Текст книги "Тёмный охотник"

Автор книги: Чарльз Керк Монро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Но… Все опрошенные за минувший день люди были абсолютно правы: после визита похитителя в доме еще пахло овчарней. Овцами. Барашками. Как известно, любая домашняя скотина, от собаки или кошки, до лошади и коровы, не говоря уж о свинье, имеет собственный, четко различимый запах. Варвару за время долгих странствий не раз доводилось ночевать и в овчарнях, если его туда пускали на ночь добрые люди, побоявшиеся пускать в дом грозного по виду громилу с мечом и метательными ножами на поясе.

Гвай сразу бросился к богато украшенной колыбели, стоявшей у изголовья кровати родителей (которых, кстати, в спальной сейчас не было). Балдахинчик из полупрозрачного голубого шелка сдернут, пеленки тончайшего льна измяты, чепчик, который некоторое время назад явно украшал головку младенца валяется на ковре.

– Ни единого следа, – покачал головой Гвай после тщательного обследования люльки. – Ни царапин, ни отпечатков… Постойте-ка, а это что?

Предводитель охотников прищурился и снял с резного края колыбели несколько светлых волосков, зацепившихся за острый уголок.

– Алхимика сюда, быстро, – не оборачиваясь, процедил Атрог. – Со всеми инструментами!

Двое суровых мальчиков с медвежьими плечами мигом исчезли, будто их здесь и не было.

– Не стану утверждать со всей определенностью, но эти волосы явно не принадлежат человеку, – сказал Гвай, положив белесые волоски на раскрытую ладонь. – Слишком жесткие и толстые, вьются…

– У человека шерсть такого рода растет только… гм… ниже пупка, – со знанием дела вставил Конан, но Гвайнард и Атрог только руками взмахнули: не лезь, мол, со своими глубокими познаниями.

Не прошло и полуквадранса, как явился алхимик – месьор Аделард. Как всегда в своем безумном балахоне, вышитом магическими символами и остром колпаке «волшебника». Конан, зная, что Атрог и герцогский алхимик друг друга ненавидят, приготовился было к очередному скандалу, немедленно возникавшему при встрече этих двух достойнейших людей, однако сейчас Аделард был непривычно серьезен и собран – надо полагать получил надлежащее внушение, скорее всего лично от герцога.

На Атрога старикан внимания не обратил, зато с Гваем и Конаном раскланялся – к Ночной Страже алхимик относился благосклонно.

– Что у вас, показывайте? – проскрипел Аделард.

– Чья это шерсть, можно определить? Как можно быстрее? – Гвайнард протянул старику обнаруженные волоски.

Алхимик грозно взглянул на верзилу из компании Атрога, который приволок за Аделардом громадный черный мешок, надо полагать, с обязательными «магическими приспособлениями» – сиречь набором амулетов, оберегов и бутылочек с декоктами которыми пользовался этот старый шарлатан.

Волоски были изъяты у Гвая, помещены в прозрачную крохотную колбочку, в которую Аделард принялся наливать различные многоцветные жидкости из своей коллекции отрав. Наконец, случилось необычное – над склянкой сгустилось облачко голубого светящегося тумана и в нем на несколько мгновений ясно промелькнула голова барана. Самого обычного барана, с загнутыми вперед рогами.

– Баранья шерсть, – с непоколебимой уверенностью заявил Аделард. – Никакой ошибки, такие настои еще кхарийцы использовали, а уж они-то в магии разбирались получше всяких там Тот-Амонов с Пелиасами. Да и магия тут такая простая, что врать попросту не может. Однако…

– Однако – что? – Атрог медленно развернулся к старику и устремил на него пронзительный взгляд черных немигающих глаз. – Что-то не так?

– Понимаете, магия показала нам только голову барана, а не животное целиком, как положено, – скрипнул алхимик, преднамеренно обращаясь к Конану и Гваю, а не к Атрогу. – Волшебство должно было показать полный облик животного, а тут… Словно у этого зверя кроме головы ничего нет. Странно…

– Ты хочешь сказать, что может существовать отдельная, живущая сама по себе баранья голова? – процедил Охранитель.

– Не знаю, – пожал плечами Аделард. – Магия показала, кому, а точнее чему, принадлежит шерсть – бараньей голове. И больше ничего. Вдруг остальное тело у этого барашка какое-нибудь другое?

Охотники непонимающе переглянулись, а господин Охранитель лениво повел ладонью, давая понять, что услуги алхимика более не требуются. Аделард еще раз поклонился Стражам и молча ушел с гордо поднятой головой. Атрогов мордоворот послушно потащил вслед за стариком его неподъемную сумку.

– Ничего не понимаю, – нарушил тишину Охранитель короны. – Гвайнард, Конан, есть какие-либо соображения?

– Надо бы допросить свидетелей и подробнейшим образом осмотреть прилегающие помещения, – уклончиво ответил Гвай.

– Вот и займитесь. Если понадобится помощь – я буду у себя в кабинете, зовите немедленно.

На главной башне Райдорского замка отбили третий послеполуночный колокол.

* * *

Родители пропащего дитяти, граф и графиня Девой, обнаружились в соседней зале для приемов. Держались они, надо сказать, со спокойным достоинством, хотя и понимали, что с их полуторамесячным первенцем стряслась нешуточная беда. Здесь же находился и его светлость герцог Варт Райдорский – высокий представительный бородач в черном бархатном костюме и золотой гербовой цепью на шее.

– Мое почтение Ночной Страже, – прогудел герцог, приложив правую ладонь к груди и чуть наклонив голову. – Думаю, вы в курсе произошедшего. Атрог мне докладывал, что охотники взялись за это дело и теперь я уверен, что все обойдется благополучно.

Ни Гвай, ни варвар герцогской уверенности не разделяли – эта история представлялась им чрезвычайно запутанной и почти неразрешимой. Посему никаких объяснений с герцогом не последовало и Стражи сразу начали допрос родителей младенца.

Как и во всех прошлых случаях выяснилось, что граф и графиня спали мертвым сном, ничего не слышали и не видели, проснулись только от криков кормилицы, обнаружившей, что колыбель пуста.

Немедля вызвали кормилицу – сохранялась надежда, что она могла что-либо заметить.

Нянькой графского отпрыска оказалась высокая и полная деревенская девица, однако ее низкое происхождение не давало повода думать о том, что она глупа – дворяне весьма тщательно подбирают себе слуг. Да и взгляд у девы был ясный, цепкий и вполне разумный.

– Начнем с самого начала, – устало сказал Гвайнард, когда кормилица уселась в кресло напротив. – Как тебя зовут?

– Габи, дочь Хомера, ваша милость. Из деревни Аграс, что в графстве Девой.

– Очень хорошо, Габи. Скажи, что произошло после того, как ты покормила ребенка на ночь и уложила спать?

– Господа тоже улеглись, – дева стрельнула глазами на безмолвных графа и графиню, – а я отправилась в соседнюю комнату для прислуги. Сами понимаете, если дитя проснется и начнет плакать, я сразу должна придти… Не спалось, я принялась за вышивание.

– За вечер, до исчезновения малыша, не случалось ничего необычного?

– Вроде нет, – покачала головой Габи. – Один раз заходил месьор десятник стражи… – тут дева слегка покраснела. – Он за мной ухаживает. Пытается, по крайней мере. Я сказала месьору десятнику, что устала и отослала прочь. Все было тихо до того времени, как на башни начали бить первый квадранс после полуночи.

– Так-так, – Гвай подался вперед. – Значит ты точно помнишь время?

– Конечно, ваша милость, чего тут сложного. Кроме того обычно к третьему полуночному колоколу малыш просыпается и я должна его покормить…

– И что же произошло потом?

– Вначале я услышала очень тихое шуршание, не могу сказать точно где – в коридоре, спальне господ или боковой комнате, где ночует камердинер его светлости графа. Тихо так шуршало…

– На что был похож звук? – настаивал Гвайнард.

Дева нахмурилась, подумала, потом встала, попросила у Гвая его куртку из тонкой бычьей кожи, затем положила ее на паркетный пол и потянула за собой за рукав.

– Примерно вот такой звук был, – сказала Габи, а охотники только головами покачали – умная девочка. Идеальный свидетель, как выразился бы Атрог.

– Понятно, – вздохнул Гвай, забирая куртку обратно. – А что потом?

– Через пол-квадранса в господской комнате что-то шикнуло, будто пар из-под крышки котелка вырвался, и сразу раздался непонятный стук и скрип – точно говорю, это люлька скрипела, я ничего не могла перепутать… Я постучалась к господам, но они спали. Решила войти. Колыбель была сдвинута и раскачивалась, ребенка не было. Я сразу начала кричать, прибежала стража. Вот и все.

– Да уж, голос у нашей очаровательной Габи – как у полковой трубы, – вставил герцог Райдорский. – Даже я проснулся, хотя ночую в соседнем крыле.

– Кроме сдвинутой люльки больше ничего необычного не заметила? – продолжал настаивать Гвай. – Пойми, тут важна любая мелочь!

– Заметила, – почему-то шепотом ответила кормилица. – Идемте, покажу.

Вернулись в спальню. Габи сразу ткнула пальцем в отверстие воздуховода, находившееся под потолком в дальнем углу комнаты, над столиком для благовоний, пудры и прочих дамских принадлежностей. – Мне показалось, что в этой дыре кто-то был. Я его не видела, только смутная тень. Увидев меня, он зашипел, будто змея, и уполз в глубину.

– А ведь месячный ребенок в такую дыру запросто пролезет, – тихо сказал Конан Гвайнарду. – Давай-ка глянем.

На столике оказался беспорядок – золотые и серебряные флакончики сдвинуты, некоторые опрокинуты, зеркальце перевернуто. Графиня

Девой немедленно сообщила, что вечером все предметы находились на своих местах.

– Значит, похититель сначала забрался на столик, потом дотянулся до отдушины и залез в нее вместе с добычей, – констатировал Гвайнард, хотя это было понятно и без его слов. – Приведите ко мне каштеляна замка с подробным планом постройки! Посмотрим, куда ведет этот ход!

Прибыл замковый управитель с несколькими свитками. Оказалось что замок был выстроен аж пять столетий назад, а в те времена мало обращали внимания на составление точных планов, однако кое-что сохранилось – увы, это были лишь общие чертежи с минимумом подробностей.

И тем не менее кое-что полезное Ночные Стражи обнаружили – на плане была четко прорисована главная система вентиляции, состоявшая из полых, выложенных кирпичом воздуховодов, тянущихся от самой крыши замка, до подвалов, где хранились припасы и находилась небольшая тюрьма для особо зловредных нарушителей благочиния. Отдушины, ведущие к отдельным комнатам, нарисованы не были, но было ясно, что они связаны с главными воздуховодами.

– Я уверен, что похититель скрылся по одной из шахт и ушел в подвал. Оттуда есть выход в катакомбы под городом, – твердо сказал Гвай. – Там и будем искать. Конан, у тебя ведь есть знакомства с братией «Ночных Цирюльников»?

Варвар молча кивнул, мигом уяснив, что собирается делать Гвай.

– И все-таки, когда вы сможете дать нам ответ, жив мой внучатый племянник или… убит? – напрямую спросил герцог Райдорский.

– Не знаю, – честно ответил Гвайнард. – Ваша светлость, учитывая все обстоятельства, я могу сказать только одно: это крайне сложное дело.

– Ночная Стража никогда меня не подводила, – сказал Райдор. – Постарайтесь уж и на этот раз не оплошать.

– Постараемся. Но твердых обещаний дать не можем. Конан, кажется мы выяснили все, что требовалось. Пойдем заглянем к Атрогу, а потом поедем домой отсыпаться – завтра будет очень тяжелый день. Вы позволите, ваша светлость?

Герцог лишь молча кивнул.

* * *

Райдор – город небольшой, хотя и считается столицей самого крупного герцогства Бритунии. Однако, не взирая на малочисленность населения (всего-то около двенадцати тысяч жителей) и неусыпный надзор за благочинием со стороны грозного и скорого на расправу Атрога Гайарнского, в Райдоре все-таки имелась небольшая, но весьма удачливая гильдия «Ночных Цирюльников» – разумеется, уважались они куда меньше своих коллег по ночному промыслу, сиречь охотников на чудовищ, да и уважать сих «цирюльников», откровенно говоря, было не за что – сплошное ворье. Причем ворье самого разного пошиба, от конокрадов и рыночных карманников до вполне солидных людей, специализирующихся на кражах у ювелиров или богатых купцов.

Атрог был человеком умным и отлично понимал, что человеческую природу не исправишь – надо полагать, отдельные представители людского племени начали воровать с самого сотворения мира – сия пагубная страсть неискоренима и неистребима. Конечно, в большинстве случаев открытого нарушения закона назначалось дознание, и пойманный ворюга отправлялся либо на рудники, либо в подвалы замка герцога. Однако гоняться за каждым карманником – увольте! Ну а если в ходе дознания не удалось ничего доказать, обвиняемый возвращался на свободу, где и продолжал проворачивать темные делишки до времени, пока снова не попадется.

Искренне ненавидел Охранитель короны только одну категорию мошенников – торговцев «дурью», а именно различными видами лотоса, который доставлялся контрабандой в Восхода и Полудня. Изловленный продавец зелья немедленно приговаривался к смерти и переправлялся в столицу, Пайрогию, для показательной казни – герцог Райдор не очень любил такие представления в своем городе, брезговал.

В любом случае, в Райдоре было куда спокойнее, чем в других городах Заката – «цирюльники» старались работать осторожно и попадались на горячем редко, да и неписаный кодекс чести воров запрещал красть у людей бедных, у вдов или тех, кого воры «уважали».

А поскольку Ночную Стражу уважали все, начиная от венценосных особ до распоследних нищебродов, за свое хозяйство охотники могли быть спокойны. И это не смотря на то, что Стражи очень неплохо зарабатывали своим ремеслом и в доме частенько хранились весьма крупные суммы в золоте и серебре.

Желание Гвая пообщаться с «Цирюльниками» было вызвано тем, что основное логово они устроили в катакомбах под городом – там же обитал и местный «король воров» по имени Элам Змеиная Рука. Поговаривают, что Элам является самым удачливым вором во всей округе – по крайней мере он никогда не попадался в цепкие лапы сторожевых псов месьора Атрога, не смотря на то, что ребята из дознавательной управы свое дело знали крепко.

Проникнуть в подземный дворец «короля Элама» было делом сложным – чужаков, не относящихся к братству «цирюльников» там не приветствовали, убежище в катакомбах предназначалось только для «своих». Но, как известно, Ночная Стража обязана знать все и обо всем, а потому Гвай и Конан поутру отправились на окраину города, к грязноватой таверне с неоригинальным названием «Бурлящий котел». Именно здесь могли отыскаться нужные охотникам люди.

Вошли, сели как приличные люди за столик у окна, кликнули девку – кружечка пива никогда не помешает. Конан с едва заметной усмешкой оглядывал ранних посетителей. Все было давно и насквозь знакомо: продувные рожи, фиолетовые кулаки, небритые подбородки и взгляды примечательные – быстрые, оценивающие, словно ощупывающие.

Лица посетителей, как говорится, печатью добродетели не были отмечены – на этих физиономиях стояли совершенно другие печати, как в переносном, так и в прямом смыслах: у двоих красавчиков восседавших за соседним столом багровели клейма дознавательной и судебной управ – это когда раскаленным металлом на правую щеку ставится знак в виде двойного перекрестья, означающий что носитель сего клейма определенную часть своей бурной жизни провел на каторге в Граскаальских горах, на серебряных копях.

Девка пива не принесла – две неподъемные деревянные кружки приволок лично хозяин заведения, при виде которого даже привычный Конан поморщился: синий шрам через всю харю, бельмо на глазу, на лысом черепе что-то вроде лишая, сбитые на костяшках волосатые кулачищи… Словом, красавчик каких поискать.

– Пиво бесплатно, – ухмыльнулся хозяин, отчего его рожа стала выглядеть еще страшнее. – За счет заведения.

– Это с чего ты, Хродгар, стал заниматься благотворительностью? – с деланным недоумением вопросил Гвай. – Сам знаешь, Ночная Стража вполне платежеспособна.

– Так ведь вам здесь не пиво требуется, – преспокойно сказал хозяин. – Рассказывай, что надо?

– Повидаться с Эламом Змеиной Рукой, —

прямо ответил Гвайнард. – Немедленно. Дело серьезное.

– Знаю, что серьезное, иначе бы вы мой кабачок за лигу обходили, – проворчал Хродгар. – Сейчас гонца пошлю. Вы пока ждите и пиво дуйте, свежее совсем…

Пиво и впрямь оказалось весьма неплохим, да и ждать пришлось недолго – спустя полтора квадранса Хродгар молча махнул рукой охотникам, призывая следовать за ним.

Зашли за стойку, миновали закопченную кухню. Хродгар забренчал связкой ключей и открыл скрытую занавесью дверь, за которой оказалась лестница, ведущая вниз.

– Идите, – сказал хозяин. – Внизу вас встретят, проводят.

Лестница оказалась длинной – ступенек пятьдесят. Внизу охотников действительно поджидали – проводником оказался худенький прыщавый подросток, облаченный в немыслимые вонючие обноски. В руке – факел.

–: Меня зовут Лато, гильдия нищих, – запросто представился прыщавый. – Давайте за мной, только не отставать, заблудитесь.

Конан попытался было считать шаги и повороты, но вскоре сбился. Резиденция короля воров была надежно укрыта от бдительного ока властей самой природой.

По мнению охотников они прошли около четверти лиги. Наконец потянулись обитаемые места – естественные пещеры, освещенные масляными лампами. Скверного вида личности, разместившиеся на лежанках или за кособокими столами, спали, чесались, играли в кости, переругивались – на нежданных гостей никто внимания не обратил. Если эти люди появились в катакомбах, значит так надо.

Лато провел Стражей по длинному коридору к небольшой пещерке, вход в которую (вот чудеса!) оказался завешен драгоценнейшей туранской парчой.

– Тута, – коротко объявил мальчишка. – Месьор Элам ждет.

Вошли, оценили. Устроился достопочтенный Элам вполне себе уютно, иной дворянин позавидует. Тут тебе и приличная мебель, и пушистые ковры, серебряная посуда на столе. Неброская роскошь.

– Рад приветствовать гостей, – послышался тихий хриплый голос и из полутьмы на охотников выдвинулся весьма представительный старикан. Облик короля райдорских жуликов оказался вполне благообразен – ухоженная седая бородка, приличный кожаный колет, пояс с цветными камнями. Оружия не заметно – не положено авторитетному вору носить кинжалы или ножи. А взгляд у старичка очень живой, мальчишеский.

– Итак, чем вызван интерес Ночной Стражи к моей персоне? Вы присаживайтесь, сейчас я налью вина…

– В городе неспокойно… – начал было Гвай, но Элам перебил:

– Исчезновения детей? Знаю. Могу дать гарантию, что никто из наших к этому не причастен. Тут что-то другое… И, судя по тому, что Ночная Стража проявила интерес к данному делу, все оборачивается скверно?

– Хуже некуда, – кивнул Гвай. – Младенцев похищает нечеловек, а потом вытворяет с ними такое, что волосы дыбом становятся.

– Тоже знаю, – спокойно ответил месьор Элам. – Кое-кто из моих ребят видел собачку, убитую вчера стражей. Да и слухи в городе нехорошие. Давайте к делу: что вам нужно конкретно от меня?

Гвай рассказал. Особенный упор сделал на то, что похититель скорее всего проникает в город через катакомбы. И потом – воры народ внимательный, может видели чего? Или слышали?

– А еще воры народ довольно скрытный, – усмехнулся старик. – Хорошо, я узнаю. Насчет катакомб… Мы обжили лишь небольшую часть подземелий и у нас пока ничего особенного не случалось.

– Отсюда есть выходы за пределы города?

– Разумеется, – ответил Элам. – Известны как минимум четыре прохода, два выводят к реке, два в лес к Восходу от города. Сами понимаете, человек моего ремесла должен обязательно иметь путь к немедленному отступлению.

– Нам бы хотелось их осмотреть, – немедленно сказал Гвай.

– Это не сложно, – согласился король воров и хлопнул в ладоши: – Эй, там! Лато, бегом ко мне!

Повернувшись к Гваю, Элам пояснил:

– Парень знает все ходы-выходы, проводит. Идти далеко – каждый тоннель не меньше лиги длиной.

– Постараемся управиться до вечера, – сказал Гвайнард и, подтолкнув прибежавшего на зов мальчишку, приказал: – Пошли! Сначала осмотрим тоннели, ведущие в лес. Только нам нужно еще два факела, мне и Конану…

* * *

Как и предполагалась, изначально осмотренные два тоннеля выводили в леса, простиравшиеся почти от стен Райдора, до самих Кезанкийских гор – в первом случае, подземный ход закончился небольшим гротом, за которым начинались заросли боярышника, а еще дальше шумел чистый сосновый лес без густого подлеска. Со вторым тоннелем оказалось сложнее – выход наружу загораживал густейший молодой ельник и дорогу пришлось расчищать мечами.

– Знакомое местечко, – сказал Гвай, осмотревшись. Вокруг охотников к небесам поднимались мрачные сине-зеленые ели, с клочьями паутины на ветвях. В чащобе было темно, будто глубоким вечером. – Мы в полулиге отсюда ловили этеркапа, помнишь?

– Еще бы не помнить, – проворчал Конан. – Ты потом его черепушку герцогу подарил.

– Не герцогу, а герцогскому алхимику, – усмехнулся Гвайнард. – Пошли обратно, все равно ничего путного не нашли…

– Теперь – к реке? – деловито осведомился Лато. – Учтите, там проходы более узкие и сырые, их иногда подтапливает при паводках.

– Какая теперь разница? – обреченно вздохнул киммериец, которому прогулки по подземельям уже смертно надоели. Ну не любил варвар всяческого рода пещеры и катакомбы, поскольку знал, что именно под землей чаще всего и прячутся всякие непотребные создания.

– Точно, что никакой разницы, – подтвердил Гвай и нырнул обратно в тоннель. – Лато, давай вперед! Кто тут проводник, ты или я?

Галерея номер три действительно оказалась подтопленной и пройти к выходу оказалось невозможно.

Тем не менее Гвайнард с самым пристальным вниманием осмотрел наросший на камнях мох и водоросли у кромки воды, после чего сделал вывод, что здесь давным-давно никто не появлялся – ни человек, ни демон, ни любое другое существо крупнее мокрицы: любые следы отсутствовали. Пришлось поворачивать обратно и искать дорогу к последнему, четвертому тоннелю.

Тут уже недалеко, – говорил Лато, уверенно шагая вперед по коридору. – Одна пятая лиги, и мы окажемся у выхода – там крутой склон реки, дыра как раз возле воды… Ой, ваша милость, это чего такое?

Мальчишка внезапно остановился, причем с ходу наскочившие на него Гвай и Конан едва не сбили Лато с ног.

– Вот оно… – прошептал Гвайнард, разглядев, на что указывает проводник. Руки Лато начали вздрагивать и свет факела заколебался. Конан невольно отступил на шаг назад – почему-то находившееся перед ним маленькое существо показалось варвару крайне опасным.

Тварь очень походила на уродца, обнаруженного вчера возле кордегардии Рыночного квартала. Только теперь голова человеческого младенца оказалась приставленной к туловищу некрупной водяной свинки, едва достигавшей трех ладоней в холке.

Самое страшное было в том, что глазки «ребенка» смотрели на людей вполне осмысленно и крайне недоброжелательно. Крошечный беззубый ротик был полуоткрыт, с левого края губ стекала ниточка слюны.

– Сети с собой не взяли, идиоты, – едва слышным шепотом сказал Гвай. – Вот и думай теперь, убивать его или все-таки в этом существе осталось хоть что-то человеческое…

– Взять за шиворот, да сунуть в мешок, – так же тихо ответил Конан и внезапно признался сам себе, что делать это самому ужасно не хочется. Уж больно не нравилась киммерийцу прятавшаяся в подземелье тварюга.

Существо внезапно ответило охотникам тихим тявканьем – так тявкают месячные щенки, когда видят опасность или голодны. И тотчас тварь прыгнула вперед, оказалась прямо перед Лато, от неожиданности выронившего факел, а затем…

Затем Конан четко различил, как из ротика существа на мгновение вылетело нечто вроде тонкого и длинного жала. Почти как у змеи, только оно было не раздвоенным, а острым, как шип или стилет. Жало прокололо драные штаны мальчишки, Лато завизжал как резаный и отшатнулся, падая на спину. Существо тем временем еще раз тявкнуло и со всех ног припустило в темноту.

– За ним? – рявкнул Конан, хватаясь за кинжал, поскольку орудовать мечом в тесноте коридора было невозможно.

– Стой! – Гвай бухнулся на колени рядом с упавшим на камень провожатым. – Ты только посмотри…

Лато хрипел и задыхался, глаза выкатились, губы и лицо посинели. На губах появилась розоватая пена.

– Хватай его, потащим обратно, вдруг у них найдется лекарь? – на одном дыхании выговорил Гвай. – Дорогу помнишь?

– Кажется помню, – здоровяк-Конан забросил мальчишку на плечо, как пушинку. Правда идти теперь приходилось, согнувшись, – потолок тоннеля был слишком низкий.

Когда Лато доставили к пещерке месьора Элама он был.еще жив. Элам быстро уяснил, что его подручного укусило нечто опасное и весьма ядовитое, после чего быстро кликнув кого-то из своих, приказал привести человека, которого назвал «Травником».

Травник, очень пожилой оборванец явился немедленно – еще бы, «король приказал». Надо полагать, этот старец исполнял в резиденции Элама обязанности лекаря и если судить по сумке, наполненной склянками и ржавыми инструментами, которыми пользуются настоящие врачеватели, относительно неплохо разбирался в своем деле.

Лато тем временем стал часто-часто дышать, глаза закатились. Вскоре его начала бить судорога, а потом дыхание и вовсе остановилось, хотя Травник попытался влить в рот пострадавшему какое-то зелье из флакончика темного стекла…

– Умер, – буркнул старикан, хотя это было очевидно. – Что такого с ним стряслось?

– А по твоему мнению? – сквозь зубы процедил Гвай.

– Такое впечатление, что парня укусил Черный аспид, это змея такая. Редкая, но в наших лесах иногда еще можно встретить. Когда это случилось?

– Полтора квадранса назад.

– Странно, – развел руками Травник. – Если не дать укушенному аспидом человеку противоядия он, конечно, умрет, но только через два-три колокола. Яд змеи каким-то образом действует на дыхание, что мы сейчас и наблюдали… Но такая быстрая смерть? Впервые в жизни вижу, а уж поверьте – на покусаных змеями я за свои годы насмотрелся предостаточно.

– Можешь идти, – кивнул Элам и неопрятный старикашка исчез за пологом. Король воров на каблуке развернулся к охотникам:

– А теперь в точности расскажите, что случилось. В наших подземельях доселе не встречалось змей.

– Это была не змея, – угрюмо сказал Гвай-нард и вкратце поведал о происшествии в четвертом тоннеле. Затем он взял нож и, стараясь не касаться кожи умершего, разрезал штанину на правой ноге.

Над коленом красовалась круглая черная отметина, окруженная распухшей побагровевшей кожей, на поверхности которой четко проступила сеть мелких жилок.

– Полагаете, тварь, которую вы ищете и ее… гм… отпрыски, обитает там? – король воров сделал неопределенный жест рукой в сторону, откуда примчались Ночные Стражи со своей печальной ношей. – Может, стоит приказать немедленно завалить вход в тоннель?

– Никаких поспешных решений, – покачал головой Гвайнард. – Пока поставь возле подземного хода полдюжины ребят посообразительнее. Вооружи самострелами, пусть палят во все, что шевелится. Они ни в коем случае не должны подпускать к себе этих тварей. Еще на время можно перегородить проход рыбацкой сетью покрепче. Отыщется в хозяйстве?

– Если понадобится, у меня в хозяйстве и корона Аквилонии вместе с Троном Льва отыщется, – решительно сказал Элам и снова хлопнул в ладоши.

Тотчас примчались трое широкоплечих личностей, причем у одного Конан снова углядел каторжное клеймо на щеке. Выслушав Элама, они молча отправились выполнять приказы, попутно прихватив с собой бездыханное тело Лато.

– Однако, порядок у вас будто у герцогских гвардейцев, – не без доли уважения сказал Гвай.

– Не будь порядка – все давно бы оказались на рудниках в Граскаале, – хмуро парировал Элам. – Ответьте, а вы, месьоры ночные охотники, что собираетесь дальше делать?

– Идти по следу и убить виновника всех этих безобразий, – твердо сказал Гвайнард. – Сейчас нам надо съездить домой, прихватить кой-какое снаряжение и наших друзей. Вернемся ближе к вечеру.

– Может быть, лучше начать охоту днем?

– А какая разница? Днем в подземельях темно так же, как и ночью!

Элам только плечами пожал.

* * *

– Ну и история… – покачивала головой Асгерд, попутно расставляя на столе в «Арсенале» пять серебряных тарелок – к обеду заявился лично Охранитель короны, жаждавший узнать, как продвигается дознание. – Действовать начнем только после наступления темноты – Рэльгонн и его сородичи смогут перекрыть выход из тоннеля на берег реки да и в любом случае окажутся незаменимыми помощниками.

– Об одном прошу, пусть ваш вампир не появляется в городе, – подал голос Атрог, с наимрачнейшим видом сидевший на самом лучшем месте – в специальном «гостевом кресле». – Обыватели и так на грани паники. В конюшнях купца Бархада из Чарнины забили еще одну такую тварь, причем она ужалила конюха и прибежавшего на шум мальчишку с кухни. Оба умерли, конечно. Распространение слухов мне теперь уже не остановить. Но идею позвать на помощь месьора Рзльгонна я поддерживаю самым решительным образом! С его-то способностями…

Атрог, конечно, знал, что трудам Ночной Стражи способствует весьма необычное существо – глава немногочисленного семейства упырей-каттаканов, обитающих в заброшенном замке Рудна, что далеко на Полночь от Райдора. Впрочем, слова «далеко» для упырей не существовало – одной из их прирожденных особенностей было «перемещение через Ничто», сиречь мгновенный «прыжок» на любое расстояние в пределах Хайбории.

Вначале Охранитель относился к подобному сотрудничеству неодобрительно, но когда Гвай растолковал Атрогу, что эти упыри совсем не похожи на вампиров из сказок и по своей воле даже мухи не обидят, смирился.

В конце концов, Гильдия Ночной Стражи лучше знает, с какими из обитающих в этом мире необычных существ дружить, а с какими враждовать.

Если упыри из Рудны не представляют опасности для герцогства и его обитателей – путь живут и благоденствуют.

А если они еще и приносят пользу, помогая охотникам в их тяжком ремесле, то тайная служба Райдора будет их помощь только приветствовать…

– Хуже другое, – сказал Гвайнард. – Ни у меня, ни у Конана не сработали амулеты Ночной Стражи, – он вытащил из-под рубахи литой серебряный оберег в виде головы волка и продемонстрировал Атрогу. – Это означает только одно: никакой черной магии или нечистой силы. Эти… существа если и являются порождением волшебства, то мы имеем дело с каким-то другим колдовством.

– Только это не магия Равновесия, – убежденно сказал Эйнар. – Алое волшебство не дает возможности к извращению сущности плоти, это волшебство Природы, которая не терпит надругательства над собой.

– И не магия Света, – поддержал броллайхэн Конан. – Пелиас из Кофа, Белый маг, рассказывал мне, будто Свет отрицает любые магические эксперименты над человеком и любым другим существом, обладающим разумом.