Текст книги "Слабые женские руки"

Автор книги: Чарльз Вильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава 11

Я проехал по авеню Уайтон и остановился около отеля «Майами». Мне опять повезло. За стойкой администрации увидел того клерка, который работал здесь накануне. Он приветливо улыбнулся мне, но, очевидно, не узнал.

– Я был здесь у вас вчера вечером, – напомнил я ему. – Поднимался к мисс Моралес в номер сто семь.

Служащий постарался сделать вид, будто огорчен тем, что не узнал меня.

– Прошу извинить, сэр, но в таком большом отеле за день видишь очень много людей…

– Ну, конечно! Не имеет значения. Я был вместе с, двумя молодыми людьми. Вы их знаете, сами мне это сказали. Они похожи на студентов, только что окончивших университет, работают у мистера Хартли. У того, что занимается организацией конгрессов.

– Ах, да! Теперь вспоминаю!

Клерк заметно был доволен сам собой, отсюда я сделал вывод, что он говорит искренне.

– Что же касается мисс Моралес, то полагаю, она покинула гостиницу?

– Один момент!

Клерк сверился с регистрационной книгой, в коже, с обильной позолотой.

– Действительно, сэр, эта дама вчера вечером в девять часов отбыла. Она не оставила адреса для пересылки корреспонденции, – добавил он, опережая вопрос, который я намеревался задать.

Немного подумав, показал ему свое удостоверение. Оно было вложено в корочку для документов, я открываю и закрываю ее так быстро, что времени хватает лишь прочитать слова «Штат Калифориния», напечатанные крупными буквами, словно на полицейском документе.

– Мне обязательно надо найти эту молодую даму, – произнес я грубым голосом, очень официально. – Может быть, эти два желторотых в состоянии помочь. Где можно их видеть?

Администратор превратился в доброго гражданина, горящего желанием помочь властям.

– Нет ничего легче! Они сейчас здесь, в гостинице. В городе как раз готовится очередной конгресс, завтра открытие. Господа Аллисон и Маунт провели здесь почти весь день, они наблюдают за подготовкой к конгрессу. Сейчас позову их!

Он было уже протянул руку к телефону, мне пришлось его остановить.

– Нет. Хочу сделать им сюрприз. Где они в данный момент?

– На втором этаже. Банкетный зал расположен прямо в конце коридора. Они расставляют столы и инструктируют смену, которая будет завтра обслуживать участников конгресса.

– Спасибо!

Кивнув, я поднялся на лифте на второй этаж. Банкетный зал представлял собой просторное помещение, способное вместить двести-триста гостей. Сзади возвышалась эстрада для артистов и докладчиков. Оба моих ловкача находились тут же, они оживленно беседовали с каким-то типом, похожим на француза. В четыре часа дня он был уже во фраке. Оба парня меня не замечали, пока я не подошел ближе и не окликнул их.

– Скажи, пожалуйста! И тут нашествие студентов! Все трое разом обернулись, метрдотель выразил большое удивление. Молодые люди обменялись взглядами. Первым заговорил высокий блондин. Номер один.

– Какая приятная неожиданность, мистер Престон! Мы не надеялись так скоро вновь увидеться с вами!

– Готов поклясться! Где можно будет поговорить?

– Боюсь, это невозможно, мистер Престон, – заявил Номер два. – Наше время расписано до конца дня по минутам!

– Не пыхти! Мне надо с вами серьезно поговорить. А этому слышать нас не обязательно! – сказал я, ткнув пальцем в метрдотеля, который подскочил, словно я пригрозил ему пистолетом.

– Время поджимает, – решил Номер один. – Но если вы уложитесь в пять минут, то мы готовы выслушать вас. Около эстрады есть комнатка для докладчиков, которые хотят отдохнуть пару минут перед выступлением.

Номер один Открыл дверь и отошел в сторону, пропуская меня вперед.

– Только после вас, парни! – сказал я с легким поклоном. – Суеверен. Всегда вхожу последним в незнакомое помещение!

Они прошли в комнату. Здесь стоял радиокомбайн, вдоль стен пристроена банкетка. И больше ничего.

– Садитесь, ребятки! – предложил я.

Номер два хотел что-то возразить, но Номер один толкнул его локтем, они расселись на банкетке в метре друг от друга; вытянутые ноги положили на светло-серый палас.

– Ну, в добрый час! Кто из вас Аллисон?

– Это я, – ответил Номер два. – Вы можете нам наконец объяснить, что происходит?

– Нет ничего проще. Дело касается малютки Моралес. Хочу еще с ней поговорить!

– Вы ж© только вчера вечером с ней беседовали! – взорвался Маунт. – Вы слышали, что она вам сказала? Чего ради начинать все сначала? К тому же она уехала из города!

– Я в это не верю. Кроме того, когда мы вчера с ней разговаривали, мне было неизвестно то, что стало известно теперь.

– Вот как? – удивился Маунт. – И что же вам стало еще известно?

– Да почти все, – заверил я его. – А то, что еще не известно, вы расскажете мне сами.

– Идем отсюда, Пет! – сказал Аллисон, вставая. – Этот тип злоупотребляет нашим временем!

Я не чувствовал себя достаточно могучим, чтобы задержать этих баскетболистов силой. Поэтому вытащил свой кольт из кобуры и небрежно наставил его на парней.

– А я не кончил еще! А вы меня утомили, вы оба! Аллисона пушка не испугала, но Маунт схватил его за рукав.

– Не дури! Он не шутит!

Без энтузиазма мои кролики вновь уселись на банкетку.

– Это просто из ряда вон выходящая акция… – начал было Аллисон.

– Из ряда вон выходящая! – повторил я с восхищением. – Что за великолепная терминология! Такое не выудишь в грошовых газетенках! За сто миль несет спецкурсом по английской литературе!

Маунт издевательски рассмеялся.

– А он, оказывается, эрудит! Нищий эрудит!

– Хватит, шутки в сторону, Маунт! Расскажи-ка мне лучше немного о Хартли, Свенсоне, номерах стриптиза и вечерах только для одиноких мужчин! О телефонных девушках и том покровительстве, которое вам оказывается в высших сферах!

– Если не считать того, что вы – типичный ограниченный сыщик вроде тех, что показывают по телевидению в полицейских фильмах, я ничего более не могу понять! Что вы тут несете? – возмутился Маунт.

– Прекрасная жизнь была у двух ловких парней вроде вас! Виски хоть улейся, плюс к тому же полные карманы денег у клиентов, можно обирать, когда подопьют, все равно никто ничего не заметит!

Я старался хорошенько разозлить их. Аллисон побагровел от гнева, но хранил молчание.

– А вот теперь всему конец, – продолжал я с нарочито огорченным видом. – Все в прошлом. Но не расстраивайтесь слишком. Вы отделаетесь легким испугом, чрезмерный срок вам не навесят… от года до четырех максимум. Когда выйдете на свободу, впереди еще будет вся жизнь!

– А что мы, собственно, такого сделали? – спросил Маунт. – Может быть, стоянку в запретной зоне? Эти угрозы вряд ли понравятся нашему патрону. Мы ни в чем не виноваты.

– Да не может быть! А кто, собственно, в данный момент ваш патрон? Хартли?

Еще в холле мне пришла в голову мысль, если Аллисон и Маунт большую часть дня торчали в отеле, существует вероятность, им еще неведомо, что они стали безработными. Надо было менять тактику.

– Выслушайте меня хорошенько, ребята! Лично я против вас ничего не имею. На мой взгляд, вы просто случайно попали в преступную компанию. Вот как мне представляется вся картина: Хартли требовались две куклы, порядочные парни с располагающей, приличной внешностью, способные вести дела с гостиничным персоналом, принимать конгрессистов, парни типа тренеров в туристических лагерях, только на порядок выше. Вы справлялись со своей работой. Вы знали о существовании сети телефонных девушек и всем прочем, но к вам это отношения не имело. Пока вы никому не задавали никаких вопросов, все шло хорошо, жизнь была прекрасна. Вы не задумывались о нелегальной стороне этого бизнеса и о всем остальном, что отсюда вытекало… Остановите меня, если я заблуждаюсь.

Маунт исподлобья заинтересованно взглянул на меня.

– Что вы хотите этим сказать, Престон?

– А вот что. Я вам набросал сценарий, которого следует придерживаться на суде. Может быть, этой версии поверят. Но только в том случае, если выложите все, что знаете. И делать это надо немедленно, ибо ваши часы безнадежно отстают.

– Вот как?

Маунт вопрошающе взглянул на Аллисона; его приятель пожал плечам, давая понять, что не улавливает, в чем дело.

– Все, что мне от вас надо, так это ответить на некоторые вопросы и обеспечить новую встречу с Хуанитой Моралес. Иначе я вас обоих передам полиции.

Маунт улыбнулся. У него было приятное лицо. Так мило недавно улыбался один тип, который, однако, затем врезал мне ногой в низ живота, я очутился в больнице, где провалялся довольно долго. Рука сама собой крепче сжала рукоять кольта.

– Итак, вы нас передаете полиции, – сказал Маунт. – Но сначала желательно предъявить обвинение. И даже если таковое у вас найдется, адвокат мистера Хартли не больше чем через час обеспечит наше освобождение. Таким способом вы ничего не добьетесь, Престон!

Я тоже улыбнулся. Возможно, моя улыбка оказалась менее пленительной, чем у Маунта, но у меня было больше оснований считать, что жизнь прекрасна.

– Обвинение? Я и об этом подумал. Убийство.

– Убийство?

Они выкрикнули это хором, потом опять переглянулись.

– Не делайте вид, будто с луны свалились! – иронически произнес я. – Наверное, один из вас его ухлопал, а другой обеспечивал алиби!

– А не «можете ли вы пояснить, – спросил Аллисон, – кого это мы вдруг убили?

Парни, да вы право желторотики! Профессиональные убийцы обычно всегда знают, кого убивают. Но на этот раз я, так и быть, вам подскажу. Дело идет о вашем друге Хартли.

– Хартли? – удивился Маунт, который пришел в себя первым. – Вы с ума сошли! Он жив. Мы виделись с ним вчера вечером. Да и какая кому выгода убивать его? Кто это мог сделать?

– Как знать? Может быть, ты, а может, твой приятель. Или оба вместе, что, на мой взгляд, вероятнее. Если желаешь верить, жив он или мертв, позвони в контору.

Маунт встал и с беспокойством посмотрел на мою пушку.

– А это как?

– Буду держать под прицелом твоего братишку, пока не вернешься. Да, еще, Маунт!

– Что?

– Даю тебе ровно пять минут. Не вернешься – передаю Аллисона полиции и направляю ищеек по твоему следу.

– Я вернусь.

Когда Маунт ушел, Аллисон сунул за воротник палец и пробормотал:

– Жарко что-то!

– Если тебе тут жарко, что ты запоешь в газовой камере?

– Очень остроумно! Вам бы по телевидению выступать! Я взглянул на часы.

– Именно этим и займусь ровно через четыре минуты! Аллисон нервно посмотрел на свои массивные часы, украшавшие запястье. Одной рукой я постарался достать сигарету и прикурить, это мне удалось. Помолчали. Маунт появился минута в минуту. Один только взгляд, и Аллисон сразу же понял, что к чему. Маунт пересек комнатушку, словно не замечая меня, и уселся на свое место на банкетке. До сих пор он проявил себя субъектом довольно твердого характера, мне не удалось его запугать. Но теперь дошел до кондиции.

– Говорите, что случилось, ради Бога! – не выдержал Аллисон, он сидел как на угольях.

Не давая себе труда ответить ему, Маунт спросил меня:

– А почему вдруг мы должны оказаться под подозрением?

– Легко понять почему. Ведь это Хартли был организатор всего дела, по крайней мере, с вашей точки зрения. Вам доставались лишь крохи, а весь пирог – Хартли. Вы прекрасно знали свою работу, могли легко обходиться без него. И вы вообразили, будто не нуждаетесь больше в нем.

Маунт попробовал засмеяться, но прежнего апломба уже не чувствовалось. Нервы сдали.

– Вы просто псих! Неужели, по-вашему, полицейские такие дураки? Они сразу увидят, что мы не убийцы. Достаточно посмотреть на нас, справиться о наших семьях, знакомых, наконец!

Я выпустил облако дыма и стал разглядывать, как оно расплывается в неподвижном теплом воздухе.

– Нет, полицейские не дураки. Они проведут необходимое расследование. И, конечно, заинтересуются вашими знакомствами. Так поговорим о ваших знакомствах; Свенсон – известный сводник! А гангстеры, которые его окружают? Вот они, ваши знакомства! Неужели вы думаете, что это понравится полиции?

Аллисон уже начал потеть. Представляя себе, какие развлечения его ждут у скорохватов уголовки, я чуть было не преисполнился к нему жалости. Чуть было. Ни тот, ни другой не произносили ни слова.

– Вы помните, что говорил в этой связи Конфуций? Или Заратустра? Или кто-то другой? «Люди, которые спят с собаками, должны ждать появления блох». На вас блохи уже кишат. Причем больших габаритов!

– Пет, что ты обо всем этом думаешь? – спросил Аллисон. Парень явно решил подчиниться авторитету Маунта, но тот, казалось, ничего не слышал.

– Хотелось бы знать, Престон, что вы сами нам посоветуете?

– Расскажите сначала мне о Хуаните!

– Да нечего тут рассказывать, абсолютно нечего! Хартли – вызвал нас, сказал, что вы ищете эту девушку. А мы до вчерашнего дня вообще никогда о ней не слышали! Хартли нам объяснил, что у Хуаниты возникли некоторые осложнения в результате одной из наших… вечеринок. Задача заключалась в том, чтобы привезти ее сюда, показать вам и добиться, чтобы вы поверили выдумке о богатом покровителе. Остальное должна была сделать она сама.

– Таким образом, Хуанита оказалась предоставлена самой себе?

Маунт вздохнул и почесал затылок.

– Да я об этом как-то даже не думал! Все необходимое должен был сделать Хартли. Во всяком случае, он знал, где она обитает, быстро ее нашел! Впрочем, раз вы явились ей на подмогу, что мешало девушке сказать вам правду?

Что ж, резон в этих доводах имелся. Если только Хуанита не разыгрывала комедию. Может быть, она все придумала, потому что боялась; хотела лишь избавиться от меня, выполняла полученный приказ? Я дал понять, что согласен с Маунтом.

– Ас тех пор вы ее больше не видели?

– Нет! – хором ответили оба.

– Но я знаю, где она находится, – сказал затем Аллисон, Маунт не удержался, чтобы не высказать удивления.

– Ты? Но каким образом?

Аллисон подергал себя за воротник рубашки.

– Мне, право, стало ее немного жалко. Так вот. Когда Престон уехал, я поднялся к ней в номер поговорить. Это было вчера вечером.

– Так вот где ты был! – воскликнул Маунт.

– Да. Я предложил отвезти ее домой, но она ответила, что наняла такси до Палмдейла, это недалеко. Эти парни вроде бы забыли обо мне.

– Палмдейл – место большое, – заметил я. – А конкретней она ничего не сказала?

– Нет. Но позволила проводить ее до машины. Иностранной марки, роскошный автомобиль. «Альфа-ромео» кремового цвета.

– Однако и запросы! Ни в чем себе не отказывает! Но что ты этим хочешь сказать?

– А я сказал сторожу на стоянке, что не прочь бы иметь такую же автомашину, он же мне ответил на это, что адрес местожительства девицы тоже о многом говорит. И добавил, что она живет в Сьерра Бланка.

Мы делали успехи. Сьерра Бланка – это шикарный белый небоскреб с дорогими квартирами, сдающимися внаем, он расположен в самом фешенебельном районе Палмдейла, неподалеку от города.

– Хорошо. Когда закончим беседовать, съезжу туда! – решил я.

– Момент, Престон! – сказал Маунт. Он прислонился к стене и скрестил руки.

– Хартли мертв. Мы таким образом оказались без работы. И может быть, подозреваемся в убийстве. Нет никакого сомнения, что в полиции нам станут задавать вопросы о… скажем, по ряду проблем. В таком случае не вижу смысла расширять ваш кругозор, делиться с вами известными нам сведениями. Что нам это конкретно даст? На мой взгляд, настало время вам как-то самому постараться нам помочь!

Судя по всему, парень быстро оправился от известия о смерти Хартли.

– Могу дать вам лишь один совет. Если сообщу о вас в полицию и выложу все, что мне известно, то вам придется длительное время проводить свои каникулы только в городской тюрьме. Но ответьте мне на пару вопросов, и я с вами раскланяюсь, как с добрыми друзьями!

– Ну да! – сказал Маунт. – А сами из холла вызовете легавых!

– Нет! – твердо возразил я. – Если бы вы получше знали мир, в котором вращаетесь, то вам было бы ведомо, что я в такие игры не играю!

Аллисон в данном случае оказался дальновиднее своего приятеля.

– Все правильно. Пет, – сказал он. – Но даже если Престон нас заложит, что мы теряем?

– Свои головы, дурень! – рявкнул Маунт. – Неужели ты не понимаешь, что главари, я имею в виду настоящих, не постараются нас пришить?! Если мы разболтаем что-либо этому шпику, можно немедленно заказывать себе бокс в морге!

– Если ты имеешь в виду Свенсона, то ему крышка. Маунт смотрел на меня, покусывая губы.

– И вы хотите, чтобы мы так просто вам поверили?

– Поверите или нет, мне это безразлично. Но вот что поймите вы своими детскими мозгами: раз Хартли мертв, Свенсону крышка. Один раз он уже имел дело с полицией, но его были вынуждены освободить. В полиции этого очень не любят, там на память не жалуются. И если вы воображаете, будто Свенсон станет вас покрывать, то ошибаетесь. Готов биться об заклад: он заявит, будто вас знать не знает!

Маунт задумчиво потер рукой подбородок.

– Это верно! Я позвонил ему сразу же, как только узнал о смерти Хартли. А он даже не соизволил подойти к телефону. Секретарша заявила от его имени, будто он в первый раз слышит о нас!

Я довольно рассмеялся.

– Так всегда бывает, когда запахнет жареным! А на что ты надеялся? Что произойдет как в бейсбольном матче? И Свенсон закричит «ура!»? В поддержку школьной команды? Тут вам не детский сад, парни! В этом мире каждый за себя, особенно когда начинает припекать! А сейчас припекает вовсю!

– Я не могу сказать вам ничего такого, – заявил Маунт, – что могло бы другим грозить тюремным заключением. Прошу понять меня правильно!

– Да речь не о тюрьме идет, Маунт! Это дело полиции. И мне наплевать, какой процент вы получали от прибылей по торговле телефонными шлюхами в нашем штате! Но речь идет о газовой камере! Кто пришил Грега Хадсона?

– Хадсона? Это тот тип которого убили вчера? На этот раз слово взял Аллисон.

– Он самый.

– Мы тут ни при чем, – заявил Маунт. – До вчерашнего дня я о нем даже не слыхал!

– Я тоже! – сказал Аллисон.

С такими херувимами очень трудно работать, никогда не поймешь, когда они врут, а когда говорят правду. Напрасно я вглядывался в их честные и открытые лица, напрасно бомбардировал вопросами. Чем больше расспрашивал, тем больше убеждался в их искренности. В общем-то они были мало осведомлены. Можно было допустить, что догадывались об общем характере предприятия. Но смутно. Да, они работали на Хартли, но сфера его деятельности была разнообразной и в основном тайной – О Свенсоне им ничего не было известно, кроме того, что тот командовал Хартли. Знали они, что Свенсон водился с весьма подозрительными типами, но к ним парни не имели никакого отношения.

– Попробую рискнуть и поверить вам, – заявил я, наконец. – Как и обещал, полицейским о вас ничего не скажу, слово свое сдержу. Но будьте осторожны. Если вдруг кто узнает, но я вас не заложил, мне грозят крупные неприятности. Так что договоримся: ни я о вас, ни вы обо мне никогда ничего не слышали! Понятно?

Они сказали, что понятно. Я убрал назад в кобуру свой кольт, направился к двери, потом, обернувшись, спросил:

– А что вы теперь намерены предпринять?

– Какое вам до этого дело? – хмуро ответил Аллисон, пожимая плечами. – Кто его знает!

Я распрощался с мальчиками, решив, что им есть о чем поговорить. Был уже шестой час, и, прежде чем отправиться в Палмдейл, решил заскочить к себе в контору.

На этот раз Флоренс Дигби решила избавить от эксплуатации свою пишущую машинку. Сидя за столом, она перелистывала огромный иллюстрированный журнал, сверкавший глянцевой бумагой.

– Привет, мисс Дигби! Что нового? Она посмотрела на меня, как всегда, весьма неодобрительно.

– Мистер Престон, я работаю в этой конторе, а не где-нибудь на стороне! Само собой разумеется, не рассчитываю видеть вас здесь весь день, но если бы знать, где можно вас застать, когда вы столь блистательно отсутствуете, это доставило бы огромное удовольствие вашей маленькой перегруженной делами секретарше!

– Что верно, то верно! – согласился я с виноватым видом. – Но день оказался напряженным. Это второе убийство – и все такое прочее!

– Любопытство девушки, конечно, тут же достигло апогея, пришлось минут пять потрепаться с нею об обстоятельствах убийства Хартли.

– А теперь, когда вы удовлетворили свой кровожадный интерес, – сказал я, – может быть, расскажете, что происходило тут за время моего отсутствия?

Мисс Дигби заглянула в блокнот.

– Этот Чарли, у которого совершенно непроизносимая фамилия, он трижды вам звонил в течение последнего часа. Голос у него был очень рассерженный.

Это она имела в виду Сюрприз-Чарли. У него итальянская фамилия из семи слогов, что-то вроде Сюрпризеттомолино, одним словом, язык сломаешь; кабацкие лингвисты преобразовали эту фамилию просто в Сюрприз.

– Рассерженный? А сказал, по какой причине?

– Прежде всего потому, что вас не было на месте. Он просил позвонить ему, сообщил номер телефона.

– Хорошо. Что еще?

– Звонил какой-то Свинсон или Свенсон. Он тоже просил позвонить.

– Хорошо. Соедините меня сначала с Чарли. Когда, наконец, я услышал голос Чарли, то понял, что мисс Дигби не преувеличивала: парень был вне себя.

– Престон? Так что же вы, какая подлость? Чтоб я еще когда-нибудь вам о чем сообщил! И всем расскажу, так и знайте! Никто с вами не станет разговаривать в нашем городе!

Он не дал мне времени даже сказать ему «добрый день».

– Чарли, да что ты? А он продолжал вопить:

– Еще спрашиваете! Сколько других простаков вы сегодня еще охмурили? Вот что я хочу вам сказать, Престон…

– Потом, Чарли! – резко перебил его я. – Потом мне все скажешь. Всему свое время. Сначала объясни, какие у тебя ко мне претензии!

Он презрительно фыркнул.

– Вот оно что! Значит, вы тут ни при чем! Это не вы напустили легавых на Бицепса Смайноффа?!

Я напустил, он был прав. Это произошло не так, конечно, как себе представлял Чарли, но истина заключалась в том, что так оно и было. Когда я спросил у Чарли адрес Смайноффа, то намеревался найти его и вытянуть кое-какие сведения, ничего больше. В тот момент Хартли еще был жив. Убийца с кухонным ножом пока не объявился. Смерть Хартли все изменила, в том числе и мои планы. Не было оснований предполагать, что Смайнофф знал что-нибудь об обоих убийствах, но я решил, что полиция поступит правильно, задержав его. Если Бицепсу что-либо известно – хорошо, если нет, – ничего с ним не случится, не умрет. Но и в том, и другом случае Свенсон почувствует, что полиция наступает на пятки. С учетом всех этих обстоятельств я полагал, что вправе лишить Чарли оснований подозревать меня. Не врать ему, разумеется, но дать понять, что он ошибается.

– Вы меня слушаете, Престон?

– Да. Пытаюсь сообразить. Если я тебя правильно понял, полицейские загребли Бицепса, а ты полагаешь, будто адрес им сообщен был мною?

Моя реакция его несколько успокоила, и тоном уже менее агрессивным он сказал:

– Пытаетесь уверить меня, будто вы ни при чем?

– Чарли, слово чести, я не давал его адреса никому!

– Слово чести? Значит, можно вам верить?

– Конечно! Ты должен мне верить! А теперь расскажи все с самого начала. Что, собственно, произошло?

– Не надо на меня сердиться, Престон, – сказал Чарли смущенно. – Вы не сердитесь, а? Я, правда, думал…

– Ладно, ладно, Чарли, оставим это! Не сержусь на тебя. А теперь все же скажи, что, собственно, произошло?

– Ну хорошо… Все началось сегодня примерно в час дня.

Вдруг внезапно около дома Бицепса останавливается полицейская телега. Оттуда сыплются легавые, все с пушками. А Смайнофф, он живет под самой крышей, вы помните. Он, наверное, услышал шухер и начал их поливать из своей гаубицы, у него, я полагаю, 44-й калибр. Один легавый схлопотал себе в ляжку, а другие попрятались. – Он хихикнул, потом продолжал:

– Вы слишком молоды, Престон, чтобы помнить добрые старые времена, но очевидцы уверяют: было как в кино! Легавые бросаются вверх по лестнице, выламывают дверь, а Смайнофф, конечно, уже ноги в руки и смылся! Пока полицаи прохлаждались, он выскочил в окно на крышу и утек.

Я восторженно присвистнул.

– Стало быть, убийца на свободе! А тот полицейский, что схлопотал пулю, что с ним? Кто он?

– Да ну! Ничего серьезного. Застряла в мягких тканях. Его Кентом зовут. Знаете?

– Нет. А почему вдруг Смайноффа решили загрести. И где он сейчас?

У Чарли, видимо, вновь пробудились подозрения.

– Мне неизвестно, где он укрылся, если вы это хотите знать.

– Ты прекрасно знаешь, что меня интересует совсем не это. Мне бы хотелось просто знать, почему за ним охотится полиция. И еще, почему все считают естественным то, что он начал отстреливаться.

– Все думают, будто из-за убийства. Что Смайнофф зарвался, вообразил себя большим уркой. Парни, что знают его много лет, понять не могут, чего ради вдруг он стал устраивать всю эту Хиросиму, не виси на нем убийство. А как по-вашему, он имеет отношение к этой корриде с кухонными ножами?

– Ну, уж ты скажешь! Что бы там ни было, спасибо за информацию!

Тут я напомнил Чарли, что он пообещал мне доставить сегодня вечером на границу старика Моралеса. Только повесил трубку, как мисс Дигби предложила соединить со Свенсоном, он звонил мне. Я подождал, пока тот несколько поварится в собственном соку, потом взял трубку.

– Престон слущает!

– У меня есть к вам предложение. – Тон у Свенсона заметно изменился, стал осторожным. – Что вы скажете, если я предложу вам заключить соглашение со мной?

– Что за соглашение?

– Вообще-то это не телефонный разговор! Хотели бы вы узнать имя того типа, который второй день разбрасывает повсюду кухонные приборы?

– Вы шутите? Намерены явиться с повинной?

– Сейчас не до шуток, Престон! Я серьезно говорю. Не исключено, что нацелю вас на след. Интересует это?

Если всякая ловушка исключалась, то, конечно, это меня весьма бы интересовало. Но не хотелось, чтобы он об этом знал. Я решил сделать вид, будто не очень горю желанием.

– Может быть.

– Вам знаком «Круглый бар»? У меня на втором этаже отдельный кабинет. Жду вас там через двадцать минут!

– Нет, у меня еще намечена встреча. Скажем, что-нибудь через час.

Он принялся вопить в трубку:

– Да нет же. Боже мой! Престон, дело не терпит отлагательства!

– Может быть, для вас. А мне спешить некуда! И повесил трубку. Прежде чем увидеться со Свенсоном, я хотел еще раз побеседовать с Хуанитой Моралес. Была уверенность, что она может сообщить мне два-три любопытных факта, которые окажутся к месту при разговоре со Свенсоном. В моем распоряжении оставался час.