Текст книги "Женщина без имени"

Автор книги: Чарльз (Чарлз) Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 6

В два часа ночи скрипнула дверь. Потом закрылась «молния». Потом хлопок. Заскрипели доски. Я этого ждал. Дверь каюты открылась и медленно закрылась. Я наблюдал через опущенную сетку моего гамака. Лунный свет лежал у Кейти на плечах. Она прокралась босиком через нижнюю палубу и отвязала свою лодку. Стеди появился подо мной на камбузе. Мы смотрели, как Кейти толкает лодку к течению. Он прошептал:

– Это плохо.

Я кивнул.

– Тебе лучше отправиться с ней.

Я схватил бейсболку и ключи от «Джоди». На расстоянии я слышал урчание ее мотора. Кейти вела лодку прочь от нас, в залив. Я повернул за угол и увидел, как голубые огни панели приборов освещают ее силуэт. Вода была как черное стекло. Даже ряби не было. Это хорошо для нее и плохо для меня. Это означало, что мне ее никогда не догнать. Я ступил на «Джоди», отвязал ее, вырубил бортовые огни и включил двигатель. Следовать за ней будет легко: ее мощная лодка оставляет заметный след на воде. Правда и то, что ее яхта в три раза быстроходнее моей лодки. Ни ей, ни мне не удастся прибавить скорость, пока мы не выберемся на глубину. Ей нужно четыре фута под килем. Мне хватит двух с половиной. Кейти была примерно в полумиле от меня, когда я услышал, как взревел мотор ее лодки, увидел, как поднялся нос и она начала увеличивать расстояние между яхтой и островом.

Лодка Кейти превратилась в далекое пятнышко, когда я толкнул рычаг вперед. У меня было одно преимущество – и, возможно, единственное – выхлоп ее лодки располагался сзади. Когда Кейти глиссировала, я видел пламя. Все равно что следовать за свечой по воде. Через несколько секунд я уже мчался со скоростью шестьдесят две мили в час. Я ее не догонял, но и не терял из виду. Штука была в том, чтобы следовать за ней, но оставаться незамеченным. Если она выключит двигатель – задует свечу – и услышит позади шум двигателя моей лодки, она просто включит двигатель снова, двинет вперед до упора рычаг дросселя и оставит меня в своей пыли.

Я мог ответить на это только одним.

Я прибавил скорость до шестидесяти семи миль в час. Для моей лодки слишком быстро. Волны повыше или рябь посильнее, и я перевернусь, вероятно, сломаю себе шею, и Стеди придется плыть домой. Не говоря уже о том, что случится с Кейти.

Но мой мозг думал не о том, что может произойти в настоящий момент. Он думал о завтрашнем дне, следующей неделе, следующем месяце. Играл в игру «что если» и «если вдруг». Есть шансы на то, что если мы или я убедили эту женщину не кончать с собой, она на какое-то время задержится здесь. Куда ей еще идти? Ей нужно спрятаться, и у меня сильное предчувствие, что она об этом не думала. Хотя – готов держать пари на мою лодку – Стеди все продумал. Именно поэтому он привез ее сюда. На самом деле, я готов поспорить, что он все просчитал в тот момент, когда я появился в церкви после исповеди Кейти.

Впереди, примерно на расстоянии мили, она повернула на девяносто градусов влево и продолжала свою гонку по заливу. При такой скорости она окажется в кубинских водах примерно минут через сорок пять. Или даже тридцать. Я срезал угол и вскоре оказался позади нее. Между нами было около четверти мили. Кейти сбавила ход, потом резко повернула вправо и снова набрала скорость. Мы отдалились от берега на пятнадцать миль, и глубина в этом месте залива колебалась между девятью и пятнадцатью футами. Еще полмили, и Кейти снова резко повернула влево, потом еще раз. Эта странная гонка по серпантину продолжалась около двух миль. Я никак не мог понять, что она делает, пока мой взгляд не остановился на глубиномере.

Она искала место поглубже. В заливе потому так хорошо ловится рыба, что в нем есть отмели с водорослями. Этот шельф уходит на многие мили от берега, и там нет места глубже пятнадцати футов. Но случаются и «ямы».

Я сбросил скорость. Двигатель работал на малых оборотах, а я наблюдал, как она отчаянно ищет для себя могилу в океане. И Кейти быстро нашла ее.

Свеча исчезла.

Я заглушил двигатель и увидел, как Кейти скрылась в каюте, но только для того, чтобы появиться через несколько мгновений. Судя по всему, она несла что-то тяжелое. Пока она возилась с тем, что лежало у нее под ногами, я бросил якорь примерно в сотне футов, прыгнул в воду и поплыл, рассекая воду, к корме лодки Кейти.

Я слышал, как она тащит что-то тяжелое по палубе. Потом она подняла это на платформу на корме и положила на самый край. Я поплыл быстрее.

Я достиг ее лодки, уцепился за корму. Кейти тем временем стояла надо мной на борту лодки и что-то бормотала себе под нос. Ее руки были заняты чем-то миниатюрным. Тяжелая вещь, которую она принесла из каюты, оказалась белым ведром, и теперь оно стояло возле нее. Кейти снова разделась и стояла обнаженная, не считая веревки, которая тянулась от ее шеи к ведру. Она явно собиралась закончить то, что начала. На ее лодке была палуба для солнечных ванн, мягкая платформа непосредственно над двигателями.

Кейти сложила перед собой руки, они нервно двигались. Бормотание продолжалось. Оно звучало так, словно она снова и снова повторяет одно и то же. Или часть чего-то. Она шагнула на край лодки, пальцы ног повисли над водой. Я слушал, ловя конец фразы. Ее голос прервался. Я расслышал обрывок: «…печали и плач в этой юдоли слез». И тут луна высветила четки в ее пальцах.

Молитвы по четкам.

Ее молитва зазвучала громче. Я знал: если она решила убить себя, раньше или позже она это сделает, и никакая сила на земле – и уж точно не я – не сможет ее остановить. Ей нужен был выбор, но она должна была знать и то, что поставлено на карту. Ее ноги напряглись, колени согнулись. Она сделала глубокий вдох. Потом выдохнула. Все, до конца.

Я сумел произнести только то, о чем думал:

– Это не остановит боль.

Звука моего голоса она не ожидала. И никакого другого звука тоже. Она сдавленно вскрикнула и упала спиной в лодку. И это было лучше, чем упасть вперед. Она приземлилась с глухим стуком на мягкие сиденья и отчаянно поползла на четвереньках в каюту. Привязанная к ведру, Кейти выглядела как собака, натянувшая собственную цепь. Скрытый темнотой, слыша ее крики, я вылез из воды. Я казался существом из темной лагуны.

Я коснулся кнопки на приборной доске, включив внутреннее освещение, чтобы она видела меня. Ее глаза были размером с круглое печенье. Кейти прижала колени к груди и сидела, не произнося ни слова. Я вытащил карманный нож и собрался было разрезать веревку, привязанную к ведру, но потом передумал. Пусть все остается как есть.

Несколько минут мы оба молчали. Наконец я махнул рукой в сторону ведра и задал мучивший меня вопрос:

– Почему так? Зачем вешаться и топиться? То есть можно выбрать что-то одно, но не оба сразу.

Кейти не ответила.

Я покачал головой.

– Это ужасный способ уйти из жизни. Никто не должен этого делать. – Я пожал плечами. – И зачем вы это делаете?

Молчание. Прошла еще минута. Наконец она прошептала:

– Я это заслужила.

– Что именно? Смерть вообще или мучительную смерть?

– И то, и другое.

– Что ж… – Я потянул за веревку и посмотрел на ведро. – Для этого вы все приготовили. – Я сел. – Послушайте, я вас не знаю, не собираюсь делать вид, будто знаю, через что вы проходите или что-то о вашей жизни, но я знаю одно: я прекращаю преследовать вас и сейчас уберусь с вашей лодки. Если хотите умереть, умирайте. Ныряйте. Прыгайте с борта лодки, и пусть рыбы едят ваше тело.

– Ты не станешь меня останавливать?

– Нет. Не стану. Я не подписывался на то, чтобы оберегать вас. Вы желаете встретиться с Богом, вот и отправляйтесь на встречу с Ним. – Я повернулся к ведру. – Вот ваш билет.

Я встал, но ее голос последовал за мной:

– А если я этого не сделаю?

– Снимите веревку с шеи, оденьтесь и перестаньте принимать себя настолько всерьез. Вам пойдет на пользу, если вы поймете, что не являетесь для всех центром вселенной.

Она застыла и молчала.

Я указала на «Джоди».

– Позвольте мне объяснить вам. Дверь под номером один – это жизнь. То есть, вы возвращаетесь назад вместе со мной. Стеди отлично помогает людям справиться с пожаром, который они сами раздули. – Я коснулся ведра пальцем ноги. – Дверь номер два – это холодная, одинокая, болезненная смерть, которая ничего не исправит. – Я сложил руки на груди. – В любом случае, у вас есть выбор. – Лодка легко покачивалась на неторопливых волнах. Я прислонился к сиденью, обдумывая свой следующий вопрос. Наконец я решился: – Могу я спросить вас кое о чем?

Кейти посмотрела на меня:

– Вы действительно хотите умереть или вы просто больше не хотите быть собой?

– Какая разница?

– Ну, вы можете сделать одно без другого.

– Как?

Я почесал голову:

– А это дверь номер три.

– Расскажи мне.

– Вы действительно хотите знать?

Она кивнула.

– В дверь номер три можно войти только один раз. Никаких вторых попыток. Никогда. И вы не должны ничего брать с собой. Вы потеряете все, что вы когда-либо имели. Имя. Узнаваемость. Дома. Машины. Деньги. Если вы только не спрятали где-то пачку наличных. Все связи, которые у вас когда-то были, улетучиваются.

– И что получаешь из всего этого ты?

– Ничего.

– Дай я угадаю: ты к тому же ничего и не хочешь.

– Нет.

Кейти отвернулась:

– Правильно. И я в это верю.

– Вы можете верить во что угодно, но вы рискуете.

– Какие у меня гарантии, что однажды ты не продашь мой маленький секрет или не станешь меня шантажировать?

– Вы полагаете, что я это сделаю?

– Я знаю мужчин. Я поверила им и три раза выходила замуж. Стеди – единственный мужчина, которому я когда-либо доверяла. Только он никогда не использовал меня, ничего у меня не брал и не оставлял меня без того, что у меня было. Почему ты должен быть другим?

– Мисс Квин, ваше недоверие не имеет ко мне никакого отношения, все дело в вас. Подумайте вот о чем: я дважды спас вашу жизнь, а я даже не знаю вас.

Она покачала головой:

– Это ничего не значит. Меня и раньше «спасали». Но в конце концов каждый рыцарь, которого я знала, врывался в замок, чтобы потребовать награды. Так чего хочешь ты?

– Думайте, что хотите, но знайте одно: мне не нужны ваши деньги, не нужны ваши секреты. Я не собираюсь воспользоваться той болью, которая привела вас сюда и привязала к этому ведру. Мисс Квин, если быть предельно честным, то я вообще не хочу иметь с вами ничего общего.

Кейти откинула голову и посмотрела вверх. Лунный свет упал на ее залитое слезами лицо.

– В этом ты не похож на других.

– Точно, я и сам никогда не встречал такого, как я.

Она вытерла нос рукой, встала и оделась. Сняла с шеи веревку и села, наматывая ее на пальцы. Прошло несколько минут.

– Одно я знаю наверняка… – Кейти поставила ногу на край ведра. – Пьедестал – это самое одинокое место в мире. – Она толкнула ведро и отправила его на дно океана без себя. – И я больше не хочу быть собой.

Я пожал плечами:

– И не надо. Будьте другой.

– Ты и в самом деле думаешь, что это так просто?

– Я не говорил, что это просто. Я сказал, что это возможно.

Она скрестила руки на груди, посмотрела вдаль поверх воды. Потом заговорила, но не думаю, что она говорила со мной. Кейти как будто заканчивала разговор, который начала сама с собой в прошлом.

– Я играю с пяти лет. Я сыграла больше ролей, чем я могу сосчитать. Где-то по дороге девушка в гримерной стала девушкой на сцене. Никакой разницы. И теперь я уже и не знаю, кем я не была. – Она покачала головой. – Я устала притворяться.

Я не ответил. Кейти повернулась ко мне:

– Что бы ты сделал? Я говорю о двери номер три.

Я огляделся по сторонам и тщательно выбрал слова:

– Ну, я бы сделал это так, чтобы не осталось сомнений. Чтобы привлечь всеобщее внимание. И решил бы все раз и навсегда.

– И что бы это было?

– Я бы сжег эту штуку.

Шли минуты, и ее глаза следовали за линиями лодки. В ее голове сложились части головоломки. Кейти скрестила руки на груди, собралась было что-то сказать, но я не дал ей этого сделать.

– Помните, это билет в один конец. Никакого путешествия обратно.

Кейти немного помолчала. Наконец, она повернулась ко мне. Руки скрещены на груди, она сдерживала себя.

– Я бы хотела сейчас же вернуться. На твою лодку. Пожалуйста.

* * *

Она последовала за мной. Поездка обратно заняла чуть больше времени, потому что скорость «Джоди» была вдове меньше. Стеди ждал нас. Мы привязали лодку и стояли на корме. Я сказал Кейти:

– Ваша лодка привлекает внимание. Ее нельзя не заметить. Если вы не против, я бы предпочел спрятать ее в мангровых зарослях.

Она кивнула.

Я решил убедиться, что она понимает.

– До нее нелегко будет добраться. И вам понадобится моя помощь, чтобы вернуть ее. Но я отвезу вас, когда вы только захотите…

– Я понимаю.

– Кейти… – заговорил Стеди. Он достал из кармана сутаны iPhone и включил его. – Ты оставила его на кухне в ту ночь. Я подумал, что он может тебе понадобиться. – Он протянул телефон ей. – Если ты собираешься принять взвешенное решение, то тебе следует знать, что в этом мире есть люди, которые отчаянно не хотят, чтобы ты его покинула.

Кейти кивнула, когда в телефоне начал появляться поток СМС-сообщений и электронных писем. Следующие тридцать секунд аппарат звонил, мигал, жужжал, ее личный оркестр общения. Кейти прижала телефон к груди, исчезла в моей каюте и закрыла за собой дверь.

* * *

Я дождался прилива и спрятал ее лодку. Я провел ее вверх по маленькому ручью, где мне пришлось отодвигать ветки, чтобы лодке хватило места. В середине была большая яма, в которой жили аллигаторы, поэтому лодка останется на плаву даже во время отлива. То есть по ручью никто не сможет проплыть, но лодка на мель не сядет. Из-за яркой окраски лодку легко будет увидеть с воздуха, но с этим я ничего не мог поделать.

Прошли долгие два дня, я наблюдал за Кейти боковым зрением. Старался смотреть, не глядя.

Кейти была задумчива, нетороплива. Какое бы решение она ни приняла, спешить она не собиралась. Большую часть времени она была занята разговором с самой собой. Я отвез ее на ялике на Павильон-Ки, и она провела там день, гуляя по нескольким коротким пляжам, босая, со скрещенными на груди руками, взбивая пальцами ног песок. Она держалась вдалеке от залива, чтобы ее не увидели случайные рыбаки. Она не выпускала из руки телефон, свою связь с внешним миром. Каждые несколько минут раздавался сигнал, она читала полученное сообщение, потом снова прижимала телефон к груди, не отвечая.

Когда мы вернулись на «наш» остров, Стеди принес ей одеяло, и они говорили у костра. Я приготовил несколько тако с рыбой, но она лишь гоняла их по тарелке. Ближе к полуночи Стеди приготовил для нее чай с мятой и час спустя вернул пустой стакан. Они провели много времени за разговорами. Говорили в основном приглушенно. Доказательство того, что вырываться на свободу болезненно.

На следующее утро я проснулся раньше всех, оставил записку и отправился на «Джоди» вверх по реке Чатем до ямы, где, как я думал, должны были собраться дромы. Они там были, но слишком маленькие. Я ничего не смог оставить себе. Сезон дрома еще не наступил. Я вернулся около полудня и нашел Кейти спящей в моей каюте, то есть она была там, за закрытой дверью. Стеди дремал в моем гамаке.

После обеда я сделал то, чего никогда не делал. Я включил радио. Я думал о той записке, которую она оставила в своей квартире, и о том, нашла ли эту записку прислуга.

Нашла.

Это было во всех выпусках новостей. И, судя по тому, что я услышал, бо́льшая часть цивилизованного мира была преисполнена решимости «найти Кейти». Я сказал об этом Стеди, он ответил кивком. Он уже знал. Мы оставили это при себе. У Кейти был телефон. Скорее всего, она уже обо всем узнала, если заглядывала в Интернет. Если бы она захотела поговорить, мы были готовы, но думали, что будет лучше, если она примет решение на основании своих мыслей, а не того, что думают другие.

Я снова уплыл на «Джоди», но недалеко, на островок Дак-Ки, на расстояние радиосвязи. На тот случай, если я понадоблюсь Стеди. Лодку я оставил, забросил удочку под деревьями. Я поймал себя на том, что думаю об этой женщине. Кейти Квин. Ее в глаза называли «Королевой», за глаза – «Снежной королевой». Если я и видел какой-то фильм с ней, то не помнил этого. Но в этом нет ничего удивительного, так как я не был в кино около десяти лет. Из истории Стеди и того, что я услышал по радио, было очевидно, что у нее собственная лига. Один из актеров, сыгравший с нею в фильме, сказал по радио: «Она не «играет» своего персонажа. Она становится этим персонажем. Заставляет вас поверить».

На большинство людей это произвело бы впечатление, и думаю, что я тоже этого не избежал в каком-то смысле, но успех – это еще не все. И она была права, когда говорила о пьедестале как об одиноком месте. Так и есть. Но вы этого не узнаете, пока не окажетесь на нем.

* * *

Когда я вернулся в лодку и нашел нужную радиочастоту, диктор начал выпуск новостей следующими словами:

– Добрый вечер. Сегодня у нас часовой специальный выпуск, посвященный Кейти Квин. «Все приветствуют Королеву».

Я выключил радио.

На лодке было темно. Ужин я пропустил и долго лежал, раскачиваясь в гамаке.

Она разбудила меня в два. Я протер глаза. Кейти протянула мне чашку кофе и прошептала:

– Могу я поговорить с тобой?

Глава 7

Она явно плакала. Руки сложены на груди. Кейти не стала терять время.

– Я хочу знать, проведешь ли ты меня через дверь номер три?

Она тщательно подбирала слова, и этот оборот «проведешь ли ты меня» не ускользнул от моего внимания. Это очень отличается от «я прохожу». Последнее – это частное путешествие. Предыдущее – это общий опыт. И она не искала для себя опору. У меня было такое чувство, что Кейти могла бы сделать практически все, что задумала. В ее словах был намек на извинение.

– Вы уверены?

Она кивнула, но не посмотрела на меня.

Мою лодку мы взяли на буксир и миновали отмель с водорослями. Медленно. Стеди остался ждать на «Прочитанном романе».

Через пятнадцать миль я нашел мелкое место, поставил рычаг в нейтральное положение и бросил якорь на «Джоди». Ночь была ясной. Взрыв будет виден во Фламинго, в Эверглейдс-сити, возможно, даже в Неаполе. Как только мы подожжем «Снежную королеву», обратного пути не будет. Неглубокое место означало, что спасателям будет легче найти то, что осталось от ее лодки.

Я готовился затопить лодку, когда Кейти похлопала меня по плечу:

– Ты не будешь против, если мы сначала кое-что сделаем?

Я пожал плечами:

– Нет, конечно.

– Эта штука обошлась мне почти в полмиллиона долларов. Перед тем как мы ее взорвем, мне бы хотелось посмотреть, на какую максимальную скорость она способна.

– Хорошо.

Мы понеслись по черной, гладкой, как стекло, воде, освещенной луной. Я перевел рычаг дросселя на максимум. Вжавшись в мое сиденье, мы поглощали океан. Никогда в жизни я так не мчался. За считаные секунды мы достигли скорости больше сотни миль в час и прибавили еще. Лодка была тяжелой, больше двенадцати тысяч фунтов, но, когда я довел скорость до ста пятидесяти миль, думаю, в воде остался только гребной винт. Я прибавил еще, чувствуя, как желудок завязывается в узел. 160, 170, 180. У рычага еще оставалось место для хода, но я испугался на 193 милях в час. Ладони у меня вспотели, сердце бешено стучало. Но Кейти не испугалась. Она сидела спокойно, глаза закрыты. Дышала нормально. Руки сложены на коленях. Еще один миллиметр дросселя, и вот уже 203 мили в час.

Глядя прямо перед собой, я сказал:

– Еще чуть быстрее, и нам потребуются крылья.

Она кивнула и махнула рукой, как будто говоря: «Достаточно».

Я сделал большой круг, возвращаясь назад, и лодка замерла рядом с «Джоди». Я провел рукой по приборной доске.

– Как ужасно топить такое…

Кейти открыла глаза, поджала губы:

– Это всего лишь скорлупа. Вот и все.

Я устроил Кейти на «Джоди», кое-что подкрутил в бензопроводе на ее лодке и собрался уже завести двигатель, но спросил:

– Хотите что-нибудь сказать? Если бы Стеди был здесь, он бы это сделал.

Она посмотрела вдаль, туда, где заканчивалась темнота, достала из кармана телефон и бросила его в свою лодку. Он приземлился на пол возле сиденья водителя. Раздался ее шепот:

– Поджигай.

* * *

Мы отошли примерно на две мили от того места, когда почти триста галлонов бензина разом вспыхнули, разнося ее лодку ценой в полмиллиона в миллион разных направлений. Мы увидели вспышку и услышали взрыв одну-две секунды спустя. Пламя распространилось по воде, сначала оранжевое, потом голубое, пока залив поглощал корму лодки. Корма уперлась в отмель, а нос высовывался из воды. Нетрудно будет найти. Новость разнесется быстро.

Кейти заговорила, не глядя на меня:

– Откуда ты так много знаешь о двери номер три?

Пламя поднималось, отражаясь в воде.

– От Стеди.

Меня поразило то, как много могло сказать одно имя. Огни замигали. Скоро останется только дым. Еще через час или около того исчезнет и он. Как будто ничего не произошло. Водная могила.

Мы вернулись через пролив среди отмелей и начали пробираться через мангровые заросли. Белый корпус «Прочитанного романа» был заметен издалека. Я почувствовал аромат кофе. Кейти посмотрела на меня, склонив голову к плечу.

– Как давно ты здесь?

Я подсчитал.

– Лет десять приблизительно.

– Как у тебя это получается? Как ты здесь живешь совсем один?

– Книги помогают.

– Почему здесь? Почему не на какой-нибудь ферме в лесу? Или в горах? Где-то на суше. Где угодно, но не здесь.

И в эту минуту до меня вдруг дошло. Та жизнь, которую я знал последние десять лет, закончилась. Я оглянулся назад, туда, где над мангровыми деревьями поднималось облако дыма, и осознал, что вместе с лодкой на дно ушла не только жизнь Кейти. Не продумав все до конца, я взял и подписался на то, чтобы помочь ей понять, как исчезнуть. Как исчезнуть с лица планеты Земля. А если ты – это она, то за одну ночь этого не сделаешь. На это нужно время. И нужна помощь. И если я не жестокий, не жестокосердный или просто подлый, я и был этой помощью.

Моя очень частная, очень эгоцентричная, в высшей степени «такая, как мне нравится» жизнь вот-вот изменится. Правда была такова: я знал, что ей нужно. И еще я был нужен Стеди, чтобы сделать это.

Я перевел рычаг в нейтральное положение, повернулся и посмотрел, как наш след, успокаиваясь, расплывается по воде. Пена и пузыри расходились в форме буквы Y через распростертые ветви мангровых деревьев. Вода успокоилась. Движущее стекло. Отраженная картина небес. Я отмахнулся и покачал головой.

– Мисс Квин… как бы глубоко или широко вы ни копали… я не помню. Нет… шрама. – Я указал на нос лодки. – Здесь только будущее, никакого прошлого.

Она кивнула и повернулась так, чтобы ее спина оказалась между нами и тем, что было позади нас.

– Я буду рада, если ты станешь называть меня Кейти.

– Кейти там, в воде.

Она подняла на меня глаза.

– Значит, мисс Квин.

Мы услышали шум вертолета на юго-западе.

– Полагаю, что вы могли бы передумать и придумать какую-нибудь историю, но… начиная с этого момента весь мир вынужден будет поверить, что Кейти Квин только что погибла.

Она медленно потянулась к моей руке, расправила пальцы, разгладила ладонь, провела по заживающим ссадинам, как будто подтверждая то, что говорили ее глаза.

– Мне жаль, что у тебя так получилось с руками… Мне очень жаль.

Последние полмили мы проплыли молча. Я поставил рычаг в нейтральное положение, лодка скользила по воде. Потом выключил двигатель. Кейти стояла рядом, и ее лицо было в двух футах от моего. Мне показалось, что она нуждается в утешении, и мне просто захотелось утешить ее. Не знаю. Что бы там ни было, одна половина меня хотела предложить утешение, тогда как другая половина сомневалась, что я тот, кто может утешить, или что она воспримет это как утешение. Я прошептал:

– Сегодня вечером вы сделали одно заключение, которое может быть или может не быть правильным.

– Какое же?

Стеди стоял над нами на верхней палубе, глядя вниз. Его лицо было спокойным. Четки висели между большим и указательным пальцами правой руки. Сутану трепал бриз. Трубка светилась в темноте. Из угла рта выходил дымок. Седые волосы развевались на ветру. Ее лицо было близко. Капельки пота на висках. Изумрудно-зеленые глаза. Большие, круглые и говорящие. Я сглотнул.

– Что ваш секрет для меня более ценен… чем мой собственный.