Текст книги "Лишняя душа"

Автор книги: Брижит Обер

Взмах щеткой для волос, мазок помады, ох, нет, у меня на щеке отпечаток подушки, просто жуть! Скорее приложить кусочек льда. Ну вот, я готова.

21.58. Графин с портвейном. Пепельница. Пачка «Мальборо-лайт». «Рондо Венециано» в качестве музыкального фона. Нежно, гламурно, загадочно. 21.59.

Как колотится сердце.

Пять секунд, четыре, три, две, одна, поехали!

– Добрый вечер, Эльвира! Я так соскучился.

– Я тоже, Рэй. Как твоя поездка?

– Это неинтересно. Лучше расскажи о себе. Ты мечтала обо мне?

Чувствую, что краснею. Да, я о нем мечтала. Он… такой большой… во мне.

– Молчишь. Боишься сказать мне?

– А ты, Рэй, ты мечтал обо мне?

– Каждую ночь напролет я ощущал, как ко мне прижимается твое пылающее тело, губы, твоя рука скользит по моему животу, у тебя такая нежная рука…

– Мм-м, Рэй!

«Соединение в настоящее время прервано».

О нет, нет! Это невозможно! Только не сегодня, не сейчас, неужто отсоединился этот проклятый кабель? Рэй, подожди, Рэй, не уходи, вернись, я тоже мечтала о том, чтобы твои руки касались меня, повсюду…

«Сбой в электросети из-за геомагнитной бури, пятна на Солнце».

– О, ты здесь!

– Я всегда здесь, Эльвира, всегда рядом с тобой. Ты как свеча, озаряющая мои одинокие ночи. Не хочешь меня согреть, Эльвира?

– Да, но как?

– Ляг рядом со мной. Что на тебе надето?

– Моя атласная ночная сорочка, тонкая, почти невесомая, и чулки в сеточку.

– О-о, хорошо, ты прелестная девушка. Иди, ляг рядом, здесь тепло, позволь ласкать твою грудь, чтобы мои горячие руки ощутили тонкий атлас, ощутили, как твердеют твои соски… Хм-м.

Мои пальцы трепещут от ласковых прикосновений.

– О, Рэй, ты сводишь меня с ума…

– Ты чувствуешь, как моя рука медленно спускается по твоему животу, скользит по твоим нежным обнаженным бедрам, которые…

Не спеши, Рэй, мы ведь даже еще не поцеловались!

– Постой… поцелуй меня…

– Я не могу ждать, я слишком сильно хочу тебя, твой задик!

Рэй!

– Остановись, или я уйду!

– Эльвира, Эльвира, я дрожу от напряжения, позволь овладеть тобой, Эльвира, взять тебя…

Я отбарабаниваю на клавиатуре:

– Рэй, как ты смеешь?! Я тебе не проститутка!

– Хм-м, давай, давай, хм-м, прошу тебя, ну как? Тебе так нравится, тебе хорошо так…

Сволочь!

Я разъединяюсь. Мои щеки пылают. Грязный тип! Подонок! Мне хочется заплакать, не пойму почему. Две недели назад с Latinlover все было точно так же.

Все они свиньи.

Мне хотелось вновь войти в Сеть, чтобы посмотреть, там ли еще Рэй, но мне было немного страшно. Идиотизм, он не может меня видеть. Он даже не знает моей фамилии. Адреса тоже не знает, только мэйл. С него бы сталось заявиться сюда, опрокинуть меня на кровать, сорвать платье и принудить меня… овладеть мной по-скотски, пусть даже я буду кричать и умолять его, он меня…

Я отбиваюсь, стискиваю бедра, ягодицы, чтобы он оставил меня, но он…

Его там нет. Разъединился.

Ненавижу тебя, Рэй Насильник. Я помещу другое объявление. Очень строгое. Например: «Красивая сентиментальная женщина ищет одинокого, романтически настроенного, любезного ковбоя. Ужин при свечах и прогулки по берегу моря приветствуются».

Ага, и окажусь среди вдовцов, которые жаждут, чтобы кто-то погладил им рубашку, – такой вдовец с брюшком, прогуливающий на поводке жирного пуделя. И потом, «сентиментальная» – вроде как болтливая. Это уже к Селине. Нет, нужно выражаться прямо: «Меня зовут Эльвира, уравновешенная сорокалетняя женщина, обожаю развлечения, хотела бы встретить настоящего мужика, который сможет увлечь меня в волшебные сады любви».

Отлично, только на это клюнет куча гуляк: «Ты хочешь волшебной любви, курочка, так вот она. Давай пой!»

Еще один отвратительный Рэй.

Надо сказать, что он был таким нежным, забавным… Понимающим. Он сказал, что ощущает то же, что и я, что он одинок, что мечтает о женщине, с которой можно было бы говорить, быть самим собой.

Насчет быть самим собой, так он и был.

Я перечитала его сообщения и покраснела.

На экране появилось новое послание:

– Извини, Эльвира, не знаю, что на меня нашло, меня сбило с толку желание.

О-ля-ля! Отвечать или нет? Отвечаю:

– Я больше не хочу общаться с тобой. Ты просто свинья.

– Прошу прощения, моя дорогая, моя прелесть. Но это был сильный неотвратимый порыв…

– Как бы там ни было, Рэй, ты обидел меня! Правда, обидел!

– Знаешь, я хочу, чтобы мы как-нибудь вечером поужинали с тобой, сидя рядом, близко, ужин при свечах, в баре, где тихо играет пианист…

– Но ты живешь на расстоянии в пятьсот километров, Рэй, и ты не можешь взять сейчас отпуск, ты ведь говорил.

– Я попытаюсь так спланировать поездки, чтобы приблизиться к тебе, моя птичка.

Но как, разве я говорила ему, где я живу? В какой бред я влипла, самоисповедуясь?

– Мне нужно ощутить жар твоего тела, огонь твоего взгляда, устремленного на меня, я жажду узнать твою кожу, запах, улыбку…

– О да, я тоже, Рэй, пожалуйста, прости меня. Я… я была в шоке, я опасалась, что тебе нужен лишь… лишь секс…

– Эльвира, я не такой, мне необходима нежность, чувство… необходима ты.

– Скоро, Рэй, уже скоро!

– Нам пора расстаться, мне вставать в четыре утра, предстоят сплошные разъезды.

– Спокойной ночи, Рэй, думай обо мне!

– Ты тоже, пусть тебе приснится, что ты в моих пылких объятиях и что я покрываю поцелуями твое тело.

– Да, да!

– Доброй ночи, Эльвира, маленькая принцесса!

– Доброй ночи, мой князь тьмы!

Если захочет, он может быть таким любезным.

Что ж, вовсе неплохо. На прошлой неделе он прислал мне свою фотографию. Ему лет пятьдесят. Говорит, что его рост 1,85, но это по фото не проверишь. Скорее стройный, черные бархатные брюки и бежевая рубашка с закатанными рукавами. Правильные черты лица, хорошие, довольно белые зубы, прямой нос, светлые глаза. Коротко подстриженные каштановые волосы, чуть скошенные виски. Похож на университетского профессора. Спортивного типа.

Словом, вполне.

Что-то мне ответят на новое объявление? О, завтра узнаю.

А я-то пойду на этот ужин в честь Вельда? Это может оказаться забавным, если там будут Селина с Альваресом. Девочка моя, если он пригласил ее выпить в баре, это еще не означает предложение руки и сердца! Да, но… Ладно, это тоже выяснится завтра.

Если бы только не нужно было выходить… Я имею в виду – наружу, сталкиваться с окружающим миром. Это правда… чувствуешь, будто выставлен напоказ, вот верное слово – напоказ, порой мне и впрямь трудно выйти за порог. Я говорила с опытным специалистом, который подтвердил мне то, что сказал Мадзоли: «У вас легкая форма агорафобии, это из-за того, что вы сейчас слегка подавлены, вам нужно перестроиться, отдохнуть».

Месяц под домашним арестом, чтобы внутренне обновиться.

Он прописал мне новое лекарство. Называется нозинан, 25 мг в день, и лароксил, три таблетки – утром, днем и вечером. Нейролептик и антидепрессант – классическое сочетание. Половина работающих девушек принимают именно эти средства. Конечно, когда читаешь насчет побочных эффектов, просто мороз по коже: гастралгия, сухость во рту, липотимия, тошнота, кошмары, головокружения, усиление суицидных наклонностей, сложности с адаптацией, реактивация бредовых состояний…

Агорафобия, не люблю я это слово. Мне чудится жирная ангорская кошка, которая, прикрыв глаза, следит за канарейкой в клетке, готовая наброситься на нее, едва та покинет клетку. Кажется, будто я птица.

Мне так одиноко.

Стоп, Эльвира, достаточно негативных эмоций. Доктор рекомендовал тебе баловать себя. Что, если взять немного душистого масла для массажа? Думаю, это пойдет тебе на пользу.

Для расслабления нет ничего лучше хорошего массажа.

А что, если Рэй лжет? Если он знает, где я живу? Если он пишет мне, сидя в машине, положив ноутбук на колени, припарковавшись напротив моего дома, готовый вскрыть замок? И вообще, после всего, кто гарантирует мне, что он говорит мне правду? Может, он живет где-то совсем рядом, или он здесь занимается вывозкой мусора, или еще хуже – работает в нашей больнице и знает меня!

И если он влюблен в меня до сумасшествия долгие годы…

Сошел с ума от меня, от меня…

Сумасшедший.

Разрез 2

 
Сладковатый вкус крови, как волна,
Лижет мою душу, я лижу свои пальцы,
Она лижет смерть, как рубиновое мороженое,
Горный ледник, ледяное сердце.
 
 
Они говорят, они говорят, что я Чудовище. Чудно.
Такое повышенное внимание к такой низкой женщине,
Качаю, раскачиваю, лошадь-качалка,
Биение ее сердца ускоряется, ускоряется,
Сердце – это гейзер, это источник
Моей страсти.
 
 
Источник, да, источник, никогда не иссякающий,
Не усмиренный поток всех моих бед, имя которым:
Порок – злой рок – мир жесток!
Грязный пенящийся поток
Извергается у нее между ног,
Он затопляет меня.
 
 
ELLES MUST DIE.
ТАКИЕ ДОЛЖНЫ УМЕРЕТЬ!
 

Глава 2

Понедельник, 16 января – после полудня

Операция «Тараканья буря», похоже, увенчалась успехом, не видно ни единого маленького захватчика, который топорщит усики-антенны.

Я утомилась. Массаж опустошил меня. Впечатление, будто меня пропустили через центрифугу, и теперь мне придется сохнуть, лежа на диване. Я так изнемогла, что прямо там и заснула.

Включаю компьютер ослабевшим указательным пальцем. Смотрю, как по экрану плывут маленькие розовые рыбки – хватит с меня этих рыбок! Взглянем на календарь – понедельник, 16 января.

Я дала Селине согласие насчет ужина. Там будет видно. Доктор Симон спрашивал ее, приду ли я. Хм-м…

Уверена, он не нашел свою куртку. Хорошая кожаная куртка на меху!

Симон рассказал Селине, что пил кофе со Сюзи Кью, новым патологоанатомом, маленькая азиатка, сложение совсем никудышное, да и сексапильна, как ночная рубашка из бумазеи. Чересчур серьезная. Короче, Сьюзи сообщила Симону, что бедная Сандрина, несомненно, до конца была в сознании. Наверное, Симон сильно побледнел, красавчик Симон.

Потом Селина изложила мне по минутам свое свидание с Альваресом. Можно было подумать, что от счастья она начнет левитировать.

Интересно, как это он заказал ей в баре четыре коктейля «Маргарита», затем они отправились ужинать в «Буффало-гриль», где он заплатил за полный ужин из трех блюд, а потом двинулись к нему, и она сделала ему кофе-эспрессо и пару сеансов с задранными вверх ногами?!

Отдаться почти совсем незнакомому человеку в первый же вечер! Однако!

К тому же у него дома!

Ладно, согласна, вообще-то Альварес – это антитеза серийному киллеру, но все же… в первый вечер!

Чтобы закрыть тему: Селина прислала мне MMS, снимок расплывчатый и недодержанный, видимо, снимала в баре: они развалились на красном бархатном диване перед низким столиком, заставленным пустыми бокалами, она приклеилась к капитану, как морской анемон к скале. Комментарий: «Классный вечерок».

Разумеется, я до посинения изучала фото. Кажется, у Альвареса несколько потерянный вид, но выглядит он элегантно: рубашка из жатого льна и брюки ей в тон. Селина… Она в том же водянисто-зеленом прикиде, что и на Новый год, – платье и болеро. Обтягивающее платье и чересчур короткое. Я считаю, что оно делает ее вульгарной, но на вкус и цвет…

Во всяком случае, она вульгарна.

Как и многие женщины в этих краях. Надо заметить, что здешние стремятся одеваться под цвет окружающей среды: зеленый оттенка пальмовых листьев, песочно-желтый, цвет морской синевы, красного «Феррари», свежевыжатого апельсинового сока…

К тому же нос у Селины красный. Чтобы покончить с этим, я нажимаю разъяренным пальцем на «удалить».

Как болят ноги! Ступни совсем потрескались, массажистка говорила мне, что надо регулярно втирать ароматическое миндальное масло. Сенсация: выйдя из салона красоты в совершенном изнеможении, я обнаружила сеньора Рики Альвареса собственной персоной, который поджидал Селину, заканчивавшую смену. Свежевыбритый. В чистых джинсах и свитере цвета морской волны. Не хватало только букетика цветов и простодушного вида.

– Вы не на работе? – спросил он меня.

– У меня отпуск! – ответила я.

– Снова она с ее запахом нежным! – бросил он мне, направляясь к закусочной напротив больницы.

Я спросила его, что нового насчет этой несчастной Сандрины.

– Идет расследование.

– Фантастика! А еще что?

Он взглянул на часы. Селина появится не раньше чем через четверть часа, он вздохнул:

– Хочется выпить кофе.

– О'кей, мой капитан! – откликнулась я.

Он искоса посмотрел на меня. Будто это такое уж наказание – выпить со мной кофейку, вместо того чтобы накачиваться со своей неряхой.

В кафетерии было пусто и попахивало дезинфекцией. Мы уселись, в неоновом освещении мы выглядели как два сифилитических бифштекса.

– Грязное дело, – начал он, помешав ложечкой сахар в кофе.

– Вы что-нибудь обнаружили?

– Ничего, что могло бы навести на след. Дождя уже давно не было, так что ни на траве, ни на стоянке нет никаких следов, в коридорах тоже. Канун праздника больше располагает к курению травки, чем к бдительности, – добавил он, скорчив гримасу.

Отлично сказано, Альварес.

– А ее окружение, ее муж? – спросила я, припомнив телесериалы.

– Она жила одна, дружка не было, последний мелькнул в прошлом году и бросил ее.

– А может, она принимала в номерах клиентов без ведома работодателей?

Я потихоньку ввязалась в игру.

Он посмотрел на меня более внимательно, слегка удивленный.

– Мы в самом деле думали об этом. Это одно из направлений, в которых ведутся поиски. Изучаем ее образ жизни и все такое. Проблема в том, – продолжил Альварес, – что М.О. заставляет предположить, что это дело рук чертова психа… типа он вроде снова накрыл стол – если можно так выразиться.

– М.О.?

– Modus operandi, это латинское выражение. На нашем жаргоне: способ действий, – объяснил он мне, хмуря брови. – Согласно моей теории, каждый убивает на свой лад.

– Как это?

– Домашние преступления – убийства детей, родителей, убийства на почве ревности – обычно совершаются с помощью предметов или оружия, подвернувшихся под руку, все происходит грубо, быстро, под воздействием мгновенного импульса. Кровопролитие в приступе слепой ярости. В случае изнасилования и последующего убийства преступник по большей части совершает свое дело голыми руками – например, душит жертву, или наносит удар камнем, который валялся рядом, или пытается утопить… Здесь мы все еще имеем дело с убийством под воздействием импульса, внезапным, безрассудным. Что называется, руки чесались. Но тип, который прогуливается, прихватив специальную маску с кляпом, тип, который на протяжении нескольких часов истязает жертву с помощью какого-то лезвия вроде скальпеля, и при этом в мотеле, где довольно людно, никто ничего не заметил и не осталось никаких следов, это – как бы это выразиться – организованный преступник. А организованные убийцы зачастую являются рецидивистами. Убийство – их вторая натура, – заключил Альварес, допив залпом свой кофе.

Я подумала секунду.

– Вы хотите сказать, что все повторится?

– Это возможно. Все зависит от того, насколько в нем сильна тяга к убийству. И того времени, которое убийца отпустил себе на отдых.

– Время на… отдых? – повторила я.

Он склоняется ко мне, его черные глаза темны, как подземный туннель.

– Убийство для подобных помешанных типов дает своего рода эмоциональную и физическую разрядку, как инъекция наркотика. После они какое-то время сохраняют спокойствие до тех пор, пока не ощутят, что им необходима очередная доза. В данном случае – очередная доза свежей крови.

– Примерно как вампирам, – говорю я.

– Да, можно и так это представить, миф о вампире как аллегория серийного убийцы.

Я с удивлением гляжу на него. Не знала, что он употребляет подобные выражения. Обычно у полицейских довольно упрощенный словарь. «Убийца, значит, делает это, чтобы почувствовать, что он тоже что-то значит, это, значит, как наркота, ему надо, самец-вампир, значит». Но, стало быть, Рики Альварес все делает не так, как другие.

– Но разве не бывает, что убийство совершают из-за денег или из ревности и маскируют под садистское убийство? – Я решила расспросить его как следует.

– Неглупо, Россетти, неглупо, но такое случается крайне редко. Ведь надо быть закоренелым садистом, чтобы заживо резать женщину на куски, даже если она вам изменила или вы жаждете получить наследство. С другой стороны, в данном случае деньги как побудительная причина, кажется, исключены. Единственная обнадеживающая, в кавычках, гипотеза – это что Сандрина Манкевич наткнулась на умственно неполноценного, на психа, как вы говорите, или на наркомана на пике бреда.

Я кивнула, соглашаясь.

– В психиатрическом отделении у нас был тип, который убил жену ударом топора, так как считал, что она одержима дьяволом.

– Скрестим пальцы, чтобы это был просто сумасшедший. И будем надеяться, что если это он, то за ним присматривают. Мы пересмотрели все истории болезни в клиниках, чтобы отследить мании тех чокнутых, что были выписаны в последнее время.

Я дернулась при слове «чокнутый», его запрещено применять по отношению к психически больным. Он отметил это.

– Прошу прощения, я уродился неполиткорректным, – усмехнулся он. – Если под «сумасшедшим» подразумевать того, кто утратил разум, рассудок, здравый смысл, то да, наш убийца сумасшедший, и среди ваших пациентов таких немало!

Я вновь кивнула. В самом деле, я сама горазда приклеивать этикетки. Я несколько секунд поразмыслила над тем, что только что услышала. Меня поразила одна деталь.

– Вы говорили о лезвии, режущем как скальпель?

– Хм, понимаю, что это могло бы указывать на медика, но эти штуковины есть в свободной продаже, их можно купить по почте или в Интернете.

Это напомнило мне о мучившем меня вопросе:

– А она что, пользовалась Интернетом?

– Сандрина Манкевич? Но почему вы спрашиваете?

– А что, если кто-либо из тех, с кем она общалась в Сети, смог ее локализовать, я имею в виду, он мог на основе мэйл-адреса вычислить ее «физический» адрес или реально идентифицировать ее личность?

– А вы что, посещаете сайты знакомств? – ответил он вопросом на вопрос, погрозив пальцем перед моим носом. – Обычно анонимность гарантируется самой структурой Сети. Но всегда можно отыскать кого-нибудь. Черт, вы навели меня на мысль…

Он бросил взгляд на часы, обычные мужские часы, без украшений, квадратный посеребренный хронометр на черном кожаном ремешке.

– Ладно, мне пора.

Он поднялся.

– А вы будете в среду на прощальном ужине в честь профессора Вельда? – спросила я.

Он ухмыльнулся:

– А что я там забыл? Вы ведь знаете, Россетти, я работаю в другом месте.

Я уткнулась носом в чашку.

– Но может, придется сопровождать Селину… – лукаво добавил он, – если выкрою время. – И он скрылся в выкрашенном в зеленый коридоре быстрым шагом спешащего мужчины.

Ну вот! Конец серии «Мисс Эльвира ведет расследование».

Отшельнику пора возвращаться в свою бочку.

Я закончила втирать в ступни масло. Идет дождь, тяжелый, колкими каплями он строчит по листьям. Для земли это должно быть хорошо, ведь дождя не было уже два месяца. Прогноз сбывается, должно похолодать. Теперь дрожим, как на краю света… Раз в четыре или пять лет, бывает, выпадает снег. Это чудесно – пляж под снегом. Я уже так давно не бродила по пляжу. Из-за нехватки времени. Нет, будь честной, Эльвира, из-за нежелания. Нежелания вновь оказаться на этой громадной полосе песка, рядом со всеми этими людьми, которые глазеют на тебя, будто ты кусок говядины на лотке в мясной лавке. Ощущаешь каждый миллиметр своего целлюлита, свои жировые складки.

Ощущаешь, как ты неловок, нескладен.

Безобразен.

Я знаю, что не безобразна, но чувствую себя безобразной, если вы понимаете, о чем я. Пляж – это кошмар. Все эти взгляды. Ветер, воздух, кругом воздух, слишком много воздуха. Нет стен, на которые можно опереться, ничего, чтобы защитить себя. И этот песок, что проникает всюду, попадает в обувь, даже если идти осторожно, нет, правда, для меня пляж – одно из самых жутких развлечений.

Сверху по-прежнему доносится шум. Этот Любезник Стивен – да спит ли он взаправду? Или он грезит, просматривая порнушку, притащенную на хвосте?

Так, посмотрим почту. Я включаю свой Мак-Шу, такой беленький, он урчит под красной бархатной салфеткой.

…от [email protected].

– Привет! По-ПРЖН жива. ВСТР супермена. РСКЖу. Bacci.[7]7
  Целую (ит.).


[Закрыть]

Katwoman7. Мы встретились в чате, чатились насчет новых электроэпиляторов. Возникла симпатия, она знает кучу трюков с окраской волос, обычно мы пишем друг другу всякие глупости, треплемся обо всем и ни о чем. Она шутница, эта Katwoman7. Говорит, что стала писать так после этих SMS-ок, но я думаю, что она просто не в ладах с орфографией. Ее зовут Синди. Она парикмахерша. В два счета наставляет мужу рога. Ага, надо сообщить ей название этой мази для улучшения кровообращения, с ногами у нее неважно, поскольку в салоне весь день приходится стоять. Похоже, это большой салон, и дела там идут на ура. Было бы забавно припереться как-нибудь туда подстричься инкогнито. Правда, она ишачит в четырехстах километрах отсюда. Дороговато для химической завивки. И потом, признаюсь, у меня нет ни малейшего желания знакомиться с ней – в реальной жизни. Иначе я давно бы отправила ей мой номер телефона, и, полагаю, она сделала бы то же самое. Но весь интерес состоит в том, чтобы поговорить о себе совершенно откровенно с абсолютно незнакомым человеком.

Следующий:

– Почему ты больше мне не пишешь? Я в полном ауте. Мой хер болит и капает на пол, а я умоляю тебя вспомнить о том, что я существую.

Опять Latinlover! Чертов враль и развратник!

Его хер. Однако!

В корзину.

…sex-city.com.

«Sex-city.com – ваш Интернет-сексшоп! Более 5000 товаров, белье, кожа, сексуальные игрушки, спецразделы, DVD, качество, скорость, секретность и ваше полное удовлетворение! Заказы 24 часа в сутки, доставка в течение 48 часов, безопасная оплата по банковским карточкам гарантируется».

Но откуда у них мой мэйл-адрес? Надеюсь, что они не наводнят мой почтовый ящик рекламой. Сказать по правде, любой из тех, с кем вы переписывались в Сети, может слить ваш адрес гребаным предпринимателям. Есть профессиональные загонщики, фальшивые интернетчики, но при этом настоящие охотники за адресами. Чую, что Latinlover, например, как раз из таких махинаторов.

«Каталог открыт, кликните здесь».

Хм-м.

Ох! В конце концов, я имею право посмотреть! Кликнула.

Первая страница. Киноафиша. К7, DVD. Неизбежная лента «Женщины, распаленные жарой», все по программе. Что же выбрать: «Большие члены» или «Тренировочный лагерь»? Ладно, заглянем в бутик.

«Надувные куклы», «Сексуальное белье», «Сексуальные игрушки». А это что такое? Клик-клик.

А, очевидно, это очень… сексуально, вот подходящий случай сказать. Все цвета и размеры. Конечно, формы не столь разнообразны. 22 см? Этот монстр из розового латекса размером в 22 см? Но кто… наконец… короче… ах: эффект реальности, без латекса, «джелли» 16 см длиной, диаметр 3,2 см. «Джелли». Привет из Англии, трясущееся желе. «Дубль Донг». Боже, что еще за дубль донг?

Я думала… ну да, дубль – чтобы обслуживать оба отверстия! Бедная моя Эльвира, до чего ты наивна.

Вот этот бирюзовый хорошенький.

Ладно, никаких дубль донг в моей корзине.

«Возбуждающий пояс. С внутренним и внешним фаллосом». 18 см!

А это, с ума сойти: «пояс четверной вагинальный и анальный с пояснительной схемой». Черный, все из латекса. Продолжим экскурсию.

«Цепи, плети, наручники, кляпы…»

Кляпы. Глядеть на это жутковато, кожаные маски, снабженные пряжками и застежками «молния». Маски палача.

«Маска с кляпом, гасит любые крики». Как та, в которой была несчастная Сандрина. У меня пробежали мурашки по коже. Совершенно очевидно, что любой чокнутый тип мог купить такие штуки… «Идеально для сеанса подавления». Брр…

Покинем эту клоаку.

[email protected]. Ах!

– Ты вся во мне, как волшебный сон.

Мой м@ленький дорогой Рэй!

Что же мне ответить ему? Мм-м…

– Мой любимый волшебник, зачаровавший мое сердце.

Это немного слащаво, но ладно, к тому времени, когда я закончу укладывать волосы, он, может, снова выйдет на связь.

Посмотрим-посмотрим, да, он опять подключился.

– Рэй, я здесь!

– Добрый вечер, моя радость. Я целый день провел за рулем, спина причиняет адские муки.

– А ты попробовал новые американские пластыри?

– Да, стало немного лучше, но все же мне необходимо передохнуть. А ты, малютка, в порядке?

– Чуточку устала, но держу удар! Право, не представляю, каково это – весь день в дороге…

– Это вопрос привычки. Я правда хотел бы повидать тебя на следующей неделе.

О, я не готова и никогда не буду готова!

– Давай подождем, узнаем друг друга получше. Я слишком робкая.

– Не стоит меня бояться. Ты получила мою фотографию? Ты из-за этого не хочешь меня видеть?

– Да нет, вовсе нет! Просто мне нужно время, Рэй, немного времени.

– Твое фото я ношу в бумажнике, и каждый раз, когда расплачиваюсь в ресторане, я ласкаю тебя кончиками пальцев, ты так прелестна в этом черном платье.

Прежде чем остановить свой выбор на этом платье, я шестьсот раз переменила решение. Я снимала себя на цифровую камеру, сидя на диване, ноги скрещены, чуть склонилась вперед, в руке сигарета, прядь волос падает на глаза – очень гламурно. Но нет, свидание сейчас невозможно!

– Рэй, я тоже очень хочу встретиться с тобой, но мне всего лишь требуется время.

– Я буду здесь на следующей неделе.

Он меня пугает.

– Но где – здесь?

– Я знаю, в каком городе ты живешь, знаю, что ты медсестра, так что найти несложно.

К счастью, я не говорила ему, что работаю в больнице. Отправила ему смайлик.

– У тебя ведь абонемент на скоростной Интернет, да? – Он исподтишка гнул свое.

Дрожь пробежала у меня по спине. Я предчувствовала продолжение.

– Я знаком с одним типом, который работает в расчетном центре.

Ну, это тебе так не сойдет!

– Ты что, угрожаешь мне?

– Да вовсе нет! Я тебе объясняю, что смогу тебя найти, если захочу. Говорю же, что хочу с тобой увидеться, я просто без ума от тебя!

– Не сейчас, Рэй, дай мне подумать. До завтра!

– Хе, крошка, погоди! Погоди немного! Успокойся. О'кей, подумай. Я ложусь, прижав к сердцу твою фотографию, шепчу тебе нежные словечки, глажу твои волосы, моя красавица…

– Да, мне хорошо на твоей груди, в твоих сильных объятиях, о, держи меня, повторяй, что все будет хорошо. Скоро мы будем вместе, скоро, обещаю. Доброй ночи, мой одинокий путник.

– Доброй ночи, моя прелесть.

До чего же я глупая! Он ничего не найдет, ведь абонемент выписан на имя Стивена. И там не зафиксировано расположение квартиры, ведь он оформил доступ в высокоскоростной Интернет на свое имя, а я расплатилась с ним наличными.

Давай, Рэй, попробуй нашарь меня с помощью грязного типа, готового продавать имена клиентов. Ты обнаружишь лишь дорогушу Стивена, а он не слишком сексуален, вот увидишь!

Стало быть, надо предупредить Стивена Ширму, что меня не существует! Пусть он приготовится громко заявить: «Сожалею, приятель, вы ошиблись, здесь, кроме меня, никого нет, так что соблаговолите проваливать, не то я обращусь к фликам».

Но Рэй не явится. Он предпочтет выждать. Он не захочет изгадить наши отношения.

А что, если в отеле?.. Почему бы нам не встретиться в отеле? Ведь так безопаснее. Хм: в плотной чадре, а еще запретить ему зажигать свет!

Я понимаю, надо радоваться тому, что Рэй так жаждет нашей встречи. Но я чувствую себя все более и более «geek»,[8]8
  Geek – англ. термин, обозначающий человека, помешанного на информатике.


[Закрыть] как выражается Антон, то есть кем-то важным в той цепочке социальных связей, что возникает благодаря Интернету. Я всегда была довольно робкой. На людях мне вечно неловко. Зато в своей норке, запершись на все замки, рядом со своим теликом, дисками, телефоном, компьютером я чувствую себя преотлично. В безопасности. Мир там, снаружи, слишком жесток. Столько драм и страдания. Мне необходим покой, крохотная безопасная норка.

Звонит телефон у Стивена. Ныряю в камин.

– Алло?

– Стивен?

– Да…

– Это Симон.

– А, но я не на работе, доктор.

– Знаю. Скажите, вы помните тот день, когда я потерял свой мобильник?

– Ха, да, конечно.

– И припоминаете, что я обнаружил его в кармане халата?

– Да-да.

– Но где-то часа два я понятия не имел, куда он запропастился.

Интересно, куда он клонит?

– Да, доктор, но… – Стивен замялся.

– Стало быть, вы сможете подтвердить, что у меня могли стибрить этот телефон, а потом подсунуть мне в карман?

– Хм… да, это можно.

– Спасибо, Стивен. Я знал, что на вас можно положиться.

– Хм…

Трубка положена. Я пытаюсь понять, чего добивается Симон.

Теперь Бэбифон.

– Алло?

– Россетти, это Альварес.

Я так и подпрыгнула. Альварес звонит мне? Мне!

– Мне нужно спросить вас кое о чем. Но это конфиденциально.

– Спрашивайте…

– Доктор Симон уверяет, что как-то утром, дней десять–двенадцать назад у него украли мобильный телефон.

Я тогда еще работала, да. Но что им дался этот телефон?!

– По правде говоря, он думал, что где-то оставил его или его украли, – объясняю я, – но мобильник, как оказалось, лежал в кармане его халата… Видимо, обычная рассеянность, у него такая нагрузка…

– Как у всех нас, Россетти, как у всех. Стало быть, телефон не был украден?

– Откуда я знаю?! Может, кто-то попытался украсть, а потом, испугавшись, сунул куда попало или…

– Да, очень логично. Я краду навороченный мобильник в раздевалке, предназначенной для врачей, делаю несколько звонков, потом решаю: «Ладно, лучше я, вместо того чтобы загнать его, рискну и снова войду в раздевалку для персонала и верну его. Так будет лучше».

– Почему бы и нет? Вы же не можете знать, что творится в голове у клептомана.

– Россетти, клептоман не стал бы возвращать мобильник, вор или воровка тоже. Чтобы вернуть его на место, нужно быть полным идиотом или идиоткой.

– А что, если он или она не хотели, чтобы Симон обнаружил пропажу? Он не слишком бдителен – вечно таскает кучу наличных, купюры по сто евро; он точно не заметит, если у него стащат пару сотен.

– О'кей, спасибо за сведения. Но это строго между нами, договорились?

– Договорились.

Клик.

На самом деле я не поняла, о чем мы договорились. Что за суета вокруг этого телефона? Уж лучше бы всерьез занялись поиском убийцы несчастной Сандрины.

Номер Альвареса остался в памяти моего телефона. Перезваниваю.

– Капитан, вместо того, чтобы заниматься этим чертовым мобильником, лучше расскажите мне, что нового в деле этой несчастной.

– А вы-то с какой стати в это лезете?

– Несмотря на вашу легендарную любезность, я лезу в это дело с того, что исполосованный труп доставили к нам, и это Селина держала мертвенно-синюю руку, пока тело на носилках катили в операционную, и всех, кто работал в ту смену, тошнило от ужаса, вот с чего я лезу, как вы изволили выразиться.

Он тяжело вздохнул. Да, что касается вздохов, тут он силен, сеньор Альварес.

– Мне нечего вам сказать.

Пауза. Я жду, потому что тип, который начал с того, что ему нечего вам сказать, явно что-нибудь да скажет.

Один–ноль в мою пользу: