Текст книги "Власть маски"

Автор книги: Чингиз Абдуллаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Садитесь, – махнул он рукой, – здесь тепло. Я терпеть не могу прохладной погоды, хотя, впрочем, в Лос-Анджелесе она всегда теплая. Но мне нужно, чтобы было совсем тепло, очень тепло. Я ведь итальянец, более того – неаполитанец, вырос под горячим южным солнцем. А там всегда очень тепло.

По-английски он говорил безупречно, без всякого акцента. Скорее как американские итальянцы, чем приехавшие из Европы гости.

– Я вас понимаю, – улыбнулся Дронго. – Вы давно прилетели в Лос-Анджелес?

– Два часа назад. Эти перелеты меня совсем не утомляют. Особенно если в лайнере есть симпатичная стюардесса, – тихо добавил он и подмигнул гостю, чтобы не услышал секретарь его супруги. – Когда летишь первым классом, стюардессы бывают более сговорчивыми, – уже громче заявил он.

От Дронго не укрылось, как несколько изменился в лице Барнард. Но секретарь промолчал.

– Вы знаете, зачем меня пригласили? – спросил Дронго.

– Для охраны наших тел, – рассмеялся Моничелли. Зубы у него были идеально ровные и красивые. Настолько красивые, что невольно приходила мысль о хорошем стоматологе.

– Господин Дронго эксперт-аналитик, – вмешался Барнард, – он полетит с нами на Барбадос.

– Очень хорошо, – обрадовался Моничелли, – рядом со мной наконец появится еще один настоящий мужчина. А не куча визгливых и вертлявых мужиков, с которыми нельзя даже поговорить.

– А кто первый? – поинтересовался Дронго.

– Какой первый? О чем вы говорите?

– Вы сказали «еще один». Кого вы имели в виду?

– Вас и Юрия Горлача. Остальные вызывают только смех. Наш врач, который боится всего на свете, наш визажист, которому нужно носить женское платье, и наш секретарь, невозмутимый и все понимающий аскет. – Моничелли взглянул на барную стойку в противоположном конце бассейна.

– Может быть, виски? – спросил он.

– Нет, спасибо. У бассейна и в такую жару меня просто развезет, – признался Дронго.

– А внешне вы производите хорошее впечатление. Мы, кажется, одного роста. Какой у вас рост?

– Метр восемьдесят семь.

– У меня метр восемьдесят пять. Значит, мы почти одного роста. Не беспокойтесь, можете спокойно выпить четверть литра. Для вашей массы тела это не так много. Я ведь ресторатор и понимаю толк в выпивке и еде. Между прочим, на Барбадосе будет очень неплохой винный бар. Я вас заставлю продегустировать все, – хохотнул Моничелли. – Зачем вы хотели меня видеть?

– Чтобы познакомиться с вами. Мне показалось важным узнать поближе человека, жена которого пригласила меня для работы.

– У нас с ней «автономное плавание» в подобных вопросах, – заявил Моничелли. – Вы не смотрите на этого Барнарда. Он просто статуя, а не человек. Но я ничего не знал о ее новом проекте. Раз она так решила, пусть так и будет. Я ей никогда не возражаю. Так легче сохранить семью, мистер эксперт.

– Вы давно знаете Юрия Горлача?

– Я его вообще не знал. Узнал только после того, как он начал встречаться с Агнессой. По-моему, его интересуют только деньги и ничего, кроме денег. И немного Агнесса. Хотя я не понимаю, что у них общего.

– Может, он встречается с ней ради денег? – осторожно спросил Дронго, стараясь не смотреть в сторону Барнарда.

– Здесь нет альфонсов, – рассмеялся Моничелли, – ни я, ни Юра не встречаемся с сестрами Линдегрен ради их денег. Мы оба вполне обеспеченные люди.

Дронго мельком взглянул на невозмутимое лицо Барнарда. Тот молча слушал их разговор, стараясь не выдавать своего отношения к этим словам супруга своей хозяйки.

– А подругу Юхана вы знаете? – на всякий случай уточнил Дронго.

– Какую подругу? – не понял Моничелли. Он мрачно взглянул на Барнарда, словно ожидая подсказки.

– Речь идет о мисс Гиндиной, – невозмутимо пояснил Барнард.

– Конечно, знаю, – усмехнулся Моничелли, – очень красивая молодая женщина. Пробивная и настырная. Но красивая. Юхан молодец, у них с матерью всегда был хороший вкус. Отбирали лучшие экземпляры для спаривания. Ну ладно, ладно, Барнард, не нужно так краснеть.

Секретарь действительно покраснел и отвернулся.

– Господин Моничелли, вы знаете, что кто-то угрожал вашей жене, – уточнил Дронго.

– Слышал, – нахмурился Антонио. – Я думал, что это глупая шутка, но она говорила, что получила сразу два каких-то письма. Нужно было отправить их в полицию. А она их уничтожила. Эта была непростительная глупость. Нужно найти и наказать мерзавцев, которые устраивают такие фокусы. Показательно наказать. – Он явно разозлился.

– Вы никого не подозреваете?

– Я? Разумеется, никого. Я здесь знаю не так много людей. Даже в Нью-Йорке у меня больше знакомых.

– Кто, по-вашему, это мог быть?

– Какой-нибудь извращенец, – оживился Моничелли, – решил таким образом самоутвердиться. Вы же должны понимать, какое количество психопатов живет в этом городе. Каждый влюбляется в какую-нибудь актрису и считает себя обойденным. Кто-то стреляет в президента, кто-то прыгает с башни, кто-то угрожает объекту своего обожания. Я не удивлюсь, если выяснится, что письма отправлял кто-то из поклонников Кристин. Он просто не хочет, чтобы она улетала на Барбадос. Такую версию вы не рассматривали?

– Нет, – признался Дронго, – она кажется мне слишком экзотической.

– Ну и напрасно. Это точно какой-нибудь псих, который решил отличиться таким образом. Какие у вас есть еще вопросы?

– Больше никаких, – улыбнулся Дронго, – не хочу вам мешать. Вы полетите на остров вместе с Кристин?

– Конечно. Теперь я не могу отправлять ее одну, даже в сопровождении такого кавалера, как вы, мистер Дронго. Я правильно называю ваше имя?

– Правильно. – Дронго поднялся, протянул руку. Моничелли приподнялся и пожал ему руку. Барнард так и не шевельнулся. Уходя, Дронго кивнул и ему.

«Похоже, Антонио Моничелли – единственный нормальный человек в этой компании, – подумал Дронго, – у него нет никаких иллюзий, и он отличается трезвым подходом к действительности. Кристин нужен именно такой мужчина – сильный, уверенный, неровный, не признающий никаких авторитетов. Говорят, что противоположности сходятся. Как там у Пушкина. „Они сошлись. Волна и камень, стихи и проза, лед и пламень“. Или наоборот». Уже прошло столько лет, но он помнил наизусть многие стихи великого поэта. Дронго прошел через внутренний сад, снова вошел в гостиную. Кроме Юхана, он уже успел познакомиться со всеми «действующими лицами». Не похоже, чтобы кто-нибудь из них отправлял эти письма, устраивая Кристин подобный кошмар. Тогда все гораздо хуже. Значит, он должен искать кого-то чужого, постороннего, а это гораздо сложнее.

Дронго сел в лимузин, который медленно поехал по дорожке, ведущей к воротам. Они успели выехать на дорогу, когда показался второй лимузин, направлявшийся к вилле.

– Это сама миссис Линдегрен, – с уважением сказал водитель. Дронго оглянулся. Машина уже въезжала во двор. Дронго закрыл глаза и откинул голову на подушку. Завтра он вылетит на этот далекий остров. Завтра он окажется в тропическом раю. Но все это будет завтра. А сегодня он полулежит в лимузине, направляющемся в его отель. Дронго даже не мог предположить, что завтра начнется его самое сложное дело, в котором он потерпит поражение.

Глава 9

Утром он выехал на заранее заказанном такси в аэропорт. После трагедии одиннадцатого сентября две тысячи первого года и августовских попыток взрывов самолетов в Лондоне в каждом американском аэропорту проверка занимала довольно много времени. Хотя нужно отдать должное американцам, они проверяли быстро и не суетливо в отличие от проверок в европейских аэропортах, где подобные акции проводились прямо-таки на истерическом уровне с явными признаками легкой паранойи.

Самолет взлетел точно в срок и взял курс на Майами. Дронго, сидевший в салоне бизнес-класса, недовольно посмотрел вниз. До Майами лететь далеко, больше пяти часов, и на этом маршруте самолет обычно сильно трясет, сказывается близость к экватору и огромным степным просторам Аризоны и Техаса. Он поморщился. Если бы не пересадка в Майами, он бы с удовольствием немного выпил, чтобы успокоиться. К его удивлению и сожалению, это было единственное средство, которое эффективно действовало на любом рейсе, позволяя расслабиться и даже немного подремать.

Неприятности начались почти сразу же. Уже через полчаса самолет попал в зону турбулентности. Пока трясло не так сильно, командир лайнера даже не включал сигнала, чтобы пассажиры пристегнулись. Воспользовавшись этим, Дронго вызвал стюардессу и попросил принести ему стакан водки и стакан томатного сока с двумя лимонами. Третий стакан должен быть с двумя кубиками льда. Смешав все эти ингредиенты, он выпил «Кровавую Мэри» и почувствовал себя гораздо лучше. К тому же закончилась и зона турбулентности. Над Техасом опять сильно затрясло, и командир попросил всех занять свои места и пристегнуться. Дронго опять вызвал стюардессу. Он снова попросил принести ему точно такие же три стакана. После второй «Мэри» ему стало не так страшно. Но самолет по-прежнему бросало вверх и вниз. Дронго выпил третью «Мэри» и абсолютно успокоился. Самолет трясло почти до самой посадки, но он чувствовал себя гораздо спокойнее. И если после первого коктейля он еще изрядно нервничал, то после второго успокоился, а после третьего вообще летел, не замечая никакой тряски.

В Майами они приземлились вечером, сказалась разница во времени. В аэропорту нужно было подождать около двух часов. Он прошел в ресторан и заказал крепкий чай с лимоном. После трех стаканов ему стало заметно лучше. Но теперь ему предстоял абсолютно дикий перелет чуть ли не через половину океана. Барбадос находился несколько в стороне от Малых Антильских островов, которые тянулись длинной грядой от Северной Америки до Гаити. Словом, нужно было лететь еще более трех часов, чтобы приземлиться в Бриджтауне.

Когда он садился в самолет, то был уверен, что на сегодня все приключения закончились. Но он ошибался. Они только начинались. Если раньше трясло над степными просторами Северной Америки, то теперь авиалайнер просто бросало из стороны в сторону над темнеющим океаном. Они обогнули Багамские острова и взяли курс на юго-восток. Если раньше он летел в относительно большом семьсот шестьдесят седьмом «Боинге», то теперь – в небольшом семьсот тридцать седьмом, который казался игрушкой среди порывов разъяренного ураганного ветра.

Стюардесса почти не появлялась в небольшом салоне бизнес-класса. Дронго с нарастающим раздражением и страхом подумал, что больше никогда в жизни не согласится лететь в такую даль. Барбадос находился совсем недалеко от экватора, и чем дальше самолет продвигался на юг, тем сильнее становился встречный ветер. Через полтора часа после взлета самолет начало бросать так сильно, что казалось, он вот-вот развалится на куски. Даже пассажиры, привыкшие к подобным перелетам, начали проявлять беспокойство. Дронго с трудом поднялся, прошел к стюардессе и потребовал бутылку водки. Но у стюардессы были только джин, ром и виски. Он, разозлившись, взял бутылку джина. Затем забрал стакан, наполненный кусочками льда, и две банки тоника.

Самолет трясло так, что, вернувшись на место, он с трудом открыл бутылку и в результате выплеснул часть джина себе на брюки. Затем налил джин в стакан и, не думая, залпом выпил его. Самолет по-прежнему дико трясло. Он налил второй стакан, залил его тоником. Пожалел, что не успел взять лимон, но выпил и эту порцию. Через полчаса он с удивлением обнаружил, что джин закончился. При такой тряске он умудрился выпить поллитровую бутылку джина. Самолет по-прежнему страшно трясло. Он зло посмотрел на чернеющий внизу океан и закрыл глаза.

Его разбудили, когда самолет пошел на посадку. Табло «пристегните ремни» не гасло во все время полета. Стюардесса попросила его поправить кресло и не спать. Лайнер пошел на посадку. На часах было около одиннадцати. Когда он наконец получил свой багаж и вышел из здания аэропорта, было уже без пятнадцати двенадцать.

У выхода стоял темнокожий мулат лет сорока. С щегольскими усиками и в темных очках, он был в какой-то смешной соломенной шляпе и светлом костюме. В руках он держал табличку с надписью «Мистер Дронго». Дронго подошел к нему.

– Вы ждете меня? – недовольно спросил он, показывая на плакат.

– Если вы мистер Дронго, то вас, – сказал мулат на хорошем английском. Дронго кивнул, чувствуя, как его мутит. Голова гудела. Эти два перелета изрядно вымотали его. Мужчина с удивлением смотрел на эксперта. Кажется, этот гость успел основательно приложиться к бутылке, прежде чем сошел с самолета.

Мулат забросил чемодан на заднее сиденье джипа и показал Дронго на место рядом с собой. Дронго едва не упал, усаживаясь в машину. Дико болела голова. Он успел пристегнуться и оглянулся по сторонам. Аэропорт был небольшим, и прилетевший ночью самолет выполнил последний рейс в эти сутки на Барбадос.

Водитель, взглянув на гостя, едва заметно усмехнулся. Многие туристы из Европы, прибывали на остров в подобном нетрезвом состоянии, сказывалась отдаленность острова и эта тряска во время перелета. Но пьяный эксперт на остров еще не прилетал.

– Как вас зовут? – спросил Дронго, чувствуя изжогу. «Нужно было купить в аэропорту бутылку воды», – с сожалением подумал он.

– Рауль Моранте, – вежливо ответил мулат. Он уже собирался тронуться, когда Дронго остановил его.

– Купите, пожалуйста, бутылку воды, – попросил он, – кажется, мне совсем плохо. Я дам вам деньги.

– Не нужно, – усмехнулся Рауль, – на заднем сиденье есть несколько бутылок воды. Можете взять одну. Если сумеете перегнуться.

– Постараюсь, – Дронго повернулся и, протянув руку, сумел нашарить одну бутылку. Он пил жадно, разбрызгивая воду на себя.

Рауль снова усмехнулся. Гость явно злоупотребил алкоголем.

– У вас всегда так тепло? – спросил Дронго, когда Моранте включил кондиционер.

– Всегда, – ответил Рауль. – Тридцать градусов – нормальная температура для нашего острова. Но по вечерам бывает прохладнее.

– Тогда выключите кондиционер, и я открою окно. Для меня это нормальная погода.

Рауль несколько озадаченно взглянул на приехавшего. Для американцев и европейцев подобная погода, даже глубокой осенью, считалась очень душной. Но похоже, этот эксперт был с юга. Он выключил кондиционер и открыл окно.

– Когда приезжает вся группа? – уточнил Дронго.

– Завтра вечером, – сообщил Рауль, – у них будет свой зафрахтованный самолет. Вам нужно что-то привезти из Лос-Анджелеса? Вы оставили там свои вещи?

– Нет. Все нормально. Просто эти два долгих перелета меня вконец доконали. Они прилетят прямым рейсом из Лос-Анджелеса?

– Нет. Они сделают посадку на Ямайке, в Кингстоне. Слишком дальняя дорога. Самолет сразу не возьмет столько топлива.

– Вы разбираетесь в этих вопросах?

– Не очень, – усмехнулся Рауль, – но я знаю, как они обычно летят. У нас такое место, куда трудно добраться. И из Европы, и из Америки. Только Венесуэла рядом, но оттуда уже давно никто не летает. Там этот безумный Чавес, который хочет свести американцев с ума.

Дронго взглянул на бутылку. В ней почти не осталось воды. Каждый раз после приземления он испытывал легкое чувство досады оттого, что боялся, когда самолет трясло в зоне турбулентности. Побывавший в стольких переделках, не боявшийся драться с Миурой, не раз смотревший смерти в лицо, он по-прежнему испытывал подсознательный панический страх перед высотой и полетами. Возможно, потому, что в этом случае он никак не мог воздействовать на ситуацию и каким-то образом переломить ее в свою пользу.

Машина наконец поехала. Дронго, выпив еще немного воды, почувствовал, что засыпает, и закрыл глаза. Просыпаясь время от времени, он смотрел на мелькавшие вокруг окрестности. Ночью все казалось вымершим и почти бесцветным. Иногда мелькали какие-то редкие огни.

В один из моментов, когда машину сильно тряхнуло, он открыл глаза и огляделся. Они подъехали к бензоколонке. Дронго с отвращением почувствовал вкус железа во рту, сказывалось большое количество алкоголя. Он вылез из автомобиля и, стараясь не обращать внимания на ухмылку Рауля, прошел к туалету.

Еще несколько подобных перелетов, и я превращусь в законченного алкоголика, зло подумал он, умываясь перед зеркалом. Ну почему я согласился на этот безумный перелет и непонятную поездку? У известной актрисы появились какие-то непонятные подозрения. И у нее есть возможность выписать себе экзотического частного детектива из бывшего СССР, учитывая, что в ее окружении много людей из этой страны. Напрасно он согласился. Если она действительно больна, то это явные последствия болезни. Если нет, то после очередного нервного срыва миссис Линдегрен он вынужден будет улететь в Европу.

Хорошо еще, что он не согласился лететь на лайнере самой Кристин. Эти маленькие самолетики, наверное, трясет еще сильнее, чем такие махины, как «Боинги». Он вернулся к машине.

– Вы себя хорошо чувствуете? – спросил Рауль. – Если хотите, можете взять еще воды. Бутылки на заднем сиденье.

– Спасибо. Мне уже лучше. Вы работаете в охране виллы?

– Да. Я отвечаю за остальных ребят.

– Значит – вы старший?

– Можно сказать и так.

– Сколько вас человек?

– Шестеро. По двое в каждую смену.

– Вы знаете всех?

– Конечно. Я сам их отбирал. Раньше вилла принадлежала синьору Дериси. Но он продал эту виллу миссис Линдегрен. Она почти ничего не меняла, только приказала расчистить сад, он был в очень запущенном состоянии. И сделать новую дорожку к морю. А еще в прошлом году мы установили новую видеосистему наблюдения, так ее называют. Но устанавливали не мы, а сотрудники английской фирмы. Они нас научили пользоваться этими приборами.

Голова ужасно болела. Дронго вспомнил, что лекарство лежит в чемодане. Он чуть поморщился.

– Есть гарантия, что на виллу не попадет чужой? – поинтересовался Дронго.

– Никто не пройдет, – кивнул Рауль. Он видел, как плохо чувствует себя прилетевший эксперт. Но тот умудрялся задавать правильные вопросы. – Мы контролируем забор вокруг виллы и выход на пляж. Никто не сможет пройти на виллу незамеченным. Ни один человек.

– Вы так уверены? – вздохнул Дронго.

– Да. Несколько раз к нам пытались залезть мальчишки. Но система тут же срабатывала. У нас инфракрасная система сигнализации и повсюду установлены камеры. И даже с пляжа никто не сможет пройти.

– Понятно. – Дронго перегнулся и достал вторую бутылку воды, чувствуя сухость во рту. Жадно сделал несколько глотков. – Кто еще остается на вилле? – спросил он.

– Никто. Ночью остается только миссис Линдегрен и ее гости. Наша кухарка Эужения и горничная Хуанита работают до вечера, а потом уходят в поселок.

– Далеко до поселка?

– Совсем недалеко. Три километра. Но обычно их кто-нибудь забирает. У нашей кухарки муж работает водителем автобуса. Он за ней заезжает. Или брат Хуаниты. У него есть своя машина. И он работает садовником. Следит за деревьями, которых у нас не так много. Сейчас есть компьютерная система, управляющая режимом поливки наших деревьев, и ему нужно только следить, чтобы все работало нормально.

Дронго выпил еще немного воды. Кажется, он начал приходить в себя.

– И никто не приезжал сюда за последние месяцы? – уточнил он напоследок, перед тем как снова закрыть глаза.

– Приезжали. В прошлом месяце сюда приезжала сестра миссис Линдегрен со своим другом. Он, кажется, русский. У него такая фамилия, не похожая на наши. Гороч или Гормач.

– Юрий Горлач? – вяло спросил Дронго. Если бы не эти ужасные перелеты, он бы говорил с Раулем совсем иначе. Но у него так болела голова. Он попытался сосредоточиться, слушая ответы Рауля.

– Да. Они приезжали и были здесь два дня. Кажется, женщина была в очень плохом состоянии, – сообщил Рауль.

– Они отправляли какие-то письма?

– Я не знаю. Если отправляли, то из Бриджтауна. Но мне они об этом не говорили.

– И больше никто не приезжал?

– Полтора месяца назад сюда прилетал мистер Линдегрен.

Дронго нахмурился. Нужно понять, кого имеет в виду Рауль, когда говорит о мистере Линдегрене? Неужели о супруге Кристин? Но у него другая фамилия. Кого он имеет в виду?

– Муж Кристин? – уточнил Дронго.

– Нет, ее сын, – ответил Рауль, искося взглянув на своего собеседника.

– Он приехал один? – Дронго заинтересованно посмотрел на Рауля.

– Нет, – ответил Рауль, – они прилетели все вместе.

– Что значит – все вместе?

– Большая компания. Три пары. И он был со своей подружкой. Она тоже русская. И они тоже почти сразу улетели.

– Час от часу не легче, – пробормотал Дронго по-русски.

Рауль несколько подозрительно взглянул на сидевшего рядом эксперта.

– Вы тоже русский? – удивленно спросил он. – Я думал, что вы серб или хорват. У нас в охране работал серб Дранко.

Дронго усмехнулся. Он ничего не ответил. Интересно, что обе пары, которые приезжали на Барбадос, ничего не сказали ему о своих поездках. Он закрыл глаза, раздумывая над тем, что ему сообщил Рауль.

Было уже совсем поздно, когда они подъехали к вилле. Ворота открылись, и Дронго снова уронил голову на грудь.

«Как глупо, – подумал он, – кажется, я хотел выбрать себе номер…»

Машина остановилась перед домом. Потом Дронго бережно куда-то поднимали. В комнату вслед за ним внесли чемодан и тактично вышли. Он даже не мог вспомнить, кто именно ему помогал. Кто-то из молодых людей, наверное, охранники. «Не нужно было так напиваться, – раздраженно подумал Дронго. – Хотя, с другой стороны, перенести подобный полет, будучи достаточно трезвым, было практически невозможно».

Он разделся и прошел в небольшой душ. Горячая вода не смогла привести его в чувство. Он дошел до кровати и рухнул на нее, даже не успев одеться. Полотенце упало на пол. Он только успел накинуть на себя простыню и погрузиться в исцеляющий сон.