Текст книги "Отравитель"

Автор книги: Чингиз Абдуллаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава восьмая

Он расплатился с Лаурой Манкузо, купив две бутылки шампанского и оставив в кассе этого своебразного заведения больше семи с половиной тысяч долларов. Затем он заказал по телефону сюит на свою кредитную карточку в «Национале» и отправился туда уже без Тауфика Шукри, которого он отпустил домой.

Уже из «Националя» он позвонил Лауре и назвал свой номер, где будет ждать выбранных молодых женщин. Она сообщила, что они приедут ровно через сорок минут. Этот конвейер работал без осечек. Они сразу выезжали в то место, где их ждали. Самое главное была оплата услуг. Если она происходила без сбоев, то все остальное было налажено должным образом. Он подумал, что никогда не бывал в подобной ситуации, оплачивая вызов проституток и дожидаясь их в номере отеля. Возможно, каждый новый опыт обогащает человека, но это явно был не тот опыт, который ему хотелось бы часто повторять. В этом всегда есть нечто унизительное, когда здоровый мужчина платит женщинам деньги за их сексуальные услуги. Тогда получается, что он просто не в состоянии найти себе подругу и готов купить ее на время.

Он еще подумал о том, что оплата может быть разной. И не обязательно столь примитивным способом. Некоторые получают в подарок квартиры, автомобили, даже виллы. Некоторые довольствуются услугами, например главной ролью в фильме или продвижением по службе. Форма оплаты может быть любой, но в ее основе всегда лежит корысть и обычный расчет. Мужчины стараются об этом не думать. Им хочется нравиться не только своим подругам, но даже проституткам, которым они платят деньги. Им хочется, чтобы ими восхищались и восторгались. Но это всего лишь суррогат, который они оплачивают из своего кармана.

Минут через десять ему позвонил Эдгар.

– Легко работать, когда есть Интернет, – сообщил он. – В наше время любой уважающий себя человек создает собственный сайт, размещает о себе сведения на фейсбуке и готов сообщать все о своей жизни. Никогда не мог понять подобного желания людей рассказать о себе.

– В тебе сидит старый разведчик, – усмехнулся Дронго. – Что удалось выяснить?

– Рита Эткинс, журналист из Канады. Представляет их телевидение в Москве. Она шестьдесят четвертого года рождения. Ей чуть больше сорока. Считается опытным журналистом, работала в Германии, Словакии, в Польше. В Москве уже больше двух лет. Я смотрел фотографии на ее сайте. У нее большой круг знакомых, среди которых много политиков и бизнесменов. Не замужем. Детей нет.

– Понятно. Что дальше?

– Наталья Кравченко, молодая женщина двадцати шести лет. Работает в отделе новостей газеты «Известия». Красивая, в студенческие годы занималась гимнастикой, была даже чемпионкой Москвы. Потом сломала ногу в автомобильной аварии. Разведена. Есть четырехлетняя дочь.

– Спасибо. А Лаура Манкузо?

– Она никакая не Лаура. Елизавета Митяева, шестьдесят четвертого года рождения. Кандидат физико-математических наук. Между прочим, с отличием окончила институт, а школу – с золотой медалью. Училась в аспирантуре, защитилась в двадцать три года. Работала на оборонном предприятии, откуда ушла сразу после развода с мужем в девяносто девятом. С тех пор «на вольных хлебах». Очевидно, занимается другой деятельностью. Странно, что такая женщина ударилась в столь малопочтенный бизнес.

– Неужели эти сведения тоже с ее сайта? – усмехнулся Дронго.

– Конечно, нет. Но она достаточно известный человек в городе, а ее заведение считается одним из самых престижных.

– Оборонное предприятие? – уточнил Дронго. – Она работала, очевидно, в «почтовом ящике», как их раньше называли. А если она пошла туда не сама, а ее туда послали спецслужбы. Такое возможно?

– Вполне. Я тоже об этом подумал. Слишком ровная биография, и вдруг такой надлом. Резкая смена нравственных приоритетов.

– У нее есть дети?

– Уже взрослый сын. Восемнадцать лет. Учится в МГУ, тоже на математика.

– Просто образцовая семья. И давно она стала Лаурой Манкузо?

– Возможно, после того как поменяла свою работу и свою жизнь.

– Понятно, – мрачно сказал Дронго, – эти потрясения последних лет перевернули жизнь многих людей. В прежние времена она была бы уже доктором наук или членом-корреспондентом Академии. А сейчас... как глупо устроен наш мир.

– Может, как раз рационально, – возразил Вейдеманис, – она выбрала работу, которая приносит ей в десять или в двадцать раз больше денег, чем ее служба на предприятии даже оборонного значения. Каждый выбирает то, что ему больше подходит.

– Иногда обстоятельства играют против нас, – согласился Дронго, – золотая медалистка, окончившая институт с красным дипломом и защитившая диссертацию в двадцать три года. У нее впереди была такая интересная жизнь. Хотя сейчас у нее тоже «интересная», но в другом смысле. Спасибо за информацию.

– Мы работаем. Леонид сидит все время за своим компьютером.

– Продолжайте работать, – сказал на прощание Дронго.

Ровно через сорок минут в дверь постучали. Он пошел открывать дверь. На пороге стояли две уже знакомые молодые женщины. Рядом возник мужчина спортивного телосложения в темных очках. Дронго его узнал, это был один из тех охранников, которые встретили их при входе. Очевидно, сопровождающий тоже узнал недавнего посетителя. Он кивнул головой и спросил на прощание:

– Когда приехать, утром?

– А когда нужно? – уточнил Дронго.

– До девяти утра они ваши, – ухмыльнулся охранник, – а потом нужно будет платить сверхурочные.

Молодые женщины прошли в большую гостиную. В этом сюите были две большие комнаты. Женщины не оглядывались, очевидно они видели номера и получше. На столе были фрукты и две бутылки «Дом Периньон».

– У вас хороший вкус, – сказала блондинка, очевидно София. Ей было не больше двадцати пяти. Идеально сложенная, с ровными, словно нарисованными, кукольными чертами лица и голубыми глазами. Она была высокого роста, не ниже метра семидесяти пяти. София успела переодеться и была теперь в темно-синем платье.

Ее подруга была старше. Двадцать семь или двадцать восемь лет. Карие миндалевидные глаза, темные волосы, нос с небольшой горбинкой, придающий лицу очарование, тонкие губы, четко очерченные скулы. Она больше молчала, предпочитая слушать, а не говорить. Алия тоже успела переодеться и была теперь в костюме столь популярного в этом сезоне сиренево-черного цвета.

– Давайте за встречу, – предложил Дронго. Он открыл бутылку шампанского, разлил его в бокалы и чокнулся с гостьями.

– За нас, – весело сказала София.

– Мне вас очень хвалили, – начал с комплимента Дронго, – мой покойный друг Вилаят Ашрафи, египетский бизнесмен. Он говорил о вас в таких восторженных тонах.

– Это друг Вилика, – кивнула София, обращаясь к Алие, – как жаль, что он погиб. Мы все время его вспоминаем. Он был такой веселый и щедрый.

– Мне тоже жаль, – кивнул Дронго, – мы с ним были близкими друзьями.

– Вы так хорошо говорите по-русски, – польстила ему София, – никогда бы не подумала, что вы иностранец.

– А он ведь не знал русского языка, – вспомнил Дронго, – как вы с ним общались?

– По-английски, – рассмеялась София, – мы ведь знаем английский. А наша Алия еще говорит и по-французски.

– Такие образованные дамы, – согласился Дронго, – тогда выпьем за вас еще раз.

Он подумал, что вкус даже такого известного в мире шампанского, как «Дом Периньон», кажется ему не совсем привычным. Он вырос в Советском Союзе и привык к тому, что в шампанском всегда было много дрожжей и сахара. Элитные шампанские напитки, привозимые из Франции, казались бывшему советскому человеку слишком кислыми. Это ощущение осталось во вкусовой памяти на всю жизнь и было уже неистребимо.

– Вы были у него несколько раз дома? – уточнил Дронго.

– Да, – кивнула София, – он обычно приглашал нас к себе домой. Снимал такую роскошную квартиру. И у него была большая двуспальная кровать. Специально поставил для таких случаев.

– Он сказал, что обычно вызывал именно вас.

– Почти всегда, – улыбнулась София, – только один раз, когда меня не было, вместо меня с Алией поехала другая наша девочка.

Она не назвала имя другой. Это было абсолютное табу. Не разрешалось называть имена клиентов и знакомых девочек в присутствии посторонних. И они об этом всегда помнили.

– Как он себя вел? – спросил Дронго.

– Очень хорошо. Он был такой забавный, – призналась София.

– А вы как считаете? – обратился он к Алие.

– Он был нормальным, – коротко ответила она. – Мы будем разговаривать всю ночь или займемся делом?

– А вы торопитесь. Насколько я понял, у меня время до утра.

– Оплаченное время до девяти утра, – безжалостно сообщила Алия. Эта женщина держала клиентов на некотором расстоянии от себя.

– В таком случае я могу делать все, что хочу, – весело заявил Дронго, внимательно наблюдая за обеими, – а мне интересно, как себя вел Вилаят Ашрафи, что вам нравилось, что не нравилось.

– Если вы разденетесь, то мы вам все покажем, – цинично ухмыльнулась София.

– Это мы успеем, – возразил Дронго, – значит, вы обычно приезжали вдвоем.

– Вдвоем, – кивнула София, – и оставались втроем у него до утра. Один раз он задержал нас до одиннадцати утра и заплатил как за две ночи.

Это был явный намек.

– Значит, вы ему очень нравились. И поэтому он с таким интересом про вас рассказывал. А когда вы бывали у него, не происходило ничего необычного? Ему никто не звонил, не приходил.

– Звонил разные люди, – ответила София, – но он говорил по-арабски, и мы ничего не понимали.

– А по-английски не говорил?

– При нас никогда не говорил. Он же знал, что мы понимаем английский язык.

– Когда вы поднимались к нему, там был его телохранитель?

– Нет, никогда. Он сам спускался за нами вниз. Но телохранитель бывал внизу, в его машине. Мы его иногда видели. Он тоже смотрел, кто приходит.

– А приезжали вы обычно со своим охранником? Или каждый раз были разные люди?

– Разаные, конечно, – нахмурилась София, – кто был свободен, тот нас и сопровождал. Только в доме у них охрана и нужно было паспорта показывать. Поэтому Вилик сам спускался, свой паспорт показывал и нас наверх поднимал.

– Что именно вы хотите знать? – вмешалась Алия. – Лучше сразу спросите и мы вам ответим.

– У вас тяжелый характер, – заметил Дронго.

– Я приехала работать, а не разговаривать, – жестко заявила Алия.

– Вы же умные девочки, – сказал Дронго, – бываете в таких местах, все запоминаете и все видите. Поэтому мне важно знать, как происходили встречи с погибшим. Не было ли каких-нибудь неожиданностей или запомнившихся эпизодов, на которые вы обратили внимание. Вспоминайте, не торопитесь.

Молодые женщины переглянулись.

– Ты мент, что ли? – не очень уверенно произнесла София.

– Какой он мент, – вмешалась Алия, – посмотри на его костюм и обувь. Знаешь, сколько стоит такой номер? У ментов таких денег не бывает. Он бы вызвал нас к себе в кабинет, а не стал бы платить такие деньги.

Она была явно умнее своей напарницы.

– Кто вы такой? – почти жалобно спросила София.

– Я его друг и хочу знать, почему он погиб, – почти честно ответил Дронго.

– Похоже на правду, – сказала Алия, – видимо, он приехал сюда, чтобы узнать все про погибшего. Поэтому снял такой номер и заплатил за нас.

– Что вы хотите узнать? – вздохнула София.

– Все, что касалось моего друга. Вспомните, вы же встречались с ним несколько раз. Может, обратили внимание на какие-нибудь эпизоды, что-то вам показалось необычным.

Они снова переглянулись.

– Ничего, – сразу ответила София, – он всегда был веселым и компанейским.

– Он не говорил нам о своих делах, – вспомнила Алия, – и вообще старался ничего не говорить. Но я помню, как один раз он выругался. Я поняла, что он ругается по-арабски.

– Почему?

– Не знаю почему. Кто-то ему позвонил и начал говорить по английски. Он вышел в другую комнату. Начал говорить, потом начал кричать. Потом ругался. Потом кому-то перезвонил. И вернулся очень злой. Некоторое время был словно не в себе. Мы его успокаивали.

– Когда это было?

– В начале года.

– Вы можете вспомнить точное число?

– Конечно нет, – ответила Алия, – неужели вы думаете, что я могла запомнить число? Это было в январе или феврале. Но точно не помню.

– Ваши выезды на места фиксируются в каком-нибудь журнале или в компьютере?

– Конечно фиксируются. Все выезды, без исключения. Лаура отчитывается перед хозяевами за каждый выезд. У нас строгий учет.

– Значит, она может точно сказать, когда вы с ним встречались. Верно?

– Да. Но я вам ничего не говорила.

– Это понятно. Что еще?

– А я тоже помню один случай, – вмешалась София, – это когда ты пошла в ванную принимать душ, а в это время кто-то позвонил ему в дверь. Он даже не хотел сначала смотреть, кто именно пришел, а потом пошел открывать.

– Кто это был?

– Я не знаю. Мы не выходили из спальной. Они Поговорили, и он вернулся к нам.

– Когда это было?

– Летом. В жару, у нас была открыта дверь на балкон, это я точно помню.

– И больше ничего?

Обе молчали.

– У него была знакомая журналистка, – вспомнила София, – он говорил с ней по-английски, я один раз слышала. Но он был в другой комнате, а я никогда не подслушиваю.

– Ясно, – подвел неутешительный итог Дронго, – будем проверять. Спасибо за то, что вспомнили хотя бы эти эпизоды. А теперь я позвоню вашему охраннику, чтобы приехал за вами.

Они переглянулись. Обе были явно недовольны.

– Зачем вы нас так кидаете, – разозлилась София, – что мы вам плохого сделали?

– Я вас не совсем понимаю.

– С каждой суммы мы получаем примерно тридцать пять процентов, – пояснила Алия, – а если вы сейчас нас вернете, нам ничего не заплатят. Ни копейки.

– Я не собирался требовать деньги обратно.

– Тогда тем более, – удивилась София, – а вы не хотите, чтобы мы остались. Или вы действительно мент?

– Он, видимо, сыщик, – предположила Алия, – и не хочет проводить время с такими падшими женщинами, как мы. Он, видимо, идеальный сыщик, какие встречаются только в романах. Поэтому он благородно хочет отправить нас домой.

– Мне действительно нужно было узнать все подробности о ваших встречах с погибшим бизнесменом, – сказал Дронго, – но если это настолько серьезно, что ваше возвращение будет считаться вашим... «техническим дефолтом», то вы можете остаться здесь. В спальной есть большая двухспальная кровать.

– А вы?

– А я уеду через минуту.

– Нельзя, – возразила Алия, – в таких гостиницах все консьержи и портье обычно получают деньги от нашего заведения. Они сразу сообщат, что вы уехали, а мы остались одни. И нас еще заставят заплатить штраф за то, что мы сразу не позвонили Лауре.

– Ясно. Я понимаю, что никаких других вариантов уже нет. Нужно остаться с вами до утра. Раз заплатил, то обязан отбывать номер, независимо от того, хочется мне или нет.

– Но вы заплатили такие деньги, – напомнила Алия, – тогда не нужно было нас сюда вызывать. Но уходить вам нельзя. Это хуже всего.

– Тогда останусь здесь, – согласился Дронго, – посплю на этом диване.

– А почему вы не хотите с нами? – поинтересовалась София. – Вы чем-то больны или у вас другие сексуальные предпочтения?

– Пока ничем не болею. И люблю женщин. Просто считаю неприличным пользоваться таким случаем. Если честно, то вы нужны были мне прежде всего для беседы.

– Мы можем продолжать наши беседы в спальной, – улыбнулась София, облизывая губы, – я не понимаю, почему вы упрямитесь.

– Между прочим, я женат, – попытался отстоять последнюю позицию Дронго. Но они были уже на «своей» территории.

В ответ раздался дружный смех.

– Это как раз нас устраивает больше всего, – рассмеялась София, – мы не собираемся за тебя замуж. Во всяком случае, до завтрашнего утра. А может, тебе понравится и ты выберешь кого-нибудь из нас навсегда.

Она поднялась и подошла к нему, развязала галстук. «Как нехорошо, – подумал Дронго. – Нужно, конечно, подняться и уйти. Но покинуть двух таких красивых молодых женщин почти невозможно». Это было бы просто нечестно по отношению к самому себе, подумал он, пытаясь заглушить остатки благоразумия. И, уже не очень сопротивляясь, начал раздеваться.

«Хорошо быть католиком, – мелькнула последняя ясная мысль, – там хоть можно пойти на исповедь и замолить свои грехи. А как быть всем остальным?..»

Больше подобных мыслей в эту ночь у него не возникало.

Глава девятая

Утром все произошло так, как и должно было произойти. В восемь часов принесли завтрак, а уже без десяти минут девять обе молодые женщины, тепло попрощавшись с ним, спустились в холл отеля, где их уже ждал приехавший охранник. Женщины уехали, а он отправился в ванную комнату со смешанным чувством вины, стыда и удовлетворения от проведенной беседы. Итак, они вспомнили о двух случаях, когда погибший так или иначе проявил свой характер. Об этом не мог узнать следователь. Во-первых, ему нужно было найти Лауру Манкузо, затем заплатить большие деньги, чтобы встретиться именно с этими двумя девицами и разговорить их.

Он услышал телефонный звонок и вылез из ванны, чтобы ответить. Позвонил Муса Халил.

– Доброе утро, – начал адвокат, – я вас не разбудил?

– Нет, я принимал душ. Но вообще так рано утром я обычно сплю. Что у вас нового?

– Крастуев поехал оформлять ваши документы. Учтите, что у нас могут быть проблемы. Вы ведь иностранный гражданин и не сможете быть адвокатом задержанного согласно российскому процессуальному кодексу.

– Там не сказано, что нельзя приглашать иностранцев, – возразил Дронго, – я же предлагал оформить меня помощником адвоката. Кто у Голованова адвокат?

– Наш юрист. Арсен Карманов. Он достаточно опытный человек. Но и он считает, что пока мы ничего не можем сделать. Хотя никаких улик против водителя нет.

– Он встречался с Головановым?

– Конечно. Того обвиняют в убийстве, хотя не понимают, как оно могло произойти. И Карманов тоже ничего не понимает. Как ваши вчерашние встречи, что-нибудь узнали?

– Пока работаю, – не стал вдаваться в подробности Дронго. – Если появятся новости, я вам сообщу.

– Как угодно, – сухо согласился Муса Халил, – учтите, что уголовное дело ведет следователь по особо важным делам. Я с ним дважды разговаривал. Ему уже скоро на пенсию, и этот человек, как правильно сказать, представитель старой школы. Он не станет вам ничего рассказывать. И возможно, вообще не будет даже с вами разговаривать. Он не обязан давать информацию помощнику адвоката, к тому же иностранцу.

– Он не обязан давать сведения и адвокату, – согласился « Дронго», – но я собираюсь отправиться к нему не с пустыми руками. Если все пройдет благополучно, то я буду меняться с ним информацией. И полагаю, что он согласится на такой обмен.

– Вам не говорили, что вы самоуверенны, – не выдержал Муса Халил.

– Все время говорят, – улыбнулся Дронго.

– До свидания, – закончил разговор адвокат.

Дронго вернулся в ванную комнату. Через час, расплатившись за номер, он поехал домой и позвонил Лауре Манкузо, чтобы договориться о встрече.

– Вам понравились наши дамы? – уточнила она.

– В какой-то мере да. Но я хотел бы поговорить с вами лично. Когда я могу заехать к вам?

– Простите, но я не совсем поняла. Вы хотите заехать по делу или для беседы?

– Конечно, по делу, – понял Дронго.

– Тогда жду вас вечером в семь часов, – согласилась она.

Он усмехнулся. Кажется, эта женщина слишком сильно вжилась в роль Лауры Манкузо, забыв, что она кандидат физико-математических наук Елизавета Митяева. Или она это делает сознательно, решив отказаться от прежней жизни?

Он позвонил Эдгару Вейдеманису:

– Есть что-нибудь новое?

– Среди знакомых Натальи Кравченко были криминальные авторитеты, – сообщил Вейдеманис, – она была профессиональной спортсменкой, и среди ее друзей были борцы. Бывший супруг тоже был связан с этими людьми, они перегоняли угнанные автомобили из Европы. Его арестовали и дали шесть лет.

– Это отец ее ребенка?

– Да.

– Его арестовали, когда она была замужем, и поэтому они развелись?

– Нет-нет. Они развелись, а через год его арестовали и предъявили обвинение. Их развод не имел к этому никакого отношения.

– Час от часу не легче. Надеюсь, у Риты Эткинс нет знакомых бандитов?

– Пока ничего узнать не удалось.

– Ладно, сообщи, если узнаете какие-нибудь подробности. И соседи. Не забудь про соседей в доме, где произошло убийство.

– Мы все проверяем, но это не так просто. Ты представляешь, сколько нам понадобится времени?

– Именно поэтому я попросил об этом тебя.

Он попрощался и положил трубку. Затем отправился спать, сегодняшняя ночь его порядком утомила. Ровно в семь часов вечера он уже входил в заведение Лауры Манкузо. Она приняла его уже в другой, небольшой комнате. Очевидно, здесь была установлена скрытая камера, он видел, как скованно она держится, это было заметно сразу. Она была одета в темно-зеленое платье. Волосы коротко острижены, очевидно она успела побывать сегодня у парикмахера. Лаура предложила ему сесть.

– Вам понравились наши дамы? – несколько жеманно уточнила она.

– Прекрасные женщины, – кивнул Дронго, – я убежден, что они составляют «золотой фонд» вашей дивизии.

Она усмехнулась.

– Что-нибудь еще? – уточнила Лаура. – Есть новые пожелания, у нас большой выбор еще лучших экземпляров.

– Не сомневаюсь. Я видел вчера некоторых других, и они мне очень понравились, – он понимал, что за ними следят и нужно было играть «по правилам». Очевидно, он заинтересовал настоящих владельцев этого заведения. Возможно, они тоже считали, что он из правоохранительных органов, или молодые женщины, которые были вчера с ним, уже успели рассказать о его расспросах.

– В таком случае вы можете заплатить и выбрать еще двоих, – строго предложила она, – если конечно хотите.

– Обязательно, – кивнул он, – я так и сделаю. Только для этого мне нужно снова попасть в вашу комнату, откуда я могу понаблюдать за этими дамами.

Ему важно было выйти отсюда.

– Пойдемте, – поднялась она.

Они вышли в коридор, и она обернулась, взглянув куда-то в угол. Очевидно, одна из камер наблюдения была установлена именно там. Они сделали несколько шагов, и он взял ее за руку.

– Не спешите, – попросил он, – мне нужна ваша помощь.

– Я и пытаюсь вам помочь. Вы сейчас сами выберете себе тех, кто вам больше понравится.

– Я не об этом. Остановитесь. Надеюсь, что в коридоре у вас нет камеры. – Он видел, как она покраснела.

– Что вы хотите сказать? – нервно спросила она.

– Вы знаете, – отрезал Дронго, – мне нужны точные данные на ваших девочек.

– Мне не совсем понятно, о чем вы говорите. Какие данные?

– Они были у моего погибшего друга зимой, где-то в январе или феврале. И потом еще летом. Возможно, были и в другое время, но меня интересуют именно эти два визита. Мне нужно знать точные числа, когда они приезжали к Вилаяту Ашрафи.

– Отпустите мою руку, – прошипела она, – вы все-таки из ФСБ. Я так и подумала, когда вы к нам вошли. У вас не было блуждающего взгляда, который обычно бывает у наших клиентов. Вы были слишком сосредоточенны.

– Я не из ФСБ, – ответил Дронго, – но мне нужно знать, чтобы найти возможного убийцу. Поэтому я попросил вас выйти из той комнаты, чтобы мы могли переговорить.

– Мы не даем таких сведений нашим клиентам, – явно разозлилась она, – вы должны уйти, – она повернулась, собираясь вернуться в свой небольшой кабинет.

– Я прошу вас мне помочь, – настойчиво повторил Дронго. – Может, для этого вам нужно вспомнить, что вы не Лаура Манкузо, а Елизавета Митяева, кандидат физико-математических наук, окончившая школу с золотой медалью, а институт с красным дипломом.

Она остановилась, замерла. Затем медленно повернулась к нему. Он увидел, как изменилось выражение ее лица.

– Из какой вы организации? – очень тихо спросила она.

– Господи, ну почему нельзя поверить, что я просто провожу частное расследование и хочу узнать, кто виновен в смерти моего знакомого.

– Откуда вы про меня узнали?

– Какая разница. Я просто хотел, чтобы вы все поняли. Мне ничего не нужно. Только числа, когда они там были.

– Зачем это вам нужно? Наши девочки не имеют никакого отношения к его убийству.

– Я в этом не сомневаюсь. Но мне нужно знать точные числа, когда они у него были.

– Тогда объясните – для чего?

– Я попытаюсь проверить, что именно происходило во время этих встреч. Мне это очень поможет в моем расследовании.

– Вы частный детектив?

– Почти. И мне нужна ваша помощь.

– Я не могу. Просто не могу. И, честно говоря, не хочу. Вы должны меня понять. У нас достаточно строгие правила. И если я сообщу вам какие-нибудь сведения любого характера, у меня будут большие неприятности. Я не боюсь, но не хочу их иметь. Сюда трудно устроиться, господин Дронго. Большой конкурс на одно место.

– Вы меня опять не слышите. Я не прошу сведений о ваших девушках. Мне нужны только числа, когда они были у погибшего.

– Нет, – твердо сказала она, – я не могу.

– Это поможет мне в розысках убийцы, – все еще продолжал настаивать Дронго, – неужели вы ничего не можете понять?

– Поэтому вы пришли к нам вчера, заплатили целую целую кучу денег, выбрали двух лучших двушек, провели с ними ночь, а на следующий день пришли ко мне требовать отчета, – с горечью произнесла Лаура. – Вы абсолютно такой же, как и они все. И не нужно строить из себя праведника. Праведников больше не осталось. С тех пор, как я попала сюда, я в этом убедилась. Не осталось даже порядочных людей. Каждый старается устроиться за счет другого, каждый пытается раздавить соседа, чтобы получить немного больше.

– Вы стали мизантропом в столь молодом возрасте, – сказал Дронго, – я не знаю, что именно с вами произошло, не знаю, почему вы бросили свою прежнюю работу, и не знаю, каким был ваш развод. Но я понимаю, что в вашей жизни произошло нечто страшное, если вы решили так круто поменять свою судьбу. Однако я пришел к вам как к человеку, который может мне помочь. Если вы мне не поможете, то неизвестный убийца останется на свободе. Он не будет наказан, и, значит, в мире произойдет умножение зла.

– Мне нет дела до этого мира, – резко ответила она, – и не пытайтесь убедить меня в том, что вы такой рыцарь, стоящий на страже добра и морали. Рыцарь не стал бы себя так похабно вести, забирая сразу двоих девушек.

– Они нужны были мне для разговора, – попытался объяснить Дронго.

– Хватит, – перебила она его, – уходите.

– В этом мире есть люди, которые еще дороги вам, – напомнил Дронго, – например, ваш сын. И умножение зла изменяет наш мир не в лучшую сторону.

– Не смейте мне об этом говорить. Уходите.

– Вы слишком быстро забыли прежнюю жизнь, – с горечью сказал Дронго, – и слишком увлеклись своей ролью Лауры Манкузо. Иногда нужно вспоминать, кем вы были до этого. Вы же интеллигентный человек.

– Достаточно, – поморщилась она, – в этом заведении не принято говорить таких слов. Уходите и никогда больше не возвращайтесь сюда.

– Мне нужны эти сведения, – упрямо повторил Дронго, – нужны, чтобы вычислить возможного убийцу. Я еще раз прошу вас мне помочь. Это очень важно. Только две цифры. Числа, когда они были у погибшего бизнесмена. Эти сведения у вас наверняка есть. Мне они очень нужны, и вам ничего не стоит мне их назвать.

– Я уже сказала, что не хочу вам помогать, – раздраженно заявила Лаура, – но я обещаю подумать. Девочки сообщили мне, что вы сначала даже отказывались. Возможно, вы не такое чудовище, как все остальные. Не знаю. Я подумаю. А сейчас уходите. Мы слишком долго стоим в коридоре, это вызовет ненужные подозрения.

– До свидания, – он повернулся и пошел к выходу. Она осталась стоять, глядя ему вслед.

Кажется, он потерпел полное фиаско. Его попытка пробудить в ней некие чувства, воззвать к ее разуму, была бесполезной. Нужно было сразу выходить на руководство этого публичного дома. Он сжал кулаки, но решил не возвращаться. Она была права, он бы невольно подставил ее своим неадекватным поведением. Было наивным приходить сюда и требовать сведений у нее.

Он вышел на улицу, сел в свою машину.

– Куда поедем? – спросил его водитель.

– Домой, – устало предложил Дронго.

Машина выехала на дорогу. Он позвонил Эдгару Вейдеманису.

– У тебе есть номер телефона этой канадской журналистки? – уточнил он.

– Конечно, мы его узнали, – ответил Эдгар, – я сейчас его тебе продиктую. Это номер ее мобильного. Она достаточно известный журналист.

– И еще узнай, кто владелец заведения, в котором работает Лаура Манкузо, – попросил Дронго, – настоящий владелец. Который может ей приказать выдать мне нужные сведения.

– Мы постараемся узнать, но учти, что он может не согласиться. Они вообще не любят, когда узнают, кто именно владеет этим бизнесом, – напомнил Эдгар.

– У меня просто нет другого выхода, – пробормотал Дронго.

Он набрал номер канадской журналистки. Она сразу ответила:

– Рита Эткинс. Я вас слушаю.

Дронго усмехнулся. Уже по первой фразе можно понять, что она работала в Германии. Там обычно, поднимая трубку, называют свою фамилию. В России принято сначала узнавать, кто именно позвонил, а уже потом представляться.

– Добрый вечер, госпожа Эткинс, – поздоровался он, переходя на английский, – извините, что я вас беспокою.

– Кто это говорит?

– Меня обычно называют Дронго, – представился он, – я друг погибшего Вилаята Ашрафи.

– Понятно. Что вам нужно?

– Я бы хотел с вами увидеться.

– К сожалению, это невозможно. Я уже дала все показания следователю. Меня дважды вызывали на допрос. И этому частному детективу из Нидерландов я тоже рассказала все, что знала. Я ничем не могу вам помочь, если вы хотите снова меня допрашивать, – несколько нервно заявила она.

– Нет-нет, никаких допросов. Я его близкий друг и приехал сюда по поручению его старшего брата, – сообщил он, – мне нужно только с вами переговорить. Поймите, что семья погибшего очень волнуется. Ведь убийца до сих пор не найден. Вы наверняка знаете, что они выходцы из Ирана и, возможно, это преступление было связано с большой политикой. Нам нужно обязательно увидеться.

– Это так важно, – поняла она.

– Исключительно важно.

– Хорошо. Я буду через час в ресторане «Ваниль». Это на Кропоткинской площади, около храма Христа Спасителя. Вы сможете туда приехать?

– Конечно. Я знаю, где он находится. На Остоженке.

– Тогда через час. И учтите, что я не смогу уделить вам много времени. У меня будет не больше тридцати минут.

– Мне этого достаточно. Спасибо.

Он убрал телефон и приказал водителю ехать в центр. К ресторану он подъехал ровно через час. Вошел в зал, оглядываясь по сторонам. Раньше здесь бывало довольно много людей, но экономический кризис сказался и на посетителях дорогих ресторанов. Людей было гораздо меньше.

– Добрый вечер, – услышал он женский голос за спиной и обернулся. Это была Рита Эткинс.

Высокого роста, одетая в серый брючный костюм. Шелковый шарф, повязанный на шее, придавал ей несколько праздничный вид. У нее были роскошные темные густые волосы, красиво уложенные парикмахером. Было очевидно, что она успела побывать в салоне, чтобы сделать себе такую прическу. Среди ее предков наверняка были индейцы. Высокие скулы, раскосые глаза, строгие линии лица, темная кожа и светлые, серые глаза.