Текст книги "Западный зной"

Автор книги: Чингиз Абдуллаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Москва. Россия. 21 мая 2006 года

Вчера он вернулся домой поздно, почти в десять часов вечера. И сразу перезвонил Элине. Но ее мобильный телефон был отключен, а городской не отвечал. Он звонил несколько раз, уже нервничая, но ничего не добился. Он даже перезвонил Наташе, чтобы узнать, где находится ее подруга.

– Мы договорились созвониться, а я не могу ее найти, – соврал Караев.

– Ты звонил на мобильный? – спросила Наташа.

– Конечно. Но он отключен.

– Значит, она где-то в гостях, – решила Наташа. – Ты знаешь, у нее столько знакомых в Москве, что она может быть где угодно. Не беспокойся, если она мне позвонит, я передам ей, что ты звонил.

Он впервые почувствовал какой-то укол ревности. У Элины много друзей в Москве. Он вспомнил, как она отключила свой мобильный телефон перед тем, как раздеться. Какие глупости лезут в голову. Можно подумать, он мальчик, а она молодая возлюбленная, которая изменяет ему. Сколько им лет? Он забыл, сколько ей лет. Разве можно в сорок вести себя так же, как и в двадцать. Можно, вдруг сказал себе сам Тимур. Только так и можно жить. Если в сорок лет начинаешь считать, что ты уже старуха, то ты и превращаешься в старуху со всеми вытекающими последствиями. Уже не следишь за собой, начинаешь обретать бесформенные черты, расплывается лицо, и в глазах исчезает вкус к жизни. Остальные тридцать или сорок лет ты просто доживаешь свой век. А она явно не относится к женщинам, которые в сорок лет считают себя старухами. И на этом основании я собираюсь ее ревновать? Какая глупость. Он прошел в ванную, раздеваясь на ходу. Взглянул на свои руки. Странно, что у него остались синяки, как будто ему сдавливали руки. Он этого не почувствовал. Тимур обернулся, чтобы взглянуть на себя в зеркало, и невольно охнул. На теле тоже остались следы аппарата. Но ведь он абсолютно не чувствовал никакой боли, никакого нажима. Откуда такие синяки. И вообще, что он чувствовал? В какие-то мгновения были провалы в памяти. Или он засыпал и отвечал на вопросы уже под гипнозом. Или время шло так быстро, а затем вдруг замедлялось. Сколько он там пробыл? Около двенадцати часов. Без еды. Двенадцать часов или чуть меньше того. Они его допрашивали с применением последних достижений науки.

Он устало прошел на кухню прямо в трусах и в майке. Открыл холодильник и достал колбасу, сыр, масло. Нарезал уже немного засохший хлеб. И принялся жевать, только сейчас почувствовав, какой он голодный. Когда он вышел оттуда, первое, о чем он вспомнил, была Элина. Поэтому он ей и звонил. Элина. Может, он что-то говорил и про нее, ведь его мысли были все время заняты этой женщиной. Он все равно не узнает всей правды. Все, что он там делал. Все, что говорил. Как говорил. Каким тоном. С каким настроением. Как оцениваются его ответы. Об этом доложат самому Большакову, и тот будет принимать решение. Или кто-нибудь из его заместителей. А может, есть кто-то другой, более главный.

Он отправился спать, даже забыв про душ, который собирался принять. Перед тем как пройти в спальню, он оглядел квартиру. Нужно найти домработницу, чтобы здесь убраться, подумал он. Вчера он звонил в больницу, где лежала его бывшая домработница, и с удовлетворением узнал, что она уже выписалась. Но пока она еще чувствует себя достаточно слабой, нужно кого-то найти. Он не любил, когда в квартире были беспорядок и грязь.

В эту ночь он не выключил свой мобильный телефон. Но телефон молчал. Ему никто не звонил. На следующее утро он проснулся в половине восьмого. И сразу позвонил Элине. Мобильный был отключен, а городской она снова не взяла. Он разочарованно положил трубку. Сегодня нужно было опять идти на новые процедуры к Иосифу Наумовичу. Интересно, какое заключение они сделают в конце сегодняшнего дня. Или они ему никогда не скажут? Караев отправился бриться, решив, что позавтракает после.

В это воскресенье он пробыл под землей еще восемь часов. На этот раз уколы показались особенно болезненными, а вопросы злыми и жестокими одновременно. Было полное ощущение одиночества и какой-то детской обиды, словно здесь специально собрались люди для того, чтобы свести с ним счеты, намеренно оскорбить или обидеть его, вспомнить самые гадкие сцены из его детской жизни. В какой-то момент ему даже захотелось заплакать и позвать свою маму.

В половине девятого вечера они наконец закончили все процедуры и Караеву разрешили одеваться. Затем Иосиф Наумович пригласил его в комнату, где так вкусно пахло.

– Здесь ваш ужин, – сообщил психолог, – вы должны все это съесть. Это не просто еда, которой вас решили покормить. Вы потеряли слишком много сил, и поэтому вам нужно съесть все, что вам предложат. И выпейте красного вина, вам сейчас это полезно.

– Можно подумать, что вы меня облучали радиацией, – пошутил Караев.

– Мы облучали вашу душу, полковник, – без тени улыбки ответил психолог, – это гораздо опаснее. И страшнее. Причем неизвестно, кому должно быть более страшно. Нам или вам. Поужинайте и поднимайтесь наверх, вам вернут ваш телефон, и вы сможете уехать домой.

– А потом?

– Это вне рамок моей компетенции. Потом вам позвонят и скажут, что нужно делать. Но это не ко мне.

– Я могу узнать, какие результаты вы получили? – спросил Караев. – Все-таки интересно. Мне уже пятьдесят шесть, и я вряд ли стану меняться или развиваться. Своего потолка я уже достиг. Как вы считаете?

– Не уверен, что достигли, – улыбнулся Иосиф Наумович. – И вообще человек не знает, когда он достигает пика своей формы. В политике или в творчестве. У некоторых это случается и после семидесяти. Аденауэр, например. Или Тициан, живший девяносто с лишним лет. Поэт Сергей Михалков женился, когда ему было далеко за восемьдесят. Сейчас ему девяносто три. Как говорят в таких случаях, не зарекайтесь. Тело у вас здоровое, сильное. Физиологически вам лет сорок, сорок пять. Самый расцвет физической формы. Что касается вашего душевного состояния, мне кажется, что вы еще сами не решили, как вам нужно поступить. И поэтому вас мучают сомнения.

– Да, – согласился Караев, – именно так.

– В таком случае не нужно себя терзать. Задайте себе несколько очевидных вопросов. Чего вы хотите? Чем вы будете платить за свое желание? Если потерей душевного комфорта, то ни одна работа в мире не стоит такого стресса. Одним словом, вам нужно разобраться в ваших чувствах.

– Я понимаю, – согласился Караев.

– И последнее. Кто такая Элина? Несколько раз за эти два дня вы говорили о ней. Мы проверили ваше досье, но не встречали там человека с таким именем. Что это? Навязчивая идея? Героиня какой-то книги? Или идеальный образ, который вы себе представляете?

– Это идеальный образ, – улыбнулся Тимур, – но реально существующий.

– Я так и думал. Вы еще вдобавок можете и влюбляться. Прекрасно. Значит, ваше душевное состояние способно вместить в себя целую гамму чувств. От возвышенной любви до горечи утраты своего товарища. У меня все. Можете поужинать и поехать домой. До свидания.

Ужин оказался вкусным и необыкновенно калорийным. Он выпил два бокала вина и отказался от фруктов, которые ему подали сразу после десерта. На этот раз ему не разрешили садиться за руль, пояснив, что его «Вольво» ему привезут завтра на стоянку. Сегодня его отвезут на другой машине домой. Тимур не возражал. Приехав домой, он снова набрал ее телефоны. Мобильный по-прежнему был отключен, а городской не отвечал. Это уже было похоже на издевательство. Он положил трубку, твердо решив больше не звонить. И перезвонил через десять минут, получив такой же результат.

В эту ночь он снова видел кошмары. Вместо Иосифа Наумовича в кресле сидела Элина, которая внимательно исследовала содержимое его тела, словно копаясь в тайниках его сердца и легких.

– Вы слишком легко верите людям, – строго говорила Элина, и он не знал, как ей отвечать. Среди ночи, проснувшись в третьем часу, он взял трубку и перезвонил. Мобильный был все еще отключен, а городской не отвечал. Он положил трубку телефона и повернулся на другой бок. Разочарование было достаточно сильным. Это была уже не ревность. Он чувствовал гнев и пустоту. В конце концов, она должна понимать, что так нельзя поступать. Завтра будет понедельник, и он постарается найти ее на работе. Интересно, какими словами она попытается оправдаться. Или она не будет защищаться, считая, что все происходившее в порядке вещей. Посмотрим, что будет завтра, подумал он, перед тем как заснуть.

Нью-Йорк. Штат Нью-Йорк. США. 21 мая 2006 года

Виктория снова уехала в Москву. С тех пор как у них появилась эта возможность, она уже в третий раз летает в Москву. Наверно, хорошо, что летает. Рассказывает, что все изменилось. В центре Москвы почти одновременно снесли все гостиницы, о которых помнил Ползунов, – «Москва», «Россия», «Минск» и «Интурист». На их месте возводились другие отели с другой звездной категорией. Повсюду шло строительство. Виктория рассказывала о невероятных ценах в московских бутиках и ресторанах. После щадящих и дешевых цен американской глубинки им даже цены в Нью-Йорке казались предельно высокими, а цены в Москве вообще выглядели астрономическими.

Он взглянул на себя в зеркало. По утрам он брился безопасным лезвием, не признавая элетробритвы. Эта привычка осталась у него после Афганистана, где невозможно было применять электробритву. Он потрогал выбритое лицо и остался доволен. Сегодня воскресенье. Он может заехать к Изабелле, поужинать вместе с ней и остаться на ночь у нее. А утром поехать на работу прямо из ее квартиры. Она живет на Манхэттене, и так будет гораздо удобнее. Нужно будет ее предупредить, что он приедет. Но он позвонит позже, сейчас она наверняка спит. Изабелла была сотрудницей художественного салона, и ее основные презентации и встречи приходились на вечернее время.

В их доме на Оушн-авеню было четыре комнаты. Две спальни наверху, гостиная и небольшой кабинет внизу. Ему сразу понравился этот дом, когда они решили перебраться сюда с юга. В Далласе было скучно, к тому же там было не так много выходцев из бывшего СССР. Другое дело в Бруклине, где по-русски говорили чаще, чем на английском. С одной стороны, это было удобно, но с другой – вызывало у него некую озабоченность. При желании его бывшая организация могла найти нужного человека среди его окружения. Именно поэтому он в первый год старался не посещать разных вечеринок, которые устраивали бывшие соотечественники, а посещая их уже на второй или третий год, старался не есть и не пить в подобных местах. Он ясно сознавал, что прошло уже более десяти лет после его ухода на Запад и, возможно, его просто забыли, ведь за эти годы так много произошло изменений на его бывшей родине.

Он услышал, как кто-то позвонил, и нахмурился. В воскресенье утром его могли бы и не беспокоить. Интересно, кто это может быть? Он прошел к входной двери и открыл. На пороге стоял темнокожий высокий мужчина. Ползунов нахмурился. Неужели рекламный агент, который решил таким образом устроить свои дела? Нет, не похоже. Рекламные агенты в эту часть Бронкса не совались. Здесь жили в основном выходцы из бывшего СССР, а они могли просто спустить с лестницы человека, который решился побеспокоить их в воскресенье. И этот темнокожий совсем не похож на рекламного агента. Он одет в хорошо сшитый костюм, и у него умные глаза.

– Извините, что я вас беспокою, – начал неизвестный, – вы господин Евгений Ползунов?

– Да, это я. – Он привык, что американцы не всегда правильно ставят акцент в его фамилии.

– Я специальный агент ЦРУ Ричард Кинг, вот мои документы. – Он достал из кармана свое удостоверение, показывая его Ползунову. – Вы разрешите мне войти?

– Входите, – нахмурился Ползунов.

«Когда в воскресенье утром к вам приезжает сотрудник ЦРУ, не стоит ждать от этого визита чего-то хорошего», – подумал он.

Кинг вошел в дом, проходя вместе с хозяином в гостиную. Они сели на диван.

– Что происходит? – поинтересовался Ползунов. – Зачем я понадобился ЦРУ? Или вы хотите завербовать меня еще раз, уже для работы против Америки?

– Нам известны ваши заслуги. И как вы на нас работали, – торопливо возразил Кинг, – именно поэтому я к вам и приехал. У меня на сегодня есть еще один визит. И тоже в Бруклин. Мне нужно навестить господина Левченко.

– Этого «писаку», – понял Ползунов. – Он теперь у нас известный журналист. О нем все знают. Бывший сотрудник разведки Станислав Александрович Левченко. Пишет свои статьи в «Новое русское слово». Пытается хоть как-то отмолить свои грехи. Только он у нас уже совсем старый. Он, по-моему, живет у вас лет тридцать. И очень скучает по России.

– Мы все знаем, – кивнул Кинг, – я хочу вас информировать, полковник, что руководство ЦРУ приняло решение о выделении вам специальной охраны из наших сотрудников.

– Зачем? – ухмыльнулся Ползунов. – Вы решили, что я немного разбогател и теперь меня могут похитить, чтобы узнать секреты инвестиций арабских шейхов? По-моему, вы поздно спохватились, мистер Кинг, я живу в вашей стране уже больше десяти лет.

– У нас появилась информация, которую мы проверяем, – терпеливо пояснил Кинг. – Дело в том, что в нашу страну прибыли «ликвидаторы» из России. Каким-то непонятным образом они получили доступ к абсолютно секретной информации о бывших агентах из Советского Союза и России, работавших на нас и переехавших в нашу страну. Они начали их методичное истребление. Более того, подобная ситуация сложилась и в Европе.

Ползунов не испугался. Он только улыбнулся.

– А как, вы думали, должно быть? Вы победили их в «холодной войне», разгромили страну, лишили ее союзников, разорвали ее по частям, помогли «реформировать» их спецслужбы. Вы думали, что они всегда будут в таком подвешенном состоянии, в каком вы хотели их видеть? Но все изменилось. У них появился новый президент и новые приоритеты. Изменились цены на нефть и газ, они становятся гораздо богаче, чем раньше. И, соответственно, сильнее. Рано или поздно они должны были вспомнить о том, как вы их разгромили. И попытаться взять реванш. Что они и делают.

Он даже не заметил, что говорил с некоторым злорадством, словно ему нравились просчеты и ошибки американцев и успехи его бывших коллег. Но Кинг обратил внимание на его тон.

– У меня может сложиться впечатление, что вас радуют их успехи, – недовольно сказал сотрудник ЦРУ. – Вы, очевидно, не совсем меня поняли. «Ликвидаторы» начали истреблять бывших советских агентов. Они уже убрали несколько человек. Мы составили список наиболее ценных сотрудников бывшего КГБ и ГРУ, проживающих в настоящее время в нашей стране. И в этом списке есть ваша фамилия, полковник Ползунов.

– Поэтому они меня и ищут, – разозлился Ползунов. – Не нужно было составлять таких списков. Все ваши секреты ничего не стоят. Вы только сейчас вспомнили, что я один из самых ценных. Интересно, почему вы об этом не вспоминали столько лет. И не нужно включать меня в ваши дурацкие списки. О них сразу узнают журналисты. А потом и все остальные.

– Мы приняли решение предоставить всем специальную охрану, – не замечая колкостей своего собеседника, продолжал Кинг. – Сегодня днем у вас в доме будут работать наши сотрудники из технического отдела. Они оборудуют ваш дом необходимой аппаратурой. И одна машина будет постоянно дежурить в пятидесяти метрах от дома. Достаточно вам крикнуть или подать сигнал, и через минуту, максимум через полторы, они будут здесь.

– И теперь за мной будут следить в туалете и в спальне? – зло переспросил Ползунов.

– В туалете не будем, – ответил Кинг, – а в спальне камеры не будет, только подслушивающее устройство.

– Для этого нужно мое согласие?

– Нет. Мы могли бы действовать и без вашего согласия.

– Это что-то новое. В Америке уже не соблюдают законов? Мой дом – моя личная собственность, мистер Кинг, и, чтобы в него войти, ваши сотрудники должны получить мое согласие.

– В соответствии с новыми законами о противодействии терроризму они не обязаны вас спрашивать, – пояснил Кинг. – Поймите, что происходит, мистер Ползунов. У нас в стране действует пара высококлассных «ликвидаторов», на счету которых уже несколько совершенных преступлений. Мужчина и женщина. Мы дадим вам их фотографии. Это не просто преступники, это профессиональные убийцы, которых мы можем приравнять к террористам. Тем более что они убивают людей, уже получивших американское гражданство.

Ползунов молчал. Он начал понимать, что реальная опасность гораздо выше, чем он себе представлял.

– Где находится ваша жена? – спросил Кинг.

– В Москве. Вы же наверняка знаете, что она уехала.

– А ваша любовница?

– Про нее вам тоже известно? – невесело усмехнулся Ползунов. – Она спит сейчас у себя дома. Надеюсь, что спит, хотя еще с ней не разговаривал.

– Вы поедете сегодня к ней?

– Я собирался это сделать. Но теперь буду получать у вас специальное разрешение. Каждый раз, когда я захочу к ней поехать, я буду ждать санкции ЦРУ, чтобы переспать с ней. Что-нибудь еще? Или вы установите свои камеры и у нее в спальне?

– Не понимаю, почему вы нервничаете, полковник, – недовольно заметил Кинг, – я приехал сюда, чтобы обеспечить вашу безопасность.

– Неправда. Вы приехали сюда, чтобы продолжить вашу нескончаемую войну. Вам скучно без настоящего противника. И, когда никого нет, вы его просто придумываете. Вы же наверняка знаете, что я бывший специалист по Ближнему Востоку. Я прекрасно помню, как вы вооружали и пестовали отряды талибов в Афганистане, как давали им деньги, как пересылали им оружие, как готовили их боевиков в своих лагерях. Или вы тоже ничего не знаете?

Он взмахнул руками. Воспоминания об Афганистане всегда вызывали в нем гнев. И когда одиннадцатого сентября самолеты, захваченные арабскими террористами, врезались в башни Торгового центра, он сказал Виктории, что это месть за помощь американцев в той афганской войне. Поэтому сейчас его трудно было остановить.

– Это на ваши деньги выросла «Аль-Каида». Это на ваши деньги они покупали оружие и готовили тысячи своих сторонников. Вас тогда радовало, что мусульмане повернули свое оружие против неверных. Вы даже не понимали, что они вас ненавидят еще больше, чем нас. В Советском Союзе были миллионы мусульман и своя мораль. Пусть не всегда отличавшаяся последовательностью, но не сравнимая с тем разгулом страстей, который был у вас. Ваша цивилизация была для них еще более чуждой, чем наша. Но вы не хотели этого видеть. Упрямо не хотели. Это вы помогали Ираку воевать против Ирана и тайно поставляли оружие Ирану для войны с Ираком, считая, что, пока воюют эти два мусульманских государства, вам будет выгоднее вооружать обе стороны, чтобы они истребляли друг друга. Это вы вооружаете Израиль правой рукой и отдаете левой военные технологии арабским странам. Это ваш посол подталкивал Саддама Хусейна к взятию Кувейта. Вы устроили себе одиннадцатое сентября, даже не поняв, что сами выпустили джинна из бутылки. А теперь вы пытаетесь противодействовать приехавшим «ликвидаторам». Вы ведь столько лет были друзьями и союзниками Москвы. Что произошло? Они вам не поверили? Или вы теперь не верите в их искренность? Правильно делаете. Они вам никогда не доверяли. Как и вы им. Вот так и будет все время, пока какой-нибудь психопат-террорист не взорвет атомную бомбу или атомную электростанцию. Тогда вы все соберетесь вместе, выпустите в небо голубей и будете умиляться идиллии. Которая продлится ровно один день. На следующий день вы опять будете всех ненавидеть. Русских за размеры их страны, за их непонятный вам менталитет и культуру, мусульман, которых вы тоже не понимаете, евреев, которых вы понимаете и внешне поддерживаете, не обращая внимания на огромное количество антисемитов в вашей стране, европейцев, которые кажутся вам излишне толерантными, китайцев, которых вы уже сейчас боитесь за их быстрое развитие и поражающую воображение численность. Достаточно? Или перечислять все ваши фобии?

– Я приехал к вам не для дискуссии, полковник, – сдержанно напомнил Кинг, понимавший, что Ползунов отчасти прав. – Я прошу вас быть осторожнее. Не садиться в чужие машины, не заводить новых знакомств, особенно с женщинами. Возможно, что скоро мы отменим подобные предосторожности. Но пока они существуют. Я оставляю вам фотографии, можете их посмотреть.

Он достал из кармана конверт, положил его на стол. Затем поднялся и пошел к выходу. Ползунов остался сидеть на месте. Когда Кинг был уже перед дверью, полковник позвал его:

– Мистер Кинг.

Сотрудник ЦРУ обернулся.

– Вы считаете, что сможете таким образом нас защитить? Вы же понимаете, что против «ликвидаторов» вы ничего не сможете сделать. Чтобы нас спасти, вы должны собрать всех бывших агентов и спрятать их на какой-нибудь военной базе под охраной вашей армии. Но вместо этого вы устанавливаете «жучки» и ваши камеры. Вас мало интересуют наши судьбы, вам нужны эти «ликвидаторы». Если ваша машина приедет сюда даже за полминуты, то и тогда это никого не спасет. Чтобы убить человека, достаточно несколько секунд. Вам не нужны наши жизни. Вам нужны новые козыри в борьбе против Москвы. Вам нужны доказательства их активной деятельности, чтобы сорвать саммит в Санкт-Петербурге. Я ведь все сразу понял. Кому нужны эти разговоры о нашей безопасности, если вы оставляете нас в качестве живой приманки для хищников?

Кинг ничего не ответил. Он вышел, несколько раздраженно захлопнув за собой дверь. Ползунов усмехнулся. Нужно позвонить Изабелле и сказать, что сегодня он к ней приедет. И пусть она его ждет. Заодно достать свой револьвер, который он купил несколько лет назад в Техасе. Кажется, оружие ему сейчас пригодится.