Текст книги "Приличный человек"

Автор книги: Чингиз Абдуллаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава седьмая

Она произнесла это с каким-то внутренним надрывом. Дронго изумленно взглянул на нее.

– Вы сказали, что не будете со мной разговаривать, если я приеду к вам как представитель его супруги, – напомнил он, – а сейчас вы говорите, что вообще не хотите о ней вспоминать. Я могу узнать, почему?

– Мне неприятно об этом говорить.

– Но я приехал сюда именно для того, чтобы установить истину. Вашего бывшего руководителя, к которому, как я понял, вы относились очень неплохо, убили. И я хочу узнать, кто это мог сделать.

– Если бы я знала, то обязательно бы вам сказала. Но я не знаю, кто стрелял в Николая Евгеньевича. Хотя виновного в этом убийстве я, безусловно, знаю.

– И вы можете назвать его имя?

– Конечно. Это его нынешняя жена, или вдова, я даже не знаю, как говорить правильно. Лариса Кирилловна.

– Вы были с ней близко знакомы?

– Во всяком случае, я видела ее много раз. Она иногда заезжала за Николаем Евгеньевичем, часто с ним разговаривала. Такая сильная женщины с мужским характером. Мне кажется, она его никогда не любила. А он ее просто обожал. Когда она звонила к нам и я их соединяла, он весь светился от радости. Честное слово, он ее так любил...

– Ему было уже под сорок, когда они поженились. Говорят, поздняя любовь бывает самой крепкой. Особенно для мужчины в период опасного кризиса среднего возраста.

– Я не знаю, как это называют, но он относился к ней очень хорошо. А как он радовался, когда у них родилась дочь! Это был его первый ребенок, и ему было уже за сорок.

– Тогда объясните мне, что произошло. Почему они разошлись?

– Она законченная стерва, – убежденно произнесла Алла, – есть такие женщины. Своего рода энергетический вампир. Когда он был при деле, у него были деньги, своя компания, положение в обществе, он был холостой, не женатый, бездетный, он ей нравился. Когда в компании наступили плохие времена и у нас начались проблемы, он перестал быть ей интересен. К тому же он начал серьезно болеть. Никто об этом не знал. Ни один человек на работе. Но я точно знала, что он ездил проверяться на Каширку. Когда произносишь этот адрес, словно читаешь приговор. У меня бабушка там лежала. Говорят, что есть выздоровевшие. Наверное, есть. Но все равно, как только слышишь про онкологический центр на Каширке, то все сразу понимаешь. Все думали, что у него был обычный диабет, а я понимала, что на Каширку с диабетом не ездят.

– Вы с ним говорили по этому поводу?

– Никогда. Разве я могла с ним говорить о таком? Просто знала, куда он ездит, и молчала. Поэтому не очень удивилась, когда он меня позвал и сказал, чтобы я искала себе новую работу. Он думал, что я не знаю. А я все поняла. Дело было не в финансовых трудностях нашей компании, дело было в нем самом. Он был тяжело болен, и это начинало сказываться на его работе.

– Кроме вас кто нибудь догадывался об этом?

– Нет. По-моему, никто.

– А при чем тут его супруга? Почему вы ее так не любите?

– Как иначе я могу к ней относиться? Он ведь был такой деликатный, чуткий, интеллигентный человек. А она бросила его в самый страшный момент. Когда у него начались трудности в нашей компании и когда он так тяжело заболел. Ни одна порядочная женщина такого сделать не сможет. Даже если она его не очень любила, а только позволяла себя любить. В конце концов у них был общий ребенок, и он столько сделал для нее. Она ведь не работала, сидела дома, когда вышла замуж за Николая Евгеньевича. И так подло поступила!

– У них были скандалы или ссоры?

– Нет. Я этого никогда не слышала. И я бы никогда не узнала об этом, если бы он сам мне не рассказал. Наверное, ему было очень тяжело. Когда я подала заявление и сказала, что ухожу, он пригласил меня к себе. Расспрашивал, куда я пойду и какие у меня отношения с бывшим мужем. Узнал, что тот часто приезжает к нам, занимается Игорем. Это его даже как-то обрадовало. А потом он вдруг отвернулся и как-то тихо, даже неуверенно сообщил мне, что они с женой решили жить отдельно и подать на развод. Вы знаете, я была просто в шоке. В такой момент и на развод. Я была уверена, что они просто обожают друг друга.

– А почему он вам решил об этом сказать?

– Не знаю. Наверно, хотел с кем-то поделиться. Ему было трудно в этот момент. Он мне и сказал, что Лариса взяла ребенка и уехала с дачи, где они оставались. Переехала в их новую московскую квартиру. А он будет теперь жить в старой квартире. Сказал, чтобы я туда звонила, если мне что-то будет нужно. И еще добавил, что во всем виноват только он один. Лариса у меня святая женщина, сказал Николай Евгеньевич. Честное слово, я в этот момент готова была даже заплакать. Она его бросает, а он такие слова про нее говорит. Можете себе представить?

– Вы звонили в его старую квартиру?

– Конечно, нет. У него и без меня проблем хватало. Поэтому я ушла и решила больше его не беспокоить. Но в тот момент я была просто потрясена. Я ведь про его онкологию уже догадывалась. А тут такое предательство со стороны его жены. Оно меня просто убило. Я хотела позвонить к ней на мобильный и сказать, какая она гадина. Но не стала этого делать. Потом просто забыла. А когда увидела ее на похоронах, то с трудом себя сдержала, чтобы не вцепиться ей в волосы. Вы бы видели, как она там играла! Изображала такое горе, такую утрату... Только не плакала в голос. Даже почернела, якобы от горя. Я думаю, что использовала какую-то специальную косметику. Мы, женщины, бываем такими стервами...

– Вы с ней не разговаривали?

– Нет. И даже на поминки не поехала. Не хотела с ней сидеть за одним столом. Ведь многие не знали того, чего знала я. И про болезнь Николая Евгеньевича, и про ее предательство. Почти никто не знал, кроме меня. А я простить не хотела и не могла.

– Может, в их разрыве был виноват сам Сутеев?

– В жизни не поверю. Он был очень спокойный, порядочный и выдержанный человек. И так любил свою дочь. Нет, нет. Это она просто предала его в самый сложный момент. Другого слова просто нет.

– Он ей не изменял?

– Конечно, нет. Для него вообще не существовали другие женщины, кроме Ларисы. Это я могу вам подтвердить.

– Полтора года назад у вас работала Маргарита Кярвалис, которая сидела с вами в приемной почти целый год, а потом поступила в Щукинское училище. Все правильно?

– Да, она в первый год срезалась и не смогла поступить. Ее отец был другом Николая Евгеньевича, и он взял Риту к нам. Тогда мы очень успешно работали, и он просто ввел новый штат и взял ее как своего помощника. Хотя никакой конкретной помощи от нее ждать не приходилось. Она даже Москву толком не знала, и он снял ей однокомнатную квартиру, недалеко от нашего офиса. Можете себе представить, он даже платил за нее деньги.

– Она красивая девушка?

– Очень симпатичная. Высокая, стройная, зеленые глаза. И фигура хорошая. Да, она очень красивая девушка. Такие как раз и идут в артистки.

– Ей было восемнадцать, когда она от вас ушла?

– Верно.

– Вы не допускаете такую версию, что супруга Николая Евгеньевича узнала о том, что он снимает квартиру для дочери своего друга? Причем квартиру рядом с офисом. И взял к себе в качестве непонятного «помощника» очень красивую и молодую девушку. Учитывая, что самой Ларисе Кирилловне в этот момент было уже под сорок и у нее сын в возрасте Маргариты, такое поведение мужа могло ее больно ранить. Вы не допускаете такую мысль?

– Нет, не допускаю. Она прекрасно знала про Маргариту. Когда меня не было на месте, отвечала Рита. Нужно было знать Николая Евгеньевича. Представить себе, что у него могут быть хоть какие-то отношения с дочерью его друга, просто немыслимо. Он к ней относился, как к дочери. Даже предложил оставаться в этой квартире еще на год, но она сама решила переехать в общежитие.

– Значит, у них были хорошие отношения?

– Очень хорошие. Она даже иногда путалась и называла его дядей Колей, вместо того, чтобы называть его по имени-отчеству.

– Понятно. А где живет ее отец?

– В Нижнем Новгороде. До сих пор там и живет. Она рассказывала мне историю их семьи. Прадедушка был крупный ученый, кажется, историк в буржуазной Литве, и их семью сослали в Сибирь сразу после войны. А уже там, в Сибири, ее дедушка нашел ее бабушку, она была с Урала. И когда семье прадедушки разрешили вернуться в Литву после пятьдесят шестого, то дедушка с бабушкой решили поселиться в Нижнем Новгороде у родителей бабушки. А ее бабушка была известной актрисой, даже получила звание заслуженной актрисы Российской Федерации. Рита пошла в нее. Там же родился и ее папа, который женился уже на украинке. Представляете, какая смесь у этой девочки. Она только на четверть литовка, на четверть русская и наполовину украинка. Может, поэтому такая красивая получилась.

– Она единственная дочь в семье?

– Нет. У нее есть еще две младшие сестры. Она показывала мне их фотографии. Все три сестры красавицы. Наверно, повезло их отцу.

– Я хотел с ней сегодня увидеться, но она сказала, что занята.

– Можете себе представить, какое количество поклонников у нее в театральном училище, – усмехнулась Алла. – Даже я в свои тридцать иногда чувствовала себя старой клушей рядом с этой молодой и красивой девочкой. У нее столько энергии. Наверно, торопилась куда-нибудь на свидание или в клуб. Разве можно назначать на вечер деловую встречу девятнадцатилетней девушке?

– Теперь буду знать, – улыбнулся Дронго. – Значит, о разрыве со своей супругой он сам рассказал вам?

– Да. Поэтому я и считаю, что главным виновник всего случившегося именно она. Если бы он жил в своем доме, то ничего бы такого не произошло. А в старом доме его легко нашел убийца. Может, даже этот убийца был случайным грабителем, как сейчас многие говорят, но все равно виновата Лариса Кирилловна. Ей не нужно было бросать его в такой момент и заставлять переезжать в свою старую квартиру.

Она не успела договорить, как в дверь кто-то позвонил. Звонки раздавались один за другим.

– Это мой Игорек пришел, – улыбнулась она, поднимаясь со стула.

Она выбежала в прихожую, открыла дверь. Послышался голос мальчика:

– Почему так долго? Я умираю от голода. Мы сегодня победили...

– Молодцы. Только говори тише, у нас гость. И пройди в свою комнату, у меня уже все готово. Но сначала зайди и поздоровайся.

Игорь вошел в комнату. Он был достаточно крупным мальчиком для своих лет. Широкоплечий, уже начинающий взрослеть, с растрепанными волосами и румянцем на щеках.

– Здравствуйте, – кивнул он гостю.

– Добрый вечер, – поднялся со своего места Дронго. Пожал ему руку.

Игорь повернулся и поспешил в свою комнату. Мать вошла следом за ним, улыбаясь.

– Не буду вас задерживать, – пообещал Дронго, – вам еще нужно его покормить. Уже и так очень поздно. Только несколько вопросов. Как вы считаете, у погибшего были личные враги?

– Нет. Не думаю. Он был не такой человек, кого можно было ненавидеть.

– У вас в офисе часто появлялся его двоюродный брат Дмитрий Романович?

– Не очень часто, но появлялся. Мне кажется, они дружили. Не как братья, а как настоящие друзья. Часто перезванивались.

– А с отцом Маргариты Николай Евгеньевич часто разговаривал?

– Кажется, нет. Но за несколько дней до моего ухода Николай Евгеньевич ездил в Нижний Новгород. Правда, я не знаю, встречался он там с отцом Риты или нет. Он мне не говорил.

– Сотрудники в компании «Ростан» говорят, что банкиры-кредиторы присылали своих людей, которые откровенно угрожали вашим руководителям. Что-нибудь подобное вы помните?

– Нет. При мне такого не было. У нас были большие проблемы, но про угрозы я слышу впервые.

– Ваш главный бухгалтер Антонина Алексеевна вспоминает, что была удивлена, когда после убийства Сутеева вошла в его кабинет. Там всегда царил такой творческий беспорядок, а на этот раз все было убрано и лежало на своих местах. Обычно на столе у него был беспорядок?

– В последнее время да. Проблемы накатывались одна за другой. И все знали, что Вахтанг Михайлович осуществляет, так сказать, общее руководство. А со всеми конкретными делами сотрудники обычно шли к Николаю Евгеньевичу. Он не только разбирался в финансовых вопросах, но и знал работу инженеров. Он ведь был кандидатом наук, успел защититься еще в молодости. Он интересовался новыми компьютерными технологиями, вообще всякими новинками. Требовал, чтобы мы все работали с Интернетом, знали компьютеры. Три года назад они поехали в Турцию вместе с Дмитрием Романовичем и его мальчиками, и там кто-то из них вывихнул себе ногу. А страховку, оказывается, они не оформили. Думали, что едут всего на неделю. Вы же знаете, что в Европу, в Шенгенскую зону без страховки не пускают, а в Турцию сейчас даже виза не нужна. Можно купить ее на границе. Вот они и забыли про страховку. Тогда все лечение оплатил сам Николай Евгеньевич, а когда вернулся, сразу поручил мне найти адрес самой лучшей страховой компании. И с тех пор, когда уезжал, всегда делал дополнительную страховку. У него был даже специальный договор с Ингосстрахом.

– Правильно. За рубежом это абсолютная необходимость, – согласился Дронго. – У меня к вам последний вопрос. У него с Вахтангом Михайловичем были хорошие отношения?

– Да. Они друг друга ценили. Даже не так. Вахтанг Михайлович очень ценил Николая Евгеньевича, а тот считал Чагунаву настоящим лидером. Сознательно уступал ему пальму первенства, так можно сказать. Хотя в инженерных вопросах Сутеев разбирался гораздо лучше. Но последнее слово всегда было за Вахтангом Михайловичем, хотя все знали, что они оба совладельцы компании на равных.

– Понятно. Спасибо вам за этот рассказ. И бегите на кухню, а то Игорь сейчас меня просто убьет. Я ухожу, – заторопился Дронго, – до свидания.

– Всего хорошего, – она проводила его до дверей. – Я хочу вам сказать, что у Николая Евгеньевича не могло быть никаких врагов. И вообще, я не верю в этого непонятного грабителя, который убил Сутеева и сбежал, ничего не взяв. Если бы это был грабитель, то Николай Евгеньевич сумел бы с ним договориться. Ведь в кармане у него были деньги. Он бы не стал торговаться. Не стал бы умирать ради денег. Не такой он был человек. Он бы отдал все эти деньги бандиту.

– Да. Я тоже так думаю, – кивнул Дронго, выходя на лестничную клетку.

Он спустился вниз, сел в свою машину, попросив водителя отвезти его домой. Нужно было проанализировать все разговоры, которые он сегодня провел. Его уже начало мучить некоторое сомнение, пока не очень ясное, но уже начинавшееся оформляться.

– Извините, – неожиданно сказал водитель, – я должен вас предупредить. Кажется, за нами следят.

Глава восьмая

Дронго не оглянулся. Подобное всегда могло случиться. В любой точке земного шара, в любом месте, в любое время. Он поднял голову.

– Давай по кругу, – предложил он водителю, – проверяй точнее.

Водитель знал, что ему следует делать. Он повернул машину налево. Следовало немного поездить по городу, убедиться, что за ними следят. Дронго набрал номер Вейдеманиса.

– Эдгар, я, кажется, превращаюсь в дикое существо, – сообщил он.

Вейдеманис прекрасно знал, что это означает в животное с хвостом. То есть появился «хвост» в виде наблюдателей.

– Давно? – уточнил он.

– Недавно. Но все равно неприятно.

– Все ясно. Где вы будете?

– Ездим по кругу.

– Минут через двадцать въезжайте к нашему знакомому. Я вас буду там ждать.

Это означало, что в известном им переулке будет находиться автомобиль Вейдеманиса, который проконтролирует, кто именно проедет мимо него. И уточнит номера автомобилей, которые будут следить за машиной Дронго. Появление подобных наблюдателей всегда неприятно. Это означает, что к тебе проявили конкретный интерес либо спецслужбы, либо недоброжелатели. Со спецслужбами нужно долго и сложно объясняться безо всяких гарантий на успех, а возможные недоброжелатели могут быть оппонентами из мафиозных кланов, с которыми объясняться вообще невозможно. Нужно либо уточнять, что именно им нужно, либо на время исчезать из города, чтобы не подставляться под их криминальный интерес. Но в таком развитии событий есть и свое преимущество. При подобном ускоренном развитии сценария достаточно быстро узнаешь своих возможных оппонентов, которые пытаются противостоять в конкретном разбирательстве.

– Какая машина за нами идет? – уточнил Дронго.

– По-моему, две машины, – ответил водитель, чуть повернув голову, – они меняются друг с другом. »Пятерка» «БМВ» и темный «Мерседес». «Триста пятидесятый», если не путаю.

«Как странно, – подумал Дронго, – с одной стороны, старый пистолет «ТТ», который неизвестно где нашли и применили, а с другой стороны, такие навороченные автомобили». Поверить, что эти люди, наблюдавшие сейчас за ним, могли быть причастны к убийству Сутеева, сложно. Но, с другой стороны, их конкретный интерес именно во время расследования этого дела тоже не может быть случайным совпадением.

– Едем в наш переулок, – напомнил Дронго, – минут через двадцать. Только не торопись, чтобы Эдгар оказался там раньше нас.

Переулок был проходным, и в случае необходимости Эдгар мог просто выехать со двора, перекрывая дорогу и блокируя неизвестных наблюдателей, что давало возможность автомобилю с Дронго благополучно оторваться от преследователей. Но в данном случае подобная задача пока не стояла. Нужно было только уточнить, кто именно за ними следит и почему автомобиль эксперта вызывает такой повышенный интерес у этих преследователей.

– Ты ничего не перепутал? – снова спросил Дронго у водителя.

– Нет. Ничего. Эти две машины следят за нами от дома, куда мы с вами ездили. Может, даже раньше. Я думаю, что они следят от офиса компании, в которой мы сегодня были.

– Я тоже так думаю, – согласился Дронго. – Немного сбавь скорость. Не нужно пытаться от них оторваться. Мы их не замечаем, занятые своим делом.

– Впереди может быть пробка, – напомнил водитель, – по вечерам там трудно свернуть на кольцевую. Они нас могут легко потерять. И мы не довезем их до нашего переулка.

– Значит, сделай так, чтобы они нас не потеряли. Не беспокойся, если это те люди, о которых я думаю, они не потеряются. Будут держаться рядом с нами и постараюстся не упускать нас из виду. Только учти, что тебе не нужно дергаться или волноваться.

Они продолжали движение. Как и предполагал водитель, впереди оказалась довольно значительная пробка, в которой они встали вместе с другими автомобилями. «БМВ» пристроился за ними через одну машину, а «Мерседес» ехал почти рядом и в какие-то минуты даже оказывался в метре от них. Дронго видел двух незнакомых мужчин на переднем сиденье. Они так напряженно смотрели вперед, боясь даже повернуть головы, так нервничали, оказываясь рядом с их машиной, что легко можно было просчитать этих «качков», нанятых для преследования.

Еще минут через тридцать их машина въехала в знакомый переулок. Там уже ждал Вейдеманис. Он успел сфотографировать оба автомобиля, проследовавших за «Вольво». Затем позвонил Дронго.

– Все в порядке. У меня есть фотографии номеров обеих машин. Сейчас уточню, кому они принадлежат.

– Позвони Кружкову, у него много знакомых в госавтоинспекции. Пусть пробьют по компьютерам, – предложил Дронго. – Если ничего не выйдет, придется звонить Талганову, а я бы этого не хотел.

– Не придется. Я думаю, мы быстро все выясним, – пообещал Эдгар, – ты же знаешь, что это совсем не сложно. Достаточно найти знакомого офицера с компьютером. И уточнить, кому принадлежат эти две симпатичные машины. Куда ты едешь?

– В наш ресторан. Не хочу везти их домой. Пусть стоят и ждут меня там. Я буду с другой стороны ждать, когда ты подъедешь.

Это тоже был их обычный трюк. Машина подъезжала к ресторану, и Дронго исчезал там. Его машина ждала у ресторана, а часов через пять или шесть уезжала домой. Только тогда прождавшие столько времени наблюдатели понимали, что их просто обманули. Дронго выходил через другую дверь, садился в машину Эдгара и уезжал домой.

Так произошло и на этот раз. Он пересел в автомобиль Вейдеманиса, и они мягко отъехали от здания ресторана.

– Сумел уточнить, кому принадлежат эти машины? – спросил Дронго. – Хотя нет, ничего не говори. Я попробую угадать. Обе машины зарегистрированы на банк КТБ. Вернее, на службу безопасности банка КТБ. Правильно?

– Абсолютно, – рассмеялся Эдгар, – с тобой неинтересно работать. Ты все знаешь заранее. Как ты их вычислил?

– Очень дорогие машины, явно не предназначенные для наблюдения. Чем хуже идут дела у банков, тем более навороченные атрибуты внешнего представительства они себе позволяют. Типичный ситуация.

– Все правильно. Обе машины за банком КТБ. Только я не совсем понимаю. Это плохо или хорошо?

– Я сам пока этого не понимаю. Но посмотрим, что они скажут нам завтра утром.

Он не мог предполагать, что ему позвонят уже сегодня ночью. На часах было уже достаточно поздно, когда он вернулся домой. Принял душ, уселся перед компьютером, снова войдя на сайт компании «Ростан», который уже достаточно давно не обновлялся. Через поисковую систему затребовал все данные на компанию, столь успешно работавшую в прежние годы. Затем начал проверять информацию по банку КТБ.

Телефонный звонок мобильного аппарата отвлек его от этого занятия. Он посмотрел на номер позвонившего. Странно, почему она решила позвонить ему так поздно? На часах около десяти вечера. Он поднял трубку.

– Я вас слушаю, – сказал Дронго.

– Извините, что я вас беспокою, – услышал он торопливый голос Маргариты, – но у меня завтра никак не получится с вами встретиться. Мы уезжаем в командировку на три дня. Вернемся на следующей неделе, и я вам сразу позвоню.

– В какую командировку? – недовольно спросил он. – Вы же студентка первого курса. Какие могут быть командировки у студентов вашего училища?

– На съемки, на практику, – быстро пояснила она. Даже не видя ее лица, он по голосу понимал, что она врет. Но зачем она это делает? В чем дело? Что произошло?

– А через три дня вы уже вернетесь?

– Да, наверное. В субботу или в воскресенье я поеду к друзьям на дачу. А в понедельник мы с вами сможем увидеться.

– Вы, наверное, меня не поняли, – недовольно сказал Дронго, – речь идет об убийстве Николая Евгеньевича Сутеева, друга вашего отца и человека, который вам так помогал. Я хочу лишь задать вам несколько вопросов.

– Конечно, – согласилась она, – я все поняла. Просто я завтра уезжаю и буду в городе только через три дня. Извините, меня зовут. Но я обещаю, что обязательно вам позвоню.

Она быстро отключилась. Он мрачно положил телефон на стол. Покачал головой.

Происходит нечто непонятное. Почему она не хочет с ним встречаться? Какую тайну пытается скрыть? Ведь даже по ее голосу было понятно, что она говорит неправду. Завтра нужно будет проверить в училище, куда она собирается уезжать. Но самому появляться там не стоит. Он снова поднял трубку.

– Леонид, – попросил он Кружкова, – завтра отправляйся в Щукинское училище и постарайся узнать, где находится студентка первого курса Маргарита Кярвалис. Только сделай так, чтобы об этом никто не узнал, тем более она. Очень осторожно узнай, в Москве она или ее куда-то послали. Понял?

– Сделаю, – ответил Кружков. Он вообще не любил много говорить.

Странное поведение девушки не укладывается в уже привычную схему. Или Алла ничего не знала об истинных отношениях Сутеева и этой молодой особы. Тогда понятно, почему Николай Евгеньевич называл свою жену святой и во всем винил только себя. Конечно, если он изменял супруге с этой молодой особой, то в этом приятного мало. А если она узнала и ушла от него, то все становится на свои места. И еще... старый пистолет «ТТ». Вот здесь может крыться разгадка. Если предположить, что об их связи узнал отец Маргариты. Кажется, придется еще раз побеспокоить Аллу. Дронго набрал номер ее телефона.

– Извините, что я вас беспокою снова, – начал он, – вы не знаете, кем работает отец Маргариты?

– Конечно, знаю. Он работает руководителем какого-то подразделения МЧС. По-моему, в звании полковника. А почему вы спрашиваете?

– Забыл спросить об этом у Маргариты, когда говорил с ней по телефону. Спасибо за информацию. До свидания.

Он положил телефон на столик. Если работает в МЧС, то мог иметь доступ к оружию. И в системе МЧС не обязательно все ходят с новыми пистолетами. Там вполне мог оказаться старый «ТТ», из которого стрелял оскорбленный в своих лучших чувствах отец. А если пойти дальше? Если в свою новую квартиру Сутеев привозил Маргариту и их увидел там отец девушки? Может, он выстрелил и сразу ушел, забрав свою дочь? Какие ужасы лезут в голову. Нет, этого не может быть. Он же видел Сутеева. Такое поведение опровергает все, что он сегодня слышал об этом человеке. Воспользоваться ситуацией, устроить дочь своего друга к себе на работу, снять ей квартиру и использовать доверчивость семнадцатилетней девушки. Нет, слишком пошло и грязно. Совсем не похоже на Сутеева. Видимо, этот вариант нужно отбросить. За исключением одного момента. Отец Маргариты мог поверить в грязную ложь, если ему в соответствующем обрамлении рассказали об этом недоброжелатели Сутеева.

Пока эта дикая версия – единственная, которая нуждается в проверке. Насчет грабителя версия абсолютно бесперспективная. Если это бандит, случайно оказавшийся на лестнице, тогда найти подобного убийцу будет чрезвычайно трудно. Эта задача участкового, который обязан знать всех живущих в своем районе наркоманов и возможных грабителей. Или сотрудников уголовного розыска, которые обязаны через свою агентуру уточнить, кто мог совершить подобное преступление. Частному эксперту здесь делать нечего, вычислить убийцу путем логического умозаключения просто невозможно.

Нужно уточнить, кто именно будет представлять в суде интересы компании «Ростан», и попытаться выяснить их шансы на благоприятное завершение процесса. Хотя, судя по всему, судебный иск кредиторов может быть удовлетворен с очень большой долей вероятности, и тогда владельцам компании придется искать очень большие деньги на покрытие всех долгов.

Он продолжал размышлять, когда снова позвонил телефон. На этот раз городской. Он прислушался. После третьего звонка включился автоответчик и громкоговоритель. Автоответчик сообщил, что хозяина нет дома, и попросил оставить сообщение.

– Господин Дронго, – раздался наглый и резкий голос, – я обращаюсь к вам так, как вы сами себя представляете. Понимаю, что вы нас ловко кинули с этим рестораном, сумев уйти от наблюдения. Но это некрасиво и глупо, хотя бы потому, что сегодня ночью ваш водитель не сможет далеко уехать. Мы просто сделали небольшие дырочки в покрышках вашего автомобиля. В следующий раз мы можем сделать дырочки уже в другом месте. И не только в автомобиле. Было очень неумно с вашей стороны так быстро исчезать. Возьмите трубку, я знаю, что вы дома.

Дронго взял трубку.

– Я передам пленку в суд и потребую оплатить мне стоимость ремонта покрышек, – весело сказал он. – Было неумно с вашей стороны говорить об этом на мой автоответчик.

– Не нужно меня пугать, – посоветовал незнакомец.

– Я и не пугаю. Жалко моего водителя, которого вы так наказали. Сейчас пошлю к нему кого-нибудь из своих знакомых, чтобы помог доехать до профилактория. Не понимаю, при чем тут мой водитель? Зачем нужно было вымещать на нем свою бессильную злобу?

– А зачем вы убежали через запасной выход? – парировал позвонивший. – Вы же понимали, что за вами следят. Пусть даже не мастера вашего уровня. Не нужно было их так кидать. Представляете, как они обиделись? Они могли изуродовать вашего водителя, а вместо этого только проткнули шины вашего автомобиля.

– Вы еще и благородные люди, – восхитился Дронго, – тогда все понятно. Может, наконец, скажете, что вам от меня нужно? Откуда такой болезненный интерес к моей особе?

– Почему вы не спрашиваете, кто именно вам позвонил?

– Потому что знаю, кто позвонил. Служба безопасности банка КТБ? Или я ошибся?

У позвонившего произошла некоторая заминка. Очевидно, он был поражен такой реакцией.

– Вы действительно профессионал, – сказал с явной досадой позвонивший, – похоже, мы вас просто недооценили. Как вы смогли так быстро все узнать?

– Это я вас недооценил. Начали резать мне покрышки... Вы просто какие-то хулиганы, а не профессионалы.

– Давайте закончим эту дискуссию, – нервно предложил позвонивший, – раз вы знаете, кого мы представляем, разговор будет гораздо более продуктивным. Вы понимаете, что ваша попытка добиться любой отсрочки по платежам будет безжалостно пресечена. Если даже вы попытаетесь найти какую-нибудь отсрочку...

– Подождите, – понял Дронго, – вы считаете, что я пытаюсь найти основания для вынесения судебного решения не в вашу пользу?

– Конечно. А чем иначе вы можете заниматься? Мы прекрасно знаем, господин Дронго, что вы один из лучших экспертов...

– По расследованиям убийств, идиоты, – не выдержал Дронго. – Неужели так трудно было установить, чем именно я могу заниматься?

– Простите, я вас не понял.

– Вы, похоже, еще более глупые, чем я о вас думал. Меня не интересуют финансовые разборки вашего банка с компанией «Ростан». Они вообще не имеют ко мне никакого отношения. Я занимаюсь своим привычным делом, расследую убийство Николая Евгеньевича Сутеева, заместителя генерального директора компании. И если вы имеете к этому какое-то отношение, то лучше сообщите мне об этом прямо сейчас. А если не имеете, то тоже лучше скажите мне прямо и откровенно. Чтобы я уже не проверял эту версию до конца.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – быстро произнес позвонивший.

– Прекрасно понимаете. Начнем с того, что я не люблю разговаривать с хамами. А вы явно принадлежите к этой малопочтенной категории. Во-первых, звоните в двенадцатом часу ночи, что уже неприлично. Во-вторых, сообщаете мне о том, как изгадили мою машину, что тоже не вызывает к вам большого уважения. В-третьих, разговариваете со мной уже несколько минут и не представились, что совсем некрасиво. Перечислять можно до бесконечности. Если выяснится, что вы не только хамы, дураки и хулиганы, но еще и убийцы, я буду просто разочарован. Или нет?

Позвонивший бросил трубку. Дронго улыбнулся.

– Я все-таки прав, – громко сказал он, – вы действительно ведете себя абсолютно по-хамски.