Текст книги "Я ненавижу магические академии"
Автор книги: Бронислава Вонсович
Соавторы: Тина Лукьянова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Ну, чего ждем? – бросил Фабиан, пальцы которого уже придерживали карту, которой он собирался бить мою даму.
Мой спаситель! Я застенчиво ему улыбнулась и почти пропела:
– Простите, я задумалась и забыла, что мой ход. Сверху, – это к Алонсо, который уже собирался положить даму.
– Сверху? – переспросил тот недоуменно.
– Сверху, – подтвердила я. – Мне так нравится играть тузом.
Особенно когда в руке синглет, и мне показали, где лежит король. Король бесславно пал под козырем, я вынесла с руки мешающую мне масть, собрала козыри, а потом взаимными перебитками довела до победного конца.
– Я уже думал, что мы сидим, – облегченно выдохнул Алонсо, – когда ты вдруг импасировать не стала короля.
– Ты о чем? – недоуменно спросила я.
Ответить мой партнер не успел, Фабиан побагровел и заорал на сестру:
– Дура! Я тебе своей контрой о чем сказал? Куда нужно было выходить?
– А зачем ты вообще их контрил? – огрызнулась та, не желая признавать свою вину.
Что ж, скандалы между партнерами в такой ситуации – дело обычное. Видела их много и разных. Я немного понаслаждалась эпитетами, которыми они друг друга награждали, и спросила:
– Фьорд Чиллаг, когда мы сможем получить свой выигрыш?
Спать я ложилась в новом комплектике, том самом, что Фабиан предлагал оплатить. Не иначе, в нем дар предвиденья в тот момент прорезался. Правда, частичный – увидеть меня в обновке ему не суждено.
Проснулась я в великолепнейшем настроении, даже немного в кровати поваляться пыталась, но Фиффи недовольно зашелестел, что так и завтрак пропустить можно. От трепки, устроенной мандрагорами, полностью он так и не оправился. Передвигался он рывками, да и зелень была не такая яркая. Но надлом на веточке начал затягиваться, так что было очень похоже, что скоро мой питомец будет в порядке. В столовую он отправился со мной, где ему сердобольная раздатчица, украдкой подсунула отбивную. Я горячо поблагодарила добрую фьорду и подумала, не попросить ли у них пищевых отходов для моего любимца. Другого источника для его подкармливания я пока не видела. Но выпрашивать объедки – это так унизительно, что я отложила этот вопрос на будущее и просто поделилась с Фиффи кашей. Впрочем, особого интереса он к ней не проявил, так как старательно разделывал доставшееся ему мясо.
После завтрака я вернулась в свою комнату и задумалась, чем бы заняться. Можно было бы, конечно, пойти в библиотеку и написать доклад по Истории Магии, тему для которого мне блондинистая подружка Кудзимоси уже выделила, что не увеличило моей любви к этой особе. С другой стороны, до моего выступления осталось почти две недели, так что торопиться некуда. Я уже почти было решила добрать так не хватающего мне в последнее время сна, как в дверь раздался громкий уверенный стук.
– Дорогая, я тебя ждал почти два часа, а ты так и не пришла! – Антер начал возмущаться сразу, не дожидаясь, пока я захлопну дверь.
Впрочем, это у меня и не получилось бы, так как он сразу влез перед дверью, а силы у нас были явно неравные.
– Антер, ты же не рассчитывал всерьез, что я приду? – кисло улыбнулась я в ответ, посчитав, что если уж он обошелся без приветствия, то и мне желать ему доброго утра совсем не обязательно, да и не хочется.
– Почему? – удивился он. – Я был уверен, что мое письмо поможет разрешить это маленькое недоразумение, что между нами возникло. Я тебя люблю, ты меня любишь, значит, мы непременно должны быть вместе. Думаю, наша любовь позволит нам преодолеть все трудности и взаимное непонимание.
От его наглости у меня перехватило горло, и я не сразу нашла, что сказать. Антер решил, что я признаю его правоту, довольно ухмыльнулся и полез ко мне обниматься с недвусмысленными взглядами. Я его оттолкнула и выпалила:
– Когда любят, хотят жениться, а не предлагают оскорбительные вещи для девушки моего воспитания!
– Лисси, ты что? – выпучил он глаза. – Ты не поняла еще? Кто же теперь на тебе женится? Ни денег, ни связей – кому ты нужна? Тебя все равно отчислят, а лучше меня ты никого не найдешь!
– Мне уже предложили законный брак, – гордо ответила я. – Но я пока не тороплюсь давать согласие.
Антер помрачнел. Смотрел он на меня испытующе, видно, размышлял, не вру ли я ему. Но у нас в семье открыто врать не принято – можно недоговорить или высказаться в таких выражениях, что собеседник поймет прямо противоположное тому, что говорилось. И мой бывший жених прекрасно знал, что если я сказала прямо – значит, так оно и есть.
– Нищий студент, наверно, – наконец процедил он. – Лисси – бедность не для тебя, ты это скоро поймешь.
– Преподаватель, – гордо ответила я, победно улыбаясь. – Молодой, красивый, нежный и заботливый.
А также нудный и любящий философские диспуты. Но об этом я говорить не стала. А то вряд ли бы наблюдала на лице Антера такое забавное выражение недоуменной ярости.
– Ты хочешь сказать, что ты меня бросаешь? – трагическим голосом сказал он. – После всего, что между нами было?
Разговор меня начал утомлять. Дверь я так и не могла закрыть – мешал бывший жених, так что я вышла в коридор. Но тут Антер испуганно захлопнул дверь сам, так как увидел выползающего Фиффи, который хищно щелкал листочками, намекая, что одной маленькой отбивной такому большому и красивому ему совсем мало. Я немного подумала и направилась вниз, где должна была находиться дежурная. Антер шел за мной и постоянно возмущался тем, что я не желаю оценить усилия, которые он прикладывает для нашего общего счастья. Внизу за столом дежурной сегодня находилась лично комендантша, фьордина Гримз, которая посмотрела на меня неодобрительно. Еще бы, она же предупреждала не водить мужчин.
– Доброго вам утра, фьордина Гримз, – почти пропела я. – Я хотела узнать, почему во вверенном вам общежитии ходят совершенно посторонние фьорды, которые не являются студентами данного учебного заведения?
– В самом деле, фьордина Гримз, – раздался за моей спиной голос Кудзимоси, – наше общежитие не должно быть проходным двором. Посторонним здесь не место.
– Доброе утро, фьорд Кудзимоси, – счастливо улыбнулась я ему.
– Да я отошла всего на пару минут, – обиженно сказала Грымза. – Видно и проскочил в это время.
– Если бы только один проскочил, – заметила я. – А то целая толпа посторонних по общежитию ходит.
Можно подумать, что Антер и его мама караулили за дверями в надежде сюда попасть. Налицо преступный сговор с целью моего устранения!
– Я не посторонний, – запротестовал Антер. – Я – твой жених.
– Бывший жених, – напомнила я.
– Я подумаю, что здесь можно сделать, – внезапно сказал он.
– Подумай, – согласилась я. – Дело это крайне полезное, оказывается.
– И ты тоже подумай, – зло сказал он мне. – Не знаю, насколько правда то, что ты мне сказала о преподавателе, который на тебе жениться собрался, но долго ты тут не проучишься, а я могу обидеться и взять свое предложение назад. И что ты тогда будешь делать?
Я развернулась и пошла к себе. Вариантов, что я тогда буду делать, у меня уже было несколько – выйти замуж за Хайдеггера, стать преподавательницей этикета, да и карьера профессионального игрока в бонт тоже неплохо – уж намного лучше, чем стать содержанкой бывшего жениха, пусть у него даже такие замечательные плечи и хвоста нет.
Долго подумать мне не дали – опять постучали в дверь. Фиффи оживленно начал к ней придвигаться в надежде, что все-таки доберется до Антера. Видно, от последней встречи у него остались самые приятные воспоминания. Но когда я открыла дверь, питомец мой от нее шарахнулся, испуганно перебирая корешками, зарылся в свою кучку и притворился самым обычным комнатным растением. Ибо за дверью стоял декан собственной персоной.
– Фьорда Берлисенсис, о какой толпе посторонних вы говорили? – холодно спросил он. – Пока, кроме вашего бывшего жениха, никого обнаружить не удалось.
Надо же, неужели он лично занимался обыском общежития? Впрочем, запустил, наверно, магический поиск, и все.
– Ко мне еще фьордина Нильте позавчера приходила, – неохотно ответила я. – Мне кажется, ее тоже пропускать не должны были.
– И все? – уточнил он.
– Я не слежу за тем, кто к кому ходит.
Он помолчал немного, испытующе на меня глядя, а потом сказал:
– В нашей Академии существуют определенные правила, касающиеся взаимоотношений со студентами, так что у преподавателя, что собрался на вас жениться, могут быть неприятности.
– Он не с этого факультета. Да и потом, как женится, я сразу же отчислюсь, – честно ответила я и, не удержавшись, ехидно добавила: – А у преподавателей, которые с аспирантами встречаются, неприятностей не бывает?
– Не бывает, – усмехнулся он. – Да и во всяком правиле есть исключения. Для ректора, к примеру.
Бедный ректор, он еще не знает, что скоро лично его ждет еще одно исключение – Элена была твердо намерена заполучить себе именно его.
За его спиной неожиданно появился Кихано, выглядевший несколько смущенным. Не знаю, что он от меня хотел, но мне было что ему сказать.
– Доброе утро, фьорд Кихано, вы что-то хотели?
– Да уж, фьорда Берлисенсис, – заметил Кудзимоси, – вам скоро на дверь табличку вешать надо будет с указанием приемных часов. Надеюсь, этот здесь на законных основаниях?
– Я отметился внизу у дежурной, – ответил парень. – И я совсем ненадолго.
– Надеюсь, фьорда Берлисенсис, что наше общежитие не постигнет судьба оранжереи, – сказал Кудзимоси перед уходом, внимательно посмотрев на Кихано. – Мне хотелось бы надеяться, что сегодняшнее мое дежурство пройдет без эксцессов и мне дадут спокойно попить чай.
– Это он о чем? – вполголоса поинтересовался мой новый визитер. – Что там в оранжерее случилось?
О том гадком происшествии не хотели вспоминать ни я, ни Фиффи, поэтому я сразу перешла в наступление:
– Вы мне лучше скажите, фьорд Кихано, что вчера случилось в комнате Элены?
– А что такого случилось? – он сделал вид, что очень удивлен. – Мы выиграли, и что?
– Вы прекрасно поняли мой вопрос, фьорд Кихано, – холодно сказала я. – Чего это вам в голову пришло заказывать шлем при таком раскладе?
– Так замечательный же расклад, – с деланным изумлением сказал парень. – Почти все козыри на двоих. Две длинные масти у меня.
– И зеркало у нас в третьей, – любезно подсказала я. – Торговля не давала никаких оснований для подобной заявки. Так все же что случилось, фьорд Кихано?
Я была уверена, что с этой его заявкой что-то нечисто. Нет, если бы он играл как Элена, то странного ничего бы не было. Но он всю игру показывал себя как очень осторожный партнер, совершенно не склонный к риску. Напротив, несколько раз он останавливался задолго до того, как мы могли выйти на более приличный заказ. Так что поверить в то, что он внезапно сошел с ума, я никак не могла. На лице парня отразились весьма заметные сомнения.
– Фьорд Кихано, обещаю, я никому не расскажу, – пообещала я ему и улыбнулась как можно более одобряюще.
В силу своей улыбки я всегда верила, вот и сейчас Алонсо улыбнулся мне в ответ и признался:
– Меня Фаб попросил.
– Попросил? – удивилась я. – Но я ничего такого не слышала, что было бы похоже на просьбу.
– Мы же с ним давно дружим, – пояснил Алонсо. – Вот у нас и выработалась система сигналов на такой случай.
– Как жульничанье в картах? – едко сказала я. – Не ожидала от вас такого, фьорд Кихано. А уж про фьорда Чиллага никогда бы не подумала, что он так свое состояние зарабатывает.
– Да для него это мелочь, не стоящая внимания, – запротестовал парень. – Просто вчера он выиграть хотел в надежде получить оговоренный приз.
А надежды его не оправдались, как обидно. Вот ведь, теперь не отступится, пока не добьется. Я таких знаю – если на чем заклинит, пиши пропало. Я даже задумалась, не лучше ли было вчера проиграть? Чиллаг бы успокоился, да и самолюбие его не было бы задето. Но изменить прошлое было не в моих силах, да и не было никакой уверенности, что его желания ограничились бы одним поцелуем. В лавке он на это недвусмысленно намекал. В той самой, в которой я уже потратила вчерашний выигрыш. Нет, никаких поцелуев с наглым Чиллагом. Это бы его только больше раззадорило. Уж не мне ли знать, как действуют мои поцелуи на мужчин, если судить по Антеру, конечно. Да и где бы я взяла деньги на самые неотложные нужды? Бантики-то я пришивать не умею. Так что выигрыш оказался очень кстати, нужно просто при встрече сделать вид, что я уверена, что он специально поддался, зная мое бедственное положение. Мужчины любят выглядеть благородными рыцарями, как говорила моя бабушка, даже если таковыми не являются.
– И все равно, фьорд Кихано, ваш поступок по отношению ко мне не слишком красив, – заметила я. – Пожалуй, больше я с вами за карточный стол не сяду.
– У меня выбора не было, – покаянно сказал Алонсо. – У меня просто нет другой возможности находиться рядом с Эленой. Собственно, я поэтому к вам и пришел. Я предлагаю союз. Вы мне помогаете с Эленой, я вам – с Фабианом.
– Зачем мне ваш Фабиан? – невольно удивилась я.
– Ну как же? В вашем положении это очень удачная партия. Семья их богата, да и от придворных дрязг далеко, так что он вполне может себе позволить жениться на девушке из семьи государственных преступников.
Надо же! Какой-то жалкий торгаш может позволить себе жениться на девушке, чьи предки были среди основателей этого государства и чья родословная содержит больше записей, чем его счет в банке.
– Видите ли, фьорд Кихано, – холодно сказала я. – Девушка из семьи Берлисенсис не может позволить себе выйти замуж за кого попало, даже если ее семья сегодня считается государственными преступниками.
– Это Чиллаг-то кто попало? – усмехнулся Алонсо. – Экая вы привередливая фьорда. А Фабиана вы очень заинтересовали.
– Я много кого очень интересую, – обворожительно улыбнулась я, заставив собеседника несколько смутиться, – но это совсем не значит, что они меня тоже заинтересуют. Извините, фьорд Кихано, ваш предложение для меня неприемлемо. Элена – моя подруга, а вы – очень ненадежный партнер, как показала вчерашняя игра.
– Может, вы подумаете, фьорда Берлисенсис?
В ответ я ему только улыбнулась. Даже если бы его предложение меня заинтересовало, доверять ему теперь я бы просто не смогла. Возможно, поймать Фабиана было бы не так сложно, но это не та добыча, которой гордятся. Наглый торгаш, кичащийся исключительно своими деньгами, меня не привлекал. Одна только его цепь во все пузо чего стоит! То есть стоит-то она прилично, но только как золотой лом, а не как показатель статуса и вкуса. Нет, Чиллаг мне не нужен. Тем более что Алонсо уже проговорился об интересе ко мне с его стороны. Да и Элену Кихано совсем не интересовал. Моя новая подруга могла сейчас думать лишь о помолвленном ректоре, с которым я ей обещала помочь. Мысли о других мужчинах в ее голове просто не поместятся.
Некоторое время я провела в полном одиночестве, если не считать Фиффи. Но меня это совсем не тяготило – нужно же было хоть иногда и собой заниматься, а не только учебой и проблемами новоиспеченной подруги. Набор для маникюра, который я вчера купила вместе с бельем, был конечно, много хуже того, к которому я привыкла, но не стричь же из-за этого ногти под корень? Нанеся последний слой лака, я с удовлетворением рассматривала получившийся результат, когда в дверь опять постучали. Вот ведь какие нетерпеливые – не могли дождаться, пока лак высохнет! Ведь это так неэстетично – стоять перед визитером растопырив пальцы, как какая-то экзотическая танцовщица. Пришлось мне говорить, чтобы открывали сами, благо замок я не активировала. В этот раз меня почтил своим визитом Серен. Был он явно взволнован и буквально сразу после приветствия огорошил меня вопросом:
– Лисандра, как вы относитесь к браку?
Боги, и этот? У них что, такая нехватка красивых девушек в Академии, что каждый стремится застолбить наиболее подходящие кандидатуры за собой как можно быстрее? Нет, я, конечно, польщена и отказывать так прямо не буду. Не надо лишать человека последней надежды – это так негуманно. Да и фьорда, вокруг которой крутится много молодых людей, всегда привлекательней той, рядом с которой никого нет.
– К браку я отношусь положительно, – наконец определилась я с ответом, сопроводив его ослепительной улыбкой.
Серен схватился за голову:
– Неужели это правда, что вы собираетесь выйти за Хайдеггера?
Я ощутила глубокое внутренне удовлетворение. Видел бы Антер, какие из-за меня страсти кипят, а то он уверен, что я никому не нужна. Нет, дорогой, я и сама по себе что-то представляю, а не только в составе семьи. Да ко мне уже очереди выстраиваются из желающих жениться! Но я же одна, разорваться никак не могу, так что осчастливлен будет только один. И никак не Серен. На него я посматривала со снисходительным сочувствием.
– Фьорд Хайдеггер – такой замечательный, – уклончиво ответила я.
– Но замуж? – с отчаянием в голосе сказал он.
– Все люди, достигшие определенного возраста, должны туда стремиться. Ведь брак – это естественное состояние человека, как вы понимаете.
– Лисандра, вы неправы, – горячо заговорил парень. Ваше сознание зашорено, но я пришел, чтобы открыть вам глаза.
Неужели он сейчас будет выкладывать компрометирующие Хайдеггера сведения? Вот что ревность с людьми делает. С одной стороны, мне было приятно, что я вызываю столь сильные чувства, но с другой… Серен в моих глазах упал очень низко.
– Что любит любовь? Бесконечность. Чего опасается любовь? Границы… Любовь может развиваться только на свободе, и одна свобода обусловливает приятное и вечно веселое времяпровождение.(«Дневник обольстителя» Серен Кьеркегор.)
Это он сейчас о чем?
– Серен, я не понимаю, что вы хотите этим сказать.
– Я утверждаю, что любовная история не может продолжаться долее полугода и что всякие отношения должны быть прекращены, как только наслаждение исчерпано до дна, – гордо ответил он мне. – Брак – это оковы, которые тянут людей вниз и не дают развиваться. Неужели вы хотите такого будущего для вас и вашего любимого человека? Что вы будете делать, когда ваши чувства угаснут?
– Не думаю, что наши чувства претерпят существенные изменения, – сухо ответила я.
Надо же, самому не нужно, но и другому не дам. Нет, все-таки эти диспуты необратимо влияют на голову. У Серена она явно забита всяким хламом. Отчистить, наверно, можно, было бы желание, но какой в этом смысл?
– Так вы откажете Фьорду Хайдеггеру? Вы ведь понимаете, что испортите ему жизнь?
Я с нарастающим подозрением уставилась на своего визитера. А чего это он так беспокоится за своего куратора? Вдруг он влюблен не в меня, а в, прости господи, Мартина? Вон Ильма его сколько добивается, уж мог бы хоть раз снизойти к девушке.
– Естественное состояние человека – это свобода, – продолжал он вдохновенно вещать. – Если вы любите фьорда Хайдеггера, то ни в коем случае не выходите за него замуж.
Я ему только кисло улыбнулась. Попробовал бы он быть свободным на моем месте – без семьи, без денег и без надежд на будущее. Нет, лично я предпочитаю оковы брака, а он сам уж пусть распоряжается своей жизнью, как хочет. Интересно, а Воронье Гнездо вообще в курсе его мировоззрения? Думаю, девушку ждет неприятный сюрприз.
– Серен, я подумаю над вашими словами, – наконец смогла я вклиниться в его монолог. – А сейчас, извините, мне в библиотеку надо идти, готовиться к докладу.
– А, ну да, – прервал он себя на середине фразы. – Конечно, пересмотреть свои взгляды на жизнь очень сложно, но иногда просто необходимо.
Он шел со мной рядом по лестнице и продолжал уговоры. Фьордина Гримз выразительно на меня посмотрела, явно намекая на свое предупреждение не водить мужчин, ведь за сегодня это уже четвертый, если считать за визитера зашедшего декана. Но я же их не вожу, они сами. Более того, я с неприязнью покосилась на Серена, я бы прекрасно обошлась без всех этих посетителей. Но торжество Грымзы стало полным, когда распахнулась входная дверь и впустила Хайдеггера.
– Лисандра, добрый день, – сказал он радостно.
– Добрый день, Мартин, – ответила я, хотя день этот мне таковым уже не казался, а если учесть еще вечерний визит к Кирби… Нужно было с ним на субботу договариваться.
– Я вот заглянул узнать, как вам понравился наш диспут.
– Это было так впечатляюще, – заметила я. – Так необычайно интересно.
Серен, который до этого некоторое время молчал, оживился и несколько расстроенно сказал:
– А ведь мы еще не успели рассмотреть связь между забвением Бытия и сознательным отвержением Ничто. Какая жалость!
– Да, это, наверно, очень печально, – ответила я, стараясь уложить фразу Серена в памяти для Элены. Фраза укладываться никак не хотела, и я пожалела, что у меня с собой карандаша с бумагой нет. А то ведь забуду напрочь, и чем тогда Элена будет очаровывать ректора?
– Но вы ушли до конца диспута, – заметил Мартин. – Я решил, что вам не понравилось.
– Так получилось, – печально сказала я. – Подруге стало нехорошо. Она такая впечатлительная. Но мы непременно придем еще, особенно если Ясперс будет. Он так увлекательно говорит.
– Он редко появляется. Но вам необычайно повезло, – вдохновенно сказал Мартин. – На ближайшем заседании будет Гуссерль с темой «Феноменология восприятия».
Про Гуссерля, декана факультета Огня, я знала от брата. Был это лысый ехидный старикашка, совершенно неподходящий ни для моих планов, ни для Элениных. А посещение данного мероприятия для знакомства с потенциальным мужем, на мой взгляд, бесперспективно – в прошлый раз они там никого, кроме Ясперса, не видели, а в следующий раз заметят только Гуссерля. Нет, больше я туда ни ногой!
– Сам Гуссерль? Какая удача! – восхищенно сказала я. – Я о нем столько от брата слышала, и вот предоставляется возможность увидеть его вживую. Как я вам благодарна, Мартин, за такую весть.
Мартин довольно заулыбался. Серен помрачнел, глядя на меня с явным осуждением. Неужели он действительно думал, что его мнение о любви и браке найдет у меня понимание? Хорошо, хоть остальные не разделяют столь отвратительные идеи.
– Так я за вам зайду? – довольно сказал Хайдеггер. – А сегодня могу рассказать обо всем, что вы пропустили на прошлом.
Он предложил мне руку, на которую я посмотрела с некоторым опасением. Провести все свое свободное время, выслушивая ту ересь, что они несли на своем диспуте, я была не готова. А если еще принять во внимание, как это все отражается на незрелых умах, таких, как у Серена, то желание идти куда-нибудь с этим кандидатом совершенно пропадало.
– Мартин, мне так жаль, так жаль, – сказала я с грустной улыбкой. – Но я столько пропустила, мне нужно нагонять группу. Я как раз собиралась идти в библиотеку.
– Без тетрадок с конспектами? – удивленно сказал он.
Надо же, какой наблюдательный, когда не нужно.
– Так у меня тетрадок почти и нет, – заметила я. – На всем экономить приходится. Но у меня очень хорошая память.
– Извините, Лиссандра, как-то я об этом не подумал.
И смущенный Мартин потащил меня в лавку, оставив Серена смотреть нам вслед и переживать. Судя по всему, ждет меня еще одна лекция о любви и браке. И все же интересно, о ком он заботится больше – обо мне или своем кураторе?
В лавке Мартин купил мне пачку тетрадок и набор разнообразных письменных принадлежностей. Я пыталась отказываться, но он начал говорить, что это самое меньшее, что он может сделать для сестры Бруно, и что это меня ни к чему не обязывает. Я уж было начала думать, что он не так уж плох, как вдруг он опять начал говорить фразами из непонятных мне выражений и вызвался проводить до библиотеки. Вот нормальные женихи водят невест в более приличные места. По дороге я попыталась улизнуть, вспомнив, что еще не обедала, но тут Мартин некстати проявил галантность и пригласил меня в преподавательскую столовую. От ее посещения никакого удовольствия я не получила, зато выяснила, что мой жених прекрасно разговаривает и с набитым ртом. Но самое ужасное, что после столовой он отконвоировал меня до библиотеки и уселся там за соседний столик. Одна радость – молча. Я тяжело вздохнула и попросила литературу по теме моего доклада. Сбежать от Хайдеггера оказалось совершенно невозможно.
Мартин взял себе пару толстенных томов и углубился в чтение, время от времени бросая на меня довольный взгляд. Свою миссию жениха по доставлению невесте приятных сюрпризов он считал выполненной. К сожалению, чтение не увлекло его настолько, чтобы совсем про меня забыть, он даже пару раз подошел и спросил, нет ли у меня непонятных вопросов. Я ему ласково улыбнулась и сказала, что нет. Впрочем, так оно и было. Что может быть непонятного в биографии? Разве что изредка встречающиеся термины, но у меня для такого случая был словарь. Все равно после объяснения Хайдеггера число непонятных слов росло в геометрической прогрессии, они нанизывались друг на друга самым невообразимым образом и доводили меня до головной боли. Так что когда я обнаружила, что мне пора к Кирби, то счастью моему просто не было предела. Поблагодарив Мартина за все, что он для меня сделал и выяснив между делом, когда у него завтра выдастся свободное время, чтобы ненароком не оказаться в своей комнате, я упорхнула из библиотеки, унося подготовленный доклад.
С одногруппником мы договорились, что занятия будут проходить у него в комнате, тем более что его интересовал застольный этикет, для отработки которого он все приготовит. На мой взгляд, пробелы в его воспитании застольным этикетом не ограничивались. Ест-то он не столь часто, сколько с другими людьми общается. Но платил Дершели, поэтому он и решал, что нужно ему учить в первую очередь. С занятия по этикету правильность расположения приборов он так и не усвоил, поэтому пришлось повторять с ним раз десять, и то я совсем не была уверена, что он запомнил. Память у моего ученика оказалась на редкость избирательной – помнил он только то, что хотел. И, похоже, этикет его сейчас заботил крайне мало. Он явно злился, особенно когда я напоминала, что обращаться ко мне следует «фьорда Берлисенсис», и никак иначе. В конце занятия он вытащил тарелку с устрицами и заявил, что хочет увидеть, как правильно их есть нужно. Вместе с устрицами он извлек бутылку красного вина и начал разливать по бокалам.
– Фьорд Дершели, вы сейчас сделали сразу две ошибки, – я продолжала улыбаться, хотя внутри вся от злости кипела. Никогда не думала, что учительский хлеб столь тяжел. – С морепродуктами, к которым относятся устрицы, пьют белое вино. И, кроме того, вы сейчас используете коньячный бокал, что тоже недопустимо.
– Как-то ты не очень хорошо учишь, – недовольно сказал он мне. – Я так и не смог запомнить, где какой бокал. За что только деньги просишь, непонятно.
– За то, что я прилагаю все усилия, чтобы вы, фьорд Дершели, все-таки запомнили определенные правила поведения, – терпеливо ответила я.
– Ладно, какой бокал нужен? Про вино я запомню, но у нас сейчас учебное занятие, можно представить, что это белое.
– Боюсь, у меня не столь хорошо развито воображение.
– После пары бокалов разовьется, – нагло подмигнул он мне, протягивая фужер.
Я подумала, что десять эвриков за это издевательство совершенно недостаточно будет, и отхлебнула немного. Вино оказалось довольно приятным, немного терпким и с каким-то странным привкусом, которого я до сих пор не встречала.
– Так что с устрицами?
– Проще простого, фьорд Дершели. Берете в левую руку. Левую, я сказала. Вот правильно. Поворачиваете к себе острым концом. Теперь нож для устриц. Надеюсь, вы запомнили, как он выглядит? Вот молодец, – похвалила я его, когда он безошибочно взял нужный предмет. – Теперь раздвигаем створки… Фьорд Дершели, да у вас талант к поеданию устриц.
Для закрепления занятия мы съели все, что было на тарелке. Я выпила еще бокал вина. Пусть оно и не подходило к этому блюду, но делало меня намного терпимее к моему ученику. Он уже даже начал мне казаться привлекательным. Этак после трех бокалов в красавчика превратится.
– Фьорд Дершели, наше занятие окончено, – радостно возвестила я. – С вас оговоренная плата.
– Не понял, – напрягся он. – А ты что, без ночевки?
– Что, простите? – мне показалось, что вино сыграло со мной дурную шутку и у меня начались слуховые галлюцинации.
– Я к тому, что завтра утрам на занятия вместе пойдем, – и он хозяйским жестом положил руку мне на талию.
– Фьорд Дершели, вы забываетесь! – отцепить его руку от себя оказалось не так уж и просто. Она была такой же прилипчивой, как и он сам. – Отпустите меня немедленно.
– Да я же не задаром, – задышал он мне винными парами куда-то в район уха. – Заплачу, все честь по чести. Этикет-то ты преподаешь не очень, надеюсь, в постели покажешь себя лучше.
– Да как вы смеете!
– Ой, только не надо из себя святую невинность строить, – фыркнул он. – Будто никому неизвестно, почему твою семью арестовали, а тебя выпустили. Да и в середине семестра приняли не просто так. А чем я хуже Кудзимоси, что ты с ним за место спать можешь, а со мной за деньги – нет?
Я все же вырвалась из его липких рук, развернулась и дала по наглой прыщавой роже. Все занятие мне очень хотелось это сделать, но я себя сдерживала, надеясь на вознаграждение. Пожалуй, эвриков мне теперь все равно не видать. К двери я шла не торопясь, всем своим видом выражая презрение.
– И далеко ты собралась? – крикнул он мне вслед. – Все равно сейчас назад прибежишь, а я тогда еще подумаю, платить тебе утром или не платить. Вино-то было особенное.
То, что вино было особенное, я поняла сразу, как оказалась в коридоре мужского общежития. Каждый встреченный фьорд казался мне все более и более привлекательным. И мне уже действительно приходилось сдерживаться, чтобы не проявлять вполне определенного интереса к лицам противоположного пола. Я ускорила шаг, почти побежала. Мне нужно в лечебный корпус. Немедленно. Ох, а может, не нужно? Вон какой фьорд замечательный, бесхвостый…
Из последних сил я одернула себя, чтобы не повиснуть на шее у замечательного бесхвостого фьорда, выпрашивая у него поцелуй и не только, и поняла, что до лечебного корпуса могу и не дойти. Зато наша башня Магии Земли была совсем рядом, и в ней был Кудзимоси, который сегодня дежурит.
По лестнице я не шла – бежала. Мысль в голове осталась одна – только бы не упасть. В кабинет я ворвалась, не снижая скорости. И удивленный взгляд Кудзимоси меня не остановил.
– Фьорда Берлисенсис? Что вас сюда привело?
Боги, какой он красивый, оказывается. А голос… Одним голосом с ума свести можно. На миг я даже застыла в восхищении посреди кабинета. Но желание внутри меня выросло до такой степени, что требовало решительных действий. Колени у декана оказались на редкость удобными. Обняла я его за шею и со счастливым вздохом потянулась к губам.
