Текст книги "Жена конкурента (СИ)"

Автор книги: Дана Блэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 15

Глава 15

Эмма

Машину мужа пришлось бросить там же, у клуба, а таксист всю дорогу на полную катушку слушал шансон.

Потом у его колымаги спустило колесо и осталось ловить попутку.

Дальше меня напугала собака, которая вместе с охранником гуляла на обходе территории. И я шлепнулась прямо в грязь.

Теперь ясно одно: если сейчас же не лягу спать – утром в универе полетят головы студентов.

Повернула ключ в двери и шагнула в темную прихожую. Споткнулась на чьей-то обуви и чертыхнулась под нос.

Опять играет музыка.

Не так громко, как вчера, но мне и этого повода хватает, чтобы представить, как я сжимаю руки на длинной шее Миланы.

Так, спокойно.

Швырнула сумку на столик у зеркала и двинулась по квартире, на звуки попсовой песенки. Добралась до нашей с Макаром спальни.

И в ступоре замерла на пороге.

Кровать расправлена, белье смято, в подушках развалилась полуголая Милана, а сверху над ней нависает мой студент – этот пережравший стероидов байкер, будущий бог программирования.

Их губы близко, Давид улыбается, Милана хихикает. Ее руки заброшены наверх и привязаны к спинке кровати...моими чулками.

– Это что, мои чулки? – глазам отказалась верить. – Вы двое совсем рехнулись?

Парочка обернулись на меня. Никто и не подумал смущаться. Давид широко улыбнулся и отжался на загорелых руках.

– Здравствуйте.

– До свидания, – передразнила. И уставилась на Милану.

Дочь мужа завозилась в постели, дернула связанными запястьями, пытаясь освободиться. И уставилась на меня в ответ.

– Эмма, может, ты выйдешь? – она изогнулась змейкой, и Давид с жадностью оглядел ее тонкую фигуру в кружевном белье. Милана поморщилась. – Эмма! Смотреть будешь, серьезно?

– Две минуты, – процедила и отступила в коридор. Оттуда свернула в гостиную и выдернула шнур из розетки.

Музыка оборвалась на полуслове, квартира тут же погрузилась в тишину.

И в этой тишине отчетливо прозвучал скрежет ключа в замке.

Покосилась на часы – половина четвертого утра. А муж только явился домой. Хмурый и пьяный – отметила это, когда высунулась в холл.

– Ты что, только пришла? – Макар скользнул взглядом по моему грязному кардигану и помрачнел еще сильнее. Сбросил туфли, кинул пиджак в шкаф и не попал – тот выпал ему под ноги.

Муж даже не заметил, на ходу стянул галстук, и зачесанные назад волосы встали ежиком. На какую-то секунду он напомнил собственного сына – взъерошенного плохиша, мятежника, что готов идти против всего мира.

– Я с кем разговариваю, Эмма, – он двинулся на меня.

Сложила руки перед собой и тупо моргнула. Он приближается, и с каждым его шагом до носа все отчетливее долетает аромат женских духов.

Противный приторный, и я знаю, кто брызгается этим парфюмом.

– То есть ты, – шагнула навстречу, – приперся под утро, с ног до головы провонял бывшей женой...– остановилась напротив и не сдержалась, растопыренной ладонью толкнула его в грудь и сразу же сгребла пальцами белый воротничок. – Иди к ней.

– А тебе что, не плевать, Эмма, – он отбросил мою руку. Обошел меня, и я, как по команде, следом за ним развернулась, взглядом проводила его спину в тонкой белой рубашке.

Макар свернул за угол. Хлопнула дверь ванной.

Какого черта.

Разумеется, мне плевать. Было. Все эти месяцы.

Ровно до этой минуты.

Потому что желание побежать следом, ворваться в ванную и устроить скандал – оно накрыло с такой силой, что я пошатнулась на месте.

– Гадство...– запустила пальцы в волосы и потянула до боли.

Какое мне дело.

Пусть хоть все ночи подряд с бывшей женой проводит, пусть хоть снова на ней женится.

Я ведь знаю.

Любовь – вранье, в ненависти истина, она холодная и спокойная, как промерзшая река, я должна помнить, лучшее средство сохранить сердце, спасти душу.

Никаких чувств.

Распахнулась дверь нашей спальни. И я в изумлении вытаращилась на своего студента, из головы вылетело, что в квартире есть еще кто-то, кроме нас с мужем.

– Доброй ночи, Эмма Эдуардовна, – Давид, словно по коридору универа разгуливает, приблизился к выходу. Наклонился за ботинками. Сунул их подмышку, потянул ручку двери. – До завтра, крошка, утром заеду, – подмигнул он.

– Я напишу, – Милана метнулась в прихожую. Заперлась за ним, развернулась. И уперла руки в бока, смяв длинную домашнюю футболку. – Ну. Чего смотришь, Эмма.

Чего смотрю?

Да я сейчас эту пигалицу просто за волосы оттаскаю, так чешутся руки.

– Ты не будешь жить в этом доме, – вернулась в спальню и сгребла с постели черные стильные простыни.

– Ты меня что ли выставишь? – хмыкнула Милана у меня за спиной. – Давай. Не откладывай на завтра. Кстати, Эмма. Чулки – полная безвкусица. Такие проститутки носят.

– Так надела бы.

– Это лишнее. Я чиста и невинна. А вот ты...рассчиталась с теми козлами в клубе?

Развернулась и швырнула в нее белье.

– Эй! – Милана попятилась, выпутываясь из простыни, спиной налетела на выросшего в дверях Макара. – Пап. Ты видел, что она сделала? А в чем она меня обвиняет, знаешь? Я спала, а Эмма явилась домой посреди ночи и начала угрожать, что я сегодня же поеду жить на вокзал. Обещала сказать тебе, что я вожу в квартиру парней и мы занимаемся сексом вот на этой кровати. Но я спала, папа! Твоя Эмма всё врет! Эмма меня ненавидит, да, да!

Выкрикнула она.

И с оскорбленным воем, пулей, вылетела в коридор.

Я бы подняла с пола свою отпавшую челюсть, если бы только могла наклониться, но от такого наглого беспардонного вздора приросла к месту, во рту пересохло, и перед глазами заплясали красные гневные мушки.

Муж тоже не двигается.

У него мокрые волосы, зачесаны назад. Вместо делового костюма черная пижама, и рубашка расстегнута, по груди стекают капельки воды.

Он смотрит на меня. И молчит.

И этим своим молчанием меня бесит.

– Я просил у тебя один месяц, – сказал он наконец низко, хрипло. – Один чертов месяц, Эмма. Это, бл*ть, много?

– Это бл*ть много! – сорвалась. – Если в этой квартире будет жить твоя дочь – это просто дох*я как много!

Его глаза в миг почернели, и молния будто краткой вспышкой сверкнула, гроза над нами, стихийное бедствие.

Один широкий шаг – и муж в комнате.

Оглушительно громко захлопнулась дверь.

Меня просить ни о чем не надо, к этому мужчине толкает проклятая тяга, он дернул за волосы, и я рухнула на колени перед ним.

Он сдернул брюки, напряженным горячим членом толкнулся мне в губы. Открыла рот, пропуская его в себя.

Любовь вранье, вранье.

Но пальцами впиваюсь в крепкие бедра, подчиняюсь широкой ладони, что на затылок давит.

И хочу его еще, еще больше, еще глубже, везде, всегда.

Глава 16

Глава 16

– Расскажите, что станет с вашим бизнесом, если вы победите на выборах, – предложил с экрана телевизора ведущий.

И камера сместилась с очкастого молодого человека на моего мужа, что сидит в кресле напротив.

Отпила кофе.

За дверью шум перемены, а я перестала слышать, уставилась в телевизор на стене и ловлю каждое слово, сказанное низким, чуть простуженным голосом Шварца.

– Ты что, домой не собираешься? У тебя пары кончились? – Диана плюхнулась на диван рядом со мной. – О. Твоего показывают.

Моего.

Смотрю на него не вживую, а вот так, в студийной записи, и вижу не мужа, о котором привыкла думать, что жизнь с ним мне в тягость.

По-другому смотрю. Как на привлекательного мужчину в дорогом деловом костюме, чувствую, как его безумное обаяние передается даже через экран и не верю, что уже три месяца ношу его фамилию.

– Я бы на твоем месте сегодня приготовила супер-ужин, – влезла с непрошенным советом подруга. – Свечи там, все дела. И вино. На голое тело надела бы фартук. И встретила его в таком виде.

– Зачем? – покосилась на нее.

– Да затем, – Диана усмехнулась. – Терпение у мужика не резиновое. Будешь и дальше воротить нос – другую найдет. Такую, что в рот ему заглядывает. С его внешностью и статусом это сделать – раз плюнуть. Подумай. А то ведь не удержишь.

– Я не собираюсь его держать, – снова посмотрела в телевизор. – Я уже говорила...

– Мне-то не езди по ушам, – подруга отмахнулась. Поднялась и раскинула руки в стороны, сладко, с хрустом потянулась. – Эмма. Хотела бы – давно бы позвонила отцу, чтобы он тебя забрал. И не надо рассказывать. Про самостоятельность. В общем, дурой не будь. Поезжай в магазин, а потом к плите. И Макару позвони, чтобы пораньше вернулся.

Промолчала.

Сделала горький глоток кофе.

Еще вчера я бы рассмеялась на такое предложение.

А сегодня даже улыбнуться не тянет.

Лишь этой ночью заметила. Когда он сначала просто отымел в рот, а потом вдруг ушел спать в другую комнату.

Я всё лето сразу после секса отмораживалась, словно нас кроме похоти ничего больше не связывает.

Но когда так поступил он...

Посмотрела в его улыбающееся с экрана лицо и захотелось запустить в телевизор кружкой.

Что-то случилось со мной, с моей головой, но не было, не было никаких тревожных звоночков, и это самое страшное, когда вот так, без предупреждения, мозг выдает приговор.

Неделю назад была уверена, что если он когда-то не вернется домой ночевать – я буду спать, как убитая.

А вчера проворочалась до рассвета, когда он только лишь ушел в другую комнату.

Что-то переменилось во мне.

И в нем тоже.

– Ты домой идешь? – Диана достала из шкафа сумочку. – Так уж и быть – подвезу.

– Тебя сегодня не заберут? – надавила на кнопку, и изображение Шварца на экране погасло. Отставила пустую чашку и, встряхнувшись, двинулась к шкафу.

– И сегодня, и вообще, пусть Артур идет к черту, – Диана мазнула помадой по губам. Глядя на свое отражение, продолжила холодно. – Я себя не на помойке нашла.

Вижу, что она злится, едва сдерживается, она обижена, но старательно это прячет, тщательно подкрашивает губы и взбивает волосы, вертится на месте, поправляя складки черного платья.

– Ну ты идешь или нет? – она повернула ко мне хмурое лицо. Будто это я не отлипала от зеркала. Толкнула дверь и первой вышла в коридор.

Двинулась следом.

Ночью из клуба они уехали вдвоем с Артуром. И если к нему домой, то...

– До свидания, до свидания, – машинально пробормотала в ответ прощающимся со мной ученикам и свернула на лестницу. Посмотрела в спину подруги, и нагнала ее, вопрос вылетел сам собой. – Ты переспала с ним?

Получилось так громко, что на нас оглянулись студенты, стоящие на первом этаже у лестницы.

Диана метнула в меня убийственный взгляд.

– Правильно. Давай всему универу расскажем.

Она ускорила шаг.

– Постой, – мне снова пришлось догонять ее, и в груди заскребло так странно, что я засомневалась, хочу ли услышать ответ, но остановиться уже не смогла. Усилием понизила голос. – Так, правда? Вы переспали?

– Эмма, – с раздражением процедила она мое имя и вышла на крыльцо. Хотела еще что-то сказать, но резко замолчала и сощурилась, глядя вперед.

Тоже посмотрела на парковку. И глазами сразу выцепила знакомую помятую машину, на которую облокачивается крупная мужская фигура.

Артур тоже заметил нас. Поднял на макушку солнечные очки и отлип от авто.

– Так, – Диана сбежала по ступенькам с таким высокомерным видом, будто ее там с букетом цветов ждут и предложением руки и сердца, а она сейчас откажется. С той же гордостью подруга продефилировала мимо Артура к своей малолитражке, и та приветливо мигнула фарами. Диана распахнула дверцу. – Ну и чего приехал? – бросила, усаживаясь за руль.

Услышала ее обиженный вопрос и молча забралась на пассажирское сиденье.

– Извиниться приехал, – ровным голосом ответил Артур. Он наклонился и положил локти на предусмотрительно открытое подругой окно.

И я бы на ее месте немедля дала по газам. Чтобы он лицом от души проехался по асфальту и с полных губ стерлась эта его неотразимая ухмылочка.

Он разговаривает с Дианой, а смотрит на меня.

– Вчера у нас вышло недопонимание.

– А по-моему всё прозрачно, – хмыкнула подруга. – Как время провели с Жанной, хорошо? – сварливо спросила подруга.

– Неплохо, – согласился Артур.

И внутри неприятно кольнуло уже второй раз.

Макар вчера приперся под утро и весь провонял духами бывшей жены.

Они могли быть вместе. С Жанной. Как этой весной со мной. Ночь, два мужчины и женщина между ними – картинка в памяти всплыла так ярко, что бросило в жар.

Этот жар сдавил грудь, ударной волной по мыслям проехался, голова закружилась, и я схватилась за ручку, будто машина несется на всей скорости, и я боюсь вывалиться.

Прозрение краткое и такое ужасное, кажется, хуже этого ничего быть не может, не слышу, что говорит Жанна, что ей Артур отвечает, просто смотрю на него в ответ и теперь знаю:

Мне оба небезразличны они, непримиримые враги, и пусть вражда их тянется из далекого прошлого – сейчас пострадаю я, точно, понимаю это, но всё равно.

Ни того, ни другого уступить никому не смогу.

Глава 17

Глава 17

– Привет, – поздоровалась, когда муж снял трубку и присела за стол. – Что делаешь?

Он не ответил, и я представила, как странно звучит такой обыденный вопрос, я никогда не спрашиваю, где он и что с ним, Макар привык.

– Эмма, у тебя что-то срочное? Я за рулем, – наконец, отозвался он.

– Да, – подскочила и прошлась по номеру, распахнула шторы.

На улице темень, вечер, и вид из гостиницы потрясающий, наши окна выходят на набережную, залитую огнями.

Номер я сняла три часа назад.

К словам подруги всё таки прислушалась, и пусть не приготовила ужин, а заказала – для меня и это непривычно. Накрытый стол и свечи и огромная кровать, забросанная пошлыми лепестками роз.

Чувствую себя глупо.

Но как-то ведь надо сказать мужу. Что эти три месяца, когда он каждый вечер приходил домой с цветами, по утрам варил для меня кофе и жарил тосты и молчал, всегда, если я нарывалась на скандал – это всё закончилось.

И мы можем попробовать по-настоящему.

– Эмма, – позвал Макар нетерпеливо.

– Я сняла на сегодня номер в гостинице, – поставила его перед фактом.

– Зачем?

– Потому, что дома Милана.

– И что?

Чертыхнулась про себя.

– Ты приедешь или нет? – спросила резко.

– Нет.

Замолчали. Такого ответа не ожидала, растерянно уставилась в окно. Враз растеряла всю уверенность, все слова.

– Почему?

– Например, – голос мужа холодный. Как кубики льда на столе в ведерке, из которого торчит бутылка лучшего в этой гостинице шампанского. – Сегодня встретился с Артуром. Он мне вернул ключи от моей машины. И просветил. Что авто я найду на стоянке у ночного клуба. Пояснения будут?

Покраснела от мысли, что свернуть шею его дочери всё таки будет неплохо.

Это ведь Милана меня выдернула ночью на помощь. Из-за этой девицы машина осталась у клуба.

– Приедешь и расскажу, – пообещала. Вернулась к столу.

– Мне некогда, Эмма, – повторил Макар. И больше ничего не сказал, мимо трубки выругался на какого-то криворукого водителя и сбросил мой вызов.

Бросила сотовый на стол.

Отлично.

Залпом осушила бокал шампанского и налила еще один. Горький ком в горле мешает дышать, я пью. Начать влюбляться в собственного мужа – худшее, что могло со мной случиться, дурацкие лепестки роз на постели так и кричат, что я просто растеряла все мозги.

О чем я думала?

Сначала он поделился мной с бывшим другом. Потом угрозами заставил выйти за него замуж.

Он зло.

Бутылка шампанского быстро пустеет.

А я даже опьянения не чувствую, шагами меряю номер и выглядываю в окно, и внутри где-то жду, что Шварц все таки приедет.

Второй этаж.

И парковка заставлена машинами, выглядываю среди них знакомую и...

Глазам не веря, сдвинулась в сторону, распахнула балконную дверь и сунулась на лоджию. Днем еще было тепло, зато сейчас настоящая осень, ветер забрался под тонкое платье, набросился на разгоряченные щеки.

– Ну и какого черта ты тут стоишь? – крикнула, свесившись через перила.

Артур поднял голову. Его ноги скрещены, задом он опирается на капот, он курит. И серый дым медленно рассеивается в воздухе.

– Следишь за мной? – крикнула снова, не получив ответа. – А что один, где моя подруга?

Вместе они уехали из универа или по отдельности – не знаю, я психанула и вызвала такси.

Решила заняться семейной жизнью.

Которой нет.

– Ты спустишься, может? – Артур выпрямился. Посмотрел по сторонам, на прохожих, на дядечек в деловых костюмах – те что-то бурно обсуждают неподалеку от крыльца. Артур приблизился. – Эмма, вывалишься.

– И что?

– Ты выпила? – на его губы наползла усмешка.

И лишь после его вопроса поняла – да, внутри плещется целая бутылка шампанского, я так не напивалась очень давно.

– Простудишься, – продолжил Артур, глядя на мое открытое платье. Одна бретелька упала с плеча, и я только теперь заметила, что ткань на груди сползла, еще немного – и будет видно сосок.

Заметила – и ничего не сделала, в мозгу дурман, а я забыла, зачем, вообще, выперлась на балкон.

– Эмма, зайди в номер, – снизу мягко, но настойчиво распорядился Артур. – Оденься. И спускайся ко мне. По лестнице, – добавил он, хмыкнув.

– Еще чего сделать? – навалилась на перила. – Иди и командуй Дианой.

– Если бы знал, что ты будешь так ревновать, – он подошел совсем близко, запрокинул голову, – то давно бы с кем-нибудь познакомился.

– Я не ревную.

– Ты сейчас вывалишься.

Платье сползло окончательно, оголило одну грудь. Соски затвердели от холода и внимания Артура, он смотрит так жадно, словно голой меня никогда не видел и запомнить хочет, эти белые полоски от купальника на коже и родинки, весь мой образ, он взглядом берет, мной владеет, и на холодном ветру становится жарко.

– Хватит сюда пялиться! – потянула платье наверх. И оступилась.

Перила вдруг бросились на меня и ноги оказались выше головы, перед глазами появился смазанный силуэт Артура и темный асфальт, в который я собралась нырнуть.

Даже закричать не успела о том, что падаю – прямо в воздухе меня перехватили сильные руки. Всей своей тяжестью с размаху рухнула на Артура, но он выстоял, по инерции вместе со мной попятился.

Налетел на забор, и мы шлепнулись в клумбу с цветами.

Лежу на нем. И с каждой секундой шампанское из крови испаряется словно, я только что упала с балкона, и если бы он не поймал меня – запросто могла что-то переломать себе.

Его грудь тяжело вздымается. Руки крепко держат меня, прижимают к горячему телу. И надо вставать. Нельзя валяться в клумбе под окнами гостиницы.

– Ты цела, Эмма? – низко прозвучал возле уха голос Артура. Мужские руки обняли сильнее, скомкали платье. – За спасение твоей жизни мне полагается благодарность.

Он вжал меня в себя, и мы перекатились по траве, я оказалась под ним. И даже возразить не смогла – голодные губы нетерпеливо накрыли мои.

Глава 18

Глава 18

Если я думала, что после полета с балкона протрезвела – зря.

Мозги в кучу собрались, и меня накрыло, захотелось смеяться, и я засмеялась, в губы ему.

Артур отстранился. В его глазах мелькнуло удивление, потом тревога, он думает, похоже, что у меня истерика.

И от этого стало еще смешнее.

– Эмма...– наверняка хотел спросить, не ушиблась ли я головой. Но договорить ему не дали, Артура оторвали от меня.

И его сильное натренированное тело, ломая цветы, пролетело по клумбе до забора.

Рассеянно приподнялась на локтях. И снизу вверх уставилась на мужа.

– Ты все таки приехал, – ляпнула. И вскрикнула, когда он дернул меня за руку, бесцеремонно, больно, рывком ставя на ноги.

– В машину села, – процедил и грубо толкнул меня к забору.

– Шварц, открой уже глаза, – Артур поднялся. – Силой жену не удержать.

Он небрежно отряхивается, с лица стирает черные полосы земли. Меня они больше не видят, да и никого вокруг, зато вижу я.

Любопытных прохожих, что замедляют шаг. Тех деловых дядечек у крыльца, повернувшихся в нашу сторону. Охранника на пару с администратором – те топчутся в дверях.

И неприметную бордовую иномарку на парковке. Из окна которой высунулся парень в надвинутом на лоб капюшоне и больших черных очках. С видеокамерой в руках.

Еще больше внимания привлечь просто невозможно.

Физиономиями Макара и Артура обклеен весь город, их лица шлепают едва ли не на каждом билборде, они узнаваемы, и разборки сейчас, на виду у всех...

Но этим двоим плевать на всё, кроме друг друга, Макар закатывает рукава рубашки, и похож сейчас не на взрослого успешного мужчину, а на пацана-задиру из соседнего двора, который вечно ходит избитый, в ссадинах.

И когда он шагнул к Артуру, я подалась за ним, ухватила его за пиджак.

– Там репортер, – успела сказать прежде, чем он стряхнул с себя мои руки.

Но они оба услышали и одновременно повернулись в сторону вишневой машины.

Стоят и не двигаются.

Думают.

Артур выругался.

И мужчины, не сговариваясь, легко перемахнули через забор.

Видеокамера тут же исчезла, капюшон сполз, и журналист рывком натянул его обратно.

Сощурилась на татуировки, украшающие руки парня.

Что за черт.

Не может быть.

По асфальту взвизгнули шины, и грязная иномарка репортера сорвалась с места, вылетела на дорогу, едва не врезавшись в автобус и рванула по проспекту, к светофорам.

Мрачно хмыкнула.

Зябко поежилась от ветра и чужих заинтересованных взглядов. Осторожно, чтобы только не задралось платье, перелезла через забор.

Тихонько застучала каблуками к машине.

И торопливо спряталась в теплом салоне.

– Зараза, – грязными руками растерла лицо.

Ректор ничего не сказала за прошлый случай, когда после посиделок с коллегами я врезалась в авто Артура. Но если этот...борзописец заснял всё – и как я с балкона вывалилась, и как Артур меня там, в клумбе зажал – такие заголовки будут, что я никак объяснить не смогу.

Хлопнула дверь. За руль уселся черный, как туча, муж. Он молча вырулил со стоянки, открыл окно и закурил.

Он все таки приехал ко мне, в гостиницу. Значит, тоже хотел поговорить. И всё могло быть не так, эту проклятую бутылку шампанского я бы и не тронула, не упала, была бы кровать в лепестках роз...

– Ты не мог раньше приехать? – тряхнула волосами и повернулась к нему. – Или хотя бы не отказываться. Можно было просто сказать: я буду, жди!

– Чего? – голос у него низкий, севший. Макар повернулся и глянул на меня так, словно за шею меня схватить готов и задушить, но не хочет выпускать руль. – То есть я виноват? Что ты в какой-то ёб*ной клумбе с ним целуешься? Эмма, – он вдруг запрокинул голову и засмеялся. – Бывает, женщины своих мужчин годами ждут. И при этом не выставляют таймер. А тебя насколько хватило, на час? И какого дьявола. На улице. Тебе публика нужна? Сказала бы. И я бы каждую ночь приглашал в нашу спальню зрителей.

– Я с балкона упала, – проглотила его колкость. – И я с ним не целовалась. А ты мог просто...

– Заткнись, дорогая, – оборвал он меня.

– Что?

Макар добавил скорость, включил громче музыку, взглядом уперся в дорогу, прямо перед собой.

Откинулась в кресле и сложила руки на груди. Не выдержала и покосилась на его каменный профиль.

Я ни в чем не виновата, я только извиниться хотела, за свое поведение, сначала начать, попробовать, по-настоящему.

Ведь он мой муж.

Надавила на кнопку, и музыка смолкла.

– Ты если из меня делаешь крайнюю – зря. Этот сам себе татуированный режиссер никого не напоминает? В темноте в черных очках. А мне вот напоминает. Парень на твоего сына похож.

– Не пори ерунды, – огрызнулся Макар.

– Ты если меня слушать не собираешься – то хотя бы включи голову, – посоветовала. – Твои дети меня ненавидят, и они...

Он резко повернулся. Встретились взглядами – и я уловила знакомый блеск в черных глазах, Макар схватил меня за шею и потянул к себе.

– Отвали, дорогой, – ответила в тон и оттолкнула его.

Он моргнул. Усмехнулся.

И отвернулся к дороге.

Прикусила губу.

Никогда еще я не отказывала, чувства к нему и секс разделяла, и этим гордилась.

А теперь вот не могу.

Молча заехали во двор и так же в тишине в подъезд зашли, потом лифт и наш этаж, прихожая. И Милана, что с довольным видом высунулась из комнаты.

– Мам, пап, где были? – она лопнула пузырь жевательной резинки. Посмотрела на наши пустые руки. – Ничего не купили, совсем? Нам бы сюда вызвать одну из этих комиссий. Которые проверяют, в каких условиях живет ребенок. Придется ужинать сухомяткой, заказывать пиццу и вредную газировку...

Отгородилась от ее болтовни и прошла по коридору, ворвалась в спальню и от души хлопнула дверью.

И услышала, как эхом будто, хлопнула другая дверь – Макар.

Его бывшая через детей добивается нашего развода. И у нее получается, кажется. Именно сейчас, когда я поняла.

Что расставаться не хочу.

Глянула на нашу огромную кровать, в которой уже второй раз буду спать одна.

И швырнула на тумбочку клатч.