Текст книги "Путь воина"

Автор книги: Чингиз Абдуллаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Тогда выходит, что Такахаси не имел отношения к убийству Сэцуко. Сам Симура тоже не виноват в ее смерти. Иначе получилась бы нелогичная картина. Весь Симура единственный, кто знал о встрече Сэцуко с Дронго. Получается, он сначала разрешил встречу, а после того. как они поговорили и поужинали в ресторане, решил ее убрать. Это нелепо. Но кому тогда была выгодна смерть Сэцуко?

Стоп. О встрече знала и Фумико. Она знала, что ее заместитель встретится с Дронго. Вчера вечером она была несколько взволнована. В розовый зал она вошла с небольшой сумочкой. Дронго помнил и сумочку, и бельгийский пистолет, с которого он стирал следы. Пистолет вполне мог поместиться в сумочке. У Намэкавы тоже была сумочка, даже побольше той, с которой вошла Фумико. И все-таки почему Фумико подняла оружие? Она ведь должна была понять, что этого нельзя делать. Она умная и сообразительная молодая женщина, училась в Англии. В таких случаях обычно срабатывает стереотип поведения. Свидетель не должен дотрагиваться до оружия. Она точно знала, что именно из этого пистолета стреляли в руководителей банка. Она видела кровь на их одежде. И тем не менее не побоялась взять оружие в руки. Может, потому, что была уверена в отсутствии на пистолете следов крови. Или ей нужно было оставить на оружии собственные отпечатки пальцев, чтобы получить абсолютное алиби. Если бы Дронго не успел стереть их, то тогда она могла бы предъявить его как свидетеля, который видел, когда и как она дотронулась до пистолета.

В таком случае Фумико разработала идеальный план убийства. Что бы ни сделал Дронго, он становился ее главным свидетелем. С другой стороны, он все время укорял себя за свое поспешное и не совсем продуманное решение. Ведь на пистолете могли сохраниться отпечатки пальцев не только Фумико, но и возможного убийцы, если таковой конечно, был. И тогда получалось, что Удзава прав. Именно Дронго невольно оказался сообщником убийцы, вытерев его следы на оружии. Но это только в том случае, если убийцей не была Фумико.

Он вспомнил молодую женщину. Неужели она могла решиться на подобное преступление? Хотя ведь она выделялась среди остальных. Даже Аяко Намэкава, прожившая столько лет в Америке, старалась больше соблюдать японские традиции, чем Фумико Одзаки. Дочь крупного телемагната, исповедовавшего космополитические взгляды, она отличалась от других. Даже своим автомобилем. Руководитель пресс-службы столь известного банка не должна ездить на немецком «БМВ», даже с правым рулем. Она обязана была выбрать японскую машину.

Тогда понятны и ее вчерашние заявления, и сегодняшний визит в полицию.

Это могла быть игра, чтобы заставить его поверить в ее невиновность. Конечно, он вчера сорвался. Нужно было положить пистолет на стол и объяснить, почему на нем отпечатки пальцев Фумико. Но на него подействовали и вся эта обстановка, и неожиданные выстрелы, и шум в коридоре. Нет, нет. Он достаточно опытный человек, и на него не могли подействовать неожиданные выстрелы. Или жертвы.

Нет. На него подействовала смерть Сэцуко. Убийство молодой женщины его потрясло. И он подсознательно принял решение спасти другую молодую женщину.

Когда он увидел, как она держит в руках пистолет, он понял, что обвинения могут быть направлены против Фумико. Он принял машинальное решение, которое диктовалось ситуацией. Он забыл, что находится не в Европе. В любой европейской стране или в Америке Фумико стала бы главной подозреваемой в убийстве при обнаружении пистолета с ее отпечатками. Даже несмотря на все могущество ее отца. В Японии такого не могло произойти. Здесь бы приняли во внимание дружбу обеих семей, их отношения. Не говоря о том, что здесь поверили бы словам Фумико, что она случайно нашла оружие. К тому же они были бы подтверждены свидетельскими показаниями самого Дронго. Кажется, он действительно ошибся.

Удзава прав. Здесь Япония, и нужно всегда помнить о специфике этой страны.

Дронго вытерся большим полотенцем с инициалами «Хилтона», повесил его, надел белый халат и вышел из ванной. Прошел к мини-бару, достал бутылку минеральной воды. Он еще не успел налить себе воды, когда в дверь постучали.

Взглянув на часы, Дронго удивился. Тамакити должен появиться только в три часа дня. А сейчас еще половина первого. Оставив бокал на столике, он подошел к двери и посмотрел в глазок.

Глава 11

За дверью стояла Фумико. Очевидно, она решила вернуться, и он открыл дверь, не понимая, что произошло. Она шагнула в комнату.

– Вас невозможно оставлять одного, – без гнева сказала Фумико. – Почему вы не брали трубку, я вам столько раз звонила.

– Я был в ванной, – удивился Дронго, – принимал душ.

– Не лгите, – возразила она. – В «Хилтоне» телефоны бывают и в ванных комнатах. Вы должны были услышать мой звонок.

Он обернулся на свою ванную комнату.

– Действительно должен был, – согласился Дронго. – Когда вы звонили?

– Сразу, как только мы расстались. Хотела сказать вам, что ваши варианты мне совсем не понравились. Но ваш телефон не отвечал. Я звонила еще несколько раз. И потом подумала, что нужно сюда приехать… Портье сообщил мне, что ваш номер не отвечает.

– Ясно, – пробормотал Дронго. Его тронула тревога молодой женщины. И ее бесстрашие. Если телефон не отвечал, то в номере могли быть чужие. После вчерашнего убийства она должна была хотя бы немного остерегаться. Видимо, подобная предосторожность была не в ее правилах.

– Проходите, – предложил он своей гостье. – Извините, что принимаю вас в таком виде. Я переоденусь.

– Я сейчас уйду, – улыбнулась она. – Мне померещилась всякая ерунда.

Извините меня, я сейчас уйду.

Она повернулась, намереваясь выйти из номера.

– Фумико, – тихо позвал он, – спасибо за то, что вы приехали. Но это было опасно. Никогда больше так не делайте. Если мой телефон не отвечает, значит, нужно позвонить портье и проверить, кто есть в номере. Это гораздо удобнее, чем самой возвращаться в отель.

– В следующий раз я так и сделаю. – Она стояла в своем светлом плаще, воротник которого был поднят.

– Я скоро отсюда перееду, – сказал он.

Ему не хотелось, чтобы она уходила, но он чувствовал себя неловко в этом белом халате, который был ему мал. Очевидно, халаты в этом отеле были рассчитаны на постояльцев-японцев. Но и в Европе тоже не все халаты годились для его мощной фигуры. Лишь в Америке иногда вспоминали, что постояльцы могут быть очень высокого роста.

– Вам не говорили, что вы похожи на Шона Коннери? – вдруг спросила она.

– Когда я училась в Англии, это был мой любимый герой.

– Вы имеете в виду, что я такой же лысый и старый? – улыбнулся Дронго.

– Нет. Я имела в виду, что вы такой же высокий и ироничный.

Она неожиданно шагнула к нему. Увернуться не было никакой возможности, да ему и не хотелось уворачиваться. Если с Сэцуко было приятно разговаривать, то рядом с этой женщиной он постоянно чувствовал некую энергетическую волну, бьющую по нервам. Энергетика Сэцуко была заряжена покоем и умиротворением.

Энергетикой Фумико была страсть и смелость. Она не просто поцеловала его. Ее рука скользнула по халату, узел легко развязался, и этот чертов халат распахнулся. Он замычал, немного отстраняясь от нее. Она с улыбкой смотрела на него.

– Нет, – сказала она, – Шон Коннери так не поступил бы никогда. Он запахнул халат.

– Шон Коннери любит свою жену и игру в гольф, – пробормотал Дронго.

Она сбросила с себя плащ, глядя ему в глаза. И ногой закрыла дверь.

«Кажется, она слишком много времени провела в Европе, – подумал Дронго, – или это влияние телевизионных каналов ее папаши. Нужно следить за воспитанием дочери, чтобы она не ходила в номера к чужим мужчинам».

– Подожди, – тихо попросил он, – не торопись.

Он схватил ее за руку и вывел в коридор. Плащ остался лежать на полу.

Она удивленно смотрела на него.

– Что происходит? – спросила Фумико.

– Нельзя, – возразил он, – мой номер прослушивается полицией.

– Откуда ты это знаешь?

– Знаю, – кивнул он. – Я не могу… не хочу этим заниматься под хохот полицейских техников.

– Ничего, – неожиданно улыбнулась она, – подожди одну минуту. Где мой плащ?

Она вошла в номер, взяла плащ и сказала ему:

– Подожди меня.

И с этими словами она прошла к кабине лифта. Он не совсем понял, куда она ушла; Но ему стало легче. Может, она уехала. Черт возьми. Он по-прежнему в этом халате, надетом на голое тело. Нужно хотя бы надеть трусы. Он вернулся в номер и достал из чемодана белье. Много лет назад ему понравилось мужское белье от Кельвина Кляйна. Это было очень удобное и в то же время неплохо выглядевшее белье. С тех пор он не изменял своему выбору. Достав свежую рубашку, он собирался ее надеть, когда раздался телефонный звонок. Он поднял трубку, полагая, что это звонит Фумико. Но услышал голос Тамакити.

– Вы уже в номере, – удовлетворенно констатировал Тамакити. – Я заеду за вами в три часа дня, чтобы отвезти вас в дом сэнсэя. Вы успеете собрать вещи?

– Успею, – ответил Дронго. У него было много вопросов к Тамакити, но задавать их по телефону не имело смысла. Нужно было дождаться его приезда. – Где сэнсэй? – спросил Дронго. – Как он себя чувствует?

Это было единственное, что он мог спросить.

– Я отвез его опять в больницу, – печально ответил Тамакити. – Он совсем плохо себя чувствует. И волнуется за жизнь своего брата. Врачи говорят, он еще не пришел в сознание.

Дронго попрощался и положил трубку. Может, Кодзи Симура предполагал нечто подобное, опасался за жизнь брата. И поэтому вызвал Дронго. А тот позволил кому-то в своем присутствии убить Такахаси и тяжело ранить Тацуо Симуру. Наверно, его младший брат не предвидел такого печального исхода.

Получается, Дронго не оправдал его надежд.

И тем не менее Кодзи Симура поднялся и приехал из больницы, чтобы ему помочь. Получилось наоборот: не приехавший Дронго помогал Симуре, а старик помогал ему.

Он тяжело вздохнул и взял рубашку, собираясь ее надеть, когда в дверь опять позвонили. Отложив рубашку, он снова надел халат и подошел к двери. Это опять была Фумико, она держала в руках свой плащ. Он открыл дверь.

– Куда ты ходила? – спросил Дронго.

– Иди сюда, – таинственно улыбнувшись, поманила она его к себе. Он оглянулся, сделал шаг по направлению к ней.

– Возьми ключ, – напомнила она.

– Куда мы пойдем? – удивился Дронго. – Я в халате.

– Возьми ключ, – повторила она. Он прошел обратно, забрал карточку-ключ и подошел к ней.

– Может, я все-таки переоденусь? – спросил он. – Тебе не кажется, что я выгляжу не совсем пристойно?

Она потянула его за халат. И приблизилась, чтобы поцеловать. Он не возражал, но она сделала несколько шагов назад, и он был вынужден следовать за ней, слившись в поцелуе. Наконец она оторвалась, затем обернулась и, достав другую карточку-ключ, вставила в замок номера, находившегося напротив апартаментов Дронго. И первая вошла в номер, бросила плащ на пол. Он последовал за ней, и она снова ногой закрыла за ними дверь.

– Подожди, – спросил ошеломленный Дронго, – чей это номер?

– Теперь наш, – победно улыбнулась она. – Я думаю, инспектор Цубои не мог получить разрешение на установку своих подслушивающих аппаратов по всему отелю. Я просто сняла номер.

На этот раз их поцелуй был особенно долгим. Затем она отступила в глубь комнаты. Глядя ему в глаза, расстегнула свой пиджак, медленно сняла его. Потом начала стаскивать блузку.

Неожиданно он шагнул к ней, задержал ее руку, когда она попыталась снять с себя брюки. Она удивленно взглянула на него. У нее действительно были невероятно красивые глаза.

– Мне немного неловко, – пробормотал он. – Может быть, я что-то не так сделал?

– Пока ты не делаешь ничего, – улыбнулась Фумико. – Тебе не кажется, что ты ведешь себя немного странно?

– Да, – согласился он, – просто я редко бываю в подобных ситуациях.

– Если ты еще скажешь, что мы знакомы только один день, то я пойму, что должна уходить.

– Нет, – улыбнулся он, – ты мне ужасно понравилась.

– Ты думаешь, нас подслушивают и здесь? – спросила она, глядя на него.

От ее тела исходил мягкий аромат неизвестного Дронго парфюма. «Наверно, она применяет специальные японские парфюмы, ароматов которых я не знаю», – подумал он.

Он еще раз посмотрел на полураздетую женщину. Она не могла не нравиться. Но он почему-то медлил. Почему-то сомневался. И пытался разобраться в своих чувствах. Разница в возрасте? Но это глупо. Ему чуть больше сорока, а ей под тридцать. Недостаточный срок знакомства? Западную женщину, какой в душе была Фумико, это не могло остановить. Тогда почему он колебался? Что его сдерживало? Джил? Нет, он не принадлежал к числу мужчин, умеющих сохранять абсолютную верность. Тогда в чем дело? Ведь эта молодая женщина, стоявшая полураздетой перед ним, ему не просто нравилась. Она ему очень нравилась.

«В чем дело? – думал он. Он умел анализировать свои чувства. – Дело в том, что я боюсь. Боюсь, что она окажется причастной к происшедшему вчера событию, и тогда наша встреча будет не только роковой ошибкой, но и выльется в трагическую мелодраму для обоих».

Мужчина может быть хорошим аналитиком, но женщины обладают особой чувствительностью. Может быть, лучше развитой интуицией.

– Ты думаешь, это я стреляла? – Она вскинула голову. В глазах мелькнуло бешенство. Она наклонилась и подняла свою блузку, пиджак, плащ. Если она сейчас уйдет, он не простит себе никогда…

Он бросился к ней, она вырывалась, пытаясь выйти из номера. Ему с трудом удавалось ее удерживать.

– Хватит, – попросил он, – хватит. Не нужно так нервничать. Мне просто трудно свыкнуться с мыслью, что я могу понравиться такой красивой женщине.

– Ты даже не умеешь врать, – чуть успокоилась она. – Между прочим, у тебя опять раскрылся халат.

– Черт с ним, – он сбросил халат на пол. Она отпустила свои вещи.

– Когда ты успел одеться? – спросила она, заметив, что он уже не голый.

И протянула к нему руки.

Следующий час был особенным в их жизни. Ее нельзя было назвать очень опытной женщиной, на каком-то глубинном уровне она была японкой, не позволяющей себе лишних движений или рискованных экспериментов. Он почувствовал ее внутреннее сопротивление и постарался быть особенно деликатным.

Они лежали на широкой постели. Она осторожно водила пальцем по его груди.

– Что это? – спросила она, дотрагиваясь до уже зарастающего шрама.

Раньше шрам был безобразный, оставшийся после ранения. После косметической операции, на которую он решился в Париже, на груди остался лишь небольшой рубец, уже заживающий и зарастающий волосами.

– Ударился в детстве, – усмехнулся он, – не обращай внимания.

– Это не от удара, – возразила она. Даже в постели она не могла оставаться голой и прикрывала одеялом грудь и нижнюю часть тела.

– Значит, я забыл, – он не любил вспоминать об этом ранении.

Разве можно рассказать ей всю свою жизнь? Рассказать, какие планы и мечты у него были в середине восьмидесятых. Рассказать, как он впервые работал с Интерполом, как входил в группу Адама Купцевича, как погибали его друзья.

Разве можно рассказать этой красивой молодой женщине о трагической гибели Натали, о самоубийстве Марии, о всех его потерях и обретениях? Разве он мог рассказать о Лоне и Джил? Рассказать о том, как он дважды был ранен, потерял свою страну, в которой жил и в которую верил. Разве он мог обо всем рассказать?

И разве ей нужны его проблемы? Дочь одного из самых богатых людей страны, не знавшая с детства отказа ни в чем, она не сможет понять его. Может, поэтому она инстинктивно потянулась к нему. Вчерашние выстрелы были шоком и для мужчин. А в ее жизнь неожиданно ворвалась такая трагедия. И он еще подозревал эту красивую женщину в дурных намерениях. Конечно, она была в шоке, он ведь видел, как дрожали ее губы. Она не могла в этот момент сообразить, как ей себя вести.

Может быть, впервые в жизни она увидела так близко смерть и трагедию.

Немудрено, что она испугалась. Она подняла пистолет, не думая об отпечатках пальцев. Просто японцы – замкнутые люди. Они не позволяют своим эмоциям выплескиваться наружу. Он обязан был об этом помнить.

– Ты о чем-то задумался? – спросила она.

– Об этих убийствах, – признался Дронго. – Ты хорошо знала погибшего Вадати?

– Конечно, знала. Он был очень дисциплинированный человек. Пунктуальный даже для японца. Говорят, он был одним из лучших специалистов в своей области.

Поэтому все были очень удивлены, когда он попал в автомобильную катастрофу. Он обычно сам вел свою машину и никогда не нарушал правил. А тут неожиданно выехал на встречную полосу. Она не была отделена бетонными ограждениями, и большой трейлер сразу в него врезался. Говорят, Вадати погиб мгновенно.

– И никто не заподозрил неладного?

– Нет. Полиция провела расследование. Выяснилось, что Вадати не справился с управлением. Его машину проверяли и ничего не нашли. Я очень удивилась, когда узнала об убийстве, ведь полиция уже проверяла его машину.

– Видимо, Тамакити проверял ее лучше, – предположил Дронго. – И еще я хотел спросить тебя о Сэцуко. Она была твоим заместителем?

– Она была хорошим человеком, – задумчиво произнесла Фумико. – Мы все ее любили. Полиция не разрешила нам забрать ее тело, чтобы похоронить. Они говорят, что должны все проверить.

– Ты знала, что она со мной встретится?

– Она мне рассказала, – призналась Фумико. – Все знали, что ее взял на работу сам Вадати. А Вадати был учеником Кодзи Симуры, брата нашего президента.

Но она никогда не давала понять, что знакома с Вадати или Симурой. Вела себя очень скромно, выполняла все мои поручения, была очень хорошим журналистом. Но мы все знали, что Вадати старался ее опекать. Мы с ней дружили, и она от меня ничего не скрывала. Как и я от нее. Два дня назад она сообщила мне о твоем приезде. Было нетрудно посмотреть в Интернете все, что про тебя написано. Мне было ужасно интересно, кто именно придет на наш прием. А когда увидела тебя, поняла, что не ошиблась. Ты был примерно таким, каким я тебя представляла.

Почему в Интернете нет твоей фотографии?

– А ты считаешь, что нужно дать мою фотографию? – усмехнулся Дронго. – Чтобы преступники всего мира знали меня в лицо?

– Я об этом не подумала, – смутилась она. – Но Сэцуко была очень добрым человеком. Я не понимаю, кому понадобилась ее смерть.

– Если бы мы знали ответ на этот вопрос, мы бы точно знали, кто стрелял в Симуру и Такахаси. Мне понадобится твоя помощь. Я должен просмотреть личные дела всех, кто был в розовом зале в момент убийства. Всех без исключения. У тебя должны быть данные на каждого из них.

– У нас только биографические данные и рекламные ролики, – возразила она. – Вся остальная информация проходит через управление информационной защиты. Это ведомство Мицуо Мори. Чтобы посмотреть нужные сайты, нужно преодолеть его защиту, а Мори считается одним из лучших специалистов. Без согласия руководства банка он не разрешит смотреть закрытую информацию. Только если даст согласие Фудзиока. Он сейчас исполняет обязанности президента банка.

– А если Фудзиока не разрешит? И потом, как мне объяснить это полиции?

Они и так считают, что я замешан в этой истории. А если я захочу проникнуть в вашу информационную систему, меня сразу посадят в тюрьму. И на этот раз не выпустят, даже если попросит сам Кодзи Симура.

– Да, – согласилась она. – Ты хочешь, чтобы я тебе помогла?

– Мне нужен доступ. Ты можешь поговорить с Мори?

– Он не согласится. Закрытая банковская информация. Тебе не дадут доступа, а сам ты не сможешь сломать защиту, даже если ты гений.

– Нет. Я не настолько хорошо разбираюсь в компьютерах, чтобы сломать защиту одного из лучших банков мира. А Фудзиока? Если я поговорю с ним, он согласится?

– Он тоже не согласится, – сказала Фумико. – И никто не согласится.

– Может, мне действительно лучше уехать? – приподнял он голову. – Раз я ничего не могу сделать. В этой стране мне не разрешают ни с кем разговаривать, меня подозревают в убийстве, меня арестовывают, мне не верят. А единственная женщина, с которой я поужинал два дня назад, оказалась убитой на другой день.

Кажется, в следующий раз я побоюсь лететь в вашу страну.

Она улыбнулась и вдруг произнесла слова на японском языке. Дронго прислушался. Это было японское пятистишие – танка.

– Что ты сказала? – спросил Дронго.

– Стихи, – улыбнулась Фумико. – Это пятистишие нашего поэта, жившего в восьмом веке. Яманоэ Окура.

Итак, друзья, скорей в страну Ямато, Туда, где сосны ждут на берегу!

В заливе Мицу, Где я жил когда-то, О нас, наверно, память берегут!

Дронго выслушал перевод и улыбнулся.

– Красиво, – сказал он, – очень красиво. Беру свои слова назад. Буду прилетать сюда только для того, чтобы увидеть тебя.

– Даже если я не смогу тебе помочь?

– Даже в этом случае, – ответил Дронго. – А убийцу я все равно найду. Он не мог войти или выйти из комнаты. Человек, стрелявший в Симуру и Такахаси, был одним из тех, кто сидел рядом с нами. Значит, это не так трудно. Если исключить тебя и меня, остается только пять человек. Я почему-то считаю, что можно исключить и Удзаву. Тогда остается только четыре подозреваемых. И один из них убийца.

Он не успел договорить, в дверь постучали. Не позвонили, а именно постучали. А потом дверь распахнулась. Очевидно, кто-то имел запасные ключи, а Дронго не закрыл дверь на цепочку. Фумико вскрикнула. Дронго прикрыл ее своим телом, жалея, что у него нет оружия. И в комнату вошли сразу несколько человек.