Текст книги "Снегурочка лёгкого поведения (СИ)"

Автор книги: Чарли Маар

Соавторы: Полина Довлатова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

19 глава

– Ну, как? Понравился тебе сюрприз, Снеж?

Мы с Лёшей покидаем парк почти перед закрытием. И несмотря на то, что мне действительно было весело и абсолютно всё понравилось, я ощущаю лёгкую печаль в груди.

Может, мне просто не хочется ехать домой?

– Да. Здорово было, – киваю, поджав губы.

– Точно? – Борцов иронично выгибает бровь, открыв передо мной дверь автомобиля.

– Честно! Я не обманываю!

– Вот и хорошо, – улыбается Лёша и заводит мотор. – Я тут у вас в центре горку видел ледяную. Съездим, прокатимся? Или ты устала?

Я опускаю взгляд вниз и начинаю ногтём царапать ремешок сумки, делая вид, что меня не особо заинтересовало его предложение. Пусть не зазнаётся!

– Нууу мооожно, – тяну я и краем глаза замечаю, что Лёша самодовольно ухмылается.

Догадался, что домой я не особо ехать хочу? Да ну и плевать. Даже не стыдно!

В центре города атмосфера царит не такая, как в парке. Там было больше толкучки из-за того, что помещение крытое. Здесь же народу поменьше и не так много детей, зато полно влюблённых парочек и в принципе молодёжи.

Девушки под руку с парнями прогуливаются под яркими гирляндами, наворачивают круги вокруг большой новогодней ёлки и, задорно смеясь, катаются с горки под громкие хлопки салютов вдалеке.

И пусть мы с Лёшей не влюблённая пара, я сейчас чувствую себя сопричастной к некоему таинству, когда в груди зарождается что-то тёплое, тягучее. Это чувство заставляет людей дурачиться, вести себя странно и даже глупо. Оно само по себе создаёт атмосферу праздника и счастья.

Вот он – Новый год. Он не снаружи, он внутри. В сердцах людей, в их душах. В их неодиночестве.

И я Снежана Морозова сегодня не одна. Да. Я не одинока. Наслаждаюсь праздником с почти незнакомым мужиком, с которым чувствую себя собой больше, чем с кем бы то ни было раньше.

Кто мог знать, что вроде бы начавшийся не очень весело новый год приготовил мне такие замечательные подарки?

– Скатимся с горки на ледянке? – тянет меня Лёша за собой.

Я не сопротивляюсь. Мы весело поднимаемся наверх по снежной лестнице, где совершенно бесплатно предоставляют ледянки. За тюбинг же надо заплатить.

– Снежных горок ты не боишься, Снежка? – подкалывает меня Лёша. – Тебе с твоим именем не положено.

– А если боюсь то, что?

– Тогда на ледянке ехать не получится. Нужно будет взять тюбинг, чтобы мы съехали вместе и я мог тебя защитить, заключив в свои объятия, – совершенно серьёзно произносит дьявол-Борцов.

– Да ты просто невыносимый! – со всей силы бью его по руке, а он ржёт.

– Давай так, ты произносишь защитное заклинание, а я беру на себя физическую функцию защиты. Идёт?

– Боже, ну какой придурок, – ворчу я, а сама улыбаюсь, зарывшись подбородком в ворот пальто.

Придурок, но милый.

Горка снизу такой высокой не выглядит, а вот сверху кажется, что мы на вершине многоэтажки стоим. Поэтому в кровь просачивается лёгкое волнение, когда мы с Борцовым усаживаемся в тюбинг. Он сзади, а я спереди. Почти ложусь на его грудь. Он обхватывает меня руками и теснее жмёт к себе.

Снова ощущаю приятное покалывание в груди и внизу живота.

Морозный воздух, салюты в небе, вся площадь светится огнями. Запах Лёшиных духов проникает глубоко в лёгкие, тепло его рук окутывает со всех сторон. Кажется, так бывает только в кино.

– Не боись, Снеж. Я тебя держу, – говорит Лёша, после чего отталкивается ногами и мы с огромной скоростью летим по горке вниз.

Я смеюсь громко и открыто. Из-за ветра на глазах выступают слёзы и тут же замерзают на ресницах.

– Лёша, мы сейчас упадём! – ору я.

– Ага! – кричит в свою очередь Борцов.

– Что значит, ага?!

– То и значит! – хохочет мужчина за миг до того, как мы переворачиваемся и кубарем летим в сугроб.

Холодный снег забирается под пальто и шапку. Холодно жуть, но так весело! Я валяюсь на спине, а Лёша падает на меня сверху. Мы оба чуть ли не задыхаемся от смеха.

Но в какой-то миг нам становится не смешно. Не знаю, когда точно. Наверное, когда мы понимаем, как близко наши лица сейчас находятся друг к другу.

Смех стихает. Холодные Лёшины пальцы касаются моей щеки, затем губ, медленно скользят вверх и убирают снежинки с ресниц.

Сердце грохочет как сумасшедшее, кажется, в унисон взрывам салюта.

– Завтра моя очередь готовить для тебя сюрприз, – выдыхаю слова вместе с паром.

– Согласен, – отвечает Лёша сипло.

– Пора ехать по домам…

– Ага…

– Для этого нам нужно встать.

– Точно, – кивает мужчина.

– Лёш, – улыбаюсь я невольно.

– А сегодня прощальный поцелуй я заслужил, Снежинка? – перебивает меня Борцов.

Изо всех сил качаю головой, словно саму себя пытаюсь убедить, что не заслужил.

– Не фантазируй лишнего! Я просто провожу с тобой время. И ничего больше.

– Да ладно. Ты сама хочешь, чтобы я тебя поцеловал, – хмыкает Борцов, сильнее вжав меня в сугроб.

– Чего-чего? У кого-то корона на голове мозг придавила?

Лёша смеётся.

– Спорим, Снеж, на желание, что меньше чем через три дня ты сама меня поцелуешь?

– Не будет подобного!

– Доказать можешь? Спорим?

Лёша поднимает руку, предлагая скрепить спор. Я смотрю на ладонь и думаю, что Лёша совсем свихнулся. Я ж легко выиграю, даже если вдруг сильно-сильно захочу его поцеловать, то и перетерпеть смогу.

– Спорим! – сжимаю его руку, вздёрнув подбородок.

Борцов дует на наши замёрзшие руки горячим дыханием. С неба начинает крупными хлопьями валить снег, а громкий хлопок салюта разбивает наш спор.

Минут через пятнадцать мы подъезжаем к общаге. Мне всё ещё не хочется расставаться, потому что с Лёшей было на самом деле весело. Но и устала я нехило. Перед завтрашним днём было бы неплохо поспать.

– Снеж, дай мне свой номер. Чтобы если что, мы созвониться могли.

Я быстро надиктовываю цифры Лёше, после чего он делает дозвон на мой телефон.

– Запиши себе тоже. Звони в любое время.

– Прям в любое?

– Ну, не совсем. С часу до трёх ночи я провожу время с другой девушкой. Так что, звони после трёх.

– В смысле, с другой? – хмурю брови, повернувшись к мужчине, а этот придурок тихо ржёт.

– Вот же ты… Гад гадский! – луплю Борцова перчаткой по лицу и вылетаю из машины.

– Просто признайся, что хочешь целоваться! И что не потерпишь другую девушку рядом со мной! – кричит он мне через окно.

– Через три дня проверим, хам высокомерный! – ору ему ответ, и слышу как он весело смеётся.

Да этому мудаку прям нравится надо мной прикалываться!

Забежав в общагу, проношусь мимо коменды, крикнув сухое "здрасте". В мыслях стоит наш с Лёшей спор, сегодняшний вечер и его улыбка.

Ну, класс. Теперь ты и думать о нём будешь, Морозова? Это всего лишь работа. И Лёша уедет в свою Москву, не забывай об этом. Сама тоже не фантазируй лишнего!

Перед дверью достаю ключ, но отвлекаюсь на сигнал телефона. Смска пришла. От Лёши.

"Спокойно ночи, Снежинка:)))"

Ответить что ль ему или перебьется?

Снова вспоминаю весь сегодняшний день и решаю, что уж "спокойно ночи" от меня Борцов точно заслужил.

"И тебе спокойной ночи, Лёша", – быстро печатаю и нажимаю отправить.

20 глава

Снежана

“Я надеюсь сегодня ты опять забыла запереть дверь? Я намерен ворваться в твою комнату через 5 минут и застать тебя в ночнушке;)”

Время семь утра, и я очень сомневаюсь, что Борцов в такую рань реально стоит под моей дверь, но тем не менее, подскакиваю с постели и дёргаю ручку, проверяя замок. Облегчённо выдыхаю, поняв, что он закрыт.

“Дверь закрыта. Так что стой и облизывайся в коридоре. Кстати, на мне сейчас нет ночнушки…”

Боже, зачем я это отправила? В голове у меня это звучало как подкол, а сейчас я понимаю, что это выглядит так, будто я заигрываю. Нет, ещё хуже. Это выглядит так, будто я предлагаю Борцову заняться сексом по телефону.

“Ого!)) Интригуешь, Снежинка))) Ты, кстати, знала, что у меня хорошая фантазия?”

Ну точно. Так это и выглядит. Морозова, ты дура!

“Забудь всё, что я написала. Это я спросонья чушь несу. Я в пижаме. В тёплой такой. Со штанами до пупа, и в огромной бесформенной кофте с длинными рукавами до колен. А ещё в носках с оленями. Шерстяных”

“Поздно, Снежинка. У меня в голове уже другая картинка сложилась:) Где из всего вышеперечисленного на тебе нет ничего, кроме носков с оленями;))”

“Хотя нет, ещё кокошник от костюма Снегурки. Знаешь, я тащусь от этого кокошника) В нашу первую встречу именно он и завёл меня больше всего))))”

Прикрываю рот ладонью, чтобы не ржать в голос и не будить девчонок. Ну идиот же. А мне смешно. Наверно, потому что я тоже зачем-то представила эту картину, как я стою абсолютно голая, в длинных шерстяных носках с северными оленями и здоровенном кокошнике Снегурочки. Здравствуй, Лёша, новый год…

“Ты идиот, Борцов))) Заезжай за мной к десяти.”

Откидываю телефон на кровать и улыбаюсь как дура. Нет, ну откуда только этот козЛёшенька на мою голову свалился? Интересно, у них в Москве все мужики такие или это эксклюзив?

Кажется, что у Борцова тараканов в голове ещё больше, чем у меня. А что бывает, когда встречаются два человека с большим количеством насекомых вместо извилин? Я не знаю… Наверно, здесь только два варианта – они либо поубивают друг друга, либо… либо их тараканы подружатся окончательно и бесповоротно и будут перебегать друг к другу в гости.

Я пока что не решила для себя, чего мне хочется больше – прибить Лёшу или обменяться с ним тараканами. Но одно я могу сказать точно – за последние двое суток с этим мужчиной я испытала такой спектр эмоций, что хватит на всю жизнь.

Из-за этого гада я пол ночи не могла уснуть, потому что эта его задумка с подменой эмоций удалась настолько, что меня от них буквально распирало. Даже во сне мне снились наши покатушки с горки. И, как бы мне не хотелось это признавать, но я реально кайфовала вчера.

А утром подорвалась ни свет ни заря, потому что, чёрт возьми, предвкушаю сегодняшнее веселье. А весело будет сто процентов. Во всяком случае мне…

* * *

– Вот здесь сворачивай налево, – показываю пальцем на перекрёстке. – Всё, всё, тормози возле ворот. Мы приехали.

Борцов глушит мотор, и мы оба выбираемся из машины.

Кааааайф. Даже отсюда я слышу, как играет музыка.

– Мы что, на каток приехали? – недоверчиво косится на меня Лёша.

– Ага, – широко улыбаюсь и, задрав голову, подставляю лицо падающим с неба снежинкам, позволяя им таять на моих щеках.

Тысячу лет здесь не была. В последний раз меня сюда водил папа. Примерно за год до своей смерти. Потом я уже не решалась приходить. А сейчас почему-то захотелось привести Лёшу именно сюда – в место моих детских воспоминаний. Но ему об этом знать необязательно.

Хватаю мужчину за руку и решительным шагом тащу на территории катка, удовлетворённо отмечая, что за столько лет здесь вообще ничего не изменилось. Я словно прошла через временной портал и попала в детство. Народу так много, что на катке едва ли можно разбежаться. Бортики украшены гирляндами и разноцветными фонариками. Громко играют весёлые новогодние песни и дети хохочат так громко, что их смех перекрывает даже музыку.

На этом фоне всеобщего новогоднего веселья побледневшее лицо Борцова особенно сильно контрастирует.

– Если ты ожидал, что под сюрпризом я имела в виду, что мы поедем к тебе, и там я наряжусь в носки и кокошник, то ты серьёзно лоханулся, – улыбаюсь, когда, взяв в прокате коньки мы идём переобуваться на скамейку. – Ты чего такой кислый, Борцов? Здесь же круто!

– Ага… – выдавливает, стягивая шнуровку. – Признавайся, Снежинка, ты мне так мстишь за то недоразумение на новый год?

– Что? В смысле?

– В прямом. Я раскусил твой коварный замысел, Снежа. Ты хотела, чтобы я себе нос на льду расквасил и до конца праздников лежал в гипсе.

Встав со скамейки, Борцов неуклюже семенит к катку, размахивая руками в воздухе для балансировки.

– Ааааа, я поняла, – хохочу, в два шага его догоняя. – Борцов, так ты у нас кататься не умеешь.

Почему-то о таком варианте я даже не подумала. Сама то я на коньках стою как на своих двоих, даже не смотря на долгое отсутствие практики. В детстве мы с папой очень часто на каток ходили. Я даже научилась делать перекидной прыжок.

– Хватит ржать, Снежинка, я серьёзно, – пыхтит Борцов, кое-как перебираясь на лёд и мёртвой хваткой цепляясь в бортик.

– Прости, – выдавливаю, сквозь выступившие от смеха слёзы. – Просто у тебя такой вид… беззащитный… это очень смешно, правда. Таким я тебя ещё не видела. Ты ж всё время такой весь деловой и самоуверенный, а тут… Прям кайф.

– Не торопись с выводами, Снежик, – подмигивает. – Настоящий кайф я тебе подарю в другом месте. И делать мы это будем с опорой на спину. В смысле ты будешь на спине. Потому что я предпочитаю всё же сверху.

– Ага. Мечтай, Борцов. Только в твоих извращённых фантазиях, – фыркаю. – Ладно, иди сюда, так уж и быть, преподам тебе пару уроков от профессионала.

21 глава

Следующие пару часов я убиваю на то, чтобы научить Борцова ходить по льду. Да-да, именно ходить, потому что катанием это никак не назовёшь.

– Я не понимаю, зачем ты так топаешь? Надо, не отрывая ноги, просто скользить вперёд, – в сотый раз показываю ему шаг. – А ты как будто занимаешься строевой на коньках.

– Я просто пытаюсь вбить лезвие в лёд, чтобы чувствовать себя устойчивее.

Пыхтя от усердия, Борцов снова начинает втаптывать ногу, пытаясь продолбить коньком лёд, а когда делает следующий шаг, его нога-таки цепляется за продолбленную им ямку и, размахивая руками, он со всего размаху шмякается в сугроб, собранный снегоуборочной машиной.

– Да уж, – хохочу, стоя над его распластанной тушей. – Фигурист из тебя дерьмовый, Борцов.

– Очень смешно, – выплёвывает забившийся в рот снег, и сам растягивает рот в улыбке, протягивая вперёд руку. – Помоги, пожалуйста, встать. Сам я, по ходу, из этого сугроба выберусь только по весне, когда он растает вместе с этим чёртовым катком.

Сжалившись, хватаю Лёшу за руку и в этот момент, этот козёл резко дёргает меня на себя. От неожиданности я теряю равновесие и заваливаюсь прямо на него.

– Ну ты и скотина, Борцов, – визжу, потому что снег тут же забивается мне под куртку и за шиворот. – Чтоб я ещё раз повелась на твои просьбы? Да иди ты знаешь куда, фашист, проклятый! Да хоть хребет себе здесь переломай, я тебе руки не подам. Гад… просто… ГАД!!!

Начинаю активно вертеться, пытаясь вылезти из сугроба, но этот козёл вцепился в меня мёртвой хваткой. Лежит на спине и ржёт во весь голос, прижимая к себе и не давая вылезти.

– Хватит ругаться, Снежинка, – шепчет мне на ухо, уткнувшись в волосы. – Тут полный каток детей, между прочим.

– Вот и отлично, – шиплю злобно. – Пусть знают, что ты фашист и будут осторожнее. От таких гадов как ты надо держаться подальше.

Бросаю беглый взгляд по сторонам и всё же снижаю голос на несколько децибел, потому что Борцов прав, здесь правда много детей.

– Какая ты у нас заботливая, Снежа. За детишек переживаешь, – ухмыляется, затаскивая меня на себя сверху.

Сейчас получается, что он лежит спиной на сугробе, а я на нём. Понимаю, что он сделал это специально, чтобы мне было не холодно, поэтому злость на этого гада немного гаснет. Нет, он, конечно, козёл, но… заботливый козёл. А это как-то… ненормально.

Нависаю над Борцовым, пристально его разглядывая. Его лицо растянуто в широченной улыбке, а на длинных, нереально длинных для мужчины ресницах, лежат маленькие переливающиеся снежинки.

– О чём ты думаешь? – спрашивает, сильнее сжимая руки на моей талии, и я только сейчас замечаю, что он в какой-то момент уже успел забраться мне под куртку и свитер и сейчас его немного грубые пальцы поглаживают голый участок моей кожи, от чего она тут же покрывается мурашками. Хотя, стоп, что я вообще говорю. Мурашками она покрылась, конечно же, от холода.

– О том, что мир несправедлив. Нельзя мужчине иметь такие бессовестно длинные ресницы, – ёрзаю, пытаясь скинуть с себя его руки, но этот гад только сильнее их на мне сжимает. – А ты?

– А я думаю о том, что если ты будешь так ёрзать, то я проиграю спор, потому что не только сам тебя поцелую, но и ещё кое-что сделаю с тобой прямо в этом сугробе. То, что на новый год не успел.

– Дурак, – смеюсь, шлёпнув его по плечу, но ёрзать тут же прекращаю.

– Кстати, на счёт поцелуя, – тут же подхватывает. – Ты не думаешь, что за сегодняшнее испытание я его заслужил?

– Не-а, – качаю головой, ехидно улыбаясь. – Не дождёшься, Борцов. Я спор проигрывать не намерена, так что поедешь ты в свою Москву не целованным.

– Поглядим. Ещё не вечер, Снежинка.

Я не знаю какого чёрта происходит, но мы всё ещё продолжаем лежать в сугробе и смотреть друг на друга, обмениваясь ехидными улыбочками. И, несмотря на то, что мне чертовски холодно, желания вылезать совершенно нет.

– Вестаааа, – над моим ухом раздаётся громкий голос какой-то женщины, – Всё, малышка, пора домой, а то заболеешь.

Видимо крик этой мамаши, зовущей своего ребёнка, и выводит меня из транса. Потому что я тут же подскакиваю на ноги и начинаю быстро оттряхивать себя от снега.

Лёша тоже встаёт вместе со мной. На удивление, довольно легко и без моей помощи и тоже стряхивает с себя снег.

– Дурацкое какое-то имя “Веста”, – бормочу, чтобы разбавить неловкое молчание. – Звучит как кличка собаки. Я вообще не понимаю эту дибильную моду на странные имена. Ну называли же раньше детей нормально – Маша, Таня, Ксюша. А сейчас какие-то непонятные Луизы, Весты, Элеоноры. Моя знакомая назвала дочь Моника, представляешь? Ну это же идиотизм. Павлова Моника Ильинична, блин. Вообще ребёнка не жалеют. Ну ей же с этим именем всю жизнь ходить.

Борцов смеётся в ответ на моё такое эмоциональное возмущение. Берёт за руку и ведёт с катка на скамейку. И я на ходу отмечаю, что сейчас он идёт совершенно спокойно. Не семенит и никуда не заваливается.

– Мою дочь будут звать Ассоль, – говорит, усаживая меня на скамейку. Наклоняется и сам начинает развязывать шнуровку на моих коньках.

– Какую дочь? – тут же недоверчиво свожу брови.

Вот только сюрприза с беременной женой мне ещё не хватало. Нет, я, конечно, себе ничего лишнего не позволяла и вообще, у нас с Лёшей чисто деловые отношения, но всё равно не хотелось бы узнать, что я провожу столько времени, тесно общаясь с чужим женатым мужиком.

– Не напрягайся так, Снежинка, – подмигивает, отрываясь от моих коньков. – Потенциальную дочь, которая у меня может родиться в будущем.

– Да я и не напрягалась, – тут же расслабляюсь, потому что я, чёрт возьми, напряглась. – Борцова Ассоль Алексеевна, – усмехаюсь, – Ты что “Алые Паруса” в детстве перечитал.

– Красивое имя, – пожимает плечами.

– А если сын, то как его будут звать? Артур Грэй? – ехидничаю.

– А сына сама выбирай. Первая у нас всё равно будет дочка, – снова подмигивает этот гад и улыбается.

– Да иди ты, – толкаю его в плечо. – И кстати, ты сволочь, Борцов. Ты мне соврал. Ты умеешь кататься. Сейчас ты преспкойненько из сугроба до скамейки дошёл самостоятельно.

– Умею, – растягивает рот до ушей, поднимаясь в полный рост. – Но так же было гораздо интереснее. Ну и повод был с тобой в сугробе пообниматься. Надо же мне было найти предлог, чтобы тебя пощупать.

– Боже, ну какой же ты гад, – хохочу, вставая вслед за ним.

Блин, и ведь даже разозлиться на этого вруна не получается. Потому что, как бы странно это ни звучало, но мне всё понравилось: и кататься его учить, и валяться с ним в сугробе тоже. И, даже несмотря на то, что я насквозь мокрая и у меня от холода зуб на зуб не попадает, я чувствую себя нереально кайфово сейчас.

Без шуток, это самые лучшие новогодние праздники с тех пор, как не стало моего отца.

Но Борцову об этом знать не обязательно…

22 глава

Обедать мы идём в кафешку рядом с катком. Берём себе по тарелке горячего супа и чайник чая с мёдом и какими-то травками. То что надо после отморожения задницы и всех прочих частей тела.

– Пей чай, Снежинка, а то дрожишь как заяц.

Лёша подливает мне чай в пустую чашку, и я тут же обхватываю её руками, чтобы согреть заледеневшие ладони.

– Мои штаны насквозь промокли, – бормочу, клацая зубами и, несмотря на то, что чай горячий, делаю большой глоток, слегка обжигая горло.

– Вот это признание, – улыбается. – Приятно знать, что я нравлюсь тебе настолько, что штаны аж насквозь промокли. Тогда тем более чего сопротивляешься? Целуй меня уже и дело с концом.

– Да иди ты в задницу, – смеюсь. – Ты пошляк и извращенец, Борцов.

– Это всё ты виновата, – говорит с серьёзным выражением лица, отправляя в рот ложку супа.

– Я?

– Ага.

– Это с какого перепугу? – возмущённое смотрю на этого невозмутимого гада.

– С такого, что это меня только рядом с тобой всё время на пошлости тянет. Уже поцеловала бы, глядишь тогда и отпустит.

– Не дождёшься, – корчу ему в ответ рожу.

А внутри в этот момент как-то гаденько становится. Почему-то его слова о том, что после поцелуя его отпустит мне не нравятся.

– Кстати, когда приедешь домой, собери небольшую сумку с вещами, – вдруг резко переводит тему. – Пару свитеров, штаны тёплые, носки с оленями…

– Что? – непонимающе смотрю на него. – Зачем?

– Сотрудники фирмы пригласили меня на выездной корпоратив загород. В коттедж. Поедешь со мной.

– Но я не могу. Мне ещё нужно чертежи закончить по проекту. Я вашей этой Ларисе Николаевне обещала работу сдать к понедельнику.

– Во-первых, ты работу сдаешь не Ларисе Николаевне, а мне. Я твой начальник и по проекту и… не по проекту, – довольно улыбается. – Так что я тебе говорю, едем за город, Снежинка. А проект во вторник сдашь.

Хмурюсь, прикусывая губу. Мне не нравится, что этот гад называет меня своим начальником. Тоже мне, босс-обсос недоделанный.

– Да ладно тебе, Снеж, – тут же смягчается, уловив моё настроение. Тянется вперёд и сжимает мою ледяную руку. Его ладонь при этом на удивления тёплая, несмотря на то, что мы оба здорово промокли в том сугробе, а Борцов так вообще взял весь удар на себя. – Ну правда круто будет. Шашлыков на природе пожарим, погуляем, с горки покатаемся. Представь, что у тебя в кои-то веки новогодние каникулы.

Блин, чёртов змей искуситель. Каникул у меня и вправду новогодних давно уже не было. Последние три года новогодние праздники я проводила в костюме Снегурочки, оббегаю квартиры и водя с детьми бесконечные хороводы.

Ума не приложу, что я буду делать после того, как Лёша уедет в свою Москву. Работы-то у меня теперь нет. А праздники рано или поздно должны будут закончиться. Во всех смыслах этого слова…

– Ладно, – выдыхаю, отчего-то ощущая в груди непонятно откуда взявшуюся тяжесть. – Уговорил. Загород, так загород.

– Ну вот и отлично, – улыбается, поглаживая мою ладонь, которую он так и не отпустил. – Кстати, до моей квартиры отсюда гораздо ближе.

– И? – выгибаю бровь.

– Можем поехать ко мне. Стянуть с себя мокрые тряпки и хорошенько погреться. Я знаю один действенный метод.

– Размечтался. Я не буду с тобой целоваться, Борцов, и не надейся даже.

– Кто сказал о поцелуях? – наигранно удивляется. – Снежинка, это можно делать и без поцелуев. Хотя мне бы всё же хотелось с ними.

– Да пошёл ты, – хохочу. Выдергиваю руку и в два глотка допив остатки чая, встаю из-за стола. – Вези меня домой, Борцов. Ко мне домой, – добавляю для непонятливых.