Текст книги "Счастливчики"
Автор книги: Даниэла Стил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 10
В клинике, в отделении женских онкологических заболеваний, отмечали некое праздничное событие, и в центре всеобщего внимания была хорошенькая женщина с темными волосами до плеч. Присутствовали все врачи и сестры, занимавшиеся ее здоровьем последний год, а также ее ближайшая помощница, тоже из числа бывших больных, руководившая ею весь этот самый тяжелый период ее жизни. Женщина, чье выздоровление праздновалось сегодня, была Кэрол Андерс. Лечение закончилось. После удаления матки и молочных желез, а также года химио– и радиотерапии ее признали вполне здоровой. Косметическую операцию по восстановлению груди она делать не стала и не намеревалась в будущем. Она считала, что и так перенесла уже достаточно операций и к тому же слышала от других пациентов об опасности инфекций и осложнений при имплантации, так что не хотела рисковать. Она носила в лифчике протезы, и в любом случае ее теперь никто никогда не увидит обнаженной. Муж оставил ее через шесть недель после того, как ей поставили страшный диагноз. Такое, как ей потом сказали, случалось нередко, но для нее происшедшее стало тяжелым ударом. Он просто не мог вынести ее испытаний и завел роман с женщиной у себя в офисе. В конечном счете на развод подала сама Кэрол. Она перенесла все это при поддержке сотрудников клиники, консультанта из группы поддержки и своих друзей. Муж словно перестал для нее существовать. Он даже не звонил ей после операций. Оказался слабаком. Но Кэрол смогла все преодолеть. Она героически пережила все как с медицинской точки зрения, так и эмоционально, и теперь полностью поправилась.
Мать и старшая сестра Кэрол умерли от рака груди, и эта опасность всегда висела над ней дамокловым мечом. Но она твердо вознамерилась выжить. Ее сестра в свое время отказалась от операции, а у матери болезнь обнаружили слишком поздно. Благодаря ежегодной маммографии с тридцатилетнего возраста у нее опухоль обнаружили рано, в тридцать семь лет. Сейчас ей только исполнилось тридцать восемь, а красивая стрижка под пажа на самом деле была дорогим париком, который она купила у театрального парикмахера в Нью-Йорке. Он стоил затраченных на него больших денег. Ее собственные волосы только начинали отрастать и казались легким светлым пушком. Консультант службы психологической поддержки рассказала ей о магазине театральных париков в Нью-Йорке. Она очень помогла Кэрол, особенно при разводе. Ее собственный супруг тоже ударился в бега, когда у нее обнаружили рак. Как сказала Кэрол, уход мужа опустил его до уровня статистической единицы и превратил из друга с пятилетним стажем супружеской жизни в жалкое подобие мужчины. Ее лечение положило всему конец, поскольку он желал иметь детей, а она не могла их ему дать. Опыт замужества настолько ее разочаровал, что теперь она не хотела даже встречаться с мужчинами, не говоря уже о каких-то близких отношениях. Повторения пройденного она не желала. Хватило с нее того, что она выжила лишь благодаря собственному мужеству.
Несмотря на две серьезные операции и мучительное лечение, Кэрол ухитрилась почти не выпадать из рабочего графика. Ее начальники в отделениях нейрохирургии и ортопедии помогали всеми силами и перестроили ее расписание так, чтобы она успевала заниматься своим здоровьем. Кэрол была психологом и специализировалась на реабилитации молодых людей, поправлявшихся после травм в области спинного мозга. Степень она получила в Стэнфорде, где и стажировалась. В клинике Кэрол ценили, и она любила свою работу. Она общалась с хорошими детьми и проблемными подростками, а загруженность и активность помогали справиться с болезнью. Но и весь прошлый год она продолжала жить, насколько это возможно, полной жизнью. Она посещала музеи, ходила в кино и встречалась с друзьями. Многие изумлялись, как она смогла все преодолеть, включая болезненный развод. Кэрол была сильным человеком и позитивно относилась к жизни. Своей энергией она заражала и пациентов. Умела вдохновлять их, внушая им желание бороться, несмотря на беды, ими пережитые. Она на практике осуществляла то, чему их учила. И сейчас все присутствовавшие на празднике радушно ее приветствовали.
Кэрол вернулась к себе в кабинет с опозданием на два часа в прекрасном настроении. Она предупредила секретаршу, что задержится, чтобы отметить радостное для всех ее друзей событие. Главное, что она теперь здорова! Последние анализы показали это четко.
– Как отпраздновали? – поинтересовалась ее секретарша Дженис. Она знала, где была Кэрол, и радовалась за нее. Кэрол все любили, и было легко понять, за что.
– Великолепно, – сказала Кэрол, взглянув на свое расписание на столе у Дженис. Кэрол была очень организованна, и ей нравилось использовать свое время до последней минуты. – Что у меня сегодня утром?
– У вас встреча с доктором Хаммерфельдом по поводу трех его будущих пациентов. Но он задерживается. У него сейчас народ.
– Кто-то из моих новых пациентов? – поинтересовалась Кэрол.
Дженис отрицательно покачала головой:
– Нет, просто консультация. Семья из Денвера. Они возвращаются туда, и девушку направили в клинику Крейга.
– Правильное решение, – одобрительно заметила Кэрол. – А зачем они здесь?
– Я думаю, они ожидали чуда. У нее серьезное повреждение спинного мозга.
– Полное или неполное? – спросила Кэрол.
– Полное, – грустно ответила Дженис. Она видела, как Лили появилась у врача с отцом и Дженнифер. И Кэрол и Дженис – обе знали, что в таких случаях чуда не будет. Как раз в этот момент доктор Хаммерфельд сообщал Биллу с дочерью свой прогноз. Он не пригласил Кэрол, так как не предполагал дальше заниматься этим случаем. Встреча была одноразовой. Пока Лили одевалась, доктор Хаммерфельд нанес ее отцу последний сокрушительный удар.
– Мы не можем ничего сделать, – сказал он серьезно, и Билл кивнул. Он уже привык слышать эти слова. – Зачем вы приезжали сюда? – Результаты проведенных исследований, с которыми доктор ознакомился, были настолько убедительны, что приезд Билла терял всякий смысл.
– Честно говоря, я не был уверен ни во враче, которая делала операцию, ни в ее диагнозе. Я думал, что она, возможно, не права и ошибается.
Доктор снова взглянул в карту Лили, чтобы увидеть фамилию нейрохирурга. Он нахмурился.
– Джесси Мэтьюс – один из лучших нейрохирургов, каких я знаю, – он слегка улыбнулся. – Она училась у меня, хотя стажировалась в другом месте. Она – великолепный мастер, я уже годами посылаю к ней пациентов.
Билл кивнул. Все превозносили Джесси. Но главное в том, что Лили парализована и никогда больше не будет ходить. Билл продал бы душу дьяволу, чтобы ей помочь. Доктор видел отчаяние Билла, но снова повторил, что они ничего не могут сделать и что теперь необходимо сосредоточиться на реабилитации. Выходя из кабинета, Билл бодрился, хотя на душе скребли кошки. Хаммерфельд был его последней надеждой, во всяком случае на сегодняшний день. Теперь им придется вернуться домой, и начнется долгая реабилитация. Притворяясь оптимистичным, Билл усадил Лили в машину.
Они вернулись в отель забрать вещи, и Билл позвонил Джо, как обещал, и сообщил ему результаты визита к врачу. Джо слышал по голосу, как подавлен Билл, и очень переживал за друга. Джо осторожно напомнил ему, какое счастье, что Лили вообще осталась жива.
Через два часа они выехали в аэропорт, для четырехчасового перелета в Денвер. Так завершилось долгое утомительное путешествие. Надежды его не оправдались, а Лили устала от бесконечных осмотров. Ей хотелось только попасть домой, хотя бы на одну ночь. А потом ее ждала новая обстановка, опять больница, только другого рода. Она так устала после дня в Бостоне и от всего путешествия, что заснула, как только самолет поднялся в воздух, и Дженнифер разбудила ее перед самой посадкой. Лили, вздрогнув, открыла глаза и улыбнулась ей. Как только они оказались в машине, Лили написала Веронике. Та обещала приехать вечером. Она писала раньше и Джереми, но он ей не ответил. Было только восемь часов вечера, когда они приземлились, но Лили с нетерпением ждала встречи с Вероникой после двух последних ужасных месяцев.
Они уже подъезжали к дому, когда Вероника ей ответила. Она писала, что ужинает с родителями, готовится к экзаменам и родители не позволяют ей отлучаться из дома, так как оценки у нее, как обычно, низкие. Она интересовалась только олимпийскими тренировками, в школе дела у нее шли неважно, в отличие от Лили, которой раньше удавалось все успешно совмещать. Получив сообщение, Лили разочаровалась – она так давно не видела подругу! Вероника обещала приехать к ней на следующий день, но Лили ответила, что на следующий день она будет уже в клинике, почему и надеялась на их встречу сегодня. Она не знала, какие правила для посетителей в клинике и будет ли она жить в комнате одна. Вероника ответила, что скоро приедет к ней в клинику, только сегодня вечером ей никак не выбраться из дома.
Джереми все еще не ответил – его сообщения становились реже и реже в последние недели, и он заметно остыл со времени несчастного случая. Вероника пару раз намекала, что он замутил с кем-то еще. Она не хотела, чтобы Лили была неприятно поражена по возвращении домой. У Лили не было с ним серьезных отношений, но последние полгода, до катастрофы в Скво, они неплохо проводили время вместе. Лили сомневалась, что он останется верен ей те четыре месяца, которые она пробудет в клинике Крейга. Однако он не порывал с ней и, насколько она могла понять, они по-прежнему оставались друзьями, что бы это теперь ни означало. Он был одним из наиболее красивых и популярных парней в олимпийской команде. Лили понимала, что рано или поздно он бросит ее, но надо же было на что-то надеяться. Она снова написала ему из машины, но ответа не получила.
Из международного аэропорта в Денвере они поехали к себе, по направлению к Черри-Хиллз-Виллидж на юге Денвера. Лили пришла в радостное возбуждение при виде знакомых улиц. Она обернулась к отцу, но он с печальным видом смотрел в окно. Он никогда не мог и подумать, что привезет Лили из их ежегодной поездки в Скво в инвалидной коляске. Но она сейчас просто радовалась возвращению домой.
Водитель остановился у подъезда, где их уже ожидала Энджи. Она специально задержалась, чтобы увидеть, не понадобится ли им ее помощь. Водитель достал из багажника коляску, и Дженнифер с Биллом помогли Лили усесться в нее. Лили улыбнулась Энджи, которая старалась никак не обнаружить своих чувств. Вид Лили в инвалидной коляске разрывал ей сердце. Экономка, обычно приходившая днем, оставила им в холодильнике еду.
– Привет, Энджи, – Лили вяло улыбнулась. Она очень устала после путешествия.
– Привет, Лили, – сказала Энджи, стараясь выглядеть более жизнерадостно, чем чувствовала. Билл стиснул Энджи плечо, проходя мимо нее. Это были долгие, тяжелые два месяца.
В доме Биллу пришлось приподнять коляску на три ступеньки. Дом был большой и красивый, заполненный дорогими и редкими произведениями искусства. Дженнифер старалась не показать, как ее все это впечатлило, хотя после самолета и отелей она почти ничему не удивлялась. Эти люди были счастливы и ни в чем не нуждались, но даже они не были защищены от таких неожиданных катастроф, как смерть матери Лили и несчастный случай с ней самой.
Лили остановилась у входа в гостиную. Здесь ей предстояло спуститься на две ступеньки, но она повернулась и направилась в кухню. Там она не могла справиться с дверью, которую придержал для нее Билл. Энджи доставала из холодильника ужин, оставленный экономкой, и Лили быстро обнаружила, что она на все натыкается. Стол и стулья ей мешали. К холодильнику пришлось наклониться, чтобы достать что-нибудь выпить. Внезапно она оказалась неприспособленной даже к своему привычному миру. Она не могла дотянуться до крана, чтобы вымыть руки. Подкатившись к столу, съела немного сыра и фруктов и сказала отцу, что хочет подняться наверх. Красивую длинную лестницу она одолеть не могла, и Биллу пришлось нести ее. Дженнифер дотащила коляску. Предположения Билла подтвердились: Лили не сможет жить в этом доме, если его не модернизировать. Иначе она станет в нем пленницей, неспособной передвигаться без посторонней помощи.
Пока Билл относил Лили наверх, Энджи незаметно удалилась. У себя в комнате Лили почувствовала, словно она попала в теплые объятия. Повсюду были розовый шелк и атлас, стильные шторы на окнах в мелкий цветочек, мягкий ковер. Но все, что раньше казалось таким уютным, в коляске преодолевалось с трудом. Лили устроилась в постели, и пока Дженнифер распаковывала ее вещи, она обзвонила друзей. Билл показал медсестре гостевую комнату, где ей предстояло провести ночь перед возвращением в Скво-Вэлли.
Лили расстроилась из-за отказа Вероники прийти и пыталась дозвониться до нее, чтобы просто поболтать, но ее не застала. А Джереми по-прежнему не отвечал на ее сообщения. Он позвонил ей через два часа, когда Дженнифер уже помогла ей принять ванну и лечь на чистые свежие простыни.
– Когда ты вернулась? – спросил Джереми небрежно, как будто он не получал ее сообщений и она просто путешествовала где-то, а не побывала в аду, после полутора месяцев в больнице, тяжелой операции, а потом недельной гонки по Европе и Восточному побережью для врачебных осмотров и консультаций.
– Около двух часов назад. Ты не хочешь зайти? – Ей ужасно хотелось видеть знакомые лица. Она так скучала по друзьям в школе и в олимпийской команде. А ведь она вернется в школу только в конце мая. Многое будет зависеть от того, посетят ли они ее в клинике Крейга. За ее вопросом последовала долгая пауза, и Лили внезапно почувствовала, что их разговор принимает дурной оборот.
– Я типа занят, – ответил он на приглашение, – и, Лили, нам нужно поговорить. – Она поняла, что сейчас будет, и закрыла глаза, ожидая услышать его слова. Она знала, о чем пойдет речь. Известие уже распространилось среди ее друзей. Она в инвалидной коляске и, хотя никому об этом не говорила, вероятно, в ней и останется. – Я… я типа встречаюсь кое с кем еще… тебя так долго не было.
– А теперь, когда я вернулась? – Она желала принудить его высказаться и сама хотела понять, какими будут ее отношения с ним. Она старалась смотреть в глаза реальности и не обманываться на его счет. Ей хотелось знать, каковы люди на самом деле и на кого можно рассчитывать. Сейчас ей это было важнее, чем когда-либо.
– Но ты же еще не совсем вернулась? Разве ты не едешь в реабилитационный центр завтра? – У него все прозвучало так, словно она отправлялась в тюрьму, и она сама так это и воспринимала. – Я типа думаю, что нам пора кончать. А ты? Я давно хотел тебе сказать. – Тон у него был слегка смущенный, но не извиняющийся. Ясно, подружка в инвалидной коляске – это не для него. Лили подозревала, что не он один таким окажется, и почувствовала себя отверженной, парией.
– Думаю, ты прав, – сказала она, стараясь принять непринужденный тон, чтобы он не почувствовал, как она обижена. – Ну что же, счастливо. Спасибо за звонок. – Едва закончив разговор, она заплакала. Если бы на минуту раньше – это было бы унизительно. Она долго сидела, стиснув в руке телефон и глядя в пространство прямо перед собой. Ну кому она теперь такая нужна?
А внизу Билл только что позвонил Пенни. По возвращении домой он считал это своим долгом. За последние два месяца он едва ли обменялся с ней парой слов. Услышав его голос, она удивилась и спросила, где он.
– Мы два часа назад прилетели из Бостона. – Он говорил ей раньше о консультациях, которые собирался организовать, но это было три недели назад, и с тех пор они не общались. У него не нашлось времени позвонить ей, да и не особо хотелось. Он мог думать только о чуде!
– Как все прошло? – спросила Пенни озабоченно и сострадательно.
– Не очень хорошо, – откровенно сказал он, и она почувствовала разочарование в его голосе.
– Мне очень жаль, Билл, – сказала она искренне. – Что ты теперь собираешься делать?
– Завтра она поедет в клинику Крейга. Там проведет три или четыре месяца, пока ее научат всему, что ей теперь необходимо знать. – Билл чуть не плакал, и Пенни от всего сердца пожалела его. – Может быть, мы поужинаем на следующей неделе? – Она хотела спросить его зачем, но удержалась. Ясно, что в его жизни для нее места нет. И раньше было немного, но теперь осталось совсем мало. Не получая от него известий три недели, она понимала, что он меньше всего думает о ней, да и раньше она не числилась среди его приоритетов.
– Я уезжаю завтра на три недели в Кению. Меня просили рекламировать там новую цепочку отелей для приезжающих на сафари. Интересный проект. Я тебе позвоню, когда вернусь. – К тому времени пройдет уже три месяца, как они не виделись. После несчастного случая с Лили даже какая-то видимость связи между ними стала бессмысленной, и он тоже это понимал.
– Я не уверен, что у меня сейчас хватит сил на наши отношения, – признался он честно. – Ситуация с Лили очень непростая, и по крайней мере какое-то время она не улучшится. – Она чувствовала, что он говорит ей еще не все, и это ее не удивляло.
– Что ты хочешь сказать?
– Я люблю проводить с тобой время, Пенни, но ты очень занята, а у меня дочь. И ей надо привыкать к мысли, что она проведет всю свою жизнь в инвалидной коляске. Мне необходимо быть с ней.
– Ты никогда ее не отпускал от себя, – сказала Пенни просто. – Но я понимаю. Это значит, что в твоей жизни нет места для нас обеих.
– Думаю, так и есть, – сказал он спокойно. Он никогда не был в нее влюблен, а думать о ней теперь не мог и подавно. Она все это поняла, когда он позвонил ей из Скво, чтобы рассказать о катастрофе. Она знала, как он предан Лили и как он относится к своим отцовским обязанностям. Не имея своих детей, она вряд ли могла понять, какую важную роль играла Лили в его жизни. – Прости, – сказал он утомленно. Никогда еще в жизни он не испытывал такой эмоциональной опустошенности, как после этой катастрофы.
– Не скрою, что давно готовилась к этому разговору, – сказала она, трезво оценивая ситуацию. Казалось, она не очень расстроилась. – Я всегда этого ожидала, а теперь в особенности.
– Думаю, какое-то время мне придется нелегко.
– Мне очень жаль, что это случилось с вами обоими. Старайся не слишком переживать. В конце концов, есть предел твоим возможностям.
– Это не так просто. Я только хочу облегчить ей жизнь.
– Ты это и сделаешь. Ты замечательный отец, – сказала она, и он засмеялся.
– И паршивый любовник. Ты это хотела сказать? – Судя по голосу, настроение у него улучшилось, и она тоже засмеялась.
– Нечто в этом роде. Позаботься и о себе, Билл.
– И ты тоже. Счастливого пути.
– Спасибо. Передай привет Лили, – сказала она, и разговор закончился. Все было кончено, и они оба это знали, поняли уже два месяца назад, а может быть, еще раньше. Прежний формат отношений их устраивал, и иногда казался приятным, но любви между ними не было. И ему вдруг пришло в голову: почему «позаботься о себе» всегда звучало как «прощай».
Он выключил свет в кухне, поднялся наверх и увидел, что Лили сидит в постели с ошеломленным видом и с телефоном в руке.
– Меня только что бросил Джереми, – сказала она серьезно, когда отец вошел к ней.
– А меня бросила Пенни, – сказал он с легкой улыбкой, – или я ее, не знаю. Во всяком случае, все кончено. Она шлет тебе привет.
– Тебя это огорчает?
– Немного, – сказал он честно. – Но это не так важно.
Два года – долгое время, и ему с ней было хорошо. Он к ней привык и будет скучать о ней, хотя и не слишком.
– А ты? Ты расстроилась из-за Джереми?
– Вроде бы да, – призналась она, – но я не удивилась. Пенни бросила тебя из-за меня, потому что мне плохо? – Она сделала неопределенный жест в сторону коляски, и он понял.
– Да нет, пожалуй. Все не так просто. Она постоянно разъезжает и много работает. Трудно общаться с человеком, не имеющим своих детей. Она многого не понимает.
Лили кивнула. Она знала Пенни. Подруга отца сильно от него отличалась.
– Похоже, Джереми бросил меня, потому что я уже никогда не буду прежней.
Было легче сказать «потому что это со мной случилось», чем «потому что я никогда больше не буду ходить».
– В таком случае он подонок, и только к лучшему, что ты от него избавилась. Когда-нибудь тебя полюбит настоящий парень, и для него это не будет иметь значения. – Билл молился, чтобы так оно и произошло.
– Я не уверена, – сокрушенно сказала она. Лили не могла вообразить себе парня, которого не смутит ее коляска, несмотря на увещевания Джесси. Звучало все прекрасно, но Лили не очень верила. Для Джереми ее несчастье имело значение. Она поняла это по его голосу.
– А где же твоя любимая Вероника? – удивился Билл. Последнее время девушки были неразлучны.
– Готовится к экзаменам. Родители ее не отпустили. Она сказала, что приедет ко мне в клинику.
Билл надеялся, что Лили не слишком разочарована отказом подруги прийти сегодня. Его тревожило, что друзья Лили могут разбежаться. Он знал, как ей будет тяжело, если так случится. Он не мог вынести ее страданий, ее разочарований и любовных неудач, в добавление ко всему остальному.
– Итак, нас обоих бросили, но зато мы есть друг у друга. А это неплохо для начала, – сказал он с улыбкой. Он поцеловал ее и вышел как раз в тот момент, когда вошла Дженнифер с предложением сыграть в карты напоследок. Она оказалась хорошей подругой для Лили и была чудесной спутницей всю прошлую неделю.
– Я буду скучать без тебя, – грустно сказала Лили, когда Дженнифер устроила ее на ночь и выключила свет.
– И я без тебя, – улыбнулась Дженнифер. – Ты и твой отец меня разбаловали. Моя захудалая квартирка с тремя соседями теперь будет мне казаться кошмаром. Буду чувствовать себя, как Золушка у тыквы после бала. – Она сказала это с улыбкой.
Лили подняла на нее взгляд.
– Я волнуюсь из-за отъезда в клинику Крейга, – призналась она.
– Не волнуйся. Там все будут прыгать вокруг тебя, и ты можешь там встретить и своих ровесников. Может быть, каких-нибудь классных парней.
Лили кивнула, стараясь не думать об этом. Такое чувство, что она снова возвращается в больницу, а ей хотелось оставаться дома и тусить с друзьями. Она долго лежала, размышляя об этом, и наконец на нее навалилась такая усталость, что незаметно провалилась в сон.
