Текст книги "Калейдоскоп"
Автор книги: Даниэла Стил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Часть II
ХИЛАРИ
Глава 5
Тяжелая дверь камеры с лязгом захлопнулась за Артуром, когда он пришел навестить своего друга. Сэм находился в 17-м отделении на Пятьдесят первой улице, и лишь во второй половине дня Артуру было разрешено свидание.
До того, в течение многих часов, Сэма беспрерывно допрашивали, хотя в этом не было особой необходимости. Он во всем признался, рыдал, глядел в одну точку остекленевшими глазами…
Он помнил каждую минуту той первой встречи в Париже, не понимал, почему это сделал… Помнил, что был пьян… что разозлился в ответ на ее угрозу уйти от него. Но все равно не мог понять, почему так поступил. Ему просто не хотелось ее потерять, и еще она сказала… она сказала…
Сэм в отчаянии уставился на Артура, когда того впустили. Казалось, он смотрит сквозь него.
– Сэм-Голос у Артура был хриплым. Он проплакал все утро-Прикосновение его руки было похоже на попытку отвести друга от края пропасти. Сэм выглядел таким потерянным, что в сердце Артура шевельнулось сострадание. Сэм стоял посреди камеры, на том же месте, где его оставили охранники, и глядел на Артура, но словно бы не видел его.
– Я убил ее, Артур… Я убил ее…
Казалось, у него перед глазами не лицо Артура, а все еще лицо Соланж в тот момент, когда он душил ее… рыжие волосы, которые он так любил… Почему?.. Почему он это сделал? Почему она говорила все эти ужасные вещи? Он невидящим взглядом смотрел на друга, и слезы текли по его лицу.
– Присядь, Сэм… успокойся.
Артур мягко усадил его на один из простых стульев, стоявших по разные стороны узкого, исцарапанного стола.
– Нам надо поговорить…
Сэм как будто не слышал, но поговорить все равно было надо.
– Ты можешь рассказать подробно о том, что произошло?
Сэм лишь тупо смотрел на него. Все было слишком просто.
– Я убил ее.
– Я это знаю, Сэм. Но что произошло до того? Она тебя как-то спровоцировала?..
Артур хотел найти ему хорошего адвоката, но прежде должен был выяснить, за что можно зацепиться защитнику.
– Может, Соланж тебя ударила? Сэм покачал головой, глаза у него были пустые и отсутствующие.
– Она говорила много плохого… очень сердилась. Артур догадывался о причине их ссоры, но все равно решил уточнить:
– Почему она была рассержена?
Сэм уставился в пол, вспоминая охватившее Соланж бешенство. Он никогда не видел ее такой и знал, что сам подал к этому повод, и ни в коем случае не хотел ее потерять. Но все равно потерял… Единственную женщину, которую любил…
Он в отчаянии поднял глаза на Артура:
– Она знала, что у меня опять был роман… но он ничего не значил… как и все прежние…
– Для тебя, Сэм, но не для Соланж, – тихо произнес Артур и напомнил себе, что теперь защищает Сэма, а не его жену.
Сэм в ответ только странно на него посмотрел и надолго замолк.
– Она грозила тебе разводом?
Сэм кивнул, а потом решил выяснить все до конца. Он должен был задать этот вопрос, должен был знать. Ведь это одна из причин, почему он убил Соланж, помимо того, что был пьян и потерял контроль над собой, снова услыхав из уст жены слова о разводе.
– Соланж сказала, что у тебя с ней был роман. Это правда?
Сэм пронзил взглядом друга. Артур печально посмотрел на него:
– А ты сам как думаешь?
– Да я как-то раньше и не думал… Я знаю, что у вас были доверительные отношения… вы часто вместе обедали…
– Но разве она это от тебя скрывала? Как все хорошие юристы, Артур, задавая вопрос, знал на него ответ.
– Нет… Она всегда мне говорила… во всяком случае, я так думаю.
– А тебе не пришло в голову, что Соланж так сказала, чтобы отомстить тебе за всю боль, которую ты ей причинил? Как еще она могла это сделать?
Теперь Сэм это понимал. Но накануне ночью, в приступе гнева, он ей поверил… пришел в ярость и убил ее. К его горлу подступил комок, словно рука тянулась откуда-то изнутри и душила его самого. Сэм знал, что заслужил это, что заслужил смерть за содеянное. Он снова расплакался, Артур обнял его за плечи.
– Что теперь будет с девочками? Сэм в панике посмотрел на Артура. Артур думал об этом все утро.
– Я думаю, у тебя достаточно денег, чтобы обеспечить их пока ты будешь в тюрьме. Дома остались няня и горничная, они присмотрят за дочерьми.
– Сэм, бледный как полотно, спросил:
– А сколько моя защита будет стоить? Соланж уже не вернуть… Артур снова и снова боролся с собственными чувствами. Как мог Сэм совершить такое злодеяние?
Но все же Сэм был его другом, более того, он был почти что его братом. Они плечом к плечу прошагали всю войну, Сэм тащил его на себе по горам, выносил раненого с поля боя под Кассино. Они освобождали Рим и Париж. Париж… Рю д'Арколь, где они впервые ее увидели. Все было очень тесно переплетено. А теперь речь шла не только о Сэме и Соланж, надо было подумать об их дочерях – Хилари. Александре и Меган.
Однако Артур заставил себя вернуться к проблемам и ответить на его вопрос:
– Все зависит от того, кого из адвокатов ты наймешь. Я подумаю, кого тебе рекомендовать. Но следовало бы кого-нибудь из лучших. Процесс предстоит громкий, а симпатии будут на стороне Соланж. Газеты в последние годы много писали о твоих любовных похождениях, Сэм, и это тебе сильно повредит.
Сэм замотал головой.
– Я не хочу никаких адвокатов. Я хочу, чтобы ты меня защищал.
Он взглянул на Артура. Тот содрогнулся, представив себе такую перспективу.
– Я не могу.
Голос Артура отозвался эхом в стенах камеры.
– Почему?
– Потому что я твой Друг. И не занимаюсь уголовными делами.
– Это ничего. Ты – лучший. Я больше никого не хочу, только тебя.
Глаза Сэма наполнились слезами; все это было так ужасно, просто невероятно, и все-таки это была явь. Он сам сделал кошмар явью.
На лбу Артура выступила испарина. Сэм был убийцей женщины, которую Артур боготворил, и после этого быть его защитником? Нет, он не мог.
– Я не думаю, что мог бы за это взяться, Сэм. У меня нет опыта в этой области. Тебе нужен хороший специалист, самый лучший. Не стоит…
Артур готов был расплакаться. Но Сэм умоляюще глядел на него и не отступал:
– Ну пожалуйста. Ради меня, ради девочек… ради Соланж… Пожалуйста…
Ради Соланж? Господи, но он же убил ее. Однако Артур понимал, что Соланж хотела бы, чтобы он выполнил все пожелания Сэма. Он лучше, чем кто-либо другой, знал, как безумно она любила мужа.
– Нам обоим надо все обдумать, но я убежден, что это было бы ужасной ошибкой. Тебе нужен лучший адвокат по уголовным делам, а не друг, преисполненный к тебе сочувствия. Я не могу! Понимаешь, просто не могу!..
Сэм впервые видел у Артура столь эмоциональную реакцию, но по-прежнему хотел, чтобы тот его защищал.
– Но сейчас, Сэм, важнее судьба девочек. Хочешь ли ты, чтобы я кому-нибудь позвонил?
Сэм подумал и покачал головой. У них были сотни знакомых в театральном мире, но ни с кем их не связывали столь близкие отношения, как с Артуром. У Соланж не было близких подруг. Она полностью посвятила себя детям, мужу и его карьере. У нее никогда не было времени, да и желания общаться с кем-либо другим.
– Слушай, у тебя вообще есть родня?
Артур понимал, что, проведя с другом несколько лет на войне, должен был бы это знать, но в тот момент никак не мог вспомнить. Он знал, что родители Сэма погибли, но сомневался, был ли у него еще кто-нибудь, может быть, какие-то дальние родственники, которые могли бы принять участие в судьбе девочек.
Но Сэм только покачал головой:
– Никого, на кого можно было бы рассчитывать в этом деле. У меня в Бостоне сестра, но, бога ради, не звони ей.
– Почему?
– Я не виделся с ней целую вечность. Она настоящая бродяжка. Забудь про нее.
Но Артур не мог теперь пренебрегать такой информацией. Может, тетя как раз и понадобится девочкам?
– А как ее зовут? Просто на всякий случай. В таких ситуациях не знаешь, что может пригодиться…
– Эйлен. Эйлен Джоунс. Муж у нее отставной моряк, его зовут Джек. Они живут в Чарлстауче. Но поверь мне, они бы тебе не понравились.
Сэм встал, прошелся по камере и глянул в зарешеченное окно.
– Я же не собираюсь приглашать их на уик-энд, в конце концов, но в данной ситуации пренебрегать родственниками не стоит.
У Сэма было три дочери. Две из них – практически еще малышки, и некому было ими заняться, кроме няни, горничной… и Артура…
Сэм снова повернулся к другу:
– А я могу увидеть девочек?
На глазах у него выступили слезы… Его маленькие ангелочки… его малютки… Как он мог оставить их сиротами? Лишил их мамы, мамы, с которой им были бы обеспечены счастливое детство, идеальная жизнь, мамы, которая их обожала, которая всегда была с ними. Это она их всегда целовала, обнимала, купала, укладывала спать, играла, читала им книжки, а теперь…
Одна мысль об их будущем вызывала у него содрогание. Сэм задавал себе вопрос, сможет ли позаботиться о них, когда выйдет на свободу. Но раздумывать об этом не имело смысла. Как бы там ни было, это его долг, ведь, кроме него, у них никого не осталось на свете. Артур посмотрел на него с удивлением:
– Ты действительно хочешь их повидать здесь?
– Нет, наверное, нет… – Сэм говорил едва слышным шепотом. – Я просто думал… Я хотел попробовать объяснить… Хотя бы Хилари…
– Ты сможешь это сделать и потом. Прежде всего надо вытащить тебя отсюда.
– Думаешь, тебе это удастся?
Сэм впервые об этом спросил. Артур не хотел внушать другу ложных надежд.
– Я думаю, у кого-нибудь другого это получилось бы лучше, чем у меня.
– Не важно. Я уже сказал тебе, Артур. Я хочу, чтобы меня защищал только ты.
– Думаю, что это будет нелегко… для любого адвоката… Честно тебе говорю, Сэм.
Артур понимал, что все-таки должен сказать ему правду.
– Тебе придется ссылаться на умопомрачение… состояние аффекта… Ты во всем признался, вопрос ясен, да и за последние пару лет ты заработал себе соответствующую репутацию.
Пришло время признать горькую правду. Артур давно хотел указать Сэму на то, как чертовски глупо тот поступает. Он ненавидел Сэма за боль, причиняемую мм Соланж, но, с другой стороны, они были друзьями, к то муже успех пришел к Сэму так стремительно и был таким бурным, что он, вероятно, просто не сумел с ним совладать. Сэм стал звездой, когда ему еще не было и тридцати. Ему пришлось оправдывать ожидания почитателей, а кроте тога, быть мужем и отцом.
Он заплатил за это высокую цену, но Соланж неизмеримо большую. Многих переживаний и проблем Соланж Сэм просто не замечал, потому что был слишком занят собой и своей карьерой и в последние годы стал эгоцентричным и избалованным.
Даже его дочери это замечали. Александра недавно сказала Артуру:
– Когда папа дома, мы должны о нем заботиться, а то он очень сердится. Нашему папе нужно внимание.
Соланж постоянно им это говорила, объясняя, что не надо досаждать папе, когда он устал, что лучше угостить его чем-нибудь: шоколадкой, фруктами, или спеть ему только что выученную с мамой песенку. Все домашние привыкли во всем потакать папуле.
А теперь девочки потеряли и Соланж, и Сэма. Артур думал об этом всю дорогу, пока ехал к себе в офис. Он по собственной инициативе решил позвонить крестным и выяснить, не проявят ли они интерес к судьбе детей.
Но крестными в основном были известные актеры, выбранные из-за громких имен, и никто из них не выказал участия к детям. Их гораздо больше интересовало, почему Сэм это сделал, сошел ли он с ума, спровоцировала ли его Соланж, когда будет процесс… но никто не спросил, что теперь будет с детьми.
В итоге Артур понял, что рассчитывать на них не приходится. Он решил иметь в виду сестру Сэма, но пока, учитывая сто пожелание, не стал ей звонить.
Затем Артур занялся проверкой банковских счетов Сэма, чтобы сориентироваться в его делах. Их состояние привело его в ужас. Сэм тратил все, что зарабатывал, – главным образом на шикарную жизнь и любовниц. Он взял крупную ссуду в счет будущего гонорара за очередной спектакль, но это не решало проблемы его долгов. Денег едва хватило бы на зарплату няне и горничной в ближайшие несколько месяцев до окончания процесса, Дети оказались в критической ситуации, а Артур вспомнил, что Соланж не один раз об этом заговаривала с мужем. Она всегда хотела, чтобы Сэм подумал о девочках и откладывал деньги на их образование. Но вместо этого он покупал ей драгоценности и шубы, а сколько тратил на других женщин – одному богу известно. Сэм слыл щедрым человеком и никогда не скупился, если был при деньгах.
Но теперь, в итоге, у него осталось десять тысяч долларов в банке и сто тысяч долга. К сожалению, часто оказывается, что о друзьях знаешь слишком мало. Артур сожалел, что в свое время не поговорил с Сэмом более сурово по поводу его денежных дел. Он никогда не предполагал, что Сэм настолько безответствен. Сейчас эта беспечность поставила его детей на грань катастрофы.
Артур попытался поговорить с Марджори, сокрушаясь о судьбе бедных детей, в надежде вызвать в ней сочувствие. Но, к его большому разочарованию, Марджори отнеслась к несчастью в семье Сэма с холодным любопытством, в основном интересуясь подробностями убийства. Она была лишена сострадания.
На протяжении следующих нескольких дней Артур редко виделся с женой, он был целиком занят судьбой Сэма и девочек, отбивался от настырных репортеров, не дававших покоя даже детям, и готовил похороны Соланж – больше некому было это делать.
Похороны были назначены на третий день после трагического происшествия. Два дня гроб был выставлен для прощания, а затем состоялась заупокойная служба. Артур удивился, что пришло столько людей, многие прибыли не только из уважения к Сэму, но и потому, что знали и любили покойную.
– Она была очаровательна… изумительно красива… Сэм не ведал своего счастья… Ей следовало тоже быть актрисой… фотомоделью… Какой великолепной матерью она была… Иметь такую жену – большое везение… Настоящая француженка… Потрясающая женщина… Непонятно, почему он это сделал… Она безумно его любила…
Подобные фразы все звучали и звучали. Артур сидел о первом ряду с девочками и их няней, пытаясь сдержать слезы. Хилари, притихшая и напряженная, сидела рядом с ним. Один раз она подошла к гробу, посмотрела на мать, поцеловала ее и вернулась на свое место, словно парализованная горем и болью утраты, но Артуру прикоснуться к себе не позволила и вообще никого к себе не подпускала. Она только крепко держала за ручку Александру, которая все спрашивала, почему мамуля спит в ящике, покрытом белыми розами. Артур сам заплатил за все цветы. Он не хотел трогать денег Уокеров, хотя речь и шла о похоронах матери девочек.
Александра считала, что Соланж очень похожа на Белоснежку, съевшую отравленное яблоко. Она спрашивала у сестры, когда мама проснется и придет ли папуля поцеловать ее.
– Нет, она так и дальше будет спать, Акси, – шепнула Хилари. В этот момент органист заиграл «Аве, Мария».
– Почему?
– Потому. Помолчи немного, – приструнила Хилари сестренку, крепче сжала ее ладошку и побледнела словно полотно, наблюдая, как мимо проносят гроб с телом матери.
Хилари в молчании стояла, а потом вдруг протянула руку, вытащила две белые розы из огромного венка, покрывавшего крышку гроба, и дала одну Александре. Та стала плакать и шептала, что хочет, чтобы мамуля проснулась, потому что в закрытом ящике нельзя дышать. Казалось, она знает, что ее мама умерла, но не хочет принимать этого к сведению. Даже маленькая Меган разревелась, и няне пришлось вынести ее на улицу.
Стояла солнечная зимняя погода. Казалось, даже природа отдает дань Соланж, провожая ее. Все, что было связано с Соланж, всегда было наполнено светом, цветами и солнцем: огнем пылали ее рыжие волосы, ярко сияли зеленые глаза, теплом дышала мягкая улыбка.
Артур на лимузине отвез детей домой и поехал на кладбище, чтобы проследить за дальнейшей церемонией. Потом он заехал на Рикерс-Айленд навестить Сэма. Он привез ему белую розу, такую же, как Хилари взяла себе и Акси.
Когда Артур входил в камеру – высокий, худой, бледный, в черном костюме, со шляпой в руке, то был похож на посланника Смерти; отчасти он им и был. Сэм посмотрел на друга и содрогнулся.
– Я подумал, что ты захочешь это иметь.
Он протянул розу, и Сэм дрожащими пальцами взял ее.
– Как девочки?
– Неплохо. Хилари опекает сестер. Она как бы взяла на себя роль матери.
Сэм опустился на стул и обхватил голову руками, не выпуская цветка, пахнувшего смертью, печалью и похоронами. Для Сэма больше не существовало радости любви к Соланж, не существовало радости жизни. Он чувствовал, что всему пришел конец.
Это действительно было так. Сэм, лежа в своей камере, днем и ночью думал только о Соланж. Даже дочери казались ему теперь очень далекими. Он задавал себе вопрос: насколько сильно они будут его ненавидеть впоследствии, когда поймут, что он убил их мать? Это сделало бы невозможным какое-либо общение с ними.
Все теперь было окрашено в черный цвет. И жизнь потеряла смысл. Сэм уже говорил это Артуру, считавшему, что прежде всего в данный момент надо думать о девочках. «Но что я могу им дать? – размышлял Сэм. – Свои долги? Свою вину? Свои дурные привычки? Свое беспредельное раскаяние?..» Он был уверен, что дочери никогда не найдут ему оправдания.
– Я думал о твоих детях, Сэм.
Артур откашлялся и, молясь в душе, чтобы у друга не возникло возражений, продолжил:
– Я хотел бы продать все украшения Соланж, чтобы собрать хоть какие-то деньги для девочек, да и тебе потребуется немало на гонорары адвокату, если мне удастся уговорить тебя взять хорошего защитника. Что касается меня, то сам я от тебя ничего не возьму. Нужно будет только компенсировать фирме мое отсутствие.
Артур был далек от мысли заработать на защите Сэма и по-прежнему не имел желания брать на себя роль его адвоката. Сэм убил единственную женщину, которую он когда-либо любил, пожалуй, даже боготворил, и, какими бы ни были тесными узы их дружбы, Артур не считал возможным защитить его. Однако Сэм и слышать не хотел никаких доводов на этот счет.
– Ты согласен?
Сэм повернул к нему бледное небритое лицо:
– Я не возражаю. Если это поможет девочкам, продавай. Тебе нужны ключи от нашего сейфа в банке?
– Я уже их нашел. Соланж все содержала в исключительном порядке.
Сэм лишь кивнул, не в силах ответить. Там не могло не быть порядка – ведь она была необыкновенной женщиной. Но теперь это не имело значения… она покинула их… в том ящике, который на глазах Артура всего пару часов назад опустили в землю. Воспоминание об этом не покидало Артура и создавало вокруг него атмосферу печали, которую Сэм явственно ощущал.
– На этой неделе я этим займусь.
Артур хотел располагать возможно большей суммой для защиты Сэма и помощи девочкам.
Процесс был назначен на июнь, до этого времени дочерям Сэма надо было обеспечить содержание. Кроме того, немалых денег потребовало бы психиатрическое обследование Сэма для подтверждения его невменяемости в момент совершения преступления. Только в этом Артур видел возможную зацепку для защиты.
Полгода казались громадным сроком. Няня вела себя с детьми не слишком ласково. Соланж никогда не была разборчива с нянями, потому что все время проводила дома и сама заботилась о дочерях.
Особенно грустными стали для малышек рождественские праздники. В отсутствие обоих родителей они их встречали, по существу, как сиротки.
Артур на Рождество взял Александру и XI мари в ресторан на ленч, но это было скорее удручающее, чем радостное событие. Александра тоже это почувствовала. Она с серьезным видом глядела то на Артура, то на сестру, наконец с огорченным и смущенным видом спросила:
– Почему ты злишься на дядю Артура?
– Я не злюсь.
Хилари подняла глаза от тарелки и взглянула на младшую сестренку.
– Злишься. Ты отдернула руку, когда он хотел до тебя дотронуться.
– Ешь индейку, Акси, и не говори глупостей. Хилари, казалось, не слышала музыки, которую в зимнем саду отеля «Плаза» играли скрипачи. Она была погружена в собственные мысли, и Артур жалел, что Марджори не составила им компанию, отдав предпочтение обеду в «Колони Клабе» с коллегой-юристкой. Он умолял ее пойти вместе, но Марджори решительно отказалась:
– Меня не интересуют эти дети, и тебе тоже не следовало бы водить их в ресторан. Ты им не родня, пусть привыкают к той ситуации, в которой оказались.
– В таком возрасте? Ведь им восемь и пять лет. Сейчас все-таки Рождество. Хоть это мы можем для них сделать…
– Я не хочу об этом слышать. Если тебе нравится, разыгрывай из себя благодетеля, но меня в это не впутывай.
После этого разговора Артуру пришлось одному вести на праздничный обед Хилари и Александру.
Непримиримость Марджори к девочкам была продолжением ее неприязни к семье Уокеров вообще и неодобрительного отношения к частым совместным обедам мужа и Соланж в частности. Она не то чтобы ревновала, ей просто не нравилось французское изящество супруги Сэма и то, что сам он актер, хотя и популярный.
Сэм в рождественские праздники не виделся с девочками. Ему не разрешили им позвонить, хотя он и так не стал бы этого делать, он был слишком подавлен, чтобы думать о чем-то другом, кроме Соланж и последствиях своего преступления.
Артур пытался показать другу фотографии дочерей, но тот на них не реагировал – все время говорил только о Соланж и о прошлом, без конца вспоминая свои грехи, ошибки и проступки. Он напоминал старика, чья жизнь уже позади.
Старания Артура привлечь его внимание к проблеме защиты на предстоящем процессе были безуспешны. Сэма это, похоже, не волновало, он часто говорил, что заслуживает самого сурового наказания. Артура такие разговоры отнюдь не вдохновляли.
Так или иначе зима близилась к концу. Хилари оказалась взрослой не по годам и опекала младших сестер. Правда, в ее взгляде появилось постоянное выражение боли и печали, которое так пугало Артура. Она не искала у него утешения и с тех пор, как погибла ее мать, не шла с ним на более тесный контакт. Артур напоминал, что он ее крестный и очень любит ее, Хилари же вежливо слушала и ничего не отвечала.
Потеряв мать, она стала какой-то не по-детски сдержанной, отстраненной, а об отце говорила так, словно он больше для нее не существовал, словно давным-давно умер. Больно было сознавать, что из-за трагедии она так рано повзрослела.
Артур старался водить их обедать в рестораны так часто, как только мог. Его начинал очень беспокоить денежный вопрос: плата за услуги горничной и няни, за школу, питание и квартиру. Малышка Меган несколько раз болела – надо было заплатить врачу, да и расходы на одежду и обувь для всех троих оказались немаленькими.
Большая часть денег, вырученных от продажи украшений Соланж, ушла на защиту Сэма, а остального едва хватало на прочие расходы. Скромные резервы быстро таяли. Порой Артуру казалось, что Хилари об этом догадывается. Она заставляла всех экономить и даже научилась чинить свою одежду и вещи сестренок. Меган стала относиться к Хилари как к своей маме.
К началу судебного процесса Сэм потерял в весе тридцать фунтов. Было закончено психиатрическое обследование. Доктора констатировали у него глубокую депрессию. Они склонялись к заключению, что Сэм в момент убийства жены действовал в состоянии аффекта и, возможно, не отдавал себе отчета в происходящем, хотя в общем сочли его психически нормальным и интеллектуально развитым человеком. Единственной проблемой была его вполне понятная депрессия.
Артур с ним общался с трудом; Сэм, по сути, никак не помогал готовить защиту. Его словно бы не интересовали все усилия Артура, который ночи напролет готовился к процессу, изучал аналогичные случаи и отчаянно искал новые, нетрадиционные подходы.
Сам процесс был кошмаром. Прокурор действовал напористо и уверенно. Он разыскал всех шлюх и «актрису-лек», с которыми Сэм когда-либо спал. Через зал суда прошла вереница женщин, которые дружно подтверждали тот факт, что он слишком много пил, в пьяном виде бывал груб и вообще был человеком безнравственным.
С портретом Соланж, который обрисовал обвинитель, Артур не мог не согласиться. Ее характеризовали как женщину умную, полную очарования, боготворившую мужа, готовую сделать все ради его карьеры и счастья. При этом она великолепно заботилась об их трех дочерях и держалась подальше от склок, в которые впутывались большинство жен известных актеров. Было подчеркнуто, что следствие не установило ни одного случая измены Соланж своему мужу. По мнению свидетелей, она была ему беззаветно, до фанатизма предана.
Обвинение четко показало, что у Сэма не было ни малейшей причины убивать ее, то есть не могло быть и речи о преступлении в состоянии аффекта или временного затмения рассудка, спровоцированного самой жертвой. Обвинитель даже просил суд квалифицировать это убийство как преступление первой категории, то есть как умышленное, совершенное с целью освободиться от жены и без помех вести далее распутный образ жизни. Артур же доказывал, что все произошло но неудачному стечению обстоятельств.
В конце концов, после более чем трехнедельного процесса и провозившись без малого целый день, суд присяжных признал Сэма виновным в убийстве – Артур чувствовал себя так, будто стены падают ему на голову. У Сэма, когда его выводили из зала, глаза были стеклянные и отсутствующие. Он явно был в шоке, депрессивное состояние за время процесса, несомненно, усилилось. На вопросы судей Сэм отвечал совершенно бесстрастно, и не верилось, что он в самом деле любил свою жену. Чувство подавленности и вины лишило его способности выражать эмоции. Артур боялся, что это произведет крайне неблагоприятное впечатление на присяжных.
Сразу же после оглашения вердикта Артур попросил дать ему возможность увидеться с клиентом прямо в здании суда, в специальном помещении для подсудимых, но Сэм отказался от этого свидания. Навестить его в тюремной камере Артуру не разрешили.
Он покидал суд в полном отчаянии. Он ведь предупреждал Сэма, умолял нанять адвоката – специалиста по уголовным делам. Всю дорогу до дома Артур проклинал себя за то, что поддался на уговоры Сэма и все-таки взялся его защищать.
Дома он налил себе виски и долго просидел неподвижно в гостиной своего пустого неуютного дома. Он хотел поехать навестить девочек, но не собрался с духом. Марджори оставила записку, что к ужину не вернется. Артур сидел, не зажигая света, и думал, что, пожалуй, это и лучше. Сэма она и так всегда недолюбливала, а ему самому теперь больше всего нужно было бы ласковое прикосновение руки Соланж и ее бескорыстное дружеское участие. Все они в этом нуждались, но Сэм отнял у них Соланж.
Потом Артур погрузился в раздумья над правильностью вердикта присяжных. Воспоминания о процессе вызывали у него только бессильное отчаяние.
Внезапно зазвонил телефон. Сержант тюремной охраны сказал, что желает кое-что сообщить господину Паттерсону о его клиенте. Артур подумал, что, может, Сэм захотел в конце концов с ним повидаться, и взглянул на часы. Было четверть девятого. Несмотря на усталость и выпитое виски, ради Сэма он готов был сейчас же поехать в тюрьму.
– Ваш клиент, мистер Паттерсон, час назад в своей камере покончил жизнь самоубийством. Мы только что обнаружили его тело.
Артуру показалось, что сердце у него остановилось.
К горлу подступил комок, виски сдавило тисками, потемнело в глазах.
– Что? – шепотом переспросил он.
Сержант повторил страшное сообщение. Артур опустился в кресло, не в силах унять дрожь.
– Господи, почему же вы за ним не следили?
Сэм не первый месяц находился в состоянии депрессии, охране следовало это учесть. Один из психиатров даже предостерегал их. Но никто не думал о возможных последствиях.
Теперь не стало их обоих. Для Артура это было невыносимо… его единственный друг… и единственная женщина, которую он когда-либо по-настоящему любил… Теперь надо было подумать о девочках. Как с ними быть? Артур решил серьезно обсудить это с Марджори, когда она вернется. После ухода из жизни Соланж и Сэма у их дочерей не было никого. Они остались круглыми сиротами.
