Текст книги "Резонер"

Автор книги: Чингиз Абдуллаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Дронго положил фотографию на столик. Эдгар смотрел на него, уже точно зная, что он ответит. Дронго поднялся. У него был мрачный, сосредоточенный вид.

– Встаньте, – сурово сказал он. – Я найду этих нелюдей, чего бы мне это ни стоило.

Арзуманян захлебнулся воздухом, судорожно втягивая его в себя. Дронго протянул ему руку, и он поднялся.

– Люди борются со Злом не потому, что рассчитывают победить, – неожиданно сказал Дронго, – победить Зло часто невозможно, и нормальные люди это хорошо понимают. Но они бросают вызов злу именно потому, что не могут жить рядом с ним, не могут жить иначе. Садитесь, Левон, с этой минуты ваше дело стало и моим личным делом.

Глава третья

Гость еще несколько минут приходил в себя. Дронго терпеливо ждал, пока Арзуманян докурит очередную сигарету. Когда гость потушил ее, он спросил:

– Откуда вы узнали о предательстве своего телохранителя?

– Его убили на следующий день. Дождались, когда он выйдет из дома, и застрелили. Следователь считает, что работали профессионалы.

– Кто ведет следствие?

– Наша межрайонная прокуратура. Старший следователь Гордеев. Неплохой парень, но у него ничего не выходит, хотя прошло уже больше двух месяцев. Однако ему удалось выяснить, что мой бывший телохранитель сам просил сестру назначить день свадьбы именно на то число, когда меня пытались убить. Гордеев считает, что он сдал меня убийцам, но те убрали его, чтобы не оставлять следов.

– Логично, – кивнул Дронго, – хотя от этого не легче. И с тех пор следствие совсем не продвинулось в расследовании преступления?

– Какие-то детали им становятся известны… Нашли автоматы, маски… Отпечатки пальцев одного из возможных убийц. Гордеев говорит, что этот убийца не проходит у них по картотеке. Значит, либо бывший военнослужащий, либо бывший сотрудник правоохранительных органов. Какая мне разница, кем он был в прошлом. Меня интересует, где он сейчас. И кто были те двое, которые стреляли в машину. Они ведь стреляли метров с десяти и не могли не видеть, что там дети. Я знаю, что у бандитов есть свой кодекс чести. Но такое… – Арзуманян сжал кулаки. – Я их удавлю собственными руками. Это же беспредел! Даже киллеры не стреляют в детей. У них тоже есть свой «кодекс чести».

– Какая честь у подонков, – поморщился Дронго. – Значит, Гордеев говорил вам, что найденные отпечатки пальцев не проходят по картотеке МВД. Верно?

– Кажется, так, – Арзуманян вздохнул и потушил сигарету. – Вы извините, что я так много курю.

– Ничего, – ответил Дронго, – я понимаю. А теперь скажите, кого именно вы подозреваете. Вы ведь наверняка знаете, кто мог быть заказчиком.

– С чего вы взяли? – нахмурился Арзуманян.

– Догадался. В девяноста девяти случаях из ста объект нападения знает, кто его «заказал». Другое дело, что в случае «успеха» он уже не может поделиться своим знанием со следователями. А вы, очевидно, не спешили делиться?

– Не спешил, – признался Арзуманян.

Он посмотрел на пачку, но не стал доставать новую сигарету.

– Я почти уверен, что меня «заказали» в одной нефтяной компании. Но кто именно, точно не знаю. Если бы знал, давно бы заплатил другому убийце, чтобы убрал негодяя. Но я не уверен… Думаю, что это либо президент компании, либо один из его заместителей. У него три зама. Честно говоря, президента я подозреваю меньше всего. Это не тот человек, который мог бы действовать подобными методами. У него деньги, имя, репутация, и он не стал бы рисковать, связываясь с убийцами. Один из его заместителей тоже вне игры. Это мой старый знакомый…

– «Предают только свои», – напомнил Дронго старую французскую пословицу.

– Знаю, – кивнул Арзуманян, – но он был на похоронах и все время старался оказать мне поддержку. Я не верю в шекспировских злодеев. Он бывший геолог, и мы с ним давно знаем друг друга.

– Остаются двое других.

– Вот именно. Один из них, видимо, и «заказал» меня. Да, я в этом почти уверен. Дело в том, что я с ними серьезно поругался незадолго до нападения, недели за две. Они вызвали меня к себе. Там были оба вице-президента. И мы довольно крупно поспорили. Речь шла о дочерней компании, которую они вдвоем контролируют. И которую я отказывался страховать из-за высокого риска. В общем, мы неприятно поговорили…

– В случае вашей смерти они могли бы настоять на страховке?

– Думаю, да. Часть акций нашей компании принадлежит именно им. Но кто из них решился на такое? Если бы я точно знал… Хотя, может, и кто-то другой. Я не могу брать на себя ответственность, утверждая, что знаю заказчика.

– Кто из них вызывает у вас больше подозрений?

– Не знаю. Я много об этом думал. Но точно не знаю. Иногда мне кажется, что я схожу с ума и становлюсь маниакально подозрительным. Может, они вообще не имеют никакого отношения к нападению. Но тогда я не знаю, кому и зачем могла понадобиться моя смерть. Не знаю… ничего не знаю. Но я обязан узнать, кто это сделал.

– Вы можете дать точные данные на все руководство нефтяной компании? Имена, фамилии, адреса?..

– Конечно, могу. Если будет нужно, я все вам предоставлю. У них есть рекламные ролики, там все указано. Президент Семен Флейшер, вице-президенты Денис Назаров, Вячеслав Лунько и Карен Абрамов. Последний тот самый бывший геолог, о котором я говорил. Мы с ним знакомы много лет, вместе учились в Москве на геологическом. Данные на каждого из них указаны в рекламных проспектах компании.

– Пришлите мне все данные. Когда вы должны уехать в Англию?

– Через три дня. Мы с сыном летим в Англию специальным самолетом. Я не знаю, чем закончится операция, но если она пройдет неудачно… – у него сорвался голос.

– Не нужно, – перебил его Дронго, – будем надеяться на лучшее. Значит, через три дня вы уезжаете… Итак, вы уверены, что кто-то из руководства компании «заказал» вас, поэтому решили поменять автомобиль и взяли машину вашего соседа. За вами могут следить?

– Я проверял. Пока не следят. Наверное, думают, что я все равно уеду в Англию. И решили пока меня не трогать. Но, на всякий случай, я не хотел, чтобы кто-то узнал о нашей встрече. – Левон посмотрел на фотографию, лежащую на столике, и снова помрачнел. Казалось, он почернел от горя. Дронго знал подобные случаи, когда человек после особо тяжких нервных потрясений, будто чернел изнутри, высыхая от горя.

Арзуманян убрал фотографию.

– Я не думал, что вы согласитесь, – тихо признался он. – Шел к вам, как к последней надежде. Я понял бы вас, если бы вы отказались. Помогать армянину после всего, что случилось с нашими народами…

– Если вы еще раз заговорите на эту тему, я спущу вас с лестницы, – неожиданно сказал Дронго, – хотя мне этого очень не хочется делать. Я помогаю человеку, а не представителю той или иной национальности. Хватит об этом. К тому же – мы с вами земляки.

– Да, – сказал Арзуманян, – вы знаете, я ведь знал друга вашей семьи. Николая Арташесовича Ереванцева. Мы с ним вместе росли в Армяникенде.

Армяникендом, или армянской деревней, в Баку называли место компактного проживания армян еще в начале двадцатого века. Человек, о котором шла речь, действительно был близким другом семьи Дронго. Много лет его родители дружили семьями Ереванцевых и Гольдманов. Это был тот самый Баку шестидесятых, который по праву называли «новым Вавилоном», когда смешение народов и наций давало изумительный эффект полифоничного, космополитичного города с неповторимой аурой и характером. В этом городе одновременно жили Ростропович и Ландау, Муслим Магомаев и Гарри Каспаров, десятки, сотни известных деятелей культуры, науки и искусства. Но все это было в прошлом. После известных событий в Баку семья Ереванцевых уехала в Чикаго. Дронго хорошо помнил супругу дядя Коли – Ольгу Феликсовну Абиль-заде. Немного полячка, немного украинка, немного еврейка, немного русская, она была удивительно похожа на Людмилу Гурченко. Тетя Оля была не просто красивой женщиной, но и одним из лучших адвокатов старого Баку. Ее первый муж был азербайджанцем, и именно от него ей досталась азербайджанская фамилия, которую после смерти мужа она менять не стала.

– Я их помню, – сказал Дронго, – увы, Леван. Старый мир разрушен. И наш город сильно переменился с тех пор. Кто-то уехал, кто-то умер. А оставшиеся доживают дни, ностальгируя по прошлому. Кто мог подумать, что все так кончится?

– У меня столько знакомых осталось в Баку, – признался Арзуманян. – Вы знаете, мне до сих пор больно вспоминать об этом. Сейчас я понимаю, что у нас не было шансов. Против нас было все – время, история, глупая прогнившая власть, ее беспомощность, авантюризм местных политиков, национализм наших дураков с обеих сторон. Я все понимаю. Но от этого не легче. Сколько вам лет?

– Сорок два.

– Мне сорок шесть. Значит, мы с вами росли примерно в одних условиях.

– Похоже, – печально согласился Дронго, – давайте договоримся: вы никому не расскажете о своем визите. Ни одному человеку. Куда вы сейчас едете?

– В больницу.

– Понятно. И еще одна просьба. Если обнаружите, что за вами наблюдают, сразу сообщите мне. Договорились?

– Пусть только сунутся. У меня есть оружие…

– Это крайний вариант. Соберите все нужные документы, я хочу посмотреть данные и по нефтяной компании, которая с вами работала, и по вашей. Вы можете дать мне телефон Гордеева?

– Я помню его, – Арзуманян назвал номер телефона.

И неожиданно спросил:

– А вы помните бакинского Гордеева? Его знал весь город.

– Конечно помню, – кивнул Дронго, – бывший полковник КГБ, директор старого Интуриста. Там собиралась вся бакинская элита. В ресторане звучали популярные мелодии, новые джазовые композиции. Когда я был мальчиком, меня туда водил отец.

– Спасибо вам за все, – вздохнул Арзуманян, протягивая руку, – я вам очень благодарен. И за то, что выслушали, и за то, что согласились. Спасибо вам. И насчет гонорара…

– Мы успеем обсудить этот вопрос, – перебил его Дронго.

– Да, конечно. Спасибо.

– Вечером я к вам приеду, – напомнил Дронго, – какой у вас адрес?

– Я не живу дома, – признался Арзуманян, – слишком больно. Давайте лучше встретимся у меня на даче. Если хотите, я пришлю за вами машину.

– Не нужно. Я приеду к вам на дачу. Давайте точный адрес. Вечером я приеду.

Арзуманян продиктовал адрес и поднялся.

Когда он ушел, Вейдеманис взглянул на Дронго.

– Вот такая история, – сказал Дронго, подходя к окну и открывая его шире.

Эдгар молчал.

– Ненавижу, – неожиданно произнес Дронго, – ненавижу, когда стреляют в детей. Я еще могу понять, когда взрослые мужики сводят счеты друг с другом. Но когда в детей…

– Я понял, что ты согласишься, по твоему лицу.

– Ты думал, что я мог поступить иначе?

– Нет.

– Скажи Лене Кружкову, чтобы проследил за ним. Арзуманян в таком состоянии, что его можно взять голыми руками.

– Скажу, – кивнул Вейдеманис. Он смотрел на своего друга так, словно впервые видел его.

Дронго повернулся к Эдгару.

– Что? – спросил он. – Что-нибудь не так?

– Насчет Зла, – напомнил Эдгар. – Ты, кажется, не понял, что сказал. По-моему, ты сформулировал идею порядочных людей на все времена. Со Злом борются не потому, что рассчитывают победить, а потому, что не могут жить рядом с ним. Ты знаешь, мне кажется, нужно записывать твои слова. Может, издам книгу умных афоризмов Дронго.

– Опять много слов, – улыбнулся Дронго. – Ты нервничаешь?

– Как и ты. Я думаю будет не очень высокопарно, если я скажу тебе несколько слов. Я горжусь тем, что ты мой друг. И горжусь тем, что тебе помогаю. Потому, что я тоже не могу жить рядом со Злом.

Дронго промолчал. Теперь следовало обдумать схему поисков. Если Арзуманян прав, то заказчиков преступления нужно искать в нефтяной компании. «Нужно внимательно изучить личное дело каждого из подозреваемых», – подумал Дронго. Он знал, как легко предают и обманывают, когда дело касается больших прибылей. И поэтому не собирался делать скидок ни на репутацию президента компании Флейшера, ни на дружбу Абрамова. Он понимал, какая сложная задача стоит перед ним. Нужно было досконально изучить биографии всех четверых, чтобы понять внутреннюю логику поступков каждого. И на основе этого рассчитать, кто мог отдать приказ на физическое уничтожение Арзуманяна. Ему предстояли трудные ночи, и он понимал, что проверка может затянуться надолго.

Теперь следовало познакомиться со следователем Гордеевым. Дронго подумал, что нужно позвонить Владимиру Владимировичу, своему старому другу и коллеге, который не раз помогал в подобных вопросах. Однако, посмотрев на номер телефона и место работы Гордеева, он передумал и набрал другой номер.

– Приемная полковника Демидова, – услышал он голос секретарши. Дронго позвонил заместителю начальника УВД города, с которым был знаком много лет.

– Добрый день, – вежливо поздоровался Дронго, – вы можете связать меня с вашим руководителем?

– Извините, – ответила секретарша. – Кто это говорит?

– Скажите, что Дронго.

– Кто? – изумилась девушка. – Какой Дронго? Что вы говорите? Вы позвонили в милицию. Перестаньте шутить и положите трубку.

– Пожалуйста, доложите ему, – упрямо повторил Дронго.

Секретарша поняла, что, возможно, ошиблась. Немного подумав, она робко нажала кнопку селекторной связи.

– Извините, товарищ полковник, – сказала девушка, – вам звонит какой-то Дронго.

Дронго улыбнулся, услышав ее обращение «товарищ». Несмотря на все прошедшие перемены, в армии, милиции и органах госбезопасности упрямо не принимали обращение «господин», предпочитая обращаться по-старому.

– Алло? Здравствуй! – крикнул полковник, едва услышав имя Дронго. – Ты куда пропал? Сколько месяцев не звонишь!

Полковник Демидов был одним из самых порядочных людей, которых Дронго встречал в своей жизни. Он был одним из тех оперативников, которые прошли путь от лейтенанта до полковника, успешно проходя по службе ступеньку за ступенькой, и многие из них были отмечены не только его потом, но и кровью. Три ранения, два ордена, восемь медалей – таким был путь Демидова. Это был один из тех офицеров, которыми могла гордиться московская милиция и на жизнях которых строилось благополучие города и страны.

– Действительно, не звонил, – засмеялся Дронго. – Я был очень занят. И вообще меня не было в Москве.

– Как обычно, – проворчал полковник, – а сейчас звонишь, конечно, по делу. Что случилось?

– Ничего страшного. Я просто хотел попросить тебя рекомендовать меня одному следователю из прокуратуры.

– Что случилось?

– Несколько месяцев назад была расстреляна машина бизнесмена Арзуманяна. Погибли его жена и маленькая дочка. Ты слышал об этом преступлении?

– Конечно, слышал. Я до сих пор курирую уголовный розыск. Об этом писали все газеты. А почему ты спрашиваешь?

– Я решил провести собственное расследование. Ты можешь порекомендовать меня Гордееву, который ведет это дело? Просто позвонишь ему, представишь меня и попросишь, чтобы он меня принял.

– Тебе это очень нужно?

– Очень.

– Я ему, конечно, позвоню. Я ведь твой должник. Но учти, что это не совсем правильно. Прокуратура проводит собственное расследование, и я не думаю, что они будут в восторге, если узнают о твоей самодеятельности. Извини, но я привык говорить прямо.

– Ты думаешь, я могу им помешать?

– Нет. Но это я так думаю. Они могут думать по-другому. Ты меня понимаешь?

– Понимаю. Именно поэтому и хочу встретиться с Гордеевым. Я все равно буду проводить собственное расследование. Меня попросил об этом сам Арзуманян. Можешь представить, в каком он состоянии? Он чудом остался в живых. Едва не погиб его сын, но у него очень мало шансов. И ты хочешь, чтобы я отказался заниматься этим делом?

Демидов знал Дронго давно. И понял все. Полковник молча раздумывал секунд десять. Затем протянул руку к другому аппарату и, не выпуская из рук первой трубки, чтобы Дронго слышал его разговор, набрал номер межрайонной прокуратуры, где работал Гордеев.

– Иван Леонидович, – сказал он, обращаясь к прокурору, – это Демидов вас беспокоит. Спасибо, все нормально. Да, мы уже заканчиваем по вашему запросу. Конечно, успеем. Я хотел у вас уточнить, как позвонить вашему следователю Гордееву. Да, да, Гордееву. Он ведет дело по нападению на бизнесмена Арзуманяна. Да, да. Погибли его жена и дочь. Мне нужен телефон Гордеева. Спасибо. Как его зовут? Игорь Валентинович. Очень хорошо. А сколько ему лет? Тридцать шесть. Ну, значит, еще молодой, а уже старший следователь. Спасибо. Нет, я сам с ним поговорю.

Полковник набрал другой номер и подождал, пока ему ответят.

– Игорь Валентинович, добрый день. С вами говорит полковник Демидов из УВД города. Да, да, тот самый. Что? Мы с вами встречались. Да, теперь и я вспомнил. Но тогда вы были моложе. Это было, кажется, еще в девяностом. Правильно. Мы тогда вместе работали. Спасибо Игорь. Спасибо.

Видимо, Гордеев вспомнил какой-то эпизод их совместной работы и благодарил Демидова за поддержку. А затем попросил обращаться к нему на «ты».

– У меня к тебе просьба, Игорь, – продолжал Демидов, – личная просьба. С тобой хочет встретиться один мой старый знакомый. Очень интересный человек. Может, ты о нем слышал? Это известный эксперт по вопросам преступности Дронго. Да, да, тот самый Дронго. Я его знаю уже много лет. Он хочет встретиться с тобой и поговорить. Нет, он сам приедет. Конечно. Если ты разрешишь. Спасибо. Спасибо. Будь здоров.

Демидов положил трубку и спросил Дронго:

– Все слышал?

– Конечно. Ты ведь говоришь командирским голосом.

– Мы с ним вместе работали в девяносто первом. Взяли банду. Я его только сейчас вспомнил. Очень толковый, сообразительный парень. Уже советник юстиции, а тогда еще был салагой. В общем, он тебя ждет, можешь к нему ехать. Кстати, моя рекомендация оказалась ненужной. Он даже не мог поверить, что к нему приедет сам Дронго. Любой оперативник в нашем городе хоть что-то о тебе слышал.

– Скоро я буду популярнее Иосифа Кобзона, – пошутил Дронго. – Спасибо тебе за звонок. Прямо сейчас и поеду.

Он положил трубку и взглянул на Вейдеманиса.

– Мы начинаем наше расследование, – строго сказал он. – Теперь мне нужно, чтобы ты собрал все материалы, какие только сможешь найти, по биографиям всех руководителей нефтяной компании. Всех без исключения.

Вейдеманис кивнул в знак согласия, и Дронго направился в спальню, чтобы переодеться. Он вспомнил лица женщины и детей на фотографии и сжал зубы. Подчас он вносил в расследование дел слишком много личного, но иначе не мог. Иначе это был бы совсем другой человек.

Глава четвертая

Следователь Игорь Гордеев любезно принял Дронго в своем кабинете. Это был молодой человек с умными, наблюдательными глазами, что сразу понравилось его гостю. Большой открытый лоб, прямой взгляд, спортивная подтянутая фигура. Однако были заметны и следы усталости – старший следователь работал много и напряженно.

Дронго не стал делать загадки из цели своего визита.

– У меня был Арзуманян, – объяснил он причину своего визита.

– Да, – помрачнел Гордеев, – страшное преступление. Я навещал его в больнице, честно говоря, испугался, что он не переживет такое горе. Он очень любил свою жену. Первые дни он был как бы без памяти. Потом узнал, что его сынишка чудом выжил, и сразу попросил выписать его из больницы. Мы его с трудом немного успокоили. У него были легкие ранения – в плечо и в ногу. Можно сказать, что ему еще повезло, хотя, я думаю, он так не считает. Он бы с удовольствием поменялся местами со своей женой.

– Он очень переживает, – подтвердил Дронго. – Вы облегчаете мою задачу, Игорь Валентинович. Я думал, что вы отнесетесь к моему визиту несколько ревниво. Обычно следователям не нравится, когда их делами занимаются частные детективы.

– Вы не обычный частный детектив, – усмехнулся Гордеев. – Наверное, в другом случае я бы обиделся. Но наблюдать за таким профессионалом как вы, это неплохая наука. Да и сам Арзуманян так тяжело пострадал, что я простил бы ему любые действия. Мы два с лишним месяца фактически топчемся на месте. Я бы этих подонков сам удавил, собственными руками! Они ведь видели, что в машине дети! И тем не менее, стреляли в машину. Раньше так не поступал никто. За такой беспредел им даже в колонии спасибо не скажут. В общем, мы пока не можем определить, кто именно стрелял в Арзуманяна.

– Никаких зацепок?

– Почти никаких. Я с вами откровенен, хотя это тайна следствия. Но какая тайна, если мы не можем выйти на преступников! Нашли брошенный автомобиль, который был угнан за несколько часов до нападения. Обычные «жигули» шестой модели. В салоне два автомата и пистолет. Автоматы были похищены с воинских складов в Новосибирске еще восемь лет назад, и проследить всю цепочку мы вряд ли сумеем. Пистолет со спиленным номером. Отпечатки пальцев нашли на капоте. Наверное, случайно прислонился один из нападавших. Видимо, их было двое. Возможно, трое. Они знали заранее, когда подъедет Арзуманян, и договорились с его телохранителем. Никто не мог предположить, что Арзуманян поедет не один, а с семьей.

– По вашей картотеке отпечатки не проходят?

– Нет, не проходят. Я думаю, что преступники – бывшие военнослужащие. Сейчас столько их сидит без работы!

– Бывшие военнослужащие не стали бы угонять машину, – хмуро заметил Дронго, – и не стали бы использовать ворованные автоматы. Бывшие военнослужащие не стали бы договариваться с телохранителем Арзуманяна. К тому же, они сначала договорились, а потом убрали его как ненужного свидетеля. Поэтому, скорее всего, это бывшие сотрудники спецслужб. Вы так не считаете?

– Возможно, – согласился Гордеев, – но в любом случае у нас пока нет конкретных результатов. А допросы Арзуманяна никаких дополнительных возможностей нам не дают. Он не говорит, кого подозревает в первую очередь, хотя я убежден, что он должен догадываться, кто его «заказал». Жертвы всегда знают, кто желает их смерти в первую очередь. Именно поэтому их часто убирают, чтобы обеспечить их молчание. Извините, что я так говорю, но, я думаю, Арзуманян сказал вам даже больше, чем мне.

– Вы проверяли круг его знакомых? Может быть, среди них есть люди с криминальным прошлым?

– Проверяли. Но он в Москве недавно, раньше жил и работал в Баку. Из Азербайджана Арзуманян уехал в восемьдесят девятом. И сразу занялся бизнесом в Москве. Он достаточно богатый человек, оборот его компании составляет тридцать миллионов долларов. И, конечно, у такого человека могли быть враги.

– Должен быть кто-то конкретный, кому выгодно убрать Арзуманяна, – предположил Дронго.

– Мы не можем вычислить такого человека без помощи самого Арзуманяна. Когда жертва выживает, заказчика преступления найти гораздо легче. Но я подозреваю, что Арзуманян не хочет нам об этом говорить именно из-за того, что собирается отомстить лично. Мне кажется, что именно поэтому он и нашел вас. Арзуманян – человек южный, горячий. На Кавказе еще сохранился обычай кровной мести, наверное, он хочет сам отомстить и поэтому не собирается нам помогать. Ему важно, чтобы именно вы нашли возможного «заказчика» и киллеров.

– Арзуманян – армянин, а у армян нет кровной мести, – устало возразил Дронго. – Он бывший бакинец, вполне цивилизованный человек. Хотя, честно говоря, в его положении я бы тоже, вероятно, попытался найти своих «кровников».

– Вы тоже? – изумился Гордеев. – О чем вы говорите? Вы же тоже цивилизованный человек.

– Налет цивилизации быстро испаряется, когда убивают членов вашей семьи, – заметил Дронго, – и я вполне понимаю Арзуманяна. Более того, я его поддерживаю в стремлении найти виновника трагедии. Можете считать, что я тоже не совсем цивилизованный человек.

– Я этого не говорил, – немного смутился Гордеев.

– Иногда трудно бывает совместить общепринятые нормы, закон с собственной моралью, – задумчиво произнес Дронго, – и я не всегда знаю рецепт, как примирить подобные противоречия. Кажется, я начинаю говорить, как резонер. Но, учитывая, что я лет на шесть-семь старше вас, мне это простительно.

– Я готов вам помогать, но в рамках закона, – сказал Гордеев. – И если я узнаю, что Арзуманян собирается лично мстить своим обидчикам, то я вынужден буду возбудить уголовное дело. И против него, и против вас. Надеюсь, что вы понимаете мои мотивы.

Дронго мрачно кивнул.

– Как была украдена машина? – спросил он, чтобы сменить неприятную тему. – Вы проверяли все версии? Возможно, среди киллеров был профессиональный угонщик. Или бывший преступник, занимающийся угонами автомобилей.

– Мы проверяли и эту версию, – кивнул Гордеев. – Машину угнали, когда растяпа-водитель оставил ее перед магазином спортивной одежды. Он даже не включил сигнализацию, решив, что заскочит только на минуту. Когда он вышел из магазина через минуту, автомобиля уже не было.

– Значит их было трое, – решил Дронго, – один должен был остаться за рулем автомобиля, чтобы подстраховать киллеров, которые ждали жертву в засаде. Если они смогли выйти на телохранителя Арзуманяна, то наверняка не стали бы оставлять ворованный автомобиль без присмотра. Получается, что их было трое.

– Нам от этого не легче, – покачал головой Гордеев. – Мне важно найти заказчика преступления и уже потом конкретных исполнителей. Может, их уже нет в живых. Вы же знаете, как готовят такие преступления. Если они сумели убрать телохранителя, значит, могли «подстраховаться» и с непосредственными исполнителями. Как вы считаете?

– Троих сразу? – Дронго задумался и покачал головой. – Нет, не думаю. Если заказчиком преступления был кто-то из конкурентов Арзуманяна в сфере бизнеса, то он не стал бы отдавать подобного приказа. Тем более, что нападение оказалось неудачным. Скорее, он пока ничего не будет предпринимать. Вряд ли у заказчика преступления есть столько готовых исполнителей. Он ведь не «вор в законе», а обычный бизнесмен. Версию телохранителя вы тоже отработали?

– Конечно. Проверяли всех его знакомых, говорили с сестрой. Она рассказала, что брат настоял, чтобы свадьбу перенесли именно на этот день. Он хотел создать себе алиби. В его окружении был один рецидивист, дважды судимый. Но и у него есть алиби. В момент убийства он был в Туле. Мы проверяли, все совпадает. Рецидивист – бывший «медвежатник», уже пожилой человек. Он никогда не имел дело с киллерами. Это не его стиль.

– Этот телохранитель давно работал с Арзуманяном?

– Четыре года. А почему вы спрашиваете?

– Его мог видеть человек, который раньше часто встречался с Арзуманяном, – предположил Дронго, – это еще одна версия в пользу «заказчика» из окружения самого бизнесмена. Нужно искать кого-то именно здесь.

– Вы говорите так, словно уже знаете, кто этот человек.

– Если бы знал, сказал бы прямо сейчас, чтобы вы его арестовали. И желательно до того, как об этом узнает Арзуманян. У него крупные кулаки и широкие плечи. Я, вообще-то, не спрашивал, но, по моим наблюдениям, он бывший спортсмен. И если ему в руки попадет этот человек, боюсь, вам придется проводить вскрытие трупа.

– Он бывший борец, – подтвердил Гордеев. – Вы действительно этого не знали?

– Не знал. Тем не менее, я постараюсь найти убийц и передать их вам, несмотря на то, что обещал найти их для Арзуманяна. И знаете, почему?

– Вы ведь профессиональный юрист и понимаете, что кровная месть пережиток прошлого, – пожал плечами Гордеев.

– Нет, – ответил Дронго. – Я хочу, чтобы убийцы немного помучились. Я садист по натуре и собираюсь любым способом сообщить в тюрьмы, где будут сидеть эти подонки, что они стреляли в детей. Такие вещи в уголовной среде обычно не прощают. Там чтут собственные традиции. До свидания, Игорь Валентинович. Я же говорил вам, что стал немного резонером.

Он пожал руку удивленному следователю и вышел из кабинета. У здания прокуратуры стоял его «вольво». Уже несколько лет Дронго предпочитал именно эту марку всем остальным. Сев в салон, он кивнул водителю и попросил:

– Едем на дачу, – Дронго пробормотал адрес и, откинув голову на подголовник, закрыл глаза.

В салоне автомобиля водитель никогда не включал музыку без разрешения, зная, что она отвлекает Дронго от мыслей. Однако иногда, когда у Дронго было хорошее настроение, он разрешал включать тихую музыку, и тогда голос Армстронга служил фоном для его размышлений.

Неожиданный звонок мобильного телефона отвлек Дронго от мыслей. Он не любил эти аппараты – от них у него болела голова. Поэтому обычно он оставлял телефон в машине. Водитель, ответив на звонок, протянул аппарат Дронго.

– Это вас.

– Слушаю, – сказал Дронго, чуть нахмурившись. Он не любил неожиданные телефонные звонки.

– Здравствуй, – услышал он голос Джил, – как у тебя дела?

Когда он слышал ее голос, ему становилось спокойнее. Он знал, что в этом мире существуют Джил и их сын. Но она жила в Италии, а он не собирался переезжать к ним, хотя безумно скучал по обоим.

– Неплохо, – пробормотал Дронго.

– Как всегда, ловишь жуликов? – рассмеялась Джил. – Ты был каким-то странным в Севилье.

– Да, – согласился Дронго.

«Хорошо, что она ничего не знает», – подумал он. Это была одна из главных причин, почему он не хотел, чтобы Джил переехала в Москву. Он понимал, что его собственная жизнь слишком сложна и опасна, чтобы посвящать в нее Джил.

– Ты не можешь говорить? – спросила она, очевидно почувствовав его настроение.

– Могу, – пробормотал он, – ты позвонила в машину.

– Я знаю. Позвонила тебе домой, а там, как обычно, Эдгар. Хорошо, что я не ревнивая, иначе бы стала к нему ревновать, – пошутила она.

– Только не это, – в тон ей ответил Дронго, – я больше люблю красивых женщин. Таких, как ты, – добавил он с секундой запинкой. Хорошо, если она ничего не почувствовала.

– У меня будет три свободных дня, – сообщила Джил, – ты не возражаешь, если я завтра к тебе прилечу. Я уже соскучилась.

– Одна?

– Да, одна. У меня будет только два или три дня.

– Хорошо, – пробормотал он. Кажется, искренне. Или почти искренне. Ему было с ней очень хорошо, но сейчас ее приезд мог оказаться некстати. Однако сказать такое Джил он не посмел.

– Завтра я прилечу рейсом из Рима, – сообщила она. – Ты меня встретишь?

– А ты сомневаешься?

– Надеюсь, что твои дела не помешают тебе приехать в аэропорт, – пожелала она на прощание. – Целую тебя. До свидания.

Он убрал аппарат. И в этот момент водитель, не оборачиваясь, сказал:

– Кажется, за нами следят.

– Следят? – нахмурился Дронго. – Только этого не хватало! Ты не ошибся?

– Нет, – водитель был достаточно опытным человеком, к тому же Вейдеманис постоянно проводил с ним инструктаж, объясняя, как вести себя на трассе. – Одна машина. И она едет за нами.

– Какая?

– «Волга». Светлая. Двое мужчин. Я дважды проверил, пока вы разговаривали. Они едут за нами.

– Очень интересно, – пробормотал Дронго, нахмурившись.

Кажется, Джил приезжает очень не вовремя. Может, позвонить ей и отложить встречу? Нет, она может обидеться. Кажется, она что-то почувствовала в Севилье. Тогда он сменил отель, ничего ей не сказав. Но у женщин обостренное чутье, а любящая женщина обладает еще и шестым чувством. Нет, позвонить и отменить поездку нельзя. Кто это может быть? Бандиты? Откуда они узнали о его встрече с Арзуманяном? Вейдеманис был рядом с машиной, если бы там оказались посторонние, он бы их обязательно заметил. Кроме того, подобная реакция не характерна для криминальных элементов. Утром состоялась встреча, а уже к вечеру они установили наблюдение. Нет, это не киллеры. Тогда кто? О его встрече с Арзуманяном знает полковник Демидов. Минут пятнадцать назад узнал следователь Гордеев. Из машины за ними наблюдают от здания прокуратуры, значит, они ждали, когда Дронго приедет на встречу со следователем. Выходит, что его подставил Демидов. Но поверить в это невозможно. Это просто исключено. Демидова он знает много лет. Полковник скорее подаст в отставку, чем подставит друга. Тогда откуда взялась эта машина и почему за ними следят? В любом случае их нельзя привозить на дачу к Арзуманяну.