Текст книги "Пройти чистилище"

Автор книги: Чингиз Абдуллаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Нет, – наконец сказал он, – не только по этому признаку. Вернее, не только из-за него. Но если серьезно, то и этот момент говорит в твою пользу. Во всяком случае, та небольшая соломинка, которая перевесила все «за» в твою пользу. Мы отбирали трех кандидатов по всему Союзу. Не скрою, я бы хотел, чтобы ты был постарше и поопытнее. Но прошла твоя кандидатура. Какие-нибудь вопросы у тебя есть?

– У меня будет много времени?

– Не очень, месяца три-четыре. Потом ты ляжешь в больницу и врачи будут медленно выводить тебя из комы.

– Он сильно разбился?

– В основном голова и нога. Но там шрамы недавние, и их легко можно нанести на твое тело.

– Меня отправят в настоящую кому?

– Мне нравится твое чувство юмора, – хитро улыбнулся генерал, – но не зарывайся. Никто тебя в настоящую кому не отправит. Хотя, предупреждаю честно, левую ногу мы тебе немного поскребем. Но под наркозом и так, что ты ничего не почувствуешь. То же самое и насчет головы. Шрамы у тебя будут, а последствия после комы могут и не столь сильно проявляться.

– А если мой дядя предложит мне пройти медицинский осмотр? Они не очень доверяют болгарским врачам, особенно в Турции.

– Очень хороший вопрос, – кивнул генерал, – обязательно предложит. Поэтому мы уже полтора месяца назад послали в Измир одного врача. Настоящего турка. Он коммунист, был еще другом Назыма Хикмета. В случае необходимости он тебе поможет. Какие подробности тебя еще интересуют?

– Что я сообщу матери? Это надолго?

Генерал вздохнул.

– Не хочу врать, – честно сказал он, – просто не знаю. Мы предполагаем внедрить тебя в Хьюстон. Это может быть пять лет, может – десять, а может – мы рассматриваем это как крайний вариант – и все пятнадцать. Ничего более конкретного сказать не могу. Ты ведь все сам понимаешь, что работа нелегала не всегда может планироваться, как наши пятилетки. Здесь нельзя все просчитать. Некоторые агенты работают по десять и более лет. Некоторые гораздо меньше. Все будет зависеть от твоего умения сыграть свою роль. Может, получится так, что ты вернешься прямо из Турции. А нам бы этого не хотелось.

– Понимаю, – серьезно сказал он, – можно я еще раз посмотрю на его фотографию?

Генерал полез в карман. «Кемаль Аслан», – пробормотал Караев.

В этот день он родился вторично.

ГЛАВА 6

Он считал, что после аварии сможет навсегда забыть о Ронни Седлере и его друзьях, но уже через два дня, прочитав в местных газетах сообщение о смерти троих разбившихся в аварии людей, понял, как ошибался. Среди погибших не было Крайтона. А машину действительно вел бывший сотрудник полиции штата Колорадо, уволенный оттуда еще четыре года назад. И Кемаль понял, что он выиграл лишь первый раунд. Второй раунд ему предстояло отыгрывать.

Он оказался почти провидцем. Уже на следующий день после опубликования сообщения об аварии ему позвонил сам мистер Крайтон.

– С вами говорит Эрнст Крайтон, – представился этот негодяй, – я был близким другом покойного Ронни Седлера. Он никогда вам обо мне не рассказывал?

– Нет, – морщась, ответил Кемаль.

– Странно, а мне он о вас рассказывал. И о ваших необычных заказах на заводах нашей компании.

Это был намек. И Кемаль его понял.

– Что вы хотите? – сухо спросил он.

– Я не знаю, как именно погиб Ронни, – вместо ответа услышал Кемаль в телефонной трубке, – но подозреваю, что моим друзьям кто-то сильно помог. Это дело полиции вести расследование, но мне хотелось бы сообщить вам, что за Ронни был долг в двадцать пять тысяч долларов. Он должен был получить эти деньги и передать мне.

– Деньги сгорели в машине, – напомнил Кемаль.

– Я читал в газетах, что там нашли какой-то портфель с обгоревшими деньгами. Но при чем тут мы? Он разбился, и очень жаль, но наши ребята честно сделали свою работу и должны получить все деньги.

– Я не плачу дважды по одним счетам.

– Понимаю. Но поймите и наше положение, мистер Кемаль. Вдруг кто-нибудь случайно узнает о ваших нездоровых интересах? Вы понимаете, какой может быть скандал?

– Это шантаж?

– Что вы, – кажется, засмеялся Крайтон, – это просто напоминание.

– Что вы хотите? – повторил вопрос Кемаль.

– Вернуть честно заработанные деньги.

– И все?

– Конечно, мистер Кемаль. Мы люди деловые…

– Я знаю, с кем имею дело, – бесцеремонно перебил он Крайтона. – Когда и где мы должны встретиться?

– Вы знаете, где находятся портовые склады нашей компании?

– Знаю.

– Приезжайте туда. Только привезите наши деньги. И не нужно никого за собой приводить. Это в ваших интересах, мистер Кемаль.

– Когда?

– Сегодня в шесть часов вечера.

– Я не успею, – решительно сказал он, – только через два дня.

– Но мы говорили…

– Я уже сказал – послезавтра. Сегодня никак не получится. Мне нужно заказать в банке такую сумму. Вы меня понимаете?

Крайтон промолчал целых десять секунд. Потом, рассудив, что его собеседник прав, наконец выдавил:

– Но тогда точно послезавтра. Мы ждем денег. И без глупостей, мистер Кемаль. Вы меня понимаете?

– Слишком хорошо. – Он положил трубку. В сейфе лежит «беретта». Нужно будет рассказать обо всем Тому. Но, конечно, нельзя его подставлять под пули бандитов. На встречу с Крайтоном он пойдет один. Может быть, удастся закончить дело всего двадцатью пятью тысячами долларов. Хотя сам он совсем не верил в такую перспективу. Получив деньги, контрабандисты просто захотят его все время шантажировать. И из этого положения есть только один выход.

Он вызвал секретаря.

– Соедините меня с мистером Лоренсбергом. И проследите, чтобы мне не мешали разговаривать.

Через полминуты Том взял трубку.

– Слушаю вас, мистер Кемаль.

– Мне только что звонил мистер Крайтон, – сказал Кемаль.

Том молчал. Он все, конечно, понял и теперь обдумывал ситуацию.

– Он не погиб вместе с Ронни Седлером, я прочел об этом в газетах, – добавил Кемаль.

– Когда мне нужно приехать? – спросил уже вычисливший ситуацию Том.

– Прямо сейчас, – твердо сказал Кемаль.

– Буду через полтора часа, – пообещал Том.

Кемаль откинулся на спинку кресла и задумался. Даже если их разговор прослушивается, там ничего не должны понять. В конце концов, он может позвонить своему знакомому частному детективу для охраны от малознакомого типа, к тому же непонятно почему вымогающего двадцать пять тысяч долларов. Он встал и подошел к окну. Документы они получили, но теперь нужно думать, как избежать столкновения с этой мафией. Он снова посмотрел в угол на сейф, где лежала его «беретта». Кажется, другого выхода они ему просто не оставили.

Кемаль вернулся за стол. Хорошо, что Ронни Седлер был не только подлым и глупым, но и жадным. Он обманул своих товарищей, рассказав им о гораздо меньшей сумме, чем получал лично сам. Седлер, конечно, был мерзавец, но в данном случае его жадность сыграла на пользу. Теперь нужно до завтра срочно найти двадцать пять тысяч долларов. Снять такую сумму с банковского счета нельзя – сразу вызовет подозрение. Предыдущие пятьдесят тысяч он набирал несколько недель, а теперь сразу, за один день такая сумма. Нужно как-то объяснить необходимость ее получения. Он нахмурился. Конечно, это его деньги и он может снять их полностью. Но сразу за этим приедет налоговый инспектор выяснять, куда и зачем была взята такая сумма.

Том, вдруг вспомнил он. Конечно, Том Лоренсберг. Это же частный детектив. А ему могут понадобиться наличные деньги. Кажется, это идеальный выход в данной ситуации. Но послезавтра все равно придется идти на встречу с Крайтоном, отлично сознавая, что эти сукины дети просто так не отвяжутся. Им нужен шанс для шантажа, и этот шанс Кемаль дает им своими руками, вручив двадцать пять тысяч долларов за документы, добытые для него Эрнстом Крайтоном и покойным Ронни Седлером.

Теперь нужно подождать Тома. Объяснить ситуацию и просчитать варианты. Эрнст Крайтон бывший полицейский. Ему обязательно станет известно, как именно погибли его друзья. У Кемаля и так были долгие разговоры с полицией, не понимавшей, отчего столь известный бизнесмен вдруг решил принять участие в смертельных гонках.

Крайтон, безусловно, блефует. Он возьмет деньги и сразу начнет шантажировать. Если, конечно, вообще позволит Кемалю уйти живым после встречи. Но Крайтон позвонил сам и невольно подставился. Теперь и Кемаль будет точно знать, кто именно помог Седлеру получить документы. Крайтон не должен был звонить лично. Он подставился. А это значит, что он уже ничего не боится. Тогда может быть два варианта развития событий. Либо он не принимает Кемаля Аслана всерьез, вычеркнув его из списка живых. Либо собирается затем лично шантажировать своего влиятельного клиента. В обоих случаях конец непредсказуем. Есть, правда, и третий вариант, при котором Крайтон просто связан с ФБР. Но об этом думать не хотелось. Во-первых, документы были подлинные, а при сложившейся бюрократической системе никто из американских чиновников просто не возьмет на себя такую смелость – выдать документы агенту иностранной державы. А во-вторых, гибель троих людей просто обязывала бы ФБР приступить к более активным действиям. Нет, конечно, не ФБР.

Как и обещал Том, он приехал ровно через полтора часа. Кемаль всегда поражался этому умению своего напарника быть точным при всех обстоятельствах. Не принимая в расчет американские «траффики», многокилометровые заторы, при которых можно простоять несколько часов.

Они работали с Лоренсбергом уже четыре года. После того как Кемаль наконец закрепился в Хьюстоне и восстановил американское гражданство, получив необходимые документы, в маленьком городке Бейтауне открылось бюро частного детектива Тома Лоренсберга, который в действительности был советским офицером разведки. В отличие от Кемаля, у него не было никаких отдельных поручений. Его задача была прикрывать своего напарника при любых обстоятельствах. И заодно быть его связным. Проанализировав неудачи последних лет, руководство советской разведки обратило внимание на то обстоятельство, что лучшие агенты проваливались из-за своих связных, на роль которых, как правило, подбирались не всегда наиболее опытные и надежные сотрудники. Операция по закреплению Кемаля Аслана была слишком важна для Первого главного управления, чтобы рисковать исключительно ценным агентом. Поэтому в Москве было решено направить в помощь Кемалю одного из лучших офицеров разведки, долгие годы проработавшего в Сингапуре и Австралии.

Кемаль Аслан не знал настоящего имени и звания Тома, как и Лоренсберг никогда не спрашивал имени и звания своего ведомого. Оба сознавали, что лишние вопросы не имеют значения для их работы, и сознательно старались их избегать. В отличие от Кемаля, Лоренсберг не был на виду. Никому и в голову не могло прийти, что в небольшом сонном Бейтауне может осесть советский разведчик-нелегал, офицер разведки. В Бейтауне самым большим секретным объектом была детская площадка, где дети прятались во время своих игр. Сюда никогда не заглядывали сотрудники ФБР, да и полицейские в городе сидели почти без работы, если не считать случавшихся иногда потасовок среди молодых ребят и два случая ножевых ранений, когда просто повздорили две группы юнцов.

Лоренсбергу сознательно выбрали такой городок и подобное место работы для прикрытия его многочисленных разъездов, в ходе которых он свободно мог встречаться с представителями советской резидентуры, передавая им необходимые сведения и получая новые задания. Тому было около сорока пяти лет. Это был довольно высокий мужчина с резкими чертами лица и удивительно красивыми руками пианиста или скрипача.

Приехав в офис Кемаля, он обменялся с хозяином кабинета традиционными словами о делах компании, и, лишь когда они спустились в машину Лоренсберга, Кемаль рассказал своему напарнику о внезапном телефонном звонке Крайтона. Теперь, сидя за рулем и слушая Кемаля, Том понимал, какой опасности подвергается его подопечный. Он, заранее планировавший всю операцию по изъятию документов с Ронни Седлером, четко сознавал, с какого рода мерзавцами они имеют дело. И не сомневался, что эти мерзавцы дадут о себе знать. Теперь, слушая рассказ Кемаля о звонке Эрнста Крайтона, он мысленно просчитывал и варианты наиболее быстрого решения сложной проблемы.

– Что думаешь делать? – спросил Лоренсберг.

– Пойду на встречу, – вздохнул Кемаль, – Крайтон знает слишком много, в любом случае с ним нужно будет встретиться и попытаться нейтрализовать.

– Ты понимаешь, как это опасно?

– Конечно, понимаю, но другого выхода у меня просто нет. Нельзя позволить Крайтону болтать что угодно. Он хочет получить свои деньги.

– Думаешь, он на этом успокоится?

– Убежден, что нет. Более того – попытается меня шантажировать. Или запугать. Поэтому мне нужно быть готовым к любым непредсказуемым действиям бывшего «копа».

– Мне придется поехать на эти склады уже сегодня, – озабоченно сказал Том. – Он указал точное место, где состоится встреча?

– Сказал, на их складах в порту.

– Там можно спрятать батальон пехотинцев, – вздохнул Том, – ладно, не впервые. И дернул нас черт связаться с мафией. Поеду завтра утром и посмотрю, что можно сделать. Только давай договоримся, что завтра ты никуда не будешь выходить, даже на работу. Тебе лучше поехать за город, отдохнуть. Или к своему тестю на его ранчо.

– Марта поехала туда вчера, – вспомнил Кемаль, – лучше мне там не появляться.

– Опять проблемы? – понял Том.

– Еще какие. Я думаю разводиться, – вздохнул Кемаль.

– Это сообщение для Центра или ты говоришь сейчас просто как муж-неудачник?

– Конечно, как муж-неудачник. Я ведь понимаю, как они отреагируют в Москве на мой развод. Чертова профессия, – улыбнулся вдруг Кемаль, – даже развестись не можешь по своему желанию. На все нужно спрашивать разрешение начальства.

– Это серьезно, Кемаль, – возразил Том. – Завтра я поеду на склады, попытаюсь там что-нибудь выяснить. Они вряд ли начнут сразу в тебя стрелять, сначала захотят получить деньги и с тобой поговорить. Им захочется выудить из тебя еще денег, и поэтому, по логике, они должны тебя беречь. Но все равно нужно быть готовым к любым неприятностям. Я все просмотрю там, а ты уезжай пока завтра куда-нибудь за город. Они должны почувствовать, что ты испугался.

– Я поеду в Батон-Руж, – вдруг вспомнил Кемаль.

– Что тебе там делать? – удивился Том.

– Поеду завтра на один день. Просто так.

– Как хочешь. Только учти, кроме аэропорта, никуда не заезжай. Они могут следить за тобой, и завтра я поеду тебя провожать в аэропорт. Договорились?

– Хорошо, – согласился Кемаль, – но в порту будь поосторожнее. Они могут тебя засечь, выяснить, что мы знакомы.

– Понимаю. – Том посмотрел в зеркало заднего обзора. – Нет, показалось. Мне иногда кажется, что за мной идет хвост. А потом оказывается, что это вообще разные машины.

– Нервы?

– Усталость. Я не думал, Кемаль, что пробуду здесь четыре года. Целых четыре года. Согласись, это достаточно много. Про тебя я не говорю. Ты вообще человек без нервов. Продержаться столько лет на нелегальной работе, это, я тебе скажу, достижение. На пенсию уходить не думаешь? – полушутя-полусерьезно спросил Том.

– Это официальный запрос Центра или вопрос к мужу-неудачнику? – передразнивая своего напарника, шутливо спросил Кемаль. И они оба рассмеялись. Через час Кемаль вернулся в свой офис, а Том Лоренсберг поехал в порт.

Вечером Том позвонил Кемалю уже домой.

– Добрый вечер, мистер Кемаль. – Они всегда учитывали возможность прослушивания их телефонов.

– Это вы, мистер Лоренсберг? – спросил Кемаль, уже узнав голос напарника.

– Я был по вашему заданию на этом объекте. Конечно, сложный объект, но работать можно. Все будет в порядке, мистер Кемаль. Во всяком случае, я так полагаю.

ГЛАВА 7

В Батон-Руж он приехал ранним утром. Учитывая, что в запасе у него был всего один день, он не поехал на машине, а выбрал самолет, прилетев в столицу Луизианы всего за сорок пять минут. В аэропорту он взял такси и поехал в отель «Говард Джонсон Плаза», где заказал себе номер, позвонив из Хьюстона. Отель располагался почти на самом берегу Миссисипи и совсем недалеко от местного Капитолия, где проходили заседания законодательных органов штата Луизиана. Забросив свой чемоданчик в номер, он не стал вызывать автомобиль из бюро проката, а решил пройтись пешком, посмотреть город.

Столица штата Луизиана – город Батон-Руж был расположен на левом берегу реки Миссисипи. Кроме крупного порта, город был известен и своим стратегическим месторасположением, через него проходили нефте– и газопроводы, ведущие из Техаса через Ричмонд в Нью-Йорк. В городе были расположены крупные предприятия перерабатывающей промышленности, сюда традиционно поступали бокситы из Ямайки и Суринама.

Добравшись до Северной улицы, где располагался Капитолий, Кемаль обошел небольшой парк и направился прямо к зданию, где, по его расчетам, в это время должно было проходить заседание. Несмотря на охранявших здание полицейских, в Капитолий могли входить все кто угодно. В маленьком Батон-Руже никогда не слышали о террористах или анархистах. Здесь жили своей привычной, размеренной, гораздо более спокойной, чем в Новом Орлеане, жизнью. Здесь не любили ненужной суеты и волнений.

Он поднялся на балкон для гостей. Сверху хорошо были видны скучающие лица сенаторов Луизианы. Некоторые что-то писали, один, закрыв глаза, кажется, просто спал, еще двое о чем-то спорили, стоя у прохода. С трибуны выступал тощий, несколько нервный тип с подергивающимся лицом. Он размахивал руками, стараясь привлечь к себе внимание слушателей столь очевидной для него важностью своей проблемы, но почти никто не обращал на это внимания.

Кемаль посмотрел на Сандру. Она сидела в кресле председательствующего с такой же несколько отстраненной маской безразличия, какая была на лицах многих законодателей. Вице-губернатор была в темно-синем костюме и белой блузке. Волосы у нее были аккуратно собраны сзади. В руках она держала очки. Он смотрел, как она пишет, иногда отчего-то хмурится, иногда улыбается. Он просто сидел и смотрел целый час, пока ораторы на трибуне сменяли друг друга.

Ему были неинтересны эти выступления, и он не слушал, какие именно проблемы волнуют луизианских законодателей и их налогоплательщиков, когда вдруг один из выступающих, очевидный оппонент вице-губернатора, сказал нечто саркастическое в адрес местных властей. Сандра рассердилась. Это было видно по ее нервной реакции. Она стукнула ручкой по столу и призвала выступающего говорить более конкретно. Но сенатор, представляющий в сенате местную республиканскую партию, ответил ей еще более резко, обвиняя демократов в подобных нарушениях. Поражение на выборах кандидата демократов президента Картера было еще слишком свежо в памяти, и демократы, сидевшие в зале, неодобрительно загудели, пробуждаясь от своей спячки. И тут выступила Сандра. Надев очки, она прочла какое-то сообщение. Было видно, как трудно ей дается спокойствие. Она бросила листок бумаги на стол, подняла глаза… и растерянно сняла очки, увидев Кемаля. Чисто женским движением. Первое, о чем она подумала, были ее очки, прибавляющие ей несколько лет к возрасту. И только затем, осознав, что Кемаль поймет причину ее некоторой заминки, она растерялась еще больше, подвинув к себе очки, но так и не решаясь надеть их снова.

Сенатор с трибуны продолжал возражать вице-губернатору, а она, подняв голову, смотрела на него. Целую минуту длились эти взгляды. В зале начали перешептываться. Выступающий сенатор даже оглянулся на вице-губернатора, и только тогда Кемаль вышел из зала.

Через полчаса был объявлен перерыв. Кемаль ждал ее у выхода из зала, когда наконец она появилась. Увидев Кемаля, сухо кивнула ему и, протягивая руку, подчеркнуто серьезно спросила:

– Как ваши дела? Как Марта?

– Спасибо, хорошо.

– Вы давно приехали в Луизиану?

– Два часа назад, – честно ответил он.

Она чуть прикусила нижнюю губу, но больше ничего не спросила.

– У вас перерыв, – несмело сказал Кемаль.

– Да, около двух часов. Но потом заседания не будет. Мы решили собраться завтра. Сегодня сенаторы работают в своих комитетах.

– Значит, я могу пригласить вас на обед.

– Это утверждение или вопрос?

– Скорее просьба.

– Вы считаете, что будет прилично, если я ее приму?

– Мне трудно ответить на этот вопрос.

Она улыбнулась, показывая свои изумительно красивые зубы. Зубы у нее были свои, это он отметил еще там, на дороге в Техасе.

– Почему вы не сказали, что приезжаете?

– Я говорил вам об этом еще на ранчо Каррингтона.

– Вы сказали, что приедете на следующий день, – к его радости, вспомнила женщина, – вы всегда так неточны?

– Я попал в аварию, – ответил он, – едва не столкнулся с другой машиной. Мне повезло больше, я уцелел, а тот автомобиль разбился. В нем было трое пассажиров.

– Какой ужас. – Она взглянула на него. – Это правда или вы все прямо сейчас придумали?

– Вы мне не верите?

– Просто такое совпадение, – пожала она плечами, – верю, конечно.

– Мы можем где-нибудь пообедать?

– Давайте прямо в здании Капитолия. Там есть небольшое кафе, – предложила женщина.

Он покачал головой.

– В этих зданиях всегда какой-то дух канцелярии, чего-то неживого, искусственного. Давайте лучше пойдем на улицу.

– Хорошо, – на этот раз довольно быстро согласилась Сандра, – только мне придется взять мою машину. Вы приехали на машине?

– Прилетел на самолете.

– Тогда вам удобнее. Поедем на моей.

Сандра показала в сторону стоявших у здания автомобилей.

– Я совсем забыл про ваш разбитый автомобиль, – пробормотал он. – Как же вы ездили?

– Уже давно все в порядке. Идемте к машине, – предложила женщина.

Они прошли мимо целой вереницы машин. Несмотря на то что Сандра Лурье была вице-губернатором штата, она ездила на своей машине и иногда даже не находила ей места для парковки, уже занятого кем-нибудь из работников ее канцелярии. Это был совсем не показной демократизм. Это был просто образ жизни американцев. Без ненужного снобизма и заносчивости. С нормальными человеческими отношениями, когда опоздавшая на парковку миссис вице-губернатор не могла поставить свою машину на место, уже занятое обычным рядовым клерком. Это было правилом здорового образа жизни.

Дойдя до автомобиля, Сандра достала ключи и, усевшись в машину, открыла переднюю дверь изнутри.

– Садитесь, – пригласила она своего спутника.

Он привычно быстро сел в автомобиль.

Она, чуть прищурив глаза, завела автомобиль и выехала на улицу.

До ресторана они ехали минут десять. И все время молчали. Наконец она показала на здание ресторана.

– Это здесь.

Вырулив на стоянку, аккуратно поставила машину в ряд и первой вышла из автомобиля.

– Идем.

В ресторане в этот час было довольно много гостей. Предупредительный метрдотель, увидев миссис Лурье, поспешил навстречу.

– Добрый день, мадам Лурье, – по-французски сказал он.

– Здравствуй, Пьер, – улыбнулась женщина, – я сегодня не одна. Ты можешь выбрать где-нибудь для нас тихое место?

Метрдотель закрыл глаза. Он был плотный, среднего роста, с чуть оттопыренными ушами. Было заметно, как нравится ему работать в этом ресторане. В его движениях и поведении было нечто от мажордомов и дворецких, что всегда выгодно отличало хороших метрдотелей.

– И что-нибудь легкое на ленч, – добавила Сандра.

– Легкий ленч или вы будете обедать? – поднял левую бровь Пьер.

– Мы будем обедать, – уточнила она.

– Легкое вино, – он не предлагал, он почти приказывал.

– Безусловно. Ты знаешь лучше, что нам нужно.

Это была высшая похвала. Пьер прикрыл глаза, целых пять секунд наслаждаясь своим триумфом. Затем повел почетных гостей к столику с видом на реку.

– Это самое лучшее место, миссис Лурье, – сказал он уже по-английски.

– Не сомневаюсь, – с самым серьезным видом ответила она.

– Забавный тип, – сказал Кемаль, когда метрдотель неспешно удалился.

– Я знаю его уже много лет, – пояснила Сандра, – здесь работал еще его отец.

– Вы выросли в Батон-Руже?

– Нет, просто часто бывала здесь. Мы жили в Новом Орлеане, потом некоторое время в Хьюстоне. Поэтому я как бы соединила в себе два наших соседних штата – Техас и Луизиану. И одинаково люблю оба. Как бы две мои маленькие родины. А где была ваша родина, мистер Кемаль?

– Не знаю, – искренне ответил он и, словно спохватившись, добавил: – Может, в Филадельфии, может, в Болгарии. Там есть такой небольшой городок под Софией, со смешным славянским названием – Елин-Пелин. Моя мама была оттуда родом. – При воспоминании о своей настоящей матери сердце забилось более учащенно. – Она была турчанкой, но болгарской подданной. Когда умер мой отец, гражданин США, мы переехали в Болгарию. А после смерти матери я переехал к дяде в Турцию и уже оттуда снова в США, к другому дяде.

– Юсеф Аббас, – кивнула Сандра, – я слышала о вашем дяде.

– Вы знали и его? – удивился Кемаль.

– Нет, – чуть усмехнулась она, – я тогда была несколько моложе. Просто о нем много говорили в доме моего мужа. Они вели с ним какие-то дела, и я запомнила необычную фамилию техасского миллионера турецкого происхождения.

– Да, его знали многие в Техасе и в соседних штатах, – подтвердил он, – поэтому я не знаю, какой город для меня более родной. Сейчас Хьюстон. До этого был Измир, до него Елин-Пелин, а в самом начале Филадельфия, которую я, честно говоря, почти не помню. Недавно я был там, но почти ничего не узнал. Прошло столько лет. Хотя в Филадельфии еще живут несколько семей, знавших моего отца.

Официант, бесшумно возникший рядом с ними, расставил на столе несколько тарелок, принес бутылку с вином и по знаку Сандры откупорил ее, разливая в высокие бокалы.

– За вас, – поднял бокал Кемаль.

– Спасибо, – она только пригубила вино. Впрочем, и он почти ничего не выпил.

Заиграла тихая музыка. Это был традиционный джаз.

– Вы давно вице-губернатор? – спросил Кемаль.

– Нет, только первый раз. До этого я возглавляла одну небольшую рекламную компанию, которая всегда традиционно поддерживала демократов. На последних выборах местный комитет решил, что я более всего подхожу для роли вице-губернатора, и мне предложили баллотироваться. Я даже не ожидала. Впрочем, мой отец был сенатором штата еще двадцать лет назад.

– Он жив?

– Да. Может, вы слышали – Филипп Мерсье. Его знали и в Техасе.

– Нет, – покачал головой Кемаль, – не забывайте, я в Техасе всего пять лет. Пока новичок.

– Вы успели многое, – возразила женщина, – генеральный директор такой известной компании, вас уже знают в Техасе. Кроме того, вы зять самого Саймингтона.

– Да, – подтвердил он мрачно, – жениться я тоже успел.

– У вас, по-моему, сын? – спросила Сандра.

– Марк, – кивнул он, – ему три года. Иногда мне кажется, что он даже умнее меня. А сколько лет вашей дочери?

– Я же сказала, что училась с Мартой, – дипломатично ответила она, – я рано вышла замуж. У меня очень взрослая дочь.

Они замолчали.

– Зачем вы приехали? – неожиданно спросила она.

– Увидеть вас. – Он отвечал предельно искренне. – Я прилетел всего на один день.

– Для этого нужно было лететь через весь штат? – Она умела задавать прямые вопросы.

– Чтобы увидеть вас – да.

Она достала сигареты, вытащила одну, щелкнула зажигалкой, затянулась.

– Я же говорила вам, что Марта была моей подругой.

– А я говорил, что все равно приеду.

– Это ничего не меняет, – возразила она.

– Мне нужно было обязательно с вами поговорить.

– Мистер Кемаль, в моем возрасте и положении смешно выглядеть распутной девицей, отбивающей супруга у лучшей подруги.

– Миссис Лурье, мне абсолютно все равно, какое у вас положение и сколько вам лет. Я даже знаю, что меньше, чем мне. А я считаю себя до сих пор достаточно молодым человеком.

– Я не сказала, что я старая, – сразу парировала она.

– А я так и не говорил.

Официант принес еще два каких-то блюда и расставил перед ними.

Но они не смотрели на еду.

– Мне уже тридцать пять, – сказала Сандра, – мистер Кемаль, судя по активности моей дочери, я скоро могу стать бабушкой. – Она нашла в себе силы усмехнуться. – Думаю, вы понимаете, что между нами ничего не может быть.

– Я собираюсь разводиться с Мартой, – внезапно сказал он, впервые четко осознавая, насколько назрела такая необходимость.

– Надеюсь, не из-за меня?

– Нет. У нас с ней не сложились отношения.

– И давно вы решили?

– Недавно.

Она взяла свой бокал с вином.

– Наш разговор похож на некий торг, – сказала она, – но ничего не получится, мистер Кемаль. Вам нужно возвращаться в Хьюстон.

– У меня нет шансов?

– Ни единого. Благодарю вас, но… поймите меня правильно. Есть вещи, через которые я просто не могу переступать. Это не в моих правилах. А я не люблю нарушать собственные правила.

– Понимаю, – сказал он, – я все равно вернусь завтра в Техас. А сегодня можно пригласить вас на танец?

– Конечно. – Она затушила сигарету в пепельнице. – Идемте танцевать.

И легко поднялась с места. Обед так и стоял нетронутым на столе. Они танцевали молча, несколько отстраненно друг от друга. Потом они говорили о каких-то незначительных вещах, но к главной теме своей встречи не возвращались. Через полтора часа, когда начало уже темнеть, она отвезла его в отель.

– Надеюсь, вы поняли правильно мои мотивы, мистер Кемаль, – невозмутимо сказала Сандра, глядя перед собой.

– Я постарался их понять, – вздохнул он, выходя из машины, – всего вам хорошего, Сандра.

– До свидания, мистер Кемаль.

Она уехала, не оглянувшись. Он стоял и смотрел, как ее автомобиль исчезает вдали. Потом повернулся и пошел в отель. Но в номер не поднялся. Зайдя в бар, он попросил налить ему двойную порцию виски. И когда бармен поставил перед ним стакан, он долго и мрачно смотрел на него. Затем, расплатившись, пошел наверх, так и не дотронувшись до виски.

В эту ночь Сандра не спала. Стоя у окна, она смотрела на звезды. Никто не мог видеть ее лица, но если бы даже увидел, никто бы не поверил увиденному. Она плакала. Нет, она плакала не из-за приехавшего симпатичного незнакомца, оказавшегося мужем ее подруги. Она плакала, вспоминая собственного мужа, так нелепо погибшего два года назад. Ей казалось, что сегодня она впервые изменила памяти покойного супруга, словно она с Кемалем сделали сегодня нечто недостойное, позорящее их обоих.

А он так же стоял у окна и мрачно смотрел вниз. Ему казалось, что проклятье его профессии налагает на него определенные обязательства и он просто не имеет права вести себя как безрассудный юнец. Ему казалось, что настоящий Кемаль Аслан должен был просто позвонить Сандре и отправиться к ней. Невзирая на ее отказ. Рискуя вызвать грандиозный скандал, тем более неприятный, что Сандра Лурье была второй фигурой этого огромного штата.

Но подполковник госбезопасности, сотрудник Первого главного управления КГБ СССР Амир Караев просто не имел права на скандал. И он стоял у окна, сцепив зубы от бессилия. Временами ему было трудно отделить собственные поступки от поступков Кемаля Аслана, а временами он с удивлением наблюдал за поведением своего «двойника», словно открывая в нем все новые и новые стороны характера, прежде ему неизвестные.