Текст книги "Наш приход (Переводчик неизвестен (1852))"

Автор книги: Чарльз Диккенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

I. ПРИХОДСКІЙ СТАРОСТА. – ПРИХОДСКАЯ ПОЖАРНАЯ ТРУБА. – ПРИХОДСКІЙ УЧЕНИКЪ

Нашъ приходъ! какъ много выражаютъ эти два коротенькія слова! какъ много соединено съ этими двумя словами воспоминаній о горестяхъ и бѣдствіяхъ ближняго, о тяжелыхъ утратахъ и разрушенныхъ надеждахъ, о несчастіяхъ, которыя слишкомъ часто оставались безъ всякой помощи, и плутовствѣ, которое еще чаще сопровождалось успѣхомъ! Бѣднякъ съ ничтожными заработками, но съ огромнымъ семействомъ, только-только что бываетъ въ состояніи поддержать свою семью и изо-дня-въ-день пріобрѣтать насущный хлѣбъ. Онъ едва-едва находитъ средства удовлетворить настоящимъ требованіямъ нашей природы, о будущемъ же не смѣетъ и подумать. Община считаетъ на немъ недоимку; проходитъ первый срокъ – онъ не заплатилъ; наступаетъ второй срокъ, a y него нѣтъ денегъ на дневное пропитаніе и его требуютъ къ суду, описываютъ его скудное имѣнье; его дѣти кричатъ отъ холода и голода; отъ него отбираютъ все до послѣдней нитки, даже лишаютъ жосткой постели, на которой лежитъ больная мать семейства! Что же остается дѣлать этому несчастному? Къ кому онъ обратится за помощью?… У него есть свой приходъ, есть приходская община, приходскій лазаретъ, приходскій докторъ, приходскіе смотрители, приходскій староста. Короче сказать, для него есть превосходныя заведенія, добрые, сострадательные, великодушные люди. Умираетъ ли безпріютная женщина – приходъ погребаетъ ее. Остаются ли беззащитныя сироты – приходъ принимаетъ ихъ подъ свое покровительство. Пренебрегаетъ ли сначала мужчина работой и впослѣдствіи не можетъ получить ее – приходъ подаетъ ему руку помощи, и наконецъ, когда лѣность и развратъ совершатъ надъ нимъ свое дѣйствіе его принимаютъ, какъ немощнаго, полупомѣшаннаго, въ приходскій пріютъ.

Приходскій староста принадлежитъ къ числу самыхъ главныхъ, самыхъ важнѣйшихъ членовъ мѣстной администраціи. Правда, онъ не такъ богатъ, какъ церковный староста, не такъ ученъ, какъ письмоводитель общины, да и не можетъ такъ свободно распоряжаться въ приходѣ, какъ распоряжается каждое изъ тѣхъ двухъ лицъ. Но несмотря на то, власть его весьма обширна, и его достоинство никогда еще не страдало отъ недостатка тѣхъ подвиговъ съ его стороны, которые именно служатъ къ поддержанію и сохраненію достоинства. Словомъ сказать, нашъ приходскій староста – человѣкъ примѣчательный. Какъ восхитительно слушать его, когда онъ, въ пріемной комнатѣ приходской богадѣльни, начнетъ объяснять почтеннымъ старухамъ положеніе существующихъ законовъ о бѣдныхъ и нищихъ, или слышать отъ него, о чемъ онъ говорили съ церковнымъ старостой, что сказалъ ему въ отвѣтъ церковный староста и чѣмъ рѣшили они (т. е. приходскій староста и другіе джентльмены) окончить дѣло. Но вотъ въ другую комнату, гдѣ засѣдаютъ попечители и члены общины, входитъ женщина, представляетъ свое самое бѣдственное положеніе и называетъ себя вдовой съ шестью маленькими ребятишками.

– Гдѣ же ты живешь? спрашиваетъ одинъ изъ попечителей.

– Я нанимаю маленькую комнатку, въ домѣ мистриссъ Броунъ, подъ No 3, на аллеѣ Кингъ-Вильямъ. Я живу тамъ, джентльмены, пятнадцать лѣтъ сряду, и всѣ знаютъ меня за скромную и трудолюбивую женщину. Еслибъ мужъ мой былъ живъ, джентльмены, я не рѣшилась бы просить васъ; но онъ умеръ въ госпиталѣ, и я осталась нищею съ шестью сиротами, и….

– Хорошо, хорошо прерываетъ попечитель, записываютъ адресъ женщины. – Завтра утромъ я пришлю приходскаго старосту Симмонса – узнать, справедливы ли твои слова, и если справедливы, то я полагаю, что можно будетъ помочь тебѣ. – Симмонсъ, ты, пожалуста, первымъ дѣдомъ завтра поутру побывай y этой женщины.

Симмонсъ дѣлаетъ низкій поклонъ, a женщина уходитъ.

При видѣ всѣхъ этихъ сострадательныхъ членовъ общины, которые, съ шляпами на головахъ, сидятъ за огромными книгами, женщина невольно изумляется; но это изумленіе превращается въ ничто передъ уваженіемъ къ приходскому старостѣ, и ея разсказъ о томъ, что происходило въ другой комнатѣ, увеличиваетъ – если только можно увеличить – знаки уваженія, которые оказываются почтенному старостѣ со стороны собравшейся толпы. Что касается приглашенія въ судъ кого либо изъ провинившихся въ приходѣ, то нельзя ждать никакого снисхожденія, если только это порученіе будетъ возложено на Симмонса. Онъ знаетъ наизусть всѣ титулы лорда-мэра; разскажетъ вамъ приходскую исторійку не лазая лишній разъ въ карманъ за словами; любитъ посмѣяться на чужой счетъ, и даже разсказываютъ, что при одномъ какомъ-то случаѣ Симмонсъ рѣшился сдѣлать такую шутку, которая, по словамъ главнаго лакея лорда-мэра, случайно бывшаго очевидцемъ этой шутки, годилась бы подъ-стать забавнымъ выходкамъ мистера Гоблера.

Но не угодно ли вамъ посмотрѣть на нашего приходскаго старосту въ воскресный день, когда онъ надѣнетъ форменную одежду, когда, для бо льшаго парада, возьметъ въ лѣвую руку оффиціальную трость, съ огромнымъ наконечникомъ, a въ правую – небольшую трость, для обыкновеннаго употребленія? Посмотрите, какъ онъ торжественно усаживаетъ дѣтей по мѣстамъ! съ какимъ подобострастіемъ, искоса поглядываютъ на него ребятишки, въ то время, какъ онъ, осматривая, сѣли ли они всѣ по мѣстамъ, бросаетъ на нихъ взгляды, свойственные однимъ только приходскимъ старостамъ! Вмѣстѣ съ тѣмъ, какъ верховные старосты и попечители займутъ свои скамейки, приходскій староста поднимается на каѳедру, краснаго дерева, нарочно выстроенную для него подлѣ самого церковнаго входа.

Вотъ нѣсколько чертъ многозначительности и важности приходскаго старосты, – важности, которая, сколько мы могли замѣтить, никогда не нарушалась, развѣ только при случаяхъ, когда требовались услуги приходской пожарной трубы: о! тогда все превращалось въ страшную суматоху. Дѣло начинается съ того, что двое мaльчишeкъ бѣгутъ во всю прыть къ приходскому старостѣ и доносятъ ему, что они своими глазами видѣли, какъ выкинуло изъ сосѣдней трубы. Этого достаточно для старосты: онъ въ ту же минуту вытаскиваетъ пожарный инструментъ; со всѣхъ сторонъ сбѣгаются мальчишки, хватаются за веревки и труба съ трескомъ катится по мостовой. Староста бѣжитъ – да! мы нисколько не преувеличиваемъ – бѣжитъ до тѣхъ поръ, пока сильный запахъ гарью не заставитъ его уменьшить ходъ и наконецъ совсѣмъ остановиться. Тутъ начинается страшный стукъ въ двери дома, гдѣ выкинуло изъ трубы, и продолжается по крайней мірѣ полчаса. Намъ не извѣстно почему, но только прибытіе пожарной команды оказывается лишнимъ, и вслѣдствіе того пожарная труба поворачивается и совершаетъ свой обратный путь, среди криковъ толпы ребятишекъ. Староста хладнокровно втаскиваетъ инструментъ въ обширный сарай, на другой же день подаетъ жалобу на виновника ничтожнаго пожара и проситъ о взысканіи установленной платы за фальшивую тревогу. Намъ только разъ случилось видѣть пожарную трубу въ самомъ жаркомъ дѣлѣ. Какъ неслась она къ мѣсту пожара! ея быстрота равнялась тремъ съ половиной милямъ въ часъ. Запасъ воды былъ огромный. Дѣйствіе началось съ большимъ одушевленіемъ; воздухъ оглашался одобрительными восклицаніями; съ лица приходскаго старосты струился обильный потъ. Но, къ несчастію, открылось что въ самое критическое время пожара никто не понималъ процесса, по которому машина наполнялась водой, и что осьмнадцать мальчиковъ и двое мужчинъ, совершенно измучили себя, прокачавъ машину двадцать пять минутъ безъ малѣйшихъ признаковъ успѣха!

Вслѣдъ за приходскимъ старостой, болѣе замѣчательные персонажи въ нашемъ приходѣ – это: смотритель рабочаго дома приходскій учитель. Письмоводитель приходской общины, какъ всякому извѣстно, бываетъ коротенькій, застѣнчивый человѣчекъ, весь въ черномъ, съ полновѣсной золотой цѣпочкой, оканчивающейся на значительной длинѣ двумя огромными печатями и ключикомъ. Онъ въ тоже время занимается адвокатскимъ ремесломъ и, обыкновенно, суетится кстати и не кстати, особливо въ то время, когда торопится на какой нибудь приходскій митингъ, съ измятыми перчатками въ одной рукѣ и огромной красной книгой подъ мышкой другой руки. Что касается церковныхъ старостъ и попечителей то мы исключаемъ ихъ изъ нашихъ очерковъ, потому что всѣ они, сколько намъ извѣстно, по большей части почтенные купцы, которые носятъ шляпы съ широкими и плоскими полями, и которые иногда стараются сообщить своимъ прихожанамъ о распространеніи и украшеніи церковнаго придѣла. Или о возобновленіи церковнаго органа, и сообщаютъ это не изустно, но посредствомъ золотыхъ буквъ на голубомъ щитѣ, поставленномъ на такомъ мѣстѣ церкви, которое чаще всего попадается намъ на глаза.

Смотритель рабочаго дома, не только въ нашемъ, но, я думаю, я во всякомъ другомъ приходѣ, не принадлежитъ къ тому разряду людей, лучшая часть существованія которыхъ уже давно миновала, нѣкоторые проводятъ остатокъ дней своихъ въ самомъ незавидномъ, даже въ жалкомъ положеніи, именно: въ грустныхъ размышленіяхъ о прошедшемъ, чтобъ сильнѣе почувствовать всѣ невыгоды настоящаго. Мы не можемъ опредѣлительно сказать, какое положеніе въ обществѣ занималъ этотъ человѣкъ прежде: надобно полагать, что онъ или былъ младшимъ писцомъ y какого нибудь стряпчаго, или занимался обученіемъ юношества первоначальному чтенію на природномъ языкѣ – утвердительно сказать объ этомъ мы не можемъ; для васъ одно только очевидно, что нынѣшнее его положеніе гораздо лучше прежняго. Конечно, доходъ его весьма незавидный, даже, можно сказать, очень скудный, что доказывается обветшалымъ фракомъ и обтертымъ галстухомъ; но надобно взять въ соображеніе, что онъ живетъ на квартирѣ, за которую не платитъ денегъ и что въ добавокъ къ этому ему отпускается ограниченное количество угля и свѣчей и допускается неограниченная власть и свобода въ его крошечномъ владѣніи. Обыкновенно онъ бываетъ высокій, тонкій и костлявый мужчина: при сюртукѣ всегда носить башмаки и черные бумажные чулки; и когда вы проходите мимо его оконъ, то онъ бросаетъ на васъ самый пристальный взглядъ, которымъ какъ будто хочетъ выразить свое желаніе, чтобъ вы вдругъ сдѣлались бѣднѣйшимъ созданіемъ въ вѣрѣ и доставили ему случай показать вамъ примѣръ своей власти. Характеръ его угрюмъ и раздражителенъ, обхожденіе сурово; съ младшими онъ часто бранится, старшимъ любитъ поклониться, и постоянно питаетъ въ душѣ своей зависть къ вліянію и власти приходскаго старосты.

Приходскій учитель представляетъ собою совершенный контрастъ суровому смотрителю рабочаго дома. Онъ принадлежитъ къ тому разряду людей, о которыхъ намъ иногда случается слышать, на которыхъ несчастіе отпечатлѣлось очень ясно. Еслибъ счастіе благопріятствовало ему, то ужъ, разумѣется, онъ ничего бы не дѣлалъ и ни въ чемъ бы не участвовалъ. Богатый, престарѣлый родственникъ, который воспиталъ его и явно объявилъ свое намѣреніе пристроить его къ выгодному мѣсту, отказалъ ему, по духовному завѣщанію, десять тысячъ фунтовъ стерлинговъ, a потомъ, по какой-то непостижимой для насъ причинѣ, сдѣлалъ припись въ духовной и отнялъ отъ него весь означенный капиталъ. Это неожиданное обстоятельство принудило молодого человѣка самому позаботиться о себѣ; онъ началъ хлопотать и получилъ мѣсто въ какой-то публичной конторѣ. Молодые прикащики, занимавшіе обязанность гораздо ниже его, умирали такъ быстро, какъ будто между ними распространилась чума; a старики, которые сидѣли, какъ говорится, y него на головѣ, и которыхъ мѣстъ онъ добивался, жили себѣ преспокойно, вовсе не думая умирать, какъ будто они одарены были безсмертіемъ. Онъ пустился въ спекуляціи – и понесъ большіе убытки; снова началъ спекулировать – и выигралъ, хотя выигрышъ далеко не замѣнялъ его прежнихъ убытковъ. Таланты ею были обширны, его характеръ былъ мягкій, великодушный и либеральный. Друзья извлекали себѣ пользу изъ его талантовъ, и характеръ его употребляли во зло. Потеря слѣдовала за потерей; несчастіе влекло за собой другое несчастіе; каждый наступавшій день приближалъ его на самый край пропасти безнадежной нищеты. Его друзья, самые искренніе и самые преданные, съ каждымъ днемъ становились къ нему холоднѣе и равнодушнѣе. У него были дѣти, которыхъ онъ любилъ, была жена, любовь которой онъ цѣнилъ всего дороже въ свѣтѣ; но дѣти отказались отъ родного крова, a неумолимая смерть похитила жену. Онъ быстро несся внизъ по теченію потока, гдѣ на каждомъ шагу встрѣчались неудачи. У него недоставало уже твердости противиться безпрерывнымъ ударамъ; онъ вовсе не заботился о себѣ, a единственное существо, которое заботилось о немъ во время его нищеты и бѣдствія, скрылось отъ него навѣки. Вотъ въ этотъ-то самый тягостный періодъ онъ обратился за помощью къ приходу. Случилось, впрочемъ, такъ, что въ этотъ годъ церковнымъ старостой былъ избранъ весьма добрый человѣкъ, который зналъ нашего страдальца въ лучшую вору его жизни, и чрезъ стараніе котораго онъ получилъ мѣсто приходскаго учителя.

Теперь уже онъ слабый старикъ. Изъ весьма многихъ, нѣкогда самыхъ искреннихъ, друзей его нѣкоторые примерли, другіе жили, подобно ему самому, иные благоденствуютъ, – но всѣ позабыли его. Время и несчастія мало по малу ослабили его память,

Привычка примирила его съ настоящимъ положеніемъ. Ему, какъ кроткому старику, не ропщущему на судьбу свою, и ревностному къ отправленію своихъ обязанностей, дозволено занимать это мѣсто сверхъ опредѣленнаго сро&а, и, безъ всякаго сомнѣнія, онъ будетъ занимать его до тѣхъ поръ, пока дряхлость не сдѣлаетъ его неспособнымъ къ дѣлу или смерть не освободитъ его отъ суеты-суетъ здѣшняго міра. Въ то время, какъ убѣленный сѣдиною старикъ слабыми шагами ходитъ взадъ и впередъ по солнечной сторонѣ маленькаго дворика, едва ли кто изъ его прежнихъ задушевныхъ друзей узнаетъ въ особѣ приходскаго учителя своего нѣкогда веселаго и счастливаго собесѣдника.

II. СТАРАЯ ЛЭДИ. – ОТСТАВНОЙ КАПИТАНЪ БРИТАНСКАГО ФЛОТА

Самая извѣстная и всѣми уважаемая между нашими прихожанами, это – старая лэди, которая жила въ нашемъ приходѣ еще за долго до того времени, когда наше имя показалось въ приходскихъ метрическихъ книгахъ. Нашъ приходъ расположенъ вблизи города, и старая лэди обитаетъ въ чистенькомъ, уютненькомъ домикѣ среди самаго пріятнаго мѣстоположенія. Этотъ домикъ составляетъ ея собственность и въ немъ, за исключеніемъ самой лэди, которая теперь гораздо старовиднѣе, нежели была десять лѣтъ тому назадъ, все находится въ томъ же самомъ положеніи, въ какомъ находилось еще при жизни стараго джентльмена. Лицевая комнатка – она же и обыкновенная гостиная старой лэди – представляетъ собою настоящую картину домашняго спокойствія и чистоты: коверъ покрытъ коричневымъ голландскимъ полотномъ, стекло и картинныя рамки тщательно обтянуты желтой кисеей; клеенки со столовъ тогда только и снимались, когда требовалось промыть ихъ скипидаромъ и натереть воскомъ, a эта операція обыкновенно совершалась каждое утро въ десять съ половиною часовъ; маленькія бездѣлушки остаются на тѣхъ же самыхъ мѣстахъ и въ томъ же самомъ положеніи, въ какомъ онѣ находились при самомъ началѣ. Большая часть изъ нихъ принадлежитъ къ числу подарковъ отъ маленькихъ дѣвочекъ, которыя живутъ въ ближайшемъ сосѣдствѣ; но нѣкоторыя изъ нихъ, какъ, напримѣръ, двое старинныхъ часовъ (которые никогда не показываютъ точнаго времени, но, обыкновенно, одни всегда бываютъ четверть часа позади, a другіе – четверть часа впереди), маленькая картинка, изображающая принцессу Шарлотту и принца Леопольда при появленіи ихъ въ царскую дожу въ Друрилэнскомъ театрѣ, и многіе другіе подобнаго рода предметы находятся во владѣніи старой лэди вотъ уже нѣсколько десятковъ лѣтъ. Въ этой гостиной вы всегда можете увидѣть старую лэди въ лѣтнюю пору y полу-открытаго окна, съ очками, какъ-то странно прикрѣпленными на самый кончикъ носа, и съ неоконченнымъ чулкомъ, надъ которымъ дѣятельно вертятся вязальныя иголки. Если почтенная старушка заслышитъ издали знакомые шаги, если увидитъ, что вы подходите къ ея крылечку, если вы, къ особенному счастью, пользуетесь ея расположеніемъ, она немедленно встаетъ съ мѣста и сама отпираетъ для васъ дверь, прежде чѣмъ вы успѣете постучаться. Если прогулка къ ея домику слишкомъ утомила васъ, то старушка не позволитъ вамъ выговорить слова, прежде чѣмъ вы не выпьете двухъ рюмокъ хересу. Если вы зайдете къ ней вечеромъ, то навѣрное найдете ее не въ веселомъ, но скорѣе въ серьезномъ расположеніи духа. Она сидитъ передъ Библіей, изъ которой «ея служанка Сара», такая же опрятная и методическая женщина, какъ ея госпожа, регулярно каждый вечеръ прочитываетъ вслухъ двѣ, a иногда и три главы.

Старая лэди рѣдко бываетъ въ обществѣ, a еще рѣже принимаетъ къ себѣ гостей, исключая только молоденькихъ дѣвицъ, изъ которыхъ для каждой назначенъ особенный день; такъ что дѣвица удостоенная чести выпить чашку чаю въ домѣ почтенной старушки, считаетъ этотъ день величайшимъ торжествомъ. Визиты ея простираются не далѣе ближайшихъ дверей, по ту и другую сторову ея домика, и когда она вздумаетъ пить чай y кого нибудь изъ этихъ сосѣдей, то Сара бѣжитъ впередъ туда предувѣдомить объ этомъ посѣщеніи и заранѣе отворить дверь, чтобы госпожа ея не могла проступиться въ ожиданіи гостепріимной встрѣчи. Сдѣлавъ визиты сосѣдямъ, она ни за что не останется передъ ними въ долгу, и въ тотъ день, когда въ ея домикѣ назначено будетъ собраніе искреннихъ друзей, Сара чисто-на-чисто вытретъ самоваръ, выставитъ на столъ лучшій китайскій сервизъ, откинетъ обѣ полы стариннаго, массивнаго стола и наконецъ принимаетъ гостей самымъ параднымъ образомъ и провожаетъ ихъ въ лучшую гостиную. Родственниковъ y нашей почтенной старушки очень немного, да и тѣ всѣ разсѣяны по различнымъ угламъ британскихъ острововъ; она видится съ ними весьма рѣдко. У нея есть сынъ въ Восточной Индіи, котораго она всегда описываетъ какъ прекраснымъ молодымъ человѣкомъ, и который какъ двѣ капли воды похожъ на своего отца; но – присовокупляетъ старая лэди, печально кивая головой – онъ всегда былъ для нея источникомъ самыхъ сильныхъ огорченій, и даже однажды едва не сдѣлался причиной ея преждевременной смерти. Богу угодно было избавить ее отъ подобнаго несчастія, и она будетъ отъ души признательна вамъ, если вы не станете напоминать ее объ этомъ предметѣ. У нея есть множество пенсіонеровъ; a въ воскресенье, когда старая лэди возвращается съ рынка, вы непремѣнно увидите y ея дверей цѣлый отрядъ стариковъ и старухъ, которые явились за своимъ недѣльнымъ пенсіономъ. Въ подпискахъ, гдѣ дѣло идетъ о благотворительности, ея имя всегда красуется первымъ, и приношенія ея всегда бываютъ самыя щедрыя. Она подписала однажды двадцать фунтовъ стерлинговъ на сооруженіе новаго органа и была въ одно воскресенье до такой степени растрогана пѣніемъ дѣтей подъ звука этого органа, что ее безчувственную принуждееы были вынести изъ церкви. Ея приходъ въ церковь всегда служитъ сигналомъ къ небольшому шуму въ заднихъ рядахъ скамеекъ. Этотъ шумъ происходитъ отъ всеобщей тревоги бѣдныхъ людей, которые кланяются ей и присѣдаютъ до тѣхъ поръ, пока церковная придверница подведетъ старую лэди къ ея привычному мѣсту, сдѣлаетъ ей низкій реверансъ, затворитъ дверцы и удалится. Та же самая церемонія повторяется при выходѣ старой лэди изъ церкви. Она отправляется тогда домой вмѣстѣ съ семействомъ, обитающимъ черезъ домъ по лѣвую сторону отъ ея домика. Во всю дорогу до дому она только и говоритъ о проповѣди и тогда открываетъ свой разговоръ вопросомъ къ самому младшему сыну семейства: откуда взятъ былъ текстъ на сегодняшнюю проповѣдь?

Такимъ образомъ протекаетъ мирная жизнь нашей старой лэди, измѣняемая одними только ежегодными поѣздками въ какое нибудь скромное мѣстечко на морскомъ берегу. Ея тихое и неизмѣнное теченія продолжается уже многіе годы, и мирный конецъ ея, вѣроятно, не за горами. Почтенная, всѣми любимая и всѣми уважаемая старушка смотритъ на конецъ своего земного поприща съ кроткою покорностію и безъ малѣйшей боязни. Ей нечего страшиться загробной жизни; напротивъ того, она имѣетъ полное право надѣяться встрѣтить тамъ все лучшее.

Наконецъ мы представимъ еще одну особу, совершенно различную отъ старой лэди, во которая успѣла обратить на себя вниманіе нашего прихода. Это старый, отставной морякъ, на пенсіи. Его грубое и нецеремонное поведеніе немало нарушаетъ домашнюю экономію старой лэди, его ближайшей сосѣдки. Во первыхъ, ему нравится курить сигары передъ полисадникомъ лэди, и если при этомъ случаѣ ему захочется что нибудь выпить – обстоятельство весьма необыкновенное – то онъ протягиваетъ свою трость, стучитъ въ дверь старой лэди и повелительнымъ тономъ требуетъ чтобы ему подали черезъ рѣшотку стаканъ холоднаго нива. Въ добавокъ къ этимъ крайне хладнокровнымъ поступкамъ, онъ представляетъ изъ себя человѣка способнаго на все, или, употребляя его собственное выраженіе, "Настоящаго Робинзона Крузо". Ничто не доставляетъ ему такого удовольствія, какъ производство опытовъ во владѣніяхъ почтенной старой лэди. Однажды утромъ, поднявшись весьма рано, онъ разсадилъ по куртинкамъ полисадника четыре куста вполнѣ распустившихся ноготковъ, къ безпредѣльному изумленію старушки лэди, которая, при первомъ взглядѣ на нихъ, вообразила, что въ теченіе ночи въ ея полисадникѣ совершилось диво, и что земля на ея куртинкахъ способна производить подобныя диковинки и на будущее время. Въ другой разъ онъ разобралъ недѣльные часы, подъ предлогомъ вычистить ихъ механизмъ, и снова собралъ ихъ; но, по какой-то непостижимой причинѣ, случилось такъ, что минутная стрѣлка всегда увлекала за собой часовую. Въ одно время онъ вздумалъ было заняться разведеніемъ шелковичныхъ червей и раза по два, и даже по три въ день приносилъ ихъ въ маленькой коробочкѣ показывать старой лэди, обыкновенно при каждомъ посѣщеніи теряя одного, двухъ, a иногда и трехъ червяковъ! Слѣдствіемъ этихъ потерь было то, что въ одно прекрасное утро на лѣстницѣ старой лэди показлся преогромнѣйшій червякъ; вѣроятно, онъ пробирался въ гостиную, съ той цѣлью, чтобъ освѣдомляться о своихъ друзьяхъ, ибо, при дальнѣйшемъ изслѣдованіи, оказалось, что нѣкоторые изъ его товарищей давно уже расположились во всѣхъ комнатахъ маленькаго домика. Старушка лэди съ отчаянія отправилась къ морскому берегу, а капитанъ желая угодить ей, вздумалъ выполировать крѣпкой водкой мѣдную дощечку на уличныхъ дверяхъ. Опытъ этотъ оказался черезчуръ удачнымъ: дощечка отполировалась такъ превосходно, что вырѣзанная на ней надпись совершенно исчезла.

Но все это ничто въ сравненіи съ его мятежнымъ поведеніемъ въ публичной жизни. Онъ присутствуетъ при каждомъ приходскомъ митингѣ; всегда противится мѣстнымъ властямъ нашего прихода, обвиняетъ церковныхъ старость въ невоздержной жизни, заводитъ споръ съ приходскимъ письмоводителемъ, заставляетъ сборщика податей приходитъ къ нему за деньгами такъ часто, что сборщику надоѣстъ и онъ на цѣлый годъ прекращаетъ свои посѣщенія; находитъ недостатки въ воскресныхъ проповѣдяхъ, говоритъ, что органисту нужно было бы стыдиться самого себя, и утверждаетъ, что онъ во всякое время готовъ держать пари, что пропоетъ одинъ гораздо лучше полнаго хора мальчиковъ и дѣвицъ; короче сказать, съ этой стороны капитанъ ведетъ себя предосудительнымъ, ни съ чѣмъ несообразнымъ образомъ. Хуже всего въ немъ то, что при всемъ его уваженіи къ почтенной лэди онъ всѣми силами старается сдѣлать ее соучастницей своихъ видовъ, и потому почти каждый день является къ ней въ гостиную съ газетой въ рукѣ и съ величайшимъ одушевленіемъ приступаетъ объяснять, въ какомъ положеніи находятся политическія дѣла въ Европѣ. Но, несмотря на это, мы должны и ему отдать справедливость. Онъ какъ нельзя болѣе добръ, великодушенъ, простъ и сострадателенъ къ ближнему; такъ, что, хотя онъ иногда и выводитъ изъ терпѣнія старушку лэди, но, вообще говоря, они стараются сохранять другъ къ другу самыя миролюбивыя отношенія, и старушка лэди также чистосердечно смѣется надъ его продѣлками, какъ и всякій другой изъ вашего прихода.