Текст книги "Пленница Молота (СИ)"

Автор книги: Чарли Маар

Соавторы: Полина Довлатова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

7 глава Молот

Мой взгляд скользит по крутым округлым бедрам, плавно переходящим в тонкую талию. Живот у Леси немного впалый, из-за чего под пупком образуется небольшой прогиб, и талия кажется еще тоньше. Я наверное ладонями смогу ее обхватить.

Пальцы начинает жечь, когда в голове яркими кадрами мелькает картина, как я подхожу к полуобнаженной девушке сзади, скольжу руками по ее молочно-белой коже и прижимаю к себе.

Твою мать, да какого черта? Только подобных мыслей мне сейчас не хватало.

Смачно выругиваюсь себе под нос, отчего Леся, наконец, замечает, что больше не одна в хижине. Ее руки застывают как раз в тот момент, когда она почти натянула еще влажные трусы на бедра. Наши взгляды встречаются. Я вижу, как внутри ее глаз быстро сменяются эмоции от шока до стыда и абсолютного ужаса. На щеках еще виднеются блестящие дорожки от слез. Губы красные, будто она сильно их кусала.

Мля, Молотов, выйди уже отсюда, пока она сознание от страха не потеряла или визжать не начала.

Кое-как нахожу в себе силы оторвать взгляд от полуобнаженного тела девушки, разворачиваюсь на пятках и вылетаю наружу, громко хлопнув дверью. Бок тут же простреливает болью. Дерьмо! Если я буду так резко двигаться, рана никогда не начнет заживать. В который раз с сожалением думаю о том, что не стоило тащить сюда девчонку. Теперь у меня появился еще один повод так считать. Ее бедра все еще стоят перед глазами, хотя я специально выхожу под дождь, чтобы остудить голову. Даже сводящий от голода желудок не помогает избавиться от проклятого образа девчонки, застрявшего в мозгах.

Ладно, Молот, успокойся, ты не пацан сопливый, в конце концов. У тебя сейчас проблемы есть посерьезнее, чтобы о какой-то девке думать.

В хибару возвращаться не стоит, пока мозги на место не встали, да и пожрать надо, поэтому бреду к мангалу, чтобы соорудить хоть что-то съедобное из остатков продуктов. Примерно через полчаса иду к дому с котелком супа в руках. Перед дверью мешкаю. Надеюсь, она там не решила устроить второй раунд с переодеванием? Тяжело вздыхаю, после чего стучу в дверь ногой.

– Леся, я захожу, – предупреждаю громко и сам себе усмехаюсь.

Гребаный джентльмен… Хотя я это, скорее, для себя делаю, чем для девчонки. Не хочу снова мысленно слюни пускать на ее полуголое тело.

Переступив порог и захлопнув ногой дверь, сразу нахожу глазами Лесю. Она сидит на постели, опершись спиной о стену и прижав колени к груди. Мою толстовку натянула аж до ступней, и смотрит настороженно, покусывая губы.

Губы. Да ну мля. Нахрен тебе эти губы, Молот? В твоем распоряжении и получше были.

Раздраженно иду к столу и почти шарахаю на него котелок, из-за чего немного супа разливается, а Леся опять начинает бормотать себе под нос какой-то адрес.

– Есть иди.

– Я не… не голодна.

Бросаю на нее недовольный взгляд и демонстративно отодвигаю стул, указав на него рукой.

– Сядь и ешь. Сейчас же.

Еще с голоду сознание потеряет эта чокнутая. Что я потом с ней делать буду? Наконец девчонка поднимается, просовывает ноги в галоши и медленно топает к столу, шаркая по полу. Садится на стул, все еще не сводя с меня тревожного взгляда, после чего берется за ложку.

Едим мы молча. Слава, мля, богу. А то я уже боялся, что она и прием пищи станет комментировать. Но радость моя длится недолго, потому что через пять минут неугомонная снова начинает галдеть.

– Вкусно, Молот… А вы неплохо готовите, Молот… Вы не думали раньше заняться чем-то вроде кулинарии?… Ну, вместо того, чтобы убивать и похищать людей?… А вы давно убиваете?…

– Слушай, Леся, – не выдержав, кидаю ложку на стол, и, сложив пальцы в замок, упираю в них подбородок. – Давай договоримся: ты не задаешь лишних вопросов, а я тебя через денек отпущу целую и невредимую, хорошо? Не надо тебе ничего обо мне знать. Тебе же лучше будет.

Поджав губы, девчонка кивает и снова приступает к еде. Больше мы не говорим.

Позже я еще раз просматриваю карту местности, перевязываю рану кое-как без помощи Леси. Я бы мог ее попросить, но, мля, чертовы бедра… Не хочу лишний раз подпускать девчонку к себе, да еще чтобы он меня касалась. Так что корячусь сам.

Когда начинает темнеть, мы вместе обходим периметр вокруг хижины. Надо убедиться, что по– прежнему никого нет поблизости. Лесю я беру с собой, чтобы не убежала. Ну и заложница рядом затормозит ментов, если вдруг они уже нашли нас.

Они не станут стрелять, боясь навредить ей.

– Ой, простите, Молот, я случайно… Ой, я вас не задела?… Молот, а можете немного подвинуться?

Да усни ты уже, ну мать же твою…

Я не знаю точно, когда мне удается заснуть, уверен только в том, что это случилось уже после того, как уснула Леся. Лишь когда она перестает возиться и начинает тихо сопеть, устроившись у меня под боком, наконец, получается расслабиться. Но и во сне мне снится эта чокнутая. Стоит посреди хижины полностью обнаженная, темные волосы, рассыпанные по груди и плечам, волнами спадают до самых бедер.

"Можно, я к вам прикоснусь, Молот?" Спрашивает тихо и, не дождавшись моего ответа, плавно идет ко мне, кладет руки на грудь, ведет вниз к животу, но задевает рану на боку, отчего становится охренеть как больно. Только спустя несколько секунд непрекращающейся боли, я понимаю, что она мне ни черта не снится.

Распахиваю глаза и тут же упираюсь взглядом в испуганное лицо Леси надо мной.

Она почти сидит на мне сверху, одной рукой упирается в грудь, а вторая, очевидно, соскользнула на бок. Правую ногу мелкая уже поставила на пол, а левая жмется к моему бедру.

Сбежать решила, коза…

Не обращая внимания на боль, обхватываю ладонями талию девчонки.

Да, мать вашу, пальцы сомкнулись. Тонкая, как соломинка.

Рывком переворачиваю ее и подминаю под себя, плотно прижав к матрасу. Ее ноги машинально обхватывают мою талию, пятки упираются в поясницу.

– Ты чего удумала, а?

Смотрит испуганно. Глазища распахнуты. Она даже не моргает. Только судорожно качает головой.

– Ничего… ч. честно. Хотела в туалет сходить п. просто…

Врет как дышит.

– Надо было разбудить, – рыкаю ей в лицо.

Малая тяжело сглатывает и инстинктивно сильнее обхватывает меня ногами, руками сжимает плечи и начинает пальцами их корябать. Твою мать… не стоило этого делать, дурочка мелкая. Предохранители летят к чертям собачьим, мозг отключается, застилаемый животными инстинктами, и рука сама тянется к краю её заданной футболки.

– Молот… Молот, вы обещали, что не причините мне вреда… Пожалуйста, не надо… Сдержите слово…

8 глава Леся

Испуганно смотрю в глаза своего похитителя, внутренне вся съеживаясь от страха.

Он такой огромный, нависает надо мной, как скала. Крепкое мужское тело плотно придавливает к матрасу. Мы прижаты друг к другу настолько тесно, что, кажется, я ощущаю каждый кубик пресса на животе этого здоровяка.

Чувствую, как его плечи напрягаются в тот момент, когда я инстинктивно впиваюсь в них ногтями и царапаю. В голове в этот момент мелькает мысль, что, возможно, на его коже даже останутся следы.

– Молот… Молот, вы обещали, что не причините мне вреда… Пожалуйста, не надо… Сдержите слово…

Мой голос дрожит и надламывается, но я всё равно продолжаю тараторить как заведенная. От страха хочется зажмуриться, но почему-то я не могу этого сделать.

Взгляд мужчины словно приковывает к себе, не отпускает, притягивает. Я как загипнотизированная вглядываюсь в чёрные зрачки, которые начинают медленно расширяться, полностью заслоняя собой радужку. Меня затягивает в эту бездну, накрывает с головой. Сейчас я чувствую себя жалкой мухой, попавшей в паутину и не имеющей ни малейшего шанса выбраться.

Рука Молота медленно скользит по моему животу, от чего мышцы пресса моментально напрягаются. Сильные, слегка шершавые пальцы сжимают край и без того задранной футболки, комкают её, тянут.

Надо что-то сделать, закричать, попытаться дать отпор, предпринять хоть что-то, но я ничего из этого не делаю. Вместо этого, только сильнее сжимаю его плечи, крепче обхватывая ногами мужской торс, отчего Молот издаёт странный звук, напоминающий мне рык дикого животного.

Меня окутывает знакомый запах мускуса и цитруса. Заполняет лёгкие, проникает в поры. Мы оба молчим, смотря друг другу в глаза. В ночной тишине слышен только шум непрекращающегося ливня и наши тяжёлые дыхания. Моё сердце бьётся так быстро, как будто вот-вот выпрыгнет. И в тот же момент, я ощущаю такое же стремительное сердцебиение мужчины напротив. Оно проходит через мою грудную клетку и отдаётся где-то внутри меня. Внизу живота становится очень горячо, как будто вся кровь, имеющаяся в моём организме, спустилась туда. Я непроизвольно сжимаю колени, чтобы хоть как-то облегчить своё состояние, но вместо этого только сильнее прижимаю к себе мужчину, даже сквозь слои нашей одежды остро ощущая его желание.

– Не. Надо. Двигаться, – шипит мужчина, когда я сильнее упираюсь пятками в его поясницу.

– И… извините, – пищу, как нашкодивший котёнок, громко сглатывая комок в пересохшем горле, и в этот момент снова дёргаюсь. Случайно.

– Твою мать! Леся! – рявкает, теснее прижимаясь ко мне, но, тут же отстраняется, с силой выталкивая воздух через сжатые зубы.

– Я не специально, – виновато смотрю на мужчину. – Извините, пожалуйста. Просто очень страшно. Прошу, не надо меня трогать. Я не в вашем вкусе, помните? Вы сами так сказали. Я вам совершенно не подхожу. Я тощая, и курносая ещё, и уши у меня слишком маленькие, вот посмотрите.

– Чёрт! Ты можешь просто перестать тараторить?! Помолчи минуту! Это в твоих же интересах!

Продолжая сжимать в руке мою футболку, Молот прикрывает веки и медленно выдыхает. Мои глаза лихорадочно мечутся по его лицу. Он сжимает скулы, играет желваками, раздувает ноздри, когда втягивает воздух рядом с моей шеей, после чего медленно тянет край футболки вниз.

Вздрагиваю каждый раз, когда костяшки его пальцев задевают голый живот и в эти моменты рука мужчины замирает, а и без того крепкое тело напрягается ещё сильнее, натягиваясь как струна.

– Ещё раз рыпнешься без моего ведома, я привяжу тебя к кровати, – грубо бросает, натягивая футболку мне до самых коленей, и накрывает сверху одеялом. – Весь день так будешь лежать и в туалет под себя ходить. Я ясно объясняю?

– Д…да, – выпаливаю тут же, лихорадочно кивая, и отползаю ближе к стене, вжимаясь в неё спиной.

Ничего больше не говоря, Молот встаёт с кровати и, натянув на себя толстовку, выходит на улицу, громко хлопнув дверью. Оставшуюся часть ночи я провожу без сна, всё ещё продолжая ощущать внутреннюю дрожь от произошедшего. Не знаю, чего боюсь больше, того, что он вернётся и закончит начатое или того, что действительно решит меня привязать. Этот здоровяк возвращается в хижину уже на рассвете, насквозь промокший от дождя.

***

Следующий день проходит примерно так же, как предыдущий. Молот не даёт мне ни шагу ступить одной. Ходит за мной, как привязанный, при этом стараясь лишний раз в мою сторону не смотреть. Словно я какой-то неодушевлённый предмет ей богу.

Ну и пускай. Так даже лучше. Пусть не смотрит. Зато он больше не одёргивает меня каждый раз, когда я начинаю тараторить свой адрес или комментирую то, что делаю.

Обедаем мы тоже молча, хлебая из одноразовой посуды рыбный суп, Молот снова раскладывает перед собой карту, сосредоточенно в неё всматриваясь. Я украдкой наблюдаю за тем, как он водит пальцем по испещрённой картинками и надписями бумаге, и не к месту вспоминаю, как ещё несколько часов назад эти пальцы смыкались на моей талии и касались голой кожи на животе и бёдрах.

Чёрт! Зажмуриваю глаза и остервенело трясу головой, пытаясь отогнать от себя навязчивые мысли. В этот момент Молот поднимает голову и наши взгляды встречаются.

– Муха, – выдаю первое, что приходит мне в голову. – Летает тут, знаете. На суп ваш наверно прилетела. Кстати, очень вкусный, я вам это уже говорила? – я помню предупреждение мужчины не задавать лишних вопросов, но, это же он про убийства имел ввиду. Ну а суп вполне нейтральная тема. Не молчать же нам все время. Так и говорить недолго разучиться.

– И все таки где вы научились так готовить? Я вот совсем не умею. Не получается. Я уже и по рецептам пыталась и по видео урокам, всё без толку. А вы молодец.

Мужчина слегка вздёргивает бровь, какое-то время ещё смотрит на меня, как на ненормальную психичку, а потом молча поднимается со стула и выбрасывает в мешок для мусора грязную посуду Ну и пусть катится к чёрту. Не очень-то и хотелось мне с ним разговаривать. Так даже лучше, что он на меня теперь как на мебель смотрит. Зато лишних поползновений в мою сторону не будет. Хотя, если признаться честно, обидно.

Чертовски обидно, что очередной мужчина считает меня чокнутой сумасшедшей, пусть даже этот мужчина беглый преступник. Так неприятно, что горло сдавливает от спазма и к глазам подступают непрошенные слёзы, но я усердно давлю их в себе, стирая рукавом толстовки успевшую выступить на глазах влагу.

Бросаю взгляд на Молота. Он сидит на стуле и пытается перевязать рану на своём боку, но получается у него это так себе, честно говоря. Мне даже становится немного жаль этого здоровяка, когда я вижу, как он пыхтит и тяжёло дышит, пытаясь обмотать вокруг себя бинт.

– Давайте я вам помогу, – не сдержавшись, подскакиваю с места и подхожу к мужчине.

– Не надо, – грубо бросает, даже не поднимая на меня взгляда. – Сам справлюсь.

Вот же баран упёртый. От злости так и хочется топнуть ногой и уйти, и пусть себе пыхтит дальше. Но я почему то этого не делаю.

– Ну хватит упрямиться. Вам же неудобно самому. Ну я же вижу.

Не дожидаясь ответа, выхватываю из рук мужчины бинт и пока он не успел опомниться, резко падаю рядом с ним на колени, но, не рассчитав усилий, срываюсь и валюсь всем телом прямиком на голый живот Молота.

– Чёрт! – рявкает, обхватывая мои запястья и отталкивая в сторону ладони, лежащие на его прессе. – Сказал же тебе, что сам.

– Извините, – бормочу, в страхе вглядываясь в перекошенное злостью лицо мужчины.

– Я… я просто хотела помочь… Вам неудобно было самому.

– На улицу выйди! Живо!

Мужчина буквально выплёвывает последние слова, и я тут же вскакиваю на ноги, молниеносно вылетая во двор. Меня всю колотит, и я обнимаю себя руками, пытаясь успокоиться. Не понимаю причины его агрессии. Я же не сделала ничего плохого. Просто пыталась помочь.

Чёртов мужлан! Бессердечная громила!

Ну а чего ты хотела, Леся? Он же преступник! Убийца! Наверно я и правда дура, раз забыла, с кем имею дело.

Меня всё ещё трясёт, когда я бросаю взгляд на тропинку, ведущую в лес. Кажется, по этой тропинке мы шли, когда Молот похитил меня из мотеля. По идее, она должна вести к трассе. Сумасшедшая идея мелькает в мозгу моментально, как вспышка молнии в грозу.

Опасливо оборачиваюсь в сторону хижины, стараясь прислушаться к исходящим оттуда звукам, но внутри тихо. Сейчас или никогда. Другого шанса мне может больше не выдаться. Я не верю в слова Молота, что он отпустит меня, когда придёт время покинуть хижину. А только что произошедшая ситуация только лишний раз доказала, что я имею дело с жестоким беспринципным человеком. Наверняка он прикопает меня в этом же самом лесочке, чтобы избавиться от ненужного свидетеля. Он же убийца, для него моя жалкая никчёмная жизнь не стоит и выеденного яйца. Или же он и дальше будет использовать меня как живой щит, прикрываясь от полиции. Ну а что, очень удобно. Если правоохранительные органы всё же выйдут на его след, то не станут стрелять, увидев в его руках заложника, а если и станут, то он запросто сможет прикрыться мной от пули. Гнусный мерзавец.

Я начинаю кипеть от ярости только лишь представив в голове эту картину. Чёрта с два я добровольно отдамся в лапы этому мерзкому бандюгану. Последний раз бросаю взгляд на хижину и, убедившись, что за дверью всё ещё тихо делаю решительный шаг к тропинке и тут же срываюсь на бег, со всех ног несясь в сторону леса.

9 глава Леся

Я дура. Настоящая идиотка. Чем я вообще думала, когда как шальная неслась в этот чёртов лес? Правильно, Леся, на тебя все мужчины как на психованную смотрят. Да и не только мужчины. Ты и есть сумасшедшая.

Что вообще было в моей голове, когда я решилась на побег? Да я же даже представления не имею, в какой стороне эта чёртова дорога. Брожу по этому треклятому лесу уже несколько часов, и кажется вместо того, чтобы выйти к трассе, ухожу только глубже в чащу.

За это время уже успевает стемнеть, и видимость становится нулевая. И дождь этот проклятый до сих пор льёт. Я снова мокрая насквозь и замёрзла ужасно. Ночью сейчас температура почти до нуля доходит.

От страха и холода меня трясёт настолько сильно, что зубы клацают друг об друга как марракеши в руках у разошедшегося ложкаря.

Страшно. Господи-божечки, как же здесь страшно. Мне то и дело начинают чудиться какие-то шорохи, и я вздрагиваю как шальная, каждый раз, когда наступаю на ветку, и та трещит под моими ногами. Моя паранойя разыгрывается уже до такой степени, что мне то и дело чудятся чьи-то силуэты среди веток густого кустарника.

Господи, если даже я не замёрзну тут от холода и голода, то умру от остановки сердца это точно.

Глупая, глупая Леся! Не надо было сбегать на ночь глядя, если не знаешь дороги!

Ведь Молот столько раз при мне доставал карту местности. Ну что мне стоило пододвинуть стульчик поближе и тоже изучить маршрут, чтобы знать хотя бы в какую сторону пятками сверкать. А вдруг здесь вообще маньяк какой-то шастает по этому чёртову лесу?

Точно! А может мне вообще все эти шорохи не чудятся, и где-то рядом со мной ходит серийный преступник?! Чикатило, между прочим, как раз в лесополосе убивал. Это будет самая нелепая смерть, ты побьёшь все возможные рекорды по тупости, Леся. Сбежать от одного убийцы, чтобы тебя тут же расчленил другой.

Так мой бандит меня хотя бы не трогал. Ну, подумаешь, наорал пару раз. Нет, надо срочно возвращаться обратно. Лучше пусть Молот, как и грозился, привяжет меня к кровати. Зато буду лежать в тепле и сухости. Ну, если быть точной, то не в сухости, потому что ходить мне, видимо, придётся под себя, меня же предупреждали.

Да плевать, это всё равно лучше, чем тут бродить.

Окончательно убедившись в том, что надо возвращаться обратно, разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и тут же замираю, чувствуя, как глаза наполняются слезами, а горло сжимает в стальные тиски удушающего отчаяния.

Я не знаю в какой стороне хижина. Вообще не помню, даже примерно. За те часы, что я брожу по лесу, я столько раз петляла и сворачивала, что окончательно запуталась, где север, а где юг.

Меня накрывает волной такой сумасшедшей паники, что кажется я вот-вот упаду в обморок. Даже голова начинает кружиться. Я уже не пытаюсь сдерживать себя и начинаю громко рыдать, слушая, как мой голос эхом разносится по ночному лесу.

В этот же момент слышу за спиной шелест мокрых листьев и, резко развернувшись, в ужасе округляю глаза.

В десятке шагов от меня из-за веток густого кустарника торчат огромные рога, и до меня доносится тяжёлое пыхтение страшного зверя, наблюдающего за мной из-за своего укрытия.

– М…мам…ма… – шепчу одними губами, пятясь спиной назад, а в следующий момент срываюсь на бег и несусь в неизвестном направление, раздирая горло бешеным ором – МАМА!!! МАМОЧКА! ПОМОГИТЕ! УБИВАЮТ! ЧУДОВИЩЕ.

Я несусь почти вслепую, вообще не разбирая дороги. Мокрые ветки хлещут мне в лицо, но я не обращаю на них внимания. В голове бьётся одна единственная мысль: «Бежать. Бежать как можно быстрее. Не оглядываясь и не останавливаясь ни на секунду».

При этом мне всё время кажется, что страшное животное продолжает меня преследовать. Оно точно где-то близко, вот-вот догонит и сожрёт меня вместе с этими чёртовыми галошами. В конце концов, моя психика не выдерживает такого накала, и я на бегу оборачиваюсь назад, чтобы убедиться в отсутствии слежки. В тот же момент моё тело врезается во что-то твёрдое и тёплое.

Замерев на месте, поворачиваю дрожащую как у эпилептика голову на остановившее меня препятствие и упираюсь взглядом в мощное тело.

Ну всё. Вот и он. Маньяк.

10 глава Молот

Дурочка мелкая. Сбежала. Мля. Ну за что мне это наказание? Да, святым я никогда не был, но не до такой же степени. Когда заканчиваю обрабатывать и перевязывать рану, и выхожу из хижины, чтобы позвать назад Лесю, которая должна была топтаться где-то рядом, обнаруживаю, что девчонки нет.

Еще и ускакала полураздетая, дура, блин. Осенью в незнакомом лесу, в дождь, да еще и в темноте она точно не выживет.

Мля, Молот, лучший вариант для тебя сейчас – бежать самому. Собирай манатки и сваливай отсюда. Черт с ней, с девчонкой этой бестолковой. Говорил же ей не рыпаться, а она сама тебя не послушала. Ты че, нянька ей?

Но я, как чокнутый, направляюсь в ту сторону, куда могла рвануть Леся. Назовите меня больным, помешанным, или гребаным джентльменом, да похрен, я просто не могу оставить ее там одну. Мне необходимо убедиться, что с малой все в порядке.

Вблизи хижины и под деревьями остались следы от галош. Благодаря широким ветвям дождь не успел их полностью размыть. Это дает мне возможность отследить, в какую сторону пошла Леся. Будто бы в помощь на небе расходятся тучи, и свет луны позволяет четче разглядеть следы на грязевой жиже. Девчонка побежала туда, откуда мы пришли. Это хороший знак – хоть в сторону озера или оврага не рванула, дурная. Но дорога, что ведет к трассе, сильно петляет. И заблудиться на ней довольно просто, если хорошо не выучить местность.

Смачно выругиваюсь и шагаю в лесную чащу, надеясь, что беды еще не случилось.

Но Лесю не получается найти в течение нескольких часов. Я уже плюю на всякую безопасность, и начинаю горланить на весь лес.

– Леся, черт тебя дери, где ты?!

Мля, Молот, может, ты идиот полный? Девчонка могла уже добежать до трассы и рассказать, что случилось, и где ты ее держал, а ты ходишь, орешь и ищешь ее, вместо того, чтобы спасать свою задницу.

И будто в противовес доводам рассудка я снова зову ее.

Уже потеряв надежду отыскать девчонку, прислоняюсь спиной к стволу дерева и тяжело вздыхаю. Бочину жжет. Перед глазами мутнеет от слабости. Опять кровотечение открылось сильное. А Леси все нигде нет. Ну и попал ты, Молот, с этой белокожей нимфой с придурью. Не менты поймают, так кровью истечешь.

Неожиданно в глубине леса справа от меня раздается дикий вопль.

– Помогите! Чудовище!

Конечно, в этом жутком визге я сразу узнаю Лесю. Наплевав на боль, я быстро шныряю между веток и почти бегом направляюсь на звук. Темнота – хоть глаза выколи. Луна снова скрылась за тучи, но я продолжаю упорно бежать вперед, все еще слыша надрывный крик девчонки. Что, мля, мать ее, могло случиться?!

И когда уже буквально слышу ее дыхание в нескольких метрах от себя, Леся с размаху врезается в мою грудь. Поднимает на меня взгляд своих огромных глаз и начинает вопить еще сильнее.

Я хватаю ее за плечи и легонько встряхиваю.

– Леся, черт тебя дери! Ты чего вопишь?! Это я!

Хотя… я же ее похитил. Вряд ли она рада нашей очередной встрече.

Внимательно оглядываю ее бледное лицо. Оно все покрыто мелкими царапинами – наверняка ветки хлестали, пока девчонка бежала. Покусанные губы посинели от холода и дрожат. Зрачки расширены, взгляд мечется из стороны в сторону. Я понимаю, что Леся в панике и, кажется, даже не узнает меня.

– Рога… там… Чудовище… И вы… маньяк… Я умру… умру!

Чего? Рога? Чудовище?

Заглядываю за спину девчонки, но никого не вижу. Наверное, Леся наткнулась на лося – в этих лесах они довольно часто встречаются. В темноте девчонка испугалась животного, хотя лоси редко нападают на людей. В основном эти животные не опасны для человека.

– Леся! – снова встряхиваю ее хорошенько. – Успокойся и посмотри на меня! Леся!

– Меня никто не спасет… Никто не спасет!

– Леся, да черт же тебя взял! Ну-ка посмотри мне в глаза. Давай вспоминай адрес. Помнишь, ты всегда его повторяла? А я вот забыл. Напомни мне, пожалуйста. Я хочу еще раз его услышать. Это адрес важного тебе человека? Может, это твой адрес? Или чей?

Она не моргает какое-то время. Смотрит нервно и тревожно, а слезы беспрерывно текут по ее бледным щекам, смешиваясь с каплями дождя.

– Улица Космонавтов, четвертый проезд, – наконец начинает лепетать малая дрожащим голосом, – дом двадцать три, подъезд единственный, третий этаж, сорок восемь ступеней, десять шагов вправо, квартира номер двадцать четыре, звонок звучит, как по. пп. пугайчики. Это мой ад. дрес. Я… т. там живу.

– Вот, молодец. Умничка. Вспоминай дальше. Сколько шагов от хижины до туалета, помнишь?

Леся кивает и снова говорит.

– Сколько ложек супа ты съела утром?

– П..пятнадцать.

– Отлично. А теперь посмотри на меня внимательно и скажи, кто я, узнаешь меня?

– Т…ты – Молот. Ты преступник, который меня похитил… – всхлипывает малая.

– Уже лучше. Это действительно я. Но я не собираюсь тебе вредить. А искал тебя в лесу, чтобы помочь. Ты могла заблудиться, что, в принципе, и произошло. Сейчас я хочу, чтобы мы вернулись в хижину и согрелись. Ты меня понимаешь, Лесь?

Девчонка судорожно кивает и снова громко всхлипывает.

– Вы меня искали, Молот… Вы боялись, что я вас сдам полиции?

– Нет, Лесь, – качаю головой, не сводя с нее глаз. – Я испугался за тебя. В лесу ночью опасно, особенно когда не знаешь дороги. Я не хотел, чтобы с тобой случилась беда.

В порыве прижимаю трясущуюся девушку к себе. Она вцепляется пальцами в мои плечи и начинает рыдать. Я глажу ее по мокрым волосам, затем поднимаю на руки и несу в сторону хижины. Бок жжет просто невыносимо, но эта боль ничто по сравнению с тем, что Леся сейчас целая и невредимая в моих руках. С ней ничего не случилось. Она доверчиво жмется ко мне и рыдает. А у меня грудь ломит от тепла.

Принеся Лесю в хижину, аккуратно опускаю ее на кровать, и первым делом начинаю снимать с девушки мокрую одежду. На этот раз, все свои действия комментирую, чтобы девчонка не испугалась и опять не ударилась в панику.

– Лесь, я сейчас тебя раздену, но это только для того, чтобы ты не простыла, хорошо? Не бойся меня.

Она кивает, хватая мои ладони холодными пальцами. Мля, капец, ее зубы стучат от холода, губы посинели. Надо скорее ее согреть, а то будет совсем дерьмово.

– Там было чудовище… В лесу…

– Это было не чудовище, Лесь. Это был лось. Ты просто испугалась и запаниковала.

Неторопливо стягиваю с нее одежду и развешиваю на спинку стула, чтобы за ночь та подсохла.

Девушка сидит в одном нижнем белье передо мной и трясется, поэтому я поскорее укрываю ее одеялом, почти закутываю как в кокон, после чего тоже раздеваюсь.

Повязка намокла, кровь идет. Да и хрен бы с ней. Согреться бы – сам промерз до костей, и Лесю согреть.

– Лось? – пищит девушка удивленно. – Так я лося испугалась?

– Ага. В темноте и кошки испугаться можно. Так что, забудь об этом, и постарайся просто успокоиться. Забираюсь к ней под одеяло, чтобы от моего тела шло больше тепла к девушке, и начинаю через ткань растирать ее руки ладонями. Спустя несколько минут Леся немного расслабляется, ее дыхание становится спокойнее, а зубы перестают отбивать дробь.

– Молот?

– Что?

– Вы, правда, за меня испугались?

– Да, Лесь, правда.

– За меня давно никто не пугался, – ее голос сейчас звучит очень печально, отчего мне еще сильнее хочется прижать малую к себе и успокоить. Леся одинока? Я-то знаю, что такое одиночество. За меня вообще никто и никогда не боялся, кроме одного человека. Но и его больше нет.

– Молот?

– Что, Лесь?

– Если ночью я захочу пописать, то обязательно вас разбужу. А то вдруг еще лось в кустах встретится.

Я усмехаюсь, но, на удивление, никакого раздражения из-за болтовни девчонки не испытываю. Главное – что с ней все в порядке. Пусть бормочет, что хочет.

– Хорошо, Лесь. Буди обязательно.

– А еще знаете, что, Молот?

– Что?

– Я не верю, что вы убийца и преступник. Убийцы не ищут глупых потерявшихся в лесу девушек ночью под дождем, не спасают их от лосей, и потом не греют под одеялом.

Моя рука, только что растиравшая плечо девушки, замирает. Весь мир не верит мне, а малая, знающая меня всего несколько дней, поверила, и сейчас доверчиво лежит у меня под боком, закрывая глаза от усталости.

– Леся? – шепчу я спустя какое-то время, выводя пальцем круги на ее гладкой коже.

– Меня Рома зову, Лесь, слышишь?

Но малая уже спит. Во сне она лишь неосознанно прижимается ко мне ближе, закидывает ногу мне на бедра, а ладонь распластывает на груди. Вздыхает и почти мурчит, как котенок. Я же в свою очередь не отталкиваю ее, а наоборот обнимаю, втягиваю вкусный запах девушки, и перед тем, как заснуть, ловлю себя на мысли, что, не смотря на дерьмо, происходящее в моей жизни, не смотря на рану в боку и туманное будущее, сейчас, в этот момент, мне охренеть как хорошо.