Текст книги "Верить в себя"

Автор книги: Даниэла Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

После обеда Джейсон снова отправился в больницу, чтобы встретиться с врачами. Хлоя решила еще раз пройтись по магазинам. Настроение у нее было замечательным – еще бы, ведь ее мама вернулась, можно сказать, с того света. «Бутик-терапия» – называл эти походы Энтони. Он сам собирался провести пару часов в тренажерном зале. Все трое чувствовали себя намного лучше и не испытывали острого чувства вины от того, что занимаются привычными делами. Вечером они даже поужинали в «Вольтере» – любимом парижском ресторане Кэрол. Джейсон, который об этом хорошо знал, даже сказал, что это будет праздничный ужин в ее честь.

Лечащий врач Кэрол сообщила ему, что результаты МРТ-исследования внушают оптимизм. Самым замечательным было то, что исследования не показали сколько-нибудь серьезных повреждений мозга. Можно было надеяться, что проводимость соответствующих нейронных пучков рано или поздно восстановится в полном объеме. К сожалению, врачи пока не могли сказать, когда именно это произойдет. Как сказала врач, только время покажет, сможет ли Кэрол вернуться к обычной жизни. Она реагировала, когда с ней кто-то заговаривал, и сама произнесла несколько коротких слов, но они, к сожалению, относились только к ее физическому состоянию. Например, Кэрол сказала «Холодно!», когда сестра попыталась открыть окно, и «Ой!», когда у нее брали кровь на анализ и меняли капельницу, но это было практически все. Когда медсестра стала задавать ей вопросы, требующие более полного ответа, чем просто «да» или «нет», Кэрол не смогла ничего сказать и только с недоумением покачала головой, когда врач спросила, как ее имя. «Вас зовут Кэрол», – сказала доктор, но Кэрол только пожала плечами, словно собственное имя нисколько ее не интересовало. И даже когда дежурная сестра обращалась к ней по имени, Кэрол не отзывалась. «Раз она не смогла назвать свое имя, – сказала врач Джейсону, – вряд ли она вспомнит ваши. Больше того: я почти уверена, она понятия не имеет, кто вы такие. Она все забыла».

Джейсон, впрочем, решил пока не паниковать. «Со временем все вернется, все встанет на свои места», – уверенно сказал он Стиви. Как ей показалось, Джейсон не сомневался в скором выздоровлении своей бывшей жены. Сама Стиви, напротив, пыталась примириться с мыслью, что Кэрол, возможно, никогда не будет такой, как раньше. Да, она вышла из комы, но понадобятся еще недели, а может быть, месяцы и годы, прежде чем Кэрол снова станет собой. Да и произойдет ли это когда-нибудь?.. На этот вопрос ответа у Стиви не было.

Кто-то из персонала больницы, по-видимому, снова проболтался, так как на следующий день газеты сообщили о том, что Кэрол Барбер вышла из комы. На протяжении нескольких дней они регулярно сообщали, что ее состояние перестало быть «стабильно тяжелым», и вот – новое известие, почти сенсация, о которой не писал только ленивый. Для Стиви было совершенно очевидно, что среди медицинских сестер или даже врачей находится платный информатор, который получает хорошие деньги за любые новости, касающиеся Кэрол. Ничего необычного в этом, конечно, не было – в Соединенных Штатах подобная практика была распространена повсеместно, и все же Стиви это всегда казалось отвратительным. Она никак не могла согласиться с тем, что частная жизнь звезд является объектом пристального внимания разного рода любопытствующих бездельников и любителей сплетен. Конечно, она давно знала, что знаменитости не принадлежат себе, и все же ей казалось, что цена, которую они платят за свою известность, бывает порой непомерно высокой.

В статье, которую она прочла, содержались, помимо всего прочего, прозрачные намеки на то, что мозг Кэрол серьезно поврежден и что она может на всю жизнь остаться инвалидом. Писать подобное было сущим бесстыдством, зато фотография, вынесенная вместе со статьей на первую полосу, была на удивление хороша. Она была сделана десять лет назад, когда Кэрол была в самом расцвете. Даже сейчас, точнее – до теракта в тоннеле, Кэрол выглядела не хуже.

Как только стало известно, что Кэрол вышла из комы, к ней сразу явились представители полиции. Врач разрешила им поговорить с ней, но очень скоро полицейским стало ясно, что Кэрол мало что помнит о взрыве, как, впрочем, и обо всем остальном. Не получив от нее никаких новых сведений, полицейские удалились.

Джейсон и дети продолжали каждый день навещать Кэрол. Стиви тоже ездила с ними и каждый раз радовалась, видя, как растет словарный запас Кэрол. «Книга». «Одеяло». «Пить». «Нет». Пока это были самые простые слова, но их становилось все больше, и в них все чаще проскальзывали знакомые интонации. Как-то раз, когда медсестра пришла брать у Кэрол кровь на анализ, она отдернула руку и назвала медсестру «гадкой», заставив улыбнуться всех, кто при этом присутствовал. Впрочем, кровь у нее все же взяли, и Кэрол заплакала от боли, но тут же удивленно спросила: «Плакать?» Стиви пользовалась каждым удобным случаем, чтобы поговорить с ней, и с удовольствием замечала, что Кэрол все чаще начинает прислушиваться к ее словам. Порой она часами слушала болтовню Стиви, но сама молчала. Вскоре она уже садилась в кровати, но по-прежнему не могла связать и двух слов. Имен своих детей и бывшего мужа она тоже не помнила, и ко Дню благодарения, наступившему через три дня после ее пробуждения, стало совершенно ясно – она понятия не имеет, кто они такие. Это открытие потрясло всех, особенно Хлою.

– Мама смотрит на меня так, словно в первый paз видит! – со слезами в голосе воскликнула она, когда они с Джейсоном вышли из больницы, чтобы ехать в отель.

– Не волнуйся, дорогая, со временем она обязательно все вспомнит, – попытался утешить ее отец.

– Но вдруг она такой и останется? – В этих словах вырвавшихся у Хлои, выразился тайный страх, терзавший всех. До сих пор никто из них не осмеливался сказать об этом вслух. Хлоя первой заговорила о том, что тревожило всех.

– Не может быть, чтобы ничего нельзя было сделать! Мы покажем ее лучшим врачам, лучшим специалистам. Современная медицина способна творить чудеса, – уверенно сказал Джейсон.

Стиви промолчала. В глубине души она тоже беспокоилась. Как и раньше, она подолгу разговаривала с Кэрол на самые разные темы, но лицо ее подруги и хозяйки оставалось совершенно бесстрастным, а в глазах не мелькало ни малейшей искорки интереса. Никого из близких Кэрол по-прежнему не узнавала. Время от времени она, правда, улыбалась, но как-то не совсем впопад. Со стороны казалось, что улыбки и смех являются для нее чем-то новым и необычным. Стиви хорошо помнила, как Кэрол в первый раз рассмеялась – и тут же расплакалась, испугавшись незнакомых ощущений и эмоций. Все происходящее напоминало Стиви процесс обучения младенца – насколько она его себе представляла. Правда, Кэрол училась сравнительно быстро, но наверстывать ей предстояло много, и британский врач-логопед, который с ней работал, предупредил Стиви, что, если не случится чуда, на скорые результаты рассчитывать не стоит. Сам британец, впрочем, не давал Кэрол ни минуты отдыха в надежде, что ее речь восстановится достаточно быстро. Начал он с того, что заставил Кэрол много раз повторять свое собственное имя. Согласно его методике, сочетание знакомых звуков должно было вызвать в заторможенных речевых центрах что-то вроде цепной реакции, однако до сих пор этого не произошло.

Когда наступил День благодарения, Стиви с утра приехала в больницу, чтобы поздравить Кэрол, но вместо этого ей пришлось прочесть целую лекцию о том, чему посвящен этот праздник и почему его так чтят в Соединенных Штатах. Увы, выражение легкой заинтересованности появилось на лице Кэрол, только когда Стиви перешла к описанию праздничных блюд. Заметив это, Стиви постаралась как можно подробнее рассказать об индейке, сладком картофеле и суфле из алтея, рассчитывая, что Кэрол вспомнит вкус этих блюд. При этом она так увлеклась, что у нее самой потекли слюнки, но Кэрол никак не отреагировала.

– Индейка?.. – переспросила она таким тоном, словно слышала это слово впервые в жизни.

– Это такая птица. Сегодня мы будем есть ее на обед.

– Звучит отвратительно! – Кэрол скорчила такую гримасу, что Стиви рассмеялась.

– Дело не в этом. Это такая традиция, – сказала она.

– А перья? – поинтересовалась Кэрол, и Стиви поняла, что ее подруга вернулась к самым простым понятиям. Птицы имеют перья, и так далее… Впрочем, хорошо, что она вспомнила хотя бы это.

– Перья ощипывают, а тушку фаршируют яблоками или – иногда – курагой. – Стиви принялась объяснять, что такое курага. Кэрол с любопытством ее слушала.

– Трудно, – сказала она наконец, и ее глаза заблестели от слез. – Трудно слушать. Говорить тоже. Нет слов. Они где-то рядом, но я никак не могу сказать.

– Я знаю. – Стиви сочувственно кивнула. – Но ты не волнуйся, слова вернутся. Ты обязательно их вспомнишь. Знаешь, у меня появилась идея… – добавила она с воодушевлением. – Что, если тебе начать с ругательств? К чему тебе такие сложные слова, как «индейка», «фаршированный»? Ругательства, как правило, очень короткие и… С их помощью можно выразить все, что хочешь. Вот послушай: «черт», «на хрен», «в задницу».

– Плохие слова?

Стиви кивнула, и обе рассмеялись.

– В задницу! – с гордостью повторила Кэрол. – На хрен! Твою мать!.. – Она произносила ругательства с совершенно правильной интонацией, хотя понятия не имела, что они означают.

– У тебя отлично получается, – одобрила Стиви, с любовью глядя на Кэрол. Эту женщину она любила больше сестры, больше родной матери. Кроме нее, у Стиви не было на всем белом свете ни одного по-настоящему близкого человека.

– Имя? – спросила Кэрол и помрачнела. – Твое имя, – уточнила она с явным усилием. Логопед требовал, чтобы она старалась говорить хотя бы коротенькими предложениями, но у Кэрол это пока получалось не очень хорошо.

– Стиви. Стефани Морроу. Я у тебя работаю.

– Здесь?

– Нет, у тебя дома, в Лос-Анджелесе. Кроме того, мы подруги. – Непрошеные слезы обожгли ей глаза, и она добавила: – Я очень люблю тебя, Кэрол. И мне кажется – ты тоже меня любила.

– Хорошо, – выдохнула Кэрол. – Стиви. Стиви… – Она произнесла имя не спеша, словно пробовала на вкус. – Ты у меня работаешь. Мы подруги. Я тоже тебя люблю. – На сегодняшний день это была, пожалуй, ее самая длинная речь.

– Да, мы подруги. – Стиви хотела еще что-то добавить, но тут в палату вошел Джейсон, который хотел поцеловать Кэрол, перед тем как ехать в отель на праздничный ужин. Энтони и Хлоя остались в «Ритце»; утром они плавали, потом были в своем номере, а сейчас, наверное, приводили себя в порядок и одевались.

Увидев Джейсона, Кэрол улыбнулась.

– На хрен! – отчетливо проговорила она и добавила: – Задница!

У Джейсона вытянулось лицо. Повернувшись к Стиви, он вопросительно взглянул на нее. Ему показалось, что с Кэрол что-то случилось и она теряет разум, но Стиви успокоила его:

– Новые слова. Мисс Барбер учит новые слова.

– Вот оно в чем дело! – Джейсон тоже улыбнулся, хотя его улыбка все еще оставалась несколько напряженной. – Ну, эти словечки ей, несомненно, пригодятся.

Он рассмеялся и сел.

– Твое имя? – требовательно спросила Кэрол, и взгляд Джейсона снова затуманился. Он уже говорил ей, как его зовут и кто он такой, но она все забыла.

– Джейсон.

– Ты мой друг?

Джейсон немного поколебался, потом, видимо, собрав все свои внутренние силы, постарался ответить спокойно, почти небрежно, хотя ему и было очень грустно оттого, что Кэрол ничего не помнит из своего прошлого.

– Я… твой муж. Бывший муж. Мы были одной семьей, и у нас родилось двое детей – Энтони и Хлоя. Ты их уже видела – они приходили вчера.

– Дети? Где? – Кэрол беспомощно оглянулась. Джейсону понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, в чем дело.

– Они уже большие, взрослые. Энтони двадцать шесть лет, а Хлое – двадцать два, но все равно они – наши дети. Вчера они тебя навещали, помнишь? Мы все были здесь – я, они, Стиви. Хлоя живет в Лондоне, а Энтони – в Нью-Йорке. Он работает в моей фирме. Я тоже живу в Нью-Йорке. – Он старался говорить короткими, простыми фразами, но Стиви сразу почувствовала, что Кэрол не в состоянии усвоить столько информации сразу.

– А где я живу? С тобой?

– Нет. Ты живешь в Лос-Анджелесе. Мы с тобой развелись – уже довольно давно. Мы больше не муж и жена, – пояснил он на случай, если Кэрол не помнит, что такое развод.

– Почему? – Она пристально смотрела на него. Кэрол хотелось знать как можно больше, чтобы понять, кто она такая, и лучше разбираться в происходящем.

– Это долгая история. – Джейсон вздохнул. – Давай поговорим об этом в другой раз, хорошо? – Ему не хотелось рассказывать Кэрол ни о своем увлечении русской моделью, ни тем более о Шоне. И Джейсон, и Стиви считали, что Кэрол пока не следует об этом знать, коль скоро она даже не помнила, что дважды была замужем. И уж тем более не стоило рассказывать ей о том, что второго мужа она потеряла всего два года назад. – Словом, мы в разводе.

– Жаль, это плохо. – Кэрол нахмурилась. Можно было подумать, это слово пробудило в ее памяти какие-то неясные – и не слишком приятные – ассоциации. Стиви, впрочем, уже заметила, что какие-то слова и даже отвлеченные понятия Кэрол схватывала на лету, а какие-то оставались для нее тайной за семью печатями, даже несмотря на неоднократные и подробные объяснения. Подобная избирательность казалась Стиви любопытной, хотя о ее возможных причинах она не имела ни малейшего представления.

– Да, не очень хорошо, – согласился Джейсон. – Но я пришел к тебе по другому поводу… – И он тоже рассказал Кэрол о Дне благодарения и о том, какие блюда они будут есть вечером в ресторане.

– Слишком много еды, – резюмировала Кэрол, когда он закончил. – Стошнит.

Она явно повторяла слова сиделки или медсестры – в ее голосе даже появился французский акцент, и Джейсон рассмеялся. Он подумал, что Кэрол пытается шутить, и приободрился.

– Ты права, дорогая, но все равно это замечательный праздник. В этот день люди благодарят бога за все, что он для них сделал, – за все хорошее, доброе и прекрасное, а нам всем есть за что его благодарить. Ведь то, что ты сейчас сидишь и разговариваешь со мной, и есть самое настоящее божественное чудо! Мы очень любим тебя, Кэрол, – добавил он с нежностью. – И я очень счастлив, что мы снова месте. Я… – Джейсон жестом остановил Стиви, которая попыталась незаметно удалиться, чтобы дать им возможность побыть вдвоем. Никаких секретов друг от друга у них теперь не было, да и быть не могло.

– А я… я благодарю бога за вас обоих, – прошептала Кэрол, глядя на Джейсона и на Стиви. Она никак не могла запомнить, кто они такие, но они были так добры, так внимательны и заботливы… Она буквально физически ощущала их любовь, которая окутывала ее подобно теплому облаку.

Потом они еще некоторое время поговорили, и Кэрол вспомнила еще несколько слов, которые относились главным образом к празднику. Слова «тыквенный пирог» и «пирог с миндалем» всплыли в ее памяти как неизменные атрибуты Дня благодарения, но представить их себе она не могла. Стиви успела рассказать ей только про яблочный пирог – главным образом потому, что приготовить пироги с тыквой и орехами в ресторане отеля так и не взялись.

Наконец Стиви и Джейсон поднялись и стали одеваться.

– Сейчас мы поедем в отель, где нас ждут Энтони и Хлоя, – сказал Джейсон и, взяв руку Кэрол в свою, с нежностью взглянул на ее лицо. – Жаль, что ты не можешь быть вместе с нами.

При слове «отель» Кэрол сильно наморщила лоб, словно что-то вспоминая.

– В какой отель?

– В «Ритц». В этом отеле ты всегда останавливаешься, когда приезжаешь в Париж. Он нравится тебе больше других. Там действительно очень красиво и удобно, к тому же в ресторане нам обещали приготовить к сегодняшнему дню настоящую индейку по-американски. И сладкий картофель с алтеем.

– Наверное, это хороший отель, – с грустью сказала Кэрол. – Но я его не помню. Я не помню, кто я, кто ты, где я живу… Я забыла даже День благодарения и пироги. – В ее глазах снова заблестели слезы, и Стиви почувствовала, как от жалости у нее сжимается сердце. Джейсон тоже как-то подозрительно засопел.

– Ты обязательно все вспомнишь, – сказала Стиви. – Главное, не спеши, и у тебя все получится. Человеческая жизнь слишком длинна, чтобы вспомнить ее в несколько дней. Поэтому не надо торопиться… – Она ободряюще улыбнулась. – Не сомневаюсь, ты справишься! Обещаю тебе, все будет хорошо!

– А ты выполняешь свои обещания? – спросила Кэрол, глядя Стиви прямо в глаза. Она не помнила, как назывался ее отель, но знала, что такое «обещание».

– Всегда! – Стиви подняла руку, словно клялась, а потом перекрестилась двумя пальцами.

– Ты еще должна сказать: «Вот не сойти мне с этого места»! – вдруг выпалила Кэрол с гордостью и рассмеялась. – Я помню!

Стиви и Джейсон тоже засмеялись.

– Вот видишь, самое главное ты помнишь. А остальное придет со временем.

– Надеюсь, – кивнула Кэрол, и Джейсон поцеловал ее в лоб, а Стиви слегка сжала руку. – Желаю вам хорошо отпраздновать. Съешьте там побольше индейки за меня.

– Мы принесем тебе кусочек, – пообещал Джейсон. Он и дети действительно собирались навестить Кэрол после ужина.

– Еще раз с праздником, дорогая, – прошептала Стиви и тоже наклонилась, чтобы поцеловать Кэрол в щеку. Ей было немного неловко, поскольку для Кэрол она была посторонней, однако Стиви не смогла противиться возникшему в ней внезапному порыву.

Кэрол поймала ее руку и удержала в своей.

– Ты высокая, – сказала она, и Стиви улыбнулась.

– Что есть, то есть, – подтвердила она. Сегодня она надела туфли на каблуках и была даже выше Джейсона, а ведь в нем было целых шесть футов. – Ты, кстати, тоже высокая, хотя и не такая, как я. Ну, с Днем благодарения…

– На хрен!.. – отозвалась Кэрол, и обе рассмеялись. На этот раз Стиви заметила в глазах подруги озорные искорки и еще раз мысленно возблагодарила боги за его маленькие милости. Она была счастлива, что ее подруга жива, а после сегодняшнего дня ее надежды им то, что Кэрол снова станет собой и что хорошие времена еще вернутся, окрепли.

Джейсон к этому моменту уже вышел в коридор, и Стиви подмигнула Кэрол.

– Иди в задницу! – сказала она. – Это тоже очень хорошее выражение. Полезное.

– И ты иди туда же! – сказала она ясным, звонким голосом, и обе снова рассмеялись.

Потом Стиви послала Кэрол воздушный поцелуй и быстро вышла. Всю дорогу до отеля она думала о том, что ни ей, ни Кэрол даже привидеться не могло, что этот День благодарения они будут встречать именно так. И псе же сегодняшний праздник был одним из лучших в жизни Стиви.

Может быть, и в жизни Кэрол тоже.

Глава 7

То, что Мэтью приехал навестить Кэрол как раз в то время, когда ее семья и Стиви сидели в «Ритце» за праздничным столом, было чистым совпадением. Ему, правда, совсем не улыбалось столкнуться с ними в больнице, так что совпадение можно было считать удачным. Его появление в палате вызвало бы ненужные вопросы и еще больше осложнило жизнь ее родным, которые – особенно в первые дни, когда положение Кэрол было почти безнадежным, – были вне себя от беспокойства. Но как только Мэтью прочел в газетах, что она вышла из комы и чувствует себя лучше, он решил, что теперь должен обязательно ее увидеть. Быть может, это было не слишком разумно, но его желание оказалось столь сильным, что он просто не мог ему противиться.

Войдя в палату, Мэтью остановился в двух шагах от кровати Кэрол, глядя на нее, впитывая ее образ. Он еще не видел ее после того, как она пришла в себя, и его сердце сначала подпрыгнуло от радости, а потом болезненно сжалось от нехорошего предчувствия. Что-то было не так. В глазах Кэрол Мэтью не увидел ни тени узнавания. Это могло быть следствием черепно-мозговой травмы, да и с того момента, когда они виделись в последний раз, прошло слишком много времени. И все же Мэтью не мог поверить, что Кэрол его не помнит – ведь когда-то они значили друг для друга так много! Сам он узнал бы ее мгновенно даже через сто, через тысячу лет.

Заметив Мэтью, Кэрол повернулась к нему со смесью удивления и любопытства, какое испытывает каждый человек при виде незнакомца, каким-то образом попавшего к нему в комнату. Она была уверена, что никогда его раньше не видела. Высокий, широкоплечий, совершенно седой, но с молодыми, ярко-голубыми глазами, этот мужчина держался уверенно и властно, и она решила, что это новый врач.

Мэтью заговорил первым.

– Здравствуй, Кэрол, – сказал он по-английски, так как не был уверен, что после стольких лет Кэрол помнит французский.

– Добрый вечер. – Кэрол приветливо кивнула, а у Мэтью снова защемило в груди. Во взгляде ее по-прежнему не было ничего, кроме вежливого интереса, и он понял, что она его действительно не помнит. Совсем. А ведь когда-то…

– Возможно, я сильно изменился, – с трудом проговорил он. – Мы… давно не виделись. Я – Мэтью…. Мэтью де Белланкур.

И снова на лице Кэрол не отразилось никаких эмоций. Она лишь вежливо улыбнулась. После того как она выяснила, что не помнит ни своего бывшего мужа, ни даже детей, ее нисколько не удивляло, что и этот муж чина показался ей совершенно незнакомым.

– Вы врач? – спросила она, но Мэтью покачал головой.

– Вы мой друг? – Кэрол хорошо понимала, что, если бы этот человек не был ее другом, он бы к ней не пришел. «Мы знакомы?» – вот что подразумевал ее вопрос. Сама она ничего не помнила, поэтому ей приходилось полагаться на информацию, полученную от других. Но Мэтью ее вопрос заставил содрогнуться от боли. Стоило ему увидеть Кэрол, и любовь с новой силой вспыхнула в его сердце, однако для нее он был теперь совершенно посторонним человеком. Если она и испытывала к нему какие-то чувства до того, как прогремел едва не убивший ее взрыв, сейчас от них не осталось никакого следа.

– Да, да… Я твой друг. Очень близкий друг, Кэрол. Просто мы не виделись очень давно. – Мэтью уже понял, что Кэрол частично потеряла память, и не спешил сообщать ей все подробности. Ему не хотелось шокировать или даже оттолкнуть ее, рассказав о том, что происходило между ними когда-то. Кэрол была еще очень слаба; она выглядела такой худой и бледной, что он боялся хоть чем-то ее расстроить. Кроме того, в палате находилась дежурная сиделка, а Мэтью претило пускаться в откровения при посторонних. Он не знал, понимает ли сиделка по-английски, но рисковать все равно не хотел. Наконец, с его стороны было бы просто глупо раскрывать душу перед женщиной, которая его даже не помнила.

– Мы были знакомы, когда ты жила в Париже. Вот, это тебе… – По дороге он купил для Кэрол огромный букет роз и сейчас передал цветы сиделке.

– Я жила в Париже? – удивилась Кэрол. Для нее это было новостью – ни Стиви, ни Джейсон ни о чем подобном не упоминали. Впрочем, о своем прошлом она не знала почти ничего, и это служило для нее постоянным источником раздражения. – А когда? Когда это было? – От Джейсона Кэрол узнала, что когда-то она жила в Нью-Йорке, а потом переехала в Лос-Анджелес, но о Париже он не сказал ни слова.

– Пятнадцать лет назад. Даже больше… Ты прожила здесь почти два с половиной года.

– Вот как? – Кэрол задумчиво кивнула и некоторое время молча смотрела на него, не задавая никаких вопросов. Во взгляде этого человека было что-то смутно знакомое, отчего ее сердце учащенно забилось. Он принес ей какую-то весть, поняла Кэрол, но была ли эта весть доброй или нет, она не знала. Очевидно было одно: ее гость находится во власти сильнейшего нервного напряжения. Она чувствовала это, но не боялась. Нет, не боялась… Исходившие от него эмоции были скорее положительными, хотя подобрать им название Кэрол не могла.

– Как ты себя чувствуешь? – вежливо спросил Мэтью, решив, что сейчас куда безопаснее говорить не о прошлом, а о настоящем. Кэрол, однако, надолго задумалась, подыскивая подходящее слово, способное как можно точнее выразить то, что она испытывала. Этот человек держался уверенно и разговаривал с ней таким тоном, словно они и впрямь были давними друзьями. И у Кэрол действительно появилось ощущение, что она знает – должна знать – этого человека очень хорошо. И тем не менее она никак не могла его вспомнить. Кто он, родственник, друг, или он – как Джейсон?.. Пожалуй, последнее, но все-таки немного иначе, по-другому…

– Чувствую себя сбитой с толку, – медленно ответила она наконец. – Я многое позабыла. И слова, и людей. У меня двое детей, а я не помню… – При этих словах ее брови удивленно приподнялись, словно она сама не верила в то, что только что сказала. – Правда, они уже выросли, – добавила Кэрол. – Энтони и Хлоя, вот как их зовут! – Она улыбнулась, гордясь тем, что сумела запомнить их имена. Впрочем, то, что говорили ей Стиви, врачи или родственники, Кэрол усваивала без особого труда. Гораздо труднее было самой вспоминать вещи, которые она когда-то знала.

– Я их видел, – кивнул Мэтью. – Они были прекрасными детьми. Как и ты… – добавил он.

Кэрол действительно казалась ему такой же красивой, как пятнадцать лет назад. Время почти не тронуло ее; пожалуй, единственной черточкой, которой он не помнил, был розовый шрам на скуле, но сейчас он не стал поднимать эту тему. Шрам был совсем свежим, и Мэтью подумал: она могла получить его во время взрыва в тоннеле.

– Ты вспомнишь, – сказал он. – Воспоминания будут постепенно возвращаться, и в конце концов все встанет на свои места.

В ответ Кэрол кивнула, соглашаясь, но как-то не очень уверенно. В мозаике ее прошлого не хватало слишком многих фрагментов, и она понимала это куда лучше многих.

– А мы были… близкими друзьями? – спросила она задумчиво. Что-то по-прежнему не давало ей покоя, но Кэрол никак не удавалось понять, что же именно. Тщетно она напрягала память, пытаясь вспомнить хоть что-то об этом седом, голубоглазом мужчине, который пятнадцать лет назад был, наверное, настоящим красавцем. Увы, воспоминания о тех временах либо полностью исчезли, либо лежали слишком глубоко, куда она пока не могла добраться. На поверхности же Кэрол не нашла ничего подходящего.

– Да, очень близкими.

Некоторое время оба молчали, потом Мэтью приблизился к кровати Кэрол еще на полшага и осторожно взял ее руку в свою. Кэрол не возражала – она просто не знала, что делать.

– Я очень рад, что ты не… что тебе лучше, – сказал он, и Кэрол кивнула. Она знала, что то же самое чувствовали и остальные, однако его этот кивок, похоже, воодушевил.

– Я приезжал к тебе, когда ты лежала без сознания, – добавил Мэтью. – Это настоящее счастье, что ты пришла в себя. Тебе повезло, да и мне тоже… – Он покачал головой. – Мне очень не хватало тебя, Кэрол. Все эти пятнадцать лет я каждый день думал о тебе.

Кэрол очень хотелось спросить почему, но она не решилась. Все происходящее было слишком сложным, непонятным и немного пугающим. Нет, она боялась вовсе не Мэтью Белланкура, а того чувства, которое исходило от него и которому она никак не могла подобрать подходящего названия. Похоже, она все-таки ошиблась: Джейсон смотрел на нее совсем не так, не говоря уже о детях и Стиви. Во взгляде Мэтью то и дело проскальзывало нечто – какие-то искры, грозившие превратиться в бушующее пламя.

– С вашей стороны было очень любезно меня навестить, – проговорила она. В большинстве случаев Кэрол приходилось напрягать память, чтобы вспомнить подходящее слово, но эта готовая фраза пришла к ней сама.

– Можно мне приехать еще раз? – спросил Мэтью, и Кэрол машинально кивнула, хотя у нее не было уверенности, что она поступает правильно. В глубине души она чувствовала, что Мэтью был ей больше чем другом, но… Если они были женаты, то почему он об этом не сказал? Кем, чем он был для нее в ее прошлой жизни?

– Спасибо за цветы, мистер… Белланкур, – добавила она и снова поразилась тому, с какой легкостью выговорилась трудная для нее французская фамилия. – Они, э-э… красивые.

И Кэрол пристальнее всмотрелась в его лицо в поисках ответов, которые он не хотел облекать в слова.

– Ты тоже красивая, – ответил он, не выпуская ее руки. – Красивее, чем раньше. Сейчас ты выглядишь совсем как девочка.

Внезапная мысль молнией пронеслась в голове Кэрол. Как она раньше не подумала!..

– А… – начала она. – А вы знаете, сколько мне лет? Видите, я даже это забыла…

На лице Мэтью появилось удивленное выражение, но он справился с собой. Конечно, он знал, сколько ей лет. Для этого ему нужно было только прибавить пятнадцать к тридцати пяти – именно столько было Кэрол, когда они расстались. Сейчас ей было ровно пятьдесят, и, хотя Кэрол выглядела намного моложе, Мэтью не знал, стоит ли говорить ей об этом.

– Какая разница, сколько тебе лет? – проговорил он, пожимая плечами. – Ты еще молода, а вот мне… Мне уже шестьдесят восемь, и я почти старик.

На его лице отчетливо проступали прожитые годы, Мэтью все еще чувствовал себя молодым. И он действительно был молод душой и крепок духом. Ни один человек не сказал бы, что ему уже под семьдесят.

– Ты хорошо выглядишь, – сказала Кэрол мягко, сама не заметив, как перешла на «ты». – А чем ты занимаешься? Ты ведь не врач, я полагаю? – Появление Мэтью настолько ее заинтриговало, что она сама не заметила, как разговорилась. Готовые фразы всплывали у нее в голове сами собой, и лишь в редких случаях она делала небольшую паузу, чтобы вспомнить подходящее слово. Если бы Стиви видела ее сейчас, она бы поразилась успехам, которые Кэрол сделала всего за несколько часов.

– Нет, – покачал головой Мэтью. – Я юрист. Адвокат, если точнее, – сказал он, и Кэрол кивнула. Она приняла Мэтью за врача только потому, что сама находилась в больнице. На самом же деле аккуратно подстриженные волосы, прекрасный костюм, белоснежная сорочка, строгий галстук, темно-серое элегантное пальто и дорогие очки без оправы сразу выдавали его принадлежность к адвокатскому племени. О том, что когда-то Мэтью был министром внутренних дел Франции, она, естественно, не помнила, а он ей не сказал, потому что это больше не имело никакого значения.

Пока Кэрол разглядывала его, Мэтью поднес кончики ее пальцев к губам и поцеловал. Ногти Кэрол вес еще были серо-желтыми после ушиба, но это его не остановило.

– Я к тебе еще приеду, – негромко сказал он. – А ты пока поправляйся. Я… я теперь все время думаю о тебе, – неожиданно добавил Мэтью, и Кэрол машинально кивнула, хотя эти слова удивили ее. «Почему он думает обо мне?» – недоумевала она. Каждый раз, когда в ее памяти обнаруживался очередной пробел, Кэрол испытывала приступ раздражения. Ей было неуютно чувствовать себя человеком, который не помнит своего прошлого, не помнит даже, сколько ему лет. Каждый, кто хоть что-то знал о ней, получал таким образом преимущество, а она… она чувствовала себя совершенно беспомощной.