Текст книги "Вайпер (СИ)"

Автор книги: Брук Блейн

Соавторы: Элла Франк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– Это не имеет значения…

– Это важно для меня, – крикнул я, пихая Вайпера в грудь, заставляя его отшатнуться. – Это чертовски важно для меня.

Если он и был удивлен моей реакцией, то не показал виду. Вместо этого он выпрямился и достал еще одну сигарету из пачки. Прикурил, сильно затянулся, а затем выпустил поток дыма в меня.

– Это все к лучшему. Вот увидишь.

Я покачал головой и проигнорировал боль в глазах.

– Блядь, это не ответ.

– Ты знаешь ответ, – заорал Вайпер. Его безразличие исчезло, наконец-то он сломался. – Перестань притворяться, будто мы есть. Нас нет. И живи, блядь, дальше.

Пощечина. Его слова подействовали на меня таким образом. Он хотел причинить мне боль – поэтому я отступил, именно этого он и хотел.

– Посмотри на меня. – Мой голос прозвучал напряженно и шероховато. Я до боли сжал зубы, даже челюсть свело. Вайпер не отреагировал, и я повысил голос: – Посмотри на меня.

Его тяжелый темный взгляд встретился с моим, и я не удержался и сделал шаг к нему. Ткнул пальцем ему в грудь, выделяя каждое слово:

– Ты совершаешь ошибку.

Вайпер перехватил запястье, остановив меня, держа так сильно, что причинял боль.

– Я так решил.

Точно. Как я мог забыть? Это было его решение. Решение Вайпера преследовать меня, решение Вайпера трахаться со мной дольше, чем одну ночь, и теперь это было решение Вайпера – положить всему конец. У меня не было права голоса. Всего лишь трах.

Я выдернул руку из его хватки и отошел. Не имело смысла что-то говорить, и если бы я не ушел, то основательно подпортил это красивое лицо. Которое он использовал, чтобы заманить объект своей страсти в кровать. Чтобы заманить меня.

Вайпер смотрел прямо на меня, не двигаясь, пока я смотрел на него. Мое сердце так сильно колотилось в груди, казалось, оно вот-вот взорвется. Когда сил смотреть на него не осталось, я развернулся, сунул руки в карманы куртки и пошел к станции.

Я знал, что Вайпер не последует за мной. Он даже не вышел за мной из дома; это было простой случайностью, что он вышел покурить, а я стоял на улице. Боже, какой же мудак! Но если честно, я был зол и на себя, что купился на эту чушь под названием «легкий и необременительный секс», и на Вайпера за то, что это было его религией.

Неужели он искренне думал, что разрыв наших отношений, будет благом для группы? Он действительно верил в это? Насколько я мог судить, Вайпер, включая режим «мудак», вряд ли собирался завоевывать любовь окружающих, и меньше всего мою. Черт, уход Трента уже не кажется удивительным.

Но я был другим. Я не слабак, и не позволю выбросить мою задницу, словно мусор. Я солист «Падшего Ангела» и заслуживаю лучшего.

До моей станции поезд, казалось, тащился вечно. Я сидел, смотрел в окно на черное ничто, и мой гнев потихоньку рассеивался. Его место заняло чувство гораздо худшее: разочарование. То, что Вайпер никогда не почувствует, я был в этом уверен.

Прислонившись головой к прохладному стеклу, я закрыл глаза, передо мной стояло лицо Вайпера, застывшее в безразличной маске, когда я уходил. Я снова открыл глаза.

Казалось, я смог пройти дальше. Думал, что смог сломать стену, которой он окружил себя. Черт, я рискнул ради него. Единственный и неповторимый Вайпер. И мои родители не узнали про нас. Хорошо, что не успел им рассказать. Слава богу.

Когда я, наконец, добрался до своего дома, то, и открывая ключом подъездную дверь, был готов к выходу Имоджен. Но в ее квартире было темно, и я вздохнул с облегчением. Я не был готов к допросу с пристрастием, и хотел побыть один. Обдумать все, что случилось за сегодня, а затем понять, как реализовать предложение Вайпера – «послать все нахер и жить дальше».

Я сунул ключ в замок, но так и не смог повернуть. Черт, последнее, что я сейчас хотел, это оказаться на своем диване, в кресле или на кровати – все места, которые напоминали бы мне Вайпера.

«Нет, – подумал я, вытащил ключ и, засунув его в карман, повернулся к лестнице. Поднялся по ней, пока не добрался до запасного выхода. – Мне нужно место, до которого не дотронулся Вайпер».

Я толкнул дверь – с тех пор, как я въехал в этот дом, сигнализация никогда не работала, – и поднялся по лестнице на крышу. Я приходил сюда, и мог побыть наедине с собой и гитарой, не мешая никому из соседей. Сейчас я не очень хотел играть, и это было впервые, когда чувствовал себя паршиво, но при этом не тянулся к своему главному лекарству – гитаре.

Воздух на крыше был прохладнее, здание было выше соседних. Бетонная стена окружала периметр, создавая ощущение изолированности, и именно за этим я приходил сюда. Я сидел в своем шезлонге, смотрел на небо, воображая, что вижу звезды.

Этим я и занимался сейчас.

Я разложил шезлонг и растянулся на нем, сложа руки за головой. Гнев, который закипел во мне так быстро в доме Нилов, теперь приносил мне только смятение и боль. Я не хотел чувствовать ничего из этого. Почему я не могу быть человеком «которому-похер-на-все»? Почему я не мог иметь «длительные-необременительные-ничего-незначащие-отношения» с кем-то?

Все сводилось к одному: я был виновен в том, что слишком много переживал, а Вайпер – в том, что не переживал ни о чем.

ГЛАВА 39

ВАЙПЕР

Спустя три часа после того, как молча наблюдал удаляющуюся спину Хейло, я стоял напротив двери в его квартиру. Если бы кто-нибудь спросил, как я здесь оказался, я не смог бы ответить.

Пытаясь найти наглость постучать, я уставился на облупившуюся краску в левом углу двери.

После нашей эпичной битвы перед домом мамы я решил, что нет необходимости быть мудаком со всеми, и заставил себя вернуться внутрь, чтобы съесть немного торта, на приготовление которого мама убила полдня. Мама была достаточно мудрой и не стала пытать меня по поводу унылого настроения, которое только усугубилось после возвращения с «перекура». Затем я поцеловал ее, пожелал спокойной ночи и направился к станции. По дороге планировал остановиться у винного магазина, купить дешевый виски, чтобы заглушить слова, которые снова и снова крутились в моей голове.

Мои слова. Его слова. Все ужасные слова, произнесенные нами в пылу этого побоища. Мы оба выжили, но остались изрядно покалеченными. Еще никогда я не испытывал такой боли. За все эти годы я стал профессором похуизма. Но с того момента, когда Ангел отстранился от меня за столом доме моего детства и до финальных: «ты совершаешь ошибку», я пустил первую кровь. Я не стал останавливать ее, рана кровоточила, и я оцепенел, пребывая в состоянии шока. Блядь, что я натворил? С собой, с нами. И я понял, мне не нужен алкоголь, потому что без Хейло не хотелось чувствовать, блядь, ничего.

Подняв руку, я постучал и стал ждать. Я понятия не имел, что собираюсь сказать, когда Ангел откроет дверь – если он ее откроет, – но очевидно, что я не просто так находился на пороге его квартиры.

Никто, однако, мне не открыл, и никаких движений за дверью не было слышно. Я постучал вновь, на этот раз громче, решив увидеться с Хейло во что бы то ни стало – я был готов провести ночь на коврике у его двери.

Боже, я чувствовал, как болит что-то в груди. Возможно, мое сердце. И если бы ранее я не вырвал его из груди и не бросил на землю, то испугался, что у меня может случиться сердечный приступ. Я был готов на любую сделку с кем угодно, лишь бы Хейло открыл дверь.

Прошло пять, десять, пятнадцать гребанных минут, а дверь все так же оставалась закрытой. Я чертыхнулся и ударил ладонью по ней. Блядь. А чего я ожидал? Каждое мое долбанное слово отталкивало Хейло все дальше от меня, и после этого он должен открыть мне и пригласить внутрь? Черт, я понял, что не знаю, почему нахожусь там, где нахожусь. Пока мы разговаривали возле дома мамы, все сказанное мной имело смысл, но теперь – нет.

Я сделал шаг назад, развернулся и заскользил вниз по дверному полотну на задницу. Какое-то движение на пожарной лестнице привлекло мое внимание. Показался Хейло и, встретившись со мной глазами, застыл на месте. Он схватился за дверь позади себя, выражение шока на его лице сменилось презрением. Он отступил, распахнул дверь и прежде, чем она закрылась, рванул вверх по лестнице.

Ни о чем не думая, я устремился следом. Мне хотелось только одного – бежать за ним, видеть его, приблизиться к нему, я взял след Хейло, словно гончие ада наступали мне на пятки. Я толкнул дверь и ворвался на лестничную клетку, дверь позади меня с грохотом захлопнулась. Хейло оказался в одном лестничном пролете от меня. Он стоял неподвижно, крепко держась за металлические перила, пока мы вели молчаливую борьбу взглядами. Дыхание у него было тяжелым. Даже находясь на расстоянии в один этаж, в столь замкнутом пространстве, я слышал, как вздымалась и опадала его грудь. Я бросил взгляд на ступеньки, затем – на него. Полагаю, в тот же миг мои намерения стали явными, потому что Ангел неожиданно пришел в движение. Наверх.

Хейло бросился на ступеньки следующего пролета, пока я поднимался по первому, и быстро преодолел два лестничных пролета. Но у меня было преимущество: я не оглядывался и не останавливался посмотреть вниз. Я видел расстояние между нами, а Хейло – нет. Каждый раз, оглядываясь назад, чтобы определить мое местоположение, он замедлялся. Так мы добрались до последних ступенек, и я преодолел их. Ангел почти выбежал на крышу, к свободе, но как только его рука опустилась на дверную ручку, я потянулся к нему и схватил за запястье.

Контакт прошиб электрическим разрядом все мое тело, и тело Хейло – тоже, судя по тому, как он повернул голову. Я воспользовался его замешательством. Сильнее стиснув его запястье, дернул Хейло так, что мы оказались друг напротив друга, и притянул его к себе.

Ангел сжал мои пальцы и отцепил их от своей руки, но я вновь перехватил его и привлек к себе с такой силой, что он споткнулся, вскинув руку. Когда Хейло коснулся ладонью моей груди прямо над сердцем, в голове промелькнула мысль: может ли он ощутить его бешенный стук. Я задавался вопросом, знал ли Ангел, что мое сердце так бьется из-за него, пусть ему и было уже все равно. А потом Хейло поднял голову. В его глазах вспыхнула ярость, он буквально вонзил пальцы мне в грудь и оттолкнул меня, застигнув врасплох. Моя хватка ослабла, и он выдернул руку. Хейло отступил назад, прожигая меня «пошел-ты-на-хер» взглядом, которого я никогда не видел прежде. Затем протянул руку к двери и взялся за дверную ручку.

Хейло развернулся, открыл дверь и выскочил наружу. Казалось бы, прямой посыл «отвали», но я пошел следом. Видимо, я был одержим или типа того, потому что не собирался позволить Ангелу уйти от меня. Мне нужно было прикоснуться к нему, поговорить с ним и каким-то образом заставить его понять, что все ужасные слова, произнесенные мной сегодня, были сказаны для его блага. Я сделал это лишь для него.

Хейло застыл недалеко от меня. Он стоял спиной ко мне, изучая взглядом городские огни, и его послание было очевидным: уходи. Когда я приблизился, плечи Ангела напряглись.

На кончике языка вертелись слова. Те, что я никогда никому не говорил: прости меня. Десять букв, два слова, и, все же, из всех возможных произнести их было тяжелее всего.

Хейло по-прежнему стоял спиной ко мне. Я подошел к нему и, хотя не прикоснулся, он отшатнулся от меня как от чумного. Не давая ему возможности сбежать, я схватил его за руку и развернул к себе, приложив спиной к бетонной стене. Необходимо было завладеть его вниманием, отрезать все пути к отступлению, поэтому я запер его, прижавшись бедрами.

Не будь этих последних часов, Хейло обрадовала бы такая перестановка. Но с тех пор, как я ушел и послал все к чертям, ему уже не нравилось положение наших тел. Хейло напрягся, грудь у него резко вздымалась и опадала, словно из-за близости ко мне ему не хватало воздуха. Он не глядел на меня. Мы стояли нос к носу, и все же он смотрел куда угодно, только не на меня.

Я прихватил Ангела за подбородок в ожидании его взгляда. Сначала он отказывался, но я был достаточно терпелив, и вскоре бледно-зеленые глаза, наконец, замерли на мне. Я открыл рот, чтобы произнести эти два слова, десять букв, но Хейло высвободил руку и приложил ладонь к моему рту.

Ошеломленный, я уставился на него. Он покачал головой, не желая слушать меня, не желая внимать моим извинениям. Я сегодня сказал больше, чем он хотел услышать. И если ранее я считал себя самым большим долбанным мудаком на планете, то новое чувство ошпарило меня. Потому что в глазах Хейло отражалась не только ярость, которую он мог направить на меня. Нет, в этом огне кружилась более доминирующая эмоция – боль.

Я резко втянул воздух через нос и опустил руку на его подбородок. Взгляд, направленный на меня, пронзил до глубины души. Господи… Я причинил ему боль. Я знал, что он разозлился из-за ужасных вещей, сказанных мной, но глядя в его глаза, замечая всю глубину этих эмоций, которые я не хотел видеть никогда.

Хейло удерживал мой взгляд, обнажая для меня все эмоции. Он все так же прижимал ладонь к моим губам, прижимал крепко. Но я чувствовал, как его пальцы легонько подрагивают. Из-за гнева и разочарования? Из-за напряжения, исходившего от него? Из-за чего-то еще?

Блядь. Последнее, чего я хотел – дать определение нашим чувствам. Вот только нельзя и дальше отрицать, что чем бы они ни были, они точно не подпадали под категорию случайный трах. Я не уверен, что между нами вообще имел место случайный трах. Но это неважно – это не значит, что может случиться нечто большее. Все должно идти своим чередом, и возможно, мне стоило отпустить Ангела, а не усложнять и без того непростую ситуацию.

Будто прочитав мои мысли, Хейло внезапно оттолкнул меня, использовав ладонь на моих губах и пихнув второй рукой меня в грудь. Но я не дал ему далеко уйти, отбил его руку и схватил за бедра. Просунув пальцы в шлевки на поясе его джинс, потянул на себя, но он крепко сжимал мои предплечья, удерживая меня на расстоянии вытянутой руки.

Я не хотел быть так далеко от него. Я хотел держать его в своих руках, и вот здесь была проблема. Потому что больше всего в этот момент мне хотелось целовать его злые губы, пока он не открылся бы. Я хотел запустить пальцы в его волосы, откинуть его голову назад, оголяя шею, и провести языком дорожку от межключиной впадины до подбородка. А после – ощутить его тело под собой, то, как оно изгибается, пока мы соединены самым глубоким способом из возможных.

Я не просто хотел всего этого. Я нуждался в этом. Нуждался в Ангеле. Он все еще крепко удерживал меня за предплечья, но это не имело значения. Я вытащил пальцы из шлевок на его джинсах и обхватил его лицо ладонями, чтобы погрузиться в поцелуй, которого так жаждал. Этот поцелуй застал Хейло врасплох, он замер. В голове промелькнула мысль, что, возможно, я зашел слишком далеко, и он ударит меня. Но блядь. Это стоило того, а я заслуживал и худшего.

Когда до Хейло наконец дошло, что происходит, он отстранился от меня. Он тяжело дышал, глядя на меня со смесью растерянности и возмущения.

Ангел не ударил меня, но не ушел. Я снова потянулся к нему, зарылся пальцами в его волосы, а ртом захватил его губы. Но теперь он был готов к этому. Хейло оттолкнул меня, прежде чем я распробовал его вкус.

Он отошел на пару шагов назад и вытер рот тыльной стороной ладони, демонстрируя четкий ответ, но я не купился. Почему? Возбуждение в его джинсах сказало мне о другом.

Но поскольку Хейло не отводил взгляда от меня, то не заметил стену позади, пока не врезался в нее задницей.

Он мог сбежать. Мог приказать мне убираться к черту. Ударить. Я все еще ждал чего-то подобного. Но Хейло молча смотрел, как я шаг за шагом приближаюсь к нему. И когда я оказался достаточно близко, Ангел удивил меня: сгреб в кулак ткань футболки на моей груди. Он не оттолкнул меня, но и не потянул на себя. Я чувствовал нерешительность, битву, которую он вел у себя в голове, и сделал единственное, что мог – коснулся нижней губой костяшек его кисти. Взглядом он проследил за этим движением, и что-то в его голове щелкнуло.

Хейло дернул меня на себя и атаковал мой рот с сокрушительной силой. Это бы жесткий поцелуй, от которого у меня закружилась голова.

Началась битва желаний.

ГЛАВА 40

ХЕЙЛО

Гнев.

Боль.

Похоть.

Эти три эмоции боролись за превосходство, пока я держал Вайпера за ткань футболки, царапая зубами его нижнюю губу. Он знал, я не смогу устоять. Против этого рта у меня нет шансов.

Я сжал материал и на секунду представил, что вместо ткани сминаю его кожу, впиваясь ногтями, отчаянно желая причинить Вайперу боль. Потому что... как, черт возьми, он посмел так поступить так со мной.

Как Вайпер посмел прийти сюда после всего, что сказал, и заставил снова его вожделеть. Но он это сделал, и я это сделал. Я так сильно его хотел, что не удержался, протянул руку и коснулся его, хотя понимал, что на этом все. Это наше прощание. Я прочел извинения в его глазах: Прости меня. Я не хотел, чтобы все закончилось таким образом. Но это не помешало мне притянуть его еще ближе.

Ближе... Ближе... Я хотел его еще ближе. Чтобы Вайпер никогда не смог забыть, каково это, когда к нему прикасаюсь я. Когда я его целую, поглощая так же, как он меня, и затем… Затем я отпущу его. Так как он этого хотел.

Я оттолкнул Вайпера назад. Я чувствовал, как его грудь вздымается под моей рукой, он представлял собой сексуальное, горячее зрелище, того плохого парня, в которого я влюбился.

После моего нападения губы Вайпера были гладкими и опухшими. Его черные волосы с одной стороны заправлены за ухо, с другой – спадали на лицо, укрывая тенью молчаливые подавленные глаза, в которых не было ни грамма сопротивления.

И это было проблемой. Я не смог устоять перед Вайпером. С самого начала я был заинтригован, и с тех пор все глубже и глубже погружался в него, обманывая себя тем, что могу быть таким же крутым, как он. Я могу с такой же легкостью делить кровать, тело, а затем уйти – но нет.

Я совершил немыслимое. Я влюбился в Вайпера. Хотя он предупреждал не делать этого. И теперь прощаюсь с человеком, рядом с которым буду всегда, но никогда так, как хотел. И я понимал, что если не воспользуюсь этим моментом, если не позволю себе последнего «прощай», буду сожалеть об этом до конца своей жизни.

Я не хотел говорить. Не хотел слышать его «прости меня» или «так и должно быть». Все слова, которые нужно было озвучить, уже произнесены, а те, что не были, – я видел в глазах Вайпера. Оправдание. Сожаление. Желание и нужда. И именно из-за последней эмоции я сделал шаг вперед, потянул его и сказал «прощай» без слов.

Вайпер открылся мне в одно мгновение, как и всегда, позволяя погрузиться в него и исследовать, как никто и никогда не предлагал мне себя. Я положил руку ему на шею, затем зарылся пальцами в его волосы и натянул. Когда Вайпер вонзился пальцами в мое тело, я с силой навалился на него и переплел наши языки.

Вайпер застонал и наклонил голову, углубляя поцелуй. Он сделал несколько шагов вперед, передвигая нас обратно к бетонной стене, у которой прижался ко мне, крепко удерживая мое лицо в ладонях. Затем наши губы снова слились в поцелуе, скорее битве, пытаясь заставить другого сдаться первым. И сегодня я не сдерживался.

Я сжал волосы Вайпера и сильно потянул, на что он захрипел и поднял голову. Увидел яростный необузданный свет в его глазах, и что-то переключилось во мне. Сегодня я буду тем, кто мучает и терзает. Медленно опустил руку к его джинсам, и начал потирать, сжимать и массировать эрекцию, пока у Вайпера не вырвался мучительный стон.

Звук был нуждающимся, и я снова сжал его член. Я хотел запомнить этот стон. Вайпер начал двигать бедрами по моей ладони, он почти трахал мою руку сквозь джинсовую ткань. Уперевшись руками об стену, по обе стороны от моей головы, он не отрывался взглядом от моих глаз. Когда и ладони стало недостаточно, я убрал руку, давая Вайперу возможность двигаться между моих ног, тереться об меня твердым членом. А затем я захватил его губы своими в диком танце.

Вайпер просунул язык между моих губ, и я простонал, его вкус – это то, чего мне никогда не будет достаточно, и никогда не забуду. Но все же, всего этого было мало. На этом мы не закончим.

Вайпер уничтожал меня.

Вайпер уводил землю из-под моих ног.

Вайпер всегда подавлял все мои чувства, пока не оставалось ничего, кроме него, но не сегодня. Сегодня я хотел быть тем, кто разрушит. Тем, кто сокрушит.

Адреналин несся по моим венам, и я оттолкнулся от стены, схватил Вайпера за рубашку и оторвал от своего рта. В какой-то момент в его глазах я увидел вопрос: «это конец?», но это было последним в списке моих желаний.

Поймав Вайпера врасплох, я развернулся и поменял нас местами. И это еще не все. Я не хотел останавливаться сегодня, пока не помечу Вайпера, как он пометил меня.

Я прижал Вайпера к стене, и заметил, как раздулись его ноздри, – чего я совсем не ожидал, так это того, что мои властные действия разожгут его возбуждение. Вайпер сжал губы до тонкой линии, нерв запульсировал в бешеной скачке, а глаза стали практически черными. Он поднес руку к джинсам, расстегнул пуговицу, а затем потянул за язычок молнии вниз. Я сделал то же самое. Но когда он полез рукой в джинсы, я крепко схватил его за запястье.

Вайпер опустил взгляд на наши руки, и поднял бровь. Вот оно. Выстрел для старта гонки.

Я отдернул его от стены и повернул спиной ко мне. И на этот раз не оставил пространства между нами. Вайпер недовольно хмыкнул, когда его лицо уперлось в бетонную стену, я же, что сам не ожидал от себя, в ответ зарычал.

Я схватил Вайпера за бедра, и буквально накрыл его спину, уткнувшись в шею. Закрыл глаза и глубоко вдохнул запах его шампуня. Тот же самый шампунь я использовал прошлой ночью. Но отбросив эту мысль в сторону, не позволил себе думать об этом. Я молча обнял Вайпера за талию и засунул руку в его расстегнутые джинсы.

Вайпер зашипел, когда я обхватил его твердый член. Начал поглаживать его вверх-вниз, прижавшись к его заднице, пытаясь получить хоть какое-то облегчение. Это было очень волнующе – пристроить член к его заднице.

Я давно хотел его так, но всегда не хватало смелости для действий, потому что Вайпер больше, чем жизнь. Он всегда Вайпер. Загадка, которую я не разгадал. Легенда, к которой никто не смог подобраться. Но в тот момент, у стены, Вайпер был просто мужчиной, который хотел другого мужчину – меня. Мужчину, которого он обидел и оттолкнул, потому что был чертовски напуган чуждыми для себя чувствами и эмоциями, причинил сильную боль. Теперь я хотел причинить ему боль.

Но Вайпер не позволил мне, и я согласен хоть на что-то среднее.

Я оставил в покое член Вайпера и залез в карман его джинс. Вайпер посмотрел на меня через плечо. В голове пробежала мысль: а не собирается ли он меня остановить. Однако, он просто молча наблюдал, как я достал его бумажник, и нашел то, что искал.

Я бросил кошелек на пол и стащил джинсы вместе с трусами под задницу Вайпера. Толкнулся бедрами вперед, он двинулся мне навстречу. Это было все, что нужно. Разрешение.

Я поднес пакетик с презервативом к губам и разорвал зубами. Мы с Вайпером смотрели друг на друга, пока я освобождал член и натягивал презерватив. Вайпер чертыхнулся и закрыл глаза. Я растер по члену смазку, которую он принес с собой – без сомнений, для себя, но ему повезло. Сегодня ранее он оттрахал меня безо всякой смазки, оставив ее для себя.

«Не думай об этом, – упрашивал я себя, – у тебя будет достаточно времени, чтобы ненавидеть его и себя позже. А прямо сейчас? Прямо сейчас он здесь...»

Возьми его.

Я взялся за широкие плечи Вайпера облаченные в кожаную куртку, джинсы припустил еще ниже обнаженной задницы, и от меня не ускользнуло, как он стонал и стискивал свой член. Прижатый щекой к стене и с закрытыми глазами он был настолько уязвим. И я знал, что это давалось ему нелегко, доверие – то, что он отрицал. И еще он отрицал нас.

Вайпер хотел меня. Он сильно заботился и беспокоился обо мне. Я знал это. Он знал это. Но упрямый ублюдок скорее умрет, чем произнесет это вслух. Была только одна причина, по которой он оказался здесь после нашего кровопролитного сражения. И эта причина давала мне все, что я хотел. Вайперу нужно было увидеть меня, нужно было дотронуться до меня, он нуждался во мне, как и я в нем – и пусть он будет проклят за это.

Мое разочарование снова поднялось на поверхность. Я погладил скользкими пальцами расщелину между ягодиц. И прижался подушечками пальцами ко входу. Я делал это так же, как он, когда растягивал меня. Вайпер издал гортанный рев.

Я зажмурился, пытаясь заблокировать этот звук, который ускорил бит моего сердца, и казалось, оно вот-вот выскочит из груди. Но бесполезно. Неважно, как сильно я был зол на него, как бы сильно не хотел причинить ему боль, я никогда не смогу это сделать своими руками.

Я просунул палец в Вайпера. Ощущение того, как его тело растягивается вокруг меня, было настолько захватывающим, что я представил, как будет ощущаться его тело моим членом. Затем Вайпер толкнулся. Я воспринял это как знак «хочу большего». Двигая рукой, скользил пальцем внутрь и наружу, – секундная пауза, – добавил второй палец и опять продолжал движения. Звуки, которые издавал Вайпер, навсегда останутся в моей памяти.

Вайпер положил руку на мое бедро, затем сжал. Я открыл глаза и увидел, как он оглядывается на меня, как глазами просит большего, умоляя взять его, заставить забыть все то, что мы сказали и сделали друг с другом сегодня.

Я вынул пальцы, и уперся головкой члена в анус. Вайпер сжал зубы и закрыл глаза. Я посмотрел вниз, на наши тела, затем ухватившись за Вайпера, медленно стал проникать в него.

Горячие плотные мышцы обхватили меня. Тогда я понял, какую гигантскую ошибку совершил. Удовольствие накрыло меня с головой, его было слишком много, и мне пришлось закрыть глаза, чтобы сдержать оргазм, который грозился взорваться только потому, что я оказался внутри Вайпера.

Я впился пальцами в его плечо и положил другую руку на обнаженную кожу его бедра. И когда, наконец, полностью вошел, не смог сдержать стон абсолютного чистейшего экстаза, который охватил все мое тело. Вайпер ощущался невероятно. Я чувствовал себя невероятно. Я – чувствовал себя невероятно, и понимал, когда все закончится, ничто не сравнится с тем, что испытал с Вайпером.

Вайпер застонал, и заработал рукой над своим членом, двигая вверх и вниз. Я уперся ногами в пол и вытащил член, оставив внутри только головку, а затем резко ворвался в него. Блаженное наслаждение, которое я получал, отдаваясь этому мужчине, не имело ничего общего с громким криком удовольствия самого Вайпера, когда он оттолкнулся, и сам насадился на мой член. Его спина прижалась к моей груди, и я обхватил рукой его плечо и грудь.

Вайпер откинул голову назад, и начал лихорадочно подмахивать задом и дрочить, в то время как я, подстроившись под его движения, делал резкие толчки. Вайпер повернул голову, и наполненные похотью глаза нашли мои. Безудержное желание в них возбудило меня до небывалых пределов, я зажмурился. Мы кусали, облизывали и сосали друг друга, пока Вайпер трахал свой кулак, а я трахал его. Наша непрерывная атака друг друга. Удовольствие становилось все сильнее, эмоции зашкаливали, и под их натиском мы оба сдались в этой битве. Мы сдались, выкрикивая проклятия, которые вскоре растворились в ночи, оставив нас стоять в тишине, окруженных нависшей тьмой.

Чудовищность произошедшего, – особенно после того, как Вайпер выбросил меня из своей жизни, – обрушилась на меня, как и вся боль и гнев. Ворвались, словно прилив. Я вышел из него, и снял презерватив, застегнул молнию на джинсах. Вайпер делал то же самое, а затем обернулся.

Сделав над собой усилие, желая защитить себя от этого лица, этих глаз, этого тела, в котором так отчаянно нуждалось мое, я попрощался единственным способом, который, как я знал, Вайпер сможет понять.

– Ну, вот. Теперь мы оба просто трахаемся.

ГЛАВА 41

ХЕЙЛО

Машина остановилась у здания, где должна была состояться вечеринка по случаю старта нашего мирового турне «Искушение».

– О, боже. Пресса уже ждет вас, – заметила Имоджен.

Я посмотрел сквозь тонированное окно «Мерседеса». Прямо от нашей машины ко входу тянулась красная ковровая дорожка, по обе стороны которой собралось удивительное количество фотографов, репортеров и фанатов. Так неожиданно. Черт, да это все было в новинку для меня. Я знал, что внутри нас ожидают представители шоу-бизнеса, но не понимал, нужно ли останавливаться перед толпой снаружи и пообщаться с ними?

– Просто улыбнись и будь очаровашкой, – посоветовала Имоджен, словно почувствовав мое нервное состояние. – Все пройдет отлично. Я буду рядом.

– Черт, Им…

Я ощутил, как повлажнели мои ладони, и вытер их об штаны. Почему парни не дали мне пару наставлений? И почему MGA решили, что приехать по отдельности будет хорошей идеей?

Но на размышления обо всем этом у меня не осталось ни секунды, потому что водитель открыл дверь, и пришло время выходить. Если, конечно, я не планировал прятаться на заднем сиденье автомобиля весь вечер. А я не планировал. Глубоко и судорожно выдохнув, я выбрался из машины, застегнул пиджак и поднял голову. Вспышки фотоаппаратов ослепили меня. Каким-то образом я справился с собой, улыбнулся и махнул рукой, стараясь не щуриться. Повернулся назад и помог Имоджен выйти из машины.

Сегодня мы оба разоделись в пух и прах, – на сестре было платье без бретелек в пол, которое прекрасно сочеталось с цветом ее глаз, я же выбрал черный костюм, отказавшись от галстука, и сменил белоснежную рубашку на черную футболку. Я не хотел произвести впечатление, словно потратил несколько часов на сборы, и выглядеть слишком официально. И, да, мой наряд полностью соответствовал моему настроению.

Имоджен взяла меня за руку, и мы двинулись вперед, останавливаясь каждые несколько метров, позируя перед камерами, создав видимость, будто знаем, что делаем. Когда один из репортеров подошел к нам, Имоджен слегка сжала мою ладонь, но сегодня никто не задавал острых вопросов. Они хотели знать, чего ожидать от нового альбома, что я чувствую, присоединившись к группе, и кто эта «милая леди рядом со мной». Но стоило представить Имоджен как сестру, репортеры начинали спрашивать о личной жизни. Свободен ли я? Какой тип предпочитаю? Был ли влюблен в знаменитость?

«О, да. Я влюблен в знаменитость», – подумалось мне, и в тот же миг еще один «Мерседес» остановился у красной ковровой дорожки. Когда дверь открылась, я заметил черные волосы, слишком знакомые, и забыл, как дышать.

Вайпер вышел из автомобиля. Он наплевал на дресс-код – на нем красовались темные джинсы и ботинки, из-под черной кожаной куртки виднелась простая белая футболка. Черт, все воспоминания меркли перед реальным Вайпером. Прошло несколько дней с тех пор, как я видел его – когда трахнул на крыше своего дома, – но по ощущениям прошли годы. Господи, глядя на него, я вернулся в тот момент, когда отчаянно желал наказать его так же, как он наказывал меня. Было ясно, что наше прощание удалось, ведь все эти дни мы не пытались связаться друг с другом.