Текст книги "Хроники Отдела Тайн: Гилдерой Локхарт(СИ)"

Автор книги: Бродячая Бастет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Annotation

Мне давно уже (с тех пор, как я прочитала вот эту заявку: https://ficbook.net/requests/201245) хотелось написать крутого Гилдероя Локхарта, весело прикидывающегося повёрнутым на собственной славе идиотом. А что? Волди вон все кому не лень отмывают, Снейпа аж до блеска отмыли, так почему бы и Гилдероя не отмыть? Махровое групповое МС, куча всем осатаневших штампов, а также мои обычные заморочки. Кому противно меня читать, я здесь никого не удерживаю. 28.08.2016.

Бастет Бродячая Кошка

Бастет Бродячая Кошка

Хроники Отдела Тайн: Гилдерой Локхарт

1.

Серая мантия сотрудника Отдела Тайн зачарована на отвлечение внимания. Взгляд соскальзывает с неё, и только самые внимательные способны ненадолго вспомнить, что да, сегодня они вроде бы видели невыразимца. Мантию носят с накинутым капюшоном, чтобы она защищала и голову. Лицо под капюшоном маскирует не чёрная пустота, которая пугает и этим запоминается – нет, искусные чары на одежде создают ощущение, что лицо-то как раз есть, но его трудно разглядеть, да не особо и хочется.

Поэтому было общеизвестно, что невыразимцы – невзрачные люди, других туда не берут. На работу они, как и все, проходили через камины Атриума, поэтому каждый из министерских сотрудников хоть иногда, да видел серую фигуру в капюшоне, безликую, незапоминающуюся и удручающе скучную.

Одна такая фигура шла сейчас по Атриуму к залу с лифтами. На входе в зал она прикоснулась палочкой к медному диску и получила подтверждающий кивок дежурного вахтёра. Отметившись на вахте, фигура направилась к одному из лифтов, где уже стояла такая же фигура, дожидавшаяся его возврата с верхних этажей, потому что невыразимцам было ни с кем не по пути. Все сотрудники ехали вверх, и только невыразимцы – вниз, на девятый считая от верха этаж, где располагался Отдел Тайн. Ещё ниже, на десятом, находился только главный зал судебных заседаний Визенгамота, обычно закрытый.

Обе фигуры были для всех одинаковы, но сами они друг друга как-то различали.

– Привет, Маверик, – негромко, приглушённо сказала первая, подойдя к лифту.

– Привет, Красавчик, – точно так же отозвалась вторая.

Они молча простояли с полминуты, пока перед ними не открылась дверца лифта. Вошедший последним нажал кнопку с номером девять, и вскоре они уже вышли в серый каменный коридор, освещённый магическими факелами. В конце коридора виднелась чёрная дверь Отдела Тайн. Таблички с названием отдела на ней не было – свои знали, что за ней находится, а чужие здесь без инструктажа не ходили. Она вела в круглую чёрную комнату с вращающейся стеной, по которой через равные промежутки располагалось около дюжины одинаковых чёрных дверей. Входная дверь ничем не отличалась от них, и если повернуться вокруг себя, то её и не найдёшь среди остальных. Зачарованные свечи в настенных подсвечниках между дверьми горели голубым огнём и отражались в чёрном мраморном полу, из-за чего казалось, что под ногами омут со спокойной тёмной водой.

Большинство дверей вело в демонстрационные залы, и только одна – в лабораторный отсек отдела. Этой дверью не пользовались давно, с тех самых пор, как на зал наложили перемещающие чары. Достаточно было подойти к центру помещения, подумать "в штаб", и сотрудника телепортировало в лабораторный комплекс.

Обе фигуры исчезли из чёрной комнаты, чтобы появиться в прихожей лабораторного отсека, и откинули капюшоны, не опасаясь, что их лица увидят посторонние. Из-под серой насыщенной чарами ткани показались две головы: одна – с короткой ровно подстриженной бородкой и со встрёпанными русыми волосами умеренной длины, породисто курчавящимися на концах, другая – гладко выбритая, зато с роскошной золотистой шевелюрой, крупными локонами спускающейся к шее.

Внешность обоих была сокрушительно далека от невзрачности, традиционно приписываемой невыразимцам. Маверик был жилист и сухощав, ростом чуть выше среднего, его лицо было если не красивым, то уж точно интересным и незаурядным, его не портили даже мелкие синеватые брызги, въевшиеся под кожу – явно след какого-нибудь взрывного эксперимента. А лицо Красавчика – оно и было лицом красавчика, причём не смазливого женоподобного дохляка, а мужественного такого красавчика, с которых пишут и рисуют главных героев. Сам он был широкоплеч, крепок и длинноног, ростом на пару дюймов повыше Маверика, так что его телосложение тоже было вполне героическим.

Скинув мантии, оба невыразимца повесили их в персональные шкафы для одежды, ряд которых располагался вдоль стены и различался анимированными картинками на дверцах. Если галка на дверце шкафа русого невыразимца только лениво приоткрыла мутный серо-голубой глаз, то огненная ящерка золотоволосого завертелась вьюном, приветствуя хозяина.

Оба ненадолго задержались у широкого ростового зеркала, чтобы привести себя в порядок. Первый прищёлкнул пальцами, устраняя встрёпанность на голове, второй только удостоверился, что выглядит безупречно.

– И почему они у тебя под капюшоном никогда не лохматятся? – почти риторически вопросил первый, сравнивая обоих в зеркале. – У меня почему-то всегда встают дыбом.

– Специальный гель, собственная разработка, – второй беспечно улыбнулся. – Подарить флакон?

– Обойдусь, – решил его коллега после некоторого размышления. – Мне проще пальцами щёлкнуть, чем возиться с гелем.

– Ситуации всякие бывают. Иногда и дыхнуть лишний раз нельзя, не то что пальцами щёлкнуть, или руки заняты, а волосы в глаза лезут.

– А ты постригись покороче.

– Ты ещё скажи – побрейся наголо. Гель мне нужен, чтобы волосы где не надо не терять, а так они у меня и без геля нормально лежат.

– Везёт же некоторым... Зато я свои не крашу.

– Цвет волос – это личное дело каждого, – золотоволосый поучающе поднял палец и снова улыбнулся, да так заразительно, что собеседник в конце концов не смог подавить ответную улыбку.

– Вот как это у тебя получается, Гил? – первый попытался подобрать невольно расползающиеся губы. – Хоть бы разок удержаться.

– Ничего-то ты, Август, не сделаешь против пятикратного победителя конкурса на самую обаятельную улыбку, – с шутливой назидательностью сообщил ему второй. – Смирись, против меня ты бессилен – и вообще позитив надо распространять.

В отличие от внешнего холла, где бывали не только невыразимцы, в коридорах лабораторного комплекса не было ничего чёрного. Светло-бежевый пол и, бледно-серые, почти белые стены освещались здесь встроенными в стены магическими светильниками-полусферами, источавшими мягкий золотистый свет. Короткий коридор привёл невыразимцев в Круглый зал, где иногда проходили общие собрания сотрудников Отдела Тайн. Это был не только общий зал, но и крестообразная развилка, от которой, помимо входного, отходили ещё три коридора. В правом располагались личные кабинеты сотрудников, в левом – склады и бытовые комнаты, а коридор напротив вёл в рабочие помещения.

Оба невыразимца свернули направо. Вскоре Маверик скрылся за дверью с точно такой же серой галкой, а Красавчик – с точно такой же огненной ящеркой, как на дверцах шкафов в прихожей. Эти зачарованные тварюшки открывали дверь перед хозяином и подавали ему сигнал, если к ним прикоснулся кто-то другой.

Личные кабинеты были невелики, согласно правилам отдела в них разрешалось держать только бумаги и безвредные магические поделки для личных нужд. Кабинет Красавчика не был исключением: мебелировку здесь составляли только дубовый двухтумбовый стол в половину противоположной от входа стены, рабочее кресло перед ним и пара шкафов с черновиками, документацией и рабочими бумагами у боковых стен. Из мелочей здесь была тройная полка с книгами над столом, поблёскивающий металлом напольный сейф высотой около четырёх футов и небольшое, без изысков, настенное зеркало слева от двери. Под книжной полкой, прямо напротив рабочего кресла, на стене висел овальный портрет величиной с мужскую ладонь, на котором была изображена молодая и очень красивая блондинка с яркими голубыми глазами.

Красавчик походя улыбнулся и подмигнул своему отражению в зеркале – позитив надо распространять, в том числе и на себя самого. Усевшись в кресло, он ненадолго задержался взглядом на портрете, а затем углубился в разложенные на столе бумаги, оставшиеся со вчерашнего вечера.

Часа через полтора его отвлёк сигнал, пришедший от ящерки с наружной стороны двери. Ответным мысленным посылом Красавчик дал команду открыть дверь и поднялся с кресла, чтобы встретить посетительницу.

В распахнутую дверь вошла живая копия портрета над столом – может быть, чуть-чуть постарше. Он легко прикоснулся губами к её протянутой для поцелуя руке и радостно улыбнулся:

– Привет, Геката.

– Привет, Красавчик, – ответила она такой же открытой, щедрой улыбкой.

– Чем обязан твоему визиту, мама? – спросил он, потому что Лигейя Певерелл, известная в отделе под кличкой Геката, никогда не приходила в его кабинет просто так.

– Сейчас мы с Кондором снова обсуждали недавнее происшествие в Хогвартсе и всё-таки решили, что Отдел Тайн должен вмешаться. Разговор будет долгим, поэтому идём в столовую, заодно и чаю выпьем.

– Кондор уже там? – спросил он, пока они шли по коридору.

– Кондор пошёл в архивы, кое-что посмотреть в связи с этой историей. Он вызовет тебя позже, а пока я введу тебя в курс дела.

– В курс дела, говоришь? Значит, главным исполнителем буду я.

– Ты, как всегда, догадлив, Гил.

– А когда у нас было по-другому?

В столовой еще никого не было. Едой не пахло, два квадратных обеденных стола, каждый на восемь персон, пустовали. В праздники их сдвигали вместе, но сейчас был обычный будний день. Кухонные устройства и принадлежности располагались вдоль дальней стены столовой – две плиты с магическим обогревом, мойка, разделочный стол, буфет с посудой и два стасисных шкафа с продуктами. Домовиков здесь никогда не бывало. Они ставили под угрозу секретность, поэтому весь отдел был защищён от бестолковых ушастиков не хуже, чем Гринготс, и лучше, чем Азкабан. Ставки повара отделу тоже не полагалось: такие продвинутые умы, как невыразимцы, были вполне способны освоить элементарную кулинарию хотя бы до уровня перекуса, поэтому готовили сами.

Гилдерой Певерелл, числившийся в отделе под кличкой "Красавчик" и известный в миру как Гилдерой Локхарт, автор нескольких приключенческих бестселлеров и кумир британских домохозяек, уселся на угловом кожаном диване и, откинувшись на спинку, от нечего делать наблюдал, как его мать готовит поздний завтрак. Все действия она совершала с помощью магии, не утруждаясь доставанием палочки – беспалочковым невербальным колдовством на бытовом уровне владели все сотрудники отдела.

Наполнив чайник водой посредством Акваменти, она поставила его на одну плиту, а на другую водрузила огромную чугунную сковороду и одним режущим заклинанием разом покрошила туда соломкой большой кусок бекона. Когда бекон обжарился и вытопил жир, Лигейя точно так же порезала туда десяток мелких помидорин. Несколько минут спустя она высыпала в сковороду банку зелёного горошка "Мэйд ин Мугляндия" и добавила зелени, а ещё через несколько минут разбила туда десятка полтора яиц, посолила, посыпала чёрным перцем и слегка перемешала. Закрыв сковороду крышкой, Лигейя оглянулась на сына:

– Что заваривать, "Эрл Грей" или цейлонский красный?

– "Эрл Грей", – отозвался Гилдерой после секундного размышления.

Когда яичница дошла до готовности, Лигейя отделила лопаточкой две порции, разложила на тарелки и вместе с двумя чашками крепкого чая левитировала на стол.

– Ты, конечно же, дома не завтракал, – с упрёком констатировала она, когда они принялись за еду.

– Ты же знаешь, что по утрам я не ем. Так что у вас за дело, мама?

– Эта недавняя история в Хогвартсе, с исчезновением преподавателя ЗоТИ. Она с самого начала выглядела подозрительной. Кондор на днях пробрался в Хогвартс и разыскал место его гибели. В предсмертных эманациях преподавателя ощущалось присутствие ещё одной сущности, причём её следы были явно замаскированы. Квиринус Квиррел, он же с тобой на одном потоке учился?

– Нет, он закончил на два года раньше. Не самый блестящий ученик, но усидчивый, преподаватели любили его и пророчили большое будущее. Для полукровки он очень сильный колдун. Был.

– И ещё он почти без родни. Его мать-колдунья умерла года два назад при странных обстоятельствах. Лекари написали, что от драконьей оспы.

– Я слышал уже про несколько странных смертей от драконьей оспы. Прелат занимался этим и не нашёл никаких концов.

– Вот-вот. А тут молодой мужчина, из родственников у него только отец-магл, никто его не хватится, если вдруг что. Кондор позавчера навещал Квиррела-старшего и обнаружил, что тот не помнит, что у него был сын.

– Обычное дело. – Гилдерой отвлёкся от тарелки и глянул на мать. – Знаешь же, что когда маглорожденный погибает, у его магловского окружения полностью подчищают память, словно его и не существовало. Для этого даже было разработано специальное заклинание, вскоре после введения Статута, самим Виндиктусом Виридианом.

Лигейя согласно покивала.

– Да, каждый факт в отдельности выглядит самым обычным. Но, Гил, вместе они составляют подозрительную картину. Мало того, в этом серьёзно замешан Мальчик-Который-Выжил, тот самый маленький герой.

– О существовании которого постоянно напоминали на протяжении десяти лет, хотя его нигде не видели до Хогвартса?

– Видели, я интересовалась. В каком-то маленьком городишке, у маглов. У него, как и у Квиррела, нет близких людей в магическом мире. Кондор опасается, что мальчик тоже оказался в группе повышенного риска и может стать жертвой странной смерти, а он всё-таки последний Поттер. Наш отдел следит по возможности, чтобы старые роды не вымирали, поэтому за мальчиком нужно присмотреть. Ну, и разобраться наконец, что же в этом Хогвартсе происходит.

– Ещё какие-нибудь сведения есть?

– Кондор всё тебе расскажет.

Гилдерой задумался, машинально поедая яичницу. Мать посматривала на него, но не отвлекала от размышлений. Быстрые шаги в коридоре привлекли внимание обоих, заставив повернуть головы ко входу. Мгновение спустя в столовую вошёл черноволосый молодой мужчина, высокий и худощавый. Узкое лицо и нос с горбинкой могли бы выдать его за испанца, если бы не серые глаза и белая кожа.

– Добрый день, Геката, Красавчик, – он огляделся и демонстративно принюхался к запаху еды. – Как вкусно пахнет, и Рина еще нет!

– Привет, Декстер, – откликнулись оба.

Тот устремился к плите и минуту спустя уже шёл к столу с тарелкой и чашкой в руках. Гилдерой заулыбался навстречу коллеге. Будучи лёгкого нрава, он улыбался часто и охотно.

– Подсаживайся, Рег.

Декстер поставил тарелку с чашкой на стол и уселся на указанное место.

– Спасибо, Геката, – он кивнул на тарелку. – Не знаю, что бы мы без тебя делали.

– А куда мне деваться? – её лицо было спокойным, но глаза улыбались. – Если я не накормлю этого оболтуса, он так и будет ходить голодным.

– У-у, вкуснятинка! – раздалось от двери. Вошедшая женщина выглядела лет под сорок, а это означало, что ей около шестидесяти. – Всем привет, – обронила она на ходу, направляясь к сковороде.

– Привет, Медуза, – откликнулись из-за стола.

Не успела она усесться за стол, как в дверях показался массивный высокий мужчина, из тех, кого называют шкафами.

– Привет всем, кого не видел, – он тоже устремился к еде, предвкушающе потирая ладони. – Ух, какие остатки!

Взяв тарелку побольше, он выгрёб туда содержимое сковороды, которого оставалось чуть меньше половины, и присоединился к компании за столом.

– Геката, я люблю тебя. Хозяйка!

– Это было нетрудно, Риноцерос, – сообщила она, не удержавшись от довольной усмешки. – Холостяцкая еда.

– А я кто? – он взялся за вилку и стал энергично уничтожать содержимое тарелки. – М-м-м..

– Рин, ты опять всё сожрал в одно рыло, – раздалось из-за его спины, за которой остановилась невысокая сухонькая женщина неопределённого возраста. В её негромком шелестящем голосе слышалась усталая досада. – Как расчёты сделать, так Паллада, душенька, а как пару ложек на сковородке оставить, так за тобой одна пустыня. До горизонта.

– Улла, разве ты еще не поела? Что ж ты меня не предупредила? – удивление Риноцероса лучилось искренностью чистейшей пробы. – Хочешь, отложу тебе?

– Ешь уж... проглот. – Паллада направилась к плите. – Ну хоть чай оставил.

Пока она возилась с бутербродом, подошёл коллега, которого Гилдерой встретил по пути на работу.

– Привет всем, – он приподнял ладонь в приветственном жесте.

– Привет, Маверик, – раздалось в ответ.

Тот на мгновение задержал взгляд на Риноцеросе, затем спросил:

– Кто еще здесь не был?

– Нимфея Альба в теплицах, у неё разбежались прыгучие луковицы, – ответила Геката. – Прелат сегодня работает по своей легенде, Снарк появится после обеда, ему что-то понадобилось в магловской зоне. Минимус со списком ингредентов ушёл в отдел снабжения, а там такие бюрократы, что весь день проторчать можно.

– А шеф?

– Кондор в архивах, он не захочет остывшее.

– Ну тогда я только на себя приготовлю. – Маверик подошёл к плите, коротким жестом ладони очистил сковороду и отлевитировал её на место. – И где тут у нас кофе... ага...

Минут через двадцать все коллеги поели и разошлись по рабочим местам. За столом остались только Гилдерой с Лигейей. Мать и сын одновременно глянули друг на дружку, возвращаясь к прерванному разговору.

– Что ты уяснил для себя, Гил? – спросила она.

– Квиринус погиб. Как это случилось, неизвестно. В прессу эта история не попала, она тщательно замалчивается. Судя по словам Кондора, бедняга скорее всего был одержимым. Защита Хогвартса может пропустить одержимого, она только на словах хороша, но непонятно, как директор мог проглядеть такое. Любой мало-мальски внимательный маг средних способностей может распознать одержимого, поэтому странно, что не встревожились преподаватели, даже Флитвик. Как ты говорила еще неделю назад, в конце учебного года среди учеников разошлись слухи, что Гарри Поттер совершил некий подвиг, но в них нет ни слова ни о самом подвиге, ни о судьбе Квиринуса. Его исчезновение списали на бредовую выдумку под названием "Тёмный Лорд проклял должность ЗоТИ". Вся история дурно попахивает, я согласен.

– Я тебе еще не рассказала тогда, что Квиррел весь год выглядел подозрительным – каждый день, от начала и до конца. Даже совсем невнимательный маг очень малых умственных способностей должен был что-то заподозрить уже через несколько дней после начала учебного года.

– И что от меня требуется, мама? Я, конечно, могу проникнуть в школу тайком и пошарить там, но не думаю, что Кондор что-то упустил.

– Нет, Гил, не это, – по нахмурившемуся лицу Лигейи можно было прочитать, что ей не нравится вся эта затея. – Кондор надеется на твои способности менталиста, и на актёрские, конечно. Он считает, что ты должен внедриться в школу на следующий учебный год, чтобы разобраться со всем на месте. Почему там закрыли глаза на одержимого? Как именно погиб Квиррел? С каким диагнозом Гарри Поттер провалялся после этого три дня в медблоке? Что это был за великий подвиг, который закончился скандальным фаворитизмом в пользу Гриффиндора? Даже если ты сошлёшься на желание написать ещё одну книгу, слишком назойливые расспросы будут подозрительными, поэтому тебе придётся легилиментить, легилиментить и легилиментить. И обливиэйтить, если понадобится.

– Это незаконно.

– Тебе выпишут разрешение, но постарайся, чтобы до него не доходило. Это будет уже провал, сын.

– А в качестве кого я буду внедряться?

– Конечно же, в качестве преподавателя ЗоТИ. После гибели Квиррела там освободилась вакансия.

– Но моя легенда в обществе не предполагает хорошего знания ЗоТИ. Дамблдор наверняка предпочтёт любого другого кандидата.

– Кондор позаботится, чтобы других кандидатов не было.

– Умеешь же ты порадовать, мама...

Лигейя вздохнула и пожала плечами.

– Я тоже предпочла бы держать тебя подальше от этого. Но кому сейчас легко?

2.

Ко времени появления Патронуса с вызовом к шефу Гилдерой успел поразмыслить над предстоящей миссией и составить в уме список вопросов и замечаний. Усаживаясь в кресло перед Кондором, он уже был готов к конструктивному разговору. Шеф, как всегда, серьёзный и подтянутый, перешёл сразу к сути дела.

– Красавчик, ты уже в курсе, что тебе предстоит?

– Геката рассказала. В общих чертах.

Кондор покивал, как бы подтверждая самому себе, что всё идёт по плану.

– Миссия у тебя будет затяжная, хоть и несложная. Даже если ты справишься за неделю, тебе всё равно придётся отработать год ради твоей легенды.

– Могу я делать заметки?

– Можешь, но не выноси их из отдела.

Гилдерой выставил руку ладонью кверху, и в ней появился его рабочий блокнот с самопишущим пером, вложенным между страниц. Под пристальным взглядом мага блокнот раскрылся на чистой странице, а перо зависло над ней в рабочей позиции.

– Я слушаю, шеф. Какие будут указания?

– Ты должен будешь устроиться в Хогвартс преподавателем ЗоТИ, поэтому завтра же отошли заявление директору школы. Главное, что ты должен там выяснить – что случилось с Квиррелом и почему в это оказался втянут Мальчик-Который-Выжил.

– Может, из-за пророчества?

– Я не далее как сегодня заново прослушал это пророчество, поэтому сомневаюсь, что дело в нём. Оно касается только Гарри Поттера и Тома Риддла, по нему им даже не требуется убивать друг друга. Там говорится, что они равны по силе и не могут жить спокойно друг при друге, вот и всё. "Ни один из них не может жить спокойно, если жив другой"... Можно подумать, все остальные живут спокойно.

– А не стоит ли проверить, правильно ли определены его участники?

– Нет, они уже определились. Исполнение любого пророчества начинается с попыток ему воспрепятствовать. Вовлеченные в исполнение выбирают сами себя, сунувшись в подходящую ситуацию. Том Риддл мог бы решить, что пророчество его не касается, и тогда оно нашло бы другого адресата.

– Или не исполнилось бы. У нас в Зале Пророчеств более девяноста процентов залежалых записей, которые уже никогда не исполнятся.

– Или не исполнилось бы, – согласился Кондор. – Дамблдор выбрал маленького Поттера для защиты и этим указал на него, а мог бы выбрать другого ребёнка или не выбрать никого. Но как только выбор сторон был сделан, пророчеству был дан ход, поэтому сейчас мы имеем для исполнения Гарри Поттера и Тома Риддла. Но Квиррел здесь не при чём, поэтому непонятно, как тут замешан Гарри Поттер. Как там вообще позволили одиннадцатилетнему ребёнку попасть в такую опасную историю?

– Я постараюсь узнать. У вас есть какие-нибудь предположения?

– Пока они полностью на тебе. Мои предположения только помешают тебе расследовать эту историю непредвзято. Расспрашивать людей можешь, но не раньше, чем узнаешь хоть что-то другими путями – у магловских сыщиков даже существует выражение "врёт как очевидец".

– Другие пути – это легилименция?

– Да, но тебя нужно кое о чём предупредить. В Хогвартсе есть полтора менталиста, это Снейп и Дамблдор. Снейп – средний легилимент и неплохой окклюмент, ментальных сигналок он не носит, полностью надеется на свои способности, поэтому его ты прочитаешь без проблем. К Дамблдору в голову не лезь, слишком рискованно. Менталист он слабый, но его сигнальный артефакт ты не обойдёшь. И Флитвика не трогай, он совсем не менталист, но тоже не расстаётся с амулетом. Головы остальных преподавателей в свободном доступе, даже у замдиректора, но там я не обнаружил ничего, кроме того, что они устанавливали в школе какую-то защитную полосу, которой там незачем быть. Может, ты у них прочитаешь больше, но я считаю, что в первую очередь тебе нужно посмотреть воспоминания учеников. Когда я понял, что это может оказаться полезным, все они уже разъехались на каникулы.

– Там триста учеников, шеф, – напомнил Гилдерой.

– Но и у тебя будет целый учебный год на расследование. Кое-какую работу я уже проделал: в первую очередь нужно смотреть память у близких друзей Гарри Поттера – Рональда Уизли и Гермионы Грейнджер. Следующий за ними – Невилл Лонгботтом, его в той истории тоже за что-то поощрили. Не помешает проверить память также у Симуса Финнегана и Дина Томаса, они живут в одной комнате с Поттером. Ещё есть близнецы Уизли, эти везде лезут и всё подслушивают, они могут что-то знать. Возможно также, что-то слышал младший Малфой, он так ненавидит Поттера, что следит за ним пристрастнее влюблённой девушки. Да, я забыл про колдомедика – посмотри, что она думает о диагнозе Поттера и насколько он соответствует записанному.

– Ясно. Это всё, что мне нужно знать?

– Не только. Я подготовил тебе выписки о семье Уизли, это единственные близкие знакомые Поттера в магической среде. – Кондор протянул Гилдерою исписанный свиток пергамента. – Это поможет тебе прикинуть их возможные мотивы в общении с Мальчиком-Который-Выжил. Про Гермиону Грейнджер узнать ничего не удалось, кроме того, что её родители маглы и дантисты, в целом успешные люди. Возьми образец её крови, мы проверим, нет ли у неё родства среди магов.

– Возьму. – Гилдерой принял свиток. Повинуясь его взгляду, перо застрочило в блокноте.

– И ещё, раз уж ты всё равно будешь в Хогвартсе... – задумчиво протянул начальник. – Нужно посмотреть, нет ли среди нынешних учеников незаурядных и талантливых личностей, подходящих для вербовки.

– И как я это посмотрю?

– А придумай. Кто у нас исполнитель, ты или я? Предоставишь свои выводы и рекомендации, а я над ними подумаю.

– Ладно, сделаю, – перо снова застрочило. – Сына Прелата тоже проверять на незаурядность?

– Его особенно. Мальчик подаёт надежды, но за одно родство мы его в отдел не возьмём, хоть и направили на обучение в Хогвартс. Как и тебя когда-то.

Гилдерой подтверждающе кивнул. О работе своей матери он узнал только после окончания школы.

– Ещё что?

– Ещё меня насторожил шрам Мальчика-Который-Выжил. В воспоминаниях преподавателей он выглядит не как обычный шрам десятилетней давности, поэтому нужно проверить его на остаточную магию. – Кондор извлёк из верхнего ящика стола перстень и пододвинул по столу к Гилдерою. – Вернёшь сразу же, как сделаешь сканирование.

Тот надел перстень на средний палец левой руки и повернул сканирующей поверхностью внутрь. Повинуясь мысленному приказу, артефакт сделался невидимым.

– У меня вопрос, шеф.

– Говори.

– Как быть со школьной программой? Демонстрировать хорошее владение ЗоТИ я не могу, это противоречит моей легенде. Давать ученикам заведомо ложные знания – тоже не есть хорошо.

– Верно... – Кондор сосредоточенно нахмурился. – Об этом я не подумал. Сведения из Хогвартса нас интересуют, но не настолько, чтобы ставить под угрозу твою легенду... – он размышлял пару минут, пока в его глазах не блеснул огонёк озарения. – Ты же можешь преподавать по своим книгам, это её только укрепит!

– М-да? – Гилдерой улыбнулся своей фирменной улыбкой. – А ничего, что некоторые приёмы охоты на тварей там заведомо искажены? Те самые, которые нельзя выпускать в широкую публику.

– Там хватает и правильных сведений. Вот их и преподавай, а на искажённых не заостряй внимание. Дуракам всё равно ничего в головы не вобьёшь, а умные сами разберутся.

– А не дороговато для детей получится? Всё-таки семь не самых дешёвых книг в качестве учебников. "Я – волшебник" и "Справочник по домашним вредителям" в учебники вписывать не будем, они для этого совсем не подходят.

– Сиротам покупки к школе оплачивает попечительский совет, остальные не разорятся.

– Ну... если так... в конце концов три четверти моих гонораров идут на нужды нашего отдела...

– Именно. Хоть чему-то ты детей, да научишь. А я протолкну в Министерстве твою заявку на учебники.

3.

Международный Статут о Секретности Волшебного Мира был принят в конце семнадцатого века. До его принятия волшебники жили среди маглов. Кто посильнее и побогаче, те владели землями и занимали высокое положение в сословном магловском обществе. Кто послабее и победнее, те селились в магловских городках и деревушках, обычно сообществами по несколько семей. Как и маглы, они знались друг с другом по общим точкам соприкосновения: социальному положению, ремеслу, месту жительства и, само собой, магической силе и специализации.

Приказ о Статуте был разослан сверху, но его исполнение лежало на самих колдунах. Так они и уходили в скрытность – своими кружками соседей, друзей и знакомых. Прятались кто как мог, в меру своей силы, знаний, средств и возможностей. Несмотря на то, что тогда с коммуникациями у магов было лучше по сравнению с маглами, не было такого, чтобы все знались со всеми и чтобы каждый держался за каждого. И тем более такого не стало после принятия Статута.

Исключения бывают, но в целом чем колдун сильнее, тем он асоциальнее. И если он не захочет, чтобы его обнаружили, его не обнаружат ни простецы, ни колдуны послабее. Поэтому исторически сложилось, что на виду друг у друга остались только слабые, глупые и безрассудные, а сильные и осторожные укрылись так хорошо, что об их существовании позабыли не только маглы, но и низы магического сообщества.

У британских магических низов не хватило ни ума, ни дальновидности, ни других ресурсов, чтобы полностью отделиться от магловского гражданства. Лет через тридцать после принятия Статута они организовались и, в подражание маглам, создали свой управленческий придаток под названием Министерство Магии, заняв промежуточную позицию между неколдующими жителями и верхушкой магического населения страны.

А отметившаяся в истории верхушка, так много сделавшая в средние века для развития магии, уже два века как считалась вымершей. Уилдсмиты, Венлоки, Певереллы, Гошхоки, Найтли, Визерсы, Клэгги, Малдуны, Кэмпбеллы и ещё некоторые семьи с родословными корнями, начинающимися задолго до рождества Христова, были записаны в британскую историю как исчезнувшие. Но они никуда не исчезали, это они сами постарались вычеркнуть себя из околомагловской реальности.

Это было небольшое, очень продвинутое в магии, очень закрытое сообщество со строгими правилами, среди своих называемое общиной британских магов или просто общиной. Если и появлялись нарушители правил, их были единицы – ведь если с пелёнок живёшь в обществе, строго соблюдающем некоторые правила, они ограничивают не больше, чем, скажем, маглов – правила гигиены. Да, у маглов встречались такие, кто злостно не соблюдает гигиену, но к ним и отношение было соответствующее. Точно так же было и здесь.

Впрочем, злостных нарушителей по решению Совета глав родов изгоняли из общины во внешний мир, перед этим поправляя геном и подсаживая ложную память. Жестоким это не считалось, ведь люди знали, на что шли.