Текст книги "Хранители холода"

Автор книги: Чингиз Абдуллаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

МОСКВА. РОССИЯ. 13 МАЯ 2006 ГОДА

Ночью они приехали к Малярову домой. Он жил довольно далеко от центра – на Миклухо-Маклая. На шестом этаже в обычном панельном доме. Сначала они осторожно поднимались по лестнице, не решаясь воспользоваться лифтом. Затем так же осторожно входили в квартиру. Маляров жил один, он дважды был женат, и оба раза жены уходили от него, не выдерживая его безумного графика работы. Может, поэтому они и подружились, несмотря на разницу в возрасте. Одинокий полковник ФСБ и не менее одинокий подполковник милиции, которым было интересно вместе.

В двухкомнатной квартире царил обычный беспорядок, который бывает у холостых мужчин, обладающих несносным характером, не очень опрятных и вдобавок с ненормированным рабочим днем. Маляров вошел в квартиру, включил свет. Прошел в большую комнату, сгребая с дивана все свои вещи, чтобы гость мог усесться. Вещи Семен отнес в спальную, которая служила ему и кабинетом.

– Располагайся, – предложил Маляров, – сейчас кофе поставлю. Извини, что у меня ничего нет. Сам понимаешь. Обычная холостяцкая квартира. Хотя подожди. У меня есть банка шпрот. Но хлеба нет. Ты любишь шпроты?

– Я люблю все, что можно съесть, – кивнул Тимур. – Между прочим, я весь день ничего не ел. И даже не завтракал.

– Устраивайся поудобнее. Снимай свой плащ. Можешь положить его куда-нибудь в угол. Или повесить в коридоре, там, кажется, была вешалка. А я пошарю в холодильнике и в своих шкафах. Может, еще что-нибудь найду.

Он пошел на кухню. Тимур усмехнулся. В отличие от своего друга, он был образцом аккуратности. Все его вещи в квартире всегда лежали в определенном месте, выглаженные, выстиранные и накрахмаленные. Тимур тоже жил один, но многочисленные химчистки, открывшиеся в городе, помогали ему в поддержании определенного порядка в доме. К тому же раз в неделю к нему приходила женщина, которая убирала в квартире. Судя по всему, женской руки в квартире Малярова не было несколько последних лет.

Тимур прошел на кухню. Счастливый Семен уже выложил на столик все, что у него было в холодильнике. Новую банку шпрот, немного засохший кусок голландского сыра, банку малосольных огурцов, два свежих яблока и два яйца.

– Яйца сырые, – сообщил Семен, – но мы можем сделать яичницу. Я, между прочим, тоже проголодался. Масло у меня есть. И немного лука. Я думаю, что тебе повезло. Обычно в доме бывает гораздо меньше продуктов.

– Мне вообще везет весь день, – мрачно согласился Караев. – Какой-нибудь астролог мог бы сказать, что сегодня не мой день. Неудачное расположение планет.

– Наоборот, – возразил Семен, – они бы сказали, что у тебя сегодня самый счастливый день в жизни. Заново родился. Сколько раз ты избежал сегодня смерти? Два раза? Или три? Можно считать, что ты счастливчик.

– Только никому не говори, – попросил Тимур. – Я не пожелаю такого счастья ни одному из своих знакомых.

Семен усмехнулся. Он достал сковородку. Разбивая яйца, бросил туда кусок масла. Потом, подумав немного, бросил туда же и весь оставшийся голландский сыр, смешивая его с яйцами.

– Так вкуснее, – пояснил он. – Будем считать, что у нас большая яичница с сыром. Или со шпротами, как тебе удобнее.

Через несколько минут они уже ели горячую яичницу с голландскими сыром, закусывая шпротами и огурчиками. Было вкусно. Или им так казалось после тяжелого дня. Когда они закончили есть, Семен сложил грязную посуду, даже не подумав ее помыть. И начал разливать кофе в две подозрительно мутноватые чашки. Тимур не выдержал. Он поднялся и, отняв обе чашки у хозяина квартиры, начал тщательно их мыть. Семен с улыбкой наблюдал за ним.

– У вас все такие чистюли в контрразведке или только ты такой? – поинтересовался Маляров.

– Я могу задать встречный вопрос, – ответил Тимур. – У вас все такие грязнули в милиции или только ты уродился таким?

– Между прочим, меня бросила жена, – заметил Семен, – и нельзя смеяться над человеком, когда у него такое несчастье.

– Между прочим, нужно мыть за собой посуду, даже если остался один. Вернее тем более, если ты остался один, – возразил Караев, глядя на обе чашки. – Теперь можешь наливать свой кофе. Я к тебе пришлю свою домработницу. Хотя ты живешь далеко, она не станет сюда приезжать. Лучше найти кого-нибудь из местных. Можно договориться, чтобы к тебе приходила какая-нибудь женщина и убирала.

– Не нужно, – ответил Маляров, – женщина меня будет раздражать. У меня уже были две женщины, вполне достаточно. С ними нужно поддерживать отношения только на расстоянии, не подпуская близко к себе.

– Можно пригласить пожилую женщину.

– Ты хочешь сегодня меня облагодетельствовать. Уже два раза сделал. Сначала меня спас, потом помыл чашки. Если учесть, что ты не дал мне выспаться и из-за тебя сожгли мою машину, то счет равный. Два два. И я хочу на этом остановиться.

– Ладно, – согласился Тимур. – Между прочим, кофе у тебя хороший.

– Надеюсь. Я его покупаю в магазине, рядом с нашим домом. Хозяин меня хорошо знает, он бы не стал мне подсовывать всякую туфту.

– Что ты думаешь о своей машине?

– Мне ее жалко.

– Я тебя серьезно спрашиваю.

– А я тебе серьезно отвечаю. У меня сожгли машину, какие чувства я должен испытывать? Конечно, я злюсь и пытаюсь понять, почему они это сделали. И кто это мог сделать? Только не рассказывай мне сказки о своей бывшей организации. Зачем такой солидной конторе, как ФСБ, взрывать и сжигать мои несчастные «Жигули»? Может, ты мне подскажешь? Вдруг ты и твой друг узнали какой-то жутко важный секрет? Такое возможно?

– Я и так знаю много секретов, – заметил Караев, – но ничего нового за последние сутки я не узнал. Ничего такого, за что меня следовало бы убить, взяв квартиру штурмом. Или взорвать вместе с тобой в твоем автомобиле.

– Понятно. Значит, ты ничего не знаешь. Что будем делать?

– Это я у тебя хотел спросить.

– Утром поедем к нам в управление. Я вызову ребят, чтобы тебя отвезли как важного свидетеля. Начнем проверку. Они должны были оставить слишком много следов. Проверим, кто звонил по правительственному телефону, это сделать довольно несложно. Кто блокировал ваши телефоны, откуда звонили на твой мобильный. Кстати, там высвечивался номер звонившего?

– Нет, – улыбнулся Караев, – не высвечивался.

– Значит, будем выяснять, – кивнул Маляров. – Потом ребята поработают с документами убитого тобой Саевича, узнают его подробную биографию. И наконец, выясним, как взорвали мою машину. Зацепок много. Нужно только спокойно разобраться. Если ты, конечно, не будешь мне мешать.

– Не буду. Что я должен завтра делать?

– Сидеть спокойно в моем кабинете. Там до тебя никто не доберется. Я, во всяком случае, надеюсь...

Караев мрачно молчал. Он понимал, что его друг прав. Но сознание собственного бессилия было ему непривычно. Сидеть и ждать, пока другие выясняют, что с ним вчера произошло. Немного обидно и очень глупо. Нужно позвонить кому-нибудь из ребят, оставшихся в ФСБ. Может, они смогут ему помочь.

– Давай сделаем так, – предложил Тимур. – Будем работать завтра вместе. Ты по своим каналам, а я по своим. Постараюсь подключить некоторых наших ребят – может, они смогут понять, что вообще происходит.

– Только звонить будешь из моего кабинета, – напомнил Маляров.

– Само собой, – согласился Караев. – И, между прочим, спать я с тобой в одной постели не буду. Даже если она у тебя двуспальная. Постелешь мне на диван. Только дашь чистую простыню и подушку.

– У меня правда двуспальная кровать, – усмехнулся Семен, – но я тебя туда бы и не пустил. Там остаются со мной только дамы, которые иногда меня навещают. А ты явно не дама. Поэтому будешь спать на диване. И учти, что я не люблю, когда храпят, даже в соседней комнате.

– Я все равно сегодня не засну, – признался Караев. – Я еще налью себе кофе и буду думать о том, что со мной случилось.

– Думай, – согласился Семен, – и можешь допить мой кофе. Там еще осталось на две или три чашки. А я пойду спать, иначе просто сойду с ума. И постарайся не шуметь, иначе я тебя выгоню...

ГЛАСГОУ. ШТАТ КЕНТУККИ. США. 13 МАЯ 2006 ГОДА

Ночью прибывшие в Гласгоу сотрудники ЦРУ разместились в небольшом мотеле на краю города. Но уже рано утром они снова появились в кабинете начальника полиции города. Труп погибшего Бентона еще вчера увезли в соседний штат Теннесси. В двухстах километрах отсюда был Нэшвилл, и там была специальная лаборатория ФБР, куда отправился сам Торчелло.

Кершоу, отпустивший наконец Патрика Митчелла, уже понимал, что происшедшее убийство станет отнюдь не рядовым событием в его родном городе. По Гласгоу уже поползли слухи, что Бентон был человеком, которого нужно было прятать и спасать от нежелательных визитеров. Зато все забыли о том, как еще вчера обвиняли Патрика Митчелла, готовые разорвать его по малейшему подозрению.

Утром к нему приехали оба гостя. По их лицам Кершоу понял, что они почти не спали в эту ночь, обмениваясь полученной информацией с Вашингтоном. Крейг вошел первым. Он был старше и поэтому мешки под глазами у него были гораздо заметнее. Кершоу предложил гостям крепкий кофе. Он сам не курил и не любил, когда курят в его кабинете. Но приехавший гость попросил разрешения, и Кершоу разрешил ему достать сигареты. При этом Кинг, взглянув на своего старшего напарника, чуть отодвинулся от него. Очевидно, он тоже не очень любил, когда рядом дымили.

– Нам звонил мистер Торчелло, – сообщил Крейг. – Ночью они исследовали тело мистера Бентона, давайте по-прежнему так его называть. Ваш офицер Хоуп оказался прав. Когда Бентона убивали, они использовали какой-то наркотик, нейтрализовав его сознание. Но он понимал, что его убивают. Только не мог крикнуть. Четыре удара нанес убийца. Все четыре смертельные. Он бы умер даже от потери крови...

Кершоу мрачно кивнул. Крейг закашлял, потушив сигарету в пепельнице.

– Ночью мы просмотрели все пленки, – сообщил Кинг, – там можно увидеть их машину. И обоих ваших гостей. Блондинка и невысокий лысоватый мужчина. Мы готовим сообщение для полиции соседних штатов. Чтобы задержали похожую на них парочку. Хотя мы считаем, что они уже давно покинули этот район. Возможно, сейчас они вылетают из Вашингтона или Нью-Йорка. Может быть, находятся где-то на Западном побережье.

– Вы не будете их искать? – не понял Кершоу.

– Обязательно будем, – мрачно вставил Крейг, – но если это русские, то они уже давно сбежали. После подобных преступлений настоящие профессионалы никогда не остаются в стране. Сделав свое дело, они должны исчезнуть. А если они задерживаются, то сюда прилетает другая группа, которая должна ликвидировать уже эту парочку.

– Неприятная у вас работа, – усмехнулся Кершоу. – Всегда чувствовать дыхание второй парочки у себя за спиной.

– У нас уже давно не было ничего подобного, – возразил Крейг, – мы считали, что холодная война закончилась нашей победой. И теперь мы можем немного расслабиться. Две лучшие разведки в мире были советская и восточногерманская. Об этом все знали. Ну, может, еще наши специалисты и англичане на равных с ними соперничали. Хотя нам было гораздо труднее. У нас специальная комиссия конгресса следила за каждым нашим шагом, за каждым израсходованным долларом. У них не было никакого контроля и полная самостоятельность. А их бюджетам мы могли только позавидовать. Но мы все равно победили. Уже нет ни советской, ни восточногерманской разведки. Нет СССР и нет ГДР. Правда, события одиннадцатого сентября не позволили нам расслабиться. У нас появились другие враги – мировой терроризм, исламские экстремисты, «Аль-Каида». И мы стали заниматься совсем другими проблемами, мистер Кершоу. И вот когда мы полностью сосредоточились на этой борьбе, русские нанесли нам удар в спину. Они присылают сюда пару своих профессионалов и убивают своего бывшего агента, который сбежал от них много лет назад. То есть фактически объявляют нам новую войну. Вот так. И теперь мы должны решать – что здесь произошло. Досадный сбой в работе спецслужб, который иногда случается? Объявление очередного этапа холодной войны, которая так и не закончилась? Или обычное преступление, о причинах которого мы даже не догадываемся? И от наших выводов зависит и наше отношение к русским. Мы сейчас считаемся партнерами в общей борьбе с терроризмом. Но это только на словах. А если выяснится, что они нарушили наши негласные соглашения, то мы должны быть готовы к новой, еще более беспощадной войне.

– Он только перебежал к нам или успел еще что-то сделать? – поинтересовался Кершоу. – Он нанес русским какой-то ущерб?

Крейг достал новую сигарету. Щелкнул зажигалкой, закурил.

– Он сдал двоих агентов русских, внедренных к нам в штаб военно-морского флота. И еще несколько связных, работавших в Европе. Один из связных покончил с собой, остальных мы успели арестовать. Русские искали его несколько лет, но мы надежно его прятали. Целых три года. Пока мы могли его использовать. А потом мы переслали его сюда, в ваш город. Я тогда был начинающим сотрудником ЦРУ, но помню, каким успехом считался переход на нашу сторону майора Труханова. О нем написали тогда все газеты нашей страны. И потом мы его долго прятали. А сейчас они его нашли и убили. Вот почему мы должны точно узнать – кто и зачем решил найти Труханова-Бентона через столько лет. Если его смогли вычислить, значит, у нас произошла утечка информации. И мы хотим уточнить, где и на каком этапе это стало возможным.

– А другой вариант вы не рассматриваете? – вдруг спросил Кершоу.

– Какой вариант? – не понял Крейг.

– Программа «защиты свидетелей», – напомнил им Кершоу. – Об этом знает почти каждый офицер в нашей стране. Вы знаете, на чем попадаются свидетели? Нет, сама программа работает великолепно, в Министерстве юстиции подобные сведения хранятся очень надежно и добраться до них почти невозможно. Но свидетелей иногда находят и убивают. При этом проводится строжайшее расследование, и выясняется, что никакой утечки информации не было. Но свидетеля смогли рассекретить. И знаете как?

Крейг замер. Сигарета в его руках дымилась. Он даже наклонился, чтобы лучше услышать своего собеседника.

– Сами свидетели, – пояснил Кершоу. – Об этом вам расскажет любой полицейский психолог. Через несколько лет бывшие свидетели чувствуют себя не очень уверенно, пытаются восстановить прежние связи, срываются, нервничают, пытаются искать контакты с людьми из своего прошлого. И неизбежно выходят на тех, от кого их скрывают. Министерство юстиции не виновато, такова психология людей, оказавшихся почти насильно оторванными от своей прошлой жизни.

Крейг осторожно потушил сигареты. Быстро взглянул на Кинга.

– Вы хотите сказать, что Бентон мог сам выйти на связь с русскими?

– Нет. Конечно нет. Если он был умный человек, то должен был понимать, насколько это опасно. Но ведь прошло столько лет. И уже нет ни Советского Союза, ни КГБ. Возможно, он решил, что сейчас можно восстановить свои прежние связи, может быть, он даже звонил кому-то в Москву, пытаясь выяснить, что произошло за эти годы в его бывшей стране. У него была семья?

– Да, – кивнул Крейг, – жена и сын.

– И он ничего о них не знает. – Кершоу вздохнул. – Любой человек мог сорваться. Возможно, он тоже сорвался. Нужно проверить его телефоны. Может, он звонил кому-нибудь в Россию.

– Черт возьми, – сказал Крейг, – черт меня возьми. Я никогда не думал, что обычный начальник полиции такого городка, как ваш, сможет меня чему-то научить. Не обижайтесь, Кершоу, но такой вариант мы даже не рассматривали.

– А я не обижаюсь, – добродушно ответил Кершоу, – я только рассказываю вам, как обычно ведут себя бывшие свидетели. Они сами выходят на связь. И самое важное в их программе – это работа с ними психологов. Чтобы они понимали важность своей новой жизни. И необходимость придерживаться версии нового существования, полностью отказываясь от старых связей. Я слишком много лет работаю в полиции, чтобы не знать этих проблем.

– Мы должны получить санкцию на обыск в доме Бентона, – решил Крейг, – и проверить все его возможные связи. Возможно, что все так и случилось, как вы нам сказали. Многие люди не только в нашей стране, но и в других странах уже давно решили, что холодная война закончилась нашей победой. Может быть, это была наша самая большая ошибка.

– Может быть, – согласился Кершоу. Ему было приятно, что он сумел немного осадить этих гордецов из Лэнгли.

МОСКВА. РОССИЯ. 13 МАЯ 2006 ГОДА

Ночь прошла спокойно. Утром Маляров действительно вызвал двух своих сотрудников, и на их машине они отправились в МУР. Ребята уже знали о вчерашнем взрыве машины своего начальника. Оба сочувственно кивали, но было заметно, что эта история их только веселит, и они с трудом скрывали свои смешки.

Несмотря на субботу, в управлении было много людей. Маляров поспешил к начальству на доклад. Всех интересовало, что именно вчера произошло. Сначала выбросили из дома труп неизвестного, затем сожгли машину Малярова. По управлению ходили разные слухи, подчас самые дикие. Воспользовавшись отсутствием хозяина кабинета, Караев сел за его стол и поднял трубку городского телефона. Он позвонил своей знакомой, работавший в бывшем ФАПСИ. Так называлось бывшее Федеральное агентство Правительственной связи и информации. Во времена КГБ это была отдельная служба, подчинявшаяся руководству Комитета государственной безопасности. После развала страны ее выделили в самостоятельную службу. Тогда растаскивали КГБ по частям, разделив разведку и контрразведку, выделив пограничные войска и убрав правительственную связь. Девятое управление КГБ, занимавшееся охраной правительства, было выделено в Федеральную службу охраны, в которой была и Служба безопасности президента.

Несколько лет назад, одиннадцатого марта две тысячи третьего года, решением Президента России ФАПСИ снова реорганизовали. Кроме двух главных управлений, оставшихся в подчинении ФСБ, остальные главки были переданы в Спецслужбу связи Федеральной службы охраны, которая и считались куратором подобных управлений.

Ирина Якушина была супругой подполковника Олега Якушина, погибшего в Чечне шесть лет назад. Когда-то молодой лейтенат Якушин работал под руководством полковника Караева. И они были знакомы уже много лет, дружили семьями. Якушин нелепо погиб – говорили, что это была случайная пуля. Но все, кто был на войне, прекрасно понимали, там не бывает «случайных» выстрелов. Его хоронили с воинскими почестями, и на похоронах были все его товарищи, включая Тимура Караева. Ирина работала тогда в Министерстве связи, но через некоторое время перешла на службу в ФАПСИ. К тому времени ее старший сын уже был офицером-пограничником, решив продолжать семейные традиции. А младший поступил на юридический факультет.

Тимур несколько раз бывал дома у Ирины, каждый раз поражаясь мужеству и силе воли этой женщины, сумевшей поднять двух сыновей. К этому времени она была уже начальником отдела в ФАПСИ. Именно ей он позвонил.

– Здравствуй, Ирина, – начал он, услышав ее голос и взглянув на часы. Половина десятого. Для субботы рановато. – Я вас не разбудил?

– Доброе утро, Тимур Аркадьевич, – услышал он знакомый голос Якушиной, – конечно, не разбудили. Вы же знаете, что мне всегда приятно слышать ваш голос.

– Как ребята? Саша звонит или, женившись, решил полностью отделить себя от вашего дружного коллектива? – Саша служил на Кавказе. Как раз на границе между Россией и Грузией, в тех самых местах, где погиб его отец.

– Звонит, – подтвердила Ирина, – скоро его супруга приедет к нам в Москву. Будет жить у меня. Они ждет ребенка, мальчика. Саша уже сказал, что назовет его именем отца.

– Молодец, – похвалил его Тимур, – а как младший?

– Женя у нас уже студент юридического. Стал серьезным и взрослым. Как-то сразу, в один день. Все мальчишеские игры вылетели из головы. Говорит, что ему действительно интересно на лекциях. Дай бог. Я этому так рада. У вас как дела? Как ваш сын Володя?

– Спасибо. Тоже хорошо, – односложно ответил Караев. Ему было стыдно вспоминать, что на прошлой неделе он ни разу не поговорил со своим сыном. – Я позвонил к тебе по делу, – негромко сообщил он.

– Я вас слушаю.

– У меня необычное дело, Ирина. Личного характера, но очень важное. Дело в том, что вчера из квартиры моего друга, Паши Слепцова, был сделан звонок. Его жена вызвала милицию, позвонила в дежурную часть по ноль два. Но кто-то перезвонил в УВД по линии правительственной связи и отменил этот вызов. Паша пропал, его жену чуть не убили. – Про себя он решил не говорить. – Можешь представить, как мы все переживаем. Мне нужно узнать, откуда звонили. С какого телефона и кто звонил. Ты сможешь мне помочь?

– Если вы назовете мне номер телефона, куда звонили, и время, то, думаю, что смогу.

– Звонили заместителю начальника УВД города. По линии правительственной связи. Примерно в полдень или чуть раньше. Может, часов в одиннадцать утра.

– Понимаю. Но, по-моему, вы путаете. У заместителя начальника УВД не может быть такого телефона. Они есть только у руководителей.

– Нет. Точно. Звонили заместителю начальника УВД города, чтобы тот отменил вызов.

– Сегодня суббота, – задумчиво сказала Ирина, – мне нужно будет поехать на службу. Хотя это сложно...

– Если так сложно, то не нужно... Я не хочу тебя подводить...

– Ничего. Я подумаю. Может, это был первый заместитель? У него есть такой телефон.

– Я не знаю. Если хочешь, я перезвоню к тебе минут через двадцать и сообщу номер телефона. Я его постараюсь узнать.

– Договорились, – решила Ирина, – я буду ждать вашего звонка. Не обещаю, что смогу помочь, но постараюсь. А Павел действительно пропал? – Она знала, что они дружат уже много лет.

– Нигде не можем найти, – подтвердил Караев. – Спасибо, Ирина. Я тебе перезвоню.

Он положил трубку и увидел, как в кабинет входит рассерженный Семен Маляров. Тот сел на стул напротив Караева.

– Втянул ты меня в эту историю, – прошипел он, криво усмехаясь.

– Опять что-то не так?

– Всех интересует вопрос, почему я там оказался и каким образом взорвали мой автомобиль. Сказали, чтобы написал объяснение. Формально они правы. Я не занимаюсь «летающими трупами». Это по другой части. Мои ребята работают в основном с карманниками и ворами. Которые не взрывают автомобилей сотрудников МУРа.

– Объяснил?

– Не очень поверили. Но это еще не самые плохие новости. Начну по порядку. Саевич, оказывается, работал в страховой компании, обычным агентом. Ходил по домам и упрашивал людей страховаться...

– А заодно носил с собой оружие профессионалов с глушителем, – усмехнулся Караев. – Как интересно.

– Я сказал то же самое. Но все его документы в порядке. И его «Волга» числится за этой компанией. Между прочим, его машина была весь день на стоянке, это мы проверили. Получается, что он приехал к тебе на такси. Или его привезли. Кстати, я тебя поздравляю. Один выстрел и почти точно в сердце. Хорошо стреляешь.

– У меня случайно так получилось. Я стоял у него за спиной. Он начал поворачиваться, чтобы выстрелить первым. Поворачивался левым боком. И я попал ему в сердце.

– Тогда повезло, – согласился Маляров. – Сейчас проверяют все номера на его мобильном. Но, похоже, это тоже «тухлый номер». Там либо телефоны отключены, либо недоступны. Я думаю, до вечера мы выясним, кому принадлежат номера недоступных телефонов. Или принадлежали. Но не очень рассчитываю на успех. Если они профессионалы, то должны успеть сменить все телефоны. Во всяком случае, те, которые вызовут у нас определенный интерес. Теперь насчет правительственного телефона. Мы все уточнили. Звонили из дежурной части ФСБ. Сказали, что высылают на место преступления свою оперативную группу.

– Кто звонил?

– Наши генералы каждый раз пугаются, когда раздается звонок телефона правительственной связи. Поэтому они не очень спрашивают, кто звонил. Но на этот раз позвонивший представился. Полковник Воробьев, он как раз был оперативным дежурным вчера.

– Воробьев? – переспросил Караев. – Что-то я не помню такого полковника. Подожди, я перезвоню нашим ребятам.

Он перезвонил одному из своих знакомых, в секретариат. Сначала долго говорил о погоде и охоте, затем спросил, кто такой Воробьев.

– Какой Воробьев, – не понял отвечавший, – ты о чем, Тимур?

– Вчера оперативным дежурным по ФСБ был полковник Воробьев, – пояснил Караев.

– Нет у нас никакого Воробьева, – ответил удивленный сотрудник ФСБ, – и вчера дежурил наш Виктор. Виктор Никаноркин, ты его должен помнить. Хороший парень, уже подполковника получил.

– Ребята сказали, что вчера дежурил Воробьев. А телефон Никаноркина у тебя есть?

– Конечно есть. Но зачем он тебе нужен?

– Хочу с ним посоветоваться. Давай мне его номер.

– Странный ты человек. Уже несколько лет на пенсии, а все успокоиться не можешь. Тебя нужно вводить в состав руководящего совета ветеранов нашей службы. Чтобы помогал нашим старикам.

– Ну, до этого пока не дошло, – усмехнулся Караев. – Давай номер телефона.

Он записал номер и, поблагодарив своего знакомого, положил трубку.

– Никакого Воробьева нет? – весело спросил Маляров.

– Не понимаю, чему ты радуешься.

– Мы с тобой оба понимали, что позвонивший никогда в жизни не назовет свою настоящую фамилию. После убийства Саевича у них была легкая паника, если они решились на такой шаг. И эту панику вызвал твой удачный выстрел. А чей это номер телефона?

–Другого офицера, который действительно дежурил. Ты знаешь номер правительственного телефона, на который к вам звонили? Мне он очень нужен.

– Зачем?

– У меня есть свои каналы. Ты можешь сказать мне номер телефона, куда звонили?

– Конечно. – Маляров взял трубку внутреннего телефона. Позвонил секретарю первого заместителя УВД. – Галя, здравствуй. Как хорошо, что ты на работе. Даже в субботу. Просто горишь на службе. Нет, я шучу. Мы всегда рады тебя видеть. Скажи мне, какой номер правительственного телефона у твоего шефа? Нет, у меня пока нет такого телефона. Но я надеюсь, что это пока. Ага. Спасибо. И вообще мы все тебя очень любим.

Он положил трубку. Продиктовал номер. Караев позвонил по городскому.

– Ирина. Это я. Номер телефона у меня есть. Звонили примерно в полдень. Сможешь помочь? – Он продиктовал ей номер.

– Постараюсь. Я вам перезвоню. У вас мобильный включен?

– Да, спасибо. – Он положил трубку. Семен посмотрел на него, потом на аппарат.

– Я могу узнать, кому ты звонил?

– По своим каналам, – ответил Караев. – Хочу узнать, кто звонил и откуда.

– Тебе мало объяснений нашего начальства?

– Мало. Я хочу все сам выяснить.

– Валяй, – согласился Маляров, – но я еще не закончил. Оружие отправили в лабораторию. Оно «чистое». По нашей картотеке не проходило. Сейчас проверяем, где оно могло засветиться. Заодно проверяем и пальчики погибшего. Но, похоже, и там все чисто.

– И никаких следов?

– Никаких. Сейчас занимаются моей машиной, пытаются понять, как ее взорвали. Очень неплохая работа. Направленный взрыв. Прохожие могут быть спокойны, и погибают только сидевшие в салоне люди. Такая гуманная забота об окружающей среде.

– Тогда выходит, что мы ничего не узнали, – разочарованно подвел итог Караев. – Два офицера спецслужб, имея на руках кучу улик и доказательств вины другой стороны, не смогли ничего узнать. Смешно?

– Не очень. Может, с другой стороны действуют двадцать офицеров спецслужб, которые не хотят, чтобы мы что-то узнали. Я позвонил в технический отдел, пусть покопаются в этих телефонных линиях. Кто дал приказ отключить ваши телефоны и как это было сделано. Может, сумеем найти зацепку.

– Я позвоню Никаноркину. Он вчера был дежурным, – решил Тимур.

– Глупо, – возразил Маляров. – Если это он, то никогда не признается. А если нет, насторожится. В любом случае проблем у тебя только прибавится. Ты уже несколько лет на пенсии. Можешь себе представить, что он подумает? Звонишь в свою бывшую контору и выясняешь, как он вчера дежурил. В лучшем случае – пошлет. В худшем – пришлет людей, чтобы нас заставили замолчать. Прямо в этом кабинете. Интересная перспектива?

– Ты боишься?

– Ужасно. Только я не хочу, чтобы мою фотографию повесили в холле и плачущая Галина возлагала туда цветы. У меня были другие планы на ближайшие несколько лет. Но если ты настаиваешь... Наши фотографии повесят вместе.

Тимур улыбнулся и, подняв трубку, набрал номер. Ему сразу ответили.

– Здравствуйте, – сказал Караев, – извините, что беспокою вас в субботу. Это подполковник Никаноркин?

– Да, – ответил офицер, – а кто со мной говорит?

– Полковник Караев. Я раньше работал в ФСБ.

– Я вас помню, – ответил Никаноркин. – Когда вы уходили, я был уже капитаном. Я вас слушаю, Тимур Аркадьевич.

Караев удовлетворенно взглянул на стоявшего рядом Семена. Его еще не забыли.

– У меня к вам необычное дело, – пояснил он. – Вчера из дома пропал мой друг, бывший сотрудник Службы внешней разведки полковник Слепцов. Его жена вызвала сотрудников милиции, когда неизвестные пытались напасть на их квартиру. Но кто-то позвонил и отменил вызов, пояснив, что на место преступления выезжает оперативная группа ФСБ.

Никаноркин молча слушал.

– Звонили одному из руководителей УВД города, – пояснил Караев, – и звонили с вашего телефона.

– Простите? – уточнил подполковник. – С моего мобильного? Или домашнего?

– С телефона правительственной связи. Вчера вы были дежурным, – пояснил Тимур.

– Верно, был. Но никто не мог звонить. Вы же прекрасно знаете, что этого не могло быть.

– Они уверяют, что звонил полковник Воробьев.

– У нас нет сотрудника с такой фамилией. Извините, товарищ полковник, но это какое-то недоразумение. Простите, что я не могу больше говорить на эту тему. Вы сами все прекрасно понимаете.

– Да, разумеется. Спасибо. Извините за беспокойство.

– Все в порядке. До свидания.

Караев положил трубку. Взглянул на Малярова.

– Нет у них такого человека. И никогда не было. Ваш генерал со страху наделал в штаны, когда услышал звонок правительственного телефона. Он даже не стал перезванивать, чтобы уточнить, откуда именно звонили, – зло сказал Тимур.

– Ты не прав, – возразил Семен. – Представь себя на его месте. Представь, что ты сидишь в кабинете, замотанный своими делами, и вдруг звонит правительственный телефон. И тебя говорят, что на место происшествия выезжает оперативная группа ФСБ. И ты можешь не дергать своих людей, не посылать их по указанному адресу, не брать на свое ведомство очередное преступление. Что бы ты сделал? От радости расцеловал бы телефон и отменил вызов. Что наш генерал и сделал. Почему это тебя удивляет? Они понимали, что все так и будет. Он ведь позвонил по правительственому телефону, а не по линии обычной городской связи.

– Ты всех пытаешься оправдать, – вздохнул Караев.