Текст книги "Удар бумеранга"

Автор книги: Чингиз Абдуллаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 4

Летом его обычно отправляли в пионерский лагерь, а путевку оплачивал комбинат, на котором раньше работала мама. Но она перешла на другое место работы, а там подобных путевок не было. Да и пионерские лагеря в середине восьмидесятых стали не теми образцово-показательными местами для отдыха, какими считались в шестидесятые или семидесятые. Он заканчивал десятый класс довольно неплохо. Мать предлагала попробовать поступить в архитектурный институт, ведь он всегда хорошо рисовал, интересовался современной архитектурой, даже просил дядю Артема присылать из Германии книги по архитектуре. По рисованию и черчению у него всегда были пятерки, а по истории и литературе твердые четверки, что могло гарантировать поступление в вуз при наличии восемнадцати набранных баллов и средней отметке в аттестате выше четырех. У него были только три тройки, но зато целых пять пятерок. Да и тройки эти были незаслуженными и несправедливыми. Одну поставила химичка, причем она изо всех сил пыталась срезать его и на выпускном экзамене. Все из-за того, что была теткой Леонида Стасильникова, и так же, как и отец Лени, считала Мурата и Вениамина виноватыми в том, что произошло с ее племянником. Она изо всех сил старалась завалить на экзамене несчастного мальчика и, хотя он отвечал достаточно неплохо, твердо решила выставить ему двойку, чтобы не допустить выдачи аттестата этому «нравственному уроду», как она его называла.

Никто из преподавателей, присутствующих на экзамене, не решился вмешаться. Всесильного главного инженера комбината очень боялись, так как большинство родных и близких преподавателей работали на этом производстве. Положение спасла молодая практикантка, увидевшая, как нагло пытаются завалить мальчика. Она вызвала директора школы, отлично сознавая, что тому не нужна испорченная отчетность по выпускникам текущего года. Директор попросил задать несколько новых вопросов и, когда Вениамин уверенно на них ответил, потребовал поставить тройку. Его неожиданно поддержали остальные члены комиссии, и учительнице пришлось сдаться. Вениамин получил свой аттестат, правда, с тремя тройками. Вторую поставил физик, который был мужем учительницы химии, заодно и третью, по астрономии, даже не задав ни одного вопроса по предмету.

После экзаменов Вениамина отправили в деревню к бабушке, матери его отца. Он редко видел ее. После смерти отца бабушка их почти не навещала, занятая своими проблемами и заботами о двух дочерях. Это была крепкая суровая старуха шестидесяти пяти лет, с вечно недовольным лицом и строго сжатыми губами. При встрече она даже не поцеловала внука, лишь кивнула ему в знак приветствия. Она никогда не любила невестку, считая ее виноватой в ранней смерти сына. Мальчику отвели отдельную комнату в большом двухэтажном доме, где, кроме него, жили еще шесть человек – бабушка, тетка с мужем и трое их детей, двое мальчиков и девочка шестнадцати лет.

Эти летние дни были лучшими в его жизни. Бабушка на самом деле оказалось не такой строгой, как думалось вначале, а тетка вообще в нем души не чаяла. Он быстро сошелся с двоюродными братьями, и они часто совершали набеги на чужие огороды. А вот с двоюродной сестрой отношения не складывались. Как и все девочки ее возраста, она уже достаточно сформировалась и в душе немного презирала этого городского парня, практически ничего не знавшего о деревенской жизни. К тому же кое-какие слухи о его невероятных похождениях неведомым образом просочились в деревню. Возможно, об этом ночью шепотом говорила тетка своему мужу, а девочка услышала их разговор. К чувству презрения прибавилось и острое чувство любопытства. Но она старалась этого не показывать, так как Вениамин все время проводил с ее младшими братьями, которых она считала придурками и недоразвитыми недорослями.

За несколько дней до отъезда Вениамин с братьями побывали на ферме, где разводили племенных жеребцов. Его всегда восхищали лошади, как существа почти абсолютной совершенной формы. Он кормил их теплым хлебом, с удовольствием лаская тело животного, покрытое мелкими бусинками пота.

– Здесь разводят жеребцов, – объяснил старший из братьев, Николай.

– У нас много чемпионов, – добавил младший, Славик.

– К нам даже привозили одного жеребца из Башкирии, – вспомнил Николай. – Он, говорят, очень известной породы и мог сделать нам лучших жеребцов.

– Правильно. Как петушок курочек, – рассмеялся младший брат.

– Опять? – нахмурился Николай. – Сколько раз говорил, чтобы ты не смел об этом вспоминать.

– Я ничего не сказал, – возразил Славик.

– Смотри у меня! – погрозил ему брат.

Когда они возвращались с фермы, Славик побежал вперед, чтобы успеть встретиться с отцом. Они должны были поехать в город. Когда он скрылся за поворотом, Вениамин спросил:

– Чего ты на него так взъелся?

– Чтобы лишнего не болтал, – строго оборвал Николай.

– Я не совсем понял, при чем тут курочки? Что он такого сказал?

– Не нужно притворяться, – посоветовал двоюродный брат. – Мы хоть и не городские, но все знаем, и про город, и про тебя. Просто у нас таких условий нет.

– Что вы знаете? Каких условий?

– Сам знаешь каких.

– Ничего не понимаю, какими-то загадками говоришь.

– Ты разве не был с женщиной? – с возмущением спросил Николай и даже остановился.

Вениамин не ответил.

– Чего молчишь? Или все это вранье?

– Нет, не вранье. Действительно был.

– Понравилось?

– Не очень.

– Да ладно тебе. Я серьезно спрашиваю.

– А я серьезно и отвечаю. Ничего хорошего в этом нет.

– А женщина раздетая была? – возбужденно спросил Коля.

– Нет, одетая, – разозлился Вениамин. – Ты еще маленький такие вещи спрашивать. Тебе только четырнадцать.

– Нашелся взрослый, – обиделся Николай. – Я серьезно, а ты говоришь, что я маленький. Не буду больше с тобой разговаривать. – И ускорил шаг, направляясь к дому.

– Подожди, – догнал его Вениамин. – Действительно. Ничего хорошего. Женщина была взрослая. Мы ей деньги заплатили…

– Много? – оживился Николай.

– Не помню точно. Рублей пятьдесят каждый.

– А сколько человек вас было?

– Четверо.

– Ух ты! – выдохнул Николай. – И все пошли по очереди?

– Нет. Один сбежал, остальные пошли.

– А деньги? – В Коле заговорил бережливый деревенский парень.

– Какие деньги?

– Которые заплатили. Он их забрал обратно?

– Нет, они остались у женщины.

– Ну и дурак. Нужно было воспользоваться.

– Не дурак, – мрачно ответил Вениамин. – Он самый умный среди нас оказался. Он сбежал, а мы остались и подцепили какую-то гадость. Потом меня так долго лечили!

– Вылечили?

– Говорят, почти вылечили.

– А у нас таких случаев не бывает, – уныло сообщил Николай, – и женщин таких нет. А адреса у тебя не осталось? Меня отец обещал в следующий раз в город взять. Я бы деньги нашел…

– Дурак! – разозлился Вениамин. – Я тебе говорю, что мы заразились, а ты хочешь к ней пойти.

– Опять ругаешься?

– Я не ругаюсь, предупреждаю, чтобы и думать о таком не смел.

– У вас в аптеке специальные резинки продают, – гордо сообщил Николай, – я знаю. Здесь такие вещи не продаются, а в городе, говорят, купить можно.

– Можно, но не нужно, и вообще, хватит на эту тему. Только я все еще не понимаю, при чем тут ваши курочки?

– Так ведь женщин в деревне нету. Никаких. Ни продажных, ни обычных. А те девочки, которые с парнями бывают, сразу из деревни уезжают, подальше от сплетен. Думаешь, почему моя сестра бесится? На нее никто из местных внимания не обращает…

– Вы курочек для этого используете? – не поверил изумленный Вениамин.

– Вечером покажу, – рассмеялся Николай. – Сам все увидишь.

И он действительно показал.

Об этом не принято писать или говорить, хотя и в просвещенных европейских странах, и в известном своими строгими нравами мусульманском мире, и в католической Южной Америке, не говоря уже об африканской деревне, свой первый сексуальный опыт мальчики в большинстве своем, особенно в сельских местностях, получают при общении с животными или птицами, как бы дико это ни выглядело. Сексуальная энергия требует своего выхода, даже таким необычным и эксцентричным способом. Что, собственно, произошло и на этот раз. Впервые за последние несколько лет Вениамин почувствовал некоторое удовлетворение. Это ощущение живой плоти под руками было необычным и понравилось ему. А когда на следующий день они повторили поход в курятник, он впервые в жизни не ощутил знакомой боли. Может, сказался курс лечения дорогим лекарством, которое прислал дядя Артем? Как бы то ни было, в любом случае он чувствовал себя очень хорошо. Но скоро наступил день отъезда. Надо было готовиться к вступительным экзаменам. Вениамин тепло попрощался с ребятами, холодно кивнул двоюродной сестре, обнял и поцеловал тетку.

Бабушка вышла его проводить. Она молча смотрела, как он положил свою сумку в машину дяди и сел на переднее сиденье. Когда подошел дядя, протянула ему пачку денег и строгим голосом проговорила:

– Возьми, это для мальчика. Отдашь в городе. Пусть купит для себя все, что захочет. Отца у него нет, так хоть какая помощь будет. Ему еще в институт поступать.

Зять кивнул и забрал деньги. Вениамин помахал из окна бабушке, но она даже не подняла руку, только все смотрела на него.

Едва они отъехали от дома, как дядя передал пачку Вениамину. Он развернул ее и ахнул – четыреста рублей, целое состояние! На такие деньги… Даже страшно подумать, что можно купить на такие деньги. Можно даже съездить в Москву или Ленинград. Почему-то ему очень хотелось именно в Ленинград, который он видел на картинках и по телевизору. Город казался удивительно красивым и идеально распланированным, а каналы Невы и мосты придавали ему особую прелесть. Четыреста рублей. Вениамин даже зажмурился от восторга. Нет, нужно забыть обо всем. Мать так потратилась на его лекарства, даже продала их большую квартиру. Нет, он просто не имеет права думать об этих деньгах, как о своих. Все отдаст матери. Все, до последней копейки. Задержав дыхание, он еще раз посмотрел на эту невероятную пачку и решительно положил ее в карман.

Всю дорогу он мучительно думал, что делать с деньгами и, если оставить себе, как их потратить. А когда приехал домой и увидел уставшие глаза матери, тут же протянул ей пачку, сказав, что это подарок от бабушки. Мать расплакалась и сказала, что все деньги потратит на самого Вениамина. В результате он стал обладателем новой куртки, нового костюма, нового плаща, новой пары обуви и двух новых рубашек в целлофановых пакетах. Оставшихся денег хватило на две пары колготок для старшей сестры и на новые стекла очков для матери…

Вступительные экзамены Вениамин сдал успешно, и вскоре приказ о его зачислении был вывешен на доске объявлений института. Найдя в списке свою фамилию, он радостно улыбнулся. Жизнь казалась такой прекрасной! А с первой стипендии новоявленный студент купил матери флакон французских духов. Получив подарок, мать долго плакала счастливыми слезами.

А через год произошло то, что не должно было произойти. Но произошло и изменило его жизнь навсегда.

Глава 5

Дронго за два дня честно ознакомился с предложениями профессора Гуртуева и тут же про них забыл. Они были по-своему интересны своими парадоксальными выводами, точными наблюдениями и статистическими данными. Но всего лишь в качестве экстравагантной теории, которую невозможно предложить серьезным ученым и криминалистам. Особенно поражала теория об именах, фамилиях и отчествах, влияющих на судьбу вместе с датами рождения. Такие забавные истории можно рассказывать друзьям за ужином, но в расследованиях их не используешь.

Так прошло несколько недель. За другими событиями Дронго почти забыл о визите профессора Гуртуева, а тот не напоминал о себе и не беспокоил его. Восемнадцатого числа у старого знакомого Дронго, генерала Сергея Шаповалова, был день рождения. Генерал отмечал свое сорокапятилетие и пригласил несколько гостей в ресторан, в том числе и Дронго, с которым уже много лет поддерживал теплые отношения. В числе приглашенных за столом оказался и Гуртуев. По странной прихоти судьбы места их оказались рядом. Увидев профессора, Дронго мысленно обругал себя, что так и не перезвонил Казбеку Измайловичу, показав себя тем самым не очень обязательным человеком.

Улучив удобный момент, он наклонился к Гуртуеву со словами:

– Я внимательно прочитал все ваши бумаги, Казбек Измайлович.

– И не нашли в них ничего интересного, – горько усмехнулся профессор.

– Почему? Очень много полезной и нужной информации.

– Настолько нужной, что вы даже не захотели со мной еще раз встретиться и переговорить.

– Меня не было в Москве, – соврал Дронго. – Я собирался позвонить вам и договориться о встрече для более обстоятельной беседы.

– Вы, конечно, ничему не поверили, – скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Гуртуев. – Нашли мою теорию забавной, но и только. А я думал, что вы – человек, обладающий независимым мышлением. Простите, я не хотел вас обидеть.

– Ничего, – улыбнулся Дронго, – я не обижаюсь. Просто у меня нет полномочий, необходимых для проверки вашей теории. Лучше обратитесь к практикам, например, к генералу Шаповалову. Может, ему будет интересно познакомиться с вашими таблицами. Вы ведь наверняка близко знакомы, раз приглашены сегодня.

– Мы знакомы около двадцати лет, – кивнул профессор. – Все дело в том, что к нему первому я и обратился. Он все прочитал и вежливо посоветовал мне специалистов, применяющих нетрадиционные методы расследования, конкретно вас.

Наступило неловкое молчание. Наконец Дронго предложил:

– Давайте все-таки созвонимся и договоримся о следующей встрече.

Это была всего лишь вежливость. И оба понимали, что Дронго никогда не найдет времени и не перезвонит своему гостю, чтобы обсудить с ним его теорию. Кто-то из гостей поднялся, чтобы сказать очередной тост, и они прекратили разговор, даже не подозревая, что встретятся достаточно скоро.

Прошло два месяца. Было около десяти утра, когда в квартире Дронго раздался звонок, и в трубке послышался знакомый голос генерала Шаповалова.

– Доброе утро. Извини, что звоню так рано. Но я хотел бы срочно увидеться. Сможете ко мне подъехать?

– Конечно. Если звоните в десять утра, очевидно, случилось нечто исключительное.

– Вот именно. Могу прислать за вами машину.

– Нет, спасибо, сам доберусь. Только закажите мне пропуск. Буду минут через сорок.

Дронго положил трубку и бросился в ванную комнату, чтобы успеть принять душ и побриться. Уже из ванной позвонил водителю, попросив срочно подъехать к его дому. Ровно через сорок минут он уже находился в приемной генерала. Секретарь пропустила его без доклада. В кабинете Шаповалова сидел какой-то мужчина в штатском – лет сорока, среднего роста, с небольшими залысинами, сероглазый, с небольшим шрамом на подбородке, крепкий, подтянутый. Увидев Дронго, генерал поднялся и крепко пожал ему руку. Он был в форме, к удивлению Дронго, видевшего его в погонах только один раз, и то давно.

– Знакомьтесь, – представил их друг другу Шаповалов. – Полковник Резунов, руководитель отдела нашего министерства. А это господин Дронго, известный эксперт и аналитик. Согласно рейтингу Интерпола, входит в пятерку самых известных сыщиков мира.

– Обычное преувеличение, – сказал Дронго, пожимая руку полковника.

– Виктор Андреевич, – коротко произнес тот, и все трое устроились в креслах за столом.

– Давайте сразу начнем, – предложил генерал и повернулся к Дронго. – Два месяца назад вы были у меня на юбилее и видели господина Гуртуева, с которым я знаком уже много лет. Он известный криминалист и психоаналитик. Скажу откровенно, на его счету десятки уголовных дел, в которых он помогал нам разоблачать разных преступников, маньяков, людей, выдающих себя за психопатов. А несколько месяцев назад он познакомил меня со своей теорией, показавшейся тогда странной и несколько необычной. Признаюсь, до недавнего времени я не очень-то верил в разные прогнозы и астрологическую чушь. Все эти определения по гороскопам или именам представлялись мне полным бредом. А когда господин Гуртуев познакомил меня со своей теорией, где упоминаются еще и аномальные магнитные зоны, я вообще решил, что эти выкладки лучше показать частным экспертам, которые могут ими заинтересоваться. Мы же практики, слишком приземленные существа, чтобы призывать на помощь другие планеты или солнце.

Однако, как оказалось, я был не совсем прав. Казбек Измайлович настаивал, что в ближайшее время может появиться опасный преступник в районе уральской аномальной зоны. Я не слишком поверил его словам, ведь мы каждый день фиксируем несколько тысяч преступлений по стране, среди которых бывают тяжкие и особо тяжкие. Но одно дело – обычные преступники, и совсем другое, когда появляется маньяк, возникновение которого предсказал Гуртуев. Такой маньяк действительно появился…

– Примерно полтора месяца назад у нас пропала в Уфе молодая женщина. Каждый день пропадают или исчезают тысячи людей, и никто бы не обратил внимания на подобный факт, если бы труп молодой женщины не нашли на чердаке заброшенного здания. Ее изнасиловали и убили. Труп обнаружили достаточно быстро, там шли строительные работы, и тело не успело разложиться. Башкирская милиция начала поиски неизвестного убийцы. А еще через месяц в Челябинске пропадает другая молодая женщина. На этот раз поиски велись очень интенсивно. Она оказалась супругой местного чиновника, занимающего достаточно ответственный пост в областной администрации. На поиски были брошены все силы областной и городской милиции.

Ее тело обнаружили в подвале дома, рядом с которым она жила. Самое невероятное, что подвал был заперт на железную дверь и ключи хранились у местной консьержки. Ключи пропали, а она клятвенно уверяет, что не знает, как они исчезли. По подозрению задержали ее сына с товарищем. Они уже дали признательные показания, когда выяснилось, что у обоих группа спермы и крови не совпадает с группой насильника. Мы попросили прислать нам все данные по этому факту и выяснили, что в обоих случаях абсолютно идентичные убийства – и в Уфе, и в Челябинске – женщины были задушены в процессе полового акта.

– Местная милиция перестаралась? – понял Дронго.

– Да, – выдохнул Шаповалов. – Им важно было сразу отчитаться перед руководством о найденном убийце, так как ситуацию под контроль взял сам губернатор области. А тут – такое алиби сразу. Ключи были только у консьержки, и они исчезли. Сын ее нигде не работает. Приятель еще лучше – имел две судимости за хулиганство и грабеж. В общем, взяли первых попавшихся и решили на них отыграться.

– Пусть проверят отдельно группу крови и спермы. У Чикатило они были разными, и поэтому его так долго не могли обнаружить, – напомнил Дронго.

– Это уже хрестоматийный пример, о нем знают все сотрудники уголовного розыска, или, по крайне мере, должны знать. Мы проверяли группы крови обоих. У одного первая, у другого вторая. У преступника третья, с отрицательным резусом. Достаточно редкая группа.

– Почему редкая? – возразил Дронго. – У меня, например, тоже третья отрицательная.

– Надеюсь, вы не были в Челябинске в последние две-три недели? – мрачно пошутил Шаповалов. – У меня первая отрицательная, а у Резунова, насколько я помню, вторая, но тоже отрицательная. Наверное, все сыщики имеют отрицательный резус фактор, – невесело добавил он.

– Два преступления подряд, – продолжил Дронго о том, что его волновало.

– И одинаковый почерк, – подвел неутешительный итог генерал. – Учитывая, что Уфа и Челябинск находятся рядом с той самой зоной, о которой нам говорил Гуртуев, я решил сделать то, чего никогда раньше не делал, – пригласить вас с профессором принять участие в расследовании этих преступлений.

– Почему вы пригласили его, я понимаю, – кивнул Дронго, – он сможет проверить свою необычную теорию на практике. Но почему меня? Ведь я как раз из числа скептиков, считаю его теоретические выкладки и таблицы достаточно интересными, но не применимыми на практике. Почему именно я? – удивленно повторил он.

– Во-первых, учитывая наши дружеские отношения, а во-вторых, не могу поручить никому из моих сотрудников работать с Гуртуевым. Они просто его не поймут и подумают, что я решил над ними немного пошутить. И наконец, самое главное. Казбек Измайлович сам предложил именно вашу кандидатуру.

– Не может быть? – не поверил Дронго.

– Он считает вас уникальным специалистом в области расследований тяжких преступлений. Кроме того, в разговоре со мной он заметил, что вы единственный, кто знаком с математическими результатами профессора Смирнова. И поэтому попросил, чтобы именно вы работали над этим делом. Я, конечно, не могу приказывать, могу только попросить, но он считает, что именно вы справитесь с подобным расследованием, сочетая его теорию с практическим результатом.

– Кажется, он заставит меня в конце концов заняться его теорией, – вздохнул Дронго. – Но с последним случаем мне не совсем понятно. Погибшая женщина была супругой достаточно ответственного чиновника областной администрации, я вас правильно понял?

– Да, – кивнул генерал, – именно так.

– И ее обнаружили в соседнем доме, – продолжал Дронго. – Значит, она жила в достаточно элитном районе и в престижном доме. Если в соседнем дежурит консьержка, это тоже не самый плохой дом в городе.

– Верно, – согласился Шаповалов, взглянув на Резунова. Тот внимательно слушал эксперта.

– Каким образом преступник мог незаметно увести женщину в подвал соседнего дома? – спросил Дронго. – Ведь кто-то должен был их заметить, уже не говоря о том, что она могла звать на помощь.

– Видимо, не позвала, – мрачно ответил генерал.

– Наши криминалисты тоже не совсем понимают, что именно там произошло, – вмешался в беседу полковник, – поэтому местные следователи убеждены, что нападавших было двое. Одному человеку трудно справиться с такой задачей.

– У маньяков не бывает помощников, – возразил Дронго. – Насколько я знаю, был только один похожий случай во время наших поисков в Европе. Но если мужчин все-таки двое, тем более их должны были увидеть и запомнить.

– Именно по этой причине взяли сына консьержки и его друга, – пояснил Резунов. – Но в подвале она была еще живой.

– Сама спустилась туда? – вслух размышлял Дронго. – Невозможно. У них была служебная машина?

– Да. Ее привез водитель. Она вышла во дворе своего дома, и он уехал, торопился за ее супругом.

– У них в доме есть свой консьерж?

– Даже своя охрана, – ответил полковник, – круглосуточная. Там живет много ответственных лиц. Элитный дом. Честно говоря, с таким преступлением мы еще не сталкивались, и сами ничего не можем понять.

В этот момент раздался телефонный звонок. Шаповалов снял трубку, выслушал говорившего и повернулся к полковнику:

– Он уже здесь, ждет в приемной. – И, поднимаясь с кресла, бросил в трубку: – Пусть войдет.

Дверь открылась, и в кабинет буквально влетел Казбек Измайлович Гуртуев.