Текст книги "Черный фрегат"

Автор книги: Чарльз Хоус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

ГЛАВА 13
ТЕМНАЯ ЛОШАДКА

Мало кто удостаивался чести быть вызванным на совет самим Томом Джорданом. Но уж если такое случалось, то человек мог поздравить себя с успехом. Ему было чем похвалиться. Филип Маршам, судя по всему, приглянулся Старику и пришелся ему по сердцу. Это случилось с самой первой встречи, когда Фил ловко уличил Мартина во вранье. Том Джордан ценил смелость Фила и его умение обращаться с оружием. Но, как гласит старинная английская поговорка, «тот, кто льстит своему соседу, часто расставляет сети за его спиной».

В то утро Том Джордан окликнул Фила.

– Эй, боцман, помозгуй-ка вместе с нами. Четыре головы принесут больше пользы, чем три. – С этими словами он взял Фила за плечо и проводил в свою каюту.

Там Джейкоб и помощник оживленно разбирали события прошлой ночи.

– Говорю тебе, – объяснял Джейкоб. – Ястреб зорок и смел, потому что знает, что орел может всегда напасть на него. Без ощущения опасности он зачахнет. Так же и с человеком! Так же и с кораблем!

– Зорок и смел, говоришь, – повторил его слова Старик. В его голосе явно звучала злость и раздражение. – Так что же ты тогда, скажи на милость, не разнес их в щепки одним-двумя бортовыми ударами? – Он повернулся к Гарри Мэлькольму, как бы обвиняя и его тоже.

– Во-первых, – начал Мэлькольм. Говорил он тоже раздраженно, поскольку, как и все, был недоволен исходом сражения. – Мы не дали времени нашим канонирам освоиться с орудиями. Во-вторых, нас подвел порох. В-третьих, коль уж зашел этот разговор, будь он проклят, это была глупая и сумасбродная затея преследовать незнакомое судно, когда у нас на борту всего половина команды, а корабль требует ремонта. И, наконец, последнее – вспомни нашу старую пословицу: «мы знаем то, что знаем». И от этого никуда не деться. – Он еще больше нахмурил брови и глаза его засверкали недобрым блеском. – Мы знаем то, что знаем: среди нас есть такие, которые прямо заявили, что они присоединяются к нам, но в душе они, все равно, остаются против нас.

Голос его был по обыкновению ровный и быстрый, но в нем появились жесткие нотки. Трое переглянулись и все вместе посмотрели на Фила. Он сидел чуть поодаль от них. Их подозрительные взгляды заставили его поежиться.

– Что касается пороха, – холодно заговорил Джейкоб, – то я взял на пробу по щепотке из каждой бочки. – Он выложил на стол семь пакетиков, обернутых страницами из старой книги, внимательно изучил пометки на каждом из свертков и разложил в ряд. – Вот этот, – продолжал он, – из той бочки, которую по приказу Гарри Мэлькольма использовали наши ребята и из которой, без сомнения, в свое время брал порох и сам Кэндл. Он испортился от долгого лежания. Потрите его и вы увидите, какой он мягкий. Я кладу его эту бумажку. А вот другой порох, – он развернул второй пакет, – из новой, только что открытой бочки. Потрите его и увидите, что каждая крупинка твердая и сухая. Так же и с этим. И с этим. Но вот этот, – он поднес каждый из оставшихся пакетиков к глазам, разбирая надписи. Потом отвел далеко руку, чтобы лучше разглядеть написанное. – Этот ни на что не годится, потому что отсырел. Причина в этом, и я покажу вам это наглядно.

Он взял по щепотке из каждого пакетика и каждую щепотку положил на стол на кусок бумаги недалеко друг от друга. Потом взял сухую палочку, обмотал ее конец веревкой, обильно смоченной в селитре, зажег ее с одного конца и поднес к пороху. Раздался легкий взрыв и вспышка. На месте хорошего пороха не осталось и следа. Он сгорел быстро и без дыма, не задев бумагу. Испорченный порох горел медленно, сильно дымил и в некоторых местах прожег бумагу.

Старик выругался про себя.

– Получается, у нас только три бочки хорошего пороха? – спросил он.

– Нет, больше. Последнюю бочку они просто забывали переворачивать. Вся селитра осела вниз. Так что внизу порох хороший. Мы будем переворачивать ее вверх-вниз и восстановим весь порох.

– Я возьмусь восстановить тот порох, который испортился от долгого лежания, – произнес Филип Маршам.

– Ты лучше смотри за парусами и такелажем, боцман, – криво усмехнулся Джейкоб. – Ты будешь перемалывать порох. С этим ты справишься. Но селитру буду класть я. Я научу тебя делать такой порох, какой пожелаешь – белый, красный, синий или зеленый.

Трое склонились над столом, разглядывая порох. Джейкоб был единственным, кто спокойно воспринял события прошлой ночи. Капитан и помощник кидали друг на друга недовольные взгляды. От них недовольство распространялось на всю команду.

Половина матросов проснулись на утро с головной болью. В этом они могли винить только собственную глупость. У других было такое настроение, как будто они засыпали с надеждой заполучить огромные сокровища, а вместо этого нашли под подушкой только морскую гальку. «Дикобраз» не обогатил их, зато они изрядно пострадали от его игл. На корабле начались раздоры. В трудной ситуации пираты забывают о дружбе. Неудачи разобщают их.

– Покончим с этим, – сказал, наконец, Старик. Он отодвинул в сторону пакеты с порохом и скрестил на груди руки. – Мы теряем время. Среди нас есть вор.

– Вор? – Лицо боцмана покраснело от ярости, потому что все трое разом уставились на него.

Старик и Гарри Мэлькольм обменялись быстрыми взглядами, а Джейкоб плотно сжал тонкие губы и нахмурил брови.

– Итак, – возмутился Фил, – вы обвиняете меня в воровстве!?

– Кто-то, – начал Старик, тщательно подбирая каждое слово, – задумал хитрый заговор против нас.

– Продолжай, продолжай!

– У меня нет сомнений в том, что у этого человека рубашка трещит по швам от злости.

В каюте наступило тягостное молчание. Джейкоб хмуро переводил взгляд с одного на другого. Фил невольно занял оборонительную позицию. Он отступил назад и смотрел на них не отрываясь.

– Без сомнения, он очень хитрый малый, – прервал молчание Гарри Мэлькольм, – и здорово замаскировался. Но ему стоит помнить, что он может погубить себя собственными же руками.

Капитан и помощник переглянулись, и Старик едва заметно улыбнулся. И опять его улыбка появилась так же быстро, как и исчезла.

– Нет, Филип, тебя мы ни в чем плохом не подозреваем. Но тебе следует повнимательнее присмотреться к своей команде. Кто-то что-то подстроил, чтобы вывести корабль из строя. Теперь мы должны как можно быстрее добраться до ближайшего берега, чтобы все трусливые предатели смогли покинуть нас. Но тебя, Фил, мы ни в чем плохом не подозреваем.

Говорил он мягко, но все трое смотрели на Филипа Маршама, как коты на мышь. Юноша был не так глуп и знал, откуда этот взгляд.

Лица у них были суровые. У одного – проницательное и даже красивое, но в какой-то дьявольской манере. У другого – более простое, но вдумчивое и с печалью скрытого эгоизма. У третьего – немолодое, мудрое и корыстное. Глаза капитана и помощника смотрели холодно и жестко. Лицо Джейкоба не выражало ничего. Он был слишком поглощен своими мыслями.

Весь этот день Джейкоб сидел на корточках на палубе и возился с досками и инструментами. Он выбирал крепкое, добротное, просушенное дерево без сучков и зарубок. Плотник по его указанию тщательно обстругивал доски. Под рукой у Джейкоба лежали линейки, небольшой угольник и циркуль. С особенной тщательностью он начал что-то вырезать на доске, действуя по одному ему ведомому плану. Так он проработал до самой ночи. Время от времени он хмурил брови, лицо его принимало сосредоточенное выражение и он что-то тщательно высчитывал. Потом приказал принести ему уголь и ступку. Уголь он тщательно потолок в мелкий порошок и перемешал с льняным маслом. Полученной смесью он намазал доску, над которой до этого долго трудился. Он внимательно смотрел на нее, то и дело трогая рукой. Масло он перелил в чашку, которую нашел в шкафу в главной каюте, и этим маслом начисто протер доску. На дереве черным рельефом осталось то изображение, которое он так жаждал получить – цифры и деления.

Он взял свое изделие и ушел с ним в каюту. Там при свете фонаря он разложил свои инструменты и просидел до поздней ночи. Дверь была открыта и проходившие мимо видели, как он низко склонился над столом. Наконец, он выпрямился, откинулся назад и вздохнул с облегчением. Он был, как всегда, серьезен. Работа была сделана – грамотно и умело. На столе перед ним лежали пассажный инструмент и масштабная линейка.

– Вот с этим, – сказал он, обращаясь к Старику. Старик сидел напротив него, спокойно курил трубку и потягивал вино. – И с тем, что вор все-таки нам оставил, мы можем вести корабль, куда захотим.

Старик внимательно изучил пассажный инструмент. На нем причудливо и замысловато красовались какие-то цифры и пометки. Не обращая внимания на слова Джейкоба, Старик пробормотал:

– И все-таки я подрежу крылышки этой пташке.

– Хоть он и хитер, но у меня такое чувство, что он попадется в силки, – произнес Джейкоб как всегда спокойно и серьезно.

– Тот ли он, о ком мы думаем, или нет, – продолжал Старик. – Но я устрою ему такую западню, в которую попадется самая хитрая лисица. – При этих словах его худое лицо исказила злобная гримаса, а на губах появилась жестокая улыбка.

ГЛАВА 14
ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ, ПРЕВОСХОДНЫЙ КОК

Астрологи и прорицатели предсказывали судьбу во все времена. Они смотрели на звезды и говорили что-то в таком духе: «Опасайтесь того-то и того-то, ибо это Дьявол строит свои козни, чтобы погубить вас». Возможно, в этом был свой смысл. Когда же моряк обратится за помощью к астрологу, чтобы тот подсказал ему, куда плыть дальше, то он, вероятнее всего, наткнется на ученого дуралея, который, задумчиво почесав подбородок, важно произнесет: «Что же, давайте разберемся. Созвездие Козерога влияет на заболевания коленных суставов, лодыжек, проказу, чесотку и опухоли. Оно распространяет свое влияние на плодородные земли, неурожайные поля и загоны для скота, а также и на корабли и все, что с ними связано». Дальше он пустится в пространные рассуждения о неизменных углах и восходящей звезде, которая вот уже четвертую неделю занимает на небе свою точку. Но в это самое время может произойти как раз то неожиданное и вполне земное событие, которое и окажется роковой проделкой Дьявола и нарушит ваше спокойствие.

Вот о таких, на первый взгляд случайных событиях, и пойдет дальше речь. Они случаются внезапно, но способны в корне изменить весь дальнейший ход событий.

Спустя неделю после того, как «Роза Девона» взяла курс на юг, матросы заметили вдали судно. Был полдень. Неизвестный корабль, похоже, не желал встречи с «Розой Девона» и спешил скрыться из виду. Это была набольшая тихоходная пинка. «Розе Девона», несмотря на отсутствие бизань-мачты, удалось без труда нагнать ее. Еще за два часа до наступления темноты они взяли судно на абордаж. На его борту было всего двенадцать матросов. Все они ужасно перепугались, когда черный фрегат накрыл их своей тенью. Чтобы избежать еще более горькой участи, они сдались без сопротивления и все без промедления согласились перейти на борт «Розы Девона». Они сами перенесли весь свой скудный груз соленой рыбы с корабля на корабль и взяли с собой шлюпку. Рыбаки не проронили ни звука, когда их новый капитан и его люди грабили судно и самих матросов. Пираты забрали все – кольца, ножи, и даже сняли одежду с пленных. Итак, «Роза Девона» с грузом награбленного и новобранцами на борту вновь распустила паруса и продолжала свой путь.

Один из захваченных матросов начал было проявлять слабое недовольство происходящим, но тут же получил удар по голове. Старик нашел его мертвым на палубе и выбросил за борт. Больше с рыбаками никаких проблем не было.

Уже не было тайной, что среди самих пиратов на «Розе Девона» назревает беспокойство. Старик приказал боцману созвать всех наверх на палубу тогда, когда там происходила смена караульных.

Он стоял на юте и, облокотившись на орудие, смотрел вниз на лица собравшихся. На лице его застыла недобрая улыбка.

– До меня дошли слухи, – начал он, – что кто-то выражает недовольство тем, что мы не смогли захватить «Дикобраз». Это был простой кеч, но количество матросов на нем и число пушек превосходило наши. Другие жалуются на то, что взятая недавно пинка не представляет никакой ценности. Но я хочу напомнить, что теперь наша команда пополнилась еще одиннадцатью матросами, а это дороже золота.

Старик переводил взгляд с одного на другого, и его тонкое лицо опять покрылось мелкими морщинками, за которые его так и прозвали. На палубе собралась вся команда. Мартин и повар, Филип Маршам и Вилли Конти, Пол Крэйг и Джо Кирк, одноглазый плотник и другие матросы. Никто из них, за исключением, пожалуй, только Гарри Мэлькольма и старика Джейкоба, не мог сказать с полной уверенностью, какие мысли кроются в голове Тома Джордана.

– Я предлагаю положить конец этому недоразумению. Разве я вам не говорил, что эти северные широты годятся только для трусливых ворон? Разве я не говорил, что мы должны плыть на юг и там искать добычу, достойную орлов? Мы выберем удобную гавань у одного из тенистых островов, там, где водится крупная рыба и растут сочные фрукты. И там мы построим свой собственный город. Мы будем взимать пошлину с испанских королевских судов. У их знати мы возьмем женщин, золото и вино. Мы будем жить в свое удовольствие, купаться в роскоши и богатстве и упиваться негой.

Некоторым такая речь пришлась по душе, но кое-кто еще сомневался. Старик прочитал это по их лицам и снова обратился к собравшимся:

– Высказывайтесь! Я хочу, чтобы все прямо говорили, что они думают.

– Все это сказки, – проворчал один из матросов. – А пока у нас только одни беды. Беды и кастрюли с рыбой.

– И я думаю, – подхватил другой, – что мы и дальше будем обходиться соленой рыбой и ворованным мясом. И не видать нам ни хорошего вина, ни золота, ни красивых женщин.

– Глупая мысль, – ответил Старик.

Он улыбнулся и слова прозвучали не обидно. Таких недовольных речей он не боялся. Старик охотился за другой птицей.

Джейкоб поднялся со своего места и все замолчали, выжидая, что он скажет.

– Надо положить конец всем этим разговорам, – говорил он медленно. – Сейчас мы идем на юг и сворачивать с этого пути было бы откровенной глупостью.

Матросы ждали продолжения, но Джейкоб замолчал и отвернулся.

Неожиданно заговорил Старик.

– Эй, Вилли, – он нашел глазами того, к кому обращался, – а что скажешь ты?

Вилли Конти встретился глазами со Стариком и побледнел.

– Я скажу, – ответил он, – что до тех пор, пока у нас на борту есть запасы рыбы, мы можем не волноваться о провианте.

– В твоих словах есть доля правды, – дружелюбно улыбнулся Старик, но ответ ему не понравился. Вилли Конти понял это по его взгляду.

– Кок, ступай и свари нам рыбы. И побольше.

Шепот приглушенных голосов перерос в смех.

– Слушаюсь, капитан! – громко отозвался кок.

– За наше долгое путешествие и все несчастья мы получим кастрюлю рыбы. – Так говорили моряки, расходясь по своим местам. Если раньше это заставляло их невольно ворчать, то теперь они весело смеялись. Они смотрели на это как на забаву и отпускали по этому поводу шуточки, смешные и не очень.

А повар крикнул своего помощника и приказал ему достать ящик рыбы и поставить кастрюлю на огонь. При этом он каждый раз дергал юношу за ухо, так что уши у бедняги распухли и покраснели.

Старик повернулся к Гарри Мэлькольму:

– Ты видел, как это парень ловко свернул за угол? Его хитрый вид говорит сам за себя. Чертовски скользкий тип. У меня уже руки чешутся перерезать ему глотку.

– Сейчас это было бы очень глупо. Где есть один, там всегда найдется другой. И один поможет нам выйти на второго.

Старик хрипло рассмеялся в знак одобрения и поддержки. Они понимали друг друга с полуслова. Сейчас оба ушли с палубы, довольные собой и своими действиями.

Внизу на камбузе весело кипел чайник. Повар светился от гордости за то, что у него есть помощник, которым можно понукать. Он подгонял беднягу шлепками направо и налево. Он запустил в него сковородкой, когда плита задымилась больше обычного, швырнул ему в лицо полную горсть муки, когда тот замешкался с дровами. А когда помощник случайно разлил кружку воды, кок в ярости набросился на него и повалил на пол. Юноша сделал слабую попытку защищаться, но кок схватил его за волосы, приставил к его груди нож и поклялся пустить ему кровь. Да, повар был на редкость в веселом расположении духа. Он изрядно выпил из припрятанного специально для себя бочонка и постепенно становился все веселее и заносчивее. Вино совсем затуманило ему голову. Он был пьян намного сильнее, чем думал.

– Пошевеливайся, свинья! Чертово отродье! – орал он. – Выложи рыбу и отбери лучшие куски для капитана. Позови мальчишку и пусть он поторапливается! Пошевеливайся, отнеси эти блюда в каюту! – С этими словами он отвесил бедняге такой подзатыльник, что сбил его с ног.

Юноша бросился исполнять указания. Кок, довольный своим положением, уселся с бокалом вина в руках и продолжал пить. Свирепым взглядом он следил, как носятся взад-вперед напуганные помощник и мальчик от капитана.

– Это самое замечательное и превосходное вино, – кок рукавом вытер лысину. – Мне повезло, что я припрятал его для себя. Честно говоря, я с большим удовольствием буду коком, чем капитаном. Все съестные припасы в моих руках и я могу есть все, что пожелаю. Даже капитан, да что там, сам Лорд-адмирал Англии глупее меня. Рыба, говорите? Нет, это не для меня. Пусть ее едят другие. – Он уже не замечал, что говорит в пустоту. В кухне не было даже его помощника. – Честное слово, я замечательный, превосходный кок! Я могу стать капитаном. Я могу даже стать управляющим какой-нибудь плантации и жениться на красивой испанке с большим приданым. У нее должно быть очень большое приданое, если она хочет стать моей женой. Да, я замечательный, превосходный кок.

Чем больше он пил, тем глупее становился. Через некоторое время он наклонил голову, прислушался и произнес:

– Я слышу крики! Похоже, они кричат мне «ура!». Вот они спускаются, чтобы отдать мне честь. Честное слово, я самый замечательный и превосходный кок! Рыба им понравилась. Ну и дураки же они, что едят ее!

Он так и сидел, склонив голову набок, когда в кухню ворвались матросы.

– Пришли за добавкой рыбы? – закричал он. – Кастрюля вон там. Что? Что вы говорите? Вы что, с ума сошли, ребята? Вы сами не знаете, с кем вы разговариваете!

– Придурок! Негодяй! Мошенник! – орали они. – Сейчас ты у нас получишь! Ты что, не слышал крики? Решил надуть нас?

С этим словами двое из них схватили его за голову, а двое вцепились ему в ноги. Они обмотали его веревкой и поволокли на лестницу. Свободный конец веревки они бросили вверх. Человек у люка поймал его и потащил повара наверх. Тот визжал и брыкался, как толстый боров. Они втащили его в каюту. Со всех сторон на него сыпались проклятья. Матросы швыряли в него куски рыбы. Его с трудом поставили перед столом, напротив Старика и Гарри Малькольма. Все были вне себя от ярости.

– Черт побери этого кока! – выругался Старик. – На закуску мы посмотрим, как ты будешь есть эту рыбу, которую мальчишка принес нам. – Он с грохотом поставил перед поваром огромное блюдо. – Ешь это. Ешь все до последней косточки, или я сам зарежу тебя и поджарю на ужин.

– В чем дело? – пробормотал кок. Он немного протрезвел от такой встряски и был слегка озадачен, но все еще полностью доволен собой. – Кости есть я не буду. Они острые и могут застрять в горле. А вот мясо отменное. Я с удовольствием отведаю кусочек. Я так старательно трудился, чтобы его приготовить, что даже крошки не попробовал, хотя умирал с голоду.

– Ешь, – настаивал Старик и криво усмехнулся.

Кок подозрительно огляделся по сторонам. Чего-то он все-таки недопонимал. Потом он запустил руку в тарелку, взял огромный кусок рыбы и затолкал его в рот.

– Ешь, – приговаривал Старик, – ешь наш драгоценный кок!

На лице повара появилось странное выражение. Он потянулся рукой к горлу, как будто хотел вытащить кусок обратно.

– Нет, ешь! – остановил его Старик. – Не трать понапрасну продукты. Здесь много рыбы. Тебе придется долго ее есть. – Он улыбнулся, но по глазам было видно, что ему не до шуток.

Повар побледнел, стал задыхаться и судорожно хватал ртом воздух.

– Воды! – слабо попросил он. Его рот был битком набит рыбой.

– Нет, обильное питье совсем затуманило тебе голову. Ешь!

С невероятными усилиями кок все-таки проглотил рыбу. В глазах у него потемнело. Рыба была такая соленая, что у него перехватило дыхание.

– Воды, воды! жалобно стонал он. – Сжальтесь, капитан! Я умоляю вас, дайте воды!

– Ешь! – не сдавался Старик.

Гарри Мэлькольм усмехнулся, а матросы у двери разразились громким хохотом. Кок опустился на колени и протягивал вперед руки.

– Нет, капитан, я не выдержу этого!

– Ешь, наш незаменимый кок!

– Нет, капитан…

– Идите сюда, ребята, и затолкайте эту рыбу в его прожорливую глотку.

Трое матросов схватили повара, но он плотно сжимал рот. Тогда один из них просунул ему между зубов нож.

– Я съем, я съем, – заскулил он.

Они отпустили его. Он поднялся с пола и начал есть. То и дело он просил воды, но матросы только смеялись в ответ. То и дело он останавливался, и тогда Старик кричал: «Ешь!». Когда же тарелка, наконец, опустела, а повар почти валился с ног, Старик произнес:

– На тебя наденут кандалы, и так ты просидишь сутки без капли воды. Это будет тебе уроком и научит кое-чему. Во-первых, прежде, чем приступать к готовке, ты будешь тщательно взвешивать соль, чтобы пища получилась съедобной. А во-вторых, для большей осмотрительности, ты впредь будешь сам пробовать те блюда, которые готовишь для команды.

Матросы выволокли его на палубу и надели кандалы. Перед ним они поставили большую тарелку с рыбой. Каждый желающий мог кинуть в него кусок. Теперь он ругал себя за глупость, клялся, что никогда больше не будет так напиваться, и постоянно просил воды.

Шло время. Солнце делало его жажду еще более невыносимой, но с наступлением ночи ему стало немного легче. Голова его свесилась, и он заснул.

Среди ночи он проснулся, потер свою больную голову, несколько раз глубоко вздохнул, чтобы смягчить горящее горло, и снова погрузился в беспокойный сон. Ему снились огромные бочки с чистой, искрящейся водой. Сквозь дрему он слышал голоса. Они жужжали у него в ушах, как назойливые мухи, но он их почти не замечал. Он забыл о мире, а мир забыл о нем. Его огромная туша неподвижно лежала на палубе, скрываемая тенью. Никто о нем не вспоминал.

Наконец, он услышал чей-то голос:

– Тем не менее тебе следует быть более осторожным и осмотрительным.

Ему ответил другой голос:

– Его я не боюсь, несмотря на все его хитрые уловки. Надо просто постараться поменьше с ним сталкиваться. Многое из того, что происходит на корабле, до него не доходит.

Повар беспокойно завозился, открыл глаза и увидел двух человек. Они стояли рядом, облокотившись на перила юта.

– Что касается ума, то ты отводишь ему меньше, чем он того заслуживает, – произнес первый говоривший. – А в другом случае, ты приписываешь ему значительно больше, чем следует.

Повар пошевелился и застонал. Первый из говоривших усмехнулся, и это привело кока в ярость.

– Наш бесценный кок! – тихо произнес один из них. По голосу несчастный повар догадался, что это был Филип Маршам.

Говорившие не называли ни одного имени и обменивались такими витиеватыми фразами, которые были поняты только им двоим. Их негромкие голоса были едва уловимы, но злость обострила слух повара и его сообразительность. Он лежал и ловил каждую фразу, которая до него долетала.

– Меня с самого начала озадачило то, – продолжал второй голос, – как легко ты ладишь со своим приятелем, с которым повстречался по дороге.

– Он по-своему хороший малый.

Второй недовольно фыркнул.

– А меня всегда удивляло, как парень с такими представлениями вообще оказался на море, – ответил Фил.

– Я бы наверное никогда и не попал бы сюда, не будь капитан Фрэнсис Кэндл моим крестным отцом.

– Что до меня, то я видел обе стороны жизни. Если бы не то, что произошло, я был бы вполне доволен тем, где я сейчас нахожусь.

– Что же случилось?

Фил замялся. Разговор у них шел легко и свободно, но об этой стороне жизни Фил никому не рассказывал.

– Ну, – Фил понизил голос, – во-первых, я впервые увидел своего деда, а во-вторых, я встретил одного пожилого рыцаря, который завоевал мое уважение, так же как и тот, кого мы оба знаем. Пойдем, пройдемся немного.

В эту ночь, когда они прохаживались по палубе плечом к плечу, Фил поведал своему другу о том, какой была его жизнь и какой она могла бы быть. Как бы между прочим, он упомянул и девушку из гостиницы.

Повар остался наедине со своими мучениями и мыслями. Терпеть он больше не мог. Жар в горле заставлял работать его мозги. Он снова и снова прокручивал в голове обрывки подслушанного разговора. Откровенно говоря, он не уловил и малой толики из того, что они в него вкладывали, но сейчас он был в таком состоянии, что готов продать свою бесценную душу за глоток воды. И EOT подвернулся хороший шанс. Если удача не отвернется от него, думал он, то ему удастся расстаться с кандалами.

Он ждал и мучительно, когда настанет подходящий момент. И вот произошла смена часовых. Среди новых караульных на палубе он заметил своего старого приятеля. Ему стоило многих трудов простить его за то, что тот вместе со всеми швырял в него рыбу, но он пересилил себя и тихо окликнул его по имени.

Матрос подошел к нему, посмеиваясь. От этого коку еще труднее было просить его о помощи, но он проглотил обиду, насколько это позволяло его пересохшее горло, и прошептал, что ему срочно нужно передать капитану кое-какие секретные сведения.

На эту просьбу матрос ответил тем, что сжал руку в кулак, просунув большой палец между средним и указательным.

– Не показывай мне кукиш, – завыл самый замечательный кок. – Я услышал кое-что очень важное. Быстро беги к капитану, и тебе это зачтется.

Некоторое время они препирались, но в отчаявшемся голосе повара было что-то искреннее, что заставило его приятеля поверить ему. С кормы он заметил, что в главной каюте еще горит свет. Тогда он собрал все свое мужество и постучал.

– Войдите! – раздался резкий голос.

Матрос открыл дверь, просунул голову внутрь и увидел, что Старик сидит за столом один. Он быстро огляделся по сторонам, боясь встретить холодный взгляд Гарри Мэлькольма, но тот лежал в углу на кровати. Тогда он закрыл за собой дверь и зашептал:

– Он клянется, что это правда, что затевается что-то недоброе. Это кок сказал мне об этом. Он умолял меня сообщить вам. Больше он ничего не сказал. Я имею в виду кока.

– А, наш славный кок. – В раздумье Старик оглядел матроса с головы до пят. – Ладно. Сними с него кандалы и приведи сюда. – И он бросил матросу ключи от цепей.

Через некоторое время, пошатываясь, вошел повар. Он закрыл за собой дверь, бросил ключи на стол и повалился на стул.

– Итак, – произнес Старик, – что это за история, о которой мне рассказали?

– Воды, – жадно выдохнул кок. По дороге он задержался у бочки и выпил добрых пол-литра, но не хотел, чтобы Старик знал об этом.

Старик улыбнулся:

– Иди пей, если твоя история стоит этого. Но помни, если я сочту, что это не так, за каждую выпитую кашпо воды ты заплатишь каплей своей крови.

Кок бросил на капитана подозрительный взгляд, но к воде все же подошел и вернулся назад, вытирая губы.

– Выкладывай, что у тебя, – приказал Старик.

Голос повара дрожал. Он был неуверен в том, насколько серьезным покажется капитану его рассказ. Лицо Старика еще больше заставляло его сомневаться. От начала и до конца с его губ не сходила холодная, жестокая усмешка.

– Это был боцман и молодой Конти, – произнес кок.

– Так!

– Они стояли на юте, потом прохаживались по палубе рука об руку и говорили о всяких вещах.

– И что же они говорили?

– Они говорили о чьей-то несообразительности. Я не могу точно сказать, чьей, потому что они начли насмехаться надо мной. Конти недоумевал по поводу поведения боцмана. Он хотел, чтобы тот что-то сделал.

– Продолжай, – Старик откинулся назад, пристально смотрел на пыхтящего кока и улыбался. А повар изо всех сил напрягал извилины, чтобы выжать из себя историю поинтересней.

– Больше я почти ничего не слышал. И все же, сказал я себе, капитан должен это знать.

– Ну и пустая же у тебя голова! Ее видно насквозь, – рассмеялся Старик. – Неужели ты думаешь, что здесь есть, что слушать? Мне хочется содрать с тебя кожу и засолить, но я прощаю тебя. Потому что у меня мягкое сердце, которое легко разжалобить. Ступай к себе и ложись спать.

Кок в спешке удалился, украдкой бросив взгляд на Гарри Мэлькольма. Его он боялся почти так же, как капитана. Причины он не понимал, но почувствовал, что его бессвязная история сослужила ему добрую службу.

Когда он ушел, Старик повернулся к помощнику.

– Ты слышал его? Что ты об этом думаешь? – спросил он.

Гарри Мэлькольм поднял голову и тихо рассмеялся.

– Наш славный кок жадно искал повод, чтобы избавиться от своих оков. Ты слышал, как он плескался в бочке? Что касается его истории, то мы знаем, то, что знаем. И не более того.

– Несообразительность! Хотел бы я знать, что они имели в виду.

– В Баракао мы это увидим, – ответил Гарри Мэлькольм. – Ни один человек, ни целая дюжина не смогут причинить нам вреда, пока мы не доберемся до суши.

– А когда мы, наконец, доберемся, что с Божьей помощью произойдет скоро, то тогда и посмотрим, у кого окажется больше сообразительности в решающий момент.

Старик вытянул ноги и зевнул, а Гарри Мэлькольм негромко засмеялся.