Текст книги "Беспокойная любовь"
Автор книги: Дафна Уайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
И вот одна незабываемая ночь за день до двадцатишестилетия Юлианы, через неделю после смерти ее матери, разбила две помолвки и создала третью.
А через месяц Юлиана и Блейк стали мужем и женой.
Глава 3
Юлиана лежала в ванне и вспоминала ту странную ночь, как вдруг услышала крик Блейка:
– Юлиана! Где ты?
Она села, и от резкого движения пена и вода выплеснулись через край.
– Я… я здесь, – сразу как-то оробев, пролепетала она, – в ванной.
Боже, мелькнуло у нее в голове. Блейк уже дома. Должно быть, Стюарт гнал, как сумасшедший. Да нет, скорее она погрузившись в прошлое, потеряла счет времени.
Юлиана встала, и в тот самый момент, когда она собралась вылезать из ванны, дверь распахнулась и вошел Блейк.
– Юлиана, мне бы хотелось…
Увидев ее голой, он оборвал себя на полуслове. Оба застыли от неожиданности, уставившись друг на друга. До сих пор Блейку не приходилось видеть жену полностью обнаженной. Сейчас же она показалась ему нимфой, выступающей из пены. Юлиана стыдливо вспыхнула и раздраженно выговорила мужу:
– Ради Бога, Блейк, тебя не учили, что перед тем как войти, надо постучать? – Она потянулась к полотенцу, чтобы поскорей прикрыть наготу, и в спешке не заметив образовавшейся лужи на полу, ступила в нее одной ногой и поскользнулась.
– Осторожно, – крикнул Блейк и, метнувшись, подхватил ее. Почувствовав на своем теле его сильные руки, она инстинктивно рванулась назад.
– Отпусти. Все нормально.
Но он, словно не слышал. Крепко удерживая за талию, он поднял ее из воды и осторожно поставил на коврик. Блейк лишь прикоснулся к ней, но даже это было настолько возбуждающе, что ей вовсе стало не по себе.
– Полотенце! – Все в голове спуталось. Блаженная, тянущая истома, страх, гнев, то вместе, то попеременно охватывали ее, никак не давали собраться с мыслями. – Мое полотенце. – Вырвав из его рук полотенце, она быстро обвернулась им и вдруг поймала на себе настороженный, недоумевающий взгляд мужа. Юлиана спохватилась, что ведет себя как истеричная дура, мгновенно собралась и выдавила улыбку.
– Спасибо. Я… э-э… боялась испортить твой любимый костюм. Смотри, как он намок и весь в пене.
Блейк покосился на свой светло-серый костюм-тройку, постоянно сопутствующий ему в дальних поездках, и смахнул пену.
– Две-три капли никак не смогут его испортить.
И правда, этот мохеровый с шелковистым ворсом костюм имел потрясающее свойство не меняться и не терять форму при самой длительной носке. И даже сейчас, в пиджаке с пятнами от воды и пены, Блейк выглядел все таким же элегантным и уверенным в себе. Но этого никак нельзя было сказать о Юлиане. Куда запропастились ее палочки-выручалочки – высокомерие и самообладание? Она молила Бога, чтобы Блейк поскорей ушел и дал ей возможность отдышаться и собраться с мыслями…
– Наверное, вы мчались на огромной скорости, – сказала она, стараясь придать своему голосу легкомысленный тон, – раз так быстро добрались.
– Да, нам повезло – по всему пути нам открывалась «зеленая улица».
– А я уже решила, что просто потеряла счет времени.
Поняв, что Блейк не собирается уходить, Юлиана отвернулась к ящику для белья, но увидев в зеркале его устремленный на нее пристальный взгляд, опять смутилась и занервничала. У них были раздельные ванные, и Юлиана не привыкла, что кто-то, пусть даже муж, наблюдает за ней.
– Может, ты спустишься вниз и подождешь, пока я почищу зубы и приведу себя в порядок? – предложила она с вымученной улыбкой.
– А можно… мне остаться? Я так соскучился по тебе.
– А… ну ладно. – Она небрежно повела плечами, поняв, что стоит на пороге испытаний. Юлиана, соберись с мыслями и представь, как бы ты поступила пару часов назад, приказала она себе.
Но как она ни старалась, ей так и не удалось изобразить то, что она хотела – прежде у нее не возникало похожих ситуаций.
Хорошо, тогда подумай, как бы на твоем месте поступила любая другая женщина, которой во что бы то ни стало надо скрыть от мужа свою любовь к нему?
Вообрази, что его просто нет в комнате, нашлась Юлиана. Перестань его замечать, и веди себя так, словно ты одна и разговариваешь с ним по интеркому.
Взяв с вешалки новое полотенце, Юлиана сначала вытерла руки, потом, не обращая на Блейка внимания, отвернулась и поставила ногу на край ванны.
– Расскажи мне о своем приключении, – совершенно спокойно и очень довольная собой сказала она, вытирая ноги.
– Да, ничего интересного. Там… Откуда у тебя такие синяки? – удивился он, хмуро разглядывая три иссиня-черных кровоподтека на бедре.
Юлиана не менее удивленно стала рассматривать ногу.
– Сама не знаю, – призналась она. – Наверное, ударилась об угол стола на работе. – Ты же знаешь, что у меня синяки появляются почти на пустом месте.
– Откуда мне знать, – задумчиво отозвался он.
Недоверие в его голосе удивило и вместе с тем напугало ее.
– Что ты себе напридумывал? – деланно засмеялась она.
Но взглянув на него, Юлиана увидела нового, совершенно ей не знакомого Блейка Престона. Его обычно смеющиеся голубые глаза сейчас были прищурены и отливали холодным стальным блеском, в лице – страшное напряжение, челюсти сжаты. Однако в одно мгновение видение страшного Блейка исчезло, как мираж, и перед Юлианой снова стоял ее муж – вальяжный и безразличный ко всему. Только на губах заиграла непривычная презрительная усмешка.
– Значит, говоришь, натолкнулась на стол? – медленно переспросил он, глядя ей в глаза. – Интересно. Хотелось бы знать, как? Уж не занималась ли ты сексом с этим «столом»?
От таких слов Юлиану обдало жаром. Она покраснела.
Блейк как бы по-отечески снисходительно похлопал ее по щеке.
– Юлиана, дорогуша, ты сама наивность. Неужели ты думаешь, что кто-то может поверить этому? Но… ты мне нравишься такая. Это… еще раз доказывает… И тем не менее…
Он долго, пристально смотрел на нее, не отрывая ладони от ее лица. Юлиана готова была поклясться, что увидела в его глазах желание поцеловать ее.
Ну, поцелуй меня, мысленно призывала она. Поцелуй, обними, возьми меня…
Но неожиданно Блейк отпустил руку, распрямил плечи и отошел.
– Ты права, пойду-ка я выпью чего-нибудь, – с наигранной беззаботностью улыбнулся он. – Хочешь, присоединяйся. А нет… тогда я попозже сам приду к тебе.
И резко повернувшись, он вышел из ванны. Юлиана облегченно прислонилась к стене, но увидев свое отражение в зеркале, пришла в ужас щеки пунцовые, губы полураскрыты, расширившиеся глаза помутнели и горят желанием.
Она застонала, сжала кулаки и зажмурилась, стараясь подавить никак не уходящее возбуждение. Боже! Что же делать?
Через пятнадцать минут она уже спускалась в гостиную в своем старом, любимом розовом бархатном халате с большими карманами. Блейк встретил ее улыбкой.
– Ты не перестаешь меня поражать. Как тебе удается быть такой обворожительной даже без макияжа, с наспех заколотыми волосами? Надо же, и этот халат, видевший лучшие времена, не портит мою очаровательную женушку. Фантастика! А походка?! – восторженно добавил он, не спуская с нее восхищенных глаз.
– Где ты научился так льстить? – уклончиво и немного натянуто усмехнулась Юлиана.
– Это не лесть, а чистая правда, Юлиана. Зачем мне льстить собственной жене?
Что-то вдруг прорвалось в ней. То ли это было искреннее чувство, подогретое долгой разлукой, то ли провокационное желание испытать себя и его.
– Я люблю тебя, Блейк! Он, довольный, засмеялся.
– Итак! – Поставив свой бокал на стеклянный кофейный столик, Блейк встал. – Что мы будем пить?
– Что-нибудь покрепче, – ответила она, слегка поморщившись.
Блейк поднял бровь и с удивлением взглянул на жену.
– Это на тебя не похоже! Что это с тобой? Юлиана небрежно пожала плечом.
– Сегодня был чертовски трудный день. Блейк засмеялся.
– Обычно это мой удел.
Он подошел к буфету из розового дерева, служившего им баром, достал бутылку виски и наполнил хрустальный бокал, не забыв бросить туда несколько кубиков льда.
– Это поможет тебе расслабиться. Вот увидишь, напряжение как рукой снимет. – Блейк протянул бокал Юлиане, стоявшей спиной к камину.
Юлиана, так и не сумевшая до конца успокоиться и унять дрожь, чтобы не расплескать бокал, взяла его обеими руками.
– Спасибо.
– Ну вот и хорошо. А теперь сядь и успокойся.
– Я лучше постою.
Он снова внимательно посмотрел на нее.
– У тебя что-то не так? Может, я смогу тебе помочь? – спросил он и, налив свой бокал, подошел к ней.
– Нет, честно, нет. Просто не все идет гладко, как бы мне хотелось, с запуском новой продукции, вот и все, – подчеркнуто равнодушным тоном призналась она.
– А что конкретно?
– Ой, да ничего особенного, – чуть нетерпеливо отмахнулась она. Ей-Богу, по сравнению с тем, что случилось с тобой, это сущий пустяк. Может, расскажешь поподробнее? Тебе ведь не угрожала никакая опасность, правда?
На его губах появилась кривая усмешка.
– Скажем так, пару раз я уже подумывал, мне конец.
Внутри у Юлианы все сжалось. Чтобы Блейк признался, что стоял на краю гибели! Недаром она так боялась за него. Боже, какой ужас!
– Я… я так боялась… И так рада, что ты вернулся домой живым и невредимым! Блейк искоса взглянул на нее.
– Ты веришь мне? – в страхе, что, стараясь сдержать эмоции, она выглядела неискренней, всполошилась она.
Но этот страх был настоящим, а стало быть, излишне эмоциональным, а потому он, в свою очередь, встрепенул Блейка. Испугавшись столь сильного эмоционального порыва жены, он принялся успокаивать ее.
– Не принимай все так близко к сердцу, Юлиана. Ну конечно, я верю тебе. А почему нет?
– Ну… я… ну, я бы не хотела, чтобы ты подумал, что я желаю твоей смерти.
– Да ты что, у меня и мыслей таких не было! – пораженный, отозвался он. – Уж если на то пошло, ты можешь получить все, просто разведясь со мной.
Юлиану как будто ударило этими словами о разводе. Он поднял бокал и сделал большой Глоток виски. Ну что ж, ты стремилась к ясности, провоцировала его, хотела знать его истинное отношение к вашему браку, мысленно отхлестывала она себя, вот и получай. Ничего не изменилось с той ночи. Ничего! Она тяжело вздохнула, поднесла к губам бокал и отпила из него.
– Устала? – спросил он.
– Немного, – потупясь, призналась Юлиана. Блейк хитро заулыбался.
– Надеюсь, не очень сильно.
– Нет… – Это слово прозвучало, как приговор ей самой.
Внезапно воцарившаяся тишина нарушалась лишь шуршанием кусочков льда в бокале, когда Блейк допивал свое виски.
– Ну тогда пойду-ка я приму душ, – вслух решил Блейк и, поставив бокал на каминную подставку, вышел из комнаты.
Прошло уже несколько секунд после его ухода, и вдруг Юлиана осознала, что все еще стоит, сдерживая дыхание. Сейчас она окончательно поняла, что как бы ей этого ни хотелось и как бы ни было твердым ее решение вести себя, словно ничего не случилось, она не сможет быть прежней в постели.
Будет ли это агонией или экстазом – неизвестно, но и то и другое грозило большими переменами. Ей нравилось быть с Блейком, ощущать его ласки. Ее же реакция была лишь ответной. Она всегда играла вторые роли в сексе со своим мужем, довольствуясь лишь тем, что, плывя по течению, позволяла ему быть творцом и победителем в их любовных играх. Сейчас, впервые за все время их совместной жизни, Юлиана обнаружила, что помимо своей воли попала в водоворот захлестнувшей ее любви, которая в этот момент и выражалась в непреодолимом сексуальном влечении к собственному супругу.
Жажда близости, немного поутихшая, снова дала о себе знать, и Юлиана всем телом ощущала, что не сможет теперь играть роль смиренной «деревяшки» и, как и прежде, покорно ожидать, пока он возбудит ее. Надо срочно во что бы то ни стало научиться контролировать свои вдруг открывшиеся сексуальные аппетиты, решила она.
И тем не менее что-то подсказывало ей не торопиться с выводами и решениями.
Юлиана посмотрела на бокал и, резко выдохнув, большими глотками осушила его. Виски всегда действовало на нее расслабляюще и порой даже… как снотворное. Может, и на этот раз оно успокоит меня, искренне надеялась Юлиана. Но не тут-то было. Алкоголь лишь взбодрил ее и стал провоцировать на смелые поступки.
А почему бы тебе не проявить себя такой, какая ты есть на самом деле? В конце концов он твой муж. И почему ты должна сдерживать себя, притворяться бревном? Какая глупость! Блейк будет только рад, если почувствует твою страсть в постели. С его опытом и искушенностью в сексе он не может чувствовать истинного удовлетворения от вашей близости. С таким же успехом он мог заниматься любовью с резиновой куклой из секс-шопа!
Но тут, откуда ни возьмись, другая, более трезвая мысль стала настойчиво зудеть о благоразумии, нашептывая, что Блейк всем доволен, и неизвестно, понравится ли ему неожиданная сексуальная активность жены. Может и напугать!
Юлиана в раздумье остановилась у открытой двери своей спальни, не замечая ничего вокруг, кроме кровати у противоположной стены. Королевских размеров и действительно предназначенная для королевских покоев, со старинным кремовым атласным покрывалом, кровать эта когда-то принадлежала Норин Престон.
Слава Богу, что мать Блейка умерла не на ней, вдруг подумалось Юлиане. Но даже несмотря на то, что тело Норин обнаружили в обшарпанном мотеле на другом конце Мельбурна, каждый раз, ложась на это ложе и закрывая глаза, Юлиана постоянно ощущала ее присутствие.
Юлиана никогда не любила мать Блейка, может быть, за ее истеричность по отношению к мужу, а может быть, потому, что та казалась ей просто отвратительной матерью. Но «чужая душа – потемки», и, не разобравшись, что в ней творится, невозможно было найти объяснения поступкам ее хозяйки. Кто знает, может, красивый и эгоистичный Мэтью Престон своими непрестанными флиртами и обманами сделал жизнь своей жены просто невыносимой и, сам того не желая, невольно толкал ее на такое поведение.
– Юлиана…
Она вздрогнула и, обернувшись, натолкнулась на Блейка.
– Ой, как ты напугал меня.
– Извини, я не хотел.
Юлиана отвела глаза, стараясь не глядеть на него и не выдать себя. Он был просто неотразим в своем махровом белом халате, цвет которого подчеркивал его легкий, золотистый загар. Будь его кожа темней, а волосы длинными, как в юности, Блейк казался бы смешным в коротком, до колен, халате. Но сейчас, в этом облачении, он являл собой божество из древнегреческой мифологии. Мой Адонис, страстно подумала она.
– Ты что, Юлиана?
Неожиданно громкий голос Блейка вернул ее к действительности. Что его удивило? Ее взгляд? А может, он заметил жадный блеск в ее глазах?
Сердце Юлианы бешено билось. Уже почти схлынувшее возбуждение вспыхнуло в ней с новой силой. Теперь уж рассеялись последние сомнения. Ей не удастся сдержать свою пробудившуюся страсть.
Неопределенность и рискованность ситуации толкнули ее на хитрость.
– Знаешь, Блейк, что-то мне нездоровится. У меня так разболелась голова, – пожаловалась она с отчаянием в голосе. – Сегодня с самого утра мне не везло. Сначала перенервничала на работе, а потом, после звонка Стюарта, я… я… – она проглотила подступивший к горлу комок. – Я очень испугалась за тебя. Я чуть с ума не сошла, когда в какой-то момент подумала, что могу потерять тебя.
Он испытующе посмотрел на нее.
– Правда? Как видишь… – он развел руками, – все обошлось.
– Ты даже не представляешь, как я рада. Но, сам понимаешь, такие треволнения не проходят даром. Это я к тому, что ты спрашивал, что со мной.
– Понятно, – произнес он на удивление бесстрастным голосом. – Тогда до утра.
– До утра? – переспросила она, изумленно вытаращив глаза. Раньше Блейк никогда не приходил к ней по утрам.
Он натянуто усмехнулся.
– Ты забыла, что по субботам мы обычно утром завтракаем вместе?
Она сконфузилась; ее щеки запылали.
– Да, конечно. Просто… как-то выскочило из головы, что завтра суббота.
– Прими что-нибудь болеутоляющее, – посоветовал он и, положив руки ей на плечи, холодно поцеловал ее в лоб. – Спокойной ночи. Хороших тебе снов.
Блейк был как обычно сдержан и краток, но сейчас впервые она прочитала в его глазах немой укор. Может, тебе и приснится что-нибудь хорошее, но уж у меня-то вряд ли получится заснуть. Я так рвался к тебе, а ты отвергла меня.
Юлиане стало стыдно и противно. Притворщица! Но почему? Она тут же возразила себе. Ведь голова и вправду немного побаливает – наверное, от виски. Да что я расстраиваюсь! Пройдет ночь, и все станет на свои места. Позавтракаем, поплаваем, как обычно, наперегонки в бассейне, может даже зайдем к кому-нибудь в гости, а потом, вечерком и займемся любовью. А может… лучше сегодня решить эту так некстати возникшую «постельную» проблему? Ведь такое ни скрыть, ни выдержать невозможно.
– Блейк…
– Да?
– Знаешь, я подумала… к чему откладывать? А голова поболит-поболит и перестанет. Правда, может, давай, а?
Он покривился, всем видом показывая, что не хочет от нее такой жертвы.
– Нет уж. Надо быть последним негодяем, чтобы принуждать свою жену, когда ей нездоровится.
– А тебе и не нужно принуждать меня, Блейк, – глухо возразила она.
– Да? Ну-ка, ну-ка, я что-то не понял. – Сузив глаза, он пронзительно посмотрел на нее. Испугавшись, она отвела взгляд, чтобы не выдать себя. Бога ради, давай не раздувать из мухи слона из-за ерунды, – отмахнулся он. – Подумаешь, ну переспим завтра. Знаешь, только сейчас я почувствовал, что тоже очень устал. – Он двинулся было прочь, в свою комнату, но вдруг остановился и резко повернулся. – Да, забыл. Ты не закрыла дверь из гаража в дом. Это очень неосторожно с твоей стороны. Сама понимаешь, всякое может случиться.
Юлиана почувствовала себя виноватой и стала взволнованно оправдываться:
– Прости, пожалуйста. Обычно я всегда следила за этим, но сегодня, как раз в тот момент, когда я открывала дверь, зазвонил телефон, и я помчалась к нему, забыв обо всем.
– Ясно. Но уж постарайся быть поаккуратней. Женщина, одна, беззащитная, беспомощная… Мне даже страшно подумать, что с тобой может что-то случиться. Ты же знаешь, я не могу без тебя. Ну ладно, спокойной ночи.
Юлиана стояла и смотрела вслед удалявшемуся мужу. Нет, не знаю, пожалуйста, убеди меня, мысленно в отчаянии крикнула она. Какой же я была дурой, согласившись выйти за него замуж. Это же просто безумие! Что толкнуло меня в ту ночь принять его предложение, закрыв глаза на его полное равнодушие ко мне? Деньги? Нет, я никогда не ставила деньги превыше всего. Тогда – любовь? Значит… Бог мой… я с самого начала любила Блейка!
Глава 4
Потрясенная такой догадкой, Юлиана покачала головой и медленно вошла в спальню, закрыв за собой дверь. Как же так? Выходит, она любила его, сама того не предполагая! Разве такое возможно?
Вздохнув, она подошла к кровати, сбросила халат и забралась под одеяло. Утро вечера мудренее, решила она. Надо во что бы то ни стало постараться уснуть.
Но сон не приходил, а вместо него на нее навалились воспоминания. Перед ней стали всплывать те незабываемые моменты их сближения с Блейком.
В конце концов Юлиана рассудила, что романтическая любовь к Блейку, заклеванная рассудком и бесконечными правилами поведения, все время скрывалась в далеких глубинах ее души, никак не проявляя себя. Блейк ворвался в ее жизнь, когда она была совсем ребенком, маленьким и очень одиноким. Вначале он заменял ей отца, которого она никогда не видела; старшего брата, о котором так мечтала; друга, который так был ей нужен.
Потом, когда они повзрослели, ее отношение к нему сильно изменилось. Этот красивый, статный юноша стал вызывать в ней чувства иного рода – ее влекло к нему уже нечто большее, чем просто дружба. Но разница в их положении постоянно тормозила развитие их отношений, ибо делала ее желание несбыточным.
Видимо, сознавая разницу между ними намного острей, чем его подружка, Блейк, по мере того, как Юлиана стала подрастать, все больше отдалялся от нее, особенно после того, как она по глупости рассказала о своих мечтах выйти замуж за миллионера.
Но признайся, упрекнула она себя, если бы он тебе был безразличен, неужели бы ты так сильно переживала из-за всех его романов с девицами?
Юлиана вспомнила тот вечер после ее выпускного бала. Да, пожалуй, это был единственный случай, когда что-то могло вспыхнуть между ними… Если бы она не оттолкнула его, поняв, что пьяное возбуждение, а не чистое чувство влечет его к ней. Да, так оно и было!
Возвращаясь к прошлому, она пришла к выводу, что, если бы тогда отдалась ему, возможно, ее любовь к Блейку уже в то время сбросила бы свою платоническую завесу. Ну и что бы произошло дальше? Естественно, Блейк не женился бы на ней. Он бы поиграл с ней и бросил, как это случалось со всеми его остальными подружками.
Чем больше она задумывалась, тем явственней перед ней открывалась реальная картина их отношений. Вопросы сыпались один за другим. Что заставляло ее все эти годы с такой одержимостью сохранять девственность и не задумываясь, без всякого трепета в душе лечь в постель с мужчиной той ночью, когда она услышала о помолвке Блейка? И почему она столько тянула с ответом на многочисленные предложения Оуэна и согласилась выйти за него замуж именно в ту ночь? Уж не от отчаяния ли, что им с Блейком уже не суждено быть вместе?
Блейк…
Ее тайный герой. Герой ее грез. Ее Прекрасный Принц.
Хотя он вряд ли тянул на эту роль. Да, может, когда-то он и был таким, пока жизнь не обломала его. В юности он казался Юлиане идеалом доброты и великодушия. Повзрослев, Блейк стал циничным и полностью равнодушным ко всему. Теперь он не прежний веселый, смешливый Блейк, а машина, четко работающая по заданной программе.
Юлиана вспомнила свое потрясение, когда он той незабываемой ночью предложил ей выйти за него замуж. Поистине то была ночь сюрпризов…
Оуэн был первым, предложившим ей руку и сердце. В преддверии ее двадцатишестилетия они собирались пообедать в ресторане. Немного задержавшись на работе, она волновалась, что не успеет привести себя в порядок к приходу жениха. Перед Юлианой всплыла картина, как она в спешке красит губы помадой цвета красного вина, в тон ее платью из крепа, как входит Оуэн и молча любовно наблюдает за ней.
Она улыбнулась ему через плечо и стала вставлять серьги в уши. И вдруг случилось непредвиденное.
– Юлиана, ты понимаешь, что, когда мы поженимся, тебе уже не надо будет работать? – неожиданно сказал он как о деле решенном.
Юлиана замерла, держа сережку возле уха. Ей показалось, что она ослышалась. Насторожившись, она вставила серьгу и медленно повернулась к своему жениху.
– Я знаю только то, что, став твоей женой, не смогу больше работать в «Ноторн Брос», – призналась она. – Такова политика компании. Но это не последнее место – найду себе что-нибудь другое…
– Нет, – оборвал ее Оуэн.
– Что значит – нет? – в недоумении, с вызовом спросила она.
– А то и значит, что тебе не надо будет ничего искать, – не задумываясь, отрезал он.
Юлиана не поверила своим ушам. Уж не собирается ли он командовать ею? Неужели он не понял, что любое давление противоречит ее сущности, а потеря личной свободы и независимости смерти подобна?
Оуэн улыбнулся и, подойдя, положил руки ей на плечи.
– Ну вспомни хотя бы наши мечты о дальних странах. Из-за твоей работы мы не сможем никуда поехать, – миролюбиво убеждал ее он. – Ты забыла о нашем свадебном путешествии?
Юлиане вдруг стало не по себе от ощущения, что она совершает огромную ошибку, связывая свою жизнь с этим человеком.
– У меня нет возражения против нашего медового месяца. – Она решила не спешить с выводами и попробовать найти компромисс. – Но я не представляю себя без работы и без того, чтобы у меня были собственные деньги.
– Не волнуйся о деньгах, – ласково улыбнулся он. – Я открою счет в банке на твое имя, который будет с лихвой покрывать твои расходы. Ты увидишь, я сделаю так, что деньги не будут сдерживать ни одно твое желание. Я сумею содержать тебя, а ты, я уверен, скоро к этому привыкнешь.
Юлиана услышала лишь одно слово. Содержать.
Она откинулась назад и взглянула на человека, которого, как ей казалось, любила и за которого собиралась замуж.
– Сомневаюсь, что когда-нибудь смогу привыкнуть жить на содержании, с вызовом проговорила она.
Он криво усмехнулся.
– Ну-ну, Юлиана. Уж не хочешь ли ты сказать, что горишь желанием торчать в какой-нибудь скучной конторе, когда у тебя есть все возможности жить, ни о чем не задумываясь? Подумай! Вставать ни свет ни заря, бежать куда-то… А тут ты будешь вольна распоряжаться своим временем до собственному желанию.
– Но я не люблю долго валяться в постели! – машинально ответила она, все больше склоняясь к мысли, что интуиция и на сей раз не подводит ее.
– Это оттого, что ты не привыкла. Бедняжка, тебе столько приходилось работать, чтобы свести концы с концами! Знаешь, мне доставит огромное удовольствие превратить мою любимую, очаровательную труженицу в избалованную даму высшего света. У тебя не будет никаких забот, кроме одной – любить своего мужа.
Он поцеловал ее в губы. Юлиане нравилось целоваться с Оуэном. Ей всегда были приятны его ласки, но сейчас вдруг она почувствовала отвращение к нему.
Испугавшись этого нового ощущения и стараясь ничем не проявить его, она осторожно высвободилась из объятий Оуэна.
– Пожалуйста, Оуэн, дай мне собраться с мыслями… Нам необходимо поговорить. Я не могу думать, когда ты пристаешь.
– У меня самого в голове все путается, как только я прикасаюсь к тебе, – признался он, глядя на нее с пылкой влюбленностью. – Я безумно люблю тебя, Юлиана, и хочу, чтобы ты верила в это.
Юлиана испытующе посмотрела на него. Да, ей это было известно. Но где грань между любовью к собственности и к человеку? А она? Может ли она чувствовать то же самое к Оуэну, если его поцелуи вызывают в ней такую неприязнь? Представив, что ей придется ложиться с ним в постель, она пришла в ужас.
Конечно, надо как можно быстрей расторгнуть эту помолвку.
– Я не брошу работу, – твердо заявила она. – Это не стоит и обсуждать.
Оуэн в раздражении посмотрел на нее.
– Что значит, не стоит? Чепуха какая-то! Юлиана, ты моя невеста, а скоро станешь моей женой!
– Не думаю… – Опустив глаза, она стала медленно снимать подаренное ей Оуэном кольцо с бриллиантом. – Прости… Оуэн, – сказала она, протягивая ему кольцо.
Оуэн, не веря, уставился на ее ладонь, где лежал его подарок.
– Ты шутишь?
– К несчастью, нет. Разве ты сам не видишь, что у нас ничего не получится? Мы же с тобой совершенно разные люди. Хорошо, что это открылось сейчас, пока еще не поздно все изменить. Пожалуйста, Оуэн… возьми кольцо.
Он с размаху ударил ее по руке: кольцо отлетело в противоположный конец комнаты.
– Забери его себе! Оно тебе понадобится, когда станешь голодать. А так будет, радость моя, если ты останешься в этом городе. Можешь уже считать себя без работы, без рекомендаций и с подмоченной репутацией. И когда это произойдет, ты вспомнишь, как благосклонна была судьба к внебрачной дочери кухарки, которая не знала, с какой стороны намазывают масло на хлеб. Ты, глупая сучка! У тебя было бы все! Да, что еще можно ожидать от безродных ублюдков! Дурак я, не послушался своих друзей! – проорал он во все горло, то и дело срываясь на визг, и хлопнув дверью, ушел.
Юлиана, бледная, в шоке, застыв, смотрела ему вслед. Она никогда не видела Оуэна в такой ярости и не представляла, что он может вылить такую грязь не только на нее, но и на кого бы то ни было.
Постепенно шок сменился тревогой. Оуэн считался могущественной фигурой в городе и мог без особого труда исполнить свои угрозы. Юлиана почувствовала себя совсем одиноко. Мама… она только что похоронила ее. Ей не к кому было обратиться, не у кого попросить помощи, кроме…
– Блейк, – вспомнив, прошептала она. Ей даже в голову не пришло, что его может не быть дома. Мысль о Блейке так захватила ее, что она, не о чем не задумываясь, схватила такси и помчалась к дому Престонов. На звонок в дверь ответила новая экономка, суровая вдова миссис Доусон.
– Что вы хотите? – не сразу узнав Юлиану, спросила женщина, подозрительно глядя на нее. – А, это вы, мисс Мэйсон! – Они встречались несколько дней назад, когда Юлиана заходила за имуществом своей покойной матери. Вещей оказалось совсем немного – платья, бижутерия, кое-какие украшения на стенах и несколько фотографий – вот и все, что осталось от человека, прожившего совсем не легкую жизнь. Когда Юлиана рассказала об этом Блейку в тот уик-энд, он, грустно улыбнувшись, ласково произнес:
– Она дала миру нечто большее – она родила тебя. Лили очень гордилась тобой, Юлиана.
Юлиана на секунду закрыла глаза. Мамочка, зачем ты умерла? Мне так не хватает тебя, твоей любви, поддержки. Я так боюсь…
– Вы что-то хотели, мисс Мэйсон? – спросила экономка.
– Мне срочно надо поговорить с Блейком.
Он дома?
– Очень сожалею, но его нет дома. Может, вы оставите записку?
Что такое записка? И что в ней можно написать? Что я бросила Оуэна и теперь он грозится отомстить мне, очернить мое имя и отнять всякую возможность найти работу в Мельбурне? О Господи, разве бумага передаст все ее мучения и переживания?
– Спасибо, но я хотела лично с ним переговорить. Разрешите мне подождать его. Вы не знаете, он вернется сегодня?
– Но он может возвратиться очень поздно, – колеблясь, несколько растерянно, ответила миссис Доусон.
– Ничего страшного. Мне действительно необходимо увидеться с ним. Это дело… жизни и смерти!
Мисс Доусон недовольно засопела.
– Ну что ж, подождите, если для вас это так важно.
– Да, очень.
– Тогда пройдите в гостиную, посмотрите телевизор. Там как раз должен начаться фильм.
В половине одиннадцатого, досмотрев кино, миссис Доусон ушла. Юлиана осталась одна и в ожидании Блейка слепо уставилась в экран телевизора. Около половины двенадцатого она услышала звук подъехавшей машины и встрепенулась. Наконец-то Блейк вернулся! Она вскочила и помчалась ему навстречу.
– Юлиана! – радостно воскликнул он, увидев ее, и тут же посерьезнел. Что ты здесь делаешь в такой час?
– Тебя жду, – виноватым тоном ответила девушка.
– Зачем? – растерянно спросил он и нахмурился.
– Помоги мне, я… я не знаю, что делать.
– Но что случилось? – взволновался он.
– Не знаю, поймешь ли ты меня. ТЫ не против, если я сварю нам кофейку? Боюсь, не уложусь в несколько минут…
– К черту кофе. Давай выпьем чего-нибудь покрепче. Мне это просто необходимо. Присоединяйся!
– Что с тобой? – спросила она, следуя за ним в комнату, которая раньше служила кабинетом для его отца. Теперь там все было иначе: устаревшую обстановку сменили на новую, современную; стены, некогда с обоями, были покрыты серой краской; на окнах темно-красные тяжелые шторы. Блейк, в черных брюках и серой шелковой рубашке, хорошо смотрелся в теперь уже своем кабинете.
