Текст книги "Счастливчики"

Автор книги: Даниэла Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 11

На следующее утро Дженнифер помогла Лили собраться, что было немалым достижением – особенно в ванной, не предназначенной для колясок. В душе не было специального сиденья для нее. Энджи забыла его заказать, так что Дженнифер поддерживала ее, и обе насквозь промокли. Когда они закончили, ванная была в ужасном беспорядке. Но Лили не пришлось беспокоиться по этому поводу.

Отец на руках отнес ее вниз завтракать, а потом Дженнифер вместе с ней заново уложили вещи, которые могли ей понадобиться в клинике Крейга. Дженнифер потихоньку убрала подальше лыжные костюмы Лили с олимпийской символикой, которых у нее накопился полный шкаф. Она знала, что Лили расстроится, когда увидит их. Вместо них она уложила в чемодан джинсы и свитеры, несколько теплых жакетов и три пары спортивной обуви. Она выбирала вещи, которые Лили было бы легко надеть.

Прибыло такси, чтобы отвезти Дженнифер в аэропорт, откуда она вылетит в Сан-Франциско. Там она должна была сделать пересадку на самолет до Рено, где ее встретит подруга и отвезет в Скво-Вэлли. Прощаясь, она тепло обняла Лили и поблагодарила за все Билла. Когда она уехала, Билл взглянул на Лили. Сердце у него сжалось. Лили ничего не сказала, но он знал, что у нее точно такое же ощущение. Она боялась ехать в клинику, но знала, что ей этого не миновать.

Билл отнес ее в машину и положил коляску в багажник вместе с чемоданом. У Лили в сумке лежал айпад, несколько дисков, ноутбук, журналы и книги. Отец заверил, что у нее будет отдельная комната. Как ему рассказали, в клинике Крейга не возбранялось присутствие членов семьи, и ему бы даже предоставили комнату, если бы он захотел остаться там на время. Но поскольку они и так жили неподалеку, то решили вместе с Лили, что ему нет смысла оставаться подобно тем, кто приезжал издалека. Но несмотря на всю информацию, полученную из Интернета и присланных им брошюр, Лили не знала, чего ожидать, и поэтому боялась.

Ей было известно, что люди находились в клинике Крейга от одного до четырех месяцев, в зависимости от полученных ими повреждений, так что ей предстояло провести там полный срок. Она также знала, что средний возраст пациентов – тридцать восемь лет, то есть вдвое старше ее. Много было мужчин в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет. Половина всех травмированных попали туда после автомобильных катастроф и лишь десять процентов – в результате происшествий во время занятий спортом. В клинику принимали только пациентов старше шестнадцати лет. Ей также предоставили тьютора, чтобы она не отставала от школьной программы. Для нее это был очень важный учебный год, а она уже пропустила два месяца. Она надеялась расстаться с клиникой Крейга к концу мая, чтобы учиться последние несколько недель в школе. Все будет зависеть от ее успехов в реабилитации.

Ей следовало пройти экстенсивный курс физиотерапии, имелся также длинный список занятий, которые помогли бы ей не чувствовать себя ущербной и обделенной в окружающем мире. Но она также прочитала, что у половины пациентов было неполное разрушение спинного мозга, оставлявшее бо́льшую свободу движений, чем у нее. Были в клинике Крейга и люди с мозговыми травмами, но они занимались отдельно. Вся прочитанная ею литература говорила, что придется тяжело работать, чтобы достичь независимости и вести продуктивную жизнь. Медицинская карта Лили и все сведения о ней уже поступили в клинику. Хотя там и создали непринужденную дружескую атмосферу, но больница есть больница.

Курс физиотерапии должен был укрепить здоровые части ее тела. Ее также научат, как путешествовать одной самолетом, как вести себя в школе, когда она туда вернется. Если она пожелает, то сможет получить водительские права для поездок в специально оборудованном автомобиле. Предлагались также водные процедуры и множество самых разных факультативов. Некоторые из них показались Лили заманчивыми, особенно подводное плавание. Но что не могло не привлечь ее внимания – это лыжи. Она не имела представления, как это будет выглядеть, но очень заинтересовалась. Там были еще и всякие поездки, посещение культурных мероприятий, но некоторые из них показались ей слишком «взрослыми». Ее, как и всякого другого подростка, больше интересовали встречи с друзьями, выезды с ними, музыка и другое в этом же роде. Она ждала, что друзья будут к ней приезжать так часто, как только смогут и захотят.

Всю дорогу Лили молчала. Клиника Крейга располагалась в пяти милях от Денвера и близко к Черри-Хиллз-Виллидж, где они жили. Ей показалось, что они доехали слишком быстро. Отец достал коляску из багажника, усадил дочь и покатил в холл, неся ее чемодан. Указатель направлял вновь прибывших в приемную. Отец показал сестре свою страховую и кредитную карточки и оформил поступление Лили. Ей дали комнату и рассказали, как туда проехать. Это была отдельная палата, как и обещал отец, и ей вручили ключ. Женщина в приемной была очень дружелюбна и сказала Лили, куда обратиться за расписанием занятий, как только она обустроится. Взглянув на отца, Лили поняла, что он тоже сильно нервничает. Ему было невыносимо оставлять ее здесь. Он и раньше не мог выдержать даже недельной разлуки, и вот до чего дошло теперь. По крайней мере, его дочь была поблизости, и он мог навещать ее в любое время, хотя, похоже, ее время здесь будет полностью занято. Весь смысл ее пребывания в клинике Крейга состоял в том, чтобы многому научиться. Билл также планировал как следует заняться их домом, чтобы сделать условия жизни приемлемыми для нее, когда она вернется. Вчера вечером, всего за несколько часов, он уже заметил, как тяжело ей было подниматься по ступенькам в холле, преодолевать препятствия на кухне, в ванной и даже в спальне.

Комната Лили находилась на втором этаже в западном крыле. В клинике имелось множество кафетериев, включая большой на цокольном этаже. Вообще там было много мест и возможностей поесть, хотя еда меньше всего волновала Лили.

В основном ее беспокоили мысли о том, как она познакомится с другими пациентами и специалистами, которые будут с ней работать, и о том, что от нее потребуется. Все это казалось ей намного труднее олимпийских тренировок.

Отец задержался еще на несколько минут и помог ей распаковать чемодан. Он заметил, что комната обустроена так, чтобы пациентка могла дотянуться до всего из коляски. Полки в шкафу были в пределах досягаемости, в ванной тоже все сделано, как ей удобно. Ему словно намекали, что придется и дома переделать даже шкафы, поскольку она не могла в них что-то повесить, и полки тоже располагались слишком высоко.

Когда они разложили вещи, Лили обратилась в кабинет на первом этаже за своим расписанием. Она увидела, что сегодня у нее физиотерапия, плавание, вождение, если это ее интересует, или массаж, а в шесть часов ее ждала встреча с тьютором. День получался насыщенным. Утром ей дали время осмотреться и снабдили списком всех мест, где она может поесть, с оговоркой, что пациентам не разрешается принимать пищу у себя в комнатах. Поощрялось общение. И по вечерам работали разные клубы по интересам, показывали фильмы и проводили всякого рода мероприятия. Когда она показала расписание отцу, на него оно произвело впечатление. С большой неохотой он решился уехать. Лили поцеловала его за порогом своей комнаты. Он обещал позвонить ей позже и навестить вечером. Он знал, каким пустым будет дом без нее, и слезы стояли у него в глазах, когда он отъезжал. Он чувствовал, как будто покидает ее на долгий срок, хотя и понимал, что в перспективе реабилитация принесет ей пользу. Он только желал, чтобы этого эпизода в их жизни вообще никогда не происходило. Уже установили, что никто не виноват, это был действительно случай, жестокая игра судьбы.

Когда отец уехал, Лили решила вернуться к себе и заглянуть в свой айпад. Она знала, что музыка поможет ей снять напряжение. Ей хотелось позвонить Веронике, но та еще не вернулась из школы. У Лили остался мобильник, так что она могла связываться с отцом и с друзьями, и они могли поддерживать связь с ней.

Она слушала музыку с закрытыми глазами, когда дверь внезапно открылась. Вздрогнув, она открыла глаза и увидела в дверях молодого человека в коляске, примерно ее возраста, с длинными светлыми волосами. Он внимательно и как бы с любопытством ее разглядывал. Лили достала наушники из ушей.

– Привет, – сказала она робко. – Меня зовут Лили. – Она заметила, что у него длинные ноги, а на руках что-то вроде перчаток для гольфа с торчащими из них палочками, и кресло у него автоматическое, а не с ручным управлением, как у Лили. Управляя движением с помощью маленького рычажка, он, ловко маневрируя, въехал в комнату. При этом он ей улыбался. Парнишка был очень недурен собой.

– А я Тедди. Меня заинтересовало, кто занял отдельную комнату. У меня тоже отдельная. Но это потому, что я пробыл здесь дольше всех.

– А как давно ты здесь? – Они смотрели друг на друга с любопытством. Он непринужденно передвигался по комнате.

– С двух лет, – небрежно отозвался он. Лили изумилась. – Я шучу. Я здесь немногим больше двух лет. У меня полное разрушение спинного мозга. Несчастный случай во время поездки верхом. Меня привезли сюда в пятнадцать лет по особому разрешению. И я пробыл здесь два года, потому что мои родители боятся держать меня дома. У меня задета диафрагма, – сказал он беспечно, – поэтому я иногда не могу дышать. Как, например, когда я простужен. Так что ты теперь обо мне все знаешь. Да, еще! Мне семнадцать лет. А ты здесь почему?

Из того, что он сказал, она поняла, что у него поврежден и шейный отдел спинного мозга, намного выше, чем у нее, отчего пострадали и диафрагма и легкие. Наверно, этим объяснялись и палочки на перчатках. Она заподозрила, что у него и руки пострадали, но спрашивать ей не хотелось.

– На лыжах решила покататься. Ужасная нелепость, – сказала Лили, заметив, что он взглянул на музыкальные диски у нее на столе и одобрительно кивнул. Казалось, он чувствовал себя здесь как дома, что было неудивительно после двух лет в клинике. Печально, что родители не хотят забрать его отсюда! Она не могла представить себе, чтобы отец оставил ее здесь хоть на минуту дольше необходимого.

– А ты откуда? – Он заинтересовал ее как ровесник, и вообще. У него было красивое открытое лицо и мягкое выражение глаз.

– Из Филадельфии. Родители меня здесь не навещают. Мать постоянно торчит на бегах и скачках, а отец занят своим банком. Они очень важные персоны, – протянул он с филадельфийским акцентом, и она рассмеялась. – А ты откуда?

– Я здешняя. Из Денвера.

– Мне нравится твоя музыка. А что за нелепость с тобой случилась?

– Я упала из подъемника, когда оборвался трос.

Он сделал сочувственную гримасу:

– Это звучит жутко. А я неудачно прыгнул, без лошади. Лошадь сама по себе, а я сам. Обычно-то я ездил неплохо. А у тебя где повреждение?

Она рассказала ему. У нее оно было значительно ниже, поэтому и не возникло проблем с дыханием, и она полностью владела руками.

– Полное, – добавила она, пользуясь усвоенным за последние два месяца словарем.

– Итак, мы с тобой в лагере Крейга. Ты можешь здесь ходить на байдарках, удить рыбу, заниматься подводным плаванием, купаться, играть в бильярд, брать уроки пения, участвовать в походах, запускать воздушные шары. Летом мы ходим в парк развлечений и обучаемся садоводству. Я занимаюсь живописью. Но, к сожалению, вдобавок ко всему перечисленному нас, в нашем возрасте, еще и заставляют заниматься в школе. Я старшеклассник, а ты?

– Я тоже, – сказала она и улыбнулась. – Я видела в списке еще и лыжи.

– Ты, наверно, неисправима, если снова хочешь кататься.

– Между прочим, я тренировалась в олимпийской команде, – сказала она негромко, и он снова посмотрел на нее с сочувствием.

– Да, там есть и лыжи. Но я не пробовал. Мне это не подходит. Есть и верховая езда, но с меня хватит.

Занятий действительно предлагалось много, и Лили не представляла себе, как они смогут все успеть.

– Здесь есть еще массаж и иглоукалывание, которое мне нравится, – признался он. – Работают стоматолог, дерматолог и окулист. Самые лучшие условия для реабилитации в стране, – сказал он с гордостью, – иначе меня бы тут не было. Родители всегда отправляли меня и в самые лучшие лагеря. Изо всех сил старались, только бы я не болтался у них под ногами. – Это прозвучало, как нечто вполне для него естественное, и ей стало грустно. – У тебя есть братья или сестры? – спросил он с интересом. Она отрицательно покачала головой. – И у меня нет. Быть может, мы с тобой близнецы, и нас разделили при рождении, – предположил он, и она засмеялась.

Он взглянул на часы на стене и увидел, что уже полдень.

– Нам, пожалуй, лучше пойти в кафетерий, пока там не собрался народ. Кормят здесь очень прилично.

Лили заметила, что он худощавый, в хорошей форме, что было редкостью у подобных больных, как она обнаружила. От сидячего образа жизни некоторые полнели, но он выглядел стройным и крепким, с мощными плечами и верхними частями рук. Ее собственные руки тоже стали сильнее от катания в кресле, когда ее было некому возить. – Я покажу тебе, где кафетерий, – предложил он, и она выехала из комнаты вслед за ним. В своем кресле с мотором он двигался быстрее, и ему приходилось тормозить ради нее. Когда они ехали рядом, у него был такой счастливый вид!

– Много здесь ребят нашего возраста? – спросила она. С гидом обстановка вокруг стала заметно приятнее, и ее страх почти прошел.

– Найдутся. Состав все время меняется. То молодых больше, то тех, что постарше. Мы здесь самые младшие, так как сюда принимают только с шестнадцати лет, и почти никто не остается дольше четырех месяцев. Их цель – отправить тебя поскорее домой. А моим родителям сказать об этом забыли.

Отец с матерью посетили его только раз за два года, но этого он Лили не сказал. Он стал здесь постоянным пациентом, поскольку ему некуда было деться. Сначала ему приходилось тяжело, особенно в каникулы, но потом он привык. Он только что провел в клинике третье Рождество.

Кафетерий располагался в большой симпатичной комнате, со столиками на двух, четырех и шесть человек. Пациентов поощряли есть вместе и встречаться с вновь поступившими.

– Обычно здесь живут человек пятьдесят одновременно, и мы все друг друга знаем, – сказал Тедди.

Ланч здесь приносили на подносах. И у нее и у Тедди было трехразовое питание. Прежде чем сесть за стол, он заказал себе солидный ланч, и она тоже. За столиками сидело много народу, включая техников, разного рода специалистов и медицинский персонал, которые тоже питались здесь.

– Говорил я тебе, что мы играем в волейбол и в баскетбол? – сказал он, и она улыбнулась. Он оказался единственным из своеобразного комитета встречающих, и ей на секунду показалось, что она отправилась в круиз на роскошном лайнере, хотя она и попала на его борт против своего желания. Но все-таки действительность была лучше, чем ей мнилось, а так скоро встретить ровесника стало подлинным счастьем. И Тедди тоже жаждал обрести спутницу своего возраста.

– Я представлю тебя моим друзьям, когда они приедут меня навестить. Ребята из моей лыжной команды тоже хотели заехать, – сообщила она живо. Но Тедди отнесся к ее словам скептически.

– Не рассчитывай на это, Лили, – сказал он мягко. – Люди говорят так на полном серьезе. Но они слишком заняты в своем мире. Через некоторое время они перестают приезжать. Получается, что мы сидим здесь взаперти, и они о нас забыли. Люди покидают клинику после первого визита и обещают скоро вернуться, но они больше сюда не приезжают. И я думаю, что здоровому человеку здесь не по себе. Наш вид их пугает, и они побаиваются, что и с ними случится что-то такое. Не жди, что твои друзья станут приезжать часто. Такого не бывает. За два года я здесь много чего насмотрелся. – Он рассуждал философски. Ему не хотелось огорчать ее, хотя он и понимал, что она будет огорчена и разочарована.

– А что, если ты приедешь ко мне, когда я вернусь домой?

– Моя коляска довольно тяжелая, для нее потребуется специальный фургон.

– Может быть, мы его здесь позаимствуем? – Лили почувствовала к Тедди жалость, что родители никогда его не навещают и бросили здесь на два года. Вряд ли он скоро попадет к себе домой. – Мой отец что-нибудь сообразит. Он это умеет.

– Должно быть, он славный человек, – сказал Тедди спокойно. – Вот мой так точно нет. Когда им объяснили, какой мне понадобится уход дома, они решили оставить меня здесь. Они говорят, что так для меня безопаснее.

– Это правда? – спросила она, покончив с сэндвичем и откусывая яблоко. Налегать на еду она не спешила. Ей не хотелось пополнеть от комфорта и отсутствия движения.

– Наверное, отчасти, – согласился Тедди. – Вдруг заболею или простужусь. Я не могу откашляться из-за моих пятого и шестого шейных позвонков. Но вообще это пустяки. – Очевидно, для его родителей это значило многое, иначе они забрали бы его домой. Она знала, что ее отец никогда бы так с ней не поступил, но все люди разные.

– А где, кстати, твоя мама? – продолжил Тедди.

– Она погибла, когда мне только исполнилось три года. В автомобильной катастрофе. Я живу с отцом.

Он поинтересовался ее расписанием, и она его показала. Он рассказал ей о разных специалистах и заметил между прочим, что ее физиотерапевт – настоящий тиран.

– Замечательно, – сказала она, – только этого мне и не хватало.

– Он служил в морской пехоте и проводит занятия, как в лагере для новобранцев. Но он волшебник. Мне говорили, что я не смогу двигать плечами, а благодаря ему научился. – Она заметила, что он использовал палочки на перчатках, чтобы делать все то, что она делала руками. Он оперировал ими с невероятной ловкостью и легко управлялся со столовыми приборами. Она еще больше удивилась, когда он сказал ей, что любит рисовать. – Я рисую уже два года. Тебе тоже, может быть, захочется посещать наши занятия. Но раз ты каталась на лыжах, тебя, наверно, больше интересует спорт. Здесь тебе найдется, чем заняться. И поверь мне, Фил не даст лентяйничать. Он заставляет всех разрабатывать верхнюю часть тела, чтобы укрепить руки. Первые полгода я его ненавидел, а теперь он мой лучший друг. Он только выглядит более жестким, чем есть на самом деле.

– Ты меня пугаешь. Мне никогда не хотелось в морскую пехоту.

– А тебе и не нужно. От тебя требуется только упорная работа. Если ты расслабишься, он тебя подтолкнет. А если человек выкладывается на его занятиях, больше ему от него ничего не нужно. Лентяев и слабаков он терпеть не может. А ты, как я вижу, не из таких. – И действительно, он видел, что она в прекрасной форме, с атлетическим, еще не расплывшимся телом. Прошло только два месяца после катастрофы, и она еще не утратила мускульный тонус, хотя оба они знали, что это неизбежно произойдет с ее нижними конечностями. Поэтому Филип Льюис и хотел, чтобы она по максимуму развивала свой торс.

– Если хочешь, я пойду с тобой, – предложил Тедди, и его предложение пришлось ей по вкусу. Она не хотела оказаться одна в «лагере для новобранцев». Лили чувствовала себя как новичок в незнакомой школе.

Он проводил ее в отделение физиотерапии и отправился искать Фила. Через несколько минут он его нашел и познакомил с Лили, которая ожидала встречи с трепетом. Как Тедди и говорил, они с Филом явно были друзьями. И Лили поняла, почему Тедди назвал его морским пехотинцем. Он отличался мощным телосложением, носил короткую стрижку, держался прямо, и каждое его движение было отточенным и продуманным. Как только Тедди покинул их, пообещав вернуться попозже, Фил внимательно осмотрел верхнюю часть ее тела. Раньше он прочитал ее досье и знал, что она тренировалась для участия в Олимпийских играх. У нее было тело типичной чемпионки по скоростному спуску – длинное, стройное, с крепкими мускулами на ногах и бедрах, но теперь ей больше всего требовались ее руки.

– Ты сможешь быть там, где тебе нравится, столько, сколько захочешь. А со слабыми руками тебе это не удастся, – объяснил он. Фил заставил ее делать упражнения более утомительные, чем она ожидала, а затем поднимать тяжести, пока плечи и руки у нее не разболелись. А после этого, уложив ее на мат, он занялся ее ногами. К тому времени, когда он снова усадил ее в коляску, ей казалось, что она не может шевельнуться. Но на самом деле она двигалась с большей легкостью.

После пятнадцатиминутного отдыха она направилась в бассейн, где, к своему большому удовольствию, увидела Тедди. Закрепив на нем нечто вроде упряжи, его осторожно опустили в воду, что, казалось, доставляло ему большое удовольствие. Лили тоже помогли опуститься в воду, и после многотрудных занятий с Филом прохладные струи воды подарили ей облегчение. Она провела в бассейне час под наблюдением, после чего ее ждал массаж. Она задремала на кушетке, и когда наконец добралась к себе, ей хотелось только поскорее лечь в постель. Она даже чуть застонала, когда в дверях появился Тедди. Он пребывал в отличном настроении, а новая знакомая привела его в восторг.

– Готова танцевать рок-н-ролл? – спросил он весело. Он стал ее неофициальным гидом и отличным новым другом.

– Ты шутишь? Я сейчас готова проспать сутки. Ты прав, что это лагерь для новобранцев. – Но она получала удовольствие от испытаний своей силы и выдержки. Впереди у нее было несколько интересных месяцев, если только она выживет.

– Молодых они напрягают на всю катушку. Они считают, нам это по силам, – усмехнулся Тедди. – В шесть часов занятия с тьютором.

– А нельзя их пропустить? – спросила она с надеждой. Сил у нее правда почти не осталось.

– Нет, если ты хочешь окончить школу и поступить в университет, – сказал Тедди, и она снова застонала. – Предполагалось, что я поступаю в Принстон, как мои отец и дед. Но я бы скорее пошел в художественную школу, если отсюда выберусь. Пока я не слишком отстал, хотя с математикой у меня плоховато.

– И у меня тоже вроде бы неважно, – сказала она, выезжая вслед за ним из комнаты. Их тьютором оказалась приятная дружелюбная женщина, преподавательница одной из местных школ. Она уже ознакомилась со всеми школьными успехами Лили, и они выработали план действий на ближайшие дни. Нужно было наверстать упущенный за последние два месяца материал и выполнить несколько письменных работ.

Ужинали они в половине восьмого, и только тут Лили просмотрела почту за день. Раньше у нее до этого руки не доходили. Сообщение Вероники оказалось коротким: «Слишком большое домашнее задание. Увидимся завтра. Привет. В.» Еще одна эсэмэска пришла от школьной подруги, пообещавшей приехать в субботу и одна от отца: «Увидимся в восемь. С любовью. Папа». До его приезда оставалось полчаса, как раз чтобы поужинать. Она заказала цыпленка с отварной картошкой и овощами на пару. Она расположилась за столом с Тедди, где уже устроились двое молодых людей лет двадцати с небольшим. Тедди знал их обоих и познакомил с ними Лили. Их звали Бад и Фрэнк. Оба они были недурной наружности и атлетического сложения. Фрэнк попал в Нью-Йорке в автомобильную катастрофу в новогоднюю ночь. Бад прошлым летом неудачно нырнул. Последствия для обоих оказались такими же, как и для Лили. Болтать с ними было очень весело. Из всех, кого она встретила, один Тедди не мог свободно пользоваться руками, но он как-то успешно со всем справлялся.

Они непринужденно болтали, когда она увидела, как в кафетерий вошел отец и ищет ее глазами. Лили помахала ему. Она представила его своим новым друзьям, они побеседовали немного, и она рассказала ему про свой день. Он остался доволен, узнав, что она встретилась с тьютором, и все остальное тоже произвело на него хорошее впечатление. Очевидно, здесь ей приходилось нелегко, но она выглядела более оживленной, чем в последние два месяца. Джесси, наверно, была права. Лили полезно общаться с молодыми людьми, преодолевающими те же трудности, что и она. Он спросил, намереваются ли ее навестить друзья, и испытал разочарование, услышав, что даже Вероника еще не удосужилась собраться. Тедди никак это не комментировал, но Лили поняла, что он не удивился. Нечто подобное он и предсказывал за ланчем.

А потом они с отцом сидели в гостиной. Визиты членов семьи поощрялись, и все отнеслись к нему дружелюбно. Там были и другие родственники, гостившие в клинике и расположившиеся в специально отведенных комнатах. Лили рассказала отцу, что родители приезжали к Тедди только один раз за два года. Билл ужаснулся, что люди способны так пренебрегать своими детьми.

– Кажется, он славный парень, – сказал Билл. Ему понравилось, что она нашла друга-ровесника, с которым у нее было что-то общее, и с проблемами еще более серьезными, чем у нее.

– Можем мы как-нибудь пригласить его к нам, папа?

– Конечно, – отвечал Билл без колебаний.

– Нам придется нанять фургон. В нашу машину его коляска не войдет. – Билл видел, какое сложное было у него устройство, и с готовностью согласился.

– Я говорил сегодня с Джо. Он приезжает сюда в этот уик-энд.

– Это хорошо, папа, – сказала она, улыбаясь. И ему и ей не верилось, что это только первый ее день в клинике. Им казалось, что она находится здесь уже месяц. Он не стал рассказывать ей о своей утренней встрече с архитектором и тех изменениях, которые он планировал в доме для ее удобства. Среди всего прочего он хотел еще и установить лифт. Иначе она на каждом этаже станет пленницей, пока кто-то не отнесет ее вниз или наверх, что чаще всего пришлось бы делать ему самому. С лифтом в доме она будет независима. Джо обещал помочь ему с проектом. Он любил строить и переделывать дома и интерьеры. В Хэмптонсе он выстроил для уик-эндов великолепный коттедж, который они впоследствии продали. Он вполне мог посодействовать Биллу с перестройкой. Да и сам хотел сделать для него и Лили все возможное.

– Как долго он пробудет? – спросила Лили.

– Может быть, пару недель. В Нью-Йорке ему особенно делать нечего. А поскольку он выставил квартиру на продажу, ему не хочется видеть, как ее станут показывать покупателям. Поэтому он рад пожить у меня, – рассказал ей Билл о своем старом приятеле. Лили слышала, что у Джо были проблемы с его компанией, но не знала подробностей. Из уважения к Джо отец о них не распространялся. – Мы приедем к тебе в воскресенье после гольфа. – Ему хотелось взять ее с собой, но ее консультант посоветовал ему оставить ее. Участие в воскресных развлечениях с другими пациентами было бы ей полезнее. Но Билл все-таки чувствовал себя виноватым в том, что оставляет ее.

В девять часов Билл уехал, и она одна вернулась к себе. Сестра зашла помочь ей принять душ и приготовиться ко сну. В десять часов Лили, усталая, уже лежала в постели. Первый день выдался напряженным, но она чувствовала себя комфортнее, чем ожидала. Лили закрыла глаза, вспоминая все, что сделала за день, и то, что говорил ей Тедди. Скоро она уснула, забыв завести будильник. Но Тедди предупредил, что, если она проспит, ее разбудят, и рядом с кроватью была кнопка вызова, если бы ей что-то понадобилось ночью. Дежурные сестры всегда находились неподалеку. Больница оставалась больницей, хотя и казалась Лили лагерем для новобранцев.