Текст книги "Новые надежды для мертвецов"
Автор книги: Чарлз Уилфорд
Жанр:
Полицейские детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
– Спасибо, Рэй, – сказал Хендерсон и, подойдя к решетчатой двери, крикнул в коридор: – Мистер Дайер, мы закончили!
– То есть как? – растерялся Винс. – А как же наша сделка? Вы поговорите с судьей? Замолвите за меня словечко? Я ведь сотрудничал с вами, разве нет?
– Конечно, Винс, – успокоил его Хок. – Ты уверен что тебя примут на прежнюю работу после выхода из тюрьмы?
– На сто процентов! – Винс горделиво выпятил подбородок.
– Мы ничем не сможем помочь тебе, Винс, – сказал Хок. – Но тебе могут посодействовать двое других детективов из отдела по расследованию убийств – Донован и Кеведо. Они подъедут побеседовать с тобой чуть позднее. Расскажешь им то же, что и нам. И постарайся вспомнить все детали и подробности. Они тебе обязательно помогут. Если сможешь, разнюхай что-нибудь еще про Ветцеля. Детектива Кеведо очень интересуют поджигатели.
– А вы не можете сказать им что-нибудь хорошее про меня? – взмолился Винс.
Хендерсон рассмеялся:
– Трудно сказать что-нибудь хорошее про таких людей, как ты, Винс – но мы скажем про тебя пару добрых слов.
Дайер отпер зарешеченную дверь, вывел Винса в коридор и отконвоировал его к дежурному охраннику, который препроводил Винса в тюремный двор. После этого Дайер присоединился к Хендерсону и Мозли. Хок вернул Дайеру дело Винса.
– Нам от него мало толку, – сказал Хендерсон.
– Но Винсом наверняка заинтересуются двое других парней из нашего отдела – Кеведо и Донован. Винс утверждает, будто Буфорда сожгли заживо, но на самом деле ему вогнали в ухо шило для колки льда. Мы его таким и нашли – с шилом в ухе. И следов ожогов на Буфорде тоже не было. Зато Кеведо и Донован уже с ног сбились, разыскивая «факельщика».
– Кеведо? – переспросил Дайер. – Кажется, я его знаю. Это не тот парень, который влюбился в портрет?
– Это всего лишь слухи, Луис. Просто мы так над ним подшучивали в свое время, – сказал Билл.
– На твоем месте я бы не стал спрашивать Кеведо про портрет.
Забрав у дежурного охранника оружие и наручники, Билл с Хоком отправились обратно в управление.
Хок с Биллом на минутку заскочили в комнату для допросов, после чего Хендерсон отправился разыскивать Кеведо и Донована, чтобы передать им информацию, которую сообщил о Ветцеле Рэй Винс, а Хок зашел в стеклянный кабинет, позвонил в морг и попросил позвать к телефону дока Эванса.
– К сожалению, он сейчас не может подойти, сержант Мозли, – вежливо ответила секретарша.
– Док Эванс на вскрытии, и просил, чтобы его не беспокоили. Я передам ему позднее, что вы звонили.
– А кого он вскрывает? Случайно, не Джеральда Хикки? – поинтересовался Хок.
– Одну минуточку, – сказала секретарша, но Хоку пришлось ждать по крайней мере в три раза дольше. – Нет, Джерри Хикки еще не вскрывали. Возможно, аутопсию Хикки произведут сегодня вечером. Доку Эвансу обещают прислать на подмогу патологоанатома из больницы. Мы тут прямо зашиваемся с шестью трупами из отеля «Дескансо».
– Понятно. Будьте добры, попросите дока Эванса, чтобы он проверил во время вскрытия Хикки, не страдал ли молодой человек геморроем. И если страдал, то какими пользовался свечами.
– Я все записала. Куда вам перезвонить?
– Я еще не знаю своих планов. Передайте доку Эвансу, что я сам позвоню ему ближе к вечеру.
– Сержант, третья буква в вашей фамилии "з", а не"с", правильно?
– Именно так. Хотя многие произносят мою фамилию через "с". Спасибо вам большое, – поблагодарил Хок секретаршу и повесил трубку.
Он взглянул на циферблат. Три часа. Еще целых полтора часа до конца смены. Хок знал, что больше не прочтет сегодня ни одной страницы «висяков». Иногда в жизни Хока наступали минуты, когда ему становилось невмоготу смотреть на окружающий мир из прямой кишки. Сейчас выдалась как раз одна из таких минут. Хок вышел из стеклянного кабинета и направился в комнату для допросов.
Санчес, погруженная в чтение «висяка», метнула на Хока обиженный взгляд.
– Билл сказал мне, что вы ездили в окружную тюрьму, – сказала она сердито. – Могли бы оставить мне записку. Я не знала, где вас искать.
– Эллита, тебе не обязательно знать обо всем. К тому же, мы отлучались совсем ненадолго.
– Я понимаю. Но если бы вдруг кто-то из начальства спросил меня, где вы находитесь, я не смогла бы ответить на этот вопрос, и у вас могли возникнуть неприятности. Как я смогу прикрывать вас, если не буду знать, куда вы отправились?
– Хорошо, Эллита, в следующий раз обязательно оставлю тебе записку. Какие у тебя еще проблемы? – спросил Хок, подумав про себя, что Эллита уже начинает потихоньку входить в роль матери.
– Ты подписал мой отчет о сверхурочных?
– А где он?
– Я положила его в твою ячейку для почты.
– Извини, но я туда не заглядывал. Я сейчас подпишу его, а потом поеду, пожалуй, домой. Ты тоже можешь закругляться. И передай Биллу, что сегодня наш рабочий день закончился. Попроси его, если хочешь, и он расскажет тебе, зачем мы ездили в тюрьму. Договорились?
Эллита взглянула на свои золотые часики:
– Но сейчас только начало четвертого...
– Эллита, я знаю, который час. Просто мне сегодня вечером надо кое-куда отлучиться, поэтому я хочу привести себя в порядок. Ума не приложу, чем занять дочек вечером, пока меня не будет.
– Не забивай себе голову, Хок. Мы с девчонками сходим поужинать, а потом я свожу их в кино.
– Это будет очень любезно с твоей стороны.
– Причем тут любезности, Хок? Этот отель угнетает и меня, и твоих дочек. В нем невозможно долго находиться. Может быть, вместо кино съездить по тем адресам, где сдают квартиры? Я тут обвела карандашом кое-какие объявления в «Майами ньюс»...
– Эллита, если можно, то погоди немного с поисками жилья, ладно? Мне тут пришла в голову одна идея, и я хотел бы ее с тобой обсудить. Договорились?
Эллита пожала плечами.
– В принципе, мне спешить некуда...
– Спасибо. А сейчас отложи в сторону эти чертовы папки и езжай домой.
Хок подписал сверхурочные Эллиты, положил подписанный листок в почтовую ячейку лейтенанта Слейтера, запер дверь своего кабинета и покинул здание управления. Эллита очень нужна Хоку, чтобы помочь ему с воспитанием дочерей, но сейчас не время предлагать Санчес снять один дом на четверых.
Сью Эллен и Эйлина ждали Хока в вестибюле «Эльдорадо». Увидев отца, Эйлина бросилась ему навстречу, обняла и, приподнявшись на цыпочках, чмокнула в щеку. Смущенный Хок пытался отстраниться, но не успел. Эйлина вручила отцу семь долларов.
– Я помыла двух собак, папуля, – сказала она, опустив глаза долу. – Коккер-спаниеля и карликового пуделя. Хозяйка коккера заплатила мне пять долларов, а старик, чей пудель, дал мне только два бакса. Он сказал, что работа большего не стоит.
– Ты сказала ему заранее о том, что моешь собак за пять долларов?
– Конечно. Но он все равно дал мне только два бакса.
Хок вернул Эйлине семь долларов.
– Держи. Ты сама их заработала, поэтому деньги твои. Ты запомнила адрес этого скряги?
– Да, – кивнула Эйлина и показала рукой: – Он живет на Третьей улице. В пансионе «Элтон Армз».
– Как его зовут?
– Мистер Льюис.
– Понятно. Что ж, сейчас мы с тобой сходим к мистеру Льюису и побеседуем с ним.
– А мне с вами можно? – спросила Сью Эллен.
– Нет, Сью Эллен. Тебе придется подождать Эллиту. Она вот-вот приедет, и будет очень нервничать, если никого из нас не застанет в отеле. Скажешь ей, что мы с Эйлиной пошли разбираться с хозяином собаки, но скоро вернемся.
Хок и Эйлина прошли пешком три квартала, отделявшие «Эльдорадо» от «Элтон Армз» – двухэтажного многоквартирного пансиона, выкрашенного в грязно-зеленый цвет и покрытого розовой черепицей Вдоль всего фасада здания тянулась веранда на которой отдыхали, расположившись в плетеных креслах, шестеро обитателей пансиона – четыре старые леди и два пожилых джентльмена Они просто тупо глядели через улицу, где стоял точно такой же пансион, с веранды которого на шестерых обитателей «Элтон Армз» смотрели четыре старушки.
Хок и Эйлина поднялись на крыльцо. Хок подошел к мистеру Льюису, показал ему свой жетон и удостоверение, и сказал:
– Я из полицейского управления, мистер Льюис. Насколько мне известно, сэр, вы задолжали этой маленькой девочке три доллара.
Землистое лицо седовласого старика залило румянцем. Руки и ноги его задрожали, он передал карликового пуделя, который лежал на его коленях, старушке, сидевшей в соседнем кресле, и поднялся на ноги. Миниатюрная собачка оскалила пасть и принялась тявкать на Эйлину. Старик вытащил из кармана бумажник, пошарил в нем и протянул Хоку три доллара. Мистер Льюис жевал губы и трясся всем телом. Хок покачал головой и кивнул на Эйлину:
– Отдайте деньги девочке.
Мистер Льюис вручил Эйлине три доллара. Я собирался купить на эти деньги немного еды, – заскулил он. – Надеюсь, вы удовлетворены, разорив бедного старика?
– Не надо пудрить мне мозги, мистер Льюис, – строго сказал Хок. – Если вы в состоянии платить по сто долларов в неделю за пансион, то нечего экономить на мытье собаки, обманывая несовершеннолетнюю девочку. Извинитесь, пожалуйста, перед ней.
– Я извиняюсь, – сказал мистер Льюис и, сунув бумажник в карман, взял пуделя на руки. Маленькая псина мгновенно заткнулась. Мистер Льюис повернулся к Хоку и Эйлине спиной и медленно направился к дверям, которые вели в фойе пансиона. Открыв двери, он обернулся на пороге, яростно взвизгнул: – Я неизвиняюсь! Неизвиняюсь!
– после чего проворно шмыгнул в фойе и захлопнул за собой дверь.
Хок с Эйлиной отправились назад в «Эльдорадо».
– Папа, если мистеру Льюису эти деньги нужны были на еду, то может, мне не надо было их брать? – спросила Эйлина после того, как они молча прошли целый квартал. – Но почему же он тогда утром меня не предупредил, что у него нет денег?
– Мистер Льюис – обыкновенный лжец. Нечего жалеть его, Эйлина. Карликовый пудель с хорошей родословной стоит две-три сотни долларов. Если мистер Льюис помирает с голоду, то пусть продаст свою чертову собаку... Все, Эйлина, с мытьем собак покончено. В этом районе живут одни сумасшедшие, так что не будем с ними больше связываться. Сейчас придем в отель, вы с сестрой переоденетесь в купальники и мы пойдем на пляж. Если нам повезет, то успеем часок поплавать до начала дождя.
Глава 19
У Хока была единственная кредитная карточка, выпущенная сомнительным чикагским банком. Эту «Визу» Хок приобрел самолично, когда отконвоировал арестанта в Чикаго много лет назад. Банку было плевать на платежеспособность своих клиентов, что не могло не радовать Хока. Он обзвонил несколько рыбных ресторанчиков, чтобы заранее убедиться в том, что его кредитную карточку примут там к оплате. Сама по себе карточка была в полном порядке, потому что Хок исправно высылал в чикагский банк ежемесячный взнос в размере десяти долларов. Хок прекрасно понимал, что эта кредитная карточка так и останется единственной за всю его жизнь.
Метрдотель ресторана «Ла Пескадор Хабаньеро» заверил Хока, что его кредитная карточка будет с удовольствием принята к оплате, и сообщил, что в «Пескадор» не впускают без пиджаков.
– Впрочем, если у вас нет пиджака, сэр, то мы совершенно бесплатно дадим вам напрокат пиджак из нашего гардероба, – сказал метрдотель. – Конечно, на галстуках мы не настаиваем. Сами понимаете, у нас тут не Чикаго – слишком жарко. Вам, как чикагцу, вероятно, трудно переносить майамский зной, поэтому мы можем предложить вам столик в углу открытой веранды. Там вы смело сможете снять пиджак, и этого никто не заметит.
– Не беспокойтесь, пожалуйста, – сказал в ответ Хок. – Мы бы предпочли столик в зале, поближе к кондиционеру. Я буду в летнем костюме с коротким рукавом.
– Это замечательно! – воскликнул метрдотель. – Насколько я понимаю, летние костюмы снова становятся модными?
– Я бы сразу хотел заказать бутылочку вина. «Бордо», если можно.
– Какого года?
– Неважно. Главное, чтобы вы откупорили бутылку еще до того, как мы придем.
«Я разорюсь с этим рестораном», – подумал Хок. Ну и черт с ними, с этими деньгами. Хок не трахался уже четыре с половиной месяца.
Он испытывал смешанные чувства по поводу предстоящего ужина с Лореттой. Хоку очень хотелось трахнуть миссис Хикки, но он отнюдь не был уверен в том, что вечер закончится постелью. Почему она согласилась на ужин в ресторане? Действительно ли она считает Хока сексуально привлекательным или просто соблазнилась возможностью бесплатно поужинать в дорогом заведении? Хок понимал, что если ему повезет, то он сегодня ночью задаст Лоретте жару, – но он отдавал себе отчет и в том, что прекрасный вечер может завершиться невинным поцелуем в щечку и пожеланием спокойной ночи.
Лоретта Хикки была чертовски сексуальна и физически привлекательна, но Хок вполне трезво оценивал собственную персону, поэтому не знал, нравится он Лоретте или нет. Точно Хок был уверен в одном: есть такие женщины, которым нравится спать с полицейскими именно потому, что они полицейские. Остается лишь надеяться, что Лоретта принадлежит к их числу. Во всяком случае, такие экземпляры женских особей не считаются редкостным явлением, в чем Хоку и Хендерсону не раз посчастливилось убедиться на собственном опыте.
Женщин в первую очередь привлекают в мужчине власть и деньги, и лишь потом его физическая привлекательность. Дамам интересно с мужчинами, у которых неординарное ремесло. В этом смысле профессия полицейского может дать солидную фору многим другим занятиям. С точки зрения психоанализа полицейские тоже в полном порядке. Очень точно по этому поводу как-то выразился Хендерсон:
– Каждая женщина в глубине души мечтает переспать с отцом, Хок. У копа есть жетон и оружие он представитель власти, которому нужно повиноваться, как отцу родному. Поскольку женщины не могу трахаться со своими папашами, то они с удовольствием отдаются копам, сублимируя таким образом свои комплексы.
Конечно, Хендерсон, как всегда, все упрощал и весьма своеобразно интерпретировал, но в его словах была большая доля правды. Возьмем, к примеру, Харольда Хикки. Он был богат, обладал известной властью – поэтому Лоретта и вышла за него замуж. Впрочем, надо признать, что Харольд Хикки, к тому же, весьма симпатичен. Он сам признался Хоку, что как раз в те дни, когда он женился, дела его резко пошли в гору. Поэтому Хок и не поверил словам Харольда о том, что Лоретта трахалась с Джерри. Миссис Хикки умная женщина, и она не стала бы рисковать узами удачного брака ради какого-то сопливого наркомана. В этом нет логики – или есть нечто такое, о чем Хок пока не знает.
С другой стороны, Харольд Хикки воспринимал собственную персону столь серьезно, что совершенно не чувствовал сарказма в словах собеседников. Что там ему сказал Джерри, когда Харольд обвинил его в том, что он спит с его женой? «Я думал, вы будете не против, мистер Хикки». Как можно было не расслышать явный сарказм этого ответа? Если Харольду Хикки рассказала о любовной связи Лоретты и Джерри та толстуха-соседка, то откуда она, собственно говоря, об этом узнала? Она что, подглядывала в замочную скважину? Конечно, миссис Кунц дружна с Лореттой, но миссис Хикки не из тех женщин, которые трезвонят о своих любовных связях на каждом углу. Скорее всего, миссис Кунц лишь подозревала Лоретту и Джерри, а мистеру Харольду Хикки преподнесла свою гипотезу как свершившийся факт. И тот купился на бабьи сплетни.
То, что Лоретта любит власть, не подлежит сомнению. Иначе она не содержала бы собственный магазин, а вполне удовлетворилась дизайнерской работой на какого-нибудь цветочного босса, чтобы не обременять себя многочисленными проблемами, которые ежедневно приходится решать частному предпринимателю. Впрочем, делать какие-либо серьезные выводы касательно Лоретты Хикки пока рано. Хок ведь практически ничего не знает о ней. Надо все устроить таким образом, решил Хок, чтобы Лоретта сама рассказала о себе. Когда Хок узнает ее лучше, ему проще будет разрабатывать тактику своих дальнейших действий...
Прежде чем выйти из отеля, Хок перевесил кобуру с пистолетом вперед. Обычно он прикреплял кобуру к ремню на спине, но сегодня был особый случай. Когда они войдут в ресторан, Хок небрежно расстегнет пиджак, чтобы Лоретта увидела торчащую из-за пояса рукоять пистолета. Хендерсон утверждает, что показывать женщине свой пистолет – все равно что демонстрировать ей член. Может, Билл прав, а может, и нет. Его полуфантастические теории всегда изумляли Хока, но сегодня он решил следовать советам Хендерсона. А что ему еще остается делать, если он не вышел рожей?
Ужин, к удовольствию Хока, складывался как нельзя лучше. Бутылка вина обошлась всего в двадцать восемь долларов, а два букетьера с гарниром из красиво нарезанных овощей – в тридцать баксов. На десерт подали бесплатный пудинг с изюмом, а завершили они трапезу двумя чашками кофе, за которые Хоку пришлось выложить тоже не очень много – всего пять долларов.
Лоретта Хикки выглядела просто обворожительно в белом шифоновом платье с глубоким вырезом. Перед выездом из «Эльдорадо» Хок позвонил в «Букетик» и велел вьетнамской продавщице выбрать самую лучшую орхидею и вручить ее от имени сержанта Мозли миссис Хикки, когда та будет покидать магазин. Счет за орхидею Хок велел переслать в отель «Эльдорадо». Лоретту очень обрадовал подарок Хока. Орхидея сейчас красовалась на талии миссис Хикки с правой стороны.
– Ты не поверишь, Хок, – сказала она, когда он заехал за ней в Грин Лейкс, – но мне уже давным-давно никто не дарил цветов. Люди считают, что раз у меня собственный цветочный магазин, то цветы мне достаются даром. Возможно, в этом и есть Доля правды, но тем не менее, эта орхидея стала для меня очень приятным сюрпризом. Даже несмотря на то, что я сама ее выбирала.
– Но я попросил сделать это твою ассистентку,– удивился Хок. – Я сказал, чтобы она выбрала самую красивую орхидею и вручила ее тебе перед твоим уходом.
– Ну что ты, Хок! – рассмеялась миссис Хикки. – Дотти ни за что не рискнет довериться собственному вкусу. Она вьетнамская беженка, и толку от нее в магазине практически никакого. Но я сейчас не могу позволить себе хорошего дизайнера, поэтому мне самой приходится заниматься аранжировкой цветов. Поскольку я составляю букеты в подсобном помещении, то не всегда могу заняться покупателями лично. Это, конечно, очень плохо, потому что Дотти Чен – совершенно никудышная продавщица. По-моему, она даже кубинца не сможет уговорить купить чашку кофе.
Хок улыбнулся:
– А они пьют по десять чашек на дню.
В это время к столику, за которым сидели Хок с Лореттой, приблизились трое гитаристов и затянули песню. Хок плохо понимал по-испански, но общий смысл баллады он уловил. Гитаристы мечтали погибнуть в бою за родную Кубу и лежать на поле брани, обратив свои лица к солнцу. Хок всучил стоявшему ближе других гитаристу доллар, и трио, не прерывая пения, двинулось к следующему столику.
– Хуже трех испанских гитар может быть только одинокая скрипка, – сказал Хок.
– Точно. Три скрипки звучат божественно, но солирующая скрипка слишком визглива.
– Как идут дела в магазине, Лоретта? – решил завязать светский разговор Хок.
– В последнее время, честно говоря, не очень гладко. Вроде бы я все правильно рассчитала, но Майами буквально наводнили уличные торговцы, которые продают по дешевке какие-то страшные веники. Однако люди соблазняются их дешевизной. А мне ведь приходится платить бешеные деньги за аренду земли, поэтому снижать цены на свои цветы я не могу. В моем магазине одна роза стоит пять долларов, а люди не хотят покупать розы по такой цене. Я жду не дождусь, когда кончится лето и сплошняком пойдут праздники вплоть до Рождества.
– Тебе, наверное, придется взять кредит, чтобы дотянуть до праздников? – спросил Хок.
– Уже взяла, – кивнула Лоретта, – под шестнадцать процентов годовых. Но с праздниками ведь тоже не всегда угадаешь. В этом мае, например, я не рассчитала с количеством гвоздик ко Дню Матери. Закупила их слишком много, и несмотря на три дня бойкой торговли, очень много цветов пришлось просто выбросить. Так что на Дне Матери я практически ничего не заработала. Знаешь, порой мне хочется избавиться от этого магазина. Если бы мне предложили за него приличные деньги, то я, пожалуй, продала бы его.
– И чем бы ты стала заниматься потом? Трудно, наверное, работать на кого-то, если перед этим имел собственное дело?
– Зато я не знала бы никаких забот. Хороший дизайнер – а я очень хороший дизайнер, – всюду нарасхват. Меня знают очень многие люди, серьезно занимающиеся цветочным бизнесом. Я участвовала в последних двух выставках цветов, проходивших в Майами-Бич. У меня ведь масса предложений со всех концов страны. А я не так уж привязана к Майами, чтобы ни за какие деньги не соглашаться отсюда уезжать. Например, стоит мне лишь сделать вот так, – Лоретта хотела прищелкнуть пальцами, но у нее это не получилось, – и меня с распростертыми объятиями будут встречать в Атланте.
– Почему же ты тогда не уедешь в Атланту прямо сейчас?
– Почему? – засмеялась Лоретта. Она раскраснелась и повеселела от выпитого вина. – А как же мой магазин? Отказаться от собственного магазина в Корал Гейблз ради какой-то Атланты?! Ну уж, нет! В Майами хоть днем еще можно по улице пройти без опаски. А в Атланте я не выходила на улицу одна даже в полдень.
– Может быть, глоточек бренди на посошок? – предложил Хок.
– Мы можем выпить и у меня дома, – сказала Лоретта. – Я запаслась виски и пивом.
Хок улыбнулся:
– Значит, мы не пойдем на дискотеку?
– Ради Бога, Хок!
Хотя Мозли пришлось раскошелиться еще на доллар, который он отдал служащему парковки, и хотя этот самый служащий стырил мелочь из автомобильной пепельницы, – в целом прошедшим вечером Хок остался доволен. Он потратил денег гораздо меньше, чем ожидал, да и вино было отменное – хотя почти всю бутылку выдула Лоретта. Но Хок не жалел об этом, потому что винные пары оказали на Лоретту именно то воздействие, на которое Хок и рассчитывал. По дороге домой Лоретта обвила правое плечо Хока обеими руками и то и дело нежно прижималась лицом к его щеке.
Когда они, наконец, добрались до дома миссис Хикки, Хок снял пиджак и бросил его на диван. Лоретта зашла на кухню, вернувшись оттуда с непочатой бутылкой бурбона «Джек Дэниелс».
– Обычно я бурбон не покупаю, – сказала она, – потому что его почти никто не пьет. Майамцы почему-то предпочитают набираться шотландским виски и водкой. По-моему, Майами вообще можно назвать водочным городом, не правда ли?
– Или городом марихуаны, – добавил Хок. – А также городом кокаина и героина.
– Ты хочешь «травку»? – удивилась Лоретта.
– Я думала, что раз ты полицейский и все такое...
– Нет, Лоретта, не надо мне никакой «травки». Я с удовольствием выпью немного бурбона с водой. Совсем чуть-чуть. Если я выпью больше, то не смогу предстать перед тобой во всей своей красе, а ведь я уже и вином нагрузился. Вообще-то я больше всего люблю пиво, но в данную минуту всем напиткам предпочту тебя. – Хок притянул к себе Лоретту и впился в нее страстным поцелуем. Лоретта, чьи губы пахли вином, раздвинула искусственные зубы Хока своим языком и принялась шуровать им во рту Хока.
Хок расстегнул рубашку и швырнул ее на диван поверх пиджака. Затем снял ремень и отстегнул кобуру с пистолетом.
Лоретта взглянула на незадернутые шторы и засмеялась.
– Тебя могут увидеть соседи. Может, лучше разденешься в спальне?
– Понимаю, – улыбнулся Хок. – Тебе хочется, чтобы соседи думали, что ты соблазнилась моими деньгами.
Лоретта, прихватив бутылку, отправилась в спальню. Хок последовал за ней. Лоретта включила торшер и, пока Хок раздевался, принялась приводить в порядок постель. Она смахнула с кровати длинноногих кукол, сняла покрывало и разгладила простыни. Хок взбил подушки и улегся на круглой кровати, заложив руки за голову.
Восставший член Хока подергивался от нетерпения. Лоретта скрылась в ванной. Хок прислушивался к звуку льющейся воды, но шум воды перекрывали учащенные удары его собственного сердца, гулко отдававшиеся в ушах. Хок присел на краю кровати, взял с прикроватной тумбочки бутылку бурбона, открутил крышку, отхлебнул глоточек прямо из горлышка, прополоскал рот и проглотил спиртное. Затем сделал еще один глоток и завинтил крышку бутылки. Он сразу успокоился и почувствовал себя гораздо лучше, перестав нервничать по поводу искусственных зубов. Из-за них он никогда не был уверен в свежести своего дыхания.
Мужчина никогда не может заранее знать, когда именно ему удастся трахнуть женщину. Даже женатики не могут сказать наверняка, когда им удастся трахнуть собственную жену. В конце концов, именно женщина выбирает мужчину, время и место для секса.
Одно время Хок ухаживал за некой дамой. После первого свидания он проводил даму домой, высадил ее, запер машину и направился вслед за своей пассией к крыльцу, предвкушая бурную ночь. Но дама открыла дверь своим ключом, обернулась на пороге, пожелала Хоку спокойной ночи и захлопнула дверь перед самым его носом. Когда он в следующий раз провожал эту же даму, все сработало как нельзя лучше. Хок потом поинтересовался, почему она захлопнула перед ним дверь после первого свидания.
– А я заметила, что ты закрыл двери машины на ключ. Ты был так уверен в том, что останешься у меня на ночь, что я решила тебя проучить.
Иногда женщин совершенно невозможно понять.
Лоретта сняла макияж, вынула шпильки из волос и расчесала их гребешком. Пышные волосы очень изящно обрамляли ее симпатичную мордашку Груди Лоретты оказались полнее, чем предполагал Хок. Соски были розовыми, а пушок на лобке темнее, чем ее волосы.
– Лампу выключить? – спросила она.
– Не надо. Я хочу видеть, что делаю. Кроме того, мне очень нравится разглядывать твое роскошное тело.
– Ляг на спину, – сказала Лоретта, – и заложи руки за голову, как ты это делал пару минут назад.
Хок вытянулся на постели и сцепил ладони на затылке. Лоретта опустилась на корточки меж его широко раздвинутых ног, немного подалась назад, подсунула правую руку под мошонку Хока и быстрым движением ввела ему в анус смазанный каким-то составом палец.
– Не надо! – попросил Хок. – Мне это не нравится.
– Но это улучшает эрекцию, Хок.
– Господи, Лоретта, куда же больше? У меня и без того весь день стоит.
Он хотел притянуть ее к себе, но Лоретта скользнула под руками Хока и зарылась лицом в его живот. Потом вдруг оттянула зубами кожу чуть повыше пупка Хока и стала всасывать ее в себя.
«Вот так она и на шее Джерри Хикки ставила засосы в ту ночь, когда он умер», – подумал Хок, и у него моментально пропала эрекция. Все, больше не встанет, с грустью подумал Хок.
– Пожалуйста, не надо, Лоретта, – сказал он.
– Что такое? – засмеялась Лоретта. – Тебе не нравятся засосы? Если хочешь, то ты и сам можешь поставить мне засос.
– Повернись.
– Что?
– Повернись и ляг на живот.
– Зачем?
– Я хочу заняться с тобой анальным сексом, вот зачем.
– Нет, Хок, только не это! Все что угодно, кроме анального секса.
– Но почему? Разве ты не испытывала никогда оргазм от анального секса?
– Нет, не испытывала, и не хочу этим заниматься. Хочешь, я у тебя отсосу? Я в этом деле большая мастерица. – Она похотливо облизнула губы и улыбнулась: – Я покажу тебе седьмое небо...
– Обязательно покажешь. Но сначала я трахну твою аппетитную попку.
– Я не могу, Хок. У меня геморрой, поэтому мне будет очень больно. Это все от работы. Мне весь день приходится быть на ногах, поэтому геморрой неизбежен. Если ты мне не веришь, то я...
– Я тебе верю. – Хок встал с кровати, надел трусы и направился в ванную.
– Ты куда?
– В туалет. На минуточку.
Хок зашел в ванную, закрыл за собой дверь и открыл зеркальную дверцу аптечки. Так. Что тут у нас? Пузырек «декседрина», «буфферин», пять кусков мыла «Камей», ополаскиватель для рта, бутылочка перекиси водорода, склянка с йодом, семь неиспользованных одноразовых лезвий, тюбик зубной пасты, пустая пластмассовая бутылка из-под шампуня. Все.
На крышке унитаза лежала только упаковка тампонов и маленький несессер с щипчиками, маникюрными ножницами и пилками для ногтей.
Хок принялся исследовать содержимое пластмассовой мусорной корзины, которая стояла рядом с унитазом: использованные салфетки, комки светлых волос, картонная трубка от использованного рулона туалетной бумаги и... шарики из фольги.
Хок покрылся испариной. Он сполоснул руки, вымыл лицо, вытерся гостевым полотенцем и, зажав шарик из фольги в кулаке, вышел из ванной.
– Что с тобой, Хок? – встревоженно спросила Лоретта, которая ждала его, сидя на краю постели. – Тебе плохо?
– Нет, все в порядке. Просто я перевозбудился. Здесь можно курить? Ты не возражаешь? Тогда я схожу за сигаретами. Они остались в кармане пиджака. – Хок вышел в коридор и опрометью бросился в гостиную. Сумочка Лоретты лежала на круглом кофейном столике, который стоял перед диваном. Хок пошарил в сумке и извлек из нее упаковку лечебных свечей, каждая из которых была обернута фольгой. К упаковке был приклеен рецепт:
282 454 д-р Гроссман
По одной свече перед сном.
Миссис Л. Хикки
Нембутал 200 мг. Суппозитории
(рецепт может быть обновлен с разрешения врача)
Хок положил коробку со свечами обратно в сумочку и взял в руки чековую книжку Лоретты. Мельком взглянул на сумму, которая лежит на счету в банке, он вырвал одну из последних страниц чековой книжки. Сунув шарик из фольги и бланк из чековой книжки в карман пиджака, Хок быстренько помчался назад. От столкнулся с Лореттой на пороге спальни. Она уже успела облачиться в халат. «Интересно, она заметила, что я вышел из гостиной?» – подумал Хок.
– Хок, с тобой все в порядке? – обеспокоенно спросила Лоретта.
– В принципе, да. Но я бы не отказался сейчас от пивка.
– Иди, ложись. Я сейчас принесу.
Лоретта отправилась на кухню, а Хок вернулся в спальню. Дрожащими руками зажег сигарету и стал одеваться. Он успел надеть носки и уже натягивал брюки, когда в спальню вернулась Лоретта.
– Послушай, Хок, не стоит так переживать, – сказала она, вручая ему банку пива «Текате». – Такое со всеми случается. Подумаешь, потерял эрекцию... Ты просто перевозбудился.
Хок хлебнул пива.
– Да, такое бывало со мной и раньше, но сейчас у меня еще и желудок скрутило... Я у меня в последнее время было слишком много работы, и я, честно говоря, просто вымотался. Надо было мне сегодня днем немного поспать.
– Не уходи, Хок. Раздевайся и ложись поспать сейчас. Через пару часов ты будешь в полном порядке. – Лоретта присела на край кровати, и халат соскользнул с ее плеч. – Давай, малыш. Ложись, а я тебя побаюкаю. Выспишься, а потом мы с тобой...
Хок сделал еще глоток, а потом бросил в банку с пивом недокуренную сигарету.
– Только не сегодня, Лоретта. Я плохо себя чувствую. Позвоню тебе завтра.