Текст книги "Терроризм - взгляд изнутри"

Автор книги: Брюс Хоффман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Трактат Фракции Красной армии под названием «О концепции городской партизанской войны» отражает то же чувство разочарования. В приведенной в нем цитате другого революционера, Элдриджа Кливера[110]110
  Один из лидеров радикального крыла «Черных пантер», автор книги «Freeze On Ice» («Отмороженный»). В ноябре 1968 года выпущен из тюрьмы под залог, бежал на Кубу, в 1969 году перебрался в Алжир. В 1975 году вернулся в США, раскаявшись в своей деятельности. Получив условный приговор, начал выступать с проповедями, стал членом евангелистской общины, антикоммунистом и патриотом. Позже вступил в секту Муна.


[Закрыть], лидера «Черных пантер», – афро-американской радикальной политической организации, действовавшей в 1960-х годах, говорится: «На протяжении многих веков и поколений мы имели возможность рассмотреть и исследовать проблему с разных сторон. Что касается меня, то я убежден, что большинство из того, что произошло в этой стране, не нуждается более в анализе», – заявил Кливер. Фракция Красной армии осуществила то, о чем говорил Кливер, на практике.

Действия всех террористов управляются этим сильным нетерпением, наряду с непоколебимой верой в эффективность насилия. Будущее, к которому они стремятся, не является ни временным, ни производным естественной эволюции человечества: скорее, оно является запутанным и слепленным, выкованным и сформированным, и, наконец, определенным и достигнутым при помощи насилия. «Какой прок был от издания директив? – спрашивал Бегин, дабы пояснить возврат «Иргуна» к мятежу в 1944 году. – Какой прок от речей? <...> У нас не было иного выхода. Если бы мы не начали сражаться, то были бы уничтожены. Борьба была единственным путем к спасению. Когда Декарт сказал: "Я мыслю, следовательно, существую", он выразил весьма глубокую мысль. Но в истории человечества бывали моменты, когда одной лишь мыслью не докажешь существования мыслителя. <...> Бывает время, когда все внутри тебя кричит: твое самоуважение как человека заключается в противостоянии злу. Мы сражаемся и, значит, существуем!»

Тридцать лет спустя Лейла Халед также призывала к первенству дела над разговором и пуль над словами: «Мы должны действовать, а не просто высказывать и хранить в памяти доводы против сионизма», – советовала она. Подобным речам вторил и Йойес, террорист из ЭТА, потерявший веру в бесконечные обещания того, что «независимость можно получить и мирными средствами. Это все ложь. Единственный путь к свободе лежит через насилие». Вот что бывший неонацист Инго Хассельбах говорил о своем опыте: «Время законных действий и терпения прошло. Единственным выходом было превратить наше Kameradschaft в настоящую террористическую организацию».

Однако для некоторых террористов желание действовать привело к одержимости насилием. Абу Нидаль, к примеру, был одно время известен и почитаем за его «яростный и несгибаемый национализм», тогда как сегодня его презирают, считая немногим лучше обычного «рецидивиста и убийцы»[111]111
  Абу Нидаль (Сабри аль-Банна) покончил с собой в августе 2002 года во время его ареста иракскими спецслужбами в Багдаде.


[Закрыть]. Эймон Коллинз рассказал о переменах, произошедших с его двоюродным братом Мики, стрелком Ирландской республиканской армии, который, как позже осознал Коллинз, постепенно «утратил всякое чувство перспективы и всецело отдавался разработкам деталей очередного убийства». Андреаса Баадера можно отнести совсем к иному типу террористов. С самых первых кампаний, проводимых Фракцией Красной армии, он ни разу не отступил от убеждения, что единственным «языком террориста являются действия». Бауман, хорошо знакомый с Баадером, вспоминает основателя Фракции Красной армии как «помешанного на оружии человека, который позже развил почти интимные отношения с пистолетами (в особенности модели "Хеклер и Кох")». По словам самого Баадера, «трахаться и стрелять – одно и то же». Являясь, несомненно, человеком не слов, но действия, он предпочитал обсуждениям и дебатам то, что на жаргоне террористов называется «активными действиями», – ограбления банков, вандализм и поджог, взрывы и вооруженные нападения. «Ну давай!» – был немедленный ответ Баадера, когда его любовница и другой лидер группы Энслин предложили устроить взрывы на американской военной базе в ответ на минирование солдатами ВВС США бухты Хайфон в Северном Вьетнаме в 1972 году. Несмотря на то что он являлся главной фигурой в организации, призванной свершить глубокие политические реформы, у него совершенно не было времени на политику, которую он с насмешкой называл «кучей дерьма». Подход Баадера выражается одним лишь советом, который он дал неуверенному в своих действиях рекруту Фракции Красной армии. «Либо ты идешь с нами [присоединяешься к революции и сражаешься], – сказал он, – либо останешься навеки пустым болтуном».

Хотя, возможно, Баадер не совсем типичный пример данного явления, действие служит несомненной путеводной звездой для всех террористов – или даже более того, увлечением и пьянящим волнением, которое его сопровождает. Большая часть из 222 страниц воспоминаний Печи о своем прошлом в качестве члена Красных бригад, к примеру, посвящена описаниям в малейших деталях типов оружия (а также их технических характеристик), использованных в различных операциях группы, и тому, кто из членов группы производил стрельбу, а не разъяснению идеологических установок организации или ее политических целей. Бауман откровенно говорил о большом облегчении, которое операция принесла небольшой группе скрывающихся в подполье террористов, живущих в тесном соседстве друг с другом, постоянно скрывающихся от властей, опасаясь арестов и предательств. Настоящим напряжением было, по его словам, жить вместе в одной группе, а не планировать и исполнять теракты. Другие террористы, такие, как Штерн, Коллинз, Сильке Майер-Витт из Фракции Красной армии и Сюзанна Ронкони из Красных бригад, были более откровенны в описании «острых ощущений» и чувства власти и успеха, которые они получали от творимого ими насилия. «Ничто в моей жизни не давало мне столько эмоций», – говорила Штерн, все больше втягиваясь в терроризм. Коллинз также вспоминал «бурные» шесть лет, проведенные в Ирландской республиканской армии, когда «каждый мой день был наполнен радостью от осознания того, что я принимаю участие в создании государства оранжистов». Для Майер-Витт опьяняющая привлекательность действия была достаточной для преодоления угрызений совести, которые она испытывала по поводу убийства четырех телохранителей Шлейера. «Порой я осознавала жестокость того, что мы сделали. <...> Но было и чувство восторга от того, что наконец что-то произошло. Началась настоящая борьба», – утешала она себя. Ронкони оказалась наиболее открытой и резкой в анализе психологии террористов. «Главным было то, что я чувствовала способность оказывать влияние на окружающий мир вместо того, чтобы быть пассивным наблюдателем, таким образом, сочетая внутреннюю восторженность и глубокую удовлетворенность. Именно возможность влиять на повседневную реальность имела значение, – пояснила она, – и до сих пор имеет».

Для террориста успех в оказании такого влияния зачастую измеряется степенью известности и полученного внимания. Газетные полосы и эфирное время являются, таким образом, валютой в царстве терроризма. Это единственный осязаемый и практический эффект, видимый террористами, коим можно измерить успех и оценить достижения. В этом отношении почти не различается хорошая или плохая «реклама»: удовлетворение от того, что действия были замечены, зачастую рассматривается как достаточная награда. «Единственный способ чего-либо достичь – потрясти мировую общественность до самых носков», – говорилось в официальном сообщении Японской Красной армии, в котором группа брала на себя ответственность за убийства в аэропорту Лод в 1972 году, когда погибли 26 человек (включая 16 пуэрториканских христиан, совершавших паломничество в Святую землю). Самый известный террорист Карлос Шакал, по некоторым сведениям, аккуратно вырезал и переводил газетные статьи, рассказывающие о нем и его деяниях. «Чем больше обо мне говорят, тем опаснее я им кажусь. Это мне на руку», – сказал однажды Карлос своему коллеге-террористу, позже отступившему от насилия, Гансу Иоахиму Кляйну. Сходным же образом, когда Рамзи Ахмед Юсеф, предполагаемый организатор взрывов в нью-йоркском Центре международной торговли, был задержан в Пакистане два года спустя, полиция обнаружила у него два взрывных устройства с дистанционным управлением наряду с подборкой газетных статей, описывающих произведенные им взрывы.

Однако для Карлоса и Юсефа, как и для многих террористов, равенство известности и внимания с успехом и самоудовлетворением замкнуло их в восходящую спираль насилия, призванную приковывать к ним внимание общественности и СМИ. Юсеф, к примеру, планировал вслед за взрывами в Центре международной торговли убийство Папы Римского Иоанна Павла II и премьер-министра Пакистана Беназир Бхутто, а также почти одновременные взрывы на 11 американских пассажирских авиалайнерах. Кляйн считает подобную эскалацию «силой привычки» среди террористов, внутренним продуктом постоянной потребности в самоутверждении, которое, в свою очередь, оценивается вниманием СМИ. Все это приводит к тому, что в настоящее время террористы склонны организовывать все более эффектные и разрушительные теракты, чтобы достичь хотя бы того действия, который производил менее зрелищный или кровавый теракт в прошлом. По крайней мере, сами террористы считают, что СМИ и общественность становятся все более невосприимчивыми, привыкая к кажущейся бесконечной череде терактов. Таким образом, возникает необходимость в постоянном увеличении степени жестокости терактов, дабы поддержать интерес общественности и СМИ к той или иной группе. Как однажды заметил Кляйн, «чем больше растет уровень насилия, тем больше уважения проявляют к тебе люди. И тем выше становятся шансы достичь задуманного». Тимоти Маквей, осужденный за взрыв в Оклахома-Сити, предложил такое же объяснение этого явления своим ответом на вопрос адвоката о том, смог бы он достичь того же эффекта в привлечении внимания к своим обвинениям в адрес правительства США, не убивая людей. «Так мы не смогли бы донести нашу точку зрения, – ответил Маквей. – Чтобы заявить о себе, нужны были человеческие жертвы». Можно сказать, что, хотя взрывы в Мюрра-билдинг были, без сомнения, спланированы заблаговременно к важной символической дате – 19 апреля, выбранной Маквеем специально для этой цели, он тем не менее чувствовал необходимость сделать свой теракт более губительным и разрушительным, чем произошедший месяцем ранее теракт в токийском метро с применением нервно-паралитического газа, чтобы обеспечить своему теракту требуемые освещение в СМИ и внимание общественности.

Способность террористов привлекать – и, более того, удерживать – внимание основывается на успехе терактов. Террористы, которых считают самыми опасными, – это те люди, которым лучше всех удается превратить слова в действия: безжалостные и хорошо знающие свое дело, они показывают нам, что способны воплотить угрозы в жизнь и поддержать свои требования насилием. Однако этот организационный императив к успеху, в свою очередь, делает некоторые террористические группы склонными к консерватизму в операциях, что составляет забавный контраст с их политическим радикализмом, и который требует придерживаться установленного образа действий, что, по их мнению, снижает возможность неудачи и повышает шансы на успех. «Главное – выбрать такие мишени, которые гарантируют стопроцентный успех», – говорил наиболее известный международный террорист современности Джордж Хабаш. Следовательно, для террориста сочетание правильной подготовки, грамотного планирования, хорошо налаженной схемы разведки и технологической компетенции является важным условием успешной операции. «Я учился быть полезным членом Ирландской республиканской армии, – вспоминал Коллинз о двухлетней подготовке и периоде ознакомления с деятельностью группы. – Я учился собирать разведданные, организовывать операции, избегать ошибок». Точно так же американский радикальный террорист левого толка, чье имя не было указано, который занимался организацией взрывов, рассказал в интервью 1970 года о самих процедурах и крайней осторожности, с которой группа планировала свои операции. «Первое решение, – по его словам, – политического характера, а именно выбор подходящей и доступной мишени. Как только принято решение относительно круга мишеней, проводится разведка и собирается информация о том, как приблизиться к мишени, куда заложить взрывное устройство, как обеспечить безопасность исполнителям и сохранность взрывчатых веществ. Затем выбирается время и конкретная мишень. Затем следовали предварительные репетиции – в нашем случае это были практические занятия. <...> Дисциплина во время самой операции не позволяла менять уже оговоренные планы или обсуждать действия до тех пор, пока всем в группе обеспечена безопасность. Конечная цель – это не просто одна успешная операция, а продолжительные действия».

Хорошо налаженная разведка является столь же важной для успеха операции, как и для безопасности террористов. Так, почти дарвиновский принцип естественного отбора оказывает воздействие на террористические организации, в соответствии с которым (как указано выше) каждая новая террористическая организация учится у своих предшественников, становясь опытней, тверже и неуловимее. Террористы также анализируют уроки, которые извлекают из ошибок своих товарищей – арестованных или убитых. Сообщения прессы, обвинительные акты, показания в зале суда и протоколы суда тщательно просматриваются на предмет информации о тактиках и методах борьбы правоохранительных сил, которая затем принимается во внимание оставшимися членами группы. Третье поколение Фракции Красной армии, которое появилось в конце 1980-х годов, является классическим примером подобного явления. По словам высокопоставленного немецкого чиновника, члены группы постоянно изучали «каждое судебное дело, направленное против них, чтобы выявить слабые стороны группы». Узнав на суде из свидетельских показаний сотрудников правоохранительных органов об их методах борьбы с террористами (в некоторых случаях наводящие вопросы об этом намеренно задавали благожелательно настроенные адвокаты), последние смогли впоследствии предпринять необходимые контрмеры, чтобы избежать обнаружения. К примеру, узнав о том, что немецкая полиция обычно снимала отпечатки пальцев с обратной стороны унитазных сидений или с внутренних поверхностей холодильников, оставшиеся на свободе члены Фракции Красной армии стали наносить на пальцы специальную мазь, которая после высыхания препятствует перенесению отпечатка пальца на поверхность и таким образом затрудняет установление личности. Представитель немецкого департамента федеральных расследований за несколько месяцев до появления одностороннего объявления о прекращении огня Фракцией Красной армии в апреле 1992 года высказал недовольство тем, что «третье поколение многое извлекло из ошибок своих предшественников – о работе полиции, <...> теперь они действуют более осторожно». По словам бывшего члена группы, Питера-Юргена Брока, отбывающего пожизненное наказание за убийство, до того, как объявить о прекращении огня, Фракция Красной армии «достигла максимальной эффективности».

Подобными похвалами награждались и современные поколения бойцов Ирландской республиканской армии. В конце срока пребывания на посту командующего британскими вооруженными силами в Северной Ирландии генерал сэр Джон Уилси охарактеризовал Ирландскую республиканскую армию как «самого грозного противника. Ее лидеры обладают исключительными качествами. Некоторые их операции являются выдающимися, если говорить о терроризме». К тому времени даже бывшие когда-то относительно неискушенными члены лоялистских террористических организаций усвоили уроки, извлеченные из ошибок прошлого, и умышленно имитировали Ирландскую республиканскую армию, чтобы выглядеть более «профессиональными» в плане устрашения. Один старший чиновник Королевской полиции Ольстера обратил внимание на подобные изменения в действиях лоялистских террористических организаций, подметив, что и они теперь все чаще «руководят операциями небольших ячеек, привлекаемых к операции по мере необходимости. Они перешли от пустой болтовни к действиям. Они научились уничтожать улики. А если подвергнуть их допросу, то они не скажут ни слова».

ТЕХНОЛОГИЧЕСКАЯ ГОНКА

И, наконец, успех террористов зависит от их способности быть на шаг впереди как властей, так и технологии борьбы с терроризмом. Главный организационный императив террористической группы также побуждает ее искать новые способы преодоления, обхождения и одержания победы над государственными силами безопасности и прочими контртеррористическими организациями. Неослабевающее стремление Ирландской республиканской армии пробить брешь в обороне сил безопасности Северной Ирландии и подобраться к руководящим правительственным чиновникам Великобритании приводится в качестве примера профессиональной эволюции и возросшего организационного опыта террористических групп. Первые взрывные устройства, применяемые Ирландской республиканской армией в начале 1970-х, зачастую представляли собой просто контейнеры с кровельными гвоздями, обернутыми вокруг комка пластида и детонирующими от зажженного запала. Бомбы с таймером того же времени вряд ли являлись более сложными по конструкции. Обычно они состояли из нескольких брусков динамита и промышленных детонаторов, похищенных с мест строек или каменоломен, подсоединенных к обычным часам с будильником, работающим от батареек. Ни одно из этих устройств не было особо надежным и зачастую подвергало подрывника значительному риску. Процесс установки и поджога первого типа устройств включал вероятность того, что подрывник привлечет к себе ненужное внимание и у него останется мало времени для совершения теракта и последующего отступления. Хотя второй тип устройств и был разработан специально для того, чтобы уменьшить именно этот риск, его таймер и детонатор были столь недоработаны, что случайная и преждевременная детонация была нередка. Подобная оплошность приводила к гибели самих террористов, что в Белфасте назвали «голом в свои ворота». Около 120 членов Ирландской республиканской армии погибли подобным образом с 1969 года.

В надежде избегнуть или, по крайней мере, снизить подобный риск техники Ирландской республиканской армии придумали способ подрыва бомбы с безопасного расстояния при помощи пультов радиоуправления для игрушечных самолетов, купленных в магазинах. Ученые и инженеры, работающие в подразделении научных исследований и разработок Министерства обороны Великобритании в свою очередь разработали для армии систему радиоэлектронного подавления и глушения, которая эффективно препятствовала такому роду атак. Однако вместо того, чтобы отказаться от подобной тактики, Ирландская республиканская армия начала поиск решения. В отличие от лабораторий, оборудованных по последнему слову техники, огромных бюджетов и высококвалифицированных кадров, отдел исследований и разработок Ирландской республиканской армии усиленно трудился в подвалах домов за рубежом и подсобных помещениях арендуемых квартир в течение 5 лет, прежде чем завершить разработку системы сложных электронных переключателей для своих бомб, которые будут блокировать или игнорировать радиоэлектронные помехи, производимые армейскими электронными системами подавления сигнала. И снова ученые министерства вернулись в лаборатории, чтобы произвести на свет новую систему электронных сканеров, способных улавливать радиосигналы в тот момент, когда включается передатчик, и это всего за десятые доли секунды до того, как подрывник дает сигнал на детонацию. Этот бесконечно малый временной промежуток, который дает система «раннего оповещения» о возможной атаке, является достаточным для того, чтобы позволить армейским техникам задействовать ряд дополнительных электронных устройств для нейтрализации передаваемого сигнала и предотвращения детонации взрывного устройства.

Какое-то время это устройство было эффективным в борьбе с террористами. Но затем техники Ирландской республиканской армии придумали способ обойти даже такие контрмеры. Используя детекторы полицейских радаров, коими пользовались водители СШАсцелью избежать «ловушекдля лихачей»,в 1991 году группа разработала систему детонации, где сигнал посылался при помощи ручного радара, применяющегося полицией во всем мире для отслеживания водителей, превышающих скорость. Так как ручной радар можно направить на цель до его включения, а сигнал передается почти мгновенно, не существует никаких практических возможностей для обнаружения и блокирования передаваемого сигнала. Более того, вскоре после появления этого устройства подразделения исследования и разработки Ирландской республиканской армии изобрели еще один способ дистанционного управления детонацией, используя импульсную фотовспышку, которую можно активировать с расстояния 800 метров вспышкой света. Это устройство, стоимость которого составляет от 60 до 70 фунтов стерлингов, используется профессиональными фотографами для одновременного включения нескольких фотовспышек в ходе съемки. Подрывники Ирландской республиканской армии соединяют устройство с детонационной системой взрывного устройства и затем активируют его при помощи обычной и легкодоступной для приобретения фотовспышки.

Поэтому неудивительно, что подрывники Ирландской республиканской армии известны своим новаторством, приспособляемостью и хитростью. «Там есть весьма одаренные люди, – отзывался об Ирландской республиканской армии руководитель отдела технического обеспечения британских вооруженных сил в Северной Ирландии. – Им можно дать высокую оценку за изобретательность. Взрывные устройства Ирландской республиканской армии изготовлены на совесть». Подобную же похвалу высказал штабной офицер 321-го специального отряда по уничтожению взрывчатых веществ и артиллерийских снарядов. «Мы имеем дело с высшей лигой, – сказал он. – Не думаю, что в мире найдется другая организация, члены которой столь же хитроумны, как в Ирландской республиканской армии. Они имеют 20 лет практики и многому научились из своего опыта. Мы высоко ценим их навыки как специалистов». Хотя и не такие успешные, как Ирландская республиканская армия, лоялистские террористические группы в провинции также находятся на «кривой прогресса» в производстве взрывных устройств – по некоторым сведениям, они становятся все более опытными в производстве, хранении, перевозке и тайном размещении бомб.

При определенных обстоятельствах даже те теракты, которые не увенчались успехом в общепринятом военном смысле, могут считаться успешными для террористов при условии, что в технологическом плане они достаточно дерзки, чтобы привлечь внимание общественности и СМИ. Хотя попытка Ирландской республиканской армии убить премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер на конференции партии консерваторов в Брайтоне в 1984 году окончилась неудачей, технологическая изобретательность террористов, разместивших взрывное устройство в зале, где должна была проводиться конференция, за несколько недель до ее открытия и снабдивших бомбу таймером с компьютерным микропроцессором, обеспечила террористам появление на первых полосах мировых печатных изданий и снабдила их платформой, с которой они предостерегли Маргарет Тэтчер и прочих британских лидеров: «Сегодня мы потерпели неудачу, но помните, нам достаточно всего одной удачной попытки, а вам придется уповать на удачу всегда». Сходным образом, хотя атака с применением миномета с дистанционным управлением, предпринятая на дом № 10 по Даунинг-стрит во время встречи Джона Мэйджора и его кабинета в разгар войны в Заливе в 1991 году, не смогла достичь желаемой цели, тем не менее имела большую долю успеха – она полностью вытеснила войну с экранов и страниц газет и вернула внимание СМИ к террористам, их требованиям и их поразительной способности наносить удар в нервный центр британского правительства даже во время действия режима повышенной безопасности. «Члены Ирландской республиканской армии всегда находятся на шаг впереди нас, – пояснил старший офицер Королевской полиции Ольстера. – Они весьма изобретательны». Хотя технологическое превосходство Ирландской республиканской армии, возможно, является уникальным среди прочих террористических организаций, опыт неоднократно показывал, что, сталкиваясь с новыми мерами безопасности, террористы стараются выявить и устранить появившиеся в системе защиты слабые места, приспосабливая к ним новые способы нападения, и тем самым продолжить борьбу, несмотря на трудности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

«Вся политика есть не что иное, как борьба за власть, – писал Чарлз Райт Миллс[112]112
  Миллс Чарлз Райт (1916– 1962) – американский социолог. Основные работы посвящены проблеме распределения власти и социальной стратификации в американском обществе. Сформулировал понятия «властвующей элиты» и «социологии воображения». Оказал влияние на идеологию «новых левых».


[Закрыть], – и высшей формой власти является насилие». Терроризм является местом пересечения политики и насилия, где есть возможность обретения власти. Терроризм подразумевает поиски власти: власти управлять и принуждать, устрашать и контролировать, наконец, влиять на фундаментальные политические изменения. Насилие (или угроза насилия) является, таким образом, непременным условием для террористов, которые непоколебимы в своей уверенности в том, что именно посредством насилия можно прийти к победе и воплощению своих политических замыслов. Следовательно, террористы планируют свои операции так, чтобы шокировать, поразить и запугать, делая теракты в значительной мере дерзкими и жестокими, дабы привлечь внимание СМИ, а через них внимание общественности и правительства. Зачастую по иронии обвиняемый в случайных и бессмысленных акциях, терроризм на самом деле является крайне умышленным и хорошо спланированным применением насилия. Его суть можно выразить пятью последовательными этапами, призванными достичь одной за другой пяти ключевых целей:

■  Внимание. Устраивая зрелищные, захватывающие внимание теракты, террористы стремятся сосредоточить всеобщее внимание на себе и своих требованиях, используя известность, получаемую ими (в основном посредством появления в новостях).

■  Признание. Сумев привлечь внимание и таким образом дав толчок некоей, до сих пор игнорируемой и забытой проблеме, поставив ее на повестку дня правительства отдельного государства или всего международного сообщества, террористы стремятся перевести обретенную известность в признание (а возможно, в поддержку и сочувствие) своего дела.

■  Оправдание. Террористы пытаются извлечь пользу из интереса и признания, ставших следствием актов насилия, то есть получить оправдание правомерности их требований и их права, а также признание их организации выразителем требований того сообщества, чьи интересы они поддерживают или, в некоторых случаях, представляют.

■  Власть. Вооруженные оправданием, террористы пытаются получить власть, дабы повлиять на изменения в правительстве и/или обществе, лежащие в основе идеологической базы их движения: это могут быть как изменения в правительстве, так и во всем государственном устройстве или перераспределении материальных благ, изменения на геополитической карте, утверждение прав меньшинств и т.д.

■ Управление. Получив доступ к власти, террористы стремятся укрепить контроль над государством, родиной и/или народом, к которым принадлежат.

При том, что некоторые террористические движения сумели успешно добиться первых трех целей, в современном мире мало найдется таких организаций, которые достигли и последних двух. Тем не менее все террористические группы существуют и действуют в надежде достичь этой последней цели. Для них реальность определяет не настоящее, а, скорее, будущее. И в самом деле, они могут утешать себя тем фактом, что всего десятилетие назад британский премьер-министр Маргарет Тэтчер заявила об Африканском национальном конгрессе[113]113
  Основанная в 1912 году организация африканского населения ЮАР. С 1960 по 1991 год находилась в подполье. Вела борьбу за ликвидацию режима апартеида. В апреле 1994 года выиграла выборы президента ЮАР (Нельсон Мандела) и с тех пор остается правящей партией (с 1999 года президент – Табо Мбеки).


[Закрыть], что «любой, кто думает, что это приведет к появлению правительства в Южной Африке, пребывает в стране грез». Ровно через 10 лет после этого замечания королева Великобритании Елизавета II приветствовала президента Нельсона Манделу в ходе его первого официального визита в Лондон.