Текст книги "Эпизод из жизни мистера Ваткинса Тотля (старая орфография)"

Автор книги: Чарльз Диккенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Миссъ Лиллертонъ, сказалъ Габріэль: – могу ли я просить васъ?

– Извольте, съ величайшимъ удовольствіемъ.

– Тотль, помоги миссъ Лиллертонъ; передай графинв. Благодарю.

(Пантомимный разговоръ со стороны Парсонса не прекращался.)

– Скажи, Тотль, бывалъ ли ты когда нибудь въ Суффолкѣ? сказалъ хозяинъ дома, сгарая нетерпѣніемъ разсказать одно изъ семи запасныхъ своихъ приключеній.

– Никогда, отвѣчалъ Тотль, прибавивъ, въ родѣ оговорки, что онъ бывалъ когда-то въ Девоншэйрѣ.

– Вотъ какъ! отвѣчалъ Габріэль. – А со мной въ СуФфолкѣ случилось весьма замѣчательное приключеніе, уже много лѣтъ тому назадъ. Неужели тебѣ не случалось слышать, какъ я разсказывалъ объ этомъ?

Мистеру Ваткинсу Тотлю случалось слышать эту исторію изъ устъ Парсонса разъ четыреста; но, безъ сомнѣнія, при этомъ случаѣ онъ выразилъ величайшее любопытство и обнаружилъ крайнее нетерпѣніе выслушать ее въ четыреста-первый разъ. Вслѣдствіе этого мистеръ Парсонсъ приступилъ къ разсказу, на зло всѣмъ остановкамъ, которымъ, какъ наши читатели, вѣроятно, замѣчали, хозяинъ дома въ подобныхъ случаяхъ часто подвергался. Мы постараемся объяснить на дѣлѣ эти остановки.

– Въ бытность мою въ Суффолкѣ…. началъ мистеръ Парсонсъ.

– Марта! возьми прочь холодное, сказала мистриссъ Парсонсъ. – Извини, пожалуста, мой другъ!

– Въ бытность мою въ Суффолкѣ, снова началъ мистеръ Парсонсъ, бросивъ нетерпѣливый взглядъ на жену, которая показывала видъ, что вовсе не замѣтила этого: – тому ужъ много лѣтъ назадъ, обстоятельства заставили меня съѣздить въ городъ Кладбище св. Эдмунда. По дорогѣ мнѣ предстояло останавливаться на главныхъ станціяхъ; поэтому, для лучшаго удобства, я поѣхалъ въ кабріолетѣ. Я выѣхалъ изъ Судбири въ темную ночь около девяти часовъ; пора была зимняя, дождь лилъ какъ изъ ведра, вѣтеръ завывалъ между деревьями, разсаженными по краямъ дороги, и я принужденъ былъ ѣхать шагомъ; ночь такая была темная, что я съ трудомъ могъ различать мои собственныя руки….

– Джонъ! прервала мистриссъ Парсонсъ, тихимъ и вмѣстѣ съ тѣмъ сердитымъ голосомъ: – пожалуста не разлей ты супа.

– Фанни! сказалъ Парсонсъ, съ сильнымъ нетерпѣніемъ: – мнѣ бы очень хотѣлось, чтобы ты отложила свои хозяйственныя наставленія до болѣе удобнаго времени. Согласись, мой другъ, что эти постоянныя прерыванія весьма непріятны.

– Другъ мой, я не прерывала тебя, сказала мистриссъ Парсонсъ.

– Но я говорю, что вы прервали мой разсказъ, съ видомъ упрека сказалъ мистеръ Парсонсъ.

– Какой же ты странный, мой другъ! Я должна же наконецъ смотрѣть за прислугой и приказывать ей. Я совершенно увѣрена, что еслибъ Джонъ пролилъ супъ на новый коверъ, то ты же первый поставилъ бы это въ вину мнѣ, увидѣвъ завтра по утру пятна на коврѣ.

– Ну, хорошо, хорошо! равнодушно сказалъ Габріэль, убѣжденный, что если дѣло коснулось до ковра, то ему слѣдовало оставить свои возраженія. – Кажется, я сказалъ, что ночь была такая темная, что я съ трудомъ могъ различать мои собственныя руки. Дорога была совершенно безлюдная, и увѣряю тебя, Тотль (послѣднія слова были сказаны съ намѣреніемъ завладѣть блуждающимъ вниманіемъ Тотля, которое было отвлечено конфиденціяльнымъ переговоромъ между мистриссъ Парсонсъ и Мартой, сопровождаемымъ передачею огромной связки ключей), увѣряю тебя, Тотль, что чувство моего одиночества начинало сильно тревожить меня….

– Подавай пирогъ мистеру Парсонсу, снова прервала мистриссь Парсонсъ, отдавая приказаніе слугѣ.

– Другъ мой! замѣтилъ мистеръ Парсонсъ женѣ своей, съ весьма угрюмымъ видомъ. – Въ это время, какъ я повернулъ съ дороги, продолжалъ Габріэля: – лошадь моя вдругъ остановились и сильно стала рваться назадъ; я подтянулъ возжи, выпрыгнулъ изъ кабріолетки, подбѣжалъ къ мордѣ лошади и увидѣлъ, что на самой серединѣ дороги лежитъ человѣкъ, лицомъ кверху. Сначала я думалъ, что онъ былъ мертвый; но нѣтъ! онъ былъ живъ, и, во видимому, съ нимъ не случилось никакого припадка. Онъ вскочилъ на ноги, сложилъ руки на труди и, бросивъ на меня такой выразительный взглядъ, какого ты не можешь представитъ себѣ, закричалъ….

– Не угодно ли пуддинга? сказала мистриссъ Парсонсъ.

– O, Боже мой! воскликнулъ Парсонсъ, доведенный на этотъ разъ до отчаянія. – Тотль, выпьемъ вина. Я вижу, что въ присутствіи мистриссъ Парсонсъ нѣтъ возможности говорить что нибудь дѣльное.

Это нападеніе было принято весьма обыкновеннымъ образомъ. Мистриссъ Парсонсъ самымъ скромнымъ полу-голосомъ обратилась къ разговоромъ къ миссъ Лиллертонъ; старалась доказать при этомъ случаѣ нетерпѣливость мужчинъ вообще; намекнула, что этотъ недостатокъ особенно замѣтенъ въ ея мужѣ, и кончила замѣчаніемъ, что она одарена превосходнѣйшимъ характеромъ, иначе никогда бы не вынесла подобныхъ вещей. И дѣйствительно, трудно было бы повѣрить, что ей приходилось переносить иногда, еслибъ кому нибудь удалось видѣть ее въ ежедневной жизни. Продолжать разсказъ показалось бы для всѣхъ скучной матеріей, а потому мистеръ Парсонсъ, не входя въ подробности, заключилъ тѣмъ, что человѣкъ, котораго онъ встрѣтилъ, былъ помѣшанный, и что онъ убѣжалъ изъ сосѣдняго сумасшедшаго дома.

Наконецъ собрали со стола; дамы удалились въ гостиную, гдѣ миссъ Лиллертонъ сѣла за фортепьяно и играла изумительно громко. Мистеръ Ваткинсъ Тотль и мистеръ Габріэль Парсонсъ болтали разный вздоръ до окончанія второй бутылки. Отправились въ гостиную, мистеръ Парсонсъ предувѣдомилъ пріятеля, что онъ условился съ женой оставить его съ миссъ Лиллертонъ наединѣ, сейчасъ же послѣ чаю.

– Послушайте, сказалъ Тотль, поднимаясь съ Парсонсомъ по лѣстницѣ; – не лучше ли отложить это до… до…. ну, да положимъ хоть до завтра?

– Не думаешь ли ты, что было бы гораздо лучше оставить тебя въ той конурѣ, въ которой я нашелъ тебя сегодня поутру? грубо возразилъ Парсонсъ.

– Ну, хорошо, хорошо…. я вѣдь только намекнулъ объ этомъ, сказалъ бѣдный Ваткинсъ Тотль съ глубокимъ вздохомъ.

Чаи кончился необыкновенно скоро. Миссъ Лиллертонъ, придвинувъ маленькій рабочій столикъ къ одной сторонѣ камина и поставивъ на него небольшой деревянный станокъ, въ родѣ миніатюрной глиномятной машины, дѣятельно занялась разматываньемъ коричневаго шолка.

– Ахъ, Боже мой! воскликнулъ Парсонсъ, вставая съ мѣста и довольно искусно выражая на лицѣ своемъ притворное изумленіе: – я совсѣмъ позабылъ объ этихъ несносныхъ письмахъ. Тотль, я знаю, ты извинишь меня.

Еслибъ Тотль дѣйствовалъ по своему произволу, то, конечно, онъ никому и ни подъ какимъ видомъ не позволилъ бы оставить гостиную, развѣ допустилъ бы это снисхожденіе только собственной своей персонѣ. Но въ настоящемъ случаѣ онъ обязанъ былъ смотрѣть на уходящаго Парсонса съ веселымъ лицомъ.

Едва только Парсонсъ вышелъ изъ комнаты, какъ въ дверяхъ показалась голова Марты съ слѣдующими словами:

– Пожалуйте, сударыня, васъ требуютъ.

Мистриссъ Парсонсъ тотчасъ же вышла изъ гостиной, тщательно затворила за собой дверь, и мистеръ Ваткинсъ Тотль остался наединѣ съ миссъ Лиллертонъ.

Первыя пять минутъ господствовало глубокое безмолвіе. Мистеръ Ваткинсъ Тотль думалъ о томъ, какъ ему начать, а миссъ Лиллертонъ ровно ни о чемъ не думала. Огонь въ каминѣ начиналъ погасать; мистеръ Тотлъ помѣшалъ его и подкинулъ свѣжаго угля.

Миссъ Лиллертовъ закашляла. Мистеръ Ваткинсъ Тотлъ подумалъ, что прелестное созданіе начинаетъ заговаривать.

– Извините, сударыня, сказалъ онъ.

– Э?

– Я думалъ…. мнѣ послышалось, какъ будто вы что-то сказали.

– Ни слова.

– О!

– Мистеръ Тотль, на софѣ лежатъ какія-то книги: можетъ-быть, вы хотите посмотрѣть ихъ, сказала миссъ Лиллертонъ, когда прошло еще пять минутъ скучнаго молчанія.

– Нѣтъ, благодарю васъ, отвѣчалъ Ваткинсъ и вслѣдъ за тѣмъ съ чрезвычайно изумительною даже для него самого храбростью прибавилъ: – сударыня… ахъ, извините! я хотѣлъ сказать: миссъ Лиллертонъ…. миссъ Лиллертонъ! и хочу поговорить съ вами.

– Со мной? сказала миссъ Лиллертонъ, роняя изъ рукъ работу и ускользая вмѣстѣ со стуломъ на нѣсколько шаговъ назадъ. – Поговорить!.. со мной!

– Да, сударыня, съ вами, – и поговорить собственно о вашихъ сердечныхъ дѣлахъ.

Миссъ Лиллертонъ вскочила съ мѣста и тотчасъ же хотѣла выйти изъ гостиной; но мистеръ Ваткинсъ Тотль нѣжно удержалъ ее за руку, не приближаясь, впрочемъ, къ ней далѣе того разстоянія, которое допускали вытянутыя во всю длину руки ихъ обоихъ.

– Сдѣлайте милость, сударыня, не отъискивайте въ словахъ моихъ дурного значенія, не подумайте, что послѣ столь непродолжительнаго знакомства нашего я рѣшился обратиться къ вамъ по какому нибудь сознанію о своихъ достоинствахъ, – о нѣтъ! я рѣшительно не имѣю достоинствъ, которыя давали бы мнѣ право искать вашей руки. Я надѣюсь, что вы не примете поступка моего за дерзость, особливо если объясню вамъ, что мистриссъ Парсонсъ уже успѣла сообщить мнѣ…. то есть мистриссъ Парсонсъ сказала мнѣ… по крайней мѣрѣ, если не мистрисъ Парсонсъ, то….

Тутъ мистеръ Ваткинсъ началъ путаться; впрочемъ, миссъ Лиллертонъ помогла ему.

– Вѣроятно, вы хотите сказать, мистеръ Тотль, что мистриссъ Парсонсъ сообщила вамъ о состояніи чувствъ моихъ, о моей любви, или, лучше сказать, о моемъ уваженіи къ особѣ не одинаковаго со мною пола?

– Да, сударыня, она сообщила.

– Такъ скажите же мнѣ, что принудило васъ искать подобнаго свиданія? спросила миссъ Лидлертонъ, съ наивной скромностью уклоняя въ сторону свою головку. – Какого рода цѣль ваша? Чѣмъ могу я составить ваше счастье, мистеръ Тотль?

Минута краснорѣчиваго признанія наступила.

– Вы спрашиваете, чѣмъ? отвѣчалъ Ваткинсъ, стремительно опускаясь на колѣни. – При этой трагической сценѣ двѣ нижнія пуговки фрака его съ трескомъ полетѣли на полъ. – Позвольте мнѣ быть вашимъ плѣнникомъ, – короче сказать, безусловно обратите меня въ повѣреннаго сердечныхъ тайнъ вашихъ, для составленія вашего собственнаго счастія, – однимъ словомъ, я умоляю васъ сдѣлаться женой добраго и преданнаго мужа….

– О, безкорыстное созданіе! воскликнула миссъ Лиллертонъ, скрывая лицо свое въ носовой платокъ съ каемкой.

Мистеръ Ваткинсъ Тотлъ подумалъ, что если бы лэди знала все, то, вѣроятно, перемѣнила бы о немъ свое мнѣніе. Онъ церемонно поднесъ мизинчикъ миссъ Лиллертонъ къ своимъ губамъ и граціозно всталъ съ колѣнъ.

– Скажите, вѣрно ли мнѣ передали состояніе вашихъ чувствъ? съ трепетомъ спросилъ Ваткинсъ Тотль, снова очутившись на ногахъ.

– Очень вѣрно.

Для выраженія душевнаго восторга Ваткинсъ поднялъ кверху руки и взглянулъ на розетку въ потолкѣ, сдѣланную для привѣшиванія лампы.

– Наше положеніе, мистеръ Тотль, сказала лэди, поглядывая въ дырочку на каемкѣ платка: – чрезвычайно странное и щекотливое.

– Я совершенно согласенъ съ вами, сказалъ мистеръ Тотль.

– Наше знакомство нельзя назвать продолжительнымъ, сказала миссъ Лиллертонъ.

– Оно продолжается не болѣе недѣли, утвердительно отвѣтилъ Ваткинсъ Тотль.

– О, нѣтъ! гораздо больше! воскликнула лэди съ явнымъ изумленіемъ.

– Неужели? сказалъ Тотль.

– Больше мѣсяца, больше двухъ мѣсяцевъ! сказала миссъ Лиллертонъ.

«Это что-то странно!» подумалъ Ваткинсъ.

– О! понимаю, понимаю! сказалъ Ваткинсъ, вспомнивъ увѣренія Парсонса, что миссъ Лиллертонъ давно уже знала его по слуху. – Послѣ этого, сударыня, мнѣ кажется, вамъ нечего предаваться размышленіямъ. Чѣмъ дольше существуетъ это знакомство, тѣмъ менѣе предвидится причинъ къ дальнѣйшимъ отлагальствамъ. Почему бы сразу не назначить дня осуществленію надеждъ вашего преданнаго обожателя.

– Признаюсь какъ, мнѣ уже не разъ говорили, что я непремѣнно должна такъ дѣйствовать; но, мистеръ Тотль, простите деликатность чувствъ моихъ…. извините пожалуста мое затрудненіе…. я имѣю весьма странныя понятія объ этихъ предметахъ и вполнѣ увѣрена, что мнѣ никогда бы не собраться съ твердостью духа, достаточнаго для того, чтобы назначить будущему моему мужу день нашей сватьбы.

– Въ такомъ случаѣ позвольте я назначу, сказалъ Тотль, не задумываясь ни на секунду.

– Я хотѣла бы сама назначить его, застѣнчиво сказала миссъ Лиллертонъ: – но мнѣ нельзя исполнить этого, не прибѣгнувъ къ третьему лицу.

«Къ третьему лицу!» подумалъ Ваткинсъ Тотль. – «Интересно бы знать, что это за лицо?»

– Мистеръ Тотль, продолжала массъ Лиллертонъ: – вы сдѣлали мнѣ самое безкорыстное и благосклонное предложеніе; я принимаю это предложеніе. Не угодно ли вамъ будетъ снести записку отъ меня къ мистеру…. къ мистеру Томсону.

– Къ мистеру Томсону?

– Послѣ того, что происходило между нами, говорила миссъ Лиллертонъ, продолжая смотрѣть въ сторону: – вы должны понять, кого я подразумѣваю подъ этими именемъ: мистера Томсона, нашего общаго знакомаго; я поручаю ему окончить наше дѣло.

– Мистера Томсона, нашего общаго знакомаго! воскликнулъ Ваткинсъ Тотль въ состояніи невыразимаго счастія и крайняго удивленія отъ неожиданнаго успѣха. – Миссъ Лиллертонъ! Неужели это правда? И такъ скоро!

– Я сейчасъ же приготовлю записку, сказала миссъ Лиллертонъ, обращаясь къ двери: – происшествія этого дня до такой степени волнуютъ, меня, мистеръ Тотль, что я не надѣюсь оставить свою комнату до самого вечера, и потому я пришлю записку съ моей горничной.

– Позвольте, позвольте! еще нѣсколько словъ! вскричалъ Ваткинсъ Тотль, продолжая сохранять почтительное разстояніе отъ миссъ Лиллертонъ. – Скажите, когда же мы увидимся?

– Ахъ, мистеръ Тотль, кокетливо отвѣчала массъ Лиллертонъ: – пока мы не обѣвенчаемся, я не могу видѣться съ вами часто, не могу васъ даже и отблагодарить вполнѣ, – и вмѣстѣ съ этимъ миссъ Лиллертонъ исчезла.

Мистеръ Ваткинсъ Тотль бросился въ кресло и предался самымъ упоительнымъ мечтамъ о будущемъ блаженствѣ, въ которыхъ мысль о «пятистахъ фунтахъ годового дохода, съ неограниченною властію располагать ими», была самою главною. Ваткинсъ такъ хорошо выдержалъ, роль свою и объясненіе кончилось такъ превосходно, что онъ начиналъ yже желать втораго объясненія, въ которомъ онъ непремѣнно бы условился, чтобъ эти пятьсотъ фунтовъ были немедленно переведены на его имя.

– Можно ли войти? сказалъ мистеръ Габріэль Парсонсъ, выглядывая изъ за дверей.

– Войдите, отвѣчалъ Ваткинсъ.

– Ну, что, кончилъ ли ты? нетерпѣливо спросилъ Габріэль.

– Кончилъ ли я! сказалъ Ваткинсъ Тотль: – да знаете ли, я иду сейчасъ къ Томсону, которому миссъ Лиллертонъ поручаетъ назначить день сватьбы.

– Неужели? вскричалъ Парсонсъ. – Можетъ ли это быть?

– Гдѣ живетъ Томсонъ? спросилъ Ваткинсъ.

– У своего дяди, – это отсюда нѣсколько шаговъ, – стоить только перейти небольшое поле. Но скажи, пожалуста, какъ тебѣ удалось обдѣлать это дѣло: я не воображалъ, чтобы ты вышелъ изъ него съ тріумфомъ.

Мистеръ Ваткинсъ Тотль приступилъ было доказывать, что ричардсоново правило побѣждать женскія сердца есть самое лучшее, но внезапный приходъ Марты остановилъ его. Въ рукѣ Марты была розовая треугольная записочка.

– Миссъ Лиллертонъ свидѣтельствуетъ вамъ почтеніе, сказала Марта, вручила Ваткинсу записочку и скрылась.

– Замѣчаете, какая деликатность? сказалъ Тотль, обращаясь къ Парсонсу. – Съ горничной только и можно свидѣтельствовать почтеніе, но не посылать любовь.

Мистеръ Габріэль Парсонсъ не зналъ, что отвѣчать на это замѣчаніе, и потому онъ ограничился тѣмъ, что ткнулъ Тотля въ бокъ, между третьимъ и четвертымъ ребромъ.

– Отправляемтесь же сейчасъ: не нужно терять золотое время, сказалъ Ваткинсъ, когда прекратился порывъ его веселости, которая обнаружилась въ немъ вслѣдствіе практической шутки Парсонса.

– Превосходно, чудесно! восклицалъ мистеръ Парсонсъ, и черезъ пять минутъ они находились у садовой калитки виллы, занимаемой дядей мистера Томсона.

– Дома ли мистеръ Томсонъ? спросилъ Тотль у лакея.

– Мистеръ Томсонъ дома, отвѣчалъ слуга, съ нѣкоторымъ замѣшательствомъ: – но только они приказали мнѣ сказывать, чтобы ихъ никто не безпокоилъ.

– Ничего; мы свои люди, отвѣчалъ Ваткинсъ.

– Вѣрно онъ очень занять? спросилъ Парсонсъ, просовываясь въ калитку.

– О, нѣтъ! мистеръ Парсонсъ, нельзя сказать, чтобы они были заняты, но только играютъ теперь на вилонжели и не приказали безпокоить себя.

– Поди же скажи, что я здѣсь, сказалъ мистеръ Парсонсъ, приближаясь къ дому: – скажи, что мистеръ Парсонсъ и мистеръ Тотль желаютъ переговорятъ съ нимъ по весьма важному дѣлу.

Лакей провелъ ихъ въ гостиную и пошелъ передать приказаніе. Отдаленный вой вилонжеля прекратился; на лѣстницѣ послышались шаги, и вскорѣ передъ гостями представился мистеръ Томсонъ и съ непритворнымъ радушіемъ обмѣнялся пожатіемъ рукъ.

– Меня просили передать вамъ эту записку, сказалъ Ваткинсъ, вручая Томсону посланіе.

– Отъ миссъ Лиллертонъ? сказалъ Томсонъ, внезапно мѣняясь въ лицѣ. – Пожалуста, садитесь.

Мастеръ Тотль сѣлъ и все время, пока Томсонъ читалъ записку, внимательно смотрѣлъ на портретъ архіепископа кентэрбёрійскаго, висѣвшій надъ каминомъ.

Окончивъ чтеніе, мистеръ Томсонъ всталъ съ мѣста и съ сомнѣніемъ взглянулъ на Парсонса.

– Позвольте спросить, сказалъ онъ, обращаясь къ Ваткинсу Тотлю: – знакомъ ли вашъ другъ съ цѣлью вашего посѣщенія?

– Ему извѣстна эта цѣль не хуже моего, отвѣчалъ Ваткинсъ, съ выразительнымъ взглядомъ.

– Въ такомъ случаѣ, сэръ, сказалъ Томсонъ, сжимая обѣ руки Тотля: – позвольте мнѣ въ присутствіи общаго нашего друга принести вамъ самую искреннюю благодарность за великодушное участіе, которое принимали вы въ этомъ дѣлѣ,

«Онъ воображаетъ, что я хочу при этомъ случаѣ сдѣлать пожертвованіе, – подумалъ Тотль. – Странные эти люди! Только и думаютъ о себѣ.»

– Я очень сожалѣю, сэръ, что съ перваго знакомства не понялъ вашихъ намѣреній, продолжалъ Томсонъ. – Безкорыстно и великодушно, въ всякомъ смыслѣ слова! Очень мало найдется такихъ людей, которые поступили бы по вашему примѣру.

Мистеръ Ваткинсъ Тотль не могъ не подумать, что послѣднее замѣчаніе относилось къ нему въ видѣ комплимента, и потому не удивительно, что онъ предложилъ Томсону довольно поспѣшный вопросъ:

– Скажите, когда же будетъ сватьба?

– Во вторникъ, отвѣчалъ Томсонъ: – во вторникъ по утру, въ половинѣ девятаго.

– Необыкновенно рано, замѣтилъ Ваткинсъ Тотль, съ видомъ торжественнаго самоотверженія. – Едва ли я успѣю пріѣхать сюда такъ рано.

(Эти слова предназначались для шутки.)

– Ради Бога, не стѣсняйте себя, мой добрый другъ! отвѣчалъ Томсонъ, полный восторга, и снова отъ чистаго сердца пожимая Ваткинсу руку; – вы можете пріѣхать къ завтраку.

– Какъ! сказалъ Парсонъ, съ такимъ удивительнымъ выраженіемъ, какого еще никогда не показывалось на человѣческомъ лицѣ.

– Что!? воскликнулъ Ваткинсъ Тотль, въ одинъ моментъ съ Парсонсомъ.

– Я говорю, что вы можете пріѣхать къ завтраку, хотя присутствіе ваше при бракосочетаніи доставило бы вамъ величайшее удовольствіе.

Мистеръ Ваткинсъ Тотль прислонился къ стѣнѣ и устремилъ на Томсона безумные взоры.

– Томсонъ, сказалъ Парсонсъ, нетерпѣливо приглаживая лѣвой рукой шляпу: – кого ты подразумѣваешь подъ словомъ «намъ»?

Въ свою очередь и на лицѣ мистера Томсона отразилась безсмысленность.

– Вы спрашиваете кого? отвѣчалъ онъ: – миссъ Лиллертонъ, которая въ тотъ день перемѣнитъ имя свое на мистриссъ Томсонъ, то есть….

– Пожалуста, не смотри ты на этого безумца! сердито воскликнулъ Парсонсъ, въ то время, какъ судорожныя измѣненія лица Ваткинса Тотля привлекли на себя изумленные взгляды Томсона: – лучше объясни мнѣ въ двухъ-трехъ словахъ содержаніе этой записки.

– Эта записка, отвѣчалъ Томсонъ:– отъ миссъ Лиллертонъ, съ которой вотъ ужъ пять недѣль, какъ я обрученъ. Ея удивительная скромность и странныя понятія о нѣкоторыхъ предметахъ лишали меня всякой возможности окончить какіе дѣло. Въ своей запискѣ миссъ Лиллертонъ увѣдомляетъ меня, что она открылась мистриссъ Парсонсъ въ нашихъ отношеніяхъ и просила ее быть посредницей между нами, что мистриссъ Парсонсъ сообщила обстоятельство дѣла вотъ этому почтенному джентльмену, мистеру Тотлю, и что онъ, мистеръ Тотль, въ самыхъ искреннихъ и деликатныхъ выраженіяхъ, вызвался помогать намъ во всемъ и даже принялъ на себя трудъ доставить это записку, въ которой заключается обѣщаніе, такъ долго мною ожидаемое. – Я надѣюсь, чтобы когда нибудь могъ достойно отблагодарить мистера Тотля за его великодушный поступокъ.

– Прощай, Томсонъ! смазалъ Парсонсъ, не медля долѣе ни минуты и увлекая съ собой разстроеннаго Тотля.

– Посидите пожалуста! не хотите ли выпить вина? сказалъ Томсонъ.

– Нѣтъ, благодарю покорно! я и то много пилъ, отвѣчалъ Парсонсъ, выходя изъ гостиной, сопровождаемый Ваткинсомъ, потерявшимъ всякое сознаніе о происходившемъ вокругъ него.

Мистеръ Габріэль всю дорогу свисталъ, прошелъ съ полъ-мили далѣе своихъ ворогъ, потомъ вдругъ остановился и сказалъ:

– Надобно правду сказать, ты умный малый, Тотль!

– Не знаю, отвѣчалъ несчастный Ваткинсъ.

– Пожалуй ты скажешь теперь, что всему виновата Фанни? спросилъ Габріэль.

– Ничего не знаю, отвѣчалъ совершенно разстроенный Тотль.

– Впередъ, сказалъ Парсонсъ, поворачиваясь къ дому: – когда будешь дѣлать предложеніе, то говори яснѣе и не пренебрегай никакимъ случаемъ; и впередъ, когда запрутъ тебя въ долговое заведеніе, то жди, когда я пріѣду выручить тебя.

Неизвѣстно, какимъ образомъ и въ которомъ часу мистеръ Ваткинсъ Тотль возвратился въ улицу Сесиль. На другое утро сапоги его стояли у наружныхъ дверей его спальни, и, основываясь на донесеніи его хозяйки, мы знаемъ, что онъ въ теченіе сутокъ не выходилъ оттуда и не принималъ никакой пищи. Въ концѣ двадцати-четырехъ часового періода на кухнѣ держался совѣтъ: не пригласить ли приходскаго старосту и не выломать ли двери спальни мистера Тотля; какъ вдругъ раздался звонокъ и мистеръ Тотль потребовалъ себѣ чашку молока съ водой. На другое утро онъ пилъ и ѣлъ какъ обыкновенно, – спустя недѣлю, и именно когда онъ прочиталъ въ газетѣ списокъ послѣднихъ сватебъ, аппетитъ его снова потерялся и послѣ того уже никогда къ нему не возвращался.

Спустя еще нѣсколько недѣль въ каналѣ Регента нашли тѣло утопившагося джентльмена. Въ карманахъ его находилось четыре шиллинга и три съ половиной пенса; брачное объявленіе отъ какой-то лэди, вырѣзанное изъ воскресной газеты, зубочистка и футляръ для визитныхъ карточекъ, по которому, какъ утверждали всѣ, весьма легко можно было бы узнать и несчастнаго джентльмена, еслибъ не встрѣтилось къ тому препятствія, а именно: на карточкахъ не было отпечатано имени, впрочемъ, многіе полагали и даже узнавали въ утопленникѣ мистера Ваткинса Тотля изъ улицы Сесиль. Предположеніе это оправдывалось тѣмъ, что мистеръ Тотль за недѣлю передъ этимъ происшествіемъ провалъ съ квартиры своей безъ вѣсти и до сихъ поръ еще нигдѣ не отъискивался.

Скиццы (Sketches) Чарльза Диккенса>

1851