Текст книги "Тибетская книга мертвых"

Автор книги: Чогъям Трунгпа

Соавторы: Франческа Фримантл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Такого рода переживания мы испытываем и в повседневной жизни. Кода привычное, осязаемое, рационально приемлемое состояние сознания растворяется, нас охватывают сомнения: то ли мы обретаем просветление, то ли теряем рассудок. И всякий раз подобное переживание проходит в своем развитии четыре или пять последовательных стадий. Сначала размывается и исчезает физически осязаемая, живая логика происходящего; иными словами, вы теряете контакт с окружающим миром. В результате вы автоматически «убегаете» в более приемлемую ситуацию, соответствующую элементу воды: вы пытаетесь убедиться в том, что ваш ум все еще функционирует. На следующей стадии ум уже не уверен, правильно ли он работает, ибо что-то в его деятельности начинает разлаживаться. Единственный способ удержать контакт с привычным миром – прибегнуть к помощи эмоций: вы пытаетесь думать либо о тех, кого любите или ненавидите, либо о чем-то очень живом и ярком, ибо вода со своим качеством текучести уже не действует и на первый план выступает огонь любви и ненависти. Затем, когда огонь растворяется в воздухе, вы испытываете состояние легкости и открытости, в силу чего концентрация на любви и на попытках вспомнить тех, кого вы любите, ослабляется: внутри все оказывается пустым.

Следующее переживание – лучезарность. Вы готовы сдаться, ибо уже не можете бороться, и в этот момент вас охватывает какая-то удивительная беспечность. Вы одновременно испытываете боль и наслаждение; вы словно стоите под душем и на вас мощными потоками одновременно льются струи ледяной и кипящей воды. Двойственное стремление бытьчем-нибудь заходит в тупик, столкнувшись одновременно с двумя крайностями – надеждой на просветление и страхом безумия. Две эти крайности доходят до такой степени напряжения, что невольно заставляют расслабиться, и как только вы перестаете бороться, естественным образом проявляется лучезарность.

Следующая стадия – опыт переживания лучезарности с точки зрения повседневной жизни. Лучезарность – это нейтральная основа или фон, пауза, которая наступает, когда ослабляется напряженность переживаний. Затем некая часть нашего мыслящего разума начинает связывать переживание лучезарности с пробужденным состоянием ума, в силу чего происходит внезапная вспышка медитативного переживания или природы будды, которую можно также назвать дхармакайей. Но если у нас нет средств связи с фундаментальным пониманием, а помраченная энергия все еще доминирует и подавляет процесс нашего мышления, то она, эта энергия, слепо и бездумно накапливается и, наконец, падает – фигурально выражаясь – с высоты абсолютной энергии лучезарности на тот или иной уровень выхолощенной энергии. В самом состоянии лучезарности начинает развиваться фундаментальная тенденция присвоения, а отсюда, в зависимости от силы и напряженности этой тенденции, развертывается опыт переживания одной из шести сфер существования. Но такая напряженность не может поддерживаться сама по себе, без некоего активатора энергии; иначе говоря, энергия расходуется на присвоение. Теперь мы можем взглянуть на шесть сфер существования с точки зрения различных типов инстинкта.

Сфера ада

Мы начнем с опыта переживания сферы ада, ибо оно – самое острое. Энергия накапливается, эмоции безудержно нарастают, и в конце концов мы перестаем понимать: то ли энергии управляют нами, то ли мы – ими. Внезапно мы теряем нить в стремительном потоке этого переживания, и наш ум погружается в пустое и чистое состояние – в лучезарность. В ней и из нее начинает развиваться сильное искушение сражаться, и это паранойяльное чувство, в свою очередь, внушает ужас. С самого начала понятно, что паранойя и ужас втянут нас в какое-то сражение, хоть мы и не вполне понимаем, с кем именно сражаемся; когда же это переживание достигает пика в своем развитии, ужас обращается против себя самого. Мы пытаемся нанести удар, но удар этот, вместо того чтобы поразить проекцию нашего ума, обращается вовнутрь.

Это напоминает притчу об одном отшельнике, который во время медитации увидел перед собой ногу ягненка и захотел взять ее, чтобы приготовить себе пищу. Но учитель посоветовал ему начертить крест на этой ноге, после чего отшельник обнаружил, что пометил крестом собственную грудь. Так же и здесь: вы думаете, что существует нечто вне вас и хотите напасть на него, сражаться с ним и победить. В большинстве случаев ненависть развивается именно так. Вас что-то разгневало и вы пытаетесь это уничтожить – и в то же время процесс этот оказывается саморазрушительным, обращается вовнутрь. Вам хочется убежать от него, но слишком поздно: ведь вы сами и есть этот гнев, поэтому бежать вам некуда. В результате вы неотступно преследуете сами себя, а это и есть развертывание сферы ада.

Очень яркие описания ада можно найти в сочинении Гампопы «Драгоценное украшение освобождения», где все адские муки служат символами для создания нашего психологического портрета. В сфере ада вы не подвергаетесь наказанию в строгом смысле слова, но подавлены окружающим вас ужасом (поля и горы из раскаленного докрасна железа, пространство, наполненное огненными искрами и пр.). Даже если вы решитесь бежать, вам придется идти по раскаленному металлу; если же вы предпочитаете остаться на месте, то превращаетесь в груду угля. У вас начинается интенсивная клаустрофобия, со всех сторон пышет жаром, вся земля целиком превратилась в горячий металл, реки – словно потоки расплавленного железа, а небо пронизано пламенем.

Другая форма ада – прямая противоположность вышеописанному: обледеневший, вымороженный мир, в котором царят холод и снег. Это иной тип агрессии – негодующее презрение, выражающееся в полном отказе от общения. Обычно оно проистекает из чрезвычайной гордыни, которая и превращается в ледяную среду, а будучи усилена самодовольством, начинает складываться в определенную систему. Тот, кто погрузился в состояние ледяного ада, не может больше ни танцевать, ни улыбаться, ни слушать музыку.

Сфера голодных духов

Следующая область ума – сфера прет, или голодных духов. В нее мы попадаем тогда, когда при погружении в лучезарность в нас начинает нарастать не агрессия, а сильная алчность. Мы ощущаем себя бедными, но в то же время – богатыми. И эти противоположные состояния проявляются одновременно.

В сфере голодных духов возникает потрясающее чувство изобилия, обладания множеством вещей. Чего бы вы ни захотели, вам не надо искать предмет своих вожделений: оказывается, что он уже у вас есть. Но из-за этого вы лишь чувствуете себя еще более голодным и обездоленным: ведь удовлетворение мы получаем не только от обладания, но и от поиска. А когда у нас все уже есть, мы не можем отправиться на поиски какой-то желанной вещи. Это крайне мучительный голод, в основе своей неутолимый.

Вы как будто переполнены едой до отказа и больше не можете есть; но вам так приятно поглощать пищу, что вы начинаете галлюцинировать. Вы ощущаете запах еды, испытываете наслаждение от того, что пробуете ее на вкус, пережевываете, проглатываете и перевариваете. И все эти ощущения столь упоительны, что вы остро завидуете людям, которые могут реально испытывать голод и поедать пищу.

Символом такого состояния служит существо с огромным животом, очень тонкой шеей и крошечным ртом. В зависимости от интенсивности голода различают несколько стадий этого состояния. Так, например, некоторые люди могут взять пищу, но она или растворяется прямо у них в руках, или они никак не могут съесть ее; другие берут пищу, подносят ко рту и откусывают, но не могут проглотить; а кому-то это удается, но проглоченная пища, попадая в желудок, начинает гореть огнем. С голодом такого рода во всевозможных степенях и формах мы постоянно сталкиваемся в повседневной жизни.

Когда мы уже обладаем чем-либо, то радость обладания больше не приносит нам удовольствия и мы постоянно высматриваем, что бы еще приобрести, но всякий раз происходит одно и то же. Отсюда непрекращающийся изнурительный голод, в основе которого – не бедность как таковая, а невозможность получить удовольствие от обладания, поскольку у нас уже все есть. Ведь удовольствие обладания на самом деле определяется энергией, заключенной в акте обмена – в возможности собирать, складывать, держать в руках, надевать или поглощать. Этот вид энергии служит стимулом, но присущее ему качество присвоения делает весь процесс крайне нелепым. Когда то, чем вы хотели обладать, уже у вас в руках, акт держания этой вещи не приносит никакого удовольствия, но при этом вы не хотите выпустить ее из рук. Здесь перед нами один из видов отношения любви-ненависти к проекциям. Точно так же нам подчас кажется, что у соседа сад зеленее нашего. Но когда этот сад становится нашей собственностью, мы обнаруживаем, что нас нисколько не радует красота, которой мы некогда любовались; романтика любовного увлечения начинает блекнуть.

Сфера животных

Для сферы животных характерно полное отсутствие чувства юмора. Как же мы туда попадаем? Пребывая в состоянии лучезарности, мы замечаем, что не можем оставаться в нем безучастными и беспристрастными, и вот, мы начинаем притворяться глухими и немыми, тонко разыгрывая невежество. Иными словами, мы полностью скрываем от себя целую область реакций – область чувства юмора. Символом такого поведения служат животные, которые не могут улыбаться и смеяться; они знают радость и боль, но чувство юмора и ирония им неведомы.

Обычно мы впадаем в такое состояние, когда слепо верим в догматы какой-либо религии, либо безоговорочно принимаем какие-то теологические или философские умозаключения, либо же просто остаемся спокойными, уверенными в себе, практичными и надежными, несмотря ни на что. Человек такого типа может быть очень деятельным и полезным для окружающих, он хороший и аккуратный работник, он всегда доволен жизнью. Например, деревенский фермер, который методично, толково и активно занимается хозяйством; или бизнесмен; или отец семейства, чья жизнь протекает счастливо, предсказуемо и спокойно, не оставляя никакого пространства для тайны. Если он покупает, к примеру, новый пылесос, к тому всегда прилагается инструкция для пользования. Если возникает какая-то проблема, он обращается к адвокату, или к священнику, или к полицейскому, одним словом, к людям, которые профессионально окажут ему помощь и которые – как и он сам – чувствуют себя в рамках своей профессии вполне уверенно, спокойно и уютно. Все это в высшей степени разумно и предсказуемо, и в то же время в высшей степени машинально.

Чего же здесь не хватает? Если происходит что-то неясное и непредсказуемое, то возникает паранойя, смутное ощущение какой-то угрозы. Если рядом есть люди, которые не работают, непривычно одеваются и живут явно не в соответствии с общепринятыми стандартами, то сам факт их существования уже становится угрожающим. Все непредсказуемое радикальным образом угрожает общепризнанному образцу. Поэтому любая ситуация, по всей видимости разумная и внушающая доверие, но лишенная чувства юмора принадлежит к сфере животных.

Сфера людей

В этой сфере проявляется иная ситуация, несколько отличная от той, что характерна для сферы животных, где живут, просто чтобы выжить. Сфера людей основана на страсти, на стремлении к исследованию и получению удовольствия. Это пространство поиска и развития, неизменно направленного на обогащение. Можно сказать, что сфера людей психологически ближе к сфере голодных духов, ибо здесь также присутствует ненасытное желание, но есть еще элемент, присущий сфере животных, а именно: вполне предсказуемым образом все обращать в действие. Кроме того, есть и нечто особое, присущее исключительно человеческой сфере: странная подозрительность, которая сопутствует страсти и делает людей более хитрыми, изворотливыми и скользкими. Люди умеют изобретать всевозможные приспособления и находить им всевозможные изощренные применения, чтобы хоть как-то поймать других людей, столь же скользких, как и они сами. А те, в свою очередь, придумывают анти-приспособления. Так мы и выстраиваем свой мир головокружительных успехов и фантастических достижений, а деятельность по созданию приспособлений и анти-приспособлений безостановочно развивается и все время требует новых источников страсти и интриги. Но, по большому счету, довести столь грандиозное предприятие до конца мы не можем. Мы подвержены рождению и смерти. Всякое переживание рождается и умирает; все наши открытия и достижения недолговечны и преходящи.

Сфера завистливых богов

Сфера асуров, или завистливых богов, – наивысшая в смысле возможностей коммуникации. Все в ней устроено очень разумно. Внезапно обособившись от лучезарности, вы испытываете замешательство, словно кто-то бросил вас посреди пустыни. Вас тянет оглянуться вокруг и усомниться даже в собственной тени. Действительно ли это – моя тень? Или кто-то подстроил мне хитрую ловушку? Паранойя – это своеобразная система радаров, самая эффективная из всех, какие имеются у нашего эго. Она скрупулезно улавливает все мельчайшие объекты, изучает каждый из них с пристрастием и любой жизненный опыт воспринимает как угрозу своей безопасности.

Эту сферу называют сферой зависти или ревности, но не в общепринятом смысле. Здесь зависть и ревность – глубоко укоренившиеся качества, основанные на стремлении выживать и побеждать. Цель этой сферы (в отличие от сфер животных и людей) – исключительно в том, чтобы действовать в рамках интриги, не более того; здесь интрига – и дело, и развлечение. Это как если бы некто родился дипломатом, был воспитан как дипломат и умер дипломатом. Стиль его жизни в целом, а также заработок и способ существования – интрига, связи и отношения. А интрига может быть основана на взаимоотношениях любого типа – и любовных, и дружеских, и отношениях между учителем и учеником.

Сфера богов

Последняя стадия – сфера богов, дэва-лока. Пробуждаясь от состояния лучезарности, выходя из него, вы неожиданно испытываете своего рода наслаждение, и вам хочется его продлить. Вместо того, чтобы полностью раствориться в нейтральной основе, вы внезапно начинаете осознавать свою индивидуальность, а она вызывает у вас чувство ответственности перед собой, желание самосохранения и самоутверждения. Самоутверждение, при котором человек полностью поглощен самим собой и живет в мире и покое, есть состояние самадхи; это сфера богов, но ее также называют сферой гордыни. Гордыни – в смысле построения своего централизованного тела, сохранения своего здоровья; иначе говоря, здесь имеет место опьяненность существованием эго. Вы начинаете ощущать благодарность, получая подтверждение того, что вы – нечто, а не просто лучезарность, не принадлежащая никому, словно ничейная земля. И поскольку вы – нечто, вы должны утверждать себя, а это вызывает естественное состояние комфорта и удовольствия, полной поглощенности собой.

* * *

Эти шесть сфер – источник всей проблематики жизни в сансаре, но в то же время и врата, ведущие в сферу дхармакайи. Сознавая это, нам будет легче понять смысл видений, описанных в этой книге – книге бардо становления, которое представляет собой мир иного свойства. Два эти мира – опыт переживания шести сфер с точки зрения эго и с точки зрения выхода за пределы эго – противостоят друг другу. Видения бардо можно воспринимать и как выражения нейтральной энергии, а не так, что боги якобы спасают вас от сансары, а демоны – преследуют.

Бардо дхарматы

Наряду с общим представлением о шести сферах, необходимо также составить представление о том, что такое бардо. «Бар» означает «между», а «до» – «остров» или «метку», нечто вроде пограничной вехи, межи или островка посреди озера. Понятие бардо характеризует промежуток между здравомыслием и безумием – или между помрачением как таковым и помрачением, которое вот-вот преобразится в мудрость. Среди прочего, оно, разумеется, обозначает и весь опыт переживаний, которые мы испытываем в период между смертью и рождением. Прошлая ситуация уже миновала, а будущая еще не проявилась, поэтому между ними есть интервал. Таков, по сути своей, опыт переживания бардо.

Бардо дхарматы есть опыт переживания лучезарности. Дхармата– это сущность вещей каковы они суть. Поэтому бардо дхарматы – это фундаментальная, открытая, нейтральная основа, а восприятие этой основы есть дхармакайя —тело истины, или тело закона.

Когда воспринимающий, или активатор, начинает растворяться в этом основополагающем пространстве, то оно содержит дхарму, истину, но истина эта выражена в категориях сансары. Поэтому пронизанное дхармой пространство между сансарой и истиной обеспечивает фундаментальную основу для всех составляющих пяти татхагат, а также для видений мирных и гневных божеств.

Эти выражения дхарматы проявляются не в физическом смысле, т. е. не визуально, а посредством энергии, которая обладает качествами пяти элементов – земли, воды, огня, воздуха и пространства. (Говоря об элементах, мы имеем в виду не субстанции в общепринятом смысле, а тонкие элементы.) Со стороны воспринимающего, или активатора, восприятие пяти татхагат в видениях не есть их вИдение и не есть восприятие; это не опытное переживание в обычном смысле. Здесь нет вИдения, ибо в противном случае было бы необходимо на что-то смотреть, а смотрение само по себе – это уже способ экстравертного отделения себя от видения. Воспринимать в этом состоянии невозможно, ибо, начав воспринимать, вы тотчас включаете переживание в свою систему, что, опять-таки, подразумевает двойственный стиль взаимоотношений. Невозможно даже знать, ибо пока есть наблюдатель, который подсказывает вам, что это – ваши опытные переживания, вы все еще отделяете от себя те энергии, посредством которых, как было сказано выше, проявляются выражения дхарматы. Крайне важно понять этот основополагающий принцип, ибо на самом деле он служит ключом ко всей символической иконографии тантрического искусства. Согласно популярному объяснению, традиционные изображения различных божеств – психологические портреты. Но это еще далеко не все.

Один из наиболее высоких и опасных приемов практики – так называемое «отступление в бардо», когда медитация длится семь недель в полной темноте. Здесь следует выполнять очень простые визуализации, основанные, главным образом, на принципе пяти татхагат, которые видятся как глаза разного типа. Центральная точка в образах мирных татхагат – сердце, поэтому при визуализации мирных божеств практикующий созерцает различные типы глаз в своем сердце. Принцип гневных божеств локализован в головном мозге, поэтому именно там при работе с гневными татхагатами практикующий видит разного рода глаза, пристально глядящие друг на друга. Это не обычные визуализации: они возникают из самой возможности безумия и полной утраты всякой почвы под ногами в пользу принципа дхарматы.

Затем развивается опыт абсолютного и определенного переживания лучезарности. Свет то вспыхивает, то снова гаснет; практикующий то переживает этот опыт, то нет, но пребывает в нем, а следовательно, переходит от дхармакайи к лучезарности. Как правило, примерно к пятой неделе он обретает фундаментальное понимание пяти татхагат. И все эти видения действительно имеют место: это не просто образы тибетского искусства. Нельзя сказать, что практикующий в полной мере осознает их присутствие, но в поле его опыта начинает развиваться некое абстрактное качество, основанное исключительно на энергии. Когда энергия становится независимой, целостной и совершенной, она начинает смотреть на себя и воспринимать себя, а такие феномены уже выходят за пределы обычного представления о восприятии. Это можно сравнить с тем, как мы обычно ходим: мы идем, поскольку знаем, что не нуждаемся ни в какой поддержке, просто идем, не сознавая этого процесса. Эта независимая энергия без самосознания – вовсе не фантазия; хотя, опять-таки, в сансарическом состоянии мы не можем ничего знать наверняка.

Природа видений

Видения, которые проявляются в состоянии бардо, а также сопровождающие их ослепительно яркие цвета и звуки, не созданы из какой-либо субстанции, которая нуждалась бы в подтверждении со стороны воспринимающего и как-то от него зависела. Эти видения просто происходят как выражения безмолвия и пустоты. Чтобы воспринимать их надлежащим образом, воспринимающий должен быть лишен фундаментального централизованного эго. Ибо именно фундаментальное эго побуждает нас наблюдать или воспринимать все как нечто внешнее.

Если бы такая «особая инстанция», как воспринимающий, реально существовала, можно было бы получить откровение какого-либо божества, т. е. внешней – по отношению к воспринимающему – духовной сущности, и такое восприятие могло бы стать сколь угодно широким и всеобъемлющим, так сказать, почти не-двойственным. Такое восприятие вызывает ощущение блаженства, ибо здесь вовне смотрит не только наблюдатель, но также нечто более тонкое и неуловимое, тончайшее представление или импульс, основополагающая духовная сущность. Она, эта тончайшая и неуловимая духовная сущность, начинает воспринимать прекрасную идею обширности, открытости и блаженства, а это влечет за собой представление о единстве со вселенной. Ощущение открытости и обширности космоса может стать очень легким, естественным и приятным, в него захочется погрузиться. Это состояние связано с ощущением надежности и защищенности и похоже на возвращение в материнскую утробу. Воодушевленный таким единением человек естественным образом становится любящим и милосердным, он очень красиво говорит. В таком состоянии можно воспринять божественное видение, или вспышки света, или звуки прекрасной музыки, или приближение чего-то чудесного, или некое божественное присутствие.

Вполне вероятно, что человек, который привык общаться с самим собой и своими проекциями таким способом, в посмертном состоянии бардо будет крайне раздражен, когда узрит видения татхагат, никак не зависящие от его восприятия. Видения татхагат не напрашиваются ни на какое единение – напротив, они устрашающе враждебны; они просто здесь, и присутствие их мучительно, ибо они не реагируют ни на какие попытки наладить с ними контакт.

Первое видение – это видение мирных божеств; но умиротворены они не в смысле того переживания любви и легкости, о котором мы только что говорили. Их умиротворенность всеохватна, незыблема и неуязвима, этому состоянию невозможно бросить вызов, у него нет возраста, нет конца, нет начала. Символ их умиротворенности представлен формой круга; в него нет входа, он вечен.

Подобные переживания бывают не только в посмертном состоянии бардо: они постоянно сопутствуют нашей повседневной жизни. Когда бы мы ни погрузились в состояние единства с мирозданием – состояние, в котором все прекрасно, спокойно и полно любви, – всегда есть возможность вторжения какого-либо иного элемента, по существу тождественного видению пяти мирных божеств. Вы обнаруживаете, что можете полностью утратить всякую почву под ногами, лишиться этого чувства единения и даже чувства собственной личности и раствориться в предельно и всецело гармоничной ситуации, а именно – в опыте переживания лучезарности. Это состояние абсолютной умиротворенности крайне пугающе, и вполне может случиться так, что столь внезапный проблеск иного измерения, к которому неприменимо даже понятие единения, поколеблет вашу прежнюю веру.

Теперь рассмотрим опыт встречи с гневными божествами. Гневные божества – это другое выражение всей той же умиротворенности. Они олицетворяют качество безжалостности и неумолимости, не допускающее никаких обходных путей. Если вы приблизитесь к ним и попытаетесь изменить ситуацию, они отбросят вас назад. Такое постоянно случается с эмоциями в нашей обычной жизни. Почему-то ощущение единства, где все мирно, спокойно и гармонично, не способно вместить в себя и удержать окончательную истину, ибо при всяком неожиданном прорыве энергий в форме страсти, агрессии, или какого-либо конфликта, вы внезапно пробуждаетесь. Это и есть гневная сторона умиротворенности. Даже если вы целиком вовлечены в какую-либо спокойную и уютную для вас ситуацию, сфабрикованную вашим эго, актуальная реальность наготы ума и красочные проявления эмоций непременно вас разбудят, и быть может, весьма бесцеремонно, вторгшись в вашу жизнь как внезапное несчастье.

Разумеется, всегда остается возможность пренебречь этими напоминаниями и по-прежнему верить в некогда воспринятую вами прекрасную идею единства со вселенной. Поэтому представление о том, что вы оставляете тело, вступаете в лучезарность, затем пробуждаетесь, выходите из лучезарности и воспринимаете эти видения в третьем бардо, можно понимать символически: вы оказались в таком открытом пространстве, где нет даже тела, с которым можно было бы себя соотнести; в этом пространстве у вас не может даже возникнуть представления о единстве, ибо нет ни того, кто объединяется, ни того, с чем объединяются, ни того, посредством чего такое объединение могло бы произойти. Но в этом открытом пространстве возникают вспышки энергии, которую можно либо направить, либо дать ей куда-то уйти; именно так здесь определяется ум – как наивная и доверчивая энергия, которая может быть либо увлечена в иную ситуацию, либо направлена в нужное русло. Возможность освобождения в самбхогакайе– в мирах пяти татхагат – зависит от того, имеют ли место попытки постоянно продолжать ту же самую игру.

Одновременно с этими живыми и красочными переживаниями проигрываются также состояния шести сфер опыта бардо. Восприятие шести сфер и восприятие пяти татхагат – это одно состояние, но выражающееся, так сказать, в различных стилях. Воспринимающий видения пяти татхагат (точнее, такой ум, в котором они возникают) обладает потрясающей способностью сохранять связь между физическим телом и умом, причем делает это совершенно спонтанно. Между духовностью ума и духовностью тела нет разделения: они суть одно и не противостоят друг другу.

В тексте «Бардо Тхедол» говорится следующее: когда умерший в первый раз пробуждается от бессознательной погруженности в тело, имеет место опыт визуального переживания, ясного, детального и точного, но также ослепительного и поражающего своим блеском, словно мираж на весенней равнине. Кроме того, усопший слышит сильный грохот, подобный тысяче громовых раскатов. Ментальное его состояние характеризуется расслабленностью и отстраненностью, но в то же время ощущением интеллектуальной перегруженности, словно существует только голова без тела, огромная голова, парящая в пространстве. Поэтому актуальный опыт визуального переживания этого состояния бардо (опыт, который подготавливает умершего к восприятию видений пяти татхагат) ясен, внятен и ярок, но при этом неосязаем и нематериален, причем усопший еще не понимает, где он, собственно, находится. То же самое отмечается и в области слухового восприятия: оглушительные грохочущие звуки, будто сотрясается сама земля, но при этом сотрясаться явно нечему. Нечто подобное случается и в обычной жизни, хотя в бардо из-за отсутствия физического тела опыт этих переживаний отличается галлюцинаторной ясностью. В ситуациях нашей повседневной жизни столь ярких и живых миражей не бывает. Однако нам хорошо знакомо ощущение полной заброшенности и одиночества, когда мы начинаем осознавать, что отсутствует привычный фон, который мы привыкли воспринимать как эго. Внезапный проблеск такого понимания вызывает глубокое потрясение.

Первый день

В тексте «Бардо Тхедол» говорится следующее: по прошествии четырех дней бессознательного состояния и пробуждения в лучезарности умерший внезапно понимает, что он находится в бардо. И в этот самый момент сансарический опыт как бы выворачивается наизнанку: вместо тела и формы умерший воспринимает свет и различные образы, а вместо осязаемой ситуации формы – неосязаемое состояние качества.

Затем вспыхивает ослепительный свет – связующее звено между телом и мыслящим разумом. Хотя человек погружен в состояние лучезарности, какая-то часть разума все еще действует, причем исключительно четко и точно. Так психофизическое тело и мыслящий разум преображаются в пространство.

В первый день все вокруг окрашено в цвет пространства – синий, а видение, являющееся умершему, – будда Вайрочана. Согласно описаниям, у него нет ни передней, ни задней стороны: это всеохватное панорамное видение, не имеющее центральной точки отсчета. Поэтому на традиционных изображениях Вайрочана, сидящий в позе медитации, имеет четыре лица, обращенные на все четыре стороны света. Его цвет – белый, ибо восприятие такого рода не нуждается ни в каких других оттенках, кроме изначального белого цвета. Вайрочана держит колесо с восемью спицами, символизирующее выход за пределы понятий направления и времени. Символика Вайрочаны в целом передает идею децентрализованного панорамного видения: как центр, так и периферия находятся всюду. Это означает целостную открытость сознания – выход за пределы скандхи сознания.

Вместе с образом этого татхагаты возникает также видение сферы богов. Глубина синего света ужасает, ибо в ней нет центра, который мог бы удержать внимание умершего. А белый свет сферы богов подобен горящей во тьме лампе, и этот свет привлекает.

Переживания, присущие сфере богов, случаются и в нашей повседневной жизни. Всякий раз, когда мы погружены в какое-либо духовное состояние или переживаем высшее наслаждение, когда мы поглощены своим «я» и его проекциями, когда нас переполняет радость, существует также возможность прямо противоположного переживания, а именно: децентрализованного, всеохватного качества Вайрочаны. Последнее вызывает крайнее раздражение и ничуть не привлекает, ибо здесь нет места для потакания себе, нет никакой основы для получения удовольствия. Обладать панорамным видением – очень даже неплохо, но если воспринимать его некому, то, с точки зрения эго, это просто ужасно. Конфликт между сферой богов и Вайрочаной постоянно проявляется в нашей обычной жизни, и зачастую выбор остается за нами. Либо мы станем цепляться за централизованный источник духовного наслаждения, либо дадим себе войти в чистую открытость, лишенную центра.

Источник этого переживания – агрессия, ибо именно она удерживает нас и не дает увидеть Вайрочану. Агрессия – это нечто вполне определенное и основательное; когда мы целиком во власти гнева, мы ощетиниваемся, как дикобраз, стараясь защититься любой ценой. В таком состоянии нет места панорамному видению; у нас нет ни малейшего желания иметь четыре лица – нам и один-единственный глаз не очень-то нужен. Это в высшей степени централизованное и полностью интровертированное состояние. Вот почему гнев побуждает нас бежать от Вайрочаны – от качества неограниченного расширения.