Текст книги "Патент на миллион лет (ЛП)"

Автор книги: Charles L. Harness

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Чарльз Л. Харнесс

Патент на миллион лет

Перевод с английского Белоголова А.Б.

Брайан Берк отодвинул в сторону учебник физики и логарифмическую линейку и повернулся к отцу. – Как мне получить патент?

– На что? – спросил Джим Берк из-за своих лент новостей.

– На космические путешествия со скоростью, превышающей скорость света.

– Невозможно, мой мальчик. Ничто не может двигаться быстрее света. Эйнштейн решил это много веков назад.

– Эйнштейн ошибался.

– Ты можешь это доказать?

– Думаю, что да. Все, что вам нужно, это два корабля, каждый из которых движется навстречу другому со скоростью, превышающей половину скорости света. Согласно Эйнштейну, всякое движение относительно. Таким образом, вы можете представить, что один корабль имеет нулевое движение, а другой – все движение.

– Думаю, это правда. Но где ты найдешь два таких корабля?

– Здесь, в новостях флота, говорится, что Электра, находящаяся в доке на Йоро, шестой планете Сириуса, перейдет на ваш новый двигатель Берка, примет груз и пассажиров, а затем отправится на Землю. В нем также упоминается, что Тор с Альфы Центавра перейдет на двигатель Берка и отправится на Землю. Я только что вычертил курс обоих кораблей, как часть моего домашнего задания по Астрогации. Оба корабля приземлятся здесь, в Вашингтонском терминале, в один и тот же день и практически в один и тот же час, через три года...

– ...и с моим новым двигателем,– сказал Джим, – каждый корабль будет иметь скорость в шесть десятых скорости света по отношению к Земле, и в общей сложности в 1,2 раза больше скорости света по отношению друг к другу. Очень интересно, и все-таки, конечно, невозможно.

Лицо Брайана вытянулось.

– Ладно, – сказал Джим, – по крайней мере, я устрою тебе свидание с Джеком Лейном. Он патентный поверенный, который занимается некоторыми из моих частных изобретений, помимо моих исследований в «Пан-Стеллар».

Мальчик просиял. – Еще один вопрос. Как долго будет действовать патент?

– Полагаю, семнадцать лет.

– Я знаю это. Я имею в виду, как вычислить эти семнадцать лет на корабле, движущемся со скоростью, составляющей значительную часть скорости света? Помните, время замедляется на ускоряющемся теле. Семнадцать лет по земному времени могут составить пять или десять лет по корабельному времени.

Джим пожал плечами. – Хороший юридический довод. Может быть, твой патент, если ты когда-нибудь его получишь, будет действовать на таком корабле после семнадцати лет земного времени. Это будет зависеть от того, является ли время на корабле законным. Это вопрос для Джека Лейна. Какая разница?

– Может, и нет, – задумчиво сказал Брайан.

Итак, заявка на патент была подана, и Джим Берк почти забыл о ней.

Тем временем Электра и Тор продолжали набирать скорость. Они достигли максимума в 0,6 скорости света по расписанию, и к концу третьего года начали длительное торможение к Солнцу.

А потом в исследовательских лабораториях «Пан-Стеллар» произошел взрыв, который чуть не убил Джима Берка, после чего его увезли в Центральную больницу Вашингтона.

А затем, в течение следующих месяцев, с определенным ужасным ритмом, произошли дополнительные неприятные события. Они включали в себя серию операций на Джиме Берке, которые, в конце концов, установили, что он, вероятно, выживет; но что побочные эффекты радиации помешают нормальной деятельности его зрительных нервов; что все его деньги пропали; и что «Пан-Стеллар» глубоко сочувствует, но Берки не могут ожидать никакой финансовой помощи.

На самом деле «Пан-Стеллар» послала своего специального представителя повидаться с Джимом и объяснить, как обстоят дела между «Пан-Стеллар» и Джимом Берком. Они послали мистера Слайсера.

Т. Эллиотт Слайсер, эсквайр, начальник отдела по несчастным случаям и претензиям в «Пан-Стеллар», считал себя добрым человеком. Этот конкретный термин, однако, редко был первым в списке прилагательных, которые другие люди использовали при обращении к нему. Тем не менее (или, возможно, поэтому) его начальство считало его блестящим оценщиком страховых претензий, техника которого спасла для «Лайн» миллионы талеров. Довольно часто, когда к адвокатам обращались для рассмотрения претензий к «Лайн» о происшествии, они отклоняли дело, когда узнавали, что Слайсер находится на другом конце.

Мистер Слайсер много улыбался, и он улыбался, когда вошел в больничную палату и представился Джиму Бёрку, который протянул ему руку. Мистер Слайсер вложил в нее лист бумаги и сказал: – Поскольку вы не можете читать, мистер Берк, я скажу вам, что это такое. Это копия нашей жалобы, которую я только что подал в Здание суда.

– Хмм?

– Вкратце, мистер Берк, «Пан-Стеллар» возлагает на вас личную ответственность за ущерб, нанесенный новому экспериментальному двигателю и зданию, плюс непредвиденные расходы, в том числе задержка в программе исследования двигателя.

– Но... но...

– Сумма иска составляет четыреста восемьдесят три тысячи талеров, – сказал мистер Слайсер.

Наконец до Джима дошло, и он начал реагировать. – Вы все перепутали! Я здесь из-за того, что делал для «Пан-Стеллар». Это «Пан-Стеллар» у меня в долгу!

Мистер Слайсер добродушно улыбнулся. – Я надеюсь, мистер Берк, что вы пригласите компетентного адвоката, который поможет вам исправить эти странные заблуждения.

– Но моя страховка... пособие при увольнении... пенсия... инвалидность...?

Мистер Слайсер усмехнулся. – Мы, конечно, вычли их, мистер Берк, из общей суммы ущерба, который вы нанесли лаборатории. Наша претензия представляет собой чистый убыток после всех вычетов. Мы поступаем справедливо.

Джим Берк не проронил ни звука.

Мистер Слайсер поджал губы и продолжил: – У вас великолепная репутация, мистер Берк. Мне сообщили, что вы изобрели основной двигатель, который сейчас устанавливается на новых кораблях. «Лайн» попросила меня принять это во внимание, и я это сделаю. В данных обстоятельствах мы готовы отказаться от иска, если вы откажетесь от всех претензий – прошлых, настоящих и будущих к «Пан-Стеллар». У меня здесь отказ от претензий.

Джим Берк услышал шелест бумаги.

– А не могли бы вы добавить небольшую пенсию? – спросил он, понизив голос.

– Боюсь, что нет, мистер Берк.

– Что-нибудь для обучения моего сына в колледже?

– Об этом не может быть и речи.

– Мой больничный счет?

– Мой дорогой мистер Берк. Вы нарочно все усложняете? Ладно, неважно. Возможно, я смогу помочь вам увидеть эти вещи по-нашему, после нашего следующего юридического шага. Мне неприятно сообщить вам, что мне придется конфисковать все ваше имущество, как личное, так и недвижимое. Естественно, включая дом, машины, мебель, книги, инструменты... всё.

– Почему это должно вас огорчать, мистер Слайсер? – Джиму было искренне любопытно.

– Потому что расходы на наложение ареста на имущество не облагаются налогом для ответчика, а должны покрываться «Пан-Стеллар».

– Мое сердце бастует против «Лайн», – пробормотал Джим.

– Я оставлю отказ на ночном столике, – весело сказал мистер Слайсер.

* * *

Через неделю после визита мистера Слайсера Марджи Берк и Брайан шли за креслом Джима в солнечную палату больницы. Марджи пыталась объяснить все Брайану. – «Лайн» ничего не заплатит. Мистер Лейн уже разобрался с их адвокатами.

Джим Берк сказал что-то так тихо, что Брайан не расслышал, но волосы у него на затылке встали дыбом.

Марджи Берк продолжала: – Мистер Лейн говорит, что на следующей неделе он снова увидится с мистером Слайсером. Он думает, что мистер Слайсер все еще может отозвать иск против твоего отца и дать нам немного денег, если мы будем уговаривать и представлять в суде его интересы. В больших компаниях принято давать небольшой доход постоянно травмированным сотрудникам.

– Хватит ли денег и на мою патентную заявку?– спросил Брайан.

– Боюсь, что нет, – ответила мать.

– Минутку, – сказал Джим. Он почувствовал интересную возможность, хотя и не знал, как ее использовать. – Что нового с твоим патентом?

– Мистер Лейн говорит, что Патентное бюро прислало еще один отказ. Он говорит, что патентный эксперт не верит, что изобретение может работать, и что для продолжения этого вопроса мы должны представить фактические доказательства того, что два космических корабля двигались навстречу друг другу со скоростью, превышающей скорость света. Но я думаю, что мы можем представить доказательства довольно скоро.

– Как это?

– Так уж случилось, что доктор Таликс находится на «Электре» и на следующей неделе прибудет сюда, в Терминал Вашингтона. И этот новый препарат, экстракт «КАИ» для борьбы с лейкемией, который хотят, чтобы доктор Таликс испробовал на ваших глазах, должен прибыть на Тор, в тот же день, и может быть, в тот же час. Вы можете рассчитать расстояния от Сириуса и Альфы Центавра и время в полете, и с помощью простой арифметики вы можете получить скорость 0,6 скорости света для каждого корабля в направлении Солнца. Таким образом, корабли должны иметь чистую скорость сближения друг с другом в 1,2 раза больше скорости света.

– А, да, – задумчиво протянул Джим. – Теперь я вспомнил. Очень любопытно и совершенно невозможно. Вещи просто не могут двигаться быстрее света, движутся ли они по отношению друг к другу, к Солнцу или к стороннему наблюдателю. Или могут? Может быть, Эйнштейн ошибается? Он помолчал в течение длительного времени. – Любопытно, не правда ли, что, если ты прав и получишь патент, «Лайн» вскоре будет нарушать его, когда каждая пара кораблей будет двигаться навстречу друг другу по одному и тому же вектору, где каждый из кораблей имеет среднюю скорость более половины скорости света.

– И это также верно, если корабли удаляются друг от друга, – сказал Брайан. – Они начнут нарушать закон вскоре после того, как покинут тот же космопорт.

– Марджи, – сказал Джим, – свяжись с Джеком Лейном.

– Зачем?

– Я хочу, чтобы он пошел в патентное бюро с Брайаном. Я хочу, чтобы он помог получить патент, а потом подал встречный иск против «Пан-Стеллар».

– Встречный иск?

– Да. На миллион талеров, за нарушение патента.

* * *

Патентный эксперт Хонэр обратился к двум своим посетителям с осторожностью и аккуратностью. Это было в соответствии с правилом патентного ведомства Земли в том, что все интервью должны вводиться в компьютеры для мгновенной оценки в целях оперативного определения патентоспособности. – В отделе подачи заявлений, – сказал Хонэр, – возникли проблемы в день получения этого заявления. Я уверен, вам это известно, мистер... Лейн, что существует очень древнее правило, восходящее к первому веку работы старого патентного ведомства Соединенных Штатов, что если заявка явно призывает к режиму работы, который нарушает закон природы, это будет обращено к вниманию заявителя, с предложением вернуть его пошлину за заявку. Если заявитель отказывался от предложения, мы принимали его деньги, а затем требовали представить рабочую модель. Таким образом, заканчивалось такое дело. Но мы не могли применить это правило здесь. Во-первых, компьютер юрисконсульта дал нам заключение, что теория относительности Эйнштейна – не закон природы, а всего лишь гипотеза. Поэтому, когда Эйнштейн сказал, что объект не может двигаться со скоростью, превышающей скорость света, он просто констатировал следствие своей теории. Поэтому мы приняли ваш взнос, должным образом рассмотрели ваше заявление и дадим вам возможность доказать, что Эйнштейн ошибался.

– Это кажется справедливым, – сказал Брайан.

– Да, конечно, – сказал Джек Лейн.

–А теперь, – продолжал Хонэр, – перейдем к сути дела. В своем рабочем примере вы упоминаете два корабля, Электру и Тор. Вы допускаете, что, как видно с Земли, скорость каждого корабля по отношению к Земле никогда не превысит скорости света. С другой стороны, какова скорость каждого корабля, измеряемая другим кораблем? Ни на одном корабле не будет никакого видимого движения для пассажиров корабля. Напротив, другой корабль, по-видимому, будет иметь все движение и, кроме того, будет приближаться к наблюдающему кораблю с суммарными скоростями двух кораблей, которые в случае, предложенном в вашей последней поправке, для Электры и Тора, как утверждается, составляют 0,6 плюс 0,6 или 1,2 скорости света. Вы утверждаете, что промежуток между кораблями будет сокращаться со скоростью, превышающей скорость света. Позиция патентного бюро состоит в том, что это совершенно невозможно с точки зрения теории Эйнштейна.

– А мой клиент, разумеется, оспаривает это утверждение, – сказал Лейн, взглянув на часы. – Электра и Тор должны прибыть в Вашингтон с минуты на минуту. Если они придут вовремя, Эйнштейн и патентное бюро ошибаются. Все очень просто!

– Не совсем, Мистер Лейн. Возможно, мне следовало раньше объяснить еще один необычный аспект этого дела. Теория Эйнштейна интегрирована во все компьютеры патентного бюро. По этой причине мы можем полагаться на наши компьютеры только в ограниченных областях при рассмотрении заявления, основанного на предположении, что сама теория неверна. Это требует, чтобы все существенные признаки патентоспособности рассматривались персонально контрольным корпусом. Действительно, сам Патентный Комиссар проявил личный интерес к этой заявке. Это, конечно, связано с тем, что патент, если он будет выдан, может охватывать большой сегмент межзвездного кластера движения. Комиссар далее сообщил, что потребуются доказательства работоспособности, носящие наиболее четкий и убедительный характер. Причина, очевидно, в том, что работоспособность, если она будет установлена, обязательно опровергнет теорию Эйнштейна, теорию, которая была принята как аксиома в течение нескольких сотен лет. Поэтому Комиссар требует, чтобы любая демонстрация, приводимая в поддержку действенности заявления, была засвидетельствована им лично.

Лейн протестующе поднялся со своего места. – Но для этого нужно, чтобы Патентный Комиссар был на терминале, когда одновременно прибудут два корабля! У нас нет другого способа доказать работоспособность заявки. И это займет недели переговоров с космическими линиями, не говоря уже о проблемах с присутствием Комиссара в соответствии с расписанием!

– Я понимаю трудности, связанные с вашим положением, – серьезно согласился Хонэр. – К сожалению, ввиду заинтересованности Комиссара, боюсь, я должен придерживаться требований к доказательствам, как я их изложил. Вы, конечно, можете обжаловать мое решение в суде.

– Нет, – мрачно ответил Лейн. – У нас нет на это времени. Нам нужен патент сейчас.

Хонэр взглянул на часы, висевшие на стене за спинами посетителей, затем внимательно посмотрел на Брайана. – Тогда я бы рекомендовал, – загадочно произнес он, – отложить на время вопрос о работоспособности и перейти к вопросу об агрегировании данных, поднятому в ходе последнего заключения экспертизы.

Брайан изучил свой экземпляр заключения экспертизы. – Что такое агрегация?

– «Агрегация», – сказал Хонэр, – означает, что каждый из элементов изобретения вносит свой вклад в то, что он сделал бы в любом случае, если бы других элементов не было. Агрегация является непатентоспособной, потому что это очевидно для каждого специалиста в данной области. Мгновенный отказ от агрегации основан на том факте, что каждый корабль несет свой собственный груз, составляет свой собственный график и двигается со своей скоростью 0,6, совершенно независимо от другого корабля. Таким образом, общая система является агрегированной и, следовательно, непатентоспособной.

– Мы пересекаемся, – сказал Лейн. – Фактически, мы полагаемся на агрегацию, чтобы доказать патентоспособность. Наша агрегация незаметна!

Хонэр моргнул. – Как может агрегация быть незаметной? Это противоречие в терминах.

– Позвольте мне объяснить, – сказал Лейн. – Обычно, когда вы складываете 2 и 2, вы ожидаете получить 4; и поэтому, когда вы получаете 4, это агрегация. Это очевидно и непатентноспособно. Но если вы получили 3 или 5, это не может быть агрегацией, и поэтому это может быть патентоспособным изобретением. Ну, наша ситуация прямо противоположна. Когда мы прибавляем 0,6 и 0,6, мы не ожидаем получить 1,2, а скорее значение несколько меньше 1,0. Поэтому, когда мы действительно прибавляем 0,6 и 0,6 и получаем 1,2, это неожиданно. Другими словами, именно тот факт, что мы получаем агрегацию, является неожиданным и, следовательно, неочевидным и, следовательно, патентоспособным.

– Действительно, новая концепция. Хонэр задумался. – И это еще больше сокращает область логических схем в наших компьютерах, доступных для промежуточных выводов закона и факта в этом заявлении.

– В таком случае, – сказал Лейн, – вопрос об агрегации полностью остается на усмотрение эксперта. Мы официально просим вынести решение.

– Я признаю личную юрисдикцию в этом вопросе, – холодно сказал Хонэр. – Тем не менее, я сохраню отказ от агрегации до тех пор, пока не будет продемонстрирована работоспособность. Он посмотрел на часы. – По вашим расчетам, Электра и Тор приземлятся примерно через десять минут?

Лейн пожал плечами. – А Комиссар, вероятно, играет в гольф. Перейдем к отказу от хитрости?

Хонэр улыбнулся. – Очень хорошо. У нас есть отказ по предыдущему уровню техники, основанный на собственных заявлениях адвоката, сделанный в предыдущем разбирательстве, о том, что Электра и Тор, взятые вместе, являются примерами работоспособности и полезности изобретения. Но с точки зрения Электры-Тор, как это данное изобретение может быть новым?

– Оно новое, потому что это заявление было подано три года назад, прежде чем Электра или Тор достигли 0,6 скорости света, – сказал Лейн. – Другими словами, система Электра-Тор, рассматриваемая как суперсистема, не является примитивной просто потому, что она не примитивна.

Хонэр кивнул. – Мы согласны. Этот конкретный отказ будет снят. Теперь мы можем перейти к формальным возражениям.

– Он имеет в виду возражения против стиля патентной формулы, – объяснил Лейн Брайану.

– Совершенно верно, – сказал Хонэр. – В вашей основной патентной формуле просто говорится: «Космическое путешествие со скоростью, превышающей скорость света». Требование распространяется на все движения, превышающие скорость света, независимо от того, как они совершаются.

– Но ведь это то, что я изобрел, – возразил Брайан. – Почему я не могу заявлять о своих правах?

– Вы изобрели один способ передвижения со скоростью, превышающей скорость света, – сказал Хонэр. – Ваш метод требует двух судов, каждый из которых движется со скоростью больше 0,5 скорости света. Позже, если кто-то другой сможет изобрести другой способ заставить судно двигаться со скоростью, превышающей скорость света, независимо от второго судна, ваш патент не должен охватывать такое последующее изобретение.

– Предположим, мы исправим, упомянув два корабля, – сказал Лейн, – каждый из которых имеет скорость больше 0,5, а чистая скорость друг относительно друга превышает скорость света?

– Все равно, слишком широко, – ответил Хонэр. – В вашем изобретении, как описано в заявлении, оба корабли ускоряются, пока не достигнут 0,6 скорости света.

– Далее, – сказал Лейн, – мы уточним, что каждый корабль разгоняется до скорости не менее 0,6 скорости света.

– Кажется, это разумно, – сказал Хонэр, делая пометки в своем досье. – Не могли бы вы зачитать предлагаемую патентную формулу для записи в протоколе?

Лейн кратко продиктовал и выжидающе посмотрел на Хонэра.

– Пересмотренная патентная формула отвечают всем возражениям во фразеологии, – сказал Хонэр, посмотрев на часы. – Остались только спорные вопросы по агрегации и работоспособности, которые мы вынуждены отложить до…

Прозвенел звонок.

– Ах!– сказал Хонэр. – Возможно, именно этого мы и ждали. Он нажал кнопку входящей связи.

Послышался резкий голос: – Хонэр!

– Да, сэр!

– Оба корабля прибыли по расписанию. Между прочим, у меня в машине доктор Таликс и лекарство от лейкемии, и мы едем в больницу. Вы можете сообщить об этом заявителю.

– Он идет к папе!– воскликнул Брайан. – Кто он?

Джек Лейн был потрясен. Это был Патентный Комиссар. Постепенно к нему вернулся голос. Он спросил Хонэра: – Насколько я понимаю, Комиссар собственными глазами видел прибытие кораблей?

Хонэр улыбнулся. – Да. Поэтому патентное управление должно отозвать отказы по неработоспособности и агрегации.

– И вы позволите получить патентную формулу? – В голосе Лейна прозвучало недоверие.

Хонэр был спокоен. – Я рад сообщить вам, мистер Лейн, что, как я уже сообщил, все возражения, и отказы по данному заявлению были удовлетворены, и в соответствии с Уставом и полномочиями, возложенными на меня Комиссаром по патентам, я предоставляю патент.

Брайан начал было радоваться, но потом вспомнил, где находится. Вместо этого он вскочил, дважды повернулся и снова сел. – Вы имеете в виду прямо сейчас?

– Да, прямо сейчас, – ответил Хонэр. – В древние времена для выдачи патента требовалось не менее шести недель. Сейчас, конечно, с компьютерами, мы можем доставить скрепленный печатью документ в течение нескольких минут – и вот он. Из щели в столе появился документ с золотой печатью, и он протянул его Брайану.

И в этот момент комната неожиданно погрузилась во тьму.

– В чем дело? – прошептал Брайан.

Хонэр криво усмехнулся. – Думаю, я могу объяснить. Когда выдается патент, он автоматически абстрагируется и интегрируется в наши компьютеры, с тем чтобы представлять собой ссылку на любую будущую патентную заявку на аналогичное изобретение. В то же время все юридические вопросы, связанные с этим, заносятся в компьютеры адвокатской конторы. Эти операции обязательно требуют, чтобы компьютеры приняли и классифицировали данные теории Эйнштейна и закона агрегации, чтобы они «знали», что они неверны. Их цепи, вероятно, не могли справиться с конфликтом. Я предполагаю, что все компьютеры временно вышли из строя – нервные срывы, если хотите. Он вздохнул. – А у меня в офисе свет не горит, потому что наше правительство, всегда заботящееся об экономике, подключило наши компьютеры и офисные лампы к общей сети. Но если вы будете терпеливы, сетевые стабилизаторы позаботятся о проблеме в одно мгновение. А вот и снова свет.

– Тогда нам лучше уйти, пока мы не натворили еще каких-нибудь неприятностей. Лейн пожал руку Хонэру. – Благодарю за любезность, – сказал он официальным тоном. Но при этом он улыбался от уха до уха.

Хонэр оставался невозмутимым. – Мы служим Кластеру. Его глаза сверкнули, и он повернулся к Брайану. – Есть только одна последняя просьба.

Сердце Брайана екнуло. – Да, сэр?

– Могу я получить автограф мальчика, который сжег предохранители в Патентном Бюро?

* * *

Джим Берк нетерпеливо ждал их в больничной палате. – Вы пропустили все самое интересное, – сказал он из-за бинтов. – Какой-то правительственный чиновник забрал в порту доктора Таликса с лекарством и привез их сюда. Таликс только что закончил мое первое лечение.

– Ты уже видишь? – нетерпеливо спросил Брайан.

– Конечно, нет, пока нет. Даже если это сработает, это займет недели. Но хватит обо мне. У тебя есть патент?

– Да, – ответил Лейн.

– Значит, теперь вы можете подать встречный иск и предварительный судебный запрет против «Лайн»?

– И то, и другое уже написано. Теперь дело за Залом Правосудия.

– Каков наш следующий шаг?

– Мы ждем. Слайсер, безусловно, собирается выпустить щупальца для урегулирования. Когда он придет в себя, мы должны быть готовы поговорить с ним о лицензии под действием патента...

* * *

– Я здесь, – тепло сказал мистер Слайсер, – потому что по-прежнему глубоко обеспокоен судьбой мистера Берка. Все вы будете рады узнать, что мне удалось убедить «Пан-Стеллар» предложить щедрую пенсию по инвалидности мистеру Берку.

– Сколько?– спросил Джим.

– Сто двадцать пять талеров в месяц, – любезно ответил мистер Слайсер.

Джим Берк начал медленно и ритмично булькать.

– Мистер Слайсер, – терпеливо сказал Лейн, – мы знаем, что вы хотите как лучше, но из-за повязок на лице моему клиенту больно смеяться.

Слайсер подозрительно уставился на Джека Лейна. – Я не пытался шутить. Мои мотивы вполне гуманны…

– Не сомневаюсь, – улыбнулся Лейн. – И, конечно, наш встречный иск о нарушении патента не имеет ничего общего с вашим присутствием здесь. Поэтому, если ваша тактика требует, чтобы вы потратили первые пятнадцать минут, говоря нам, что наш патент ничего не стоит и что мы должны согласиться на ежемесячную оплату в сто двадцать пять талеров, вы можете продолжать. Но мы можем улыбаться.

Слайсер с беспокойством оглядел всех троих, потом пожал плечами. – Ну, откровенно говоря, теперь, когда вы упомянули об этом, я не очень высокого мнения о вашем патенте. Но чтобы выяснить, где мы находимся, потребуется долгая и дорогостоящая борьба в суде. По этой причине мы готовы закупать патент, если цена правильная. Но цифра в вашем встречном иске, один цент за тонну, кажется высокой.

– Какую ставку вы имеете в виду?– осторожно спросил Лейн.

– Что-то около одной десятой цента.

– Слишком маленькая.

Слайсер больше не улыбался. – Не думаю, что ваш патент будет иметь силу в суде.

– Скоро мы будем знать, выиграли ли мы?– добродушно сказал Лейн. – Поскольку нарушение патента является встречным иском в деле «Пан-Стеллар» против Берка», вопрос о том, должен ли мой клиент возместить «Лайн» за взрыв, будет решаться тем же жюри, которое решит, нарушает ли «Лайн» патент, выданный сыну этого человека. Вот этому умному молодому парню, который со слезами на глазах помогал нести носилки своего отца перед скамьей присяжных.

Слайсер вытер лоб носовым платком. – Мистер Лейн, кажется, мы постоянно не понимаем друг друга. Каковы ваши минимальные условия?

– Отчисление – четверть цента с тонны, неэксклюзивно. Эксклюзивно – полцента за тонну.

– Если бы мы были эксклюзивными, могли бы мы сублицензировать другие линии и сохранить доход?

– Можете, – сказал Лейн, – если возьмете на себя ответственность за охрану патента и финансирование всех судебных процессов.

– Звучит разумно.

– Но прежде, чем мы зайдем слишком далеко,– сказал Лейн, – позвольте заметить, что нам потребуется солидный аванс.

– А, первый взнос. Сколько?

– Миллион талеров, – сказал Брайан. Потом он затаил дыхание.

– Пусть будет четверть миллиона, – сказал Слайсер.

– Этого недостаточно, – сказал Брайан. – Помните, мистер Слайсер, мы должны получить достаточно, чтобы выплатить вам 483 тысячи талеров. Но мы немного снизимся, до 966 тысяч талеров. Тогда мы могли бы оплатить ваш иск, и у нас осталось бы 483 тысяч талеров.

Слайсер уставился на Брайана. – Именно за это, по странному совпадению, мы и судились с твоим отцом! Его глаза закатились. – Никогда за всю свою профессиональную карьеру я не имел дела с такими неразумными людьми.

– Тогда, может быть, есть другой способ, мистер Слайсер, – осторожно сказал Брайан. – Но сначала вопрос к нашему адвокату. Мистер Лейн, корабельное время законно? Я имею в виду, вы можете написать патентную лицензию, где что-то происходит по корабельному времени?

Джим Берк внезапно подался вперед.

– Да, конечно, – озадаченно ответил Лейн.

– Какая разница? – фыркнул Слайсер. – Срок действия патента истекает через семнадцать лет, независимо от того, как вы его рассчитаете. Время Земли, время корабля – все одно и то же. Через семнадцать лет ваши гонорары прекратятся.

– Тогда мы почти пришли к соглашению, – быстро сказал Джим. – Если «Лайн» откажется от своих претензий ко мне, я откажусь от первоначального взноса. При одном условии.

– Что именно?

– Семнадцатилетний период будет определяться хронометрами судов, действующих по патентной формуле.

Слайсер изучал всех троих. – Здесь есть что-то, чего я не могу понять. Он задумчиво потер подбородок. – Ладно, договорились. Я пришлю контракт в течение часа. И теперь он снова улыбался. Он улыбнулся своей самой теплой, самой доброй улыбкой. – Мастер Брайан, вы даже не представляете, сколько денег получит «Лайн» на основании этой лицензии.

Брайан улыбнулся в ответ. – Нет, сэр. Но тогда и «Лайн» не знает, как долго она будет платить Беркам.

* * *

Год спустя Джим Берк повез Джека Лейна, Брайана и Марджи на церемонию открытия новых исследовательских лабораторий Берка.

– Мне все равно это не нравится, – сказала Марджи. – Вкладываем все наши патентные деньги в эти здания и это странное оборудование. Пройдут годы, прежде чем у тебя будет достаточно клиентов, чтобы свести счеты. Ты переутомишься. И ты знаешь, что доктор Таликс говорит о том, чтобы не утомлять твои глаза. Кроме того, я уверена, что лицензионные платежи не будут продолжаться вечно.

– Вот это любопытно, – успокоил ее Джим. – Потому что с практической точки зрения лицензионные платежи будут продолжаться вечно.

– Ты в своем уме? Срок действия патента истекает через семнадцать лет. Она повернулась к Лейну. – Не так ли, Джек?

Лейн усмехнулся. – Да, но все зависит от того, где проходит семнадцатилетний период. Брайан получает кредит за этот трюк, так почему бы нам не позволить ему объяснить это?

– Это было последнее, о чем мы говорили с этим милым мистером Слайсером, – сказал Брайан. – Мы заставили его согласиться выплачивать гонорары до тех пор, пока патент действует, как это определено корабельным временем.

– Ну, и что?– спросила Марджи.

– Разве ты не понимаешь, дорогая? – сказал Джим. – На корабле при ускорении все замедляется, включая часы. Чем быстрее корабль, тем медленнее часы. Но до тех пор, пока звездные пары кораблей «Пан-Стеллар» прибывают или отбывают с высокой скоростью, в течение оставшихся шестнадцати лет патента по их часам, они начисляют авторский гонорар по патенту, независимо от того, давно ли патент истек по местному времени здесь, в Вашингтоне. Поэтому, когда срок действия патента истечет еще через шестнадцать лет по земному времени, в глубоком космосе появятся сотни кораблей «Лайн» с часами, показывающими только двухлетний промежуток времени. Патент на эти корабли все еще будет действовать, и мы будем получать с них гонорары, хотя некоторые из них вернутся только через двадцать-тридцать лет по земному времени.

– И это только начало, – сказал Брайан. – В данный момент «Пан-Стеллар» готовит около пятидесяти кораблей для первых попыток достичь несколько ближайших шаровых скоплений. Путешествие туда и обратно займет почти сто лет по земному времени, но их часы покажут промежуток времени всего около семи лет.

– Эти гонорары должны обеспечить нашим внукам комфортную жизнь, – сказал Джим Берк.

– И это еще не все, – сказал Брайан. – «Пан-Стеллар» строит корабли, чтобы попытаться достичь Магеллановых Облаков. Путешествие туда и обратно составляет около 40 000 световых лет по земному времени, но корабельные часы покажут только около десяти лет, в пределах патента.