Текст книги "Хочу «Оскар»!"

Автор книги: Даниэла Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Ужин подали в девять вечера – у бассейна были накрыты длинные столы. Один стол был сплошь заставлен тарелками с суши, доставленными из модного японского ресторана. Второй ломился от живописных лобстеров, крабов и устриц, на третьем в изобилии были представлены экзотические салаты и традиционные блюда мексиканской кухни. Здесь можно было найти угощение на любой вкус, и молодые актеры живо принялись наполнять тарелки. Дуглас наконец-то познакомил Таню с Нэдом Брайтом, когда тот шествовал мимо в сопровождении нескольких женщин. Таня с удивлением отметила, что голливудский красавец очень похож на ее Джейсона.

Брайт поздоровался с Таней – вид у него был томный и довольный – и извинился, что не пожимает ей руку. Он нес две тарелки, одна с суши, вторая с мексиканской едой.

– Не давайте мне слишком длинных реплик в вашем сценарии, у меня дислексия, – со смехом сказал Брайт.

«Интересно, – подумала Таня, – правда ли это? Надо будет спросить об этом у Макса и учесть в работе». Ответ на невысказанный вопрос она получила незамедлительно.

– Да нет, он просто лентяй. Он говорит это всем сценаристам. Но вообще он славный малый, – Макс словно прочитал Танины мысли.

На тот момент Брайт был сравнительно новым лицом в Голливуде и настоящей сенсацией. Его роль в фильме была главной. В паре с ним играла Джин Эмбер. Двадцатитрехлетний Брайт выглядел старше своих лет – скорее на тридцать, хотя в последнем своем фильме он сыграл шестнадцатилетнего слепого юношу. Роль получила хвалебные отзывы и принесла Брайту «Золотой Глобус». Кроме того, он был барабанщиком и солистом в одной голливудской группе, состоящей из молодых звезд. Совсем недавно группа выпустила диск, в одночасье ставший популярным. Таня не сомневалась, что все трое ее детей просто с ума сойдут от зависти, когда она им расскажет, что познакомилась и будет работать с Нэдом Брайтом. Молли чуть не упала в обморок, когда мать сказала ей, что Нэд, возможно, будет сниматься в фильме.

– Славный парень, – кивнул Макс, и Таня с ним согласилась. Это было очевидно. – Мать всегда навещает его во время съемок, просто чтобы проверить, хорошо ли мы с ним обращаемся и как он себя ведет. Он недавно окончил школу киноискусства при университете Калифорнии. Говорит, что снимется еще в нескольких фильмах, а потом попробует стать режиссером. Многие актеры мечтают об этом, но, увы, у них ничего не выходит. А вот у Нэда, мне кажется, получится. Так что мне надо поберечься – как бы он не оттоптал пятки.

Дуглас с Таней рассмеялись.

Они нашли свободный столик и сели, чтобы поужинать вместе. Гости расселись вокруг бассейна.

Играла музыка, негромкая и волнующая, очень уместная в качестве фона. Дуглас очень внимательно относился к подбору музыки, к подбору блюд, к созданию атмосферы, в которой приглашенные им люди могли раскрыться и быть искренними друг с другом. Закончив ужин, Таня пересела в шезлонг. Она на минуту прикрыла глаза, а когда вновь открыла их, то увидела звезды и склонившегося над ней Дугласа.

– Вы чудесно выглядите, Таня, – точнее, вы выглядите счастливой, – негромко произнес он.

Таня накинула на плечи светло-голубую кашемировую шаль, замечательно подходящую к ее глазам, и та теперь ниспадала мягкими складками.

– Вы похожи на Мадонну, – продолжал Дуглас, любуюсь ею. – Мне нравятся эти дни перед началом съемок, когда все еще впереди, когда никто еще не знает, что нас увлечет, какое волшебство возьмет нас в плен. Когда мы начнем, наши дни будут заполнены неожиданностями, о которых мы сейчас ничего не знаем. Мне нравится смотреть, как все это происходит. Это еще одна жизнь, пожалуй, даже более захватывающая, потому что мы сами создадим ее и сами можем контролировать.

Это было самым главным для Дугласа, для него контроль был непременным условием – Таня это чувствовала.

К ним подошла Джин Эмбер, продолжая поглощать свой пломбир с орехами. На десерт после обильного ужина было суфле, сделанное на заказ, и торт-мороженое «Аляска». Макса все эти изыски очень забавляли, он обожал всяческие сюрпризы и розыгрыши. Такой он был человек – оригинальный, веселый и вполне довольный собой. Макс питал слабость к вопящим подушкам и часто подсовывал их коллегам во время перерывов в съемках. У него было необыкновенное чувство юмора, а вот у Дугласа, похоже, вовсе никакого. Дуглас на съемочной площадке был строг и серьезен и считал, что во время работы все должно быть под контролем, а обеденные перерывы он обычно тратил на то, чтобы проработать с актерами следующие сцены. Он был словно строгий директор школы, а Макс – забавный, дружелюбный, озорной учитель, до глубины души привязанный к детям. Для Макса все актеры, вне зависимости от возраста, были детьми, и они любили его за это. Они относились к Максу словно к отцу и уважали его как за профессиональное мастерство, не имеющее себе равных, так и за его доброту. Дуглас был куда жестче и заботился прежде всего о страховании и бюджете. Он следил за расписанием съемок и, если порядок нарушался, буквально терроризировал актеров и режиссеров. Его фильмы всегда отличались напряженным графиком съемок и тщательно выверенным бюджетом. А Макс частенько выпускал бразды из своих рук. Ему нравилось баловать своих актеров, особенно если они выкладывались целиком и не щадили себя. Макс обожал вечеринки с актерами, особенно такие, как сегодняшняя. Дуглас прикладывал немало стараний, организуя их.

Вечеринка продлилась до часу ночи. Те, кто уже работал вместе и раньше, радовались новой встрече и удаче, позволившей им вновь трудиться над одним фильмом. Они были похожи на детей в летнем лагере, радующихся тому, что снова встретили своих приятелей по прошлому лету. Или на пассажиров-туристов круизного лайнера, с восторгом узнающих людей, с которыми они были в круизе в прошлый раз. Как сработаются люди во время съемок, невозможно было предугадать заранее. Дуглас с Максом замечательно умели подбирать талантливых людей, способных эффективно работать вместе. Они оба интуитивно чувствовали таких людей, и Таня стала ценным дополнением. Все, с кем она сегодня познакомилась, были искренне рады тому, что Таня теперь будет с ними. Многим ее имя было знакомо по ее книгам и публикациям, и это тронуло Таню до глубины души. Некоторые даже поделились с ней впечатлениями и сказали, какие рассказы в последнем ее сборнике понравились больше. «Значит, – решила Таня, – это не просто слова вежливости, они вправду читали мою книгу!»

Общая атмосфера вечера была теплой и волнующей. Все были немного возбуждены, предвкушая начало съемок. Среди актеров были те, которые и раньше работали с Максом, и они все сходились на том, что им повезло снова попасть в эту команду. И повезло быть приглашенными к Дугласу на ужин. Голливуд вообще обладал свойством воплощать мечты в жизнь. Он воистину был волшебным царством, а они – избранными, счастливейшими из всех, раз поднялись на голливудскую вершину, и особенно счастливыми, если им удалось удержаться наверху. Но, по крайней мере, здесь и сейчас они были на этой вершине. В фильме должны были сниматься некоторые актеры и актрисы из первой обоймы и практически не было приглашенных звезд, которые должны были появиться позже. Макс умел создавать сплоченный коллектив, способный продуктивно работать на протяжении всего хода съемок. На площадке царила атмосфера доброжелательного сотрудничества, что могло быть лишь в том случае, когда актеры уже работали вместе и хорошо знали друг друга. Тогда они превращались в настоящую семью, и Таня почувствовала это уже сейчас. Кто-то словно осыпал их волшебной пылью. Что-то начиналось, на самом деле уже началось.

Макс предложил отвезти Таню в «Беверли-Хиллз», и она не стала вызывать свой лимузин. Ей предоставили лимузин на время пребывания в Лос-Анджелесе, но Тане неловко было заставлять водителя сидеть и ждать ее допоздна, пока она не соберется вернуться к себе. Сначала Таня решила, что вызовет такси. Она упомянула об этом в разговоре с Максом, а тот приложил палец к губам.

– Не говорите об этом, а то Дуглас заберет у вас машину. А почему бы вам не иметь ее на случай? Она вам может пригодиться.

Таня попрощалась с Дугласом и поблагодарила его за ужин и за чудесный вечер. Она чувствовала себя школьницей, испрашивающей у директора разрешения покинуть собрание. Дуглас оживленно беседовал с Джин Эмбер, молодая актриса о чем-то спорила с ним, яростно и пылко, но добродушно. Сейчас она как раз говорила Дугласу, как он не прав.

– Хотите, я вас рассужу? – вызвался Макс, всегда готовый помочь ближнему.

– Да! – решительно заявила Джин. – Я считаю, что Венеция несравненно красивее Флоренции и Рима. Она куда более романтична.

– Я езжу в Италию не за романтикой, – сказал Дуглас, поддразнивая Джин и наслаждаясь этим. Он и в обществе красивых женщин чувствовал себя очень уверенно. Уверенность в себе – это был его фирменный знак. – Я езжу за искусством. Галерея Уффици – вот мое представление о рае. Флоренция в этом случае выигрывает однозначно.

– Гостиница, в которой мы там останавливались, была просто ужасна. А я там проторчала три недели, все время натурных съемок, – произнесла Джин тоном опытного человека, успевшего в свои двадцать пять повидать мир. Она очень много ездила на съемки, но почти не видела тех городов, в которых ей приходилось работать. У нее никогда не было свободного времени. Группа приезжала работать, и сразу после окончания съемок они уезжали в другое место. Это был не лучший способ видеть мир, но все лучше, чем никакого. Тане очень хотелось, чтобы ее дети познакомились с Джин Эмбер, она надеялась, что со временем это произойдет. Джин казалась очаровательной молодой женщиной, и знакомство с ней могло повлиять на вкусы девочек.

– Лично я больше люблю Рим, – уверенно заявил Макс, еще больше осложнив ситуацию. – Отличные кафе, отличная паста, толпы очаровательных и наивных японских туристов и монахини. В Риме множество монахинь, а я люблю старые традиции. Их нигде больше не увидишь в таком количестве.

Это его замечание вызвало у Тани улыбку.

– А по-моему, монахини в наше время просто нелепость, – заметила Джин. – Я в детстве училась в католической школе и просто ненавидела ее. А вот в Венеции я не видела ни одной монахини.

– Тогда это определенно очко в твою пользу.

Я вот поцеловал одну девушку под мостом Вздохов, когда мне было двадцать лет, – добавил Макс. – Гондольер перепугал меня до полусмерти, сказав, что это означает, что в этом случае мы с ней должны быть навсегда вместе. У нее была скверная кожа и мелкие зубы, и мы с ней едва были знакомы. Наверное, эта моральная травма и отвратила меня от Венеции. Просто поразительно, какие мелочи влияют на наше восприятие того или другого места. Однажды у меня был приступ – прихватило желчный пузырь, когда я был в Новом Орлеане, и с тех пор я не хочу туда возвращаться.

– А я была там на съемках, – понимающе кивнув, сказала Джин. – Отвратительное место, сырость жуткая! Мои волосы там постоянно были в жутком состоянии.

– Я свои потерял в Де-Мойне, так что и Айова мне не пошла на пользу, – сказал Макс, потирая лысину, и все засмеялись.

Таня еще раз поблагодарила Дугласа за чудесный вечер, и через несколько минут они с Максом ушли. Макс повез Таню в гостиницу, по дороге они разговаривали как добрые и давние друзья.

– Ну и как вам у нас? – с улыбкой поинтересовался Макс. Таня очень нравилась ему, не будь она замужем, он непременно поухаживал бы за ней. Но Макс уважал святость брачных уз, а Таня не была похожа на женщину, способную пренебречь супружеской верностью. Она была хорошим человеком, и Макс был рад, что им предстоит работать вместе.

– Немного непривычно, но занятно, – честно призналась Таня. – Я бывала в Голливуде раньше, когда работала в сериалах, но это были короткие поездки. На этот раз все иначе.

Встреча с таким количеством известных актеров за один вечер произвела на Таню впечатление. Раньше ей доводилось общаться лишь с актерами, которые в основном снимались в мыльных операх – это были имена второго ряда. Сегодня же Таня увидела тех, кто стоял на верхней ступени актерской иерархии.

– Это определенно особый мир, – говорил Макс доверительно. – Голливуд – это кровосмесительное сообщество, во всяком случае, в той части, которая относится к кинобизнесу. Съемки фильма – это путешествие на круизном судне, собственный замкнутый мир в бесконечной вселенной, который не имеет ничего общего с реальной жизнью. Люди встречаются, мгновенно становятся друзьями, влюбляются, заводят романы. Съемки окончены, все окончено, и они переключаются на кого-нибудь другого. Первое время вам может показаться, что это и есть реальная жизнь, но на самом деле тут ею и не пахнет. Да вы сами увидите, когда мы начнем снимать. В первую же неделю вспыхнет не менее пяти страстных романов. Это совершенно сумасшедшая жизнь – но, по крайней мере, не скучно, – бодро завершил Макс свою тираду.

Да уж. Скукой тут не пахло. Таня уже заметила вечером, как кое-кто из молодых звезд флиртовали друг с другом, и самые примечательные из них – Джин Эмбер и Нэд Брайт, исполнители главных ролей.

– Наверное, трудно построить настоящие серьезные отношения, если занимаешься кинобизнесом, – предположила Таня.

– Трудно, но они и не стремятся к таким отношениям. Они предпочитают играть и делать вид, что довольны своей жизнью. На самом деле это не так, но не все сознают это. Они думают, будто все это настоящее. Таков и Дуглас. По-моему, у него ни с кем не было серьезных взаимоотношений со времен последнего ледникового периода. Время от времени он встречается с женщинами, обычно самыми роскошными и известными, но не думаю, чтобы он открыл перед одной из них душу. Это не в его стиле. Он помешан на власти и большом бизнесе, и, пожалуй, еще на скупке произведений искусства. Боюсь, любовь его мало интересует, бывают и такие люди. Я вот до сих пор ищу Святой Грааль, – сказал Макс, лучезарно улыбаясь. Таня была совершенно им очарована. Как впрочем, и все, кто его знал. У Макса было большое и щедрое сердце, и он не считал нужным это скрывать. – Я, например, никогда не встречался с актрисами. Я мечтаю встретить такую добрую женщину, которой нравятся лысые бородатые мужики и которая могла бы почесать мне ночью спинку. Я шестнадцать лет любил именно такую женщину, и мы идеально подходили друг другу. Кажется, мы даже ни разу не поссорились.

– И что же произошло? – спросила Таня, когда они остановились у гостиницы.

– Она умерла, – ответил Макс, не убирая с лица улыбку. От воспоминаний об этой женщине у него до сих пор теплел взгляд. – Рак груди, дрянь дело. Второй такой, как она, на свете нет, она была любовью всей моей жизни. Потом, конечно, время от времени встречался с другими женщинами. Нет, совсем не то. Но ничего, живу как-то, – он печально улыбнулся. – Она тоже была писателем, как и вы, писала сценарии для многосерийных фильмов, когда на них был спрос. Мы с ней часто говорили о том, что нам стоило бы пожениться, но на самом деле нам это не было нужно. Мы и так были близки, ближе некуда. Я до сих пор каждый год, в перерывах между съемками, провожу отпуск с ее детьми. Они замечательные. Два парня, оба уже женаты, живут в Чикаго. Мои дочери тоже их любят. Парни будто приближают меня к ней.

– Видно, она была хорошим человеком, – сочувственно произнесла Таня. Они сидели в машине и разговаривали. Макс, несмотря на свои большие гонорары, ездил на видавшей виды старой «Хонде». Ему незачем было пускать пыль в глаза, это было не в его стиле – в отличие от Дугласа с его потрясающим домом и потрясающей коллекцией произведений искусства. Коллекция произвела на Таню особенное впечатление, она никогда не видела полотен такого уровня за пределами музеев.

– Она была замечательной, – подтвердил Макс. – И вы тоже.

Он тепло улыбнулся Тане. Ему было хорошо с ней, он словно встретил старого друга. Таня понравилась ему с первого же взгляда, а за сегодняшний вечер он проникся к ней полным доверием. Она была искренней и серьезной, она была настоящей, а в Голливуде это встречалось нечасто.

– Ваш муж – счастливчик.

– Это я – счастливица, – отозвалась Таня. В ее голосе явственно слышалась грусть. Она скучала по Питеру, ей каждую минуту не хватало его тепла, даже физического контакта с ним. Таня собиралась позвонить ему, как только попадет в свое бунгало, хотя было уже поздно. Она обещала Питеру, что всегда будет звонить ему в конце дня, не боясь разбудить. Перед тем как отправиться на вечеринку, она поговорила с ним. Дома все было в порядке, а через два дня Таня собиралась приехать. – У меня замечательный муж. Просто чудесный. – Она была готова и дальше нахваливать Питера.

– Рад за вас, надеюсь как-нибудь познакомиться с ним. Он непременно должен приехать сюда во время съемок и прихватить ваших детей.

– Он приедет.

Таня поблагодарила Макса за то, что он ее подвез, и вышла из машины. И вдруг вспомнила, что завтра должна увидеться с Дугласом. Они договорились встретиться в «Поло Лаундж» – Тане удобно было туда добираться.

– А вы будете завтра на ланче?

– Нет, я встречаюсь с операторами. Нам нужно обсудить с ними, какое оборудование потребуется.

Макс использовал при работе множество сложных, необычных линз, чтобы достичь эффектов, которыми он славился, и он хотел быть уверен, что к началу съемок все будет под рукой.

– Дуглас любит общаться с новыми людьми без посторонних. Я увижусь с вами на следующей неделе, когда начнутся наши обсуждения. Желаю вам хорошо провести уик-энд с вашей семьей.

Макс помахал Тане рукой и уехал. По дороге к своему бунгало Таня шла улыбаясь. Это будет здорово – работать с Максом! А вот насчет Дугласа она сомневалась. Он по-прежнему вызывал в ней какое-то беспокойство, хотя сегодня вечером он был очень любезен. В привычной для него обстановке он был естественнее и проще и держался куда непринужденнее.

Войдя в гостиную, Таня сразу же позвонила Питеру. Голос у него был сонный, но Питер ждал ее звонка. Было половина второго ночи.

– Извини, что я так поздно. Вечеринка была бесконечной, – сказала Таня.

– Ничего страшного. И как оно?

Таня представила, как Питер пытается стряхнуть с себя сон, улыбнулась. Она еще сильнее почувствовала, как ей не хватает Питера.

– Забавно. Странно. Интересно. У Дугласа Уэйна потрясающая коллекция произведений искусства – я никогда не видела ничего подобного. Ренуар, Моне, представляешь?! Поразительные полотна! И было полно молодых звезд – Джин Эмбер, Нэд Брайт. – Таня назвала еще нескольких. – Славные ребята, они бы понравились девочкам. Режиссер, Макс Блам, тоже очень славный. Он понравился бы тебе. Мы с ним говорили о тебе, он просил сказать тебе, что ты – счастливчик.

– Вот спасибо! После таких приемов ты не захочешь возвращаться обратно в Росс, ты станешь слишком гламурной для нас.

Таня понимала, что Питер говорит не всерьез, но все равно ей неприятно было это слышать. То же самое твердил ей и Дуглас, когда говорил с ней по телефону. И именно этого она больше всего не хотела. Она не желала становиться частью голливудской жизни, она принадлежала Россу.

– Ну что ты несешь? Мне наплевать на всю эту мишуру. Им всем до смерти хотелось бы жить, как мы.

– Точно! – рассмеялся Питер – в точности как кто-нибудь из их детей. – Я и не подумал. Тебя там разбалуют, милая.

– Вовсе нет, – вздохнула Таня. Она сбросила сандалии и улеглась на кровать. – Я скучаю по тебе. Мне хочется, чтобы ты был здесь.

– Ты будешь дома через два дня. Я тоже по тебе скучаю. Без тебя все ужасно. Сегодня я спалил ужин.

– Я приготовлю вам побольше всякой еды, когда приеду.

Тане было приятно произнести эти привычные слова, они словно приблизили ее к дому. Она пробыла в Лос-Анджелесе всего три дня, а казалось, будто уже прошла целая жизнь. А ведь так будет продолжаться целых девять месяцев! Долго, ужасно долго! А сегодняшняя вечеринка?! Насколько больше удовольствия от нее получила бы Таня, если бы рядом с ней был Питер. Конечно, это было сугубо деловое мероприятие, своего рода устроенное для всех них представление в доме Дугласа, хотя и очень приятное. Тане так хотелось, чтобы и Питер увидел всех ее новых коллег, чтобы они могли обменяться впечатлениями. Ей действительно нужно было знать, как воспринял бы муж ее новых знакомых, что сказал бы о Дугласе Уэйне, понравился бы ему Макс Блам. Скорее всего, да. Макс мог бы быть ей хорошим другом, если в Голливуде вообще существовало такое понятие, в чем Таня не была уверена.

– Я жду не дождусь, когда смогу тебя увидеть. Это так странно – быть без тебя. Скучаю днем, а уж ночью особенно.

– Мы тоже по тебе скучаем, – откликнулся Питер и шумно зевнул. – Пожалуй, мне пора, дорогая. Мне еще утром будить девочек, Мэг к половине восьмого на плавание. Значит, осталось спать четыре с половиной часа. – При этой мысли из уст Питера вырвался стон. – Поговорим завтра. Спокойной ночи, малышка, я по тебе скучаю.

– И я по тебе, – тихо отозвалась Таня. – Спокойной ночи. Приятных сновидений.

Таня легла в кровать, но сон еще долго не шел к ней. Впечатления прошедшего дня, новые лица и знакомства, тоска по дому, ощущение потерянности, которое бывает лишь в детстве, – мысли и эмоции будоражили ее. «Господи, как они заблуждаются – и Питер, и Дуглас. Они оба уверяют, что Голливуд заворожит меня», – думала Таня, ворочаясь в кровати. Но ей больше всего хотелось вернуться в свою жизнь, под крышу своего дома, к теплу и любви своих близких. Ничто здесь не могло сравниться с этим, для Тани не было на всем свете места лучше дома.