Текст книги "Внутренняя Жизнь"

Автор книги: Чарлз Уэбстер Ледбитер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)

МЕНТАЛЬНОЕ ТЕЛО И СИЛА МЫСЛИ

Ментальное тело

После чтения "Человека видимого и невидимого"[1] изучающие часто отмечали, что приведённый там перечень качеств неполон, и что там ничего не сказано о некоторых других, которые вовсе не менее распространены – например, смелость, достоинство, правдивость, верность, способность не унывать. Причина того, что они не были включены в этот отчёт, состоит в том, что в отличие от других качеств у них нет легко различимых цветов; однако из этого не нужно полагать, что их присутствие или отсутствие будет незаметно взгляду ясновидящего. На такие качества указывают различия в структуре ментального тела или изменения на его поверхности – в целом можно сказать, что они выражаются скорее формой, чем цветом.

Вспомним, что на изображениях ментального тела в упомянутой книге показаны цвета, указывающие на некоторые основные качества, а также кое-что сказано об их общем расположении в этом проводнике. В общем, цвета, обозначающие хорошие качества, можно обнаружить в верхней его половине, а обозначающие качества неприятные – в основном, в нижней. Фиолетовый высоких устремлений, голубой религиозных чувств, розовый цвет любви, жёлтый, указующий на интеллект, и даже оранжевый цвет гордости и амбиций – все они принадлежат высшей части, в то время как мысли, вызванные гневом, эгоизмом или ревностью, тяготеют к нижней части овоида. Однако, приведённые там иллюстрации показывают, как бы выглядели ментальные тела, если бы в действительности находились в покое; когда же человек напряжённо или чётко думает, облик их значительно разнообразится.

Центром или сердцем ментального тела можно считать ментальную единицу,[2] и от сравнительной активности разных её частей в значительной мере зависит вид всего тела. Разнообразная умственная деятельность естественным образом делится на определённые классы или подразделения, и выражаются они через разные части ментальной единицы. Ментальные единицы вовсе не одинаковы – они значительно разнятся соответственно типу и развитию их обладателей. Если бы такая ментальная единица находилась в покое, излучаемая из неё сила создала бы в ментальном теле множество конусов, подобно тому, как свет, проходящий через слайд в диапроекторе, даёт большой расходящийся конус между проектором и экраном. Поверхность ментального тела здесь можно уподобить экрану, потому что лишь на поверхности этот эффект становится виден тому, кто смотрит на ментальное тело извне, так что, будь ментальная единица в покое, мы видели бы на этой поверхности множество цветных картин, представляющих различные типы мысли, которые обычны для данного человека, а между ними предположительно находились бы тёмные места. Но ментальная единица быстро вращается вокруг своей оси, что производит на поверхности ментального тела эффект множества полос, которые не всегда ясно определены, не всегда равной ширины, но всё же легкоразличимы и обычно сохраняют своё взаимное положение.

Если присутствует мысль устремления, она неизменно выражает себя красивым маленьким фиолетовым кружком на вершине овоида ментального тела. Если стремящийся приближается к вратам Пути, этот круг увеличивается в размере и яркости, а у посвящённого он похож на великолепный сияющий колпак такого красивого цвета, какой можно только представить. Под ним часто бывает голубое кольцо религиозной мысли, обычно довольно узкое, за исключением случаев тех немногих, чья набожность действительно глубокая и настоящая. За ним может быть более широкая зона любящей мысли, она бывает любого оттенка розового или малинового, в зависимости от типа любви, на который она указывает. Вблизи этой зоны, и часто в тесной связи с ней, можно встретить оранжевую полосу, выражающую гордые и честолюбивые мысли, и опять же, будучи тесно связан с ней, следует жёлтый пояс интеллекта, обычно разделённый на две части, означающие философский и научный тип мышления. Место его расположения значительно варьируется у разных людей; иногда он занимает всю верхнюю часть яйца, поднимаясь выше набожности и любви, и в таких случаях обычно чрезмерна и гордость.

Ниже описанной группы, занимая средний раздел овоида, находится широкий пояс, посвящённый конкретным образам – это та часть ментального тела, из которой исходят все обычные мыслеформы. Основной цвет здесь зелёный, часто оттенённый жёлтым или коричневым, согласно склонностям человека.

Нет части ментального тела, которая варьировалась бы шире, чем эта. У некоторых людей ментальные тела полны огромным количеством конкретных образов, в то время как у других их лишь немного. У некоторых они ясные и резко очерченные, а у других – в крайней степени смутные и туманные. У одних они классифицированы, снабжены ярлыками и расположены по порядку, у других – вовсе неупорядочены и находятся в безнадёжной путанице.

В нижней части овоида следуют пояса, выражающие все виды нежелательных мыслей. Нижнюю треть или даже половину ментального тела часто заполняет нечто вроде грязного осадка эгоизма, а над ним иногда есть кольцо, отображающее ненависть, хитрость или страх. Естественно, по мере развития человека эта нижняя часть исчезает, а верхняя постепенно расширяется, пока не заполнит всё тело, как показано на иллюстрациях в "Человеке видимом и невидимом".

Степень чувства, вызывающего мысль, выражается яркостью цвета. В религиозном чувстве, например, можно выделить три стадии – уважения, почитания и поклонения, в любовном чувстве – доброжелательности, дружбы и любви. Чем сильнее мысль, тем вибрация больше, чем духовнее и бескорыстнее мысль, тем вибрация выше. Первое даёт яркость, а второе – утончённость цвета.

Во всех этих различных кольцах или зонах обычно видны более или менее отчётливые полосы, и исследуя их, можно судить о многих качествах человека. Обладание сильной волей, например, даёт большее количество определённых горизонтальных линий. Все полосы и излучения при этом равномерные, устойчивые и легкоразличимые, в то время как у человека слабого и мнительного твёрдость и сила в линиях заметно отсутствуют, линии, разделяющие разные качества, неопределённы, а полосы и излучения малы, слабы и колеблются. Смелость демонстрируется твёрдыми и сильновыраженными линиями, особенно в оранжевой полосе, связанной с гордостью. Достоинство тоже выражается в основном в этой части тела, но через спокойную устойчивость и уверенность, которые совершенно отличны от линий храбрости.

Правдивость и точность очень ясно отображаются регулярностью полос в части ментального тела, посвящённой конкретным формам, а также ясностью и верностью образов, там наблюдающихся. Верность проявляется как усилиение и любви, и благоговения, а также в виде формировании в связанной с ними части овоида фигур лица, которому верен человек. Во многих случаях верности, любви и религиозных чувств, для их объекта создаётся очень сильный постоянный образ, и остаётся плавать в ауре думающего, так что когда его мысль обращается к тому, кого он любит или кому поклоняется, изливаемая им сила укрепляет уже существующий образ, вместо того, чтобы создать новый, как это бывает обычно.

Радость демонстрирует себя общим усилением яркости и сияния обоих тел – и астрального, и ментального, а также своеобразной рябью на поверхности тела. Общая бодрость и весёлое настроение выражается изменённой пузырящейся формой этого, а также в устойчивой безмятежности, на которую приятно смотреть. Удивление, с другой стороны, показывается резким сжатием ментального тела, сопровождаемым усилением свечения в полосах, связанных с любовью, если удивление приятное, и в изменении цвета, обычно в сторону коричневого и серого, если это неприятное удивление. Сжатие это обычно сообщается и астральному, и физическому телу, часто вызывая удивительно неприятные ощущения, иногда действующие на солнечное сплетение (что приводит к слабости и недомоганию), а иногда и на сердечный центр (вызывая сердцебиение и даже смерть), так что внезапное удивление иногда может убить человека со слабым сердцем. Благоговейный страх даёт то же, что и удивление, за исключением того, что сопровождается глубоким изменением в части ментального тела, связанной с религиозными чувствами, которая обычно от этого набухает, а полосы на ней становятся более ярковыраженными.

В тот момент, когда мысль человека сильно направлена в тот или иной из этих каналов, соответствующая ей часть ментального тела в дополнение к увеличению яркости выдаётся наружу, на время нарушая симметричность овоида. У многих такое вздутие постоянно, и это всегда означает, что количество мыслей данного типа постоянно растёт. Если, например, человек предпринимает какое-нибудь научное исследование, а потому начинает больше, чем раньше, обращать мысли в этом направлении, то первым эффектом будет такой протуберанец, как описанный мною ранее, но если он уже постоянно поддерживает своё мышление на научную тему на том же уровне, то выдающаяся часть постепенно погрузится обратно в овоид, контуры которого восстановятся, хотя соответствующая цветная полоса станет ярче, чем раньше.

Однако, если научный интерес человека постоянно усиливается, выдающаяся часть будет сохраняться, даже если полоса и расширилась. Общее следствие этого эффекта таково, что у неразвитого человека нижняя часть овоида всегда имеет тенденцию быть больше верхней, так что ментальное и астральное тела выглядят, как яйца, помещённые узкой частью вверх, в то время как у человека развитого склонны к увеличению те качества, что выражаются через верхнюю часть, а потому это выглядит, как яйцо узкой частью вниз. Но всегда существует тенденция к постепенному восстановлению симметрии овоида, так что такие явления лишь временны.

Часто упоминают о непрестанном движении материи и в ментальном, и в астральном теле. Когда астральное тело, например, возбуждено внезапным переживанием, вся его материя начинает носиться, как бы увлечённая ураганом, так что цвета на время сильно перемешиваются. Однако, в конце концов, из-за особого притяжения различных типов материи, отражающей или излучающей различные цвета, общее расположение восстановится и они рассортируются по своим обычным зонам. Но даже тогда материя вовсе не находится в покое, поскольку её частицы всё время носятся по этим зонам, хотя покидают собственный пояс и вторгаются в другой они довольно редко. Но это движение внутри собственной зоны является вполне здоровым, и тот, у кого такого движения нет, становится ментальным "панцирным", неспособным на рост, пока он не прорвёт эту оболочку. Активность материи в каждой конкретной зоне увеличивается пропорционально количеству мысли, уделённой предмету, выражением которого она является.

Если человек позволит своей мысли на какую-либо тему войти в стагнацию, этот застой будет точно воспроизведён в соответствующей ей материи. Если в человеке растёт предрассудок, мышление по этой теме полностью прекращается, а в ментальном теле образуется маленький водоворот, в котором ментальная материя ходит и ходит по кругу, пока не сгустится, превратившись в нечто вроде бородавки. И пока она не износится или не будет принудительно искоренена, человек не сможет пользоваться этой частью ментального тела, и неспособен на рациональное мышление по данному вопросу. Эта испорченная загустевшая масса блокирует всякое свободное движение как внутрь, так и наружу; с одной стороны, она не даёт человеку видеть точно или получить достоверные новые впечатления по этому вопросу, а с другой стороны – послать какую-либо ясную мысль, его касающуюся.

Такие больные места на ментальном теле являются, к несчастью, и центрами заражения – неспособность ясно видеть разрастается и распространяется. Если одна часть ментального тела уже в застое, то это скорей всего подействует и на другие части; если человек позволяет себе иметь предрассудки по одному вопросу, то вероятно, что скоро он разовьёт их и по другим, потому что здоровое течение ментальной материи прекратилось, и образовалась привычка к неправде. Религиозные предрассудки – самые распространённые и самые серьёзные из всех, они полностью пресекают всякие попытки разумного подхода к предмету. К сожалению, у очень большого количества людей вся та часть ментального тела, которая должна быть занята религиозными вопросами, неактивна, закостенела и покрыта бородавками, так что даже самые зачаточные представления о том, чем же на самом деле является религия, для них совершенно невозможны, пока не произойдёт какая-то катастрофическая перемена.

В "Человеке видимом и невидимом" приведены рисунки астральных тел людей религиозного и научного типов. Часто встречаемые нами варианты этих типов – человек интуитивный и человек фактов. У последнего в ментальном теле обычно много жёлтого, а полосы разных цветов регулярны. У него куда меньше эмоций и воображения, чем у человека интуитивного, а потому в некоторых отношениях меньше силы и энтузиазма, но с другой стороны, он менее склонен к ошибкам, и всё, что он делает, обычно делается тщательно и хорошо. В проводнике же интуитивного человека гораздо больше голубого, но цвета обычно смутные, а само тело плохо упорядочено. Он страдает много больше, чем другой, более стабильный тип, но иногда через это страдание он может добиться быстрого прогресса. Конечно, в совершенном человеке и горение с энтузиазмом, и упорядоченность с устойчивостью занимают своё место; вопрос только в том, что приобретается первым.

На мистическое мышление и наличие психических способностей указывают те цвета, для которых у нас нет эквивалентов на физическом плане. Когда человек начинает развиваться в оккультном направлении, всё его ментальное тело должно быстро очищаться и основательно приводиться в порядок и рабочее состояние, поскольку потребуется каждая его часть, и все они должны давать максимум возможного, если он собирается добиться реального прогресса. Исключительно необходимо, чтобы он мог создавать сильные и ясные мыслеформы, а в дополнение к этому ему окажет большую помощь и ободрение способность чётко их видеть. Эти две вещи не следует путать – один человек может уметь создавать более сильную и ясную мысль, чем другой, но не уметь её так же хорошо визуализировать. Формирование мысли – это непосредственный акт воли, действующей через ментальное тело; визуализация же – это просто способность видеть созданную форму посредством ясновидения. Если только человек сильно думает о любом предмете, его образ сразу же появляется в ментальном теле – вне зависимости от того, может он его видеть или нет.

Нужно помнить, что всякий умственный труд, проводимый на физическом плане, должен производиться через физический мозг, так что для успеха в этом нужно не только развить ментальное тело, но и привести в порядок мозг, чтобы ментальное тело могло легко через него работать. Хорошо известно, что некоторые отделы мозга связаны с определёнными качествами человека и его способностями к тому или иному направлению мышления, и потому всё это должно быть приведено в порядок и поставлено в соответствие с зонами ментального тела.

Другой момент, и самый значительный, состоит в том, что нужно создать и поддерживать ещё одну связь – между "я" и ментальным телом; ведь "я" и есть та сила, которой принадлежат все эти способности и качества, и которая ими пользуется. Чтобы мы могли подумать о чём-нибудь, мы должны сначала об этом вспомнить; чтобы вспомнить, мы должны уделить этому внимание, а это и есть нисхождение "я" в его проводники с целью через них посмотреть. Многие люди с прекрасным ментальным телом и хорошими мозгами мало ими пользуются, потому что уделяют мало внимания жизни – то есть их "я" спускает лишь немного себя на эти низшие планы, и проводникам оставлена воля резвиться, как им будет угодно. В другом месте я писал о лекарстве против этого положения дел, и вкратце совет таков: предоставьте "я" те условия, которых оно желает, и оно сразу же спустится более полно, чтобы ими воспользоваться. Если оно желает развивать любовь, дайте ему эту возможность, культивируя её настолько, насколько это возможно на этих низших планах, и "я" сразу же откликнется. Если оно желает в основном мудрости, учитесь и постарайтесь стать мудрее на физическом плане, и оно снова оценит ваши усилия и будет радо сотрудничать. Выясните, что оно хочет, и дайте ему это, и у вас не будет причин жаловаться на его отклик.

Сила, которой пренебрегают

Люди, не предпринимавшие специального изучения этого предмета, никогда не понимают, какая огромная сила заключена в мысли. Силы пара и воды для них реальны, потому что они могут видеть их в действии, но сила мысли для них – что-то смутное, тёмное и неосязаемое. И всё же взявшие на себя труд заглянуть в суть предмета очень хорошо знают, что она так же реальна, как и всякая другая.

Это верно в двух смыслах – прямом и косвенном. Каждый, когда с ним это случается, признаёт косвенное действие мысли, поскольку очевидно, что человек должен подумать, прежде чем он сможет что-нибудь сделать, и мысль тут будет движущей силой его действия, подобно тому, как вода приводит в движение мельницу. Но люди обычно не знают, что мысль действует на материю и непосредственно – что вне зависимости от того, проводит человек свою мысль в действие или нет, сама мысль уже производит свой эффект.

Наши читатели уже в курсе, что есть много видов материи, более тонкой, чем видимая физическому взгляду, и что сила мысли человека прямо действует на некоторые из них, приводя их в движение. Мысль проявляется как вибрация в ментальном теле человека, эта вибрация передаётся внешней материи, и так производится эффект. Потому сама мысль – это реальная и определённая сила, и живой интерес представляет здесь то, что ею владеет всякий из нас. Сравнительно небольшое количество богатых людей сконцентрировали в своих руках паровую и электрическую энергию мира; за её использование нужно платить деньги, и потому для многих она недоступна. Но есть сила, которая уже находится в руках каждого, бедного и богатого, молодого и старого, и всё, что нам нужно – это научиться её использовать. В действительности все мы в некоторой мере пользуемся ею прямо сейчас, но поскольку мы её не понимаем, то часто вместо пользы бессознательно наносим ею вред и себе, и другим.

В книге "Мыслеформы" объяснено, что мысль производит два основных внешних эффекта – излучаемую вибрацию и плавающую форму. Давайте посмотрим, как действуют они на самого мыслителя и на других.

Первое, о чём нужно помнить – это сила привычки. Если мы приучим свои ментальные тела к определённому типу вибрации, они научатся воспроизводить её легко и охотно. Если мы позволим себе некоторый тип мыслей сегодня, то завтра об этом будет думать заметно легче. Если человек позволяет себе плохо думать о других, для него это скоро становится легко, а думать хорошо – трудно. Из этого возникают смехотворные предрассудки, которые делают человека абсолютно слепым к хорошим сторонам своих ближних, и необычайно увеличивают в его глазах все их плохие стороны.

Тогда мысли начинают возбуждать его эмоции; видя в других лишь плохое, он начинает их ненавидеть. Вибрации ментальной материи возбуждают вибрации и более плотной, астральной, подобно тому, как ветер волнует поверхность моря. Все мы знаем, что человек, думая о том, что считает для себя обидным, может легко разозлиться, но, кажется, часто забываем неизбежное соответствие этого – что думая спокойно и разумно, можно предотвратить или рассеять гнев.

Ещё одно действие на мыслителя оказывает мыслеформа, которую он создаёт. Если мысль нацелена к кому-нибудь другому, то форма ракетой летит к этому человеку, но если мысль (как столь часто бывает) связана в основном с самим мыслителем, форма плавает возле него, всегда готовая подействовать на него и воспроизвести себя – то есть ещё раз вызвать в его уме ту же мысль. Человек почувствует, как будто её подбросили в его ум извне, в то время как это ни что иное, как механический результат его прежней мысли.

Теперь посмотрим, как можно воспользоваться этим фрагментом знания. Очевидно, что каждая мысль или эмоция производит долговременный эффект, поскольку усиливает или ослабляет какую-либо склонность; более того, она постоянно действует на мыслителя. Потому ясно, что к тому, каким мыслям и эмоциям мы позволяем возникать в себе, надо относиться с величайшим вниманием. Мы не должны оправдывать себя, как очень многие, говоря, что нежелательные чувства при определённых обстоятельствах естественны; мы должны утвердить свою прерогативу правителей этого царства нашего ума и эмоций. Если мы можем привыкнуть к злым мыслям, то должно быть так же возможно создать себе привычку и к добрым мыслям. Мы можем приучиться искать в людях, которых встречаем, качества скорее желательные, чем нежелательные; и нас удивит, сколь многочисленны и важны будут найденные нами желательные качества. Так эти люди начнут нам нравиться, вместо того, чтобы не нравиться, и появится по меньшей мере возможность, что наша оценка их хоть как-то приблизится к справедливой.

Мы можем задать себе хорошие и добрые мысли в качестве упражнения, и если сделаем это, то очень скоро начнём замечать результаты такой практики. Наш ум начнёт действовать легче в направлении восхищения и должной оценки, чем в колее подозрения и пренебрежения; а когда мозг не занят, будут появляться хорошие мысли вместо плохих, потому что они будут результатом действия доброжелательных форм, которыми мы себя так тщательно окружили. "Как человек мыслит в сердце своём, таков он и есть", и очевидно, что систематическое использование силы мысли сделает нашу жизнь намного более лёгкой и приятной.

Теперь посмотрим, как же наша мысль действует на других. Излучаемые колебания, подобно многим другим вибрациям в природе, склонны себя воспроизводить. Поместите предмет перед огнём, и скоро он станет горячим. Почему? Потому что излучения быстрых колебаний, исходящие из раскалённой материи, находящейся в камине, привели в более быстрое колебание и молекулы этого предмета. Точно так же, если мы постоянно изливаем колебания добрых мыслей на другого человека, мы со временем возбудим в нём подобную вибрацию добрых мыслей. А направляемые к нему мыслеформы будут витать вокруг него и благотворно действовать на него, когда предоставится возможность. В точности как злая мысль может быть демоном-искусителем как для думающего, так и для другого человека, так их добрая мысль может стать истинным ангелом-хранителем, поощряющим добродетели и отгоняющим пороки.

Брюзгливое отношение к другим и стремление искать в них недостатки, с сожалению, стало в наши дни общим, и принявшие его, похоже, никогда не сознают наносимого ими вреда. Если же мы изучим его результаты, то увидим, что преобладающая привычка к недобрым сплетням – однозначное зло. Не имеет значения, есть ли для них какое-то основание; в любом случае, они не могут не причинить вреда. Допустим, есть несколько людей, фиксирующих свои умы на предполагаемом плохом качестве другого человека, и привлекающих к нему внимание многих тех, у кого иначе бы никогда не возникло такой идеи. Предположим, что они обвиняют свою жертву в ревности. Несколько сотен людей сразу начинают изливать на этого несчастного пострадавшего потоки мыслей, подбрасывающие идею ревности. Разве не очевидно, что если у этого бедняги имеется хотя какая-то склонность к этому неприятному качеству, она не может не усилиться из-за этого полива в значительной степени? А если, как обычно и бывает, для этого злобного слуха вообще нет никакого основания, то те, кто так охотно его распространяют, делают всё возможное, чтобы создать в человеке тот самый порок, о воображаемом наличии которого они так дико злорадствуют.

Всячески думайте о своих друзьях, но думайте об их хороших сторонах – не только потому что это для вас самих более здоровое занятие, но и потому что этим вы их укрепляете. Когда вам приходится признать у друга какое-нибудь плохое качество, старайтесь не думать о нём, но напротив, думайте о противоположной добродетели, которую вы хотели бы в нём развить. Если окажется, что он скуп, или ему недостаёт любви, тщательно избегайте сплетен об этом, или даже концентрации на этом своей мысли, потому что в противном случае посланная вами вибрация ещё дополнительно ухудшит дело. Вместо этого изо всех сил думайте о качестве, в котором он нуждается, наполняйте его вибрациями щедрости и любви, поскольку так вы действительно поможете своему брату.

Используйте свою силу мысли подобным образом, и в своём уголке мира вы станете истинным центром благословения. Но помните, что обладаете лишь ограниченным количеством этой силы, и если вы хотите иметь её в достатке, то не должны растрачивать её зря.

Обычный человек – это просто центр возбуждённой вибрации, он всё время в состоянии волнения, беспокойства о чём-то, или в состоянии глубокой депрессии, или чрезмерно возбуждён усилиями что-то схватить. По той или иной причине он всегда в состоянии ненужного возбуждения, и часто по самым обычным пустякам. Это значит, что он всё время растрачивает силу, распыляет всуе то, за полезное использование чего он ответственен, то, что могло бы сделать его более здоровым и счастливым.

Другой способ растраты им огромного количества энергии – это ненужные споры. Он всегда старается заставить кого-нибудь другого согласиться с его мнением. Он забывает, что у всякого вопроса всегда несколько сторон – будь то вопросы религии, политики или целесообразности, и что у другого человека есть полное право на свою сточку зрения, и так или иначе, это не имеет значения, поскольку факты остаются теми же, что бы каждый о них ни думал. Огромное большинство вещей, из-за которых спорят люди, нисколько не стоят того, чтобы спорить, а те, кто говорят громче и увереннее всех, как правило – именно те, кто меньше всех знает.

Человек, желающий делать полезную работу для себя или для других с помощью силы мысли, должен сохранять свои энергии, быть спокойным и относиться ко всему философски, он должен всё взвесить, прежде чем сказать что-либо или сделать. Но пусть никто не сомневается, что сила эта могущественная, и всякий, кто возьмёт на себя труд, сможет научиться ею пользоваться, и сделать много блага для окружающего мира.

Вы должны понимать эту силу мысли и долг подавления мыслей пагубных, злых и эгоистичных. Мысли произведут свой эффект, хотим мы этого или нет. Мудрый человек производит эти результаты намеренно. Каждый раз, когда вы стараетесь контролировать свои мысли, это делает контроль легче. Посылка мыслей другим столь же реальна, как посылка денег, и это – форма благотворительности, доступная даже беднейшему из людей. Не стоит излучать депрессию, к тому же это не даёт войти высшим мыслям. Это причиняет много страданий чувствительным людям, и во многом именно в этом причина детских ночных страхов. Неправильно, как делают многие, наводить на молодую жизнь тучи, позволяя плохим и жалким мыслям её омрачать. Забудьте подавленность, и посылайте вместо этого укрепляющие мысли больным людям.

Ваши мысли – не исключительно ваше собственное дело, как вы могли полагать, поскольку ваши вибрации действуют на других. Злые мысли достигают дальше, чем злые слова, но они не могут подействовать на человека, совершенно свободного от качества, которое они несут. Например, мысль, содержащая желание выпить, не войдёт в тело полного трезвенника. Она может удариться в его астральное тело, но не проникнет туда, и может тогда вернуться к отправившему её.

Волю можно натренировать так, чтобы она прямо действовала на физическую материю. Пример, вероятно, более доступный вашему собственному опыту, таков: можно заметить, что изображение, много используемое в целях медитации, меняет своё выражение – сами физические частицы несомненно подвергаются влиянию сильной и постоянной мысли. Мадам Блаватская учила этому своих учеников, обычно советуя им подвесить иголку на шёлковой нити, и учиться двигать её силой воли. Скульптор также использует силу мысли, но совершенно иным способом. Видя блок мрамора, он создаёт сильную мыслеформу статуи, которую он может из него вырезать. Затем он помещает эту мыслеформу внутрь мрамора и отсекает всё, что находится вне мыслеформы, оставляя лишь ту часть, которая с ней совпадает.

Возьмите себе за практику выделять каждый день немного времени для хороших мыслей о других людях и посылки этих мыслей к ним. Для вас это будет превосходной практикой, и несомненно принесёт благо и вашим "пациентам".

Импульс и интуиция

Вы спрашиваете, как отличить побуждение от интуиции. Я вполне понимаю вашу дилемму. Поначалу ученику это трудно, но можно утешаться мыслью, что затруднение это лишь временное. По мере роста вы достигнете стадии, когда будете абсолютно уверенны относительно своей интуиции, поскольку различие между ней и импульсом станет столь ясным, что ошибка будет невозможна.

Однако, поскольку и то, и другие приходит в мозг изнутри, поначалу они кажутся в точности схожими, и потому требуется особое внимание, и трудно бывает прийти к решению. Возможно, вам помогут следующие соображения. Я слышал, как г-жа Безант говорила, что всегда, когда позволяют обстоятельства, нужно немного подождать, потому что побуждение обычно при этом ослабевает, в то время как на интуицию время не действует. Кроме того, импульс почти всегда сопровождается возбуждением, в нём всегда есть что-то личное, так что если ему сразу же не повинуются – если что-то его пресечёт – возникает чувство негодования, в то время как интуиция после принятия решения сопровождается чувством спокойной силы. Импульс – порождение астрального тела, интуиция же – фрагмент знания, передаваемого впечатлением от "я" к личности.

Иногда внезапное впечатление приходит на самом деле не изнутри, а извне; это может быть предложение или послание от кого-либо с более высоких планов – обычно от случайно оказавшегося рядом умершего, или от отошедшего родственника. К этим советам хорошо бы относиться в точности так же, как если бы они давались на физическом плане – принимать их, если они пройдут проверку нашим разумом, а в противном случае не принимать. Ведь этот человек не обязательно мудрее нас только потому, что он умер. В этом вопросе, как и во всех других, мы должны руководствоваться в наших действиях крепким здравым смыслом, и не бросаться дико за снами и воображением.

На этой стадии я бы посоветовал вам следовать разуму, когда вы уверены в предпосылках, из которых исходите. Со временем вы научитесь на опыте, можно ли всегда доверять своей интуиции. Обычный импульс рождается в астральном теле, а истинная интуиция приходит прямо с высшего ментального плана, а иногда даже с буддхического. Конечно, последней, если вы только в ней уверены, можно следовать без малейшего колебания, но на этой переходной стадии, через которую вы сейчас проходите, приходится идти на некоторый риск, либо иногда теряя проблеск высшей истины из-за чрезмерного цепляния за рассудок, либо иногда неправильно поступая, принимая побуждение за интуицию. У меня самого был такой укоренившийся страх возможности последнего, что я снова и снова следовал рассудку в ущерб интуиции, и только многократно убедившись, что определённый тип интуиции был всегда правилен, я позволил себе полностью на неё полагаться. Вы тоже несомненно пройдёте через эти последовательные стадии, и вам нисколько не нужно об этом беспокоиться.[3]