Текст книги "На мели"

Автор книги: Чарльз Вильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 5

– Уходите немедленно! – закричал Ингрем миссис Осборн, когда первый шок прошел. Стройная нога нащупывала верхнюю ступеньку лестницы, и он понимал, что женщина видит сверху только голову громилы. Тот, нацелив автомат на люк, приказал:

– Давай спускайся, крошка. Самолет далеко, и пилот тебя не услышит.

Капитан уже собирался ринуться на бандита, но, оценив последствия такого нападения, сдержался. Автомат был нацелен прямехонько на миссис Осборн, и стоило Ингрему сделать бросок, как очередь прошила бы ее насквозь. Капитан почувствовал, как что-то твердое уперлось ему в спину пониже лопаток, и мнимый мертвец произнес:

– Остынь.

Рей Осборн спустилась. Полуголый детина кивнул на койку напротив Ингрема и приказал:

– Садись, крошка, и ты тоже, Герман. Ингрем сел рядом с Рей, в душе проклиная себя за то, что опять оказался в дураках. Но ведь он и заподозрить не мог ничего подобного. На палубе, покрытой росой, не было даже следов. Очевидно, громила прочел его мысли, потому что усмехнулся:

– Мы так и решили, что вы вернетесь с утра пораньше, поэтому не выходили на палубу.

– Ладно, проехали! Что вам от нас надо?

– Кое-какая помощь. – Великан повернулся к миссис Осборн:

– Вы хозяйка, правда?

– Так я до сих пор предполагала.

– И вы притащили сюда Германа, чтобы помозговать, как вытянуть эту посудину из песка?

– А вам какое дело?

– Просто проверяю, крошка. Кажется, твой дружок нам пригодится.

– О чем это вы? – удивленно уставилась на него Рей Осборн.

– Он специалист, а мы нет. – Придерживая автомат громадной ручищей, он потянулся к полке на левой переборке, где был установлен радиотелефон, и включил приемник.

Потом достал пачку сигарет, вытряс оттуда одну и прикурил от кухонной спички. От этого громадного человека – таких великанов Ингрем до сих пор не встречал – исходила какая-то сокрушительная сила. Не зло, а именно могучая жестокая сила. На всем его облике лежала печать непоколебимой уверенности в себе. Грубое лицо не было отталкивающе безобразным, веснушчатая кожа облезла от загара, как у всех, кто не выносит солнца; светло-рыжие волосы поредели на макушке, обнажив усеянный веснушками череп, хотя ему вряд ли перевалило за тридцать. Одет великан был лишь в брюки цвета хаки, подвернутые до колен, и незашнурованные ботинки.

Второй мужчина, соскочив с койки, стоял в ее ногах, прислонившись к штабелю ящиков. Он оказался латиноамериканцем с худым лицом и мрачными карими глазами. На вид ему было чуть за сорок. Он запихнул за пояс брюк автоматический кольт сорок пятого калибра, похоже, предоставляя громиле играть главную роль в этом спектакле.

Рей оглянулась:

– А где еще один?

– О ком ты говоришь?

– О Патрике Айвсе.

– Никогда о таком не слышал, – ответил великан и с улыбкой обратился к латиноамериканцу:

– Карлос, список пассажиров у тебя?

– Он был здесь, – резко проговорила миссис Осборн, – зачем лгать? Ведь ялик с его одеждой и часами подобрали...

– А, так ты толкуешь о Холлистере.

– Его звали не Холлистер. Великан нетерпеливо отмахнулся:

– Кому интересно, как его звали? Он мертв, поэтому-то нам и нужен Герман.

Ингрем подумал, что его подвел собственный узкопрофессиональный взгляд на вещи. Яхту не сняли с мели потому, что некому было это сделать, а он не догадался о такой простой причине. Взглянув на штабеля ящиков, он наконец понял, почему украли “Дракона”. Раньше надо было додуматься.

– Куда вы направлялись? На Кубу? – , спросил он.

Великан покачал головой:

– В Центральную Америку.

– Вы не доплывете, даже если сниметесь с мели.

– Доплывем, не беспокойтесь.

– Что все это значит? – вмешалась Рей. – Чем набиты эти ящики?

– Оружием, – лаконично ответил Ингрем.

– Кончайте базар, – приказал великан. – Мы не собираемся тут с вами целый день болтовней заниматься. Нам еще и о самолете надо позаботиться. Глянь-ка, Карлос, где он сейчас.

Латиноамериканец обернулся и посмотрел в маленький иллюминатор:

– Все там же, приблизительно в миле отсюда.

– Носом к яхте?

– Похоже.

– Хорошо, это укладывается в схему, как говорит Лимис...

– Слушайте, – перебил его Ингрем, – не знаю, как вас по имени... Гигант рассмеялся:

– Мы что, позабыли представиться? Надо бы подождать, пока о нас не узнают в яхт-клубе. Я – Эл Моррисон, а он – Карлос Руис.

– Прекрасно, – сказал Ингрем, – но каковы ваши намерения относительно нас? Моррисон покачал головой:

– Именно это вы узнаете, если заткнетесь и послушаете, что я скажу. Ты вместе с цыпочкой выйдешь наверх, чтобы пилот тебя видел, но услышать никак не мог, даже если ты завопишь изо всех сил. Все там осмотришь, как полагается опытному специалисту, и вы вернетесь назад, вниз. Здесь ты по радиотелефону прикажешь ему возвращаться. Дескать, вы решили, что посудину можно вытащить из песка, поэтому вы остаетесь на борту, и ты сам приведешь ее в Ки-Уэст.

– А что потом? – спросил Ингрем.

– Как только он исчезнет из виду, начинаем работать. Тебя избираем вице-президентом по вопросам транспортировки.

Неужели он это всерьез, подумал капитан, совсем спятил малый.

– Слушайте, Моррисон, подумайте хоть немного. Автоматом махать – это одно, а... Моррисон бесцеремонно перебил его:

– Не выступай, нужен будет совет – обращусь к адвокату.

– Но мы не можем позвонить на самолет с этого телефона, у них разные частоты.

– Не морочь мне голову, Герман. Хоть я и не смыслю ни черта в судах, но уж о радио и самолетах кое-что знаю. Большинство амфибий здесь, на островах, работают на межсудовых частотах. Карлос, последи за ними, пока я кое-что устрою.

– О'кей, – ответил Руис. Он достал из-за ремня брюк пистолет. Моррисон прошел мимо них в носовую часть.

Даже в неуклюжих незашнурованных ботинках он двигался совершенно бесшумно.

– Ну, что скажешь, Руис? – подступил к нему Ингрем. – Хочешь провести остаток жизни в тюрьме из-за каких-то вшивых винтовок?

Тот пожал плечами:

– Моя не понимай англицки.

Моррисон окликнул Ингрема, Руис взмахом пистолета приказал им идти. Они поднялись по лестнице и оказались в кокпите, залитом ослепительным солнцем. Карлос следил за ними, стоя на лестнице так, чтобы его голова не была видна. Из чуть приоткрытого носового люка за фок-мачтой высовывался ствол моррисоновского автомата, поблескивая, как немигающий глаз. Ловко, подумал Ингрем. Если бы они остались внизу, Эвери мог что-нибудь заподозрить, а теперь для него дело выглядит так, что они не нашли ничего интересного в каюте и вернулись на палубу, чтобы осмотреть ее повнимательнее, прежде чем принять решение.

– Держись правее, – приказал Моррисон, – и не заходи за эти мачты. Только попробуешь прыгнуть в сторону, я прострелю ей колени.

– Он что думает, мы так и будем плясать под его дудку? – возмутилась Рей Осборн.

– Похоже на то, – согласился Ингрем.

– Вы не хотите хоть что-нибудь предпринять?

Он обернулся и посмотрел на женщину:

– Можете предложить что-то конкретное? Подчинившись приказу Моррисона, они двинулись вдоль правого борта. Капитан посмотрел на самолет, мирно покоившийся на блестящей воде в миле от них, как детская игрушка на зеркале. Но с таким же успехом он мог находиться в другой галактике. Теперь они перешли к левому борту за фок-мачтой и стали глядеть вниз, словно изучая дно.

– Что случилось с Холлистером? – спросил Ингрем.

– Утонул, – последовал из люка лаконичный ответ.

– Как?

– Пытался доплыть назад до яхты. Прыгнул с ялика, подумал капитан и спросил:

– А что он делал? Где это случилось?

– Да прямо здесь. Мы сели на мель ночью, а на следующее утро Холлистер сказал, что надо выгрузить оружие, чтобы облегчить яхту. Он взял ялик и поплыл вон к тому островку посмотреть, достаточно ли там сухо, чтобы оставить ящики. На обратном пути у него заглох мотор. Вода при приливе прибывала достаточно быстро, так что он начал отдрейфовывать. Тогда Холлистер разделся, прыгнул в воду и попытался идти и толкать ялик, но потерял под ногами дно и решил плыть. Ему не удалось доплыть до судна.

– Когда это случилось?

– Кажется, в воскресенье. Какая тебе разница? Теперь иди назад и запусти двигатель.

Они отправились на корму. Ингрем вошел в кокпит, панель управления двигателями находилась рядом с местом рулевого. Он включил зажигание и нажал кнопку стартера. С третьей попытки двигатель заработал, под кормой фыркнул выхлоп, и затем раздался ровный гул, который легко мог услышать пилот самолета. Идеи у Моррисона, может быть, и сумасшедшие, но в сообразительности ему не откажешь, подумал капитан.

– А теперь выключай, и идите вниз. Они спустились по лестнице и конвоируемые Руисом прошли в носовую часть каюты. В проходе между двумя каютами появился Моррисон с автоматом на плече. Он кивком указал на радиотелефон:

– Бери трубку и повторяй за мной. Ингрем покачал головой:

– Не буду.

– Не разыгрывай из себя крутого парня, Герман, хуже будет.

– Вы не станете стрелять.

– Нет, не стану, но я сломаю красотке руку. Эта краля нам без надобности.

Наступила гнетущая тишина, напряжение нарастало. Капитан перевел взгляд с одного мужчины на другого:

– Не думаю, что вы это сделаете.

– Может, выдвинешь еще какое предположение, Герман? – саркастически ухмыльнулся Моррисон. – Подумай, отсюда до доктора далеко.

Ингрем молчал. Если самолет улетит, то больше уже не вернется. Моррисон повернул голову в сторону Рей:

– Иди сюда, детка.

Руис быстро проговорил по-испански:

– Альберто, мне это не нравится.

– Заткнись, идиот, – зло рявкнул Моррисон на превосходном разговорном испанском, – он может тебя понимать.

Внезапный обмен репликами застал Ингрема врасплох, но он постарался придать лицу непонимающее выражение, надеясь, что ему это удалось.

– Да он ничего не понимает, – продолжал Руис, – а ломать женщине руку – низость.

Моррисон ответил, что сломает, если понадобится, и одну, и другую, и еще кое-что сделает, причем описал это достаточно подробно. Испанский язык очень красив, но по возможности яркого описания жестокостей и непристойностей, пожалуй, превосходит английский. В глазах Руиса мелькнуло отвращение. Ингрем понял, что проверяют его знание языка, и ухитрился сохранить непроницаемый вид. Он надеялся, что миссис Осборн не знает испанского, а если и знает, то лишь в объеме школьной программы.

– Ну вот видишь, – сказал Руис, – он ничего не понял. Слушай, неужели придется сделать это?

– У нас нет выбора. Может, хочешь вернуться? – резко спросил он.

– Как все это неудачно. Ну что ж, раз мы должны... – развел руками латиноамериканец.

– О чем это вы совещались? – вмешался Ингрем.

– О том, какую руку ломать сначала, – охотно пояснил Моррисон по-английски. – А звук при этом какой, если бы ты знал! Только вот, наверное, ее вопли заглушат его. Ну, давай начнем, красотка. – Он шагнул к Рей, схватил ее за запястье и начал заводить руку назад.

– Ладно, – мрачно сказал Ингрем, – я позвоню пилоту.

Моррисон улыбнулся и отпустил женщину:

– Давай бери микрофон.

Ингрем снял микрофон с рычагов и этим включил передатчик. Зажужжал преобразователь частоты. Моррисон уже установил переключатель на 26-38. Ингрем нажал кнопку.

– Говорит “Дракон”, звоню на самолет Макаллистера. – Он не знал опознавательные буквы самолета. – “Дракон” к Эвери, ответьте, пожалуйста.

Какое-то мгновение стояла напряженная тишина, затем из громкоговорителя раздался голос пилота:

– Эвери к капитану Ингрему. Как там у вас? Все в порядке? Прием.

Моррисон кивнул. Ингрем начал говорить в микрофон:

– Все нормально, думаю, можно попытаться снять яхту с мели, используя якорь. Мы решили остаться на борту и попробовать перегнать ее в Ки-Уэст. Прием.

– Вдвоем остаетесь?

– Да. Прием.

– Вас понял. Если будут трудности и захотите, чтобы я вернулся или выслал судно, позвоните в Майами связисту морского флота. Сможете?

– Да, у нас есть этот канал.

– Прекрасно. А что случилось с ворами, можно сказать?

Моррисон покачал головой и левой рукой махнул в сторону моря. Ингрем, стиснув зубы, отвел взгляд.

– Нет, наверно, просто бросили ее.

– Хорошо. Если это все, то я взлетаю, счастливо оставаться.

– Спасибо. Говорит “Дракон”, прием окончен.

Капитан положил микрофон на место. Жужжание преобразователя частоты затихло. Что теперь с ними будет? Ясно, что Эвери воспринял внезапное изменение планов миссис Осборн спокойно. Вопрос о плате за чартер не поднимался, предполагалось без слов, что счет будет выплачен, как только яхта вернется в Ки-Уэст. Пройдет не меньше недели, прежде чем задумаются, куда подевались капитан и владелица яхты.

– А что вы собираетесь делать с нами? – спросил Ингрем.

– Ничего, – ответил Моррисон, – получите свою яхту обратно, когда она нам перестанет быть нужна.

– И когда это случится?

– Как только доставим груз на место.

– Но это киднеппинг. Можете получить вышку. Не настолько же вы тупы, чтобы...

– Заткнись, – оборвал его Моррисон. – Иди наверх. Мне надо, чтобы ты был там, когда самолет будет взлетать.

Они поднялись по лестнице и встали на палубе у кокпита, в спину им смотрел из люка ствол автомата.

– На самолет глядите, а не по сторонам, – прорычал Моррисон.

Они послушно следили за взлетом амфибии. Сначала, разбрасывая солнечные зайчики, повернулся один из пропеллеров. Потом раздалось чихание и рев двигателя. Заработал второй мотор, амфибия заскользила по воде. Руис побаивается, подумал капитан, но что толку. Командует здесь Моррисон, он очень опасен. Пока у Ингрема было одно маленькое преимущество – эти двое не знали, что он говорит по-испански.

Амфибия остановилась, развернувшись носом на север. Моторы взревели, и машина начала набирать скорость, прошла на милю западнее яхты, оторвалась от воды и скоро затерялась в воздушном пространстве. Ингрем почувствовал себя совершенно разбитым. Из люка позади поднялся Моррисон, а за ним Руис.

Гигант присел на угол палубной каюты с автоматом на коленях и сказал:

– Теперь давайте снимать посудину с мели. Что надо сделать прежде всего?

– Избавиться от балласта, – холодно ответил Ингрем.

– От какого такого балласта?

– Оружия. Выбросите его за борт.

– Не дразни меня, Герман. Автоматы переправим вон на тот островок...

Внезапно Руис вскрикнул по-испански:

– Смотри, самолет возвращается! Ингрем спохватился, но слишком поздно – он уже повернулся, отреагировав на восклицание. Моррисон ехидно улыбнулся, а капитана охватила жгучая, но бессильная ярость. Один промах за другим: сначала его обвел вокруг пальца Холлистер, потом Моррисон, а теперь и Руис.

Однако это была не хитроумная уловка латиноамериканца: пилот действительно развернулся и возвращался.

– Смываемся! – рявкнул Моррисон, схватил автомат и нырнул в люк вслед за Руисом.

Ингрем молча наблюдал за ними. Интересно, может, Эвери заподозрил что-то? В этот момент самолет пошел на поворот в нескольких милях к северу от яхты и резко снизился. Похоже на то, что Эвери пытается разглядеть что-то на поверхности воды. Внезапно в каюте раздался сигнал радиотелефона. Моррисон коротко приказал от люка:

– Возьми микрофон, это тебя. Капитан быстро спустился по лестнице. Моррисон уже включил передатчик. Он протянул Ингрему микрофон и встал рядом, направив на капитана автомат.

– Не скажи чего-нибудь лишнего, приятель, и смотри на меня.

Ингрем нажал кнопку передатчика:

– Говорит “Дракон”, что случилось? Прием.

Голос пилота заполнил каюту:

– Здесь подо мной в воде что-то есть. Не отключайтесь, сейчас я опять облечу это место.

Наэлектризованную ожиданием тишину нарушали только атмосферные помехи в громкоговорителе. Рей Осборн, оставшаяся на палубе, заглянула в люк, ведущий в каюту. Вновь зазвучал голос Эвери:

– Порядок, это тело. Наверно, один из похитителей. На нем ничего нет, кроме трусов. Если вы подгоните плот, я могу приводниться и взять его на борт.

Ингрем взглянул на Моррисона. – Скажи, что сами подберете тело, – приказал великан, – и привезете его в Ки-Уэст.

Капитан повторил это в микрофон.

– Очень хорошо, – согласился Эвери, – это может сократить международную волокиту. Труп плавает в трех милях к северо-северо-востоку от вас. Если вы доберетесь туда, пока океан спокоен, сможете легко его найти, а то на нем уже птицы сидят.

Ингрем заметил, как миссис Осборн содрогнулась при этих словах. Моррисон резко взмахнул рукой, подавая знак: “Кончай трепаться”. Капитан попрощался и отложил микрофон. Когда они снова вернулись на палубу, самолет уже исчезал вдали.

Моррисон опять присел на уголок палубной каюты.

– Итак, сколько автоматов нам надо выгрузить?

Рей с возмущением уставилась на него:

– Но как же труп? Моррисон пожал плечами:

– А что о нем тревожиться?

– Мы что, так ничего и не предпримем?

– Хочешь сделать ему искусственное дыхание? Он уже три дня как покойник.

Миссис Осборн бесстрашно шагнула к великану, ее зеленые глаза сверкали.

– Я собираюсь взглянуть на него.

– На раздутого утопленника? Тебе, радость моя, лечиться надо.

– Послушайте, – вмешался Ингрем, – сплавать туда и обратно займет не больше получаса, а миссис Осборн могла бы посмотреть, действительно ли этот человек Холлистер.

Моррисон покачал головой:

– Отвали, Ингрем. Меня не интересует, настоящий это Холлистер или нет. У нас есть дела поважнее, чем болтаться по океану, разыскивая его.

– Я собираюсь это сделать, – решительно заявила миссис Осборн и направилась к плоту.

И тогда в ярком свете солнечного утра, как отпущенная стальная пружина, на свободу вырвалась жестокость.

Моррисон рванул женщину к себе, ухватив за пуловер, и наотмашь ударил по лицу. Рей, задыхаясь от ярости, попыталась дать ему сдачи. Ингрем бросился на великана как раз в тот момент, когда Моррисон одним движением руки отшвырнул женщину на палубу, сбив с ног. И тут же тяжеленный револьвер Руиса опустился на голову капитана, и она словно взорвалась от боли. Ингрем повалился на Моррисона, а тот, оттолкнув его автоматом, нанес капитану сокрушительный удар в челюсть. Колени Ингрема подкосились, и он рухнул рядом с миссис Осборн.

Когда он попытался встать, опираясь на руки, палуба закачалась и поплыла перед глазами, а руки не выдержали тяжести тела, и он снова упал на палубу. Кровь стекала по его лбу и капала на дощатый пол.

– Не делай больше так, Герман, – назидательно сказал Моррисон. – Ты уже большой мальчик, но и мы не первый день на свете живем.

Глава 6

Спустя какое-то время Ингрем сумел сесть, хотя голова у него разламывалась от боли. Он оказался рядом с Рей, на щеке которой пламенело багровое пятно, а в глазах от отчаяния и ярости стояли слезы.

– Толку от вас как от козла молока, – прошипела она.

Капитан попытался стереть носовым платком кровь с лица, но только размазал ее и швырнул платок за борт. Легкий ветерок ласкал воду за кормой, в ярком солнечном небе носились и кричали чайки. Таким беспомощным Ингрем себя еще никогда не ощущал: с ним разделались в какие-то три секунды.

– Как только наш приятель будет в состоянии грести на плоту, мы начинаем, – сказал Моррисон латиноамериканцу. – Отправляйся вниз и начинай отвязывать ящики. Руис скрылся в кубрике.

– Сколько мы должны разгрузить? – спросил Моррисон капитана.

– Откуда мне-то знать? – холодно посмотрел на него Ингрем.

– Но ты же специалист.

– Я даже не знаю, что тут у вас на борту, и был ли прилив, когда вы напоролись на мель.

– Про прилив сказать не могу, но про то, что на борту, – пожалуйста. Шестьсот винтовок, тридцать автоматов, с полдюжины минометов...

– Мне нужен не перечень, а вес. У тебя есть хоть какое-нибудь представление, сколько все это может весить?

Моррисон на секунду задумался:

– Самое тяжелое – это боеприпасы. У нас здесь больше ста тысяч патронов тридцатого калибра. Думаю, что-то около шести или восьми тонн.

Ингрем быстро прикинул, что, если длина ватерлинии пятьдесят пять футов, а ширина корпуса посередине – шестнадцать, получается нагрузка приблизительно в тридцать пять кубических футов на дюйм погружения в нормальном состоянии. Каждая тонна груза будет опускать ватерлинию почти на целый дюйм. Если информация Моррисона верна, не удивительно, что яхта так низко сидит на воде.

– Вы допустили перегруз по меньшей мере на шесть дюймов. Случись непогода, яхта пойдет ко дну или переломится пополам.

– Не мели языком зазря. Скажи, сколько надо выгрузить.

– Вероятно, весь груз целиком. Сколько времени вы уже находитесь здесь?

– С субботней ночи.

– А сейчас среда. Она за это время ни разу не сдвинулась с места?

– Нет, – ответил Моррисон.

– Прилив тогда был выше или ниже, чем сейчас?

– Откуда мне знать? – пожал плечами гигант. – Можно подумать, у нас было чем его мерить!

– Головой работай. Палуба тогда была к воде ближе, чем сейчас, или нет?

– Да нет, почти как сейчас.

– С чем вас и поздравляю. Ясно, что вы наткнулись на эту мель во время самого высокого прилива за месяц, причем летели на полной скорости.

– Так что? Теперь сидеть и плакать будем? Давай лучше выбираться отсюда.

– Послушай, если вы направлялись на Карибы, то почему яхта смотрит носом на север?

Моррисон с недовольной гримасой махнул рукой:

– Мы пытались развернуться, чтобы выбраться отсюда, но, как я уже говорил, была ночь и ни черта не видно. Вдруг нам показалось, что слышится шум прибоя.

– Вы повернули не туда, куда надо, но я-то спрашивал, почему вы оказались именно в этом месте отмели, а не по крайней мере в десяти милях западнее.

– Я в этих делах не понимаю, не штурман. Похоже, нам надо было взять кого-нибудь разбирающегося. Говорил ведь Холлистеру, чтобы он тебя нанял...

– Подожди-ка, ты что, знаешь меня?

– А как же. Я так и подумал, что это ты, когда вы поднимались на борт, а уж после того, как услышал, что пилот называл тебя Ингрем, все стало на свои места.

– Где же ты мог меня видеть раньше?

– В холле отеля “Иден-Рок”, когда ты в первый раз встречался с Холлистером. Тут в разговор вмешалась миссис Осборн:

– А почему этот Холлистер хотел, чтобы кто-то другой, а не он сам проверял “Дракона”?

Моррисон пожал плечами:

– Он сказал, что хозяйка – его давняя подружка, он был на яхте раньше и сторож может вспомнить его.

Миссис Осборн промолчала и отвернулась, глядя вдаль. Что ж, она получила ответ на свой вопрос, подумал Ингрем, сама напросилась.

– А чья была идея украсть яхту? – спросил он.

– Холлистера, или как вы его там называете?

– Патрик Айве, – подсказала Рей.

– Пусть так. Это он должен был организовать транспорт и переправку нас с грузом на борт. Хвастался, что много ходил на яхтах, да и вообще был штурманом ВВС во время войны. А оказалось, никакой он не знаток. Тебя надо было брать.

– Вы и взяли, – мрачно пошутил Ингрем. – Именно поэтому я здесь. А оружие откуда?

– Украли.

– Послушай, что я вам предлагаю, – сказал Ингрем. – Мне кажется, что яхту можно снять с мели, когда мы выгрузим все оружие. Давай просто покидаем его за борт и поведем “Дракона” в Ки-Уэст. Оружие контрабандное, никто о его краже официально не заявит, поэтому против вас не будет других обвинений, кроме кражи яхты. Я думаю, миссис Осборн спустит все это на тормозах, если ей вернут ее собственность целой и невредимой, поэтому самое худшее, что вам грозит, это условный приговор.

– Нечего об этом говорить, нам надо доставить груз.

Пульсирующая боль в голове стала настолько невыносимой, что Ингрем был вынужден на мгновение прикрыть глаза от ослепительного сияния солнца. Как заставить этого мускулистого недоумка хоть что-то понять? Капитан с трудом подавил желание завопить во весь голос.

– Послушай, Моррисон, – сказал он устало, – пораскинь мозгами. Пока что вы не так уж серьезно влипли, но если проделаете все, что задумали, у вас не останется ни единого шанса выпутаться. Американские власти обвинят вас в киднеппинге, объявят розыск и приговорят к пожизненному заключению.

– Это не ко мне, я в это время буду далеко.

– Ты думаешь, что сможешь скрыться в Латинской Америке? В зеркало на себя часто глядишь?

– Скрыться не трудно, если знаешь язык и есть деньги и связи.

– Только не в том случае, если тебя разыскивают за серьезное преступление. У госдепартамента, между прочим, тоже есть связи.

Моррисон, выкатив глаза, рявкнул:

– Не твоего ума дело. Говорю еще раз, нам надо перегрузить оружие на островок. Когда яхта снимется с мели, мы погрузим их обратно.

Ингрем взглянул на узкую песчаную полоску:

– Плот не вместит больше пары сотен фунтов зараз. Так что провозитесь до конца недели.

– Не беспокойся, я все рассчитал. Ты подвезешь груз до мелководья возле острова, откуда я смогу перенести его на берег, а ты тем временем отправишься за новой партией. Будем передавать из рук в руки, вроде как ведра воды при пожаре. А теперь примемся за дело. – Великан поднялся и крикнул в люк:

– У тебя готово, Карлос?

– С левой стороны все отвязал, – ответил снизу Карлос. – Начинаю снимать справа.

Ингрем взглянул на воду за бортом и заметил на поверхности легкое движение. Это прилив миновал наивысшую отметку, и вода начала отступать, обнажая неподвижный корпус яхты. Что ж, пусть продолжает делать то, что грозит ему гибелью, подумал капитан. И тут же содрогнулся от жестокой мысли. Нет, он не сможет промолчать, ведь парень ни в чем не виноват.

– Скажи своему приятелю, чтобы не отвязывал груз по правому борту, во всяком случае, пока не освободит место, чтобы снять верхние ящики.

– Почему? – спросил Моррисон.

– Прилив уходит. Если левый борт накренится еще на пару градусов, твоего дружка размажет по стенке, в ведре будешь его выносить.

– Да-а, думаю, надо согласиться. Хороший ты парень, Герман. Может быть, мы наймем тебя на постоянную работу.

– Иди к черту, – буркнул капитан. – Если бы там был ты, я бы и слова не сказал.

Пока Моррисон переговаривался с Руисом, Ингрем пошел на корму, к рулевой рубке. Что-то тут не сходилось. Как ни крути, они никак не должны были оказаться именно в этом месте отмели. Капитан мрачно уставился на нактоуз компаса, затем вошел в кокпит, сдвинул кожух и проверил на компасе курс. Курсовая черта лежала на отметке 008 градусов. Насколько он смог судить, карты с девиациями нигде не было видно.

Рей подошла и встала рядом.

– Что нам теперь делать?

– Именно то, что приказал Моррисон, так мне кажется.

– Может быть, нас будут искать. Скорее всего, только тогда, когда будет слишком поздно, подумал про себя Ингрем, но вслух ничего не сказал. Зачем зря ее пугать? Она, вероятно, не представляет, насколько плохи их дела. Даже если он снимет яхту с мели, худшее впереди. “Дракон” опасно перегружен, накренен, его плавучесть нарушена: случись хоть малейшая непогода, он пойдет ко дну как кирпич. А что касается перевозки оружия в чужую страну... Лучше об этом не думать. Миссис Осборн, стоя рядом, смотрела на север, на пустынный горизонт. Да уж, шанс миллион к одному, что теперь кто-либо снова увидит этого Айвса, ведь начался отлив, и тело относило в открытый океан.

– Кончай бездельничать, Герман, принимайся за работу. – Голос Моррисона оторвал его от размышлений.

Руис толкал одну из деревянных упаковок вверх по лестнице, в кокпит. Моррисон надел рубашку и мягкую соломенную шляпу, в руках у него была бутыль с водой.

– Сначала отвезешь меня, – приказал он, – а потом начнешь переправлять винтовки. Их в упаковке десять, так что каждая весит чуть больше ста фунтов. На плот можно будет грузить по две сразу. А ты, радость моя, оставайся здесь, на кокпите, и руководи Руисом в подъеме ящиков. Не старайся дорваться до радио, когда он отвернется, мы из него вывинтили пару деталей.

Великан повелительно взмахнул автоматом. Какие-либо возражения были бесполезны. Ингрем сошел на плот и подал наверх свой чемодан и сумку Рей. Пока капитан отбрасывал носовой фалинь, Моррисон сел рядом, положив на колени автомат. Они проплыли вдоль борта и обогнули нос яхты. Приблизительно в трехстах ярдах от правого борта с севера на юг протянулась узкая полоска песчаной косы. Между ней и “Драконом” в какой-то сотне ярдов от правого борта яхты темнела глубокая протока, идущая на запад, к краю Багамской отмели. Море за протокой, судя по цвету воды, сразу мелело, едва покрывая плоское дно по обеим сторонам косы.

День был безветренный. Гладкая, словно политая маслом, вода отражала лучи солнца. Жарища будет, как в топке, подумал Ингрем, и через час отлив пойдет полным ходом, со скоростью в два-три узла. Интересно, принял ли это во внимание Моррисон. Скорее всего, великан, одержимый идеей выполнить задуманное, не способен видеть препятствия на своем пути. Плот пересек протоку, и впереди проступили очертания песчаного дна. Моррисон пристально вглядывался в него.

– Останови, – отрывисто приказал он, перебросил ноги через борт и встал, оказавшись в воде всего лишь по пояс. Они находились приблизительно в ста ярдах от суши, а расстояние до яхты было вдвое больше.

– Порядок, – одобрил великан и приказал:

– Начинай перевозить груз.

Ингрем развернулся и поплыл назад, к “Дракону”. Моррисон выбрался на берег по мелководью, положил автомат и бутылку с пресной водой на песок и повернулся, наблюдая за отплывшим плотом. Боль в голове Ингрема стала тупой и ноющей, кровь на лице запеклась в жесткую корку. Капитан зачерпнул воды и принялся отмывать ее, обдумывая пути спасения. Шансов на это было мало. Может быть, попытаться уйти на плоту? Эти автоматы не имеют дальнего боя, и точность попадания их на большом расстоянии не слишком велика, так что если как-то нейтрализовать Руиса... Ничего не выйдет. Ближайшая суша – это западное побережье Андроса в семидесяти пяти милях отсюда. Даже если, не умерев от жажды, добраться туда, это их не спасет. На побережье нет поселков, только болота, москиты и лабиринт проток с затхлой водой. Им никогда не пройти через это гиблое место, так что о плоте следует забыть, надо попытаться захватить яхту. Сыграем на Руиса, подумал он, ведь им вместе предстоит грузить ящики на плот. Надо подкараулить момент, столкнуть его за борт и заставить выпустить из рук кольт.

Ингрем подплыл к “Дракону”. Руис уже вытащил из каюты четыре ящика и составил на палубе у кокпита так, что края их торчали над бортом. Сам латиноамериканец стоял позади них, засунув за пояс свой револьвер.

Ингрем ухватился за один из пиллерсов для бортовых лееров.

– Дай руку, – попросил он. Руис покачал головой:

– Обойдешься без моей помощи.

– Да, мой генерал.

– Давай-давай, стаскивай их вниз.

– Ну вылитый Освободитель. Жаль, что у нас нет коня, чтобы ты мог попозировать для памятника.

Руис нахмурился:

– Оставь свои шпильки, Ингрем, зря время теряешь.

Кажется, раньше этот тип работал тюремщиком, что не очень вдохновляет.

– А как твоя голова? – спросил Карлос по-испански.

Значит, он не может удержаться от искушения самому подпустить шпильку, подумал Ингрем.