Текст книги "Кошка в сапогах"

Автор книги: Далия Трускиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Нет, ее здесь нет! Извини – мы за стол садимся, уже без пятнадцати полночь!

Вот такой получился разговор. Поняв, что разборка с Томкой переносится на утро или даже на день, Шалганов стал искать, куда бы приспособить мобилку, и засунул ее за широкий пиратский пояс. Потом, исполненный самых мрачных намерений, вышел из гардеробной.

Он должен был доказать, что комедия, разыгранная маркизой, не имеет к нему ни малейшего отношения. Ведь все происходило на глазах у Куоккенена – и если финна убедят, что сотрудник такой солидной телекомпании чуть ли не уголовник, на карьере можно ставить крест.

Тут Шалганова прошиб холодный пот – он понял, чьих рук дело вся эта ахинея. Начальница! Та, на чье место он претендовал! Это она устроила ему приглашение к Аникиным! Как же он сразу не догадался?.. Ему следовало вежливо отказаться и поехать туда, куда ненавязчиво пригласила Томка, а не скакать козлом, словно сопливый мальчишка, в дом, где его ждала ловушка!

Теперь сделалось ясно, почему маркиза врет. Это – заговор, маркиза не иначе как родственница начальницы, в дочки не годится, а племянницей вполне может оказаться!

Шалганов застонал. Вечер, на который возлагались такие надежды, погубил его навеки.

В гостиной меж тем стали рассаживаться за столом. Никто не выглядывал в коридор, не искал заблудших гостей – и он, Шалганов, тоже никому не был нужен на этом празднике. Нехорошо выругавшись, он кинулся к дверям. Лучше встретить Новый год на лестнице, даже на улице, чем с этими людьми!

Но выбраться не удалось. Аникинская дверь была изготовлена на совесть и снабжена хитрыми замками. Шалганов напрасно крутил все, что проворачивалось, и пытался оттянуть вбок все, что торчало. Он вздохнул и тут же его осенило: ведь и злюка в кошачьей маске наверняка пыталась сбежать, но у нее не получилось, и она спряталась от всех в гардеробной...

Значит, она где-то поблизости. Значит, вот с чего нужно начать – поймать эту кошку в сапогах и строго ее допросить! Она что-то знает!

Шалганов решительно вошел в гостиную и понял, что был прав – заговор со стороны начальницы имел место! Иначе почему бы кошачья морда оказалась рядом с финном? И ведь они дружески беседовали, а не просто друг на дружку таращились. Говорить вслух кошка не хотела лишь при Шалганове – ее мог выдать голос. Очевидно, она тоже принадлежала к аникинскому клану... может, она тоже была племянницей дуры-начальницы?..

Непонятным оставалось одно – каким образом Томка во все это затесалась? И еще – для чего затесалась? Шалганов никогда не замечал, чтобы она к нему плохо относилась, даже после их разрыва дулась всего месяца два, а потом они случайно встретились и, к немалому его облегчению, остались друзьями. Неужели все это время она копила злость и наконец нашла возможность отомстить? Поди разбери этих женщин! Оказывается, даже таких веселых, как Томка, нужно опасаться...

До Нового года оставалось лишь три минуты. Удирать не имело смысла, Шалганов подошел к краю стола и взял свободный бокал. Разлили шампанское, замерли, ожидая сигнала от включенного телевизора. И грянуло! И зазвенело! И раздалась канонада за окном! И гости, чокаясь и обнимаясь, стали снимать маски.

Молодежь аникинского клана кинулась из гостиной прочь – было задумано устроить во дворе фейерверк. Человек пятнадцать по меньшей мере ломанулось в гардеробную за шубками, куртками и дубленками. Шалганов поспешил следом – среди них он увидел кошку в сапогах. Сейчас она уже не была кошкой, лицо делала веселое, хмельное, но как раз по сапогам он и признал злюку. Втискиваться в гардеробную не имело смысла – и он занял пост у входной двери, возле двери гостевого туалета. Когда молодежь запросто управилась с замками и поскакала вниз по лестнице, Шалганов схватил злюку в охапку. Кричать было бесполезно – шум стоял неимоверный. И потому Шалганов успешно запихнул свою добычу в гостевой туалет.

– Вы с ума сошли! – с этим боевым кличем женщин всех стран и народов она кинулась напролом, но он загородил собой дверь, поймал ее за руки и сжал довольно крепко. На плиточный пол упала сумка.

– А теперь рассказывайте – что вся эта чушь означает! Для кого вы стараетесь? Для Пыляевой?

– Какой Пыляевой?

– Которая возглавляет отдел эксплуатации! Это она вас на меня натравила, чтобы сделать из меня посмешище и козла отпущения?

– Впервые такую фамилию слышу!

– Врете! Зачем вы со мной сюда приехали? Зачем вы Томкой притворялись? Чтобы меня подставить?

– На кой черт мне вас подставлять?

– Чтобы Куоккенен понял, что со мной дел иметь не нужно!

– Кто такой Куоккенен?

– Ну, знаете! – рассвирепевший Шалганов много чего собирался наговорить, но, как иные люди от ярости дуреют, так он внезапно поумнел. – Ну-ка, рассказывайте вашу версию!

– Ну, какая версия! Это... это... Ну, вы тут ни при чем, понимаете? Это – мое личное дело!

– Это – мое личное дело! Это я из-за вас попал в идиотскую ситуацию! Говорите живо!

– Угрожаете?

– Да!

– Вы все равно не поймете!

– Кто не поймет? Я не пойму? Это почему же?

– Мужчины этого не понимают! Ни один!

– Я очень постараюсь! – ледяным голосом произнес Шалганов. – Ну?

– Вы когда-нибудь собирались на ком-нибудь жениться?

Шалганов перепугался – с этой сумасшедшей станется сейчас к нему посвататься.

– Нет – и не собираюсь!

– Тогда – не поймете!

Шалганов тихо зарычал. Он никого не собирался пугать – просто само так получилось. Да еще невольно сжал руки так, что кошка в сапогах ойкнула.

– Или вы говорите, или я сейчас отведу вас в гостиную и расскажу Куоккенену, какие против меня плетут интриги! И про Пыляеву все ему расскажу! Мне плевать на Новый год! Должен же он когда-то узнать правду! Так пусть ему будет новогодний подарок!

– Не смейте! Я вам лучше сама все расскажу!

– Ну?

– Отпустите руки.

– Не отпущу.

– Черт с вами, я вам просто показать хотела...

– Что?

– Крокодилий зуб.

У Шалганова глаза на лоб полезли. И зрячий – еще полбеды, но тот, что был скрыт пиратской повязкой, ощутил явственное неудобство.

– Очень хорошо, – произнес Шалганов. – Крокодилий зуб, печень нетопыря, правое легкое шакала, задняя нога тарантула. Настоять на молоке от бешеной коровы и подавать к завтраку, пригласив врагов!

– Это приворот такой, – совсем тихо объяснила кошка в сапогах. – Очень сильный приворот. Нужно в новогоднюю ночь оцарапать крокодильим зубом, смазанным кладбищенской землей и своей кровью, избранную особу... и там еще наговор на зуб есть... Сейчас я его достану и покажу, чтобы вы не сомневались...

– Нет! – вскрикнул изумленный Шалганов. Ведь это вполне могло быть уловкой, чтобы поцарапать его самого!

– Но вы же не верите! У меня и наговор в сумке есть, и заговор, чтобы сказать про себя, когда царапаешь... Одна бабка научила.

– И все это предназначалось Драгомирскому?

– Ну да! Мы с ним три года вместе были, нас все уже мужем и женой считали, мы всюду ходили вместе, и в театр, и в гости! А потом появилась эта дура и его на себе женила!

– Значит, не дура... – пробормотал Шалганов.

– А я его не уступлю! Я на него столько времени погубила! Он мне три года голову морочил! Вот вы бы простили, если бы вас три года за нос водили? А потом женились... то есть замуж пошли?.. Ага – не простили бы! И он к ней жить переехал, от меня стал прятаться. Ладно, думаю, я тебя достану! И я его достала! Теперь все ясно?

– Поцарапали? – деловито спросил Шалганов.

– Ну конечно! Для этого я его в гостевую комнату и заманила! Он же меня не узнал, а я ему немножко голову поморочила – и мы целоваться стали. Вот тогда и поцарапала! Но нас эта выдра застукала. Вот она как раз меня узнала. И разыграла комедию, чтобы он перепугался и ни на шаг от нее не отходил. Честное слово, это было мыло! Вот где оно лежало!

Действительно – мыльница на раковине была пуста.

– А кровь?

– Она же красное вино пила!

– Все это сплошное вранье, – неуверенно произнес Шалганов. – Как вы докажете, что не на Пыляеву работали?

– Видите – я же сумку взяла. Я хотела смыться. Если бы я на какую-то Пыляеву работала – зачем мне отсюда смываться? Я бы дальше тут праздновала! А теперь пустите – я уйду, пока дверь открыта. Теперь-то мне тут торчать незачем! Я свое сделала – а она еще поплачет!

– А как сюда Томка-то пристегнулась?

– Так она же и познакомила меня с той бабкой!

Шалганов от изумления разжал руки – и кошка в сапогах выскочила из туалета. Догонять он уже не стал. В конце концов, она действительно сделала тут свое колдовское дело – и может уходить.

Так вот, оказывается, на что способна женщина, которая слишком долго ждала, подумал Шалганов, ни фига себе! Крокодилий зуб!.. Хорошо еще, что не приворотное зелье, замешанное на синильной кислоте...

И следующая мысль была еще ужаснее: так, значит, все они – такие? Все способны, как кошки, сидеть в засаде и ждать подходящего случая?..

Однако следовало восстанавливать свою репутацию.

Шалганов покинул странное место допроса и отправлся прямым путем в гостевую комнату, где лежала помирающаямаркиза, а муженек держал ее за руку и отпаивал молоком с яичным белком. Шалганов вспомнил, какой величины был ковш, и ужаснулся: надо же, на что способна женщина, чтобы ужержать мужа?

А на что она только не способна, чтобы его заполучить?..

– Вы?! – Драгомирский немедленно возмутился. Но Шалганов был спокоен, как монумент.

– Мне нужно сказать два слова вашей жене.

– Только в моем присутствии.

– Черт с вами. Вот они, эти слова: она ушла и не вернется.

– Кто ушел?

– Она. Ваша жена знает. Кошка в сапогах.

Маркиза села.

– Вы сами это видели? Своими глазами?

– Я посадил ее в такси, – для убедительности приврал Шалганов. Потом, озадаченный тишиной, он повернулся к Драгомирскому. Тот стоял, повесив голову. Очевидно, сообразил, что жена знает о его шашнях с кошкой в сапогах.

Жена же заметно повеселела.

– А теперь объясните мне наконец, за что вы меня так не любите, попросил Шалганов. – Я что – забыл на вас жениться? Украл фамильные бриллианты?

– Все гораздо хуже, – ответила вмиг повеселевшая маркиза. – Мишка, ты что? Все еще не вспомнишь? Ну? Сашку Крюка помнишь? Любку Веревочку помнишь? Альку Гвоздя помнишь? Ну? Я же Лелька Стрелка!

– Тьфу! – Шалганов уставился на бывшую одноклассницу с тихой яростью. Она же, повернувшись к мужу, продолжала:

– Мы пять лет на одной парте просидели! Я спала и видела, как его убиваю! Он, скотина, мне на лабораторных по физике списывать не давал! Сколько раз мои тапочки домой утаскивал! Это же был такой раззява! Он однажды мою косметичку нечаянно к себе в портфель сунул! А ни с кем поменяться нельзя – нас нарочно вместе на первую парту посадили, чтобы мне не с кем больтать было!.. Крови он мне попортил – жуть! Я его сегодня увидела ну, думаю, наконец скажу правду в глаза...

Шалганов слушал – и все отчетливее вспоминал ту Ленку, которую, чтобы не путать еще с двумя, звали Лелькой, и свою персональную ненависть к ней за всю связанную с ней суету тоже вспомнил очень даже отчетливо...

Царапнутый крокодильим зубом Драгомирский смотрел на них и качал головой. Очевидно, он наконец понял, что обморок и прочие детали были насквозь фальшивыми. А может, и не понял – не такая же дура эта Лелька Стрелка, чтобы так прямо признаваться: да, по своей прихоти взяла и испортила тебе встречу Нового года...

А Шалганов молчал, молчал – да и выскочил за дверь, предоставив супругам Драгомирским дружно покрутить указательными пальцами у висков. Да и не все ли равно, что эти двое о нем подумают?..

Он отыскал Валеру Смолянинова и коротко объяснил ему, с каким отравлением столкнулась честная компания. Валера отправился успокаивать Куоккенена, а Шалганов пошел искать арабского террориста. Но гости веселились уже без масок, террорист снял чалму с бородой, и опознать его не удалось.

Некоторое время Шалганов слонялся меж гостей, удивляясь причудам женского характера, а потом крепко задумался...

* * *

В новогоднюю ночь людей, выскочивших на улицу пускать петарды и кидаться снежками, трудно удивить. Появление высокого плотного мужчины в распахнутой дубленке и в пиратских ботфортах никакого ажиотажа не вызвало.

Мужчина чудом поймал такси, шлепнулся на заднее сидение и назвал адрес. Это было на другом конце города, шофер заломил невероятную цену, но пират не торговался.

Он вошел в знакомый дом, поднялся на знакомый этаж и принядся жать на кнопку звонка. Потом, когда надоело, просто толкнул дверь, и она оказалась открыта.

Мужчина ввалился, кинул в прихожей сумку и шагнул в комнату. Веселое застолье разом повернулось к нему и смолкло. А одна из дам попросту исчезла, как сквозь землю провалилась.

Поняв, куда девалась с перепугу эта нарядная дама, мужчина опустился на корточки и приподнял край скатерти. После чего гости услышали совершенно не новогодние, громко произнесенные вслух и малость отдающие безумием слова:

– Томка, выходи за меня замуж!

Рига 2001