Текст книги "Странный мир (СИ)"

Автор книги: Д Маугли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

И кинулся лицом в снег.

Бомба взорвалась.

Я не видел, как разлетаются осколки, выкашивая толпу. Не видел, как ударная волна бьёт по стёклам, и витражи летят на землю. Я слышал. Глухой, тяжёлый звук, больно ударивший по ушам. Слышал звон осыпающихся стеклянных осколков. Слышал крики и визг людей. И чувствовал. Несколько не очень сильных ударов в плечо и спину, колкие удары по открытым кистям, которыми я прикрыл голову, и тепло, растекающееся от затылка под воротник.

Я шевельнулся. Сразу же жутко скрутило спину и правое плечо, вворачиваясь в тело раскалёнными буравчиками. Я закричал и попытался подняться. Закружилась голова. Я увидел перед собой окровавленные руки и повалился лицом на них. Дышалось тяжело, но свободно. Можно было надеяться, что осколки застряли в верхних тканях, не пройдя к внутренним органам. Я совершенно не доверял здешней медицине, не имеющей антибиотиков.

Через минуту-другую боль стала терпимей, и я решил, что смогу встать на ноги: валяться в холодном снегу показалось мне верхом идиотизма. Стараясь не делать резких движений, я подтянул ноги и, опираясь левой рукой на стену вокзала, неспешно поднялся, стараясь прислониться к надёжной каменной конструкции.

И вот тогда я увидел. Справа и слева лежали окровавленные люди. Некоторые вяло шевелились, стонали, пытались что-то сказать. Другие лежали безмолвно, уставясь открытыми глазами в небо. Меня замутило, и я чуть не съехал по стене обратно на снег. Прямо передо мной лежал господин, лицо которого показалось мне знакомым в последнюю секунду перед взрывом. В мозгу перещёлкнуло, и я вспомнил, кто это. Фон Плеве. Его всё-таки достал взрыв террористов. И меня заодно.

Я прикрыл глаза, ощущая, как мир начинает вертеться вокруг меня, с трудом оторвался от такой надёжной стены и побрёл к точке перехода, надеясь, что не упаду по дороге. По набережной канала навстречу бежали люди. Их приближение фиксировалось как-то дискретно, словно из документального фильма вырезали кадрики и показывали заинтересованным зрителям, которые могли сами догадаться о содержании. Я уже почти свернул во дворы Варшавского вокзала, как ко мне подлетела бегущая впереди барышня, ухватила за руку, чуть не повалив на снег, и экзальтированно закричала:

– Вы ранены?! Вам помочь?! Срочно извозчика!

– Не надо извозчика, – сказал я. – Мне тут недалеко дойти. Надо.

Лицо девушки плыло и смазывалось. Не получалось сфокусировать на нём взгляд.

– Вы кровью истекаете! – с упрёком возразила мне барышня. – Вам срочно в больницу надо!

– Надо. Но погодя. Есть одно дело. Помогите немного, а потом куда угодно...

Я пошатнулся. Барышня крепче подхватила меня под здоровую руку, в негодовании помотала головой, сжав губы, но повела в том направлении, куда я ей указал. Через некоторое время мне стало хуже. Ноги откровенно дрожали, так и норовя подломиться. Приходилось всё сильнее опираться на хрупкое женское плечо. Перед глазами крутились чёрные точки, сквозь которые с трудом различалось всё вокруг.

– Куда мы идём? – спросила барышня.

– Вас как звать? – не ответил я на вопрос.

– Елена Владимировна Тишанская.

– Сергей, – представился я. – Тут у меня проход. И дом. Рядом. Надеюсь... Ой, чего-то нехорошо мне...

Я качнулся, едва не уронив Елену, и заметил проход. Поморгал, чтобы убедиться. Всмотрелся. Да, он. Три шага – и я на месте. В тот момент я не думал – куда попаду. Важным казалось убраться отсюда как можно скорее. Один шаг, второй, третий. Елена удивлённо восклицает. Мы делаем четвёртый шаг, и я вижу сквозь накатывающий туман стены знакомого двора из девяносто второго.

Не удержавшись на ногах, я падаю, даже не попытавшись ухватиться за девушку, и шепчу:

– Там за углом – телефон. Вызовите скорую. Ноль три.

И отключаюсь.

Я лежу в больничной палате. Лицом вниз.

Вчера, когда я очнулся, врач расспросил меня о том, кто я есть и где мой дом. Я честно ответил, потому что паспорта среди моих вещей не оказалось. Данные подтвердились. Приходили родители, жалели и советовали держаться. Да, это мой мир. Мой дом. Но как же здесь тоскливо...

Приходил следователь – пытался выяснить, откуда у меня раны, что взорвалось. Я почти правдиво сказал, что не помню. Что взрыв был сзади. Следователь сомневался: никаких следов взрыва во дворе не обнаружилось. Не мог я прийти во двор и из другого места – кровавый след начинался сразу оттуда. Конечно, меня могли привезти на машине и бросить, но никто из соседей не подтвердил. Я тоже не подтвердил. Следователь ушёл ни с чем, посоветовав всё же вспомнить: что именно произошло, и как я оказался во дворе.

Мне нечего ему говорить. Всё, что со мной было, осталось там, в тысяча девятьсот пятом. Меня беспокоит лишь одно. Что случилось с Еленой Владимировной, которую я насильно забрал из начала двадцатого века и переместил в его конец? Что? Очень неприятное чувство – совесть.

Открывается дверь в палату. "Обед!" – слышен голос молодой девушки. С моего места не видно двери. Я неловко дёргаюсь, пытаясь рассмотреть вошедшую, и спина напоминает о ранах.

– Лежите, лежите, – говорит девушка. – Сейчас я вас покормлю.

Она подходит к койке со стороны ног, подставляет стул поближе, а поднос с едой ставит на тумбочку. Я пытаюсь скосить глаза, чтобы её рассмотреть. Виден белый халат медсестры, аккуратные кисти рук и больше ничего. Она берёт ложку, зачерпывает суп и несёт к моему рту.

– Больной, откройте рот! – начальственным тоном говорит девушка. Я послушно открываю, проглатываю. Потом следующую. Неудобно, но по-другому не получается. Постепенно я насыщаюсь. Когда доходит дело до пюре с котлетой, я уже приноровился. Девушка наклоняется чуть ниже, и мне наконец-то удаётся разглядеть её лицо.

– Елена Владимировна?! – удивляюсь я. – Вы?! Каким образом?!

Барышня Тишанская скупо улыбается.

– Больным везде уход нужен, – говорит Елена Владимировна. – Даже в вашем странном мире. Ведь вы расскажете мне о нём, да? После выздоровления?

Я киваю. Движение отдаётся в спине, но я терплю.

Прочь тоска, прочь.