Текст книги "Белое золото, черная смерть"

Автор книги: Честер Хеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Глава 12

Когда Гробовщик и Могильщик явились на дежурство в восемь вечера, лейтенант Андерсон сказал:

– Вашу машину обнаружили на углу 163-й улицы и Эджком-драйв. Вам это что-нибудь говорит?

Гробовщик прислонился к стене в темном углу, где лейтенант не мог видеть выражения его лица, но Андерсон услышал нечто похожее на фырканье. Могильщик уселся на лейтенантов стол, почесывая подбородок. Со спины не видна была кобура его револьвера под пиджаком, зато чуть согнутые плечи выглядели еще мощнее. Он помолчал и хмыкнул:

– Мне это говорит, что ее украли. А ты что думаешь, Эд?

– Или украли, или она уехала сама.

Андерсон недоуменно переводил взгляд с одного на другого:

– Так украли или нет?

– Ну а если украли? – снова хмыкнул Могильщик.

– Неужели это сделали наши цыплятки? – спросил Гробовщик.

Лейтенант слегка покраснел и покачал головой. Он не всегда понимал юмор своих асов-сыщиков, и порой это ставило его в тупик. Ему было ясно одно – они не придавали значения пропаже машины: когда они чуяли след, атмосфера вокруг мигом делалась наэлектризованной.

Так и случилось, когда он сказал:

– Мы арестовали женщину Дика О'Хары по обвинению в убийстве.

Оба сыщика окаменели и промолчали. Они понимали, что сейчас услышат историю. Они замерли в ожидании.

– Ее арестовали в квартире того самого Джона Хилла из движения «Назад в Африку», которого вчера убили. Жена Хилла Мейбл получила пять пуль. Когда приехала полиция, она уже скончалась. Обе женщины были совершенно голые, в синяках и царапинах – похоже, они сильно подрались. Соседи вызвали полицию еще до стрельбы – когда они услышали женский скандал. На полу нашли револьвер 32-го калибра. Из него недавно стреляли. Похоже, это и есть орудие убийства, но сейчас с ним разбираются баллистики. Отпечатки пальцев Айрис были на рукоятке, отчасти они смазаны отпечатками пальцев мужчины. Не исключено, что это и есть Дик О'Хара. Ребята из «убийств» проверяют его по картотеке, и скоро мы будем все знать наверняка.

Гробовщик и Могильщик обменялись взглядами, но промолчали.

– Айрис утверждает, что Дика в квартире не было. Часом раньше ока покинула свою собственную квартиру – якобы чтобы увидеть Дика, но клянется, что его там не застала. Она сбежала из-под надзора, пойдя на хитрость, – вы еще об этом услышите. Она утверждает, что между ней и Хилл вышла размолвка, она вырвала револьвер у нее из руки и он случайно выстрелил. Она говорит, что скандал произошел по личным мотивам и не имеет никакого отношения к налету. Причин размолвки она не назвала.

Детективы переглянулись, словно их одновременно осенила одна и та же идея.

– Хотите побеседовать с ней? – спросил Андерсон. Детективы опять переглянулись, и Могильщик спросил:

– Сколько времени прошло между стрельбой и появлением патрульных?

– Две с половиной минуты.

– Этаж?

– Седьмой, но лифт там скоростной, и он успел бы спуститься и уйти до появления полиции, – сказал Андерсон, догадавшись, о чем подумали его асы.

– Вряд ли, если он был тоже раздет.

– А в этом районе на улицу выходят как следует одевшись, – добавил Могильщик.

– Целиком и полностью, – заключил Эд.

– В ванной было открыто окно, выходящее к пожарной лестнице, – сказал Андерсон, – но никто не видел, как он спускался. – Он взглянул на отчеты перед ним и продолжал: – Женщина с четвертого этажа сказала: кто-то открывал ее входную дверь, а когда она вышла посмотреть, цепочка была снята. Из квартиры ничего не пропало. Окно на пожарную лестницу было открыто, но хозяйка сказала, что сама открывала его. Отпечатки, которые могли остаться на дверной ручке, были стерты: приходил и уходил ее сын, а подоконник она сама протерла тряпкой.

– В этом районе обожают чистоту, – сказал Могильщик.

– Благодаря чему Дик и смылся вчистую, – сострил Гробовщик.

– Это неизвестно, – сказал Могильщик. – Потолкуем с ней.

Ее доставили из камеры, где она сидела в ожидании понедельника и решения суда о своей дальнейшей судьбе, в комнату для допросов, известную в преступном мире под названием «Стукачиное гнездо».

Это была звуконепроницаемая камера без окон, в центре которой стояла прибитая к полу табуретка. Со всех сторон на нее были направлены лампы, в свете которых даже черный-пречерный негр делался прозрачным.

Но сейчас, когда охранник доставил Айрис, в комнате горел только верхний свет. Дверь снова закрылась, и щелкнул замок. У табуретки ее поджидал Могильщик. Затем она увидела силуэт Гробовщика, смутно вырисовывавшийся в сумрачном углу. Его обожженное кислотой лицо походило на карнавальную маску, которую надевают, чтобы напугать детей. Ее охватила дрожь.

– Садись, детка, и рассказывай, – сказал Могильщик.

– В этой дыре я не скажу ни слова. Тут все в микрофонах, – фыркнула она, продолжая стоять.

– Зачем нам микрофоны? Мы с Эдом и так запомним все, что ты скажешь.

Гробовщик шагнул вперед с видом убийцы, восставшего из мертвых.

– Садись, тебе говорят, – прохрипел он.

Айрис села. Гробовщик подошел к ней, а Могильщик включил лампы. Она заморгала. Гробовщик уже собирался дать ей пощечину, но увидел ее лицо, и рука его застыла в воздухе.

– А ты красавица! – сказал он.

Ее кожа, еще недавно гладкая, желтая, надушенная, теперь переливалась всеми цветами – от черного до оранжевого. Шея распухла, одна грудь казалась раза в два больше другой, лицо, шея, плечи были испещрены красными полосами, скрывавшимися под платьем, а волосы ее были словно вымыты в реке Стикс.

– Бывает и хуже! – буркнул Могильщик.

– Что значит хуже? – осведомилась Айрис, щурясь от яркого света. Казалось, синяки и царапины были нарисованы на ее прозрачной коже.

– Ты и вовсе могла сыграть в ящик.

– Это, по-вашему, хуже? – слабо передернула она плечами.

– Ладно, ты еще жива, – подал голос Гробовщик, – и можешь заработать восемь тысяч семьсот наградных, если нам поможешь.

– А как насчет этого долбаного обвинения? – решила поторговаться Айрис.

– Это твой ребенок, – сказал Могильщик.

При слове «ребенок» Айрис поморщилась. С этого-то все и началось.

– Оно не долбаное, – возразил Гробовщик.

– Но все равно обвинение, – сказала Айрис.

– А как Дик? – спросил Гробовщик.

– Если бы я знала, где этот гад, то сказала бы, уж не сомневайтесь.

– Но ты же приехала к нему на свиданку.

Она подумала, потом, похоже, приняла решение.

– Он там был. В одних трусах. Иначе с чего бы мне распсиховаться и пристрелить эту стерву вдову? Но я не помню, как он сбежал. Он стукнул меня, и я упала без сознания. – И, помолчав, добавила: – Ума не приложу, почему он меня не убил.

– Как ты сбежала из-под надзора?

Она внезапно рассмеялась, и ее синяки и царапины приобрели несколько иные очертания. Так бывает с картинками, которые под одним углом выглядят невинными, а под другим оказываются непристойными.

– Такое может выкинуть только белый, – сказала она.

– Если это не имеет отношения к налету, можно об этом и забыть, – хмыкнул Гробовщик.

– Это наша личная размолвка.

– Мы хотим знать другое, детка: в чем состоял фокус в этой афере с движением «Назад в Африку»?

– Вы что, только сегодня родились, что спрашиваете?

– Мы все знаем. Но хотим, чтобы ты это подтвердила.

К Айрис снова вернулась прежняя самоуверенность.

– А мне что за это будет? – осведомилась она.

Гробовщик подошел к ней ближе и проскрежетал:

– А ты подумай, может, догадаешься.

Она взглянула туда, откуда раздавался его голос, но свет мешал ей его разглядеть, и это особенно пугало.

– Дик хотел взять деньги и дать деру, – начала она. – Но сперва поработать и в других городах. Он заказал бронемашину. Охранники были его люди. А агенты-вербовщики и секретарши ничего не знали. Детективы должны были задержать его и конфисковать деньги – якобы до разбирательства. Поскольку все остолопы не сомневались в его честности, бояться было некого. Его навели на эту идею успехи Маркуса Гарви…

– Это мы знаем, – перебил ее Могильщик. – Нас интересуют имена, описания внешности и так далее.

Она дала им адрес Барри Уотерфилда, он же Детка Джек Джонсон, он же Папа Трах. Охранников бронемашины звали Четыре-Четыре и Фредди, а настоящих имен и фамилий она не знала, как не знала их адресов. Это были люди Дика, возможно, еще по тюрьме, и он не выставлял их на всеобщее обозрение. Покойника, сыгравшего роль второго детектива, звали Элмер Сандерс. Он был, как и все остальные, из Чикаго.

Сыщики услышали, что хотели, и Гробовщик помягчел, но Могильщик спросил:

– А он, часом, не решил надуть своих ребят, подстроив налет?

Немного поразмыслив, она ответила:

– Нет, судя потому, как он это воспринял, вряд ли.

– Кто они, по-твоему?

– Вроде бы из синдиката. Больше некому.

– Синдикат тут ни при чем, – отрезал Могильщик.

– Тогда не знаю. Больше он никого не боялся. Правда, всего он мне не рассказывал…

На это Могильщик криво улыбнулся.

– Что у тебя есть на Дика? – спросил Гробовщик.

Она посмотрела туда, откуда за лампами раздавался этот голос, и снова почувствовала озноб. Наконец она односложно сказала:

– Доказательства.

Сыщики окаменели, словно надеясь услышать эхо, но напрасно.

– Хочешь, чтобы мы его взяли? – спросил Могильщик.

– Хочу.

– Ну, готовься.

– Я готова.

Сыщики заглянули к лейтенанту Андерсону, попросив его приставить хвост к Барри Уотерфилду. Затем Могильщик сказал:

– Мы напустим наших голубков на Дика. Если они что-то разнюхают, то перезвонят вам, а вы дайте знать нам.

– Ладно, – сказал лейтенант. – А я велю держать наготове две машины с ребятами на всякий пожарный случай.

– Пожарного случая не будет, – сказал Гробовщик, и они ушли.

Они стали опрашивать всех своих голубков. Они получили массу сведений о неразгаданных преступлениях и разыскиваемых преступниках, но ровным счетом ничего о Дике О'Харе. Информацию они решили приберечь на потом, но всем своим стукачам дали одно-единственное задание: разыскать О'Хару, а потом позвонить лейтенанту Андерсону, передать информацию, повесить трубку и исчезнуть.

Работа шла медленно, мучительно, но иного выхода не было. В Гарлеме живет полмиллиона цветных, и так много разных норок и дырок, что в них терялись и трущобные крысы.

Барри позвонил Дику в квартиру Мейбл Хилл из бара на углу Сент-Николас-сквер и 155-й улицы ровно в десять вечера. Он дал три звонка, потом вдруг встревожился. Шестое чувство подсказало: в доме полиция и они выслеживают, откуда звонок. Он бросил трубку, словно это была змея, и поспешил к выходу. Официантка, подняв брови, удивленно посмотрела ему вслед. Он кинул пятьдесят центов на стойку за тридцатипятицентовое пиво и быстро вышел на улицу, озираясь в поисках такси. Он поймал одно, шедшее в сторону центра, и сказал:

– Высадите меня на 145-й у Бродвея.

Когда они свернули на 145-ю, он услышал вой полицейской сирены и увидел машину, мчавшуюся в сторону бара Боумана. Над его верхней губой выступили капельки пота.

Бродвей – улица пограничная. Чернокожие прочно заселили район к востоку от нее, но западная часть еще заселена пуэрториканцами и остатками белых. Барри вылез на северо-западной стороне перекрестка, быстро дошел до 149-й и свернул к Гудзону. Он зашел в опрятный небольшой жилой дом и поднялся на третий этаж. Ему открыла та светло-коричневая, почти белая девица, которая валялась в кровати, когда пожаловала Айрис. Не успев закрыть дверь, она выпалила:

– Айрис убила Мейбл Хилл сразу после того, как от нас ушла. Здорово, да? Ее сцапали. Только что сказали по радио! – Голос ее звенел от волнения.

– А Дик? – напряженно спросил он.

– Он успел уйти. Его ищут. Дай я сделаю тебе выпить.

Барри обвел взглядом квартиру. Она была вполне уютная, но ему было не до уюта. Дик явно пытался связаться с ним, а его не было.

– Отвези меня домой, – приказал он.

Она было надулась, но, увидев его лицо, быстро пришла в себя.

Пять минут спустя цветной детектив Пол Робинсон, приставленный с Эрни Фишером следить за Барри, увидел, как он вышел из машины у дома, где жил, и быстро стал подниматься по лестнице. Пол сидел в черном «форде» с обычным манхэттенским номером, припаркованном на другой стороне улицы. Пол связался по радиотелефону с лейтенантом Андерсоном и сказал:

– Он вошел.

– Продолжать наблюдение, – распорядился Андерсон.

Когда Барри вышел из лифта на четвертом этаже, на площадке стоял молодой человек, собиравшийся ехать вниз. Это был Эрни Фишер. Он стоял здесь уже два часа, притворяясь, что собирается спускаться, всякий раз когда подъезжал лифт. Но на сей раз он и впрямь спустился. Выйдя на улицу, он сел в двухцветный «шевроле», стоявший у входа, и связался по радиотелефону с напарником.

Тогда Пол вышел из своего «форда», перешел улицу и вошел в дом, не посмотрев на своего партнера. Он занял место на посту у лифта на четвертом этаже, делая вид, что собирается ехать вниз.

Солидный хозяин квартиры сообщил Барри, что ему звонил несколько раз мистер Блумфилд и просил передать, что если Барри раздумал покупать машину, то он уже нашел другого покупателя. Барри бросился к телефону и позвонил мистеру Блумфилду.

– Блумфилд, – ответил голос, не имевший к этому имени никакого отношения.

– Мистер Блумфилд, мне нужна машина. Я хочу довести сделку до конца. Я ходил собирал деньги.

– Приезжайте ко мне в офис, – сказал голос, и связь оборвалась.

– Еду, мистер Блумфилд, – сказал Барри после того, как связь разъединилась – исключительно для ушей хозяина квартиры.

Барри зашел к себе, нацепил кобуру с «кольтом» 45-го калибра и надел просторный черный шелковый спортивный костюм, скрывавший кобуру.

На лестничной площадке он увидел молодого человека, нетерпеливо нажимавшего на кнопку лифта. Он не вызвал у Барри ни подозрений, ни дурных воспоминаний. Они поехали вниз вместе. Молодой человек вышел первым, быстро спустился по ступенькам, вышел на улицу и перебежал через дорогу. Барри мигом забыл о его существовании.

От тротуара отъехал «шевроле», а Барри сел в такси, занявшее освободившееся место. Машина двинулась в сторону центра, к 125-й улице. «Шевроле» держался впереди. Черный «форд» ехал сзади на расстоянии квартала.

У 125-й улицы Эрни наугад свернул налево, в сторону Восьмой авеню. Такси резко свернуло направо. «Форд» приблизился к нему.

Барри увидел черный «форд» в заднее стекло. Он велел шоферу резко притормозить у бара. «Форд» просвистел мимо, водитель и не взглянул на такси, а на развилке взял влево.

Барри велел своему шоферу развернуться и взять на восток. Его не смутило появление «шевроле» у Восьмой авеню – таких «шевроле» в Гарлеме сотни – «кадиллаки» бедняков. По его приказанию такси свернуло направо и остановилось у отеля «Тереза» на Седьмой авеню. «Шевроле» проследовал в сторону 125-й улицы.

Отпустив такси, Барри вошел в вестибюль отеля и попросил швейцара вызвать ему другое такси. Он и не заметил, как у бара напротив остановился черный «форд». На этой улице всегда стояло много машин. Такси доехало до 116-й улицы и резко повернуло направо. «Форд» проехал прямо. По 116-й улице со стороны Леннокса двигалось немало машин, и среди них попалось несколько «шевроле».

Такси остановилось на красный свет у Восьмой авеню, и среди машин, шедших на север, было несколько «фордов». Гарлем кишел черными «фордами» – «линкольнами» бедняков, и Барри не придал этому никакого значения. Когда зажегся зеленый, он велел таксисту свернуть направо и притормозить. Черного «форда» рядом не оказалось. «Шевроле» проехал через Восьмую авеню.

Пол сделал двойную парковку за углом на 117-й улице и быстро прошел пешком назад, на Восьмую авеню. Он увидел, как Барри вошел в бильярдную. Тогда Пол пересек Восьмую, не спуская глаз с бильярдной, и остановился на противоположной стороне. В бильярдной было полно чернокожих, накачавшихся спиртным и наркотиками. Барри мало чем выделялся – разве что одет был получше. Вокруг него стали виться шлюхи.

Через минуту «шевроле» выехал на Восьмую со 119-й и, проехав на юг, остановился около 116-й. Эрни совершил двойную парковку за парочкой так же запаркованных машин.

Пол перешел улицу, сделал вид, что собирается зайти в бильярдную, потом якобы передумал и зашагал по 117-й, притягивая как магнит шлюх со всех сторон.

«Шевроле» отъехал, завернул за угол 116-й, сделал двойную парковку. Эрни позвонил лейтенанту Андерсону и сообщил:

– Он зашел в бильярдную на Восьмой, – и дал название бильярдной с номером дома.

– Следите дальше, – сказал Андерсон и позвонил Могильщику и Гробовщику.

Глава 13

Радиотелефон зазвонил, когда детективы беседовали со «слепым». Тот говорил:

– В этом танке сидели пятеро белых. Одно это уже меня насторожило. Когда он остановился, человек с эспаньолкой, что сидел спереди, наклонился к шоферу и помахал рукой цветному, который ошивался у станции метро. Когда дверца хлопнула, я обернулся и сделал снимок. Надеюсь, получилось.

Гробовщик вступил в связь с лейтенантом. Тот сказал:

– Они наблюдают за ним. Он в бильярдной на Восьмой, – и сообщил название бильярдной и номер дома.

– Едем, – сказал Гробовщик. – Все будет по-тихому.

– Это ваш ребеночек, – сказал лейтенант. – Понадобится подмога, зовите.

– Расскажешь потом, Генри, – сказал Могильщик «слепому».

– О чем речь, – сказал тот и вылез из машины, надевая темные очки.

Езды до Восьмой было пять минут, но Могильщик уложился в три с половиной, не прибегая к помощи сирены.

Пол сидел в «форде» напротив бильярдной. Он сказал, что Барри внутри, а Эрни стережет у черного хода.

– Помоги ему, – сказал Могильщик, – а мы зайдем с этого конца.

Они заняли место отъехавшей машины Пола и стали ждать.

– Думаешь, он там общается с Диком? – спросил Гробовщик.

– Я не думаю, – поправил его Могильщик. – Я жду.

Время шло.

– Если бы мне платили по доллару за каждый час, что я прождал этих подонков, – сказал Гробовщик, – я бы взял большой отпуск и поехал удить рыбу.

– Ты мазохист, – хмыкнул Могильщик. – Если чего я не выношу в рыбалке, так это ожидать, когда клюнет.

– Да, но зато рыба в тебя не выстрелит.

– Слушай, Эд, если тебе не нравится опасная работа, иди собирать налоги.

Теперь уже хмыкнул Эд Гробовщик.

– Нет уж, только не в Гарлеме. Здесь нет работы опасней, чем собирать налоги, дружище.

Они надолго замолчали, размышляя о причинах, по которым гарлемцы не платят налогов. И еще они думали о восьмидесяти семи тысячах, отнятых у этих бедняков.

– Попадись мне этот сукин сын, я бы взял кочергу и ворочал дерьмо в его заднице, пока он не вернул бы все до цента, – сказал Гробовщик.

– С дерьмом у него будет туговато, – заметил Могильщик. – Теперь в моде жратва, от которой не бывает дерьма.

Из бильярдной выходили одни, входили другие. Кого-то сыщики знали, кого-то нет, но никто из них им не был нужен.

Так прошел час.

– Думаешь, они смотались? – спросил Гробовщик.

– Откуда мне знать? – отозвался Могильщик. – Скорее всего они затаились и ждут, как и мы.

К бильярдной подъехала машина и встала во второй ряд. Это был черный «линкольн» четвертой модели, столь же неуместный в этом районе, как и Пресвятая Дева.

Из «линкольна» вышел цветной шофер в форме и проследовал в бильярдную. Почти тотчас же он вышел обратно, сел за руль и включил мотор. Внезапно из бильярдной вышел Барри. Некоторое время он стоял, осматриваясь по сторонам. Гробовщик тотчас же как сквозь землю провалился, а Могильщик так тщательно стал разыскивать знакомых у дверей подъездов на их стороне улицы, что Барри мог видеть лишь его затылок, каковой мало чем отличался от прочих черных затылков. Вполне удовлетворенный, Барри постучал по двери, и из бильярдной вышел еще один тип и сел рядом с водителем. Затем из дверей пулей выскочил к и, протиснувшись между двумя запаркованными машинами, сел в «линкольн» сзади. За ним Барри. Лимузин рванулся как ракета, но вынужден был притормозить у светофора на 125-й улице.

Могильщику пришлось разворачиваться, а к тому времени лимузин уже исчез.

– Надо просить подмоги, – сказал Гробовщик.

– Поздно, – буркнул Могильщик, швыряя вперед машину мимо словно застывших других автомобилей. – Надо иметь еще пару глаз.

– Куда мы едем? – спросил Гробовщик.

– А черт его знает, – отвечал Могильщик.

– Тьфу! – с отвращением проговорил Гробовщик. – Вчера мы потеряли машину, а сегодня человека.

– Главное, не потерять жизнь! – крикнул Могильщик сквозь шум и рев уличного движения.

– Притормози! – попросил Гробовщик. – А то такими темпами мы окажемся в Олбани.

Гробовщик притормозил у тротуара около 145-й улицы.

– Ладно, давай подумаем, – сказал он.

– О чем, черт возьми? – поинтересовался Гробовщик.

Они оказались примерно в том месте, где ему когда-то плеснули в лицо кислотой. Нахлынувшие воспоминания взвинтили его нервы, лицо задергалось в тике.

Могильщик взглянул на него и отвел взгляд. Он понимал, что чувствует его друг, но сейчас надо было действовать. Он сказал:

– Слушай, они ехали в ворованной машине. Почему?

– Спешили на свидание или сматывали удочки, – отозвался Гробовщик. Он снова пришел в себя.

– Где бы ты назначил свидание, если бы не был напуган? – спросил Могильщик.

– Под мостом, – сказал Гробовщик.

– Мы-то с тобой по крайней мере не напуганы, – сказал Могильщик.

На переднем сиденье «линкольна» они приметили тех двоих, что накануне были в бронемашине. За рулем сидел тот же тип, что и вчера. Это был опытный автомобильный вор, и «линкольн» был им украден. В конце Бредхерст-авеню он потушил фары и свернул, остановив машину между двух опор метромоста через 155-ю улицу.

– Вы, ребята, держите машину под присмотром, а мы подождем здесь, – распорядился Дик. Ребята осторожно вылезли, памятуя о винтовках на полу, и растворились во тьме.

Дик вынул из внутреннего кармана пиджака большой конверт и вручил Барри со словами:

– Вот список. – Он попросил стенографистку из отеля «Тереза» составить его по телефонным справочникам Манхэттена, Бронкса и Бруклина. – Пусть разговор ведет он. Мы будем держать вас под наблюдением.

– Мне это не нравится, – признался Барри. Он был напуган и сильно нервничал, не понимая, чего можно ждать от полковника. – Он же не заплатит за это пятьдесят штук, – продолжал Барри, осторожно беря конверт и запихивая его во внутренний карман, где уже лежал «кольт».

– Конечно, не заплатит, – сказал Дик. – Но ты не спорь. Отвечай на его вопросы и возьми то, что он тебе предложит.

– Слушай, Дик, я ничего не понимаю. Какое это имеет отношение к нашим восьмидесяти семи тысячам?

– Понимать буду я, – холодно отозвался Дик. – И отдай мне твою пушку.

– Я что – пойду к этому психу безоружным?! Ну, это уже слишком!

– Что с тобой может случиться? Мы будем держать вас под наблюдением. Ты будешь как у Христа за пазухой.

– Он сказал мне то же самое, – вдруг вспомнил Барри, расставаясь с оружием.

– Он сам не понимал, насколько был прав, – отозвался Дик, вынимая «кольт» из кобуры и засовывая в правый карман пиджака.

Некоторое время они молчали и размышляли каждый о своем, потом из темноты возникли подручные Дика и сели на переднее сиденье.

– Они там, наверху, – сказал водитель, уверенно бросая большую машину в темноту, словно был снабжен прибором ночного видения.

Ночь прорезали фары грузовиков, работавших по расчистке территории старого стадиона за мостом и станцией метро. Однажды черный лимузин полковника оказался высвечен фарами одного такого грузовика, но он не выглядел чем-то неуместным – здесь часто собирались архитекторы и банкиры, обсуждая план будущих застроек на месте стадиона. «Линкольн», впрочем, старался особенно не привлекать внимания и наконец остановился за большим грузовиком, оставленным на ночь.

Подручные Дика подобрали винтовки и вылезли из машины, разместившись по обе ее стороны. У них были автоматические винтовки с телескопическим прицелом.

– Ну, – сказал Дик, – давай, и не психуй.

Барри покачал головой, словно стряхивая дурные пред чувствия.

– Мамочка такому меня не учила, – сказал он и вылез.

Дик вышел с другой стороны. Барри обогнул грузовик и двинулся вперед. Его черный пиджак и серые брюки тотчас же растворились во тьме. Дик подошел к одному из стрелков.

– Что-нибудь видно? – спросил он.

В телескопическом окуляре Барри превратился в полсилуэта, разделенного на четыре части. Линии видоискателя сходились на его спине. Стрелок вел его через потемки.

– Черные на черном, – ворчал он, – но ничего, сойдет…

– Нельзя, чтобы его подстрелили, – сказал Дик.

– Все будет в порядке, – отозвался стрелок.

Барри остановился. Рядом с ним возникли еще два силуэта. Все они напоминали обезьян. Стрелки расширили поле обзора, чтобы туда попал и лимузин с его пассажирами. Глаза их постепенно привыкли к темноте.

В слабом мерцании отраженного света кое-что можно было различить. Блондин был за рулем, а рядом с ним полковник, по бокам у Барри оказалось двое белых, потом подошел еще один, обыскал его и взял конверт, который передал полковнику. Тот не глядя сунул его в карман. Внезапно двое схватили Барри за руки и заломили их ему за спину. Третий снова шагнул к нему.

Когда сыщики подъехали к зловещей черной зоне под мостом, Могильщик выключил фары. В слабом свете огней грузовиков территория выглядела как лес из железных свай и опор, несших вахту наподобие часовых в призрачной тьме. Кожа на щеке Гробовщика непроизвольно дергалась. Могильщик почувствовал, как ему стал тесен воротничок.

Он остановил машину в темном месте, но не выключил мотор.

– Надо бы зажечь фары, – сказал он.

– Я и так все вижу, – сказал Гробовщик.

Могильщик молча кивнул и вытащил свой длинноствольный никелированный револьвер 38-го калибра и первые три патрона заменил трассирующими. Гробовщик вытащил свой револьвер, точь-в-точь напоминавший пушку Могильщика, и один раз крутанул барабан. Потом положил револьвер на колени. Могильщик убрал свой в боковой карман пиджака. Они сидели в темноте и ждали звуков, которые могли никогда и не раздаться.

– Где хлопок? – спросил полковник Барри. Вопрос прозвучал резко, как пощечина.

– Хлопок? – удивленно повторил Барри, и вдруг в голове у него что-то щелкнуло. Он вспомнил маленький плакатик в витрине конторы полковника. Господи, пронеслось у него в голове. Ужас охватил его с головы до пят, он не знал, что ответ может спасти ему жизнь, и потому выпалил первое, что пришло на ум:

– Он у Дика.

Все случилось как-то сразу. Полковник махнул рукой. Белые подручные повисли на Барри. Третий выхватил из-за пояса охотничий нож. Барри рванулся в одну сторону, отбросив человека, державшего его за правую руку. И в тот же момент ночную тишину разорвал громкий выстрел из модной автоматической винтовки, а за ним второй – и так быстро, что напомнил эхо от первого.

Стрелок рядом с Диком прострелил сердце тому, кто оказался перед Барри. Но крупнокалиберная пуля, пройдя насквозь, угодила затем в Барри, застряв где-то возле ключицы. Стрелок номер два поразил белого, державшего Барри за левую руку: пуля прошла через легкое и рикошетом от ребра угодила в бедро. Все трое упали.

Белый с ножом повернулся и бросился наутек. Огромный лимузин прыгнул, словно гигантская кошка, сбил его и, переехав, словно кочку, стал отъезжать.

– В машину! – завопил Дик, имея в виду: «Стреляйте в машину!»

Но стрелки поняли выкрик как команду сесть в машину и ринулись к «линкольну».

– Мудаки! – крикнул Дик и побежал за ними.

Могильщик, находившийся на расстоянии трехсот ярдов от места перестрелки, бросил машину вперед, разрезая темноту светом фар и крича в радиотелефон:

– Всем патрульным! Оцепить район стадиона «Поло Граундс».

«Линкольн» на двух колесах объезжал трейлер, когда его высветили фары машины сыщиков. Гробовщик высунулся из окна и выстрелил трассирующей пулей. Она прочертила длинную светящуюся дугу, но «линкольн» проскочил мимо, и пуля улетела в темноту, вонзившись в ни в чем не повинную землю. Между машиной сыщиков и «линкольном» оказался грузовик.

– Подожди, подберем Барри! – крикнул Дик своему шоферу.

Тот нажал на тормоза, и машину занесло, но она остановилась. Дик выскочил из нее и кинулся к куче тел. Белый человек, которого переехало машиной полковника, корчился в агонии, и Дик на ходу раскроил ему череп рукояткой «кольта». Затем он стал вытаскивать Барри из-под белых.

– Нет! – кричал Барри, изнемогая от боли.

– Бога ради, ключ! – кричал Дик.

– Хлопок… – прошептал Барри, и кровь хлынула из его носа и рта. Крупное тело обмякло в объятиях смерти.

Могильщик так резко объехал грузовик, что машина чуть не перевернулась, а Гробовщик послал еще одну трассирующую пулю вдогонку «линкольну». Он метил в бензобак, но угодил в заднее ветровое стекло, отчего загорелась крыша. «Линкольн» летел теперь как ракета и начал вилять из стороны в сторону. Гробовщик выстрелил еще раз и пробил заднюю дверь. Он продолжал стрелять в темноте, а «линкольн» наращивал скорость.

Могильщик остановил машину, вышел и побежал в сторону Дика с револьвером в руке, а потом остановился. Гробовщик выскочил с другой стороны, собираясь выстрелить последней пулей. Но в этом не было необходимости. Дик заметил их. И еще он заметил, что «линкольн» уехал. Он бросил оружие и поднял руки. Ему хотелось жить.

– Ты посмотри, какая встреча, – приговаривал Могильщик, подходя к нему с наручниками.

– Приятный сюрприз, – вторил ему Гробовщик.

– Мне надо позвонить адвокату, – пробормотал Дик.

– Всему свое время, радость моя, – сказал Могильщик.