Текст книги "Золотая эпоха морского разбоя"

Автор книги: Д. Копелев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Океанские торговые трассы

Трассы «Золотого» и «Серебряного» флотов

Транспортировка сокровищ Нового Света была удивительно организована даже по масштабам сегодняшних дней. Строго централизованный, четко работающий механизм в течение столетий приводил в движение экономику всего мира.

Масштабы ввоза американских драгоценных металлов в Европу можно представить, обратившись к цифрам. Американский экономист Е. Гамильтон подсчитал, сколько золота и серебра вывезли из Америки за период с 1521 по 1600 год (в гр.).

!!! Золото – 139 тонн

!!! Серебро – 7439 тонн

Как же была организована транспортировка драгоценных металлов?

Центром всей системы была испанская Севилья и ее Торговая палата (Casa de la contrata-cion), монополизировавшая в своих руках всю торговлю с Новым Светом [20]20
  В 1717 – 1718 гг. Торговая палата была переведена в Кадис.


[Закрыть]. Ни один купец, ни одно судно не могло прийти в порт Америки, избегнув подозрительных глаз ее чиновников. Отделения палаты размешались во всех портах, вездесущие агенты «веедоры» (букв, «имущие глаз») без конца проверяли, подсчитывали, регистрировали, описывали товары, собирали пошлины и сборы (напр, «аверию» – сбор на борьбу с пиратами, «алькабалу» – налог с оборота).

В тайниках палаты хранился «Королевский чертеж» – «Карта морей и берегов Индии», и только кормчие палаты знали особенности трассы и могли привести корабли Армады в пункты назначения.

Система флотов опиралась на три главных принципа.

1. Наличие укрепленных баз в Вест-Индии.

2. Принудительность конвоев.

3. Сопровождение военных эскадр.

Все движение строжайше регламентировалось (сигналы, рацион питания, набор пассажиров, распорядок церковных служб), график должен был неукоснительно соблюдаться.

Флоты отправлялись из Испании два раза в год.

1. Флот Новой Испании (Flota) шел мимо Канарских островов в Веракрус или Сан-Хуан-де-Улоа (Мексика). Он выходил из Сан-Лукар де Баррамеда (порт Севильи) в апреле – мае, сопровождаемый двумя военными кораблями; в феврале он покидал Веракрус с грузом испанских товаров и серебра из Перу.

2. Галионы для Панамы (galleons) выходили из Севильи в августе с более сильным сопровождением (6 или 8 кораблей), проходили Канарские острова, делали остановку в Картахене, а затем направлялись к Панамскому побережью в Номбре де Диос (с 1584 г. – в Портобело) [21]21
  Плавание Сан-Лукар – Веракрус с 1550 по 1650 г. совершили 40 конвоев, примерно 2 тыс. судов, в среднем оно занимало 91 день. Самые короткие плавания потребовали 70 – 73 дня (1652 г. – 72; 1576 г. – 70; 1586 г. – 73; 1615 г. – 73); самые длительные заняли от 132 до 179 дней. В ходе плаваний были установлены следующие «рекорды»: самые быстрые плавания (Сан-Лукар – Портобело) – 43 дня (апрель – май 1615г.); (Кадис – Портобело) – 39 дней (февраль – апрель 1609 г.). Самые продолжительные плавания (Кадис – Номбре де Диос) —120 дней (октябрь 1586 – февраль 1587 г.); (Сан-Лукар – Портобело) – 175 дней (февраль – август 1633 г.). В среднем путь из Сан-Лукара до Панамского перешейка занимал 92 дня; из Кадиса до перешейка – 75 дней.


[Закрыть]. Сюда же доставляли сокровища из Перу (вина, серебро, золото, драгоценности, шерсть) – сначала на судах Тихоокеанской (Перуанской) флотилии они прибывали из Кальяо в Панамский залив, а затем, на караванах мулов, перевозились через перешеек.

Оба флота встречались в марте в Гаване, запасались провизией и через Багамский пролив, минуя Азорские острова, приходили в Испанию[22]22
  На всем пути движение флотов контролировали и защищали морские флотилии: в Атлантическом океане – Armada del Mar Oceano; в Карибском море – Armada de Barlovento, а непосредственное прикрытие обеспечивала Armada de la Quardia de las Indias. После рейдов Ф. Дрейка и Т. Ковендиша в Тихом океане, для охраны трасс в Южном море испанцы организовали Флотилию Южного моря (Armada de la Mar del Sur), опиравшуюся на Кальяо, Акапулько, Панаму и Вальдивию.


[Закрыть].

В пути караваны подстерегало немало трудностей, из них пираты не всегда были самыми опасными. Во флотах собирались самые разные корабли, с разными тоннажем, скоростью, плохо управляемые из-за грузов; они растягивались в пути, терялись в море, более быстрым судам приходилось дрейфовать и дожидаться отставших и т. д. Огромную опасность представляли штормы: в 1563 году было потеряно пять кораблей, в 1567-м утонул почти весь флот; в 1581 году жертвой стихии стал сам адмирал с восемью кораблями; в 1628 г. во время урагана во Флоридском проливе погибло одиннадцать галионов стоимостью в 1 млрд 200 млн песет; в 1715 году в районе Лонг-Ки (зап. побережье Флориды) затонуло 14 испанских галионов с золотом и серебром на сумму 2 млрд 800 млн песет.

Не меньшую опасность таили встречи с вражескими эскадрами. Так, в 1628 году голландский флот под командованием Питера Питерсона Хейна атаковал в бухте Матанзас на кубинском побережье «Серебряный флот» Хуана де Бенавидеса Базана и захватил восемь судов. В 1702 году англо-голландский флот Джорджа Рука и Филиппа ван Алмонда разгромил галионы с серебром Мануэля де Веласкеса, пришедшие в бухту Виго (Испания) под охраной французской эскадры графа де Шато-Рено: были взяты шесть линейных кораблей, пять галионов, а остальные суда сожжены или пущены на дно.

Манильский галион

Огромный интерес для морских разбойников представляла знаменитая торговая трасса в Тихом океане, связавшая Филиппинские острова с Мексикой. Регулярное движение по ней было открыто в 1572 году. Всего один корабль в год, огромный галион, обслуживал трассу, и все ценности, скопившиеся в портах обеих стран, грузили в его трюмы. Сегодня нам нелегко представить себе масштабы перевозок этого чудовищного корабля. Он выходил в середине июня из Манилы, набитый доверху сокровищами Востока. Здесь были китайские шелка и фарфор, алмазы и жемчуг с Цейлона, пряности Малайского архипелага, слоновая кость и буйволовые шкуры из Сиама, золото, серебро, пальмовая и эбеновая древесина. Двигаясь на север, он попадал в течение Куросио и поворачивал на восток. Плавание через океан продолжалось от четырех до семи месяцев, и лишь поздней осенью галион торжественно входил в бухту Акапулько, где немедленно разворачивалась одна из крупнейших ярмарок Новой Испании. Весной следующего года галион отправлялся в обратный путь – только теперь на него грузили сокровища Америки; кроме того, корабль перевозил официальную испанскую корреспонденцию, вырученные от торговли в Акапулько деньги, годовое жалованье государственных служащих, офицеров и солдат, находящихся на Филиппинах, почту. На борт судна поднимались многочисленные чиновники, священники, солдаты, служащие – словом, те, кому предстояло служить в Маниле.

В ноябре 1587 года англичанину Томасу Кавендишу посчастливилось захватить у побережья Калифорнии манильский галион «Санта-Мария». Страшный бой за сокровища Востока продолжался несколько часов, и только после того как огромный испанский корабль с пробитым бортом начал медленно тонуть, капитан сдался. Кавендиш забрал с корабля все ценности, какие смог загрузить на свое судно, команду и торговцев с галиона высадил на ближайший берег, а сам галион с несколькими сотнями тонн товаров приказал поджечь. Лишь по счастливой случайности испанцы спасли судно – огромный горящий корабль прибило к берегу, им удалось потушить огонь, произвести ремонт и на развороченном галионе добраться до Мексики.

Торговые трассы Индийского океана

Когда европейцы вошли в Индийский океан, то они застали здесь высокоразвитую систему торгового и каботажного плавания, охватывающую арабские страны Персидского залива и Красного моря, Восточную Африку, Индию, Китай и страны южных морей.

Торговый механизм функционировал на основе благоприятных климатических условий, создаваемых тропическими муссонами – постоянными океанскими сезонными ветрами, превратившимися в центральный фактор, обеспечивающий цикличность морской коммерции на Востоке. С октября по апрель (иногда май, июнь) дул северо-восточной зимний муссон; сменяемый в июне – сентябре влажным летним юго-западным. В соответствии с ветрами строились и торговые плавания – нужно было только поймать благоприятный ветер.

С началом зимы арабские купцы несколькими путями направлялись к Индии. Первый путь проходил вдоль северного побережья Индостана, захватывая порты Камбей, Каликут, Кананор, Дабул, Сурат. Затем трасса огибала Локкадивские и Мальдивские острова и подходила к южной оконечности Индостана, мысу Кумари (Коморин). Сюда же приводили и дороги, шедшие к портам Малабарского берега из Персидского и Аденского заливов через Аравийское море.

Далее суда шли к богатейшему Цейлону, а оттуда трасса вновь разделялась: одно направление уходило к северу и направлялось вдоль Коромандельского берега Индостана и бенгальских портов Индокитая к Малаккскому проливу; второе достигало Малакки через Никобарские острова, где пополнялись запасы воды и провизии.

Малакка – важнейший транзитный узел восточной торговли, центральный пост между Тихим океаном, Востоком и Европой. Отсюда открывалась дорога в Южно-Китайское море, на Дальний Восток, в Китай, к Гуанчжоу; отсюда шли пути к перцу, пряностям и золоту Островов пряностей.

Восточные купцы освоили и трассы, связывающие арабские страны (а значит, и весь Восток) с Африкой. Шейхи отправляли своих торговцев к восточным берегам «Черного континента», которые везли оттуда слоновую кость, золото, рабов, серую амбру и черепах.

С приходом португальцев началась яростная схватка за овладение местными восточными рынками. Товары, привозимые европейскими купцами, не пользовались оживленным спросом у богатейших восточных правителей и купцов; более того, дары, преподносимые европейцами, поражали местных богачей скудостью и невзыскательностью. Тогда вопросы коммерческие стали рассматриваться европейцами с позиции военной силы – мощь европейских кораблей, артиллерия и вымуштрованная военная система Европы превратились в гарант успешной «торговли». Европейцы закрывали арабо-восточные порты, монополизировали торговлю, создавая военно-экономические плацдармы, подминающие местные коммерческие интересы (Гоа, Малакка, Батавия), организовывали посылки купеческих флотов и военных эскадр и, шаг за шагом, подчиняли Ост-Индию.

Морские дороги в Индийский океан, открытые португальцами, функционировали следующим образом. Огромные каракки двигались из Европы с северным пассатом, а затем, под воздействием южного пассата, смешались к Бразилии. Пройдя экватор, они поворачивали на юго-восток и огибали южную оконечность Африки. Далее путь шел вдоль восточного побережья Африки по Мозамбикскому течению и, используя благоприятный муссон, корабли подходили к Индии.

Суда покидали Лиссабон в феврале; в марте или в апреле (до июня) они пересекали экватор и в мае – июне прибывали в Сан-Сальвадор (Байю). Подготовка к обратному возвращению начиналась осенью. Торговые суда покидали Кочин или Гоа с благоприятным северо-восточным муссоном в конце декабря – начале января. Пройдя вдоль африканского побережья, они огибали ранней весной мыс Доброй Надежды и направлялись либо к Бразилии, либо прямо к Португалии. Более поздняя отправка судов из Индии – в феврале или в марте – таила крупные неприятности из-за тяжелой штормовой погоды в мае – июне в районе мыса Доброй Надежды. Эти плавания были весьма длительными. На дорогу Лиссабон – Гоа – Лиссабон уходило в общей сложности около восемнадцати месяцев.

Голландцы плавали в Индийском океане по другим, более южным маршрутам. Они огибали с юга остров Мадагаскар и пересекали Индийский океан, используя западные ветры Южного полушария, и далее, через Зондский пролив, попадали в Индонезию.

«Большая каракка»

Одним из самых знаменитых кораблей XVI – XVII вв. была «Большая каракка» из Макао. Эти огромные четырехпалубные корабли, окрашенные в черный цвет (японцы называли их «черными кораблями»), медлительные, но хорошо устойчивые в шторм, перевозили в своих трюмах колоссальные богатства. В конце весны корабль выходил из Гоа и шел в Макао, где становился на длительную стоянку (иногда до одного года). Здесь происходил обмен товаров, привезенных из Индии, на продукцию Китая, Островов пряностей и стран Индокитая. Одним из самых ценных и необходимых грузов был китайский шелк, с которым каракка уходила в японский порт Нагасаки, куда прибывала в конце августа. Через два-три месяца корабль отправлялся в обратный путь – в Маккао – с японскими товарами (серебро, мебель, ширмы, мечи и т.д.).

Флот паломников

Одним из самых притягательных мест в мире для искателей приключений являлись транспортные артерии, проходившие по Аравийскому морю. Здесь переплетались и сходились в единый узел могущественнейшие центры торгового мира. Через Красное море и Персидский залив в систему аравийской торговли включались арабские, европейские и индийские товары, порты Ближнего Востока и Китая, богатства караванов Аравии и сокровища Островов пряностей. Важнейшим перевалочным пунктом этого всемирного транзита была Моха – крупный порт, располагающийся у выхода из Красного моря в районе Баб-эль-Мандебского пролива. Пираты не могли обойти своим вниманием это средоточие сокровищ и неустанно крутились в зоне пролива, следя за движением торговых караванов и отдельных судов. Здесь предоставлялась редкая возможность разбогатеть за один день – только захвати одну из этих плавающих сокровищниц, набитых доверху драгоценностями: золотом, жемчугом, кораллами, тончайшими шелками, страусовыми перьями, фарфоровыми изделиями и пряностями. Вожделенной целью любого разбойника было поживиться за счет знаменитого флота, регулярно плавающего в этих водах от Сурата от Мохи. На нем перевозились мусульмане, совершающие паломничество к святыням в Мекку. Этот флот пользовался специальным статусом, полученным от Великого Могола, и вместе с кораблями паломников шли суда самого императора. Таким высоким покровительством старались воспользоваться богатые торговцы, и их суда также входили в состав флота. Встреча с возвращающимися из Красного моря кораблями обещала сказочные барыши.

С трассой паломников связаны два знаменитых эпизода морской истории. Об одном из них – захвате в 1695 году пиратом Генри Эвери корабля «Великое сокровище», принадлежавшего самому Аурангзебу, императору Великих Моголов, – мы расскажем в главе «Тактика морского разбоя». «Героем» другой истории, ставшей страшным свидетельством варварского поведения европейцев в здешних водах, был знаменитый португальский мореплаватель Васко да Гама – одна из наиболее крупных и одиозных фигур молодой тогда европейской экспансии. В 1502 году у Кананура эскадра под его командованием захватила и разграбила судно с 400 паломниками, возвращающимися из Мекки. Свезя всю добычу с корабля, португальцы заперли в трюме пассажиров и подожгли судно. Отойдя на безопасное расстояние, они остались наблюдать за тем, как горит корабль и сотни брошенных на нем людей. Однако несчастным удалось вырваться на волю, и они начали тушить огонь. Им удалось сбить пламя, и тогда Васко да Гама приказал стрелять по кораблю из пушек. Страшная бойня продолжалась четыре дня; обреченные смертники, обожженные и изувеченные, бросались в воду и тонули, добиваемые с лодок, спущенных с кораблей португальцев; по палубе горящего корабля метались женщины с детьми, взывая о пощаде, но ядра, летящие с христианских кораблей, методично добивали корабль неверных… «После столь продолжительной борьбы адмирал поджег это судно с великой жестокостью и без малейшей жалости, и оно сгорело со всеми, кто был на борту», – констатировал наблюдатель.

Пиратские острова

Средиземноморский оазис

Остров Джерба обладал колдовской притягательной силой. Его чарующая атмосфера, выгодное расположение и огромные богатства на протяжении многих веков привлекали внимание путешественников, купцов, моряков. Древние легенды поселили на острове племя лотофагов – мирных гостеприимных людей, питавшихся сладким плодом забвения – лотосом. Те, кто отведал его сладкой мякоти, забывали свое прошлое, свою родину, своих близких и навсегда оставались на райском острове. Когда корабль Одиссея носило по Средиземному морю, он, как повествуют мифы, встал близ острова на якорь. Дозорные, отправленные на берег за водой, были радушно встречены лотофагами и вкусили лотоса, после чего не пожелали возвращаться на корабль. Осторожный Одиссей избежал опасности, так как отказался попробовать плодов забвения и, приказав силой доставить на судно соотечественников, немедленно вышел в открытое море.

Остров находится в южной части залива Габес (Малый Сирт) у берегов Туниса, на оживленной торговой морской магистрали, связывающей Ближний Восток с побережьем Северной Африки. Неутомимые караваны верблюдов Судана и Аравии, плодородный Нил, богатейшие торговые базары Каира, Александрии, Дамаска и Багдада, оживленные порты Магриба – Сфакс, Махдия, Монастир, Тунис, Алжир, Бизерта, оживленная коммерция островов Архипелага – этот пестрый многонациональный клубок взаимосвязанных экономических интересов раскручивался вокруг Джербы. Остров играл роль своеобразного моста между различными цивилизациями.

Лев Африканский оставил описание этого райского уголка: «Джерба – это остров, расположенный по соседству с материком, примерно в одной миле от него, весь плоский и песчаный. На острове находятся бесконечные владения с финиковыми пальмами, виноградом, оливковыми и другими плодовыми деревьями. Его окружность равна почти 80 милям. Жилища на острове – это дома, удаленные друг от друга, т.е. в каждом владении есть свой дом, где живет отдельная семья. Однако есть много поселков, где дома стоят группами. Земли там скудные, так что лишь с большими трудами как по обработке, так и по орошению, черпая воду из глубоких колодцев, жители с трудом получают немного ячменя. Из-за этого здесь возникает постоянная нехватка зерна… Мясо также очень дорого. На острове есть крепость, построенная на берегу моря, где живет синьор и его семья. Рядом с крепостью находится большое поселение, в котором размешаются иностранные купцы: мавры, турки и христиане. Раз в неделю в этой деревне бывает базар. Он похож на ярмарку, потому что там собираются все жители острова и туда приходят также много арабов с материка, приводя свой скот и привозя в большом количестве шерсть. Островитяне живут по большей части от торговли шерстяными тканями, которые изготовляются на острове. Они доставляют их в Тунис и Александрию. Они вывозят также сушеный виноград».

Благословенный остров одаривал сказочным климатом и обильными природными богатствами. Арабский путешественник писал, что он «весь покрыт пальмовыми рощами, дающими нескончаемое число фиников, из плодов оливковых деревьев выделывается немало масла, а плоды обширных виноградников используются скорее для изготовления изюма, чем в виноделии. Здесь среди дикорастущих пород растений также есть фиги, груши, яблоки, сливы, абрикосы, цитроны, апельсины… Кроме этого, на Джербе выращивают ячмень, сорго, чечевицу, бобы, нут и другие овощи. Скот, и крупный, и мелкий, привозят с материка. Впрочем, на острове держат много верблюдов и ослов. Есть зайцы и хамелеоны. У жителей очень мало лошадей…»

Занимались островитяне земледелием, торговлей, контрабандой, выращиванием фруктов и овощей. Предметом особой гордости было местное производство шерстяных тканей, в особенности «бараканов», тончайших, изумительно красивых покрывал, высоко ценимых на базарах Востока.

Джерба – остров корсаров

Джерба как магнит притягивала самых разных людей и стала центром изгнанников и оппозиционеров самого различного толка, нашедших убежище среди ее тенистых пальмовых рощ и фруктовых садов. Здесь скрывались от правосудия уголовные преступники, интриганы, потерпевшие неудачу в перипетиях политических дрязг, мошенники-торговцы, посчитавшие необходимым выйти на время из оживленной коммерции. В этой среде роились заговоры и рождались планы государственных переворотов, кипели интриги и делились сферы интересов.

Среди подобной публики корсары Магриба играли далеко не последнюю роль. Они особенно жаловали остров в зимний сезон, когда после изнурительных морских блужданий и преследований было так приятно отдохнуть в спокойствии и расслабленности. Корсары обзаводились семьями, приобретали уютные домики и проводили в умиротворяющем семейном кругу сезоны отдыха. Впрочем, остров служил не только местом отдохновения. Это была штаб-квартира корсаров, где они строили планы на будущее, вырабатывали проекты морских операций и приобретали полезные знакомства. В случае неудачи разбойники уходили на Джербу, и здесь, как в засаде, внимательно следили за событиями в Средиземноморье, выжидая благоприятного случая, чтобы вновь включиться в погоню за удачей. В разное время остров становился пристанищем для Аруджа и Хайраддина, Синан-раиса, Драгут-раиса и многих других «звезд», сверкавших в корсарском обществе.

Раисы находили на острове все, что требовалось им для продолжения своего дела, – отдых и уединение, людей, готовых отправиться в разбойничьи экспедиции куда-нибудь в Эгейское море или к берегам испанской Каталонии, многочисленных ремесленников, которые чинили снаряжение и ремонтировали корпуса судов, и, наконец, местное население, дружественно относящееся к ним. Независимые, самостоятельные и неукротимые островитяне всегда были готовы биться до конца с пришельцами-захватчиками, если те посягали на их независимость, однако поддерживали в трудные минуты тех, кому доверяли. На страницах этой книги мы встретимся с удивительным образцом помощи, оказанной населением Джербы знаменитому Драгут-раису в 1551 году, в тяжелый для него час.

Остров был важным стратегическим центром на Средиземноморье. Обладание им давало серьезные преимущества в политическом и экономическом контроле над регионом. Поэтому взгляды королей, шейхов, султанов, князей и других правителей самого разного уровня и национальной принадлежности обращались к этому острову в надежде закрепить на нем свое владычество. На Джербе было полным-полно разных соглядатаев, шпионов, заговорщиков. Сюда сходилась ценная информация о мусульманских и христианских силах, здесь плелись интриги и блестели на солнце клинки. Тогда райский остров становился полем сражения, на котором бились не только местные правители, но и мировые державы.

«Джерба приносит 80 тысяч дублей таможенных пошлин и сборов благодаря большой торговле, которая там производится, и благодаря тому, что туда приезжает много александрийских, турецких и тунисских купцов, – отмечал Лев Африканский. – Но люди, которые в настоящее время управляют островом, ради обладания властью прибегают в отношении друг друга к величайшим предательствам, и сын убивает отца, брат убивает брата, так что за 15 лет было убито 10 синьоров».

Благословенная Джерба вовсе не была беззащитна. Пересечение на острове интересов влиятельных политических сил, воинственный нрав его жителей, постоянное присутствие корсаров превращали его в крепкий орешек для тех, кто пытался его захватить.

Да и география острова таила в себе секреты, которые помогали избавляться от непрошенных гостей. Страшные мели, рифы, меняющиеся ветры, неожиданные отливы превращали Джербу в ловушку, в которой гибли опрометчивые храбрецы. Испанцы неоднократно организовывали экспедиции на Джербу, мальтийские рыцари держали его под постоянным прицелом, генуэзцы и сицилийцы отправляли на остров свои военные галеры – все было безуспешно. Показательно, что знаток острова, генуэзский адмирал Андреа Дориа, досконально знавший особенности Джербы, никогда не предпринимал сюда лихих рейдов, прекрасно понимая, что для захвата острова требуется основательная подготовка. Впрочем, даже тщательно продуманные операции и осмотрительность не становились гарантией успеха. Два эпизода из военной истории Джербы наглядно демонстрируют коварство острова и то, сколь опасно было посягать на него.

1510 год

Экспедиция под командованием герцога Гарсиаса Альбы де Толедо на Джербу стала первым пробным камнем для испанцев. Знакомство завершилось катастрофой. Вот описание событий, оставленное Львом Африканским.

«Поскольку тот (герцог Альба. – Д. К.) не был знаком с островом он приказал выгружать свои войска в нескольких милях от берега. Остров храбро защищали мавры, и испанцам пришлось отступить. Они ужасно страдали от сильной жары и жажды, так как у них не было питьевой воды и они высадились в то время, когда прилив достиг высшей точки, а при их возвращении вода отступила, и корабли, чтобы не остаться на суше, отошли вместе с морским отливом, так что открылось пространство в 4 мили, которые вместе с теми, что оставалось пройти, подвергли солдат такой опасности и страданию, что они безо всякого порядка отправились к кораблям. Их преследовали мавританские всадники, так что большая их часть погибла или была взята в плен, за исключением немногих, которые направились вместе с флотом на Сицилию».

1560 год

В декабре 1559 года на острове Мальта собралась огромная экспедиционная армада. 54 галеры и 30-тысячная армия, состоявшая из подданных Испанского королевства, Королевства Обеих Сицилии, германских княжеств и рыцарей Мальтийского ордена, – такие силы не соединялись в Средиземном море со времен провала алжирской операции 1541 года. Ненастье продержало в мальтийских гаванях экспедиционный корпус под командованием герцога Медины Кёли несколько недель. Наконец погода улучшилась и флот отплыл к острову Джерба. Настал час мщения ненавистным корсарам-мусульманам, базирующимся на острове!

В феврале 1560 года войска высадились на Джербе и быстро овладели островом. Однако в легкости победы таилась катастрофа. Ликующие солдаты не подозревали, какие тучи собираются над ними. Флот Османской империи под командованием Пиали-паши и корсары Драгут-раиса и Ульдж-Али внезапно подошли к побережью, захватив экспедиционный флот врасплох. Морское сражение закончилось разгромом христианских сил, а разбушевавшийся шторм завершил катастрофу, превратив их отступление в паническое бегство. 28 галер и 27 транспортных судов остались в руках мусульман, тысячи солдат погибли в бою или утонули. Армия герцога Медины Кёли оказалась запертой на враждебном острове. В течение последующих месяцев ее методично уничтожали. Защитники последнего укрепленного пункта были, по приказу Драгута, перебиты. Из их черепов и костей была сложена пирамида (бордж ар-рус), просуществовавшая до 1846 года как страшное напоминание о катастрофе, произошедшей на острове в 1560 году.

Драгут-раис

Этот корсарский капитан был одной из ярчайших фигур мира Средиземноморья XVI века. Турки называли его Тургутом, по-арабски он именовался Доргут, а для европейцев он был Драгут. Какие только характеристики он ни заслужил! Французский король Генрих II назвал его «блестящим повелителем морей». Итальянский писатель Горацио Нукула признавал в нем «изумительного архипирата». А историку нашего времени Шарлю Моншикуру он напоминал «хитроумного и коварною Улисса». Предприимчивый, находчивый и отчаянно-дерзкий человек, Драгут провел всю жизнь в бесконечных авантюрах, плаваниях, сражениях, побывал в плену, был гребцом на галерах, достигал высшего величия, купался в славе и пропадал в неизвестности. Он прославился своей невероятной изворотливостью и ловкостью, что позволяло ему выпутываться из самых безнадежных ситуаций.

Драгут родился около 1485 года в анатолийской деревушке Сарабалаз (Турция) в бедной крестьянской семье. Когда ему было двенадцать лет, он отправился юнгой в плавание. Карьера его была довольна быстрой. Драгут прошел все ступени морского ремесла – от матроса, канонира и лоцмана он поднялся до капитана бригантины, а затем стал командовать небольшой эскадрой, во главе которой охотился за христианскими торговцами и защищал мусульманских торговцев от рыцарей-иоаннитов.

Он быстро убедился в преимуществах Джербы и превратил остров в свою главную базу. По-видимому, здесь Драгут встретился с Хайрад-дином, который много слышал о ловком пирате. Отныне их пути пролегали рядом. По мере того как могущество Хайраддина возрастало, упрочивалось и положение Драгута, игравшего важную роль при правителе Алжира. Раисы Хайраддина имели каждый свою «специализацию» и предпочитали действовать в излюбленных, досконально изученных районах. Зоной пиратских действий Драгута был оживленнейший район, охватывающий области Тирренского, Ионического и Адриатического морей, Сицилию, Мальту, Корсику, Сардинию, итальянские Кампанию, Калабрию и Апулию. Хайраддин доверял своему помощнику и оставлял за ним свободу действий. Слава Драгута росла. В 1538 году он командовал правым флангом флота Хайраддина в сражении у Превезы, тогда как будущий правитель Алжира Салах-раис руководил левым флангом. В 1539 году Драгут во главе специального отряда обследовал берега Долмации, и по его следам сюда вошел флот Хайраддина, захвативший Кастельнуово. После того как османский флот ушел на зимовку в Стамбул, Драгут продолжил самостоятельные действия, но в 1540 году оступился и попал в плен к генуэзцам. Стараниями Хайраддина через несколько лет он был выкуплен и с еще большим ожесточением принялся оправдывать доверие своего покровителя. Его положение при Хайраддине было настолько прочным, что в 1543 году тот доверил Драгуту власть в османских владениях в Западном Средиземноморье. После смерти Хайраддина в 1546 году Драгут решил вести самостоятельную игру и со всем пылом авантюриста принялся за сколачивание своего княжества. Джерба была штаб-квартирой, где Драгут составлял свои планы, и его военно-морской базой.

В 1546 году флотилия Драгута высадила десант на остров Гоц-цо и опустошила его; в 1547 году Драгут напал на Мальту, оплот его заклятых врагов – мальтийских рыцарей; в 1548 году он завладел казной ордена (20 тыс. золотых дукатов). Решающий удар он нанес в следующем, 1549 году, когда внезапным броском захватил сильную крепость Махдию, создав болезненный нарыв в испанских владениях в Африке. При этом он не посчитался с тем, что между императором Карлом V и султаном Сулейманом II был недавно заключен мир, и действовал на свой страх и риск. Флаг Драгута – красно-белое полотнище с синим полумесяцем посередине – взвился над стенами Махдии.

В Мадриде переполошились. Вице-король Сицилии впал в настоящую панику и в послании Карлу V заверял императора, что появление в Махдии корсаров, находящихся под покровительством Османской империи, станет еще опаснее, нежели их присутствие в Алжире. Карл V отправил султану ноту, осуждающую действия Драгута, в которой дал понять, что расценивает ситуацию как разрыв мира 1545 года. Не давая времени Драгуту закрепиться в крепости и собраться с силами, император организовал военную экспедицию в Северную Африку.

На исходе июня 1550 года мощный флот Андреа Дориа (52 галеры) встал на якорь к востоку от крепости и высадил на побережье четырехтысячный корпус под командованием вице-короля Сицилии дона Хуана де Веги и сына неаполитанского короля дона Гарсиа де Толедо. Войска подступили к крепости, и 28 июня началась осада. Но крепость была твердым орешком, разгрызть который оказалось непростым делом. Первый яростный штурм не принес успеха, и Хуану де Веге пришлось перейти к затяжным осадным действиям. Обороной Махдии руководил племянник Драгута Хезар-раис. В его распоряжении находился сильный гарнизон из 500 турок, и оборонявшиеся очень рассчитывали на помощь извне. Она подоспела 23 июля. Драгут с многочисленным отрядом прибыл на выручку с острова Джерба и высадился неподалеку от города. Он отправил в город пловцов, которые ночью доплыли до морской крепостной башни и сообщили Хезару план совместных действий, разработанный его дядей.

25 июля Драгут завязал сражение с испанцами; одновременно Хезар сделал вылазку. Несколько часов у стен крепости происходила страшная резня, но поле боя осталось за испанцами, и защитники крепости укрылись за стенами. Драгуту также пришлось отступить. Вначале он расположился вблизи испанского лагеря, но атаки противника заставили корсарского вождя уйти обратно на Джербу. Преследуемый на море флотом Дориа, Драгут отказался от попыток освободить крепость. В свою очередь, испанцы организовали убийственную бомбардировку города, выискивая слабые места в оборонительном поясе укреплений. Наконец выяснилось, что наиболее уязвимой является часть стены, примыкающая к морскому берегу. Испанцы связали две старые галеры и, установив на них деревянную платформу, организовали обстрел Махдии с этой, неожиданной для защитников стороны. Бомбардировка увенчалась успехом, и в стене была пробита брешь. После этого был намечен генеральный штурм, задуманный как одновременная комбинированная атака с запада и востока, с нанесением решающего удара с моря.