Текст книги "Смертельный выстрел"

Автор книги: Бретт Холлидей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА 11

Шейн улыбнулся. Люси глядела на него с плохо скрываемым раздражением.

– Ну что ты за человек, Майк! – в сердцах сказала она.– Иногда я тебя совершенно не понимаю. Бедный адвокат… это же в самом деле чистейшее вымогательство!

– А ты знаешь, что было на уме у этого бедняги? – ехидно спросил Шейн.

– Он сделал свою работу, Майк. Старался спасти деньги своего клиента.

– Хотел бы я верить в человеческую честность так же, как и ты, дорогая. Как же, хотел он спасти деньги своего клиента! Он хотел заполучить документы и вернуться в Нью-Йорк. Миссия завершилась успехом, все жмут друг другу руки. В кармане Шустера лежат двадцать четыре тысячи, а я млею от счастья, что получил какую-то паршивую тысячу.

– А разве работа становится менее грязной, если за нее платят двадцать пять тысяч, а не одну? – с вызовом спросила Люси.

– Нет, но это верный способ успокоить мою совесть. Как иначе я смогу покупать тебе норковые шубки?

– Какие шубки? У меня нет норковой шубки.

– Вот-вот. Если я сегодня получу деньги от Шустера, мы завтра же отправимся в магазин,– Шейн взглянул на часы.– Допивай, нам пора идти.

Люси Гамильтон скорчила гримаску и допила остатки коньяка. Они спустились на улицу и сели в машину.

– Ты так и не успел объяснить мне свои давешние слова,– сказала Люси.– Ты сказал: «Наше счастье, если это звонит Дороти Ларсон». Почему? Ты ждал ее звонка?

– Я надеялся по крайней мере получить хоть какие-то сведения о ней. Мы не знаем, где она и что с ней случилось.

Шейн вкратце рассказал о том, что они с Рурком увидели в квартире у Ларсонов.

– Ну как, что тебе подсказывает твоя женская интуиция? – спросил он, окончив рассказ.

– После того, как она позвонила тебе и сказала про Ральфа, ее никто не видел и не слышал, я правильно поняла?

– Во всяком случае, никто из тех, кого успела опросить полиция.

– Наполовину собранный чемодан, разбросанные вещи, кровь в ванной,– задумчиво повторяла Люси.– Не знаю, Майк. Ясно одно: она была испугана и подавлена. Твой первый визит лишь усугубил ее страхи. Я думаю… Интересно, а могла ли она позвонить Эймсу и предупредить его?

– После того, как она поговорила со мной, но до того, как пришел Ральф? Или после того, как Ральф выбежал на улицу с револьвером?

– Я имела в виду момент после разговора с тобой. Она сидела и думала о том, что ей сказать Ральфу, когда он придет. Если у нее в самом деле что-то было с Эймсом, то она вполне могла позвонить ему.

– М-мм… Ну ладно, допустим, у Эймса были серьезные намерения по отношению к ней. Допустим, он сказал: «Детка, да пошли ты своего мужа ко всем чертям. Собирай чемодан и мотай куда-нибудь, чтобы не устраивать сцен». Так?

– Ну, у меня не такое богатое воображение, но в общих чертах так. Тут появился Ральф и застал ее за упаковкой чемодана…

Шейн притормозил и свернул с бульвара на боковую улицу, где жила Люси.

– Я пытаюсь вспомнить, был ли телефон в кабинете у Эймса,– сказал он.– По идее обязательно должен быть, но что-то не припоминаю. С другой стороны, во время работы он вешал на дверь табличку «Не беспокоить», поэтому я не удивлюсь, если на все звонки отвечал секретарь. Когда приеду туда, обязательно проверю.

Он остановился на перекрестке возле дома Люси и проводил ее до подъезда. Открыв дверь, она обернулась, приподнялась на цыпочки и наградила Шейна легким прощальным поцелуем.

– Будь осторожен, Майк. Не влезай в неприятности, даже ради двадцати пяти тысяч долларов. В Майами мне все равно не понадобится норковая шубка. Шейн улыбнулся.

– Я позвоню, когда все кончится, если будет не слишком поздно,– пообещал он. Насвистывая, он возвратился к своей машине. Присутствие Люси всегда успокаивало его. Если в Майами и есть секретарша, которая заслуживает норковой шубки, подумал Шейн, то это Люси Гамильтон.

Аллея и площадка для автомобилей перед домом Эймса были погружены во тьму, зато в окнах на первом и втором этаже здания горел свет. Когда Шейн свернул с дороги к воротам, темнота почти ослепила его, но постепенно он разглядел контуры двух автомобилей, припаркованных за черным «кадиллаком». Патрульные машины и малолитражка Ларсона исчезли, зато появились открытый «тандерберд» кремового цвета и «понтиак»

Шейн остановился возле «понтиака» и вышел из машины. Входная дверь немедленно отворилась. На пороге стоял человек, ожидавший детектива, пока тот поднимался по ступеням лестницы.

Это был молодой худощавый мужчина в желтой рубашке для игры в поло, плотно облегавшей его мускулистые плечи, и в черных брюках. Его темные волосы были зачесаны на затылок, на подвижном лице выделялась щеточка черных усов.

Молодой человек загородил дверной проем и сложил руки на груди.

– Если я не ошибаюсь, вас зовут Майкл Шейн, и вы частный детектив,– равнодушно сказал он.– Вы уже побывали здесь сегодня. Что вам нужно на этот раз?

– Остался один невыясненный вопрос,– ответил Шейн.– Вы – Виктор Конрой?

– Я… да, меня зовут Виктор Конрой. Мне сообщили, что полицейское расследование уже закончилось.

– Мое частное расследование еще не закончилось,– в том же тоне заметил Шейн.– В чем дело, откуда такая официальность? Вы освободите мне дорогу или мне придется толкнуть вас?

– Впусти его, Виктор, ради всего святого,– послышался голос Марка Эймса.– Если у него есть вопросы, то пусть он получит ответы, и покончим с этим.

Конрой с легкой досадой пожал плечами и освободил проход. Шейн вошел в холл и кивнул Марку Эймсу, стоявшему возле кожаного дивана с высоким бокалом в руке. На диване сидела высокая, хорошо сложенная женщина в элегантном вечернем платье. Она закинула ногу за ногу: мрачноватая красота ее лица, присущая представителям семитской расы, показалась Шейну знакомой. В руках она держала бокал с шампанским.

– Елена, это Майкл Шейн,– сказал Марк Эймс.– Детектив, который пытался спасти жизнь Уэсли, немного опоздал.

– Благодарение небесам,– вдова выпрямилась и сверкнула черными глазами. Она говорила с достоинством, почти не обращая внимания на собеседника.– Что привело вас обратно, мистер Шейн? Хотите получить медаль, заслуженную вами за невольное опоздание?

– Елена,– укоризненно пробормотал Эймс, сплетая и расплетая тонкие пальцы. – Совсем не обязательно так откровенно распространяться о своих чувствах.

– Сомнительно, что этот мужчина придает какое-то значение моим словам или чувствам,– ответила она, пожав плечами.– А если придает, то ему придется проглотить их. Что скажете, мистер?

Шейн спокойно кивнул.

– Без сомнения, миссис Эймс. Приятно познакомиться с откровенной женщиной.

– Ты слышал, Марк? Он не похож на хныкающего ипохондрика. Он, должно быть, был знаком с моим покойным мужем, а каждый, кто был с ним знаком, ненавидел его. Вы ненавидели моего мужа, мистер Шейн?

– К сожалению, мы не были знакомы,– Шейн повернулся к секретарю.– Я хотел бы немного поговорить с вами, Конрой.

– Пожалуйста,– безразличным тоном ответил тот.– Правда, мы уже рассказали полиции все, что нам известно.

– Может быть, пойдем в ваш кабинет? – не дожидаясь согласия, Шейн направился к комнате, где Григгс проводил допросы. Конрой последовал за ним.

– По-моему, эту парочку можно оставить в холле наедине с их горем,– сказал Шейн, закрыв массивную двойную дверь.

Конрой позволил себе криво улыбнуться.

– Мой покойный босс об этом знал,– сухо сказал он.– Правда, раньше Елена не позволяла себе так напиваться в присутствии Марка. Ральф Ларсон оказал им обоим большую услугу, убрав босса с дороги. Но ведь женщину нельзя упрятать за решетку лишь потому, что она рада смерти своего мужа.

– А как насчет вас? – спросил Шейн.– Вы присоединяетесь к общему веселью?

Конрой пожал плечами и пристально взглянул на детектива.

– Я остался без работы. Уэсли Эймс был порядочной сволочью, но платил он хорошо.

– Что теперь будет с его колонкой новостей?

– Ее публикация автоматически прекратится. Сейчас материалы сданы на две-три недели вперед, и у газет есть время, чтобы сообщить об этом. Колонка новостей велась Уэсли Эймсом и принадлежала только ему. Никто не имеет права продолжать ее выпуск.

– Меня интересует, что случится с его архивами,– сказал Шейн.– С кучей сплетен про известных людей, которые никогда не печатались, но хранились у Эймса.

Конрой, казалось, не понимал, о чем идет речь.

– Судя по всему, архивы являются частью его имущества,– сказал он.– В таком случае их унаследует его вдова.

– Как вы думаете, она оставит вас на службе хотя бы на некоторое время, чтобы вы разобрались в бумагах и составили каталог?

– Сомнительно,– мрачно пробурчал Конрой.– Скорее всего, она засунет все в мусоросжигательную печь, не читая. Она ненавидит эту колонку новостей,– объяснил он.– Она ненавидит газеты – потому, что они сделали ее мужа таким, каким он стал. Она не стеснялась пользоваться деньгами, вырученными от публикации, но не более того.

Шейн закурил сигарету и обвел взглядом кабинет секретаря, остановившись на массивных шкафах с документацией.

– Эймс хранил все свои материалы здесь? Архивом распоряжались вы?

– Здесь находится лишь то, что но считал возможным мне доверить. Наиболее ценные бумаги лежат в его столе наверху; он никому их не показывал. Однажды он взял на себя труд объяснить мне свои соображения по этому поводу,– сердито продолжал Конрой.– По его словам, он делал это для моего же блага. Некоторые материалы, если их публиковать, могли пустить под откос карьеру многих людей, и он боялся, что я буду использовать их с целью шантажа. Ладно, к черту! Он умер, и я не буду по нему скучать.

– Вы не одиноки,– заметил Шейн.– Насколько мне известно, все остальные думают так же. У Эймса в кабинете был телефон?

– Нет, к телефонам он испытывал идиосинкразию. Его кабинет – это Святая Святых Хозяина. Когда он закрывал дверь и вешал табличку «Не беспокоить», то оставался нажине с собой и со своей совестью. Судя по всему, чувствал он себя неплохо,– Конрой презрительно улыбнулся.– В любом случае, он не принимал никого, кроме посетителей, специально приглашенных заранее. Я встречал их у входа и провожал к боковой лестнице. Эймс издали разглядывал посетителя, впускал его, а после его ухода снова запирал дверь на задвижку.

– Как Ральфа Ларсона этим вечером, например?

– Да. Ларсону была назначена встреча на четверть восьмого, и он прибыл точно к сроку.

– Эймсу кто-нибудь звонил этим вечером? Конрой помедлил с ответом, вспоминая.

– Нет.

– У Эймса была назначена встреча с кем-либо еще, кроме Ларсона?

– Нет,– на этот раз Конрой ответил без промедления. Шейн немного подумал.

– Ну хорошо, у меня все,– сказал он.– Я поднимусь наверх и еше раз взгляну на его кабинет, а потом оставлю вac в покое.

Он направился к двери.

– У двери кабинета стоит полисмен, которому приказано никого не впускать,– предупредил Конрой.– Бог его знает, почему. Дело-то закончено, верно? Убийца арестован.

– Это всего лишь полицейское правило,– сказал Шейн.– Согласно инструкции, место происшествия опечатывается, и на определенный срок возле него выставляется охрана.

Он вышел из комнаты, пересек холл и начал подниматься по лестнице. Краешком глаза он заметил, что Марк Эймс и Елена, сидят рядышком на диване. Вдова выглядела совершенно умиротворенной.

Патрульный Пауэрс устроился на стуле в коридоре. На маленьком столике по правую руку от него стояли кофейная чашка, сахарница и пепельница. Молодой полисмен с головой погрузился в чтение толстой газеты. Однако, услышав шаги, он мгновенно вскочил, потянувшись к своему револьверу.

– А, это вы,– облегченно сказал он, разглядев Шейна.– Что-то потеряли?

– Григгс сейчас занят в полицейском управлении,– сказал Шейн.– Он просил меня заехать сюда, заглянуть в кабинет Эймса и проверить одну из своих догадок.

Шейн неторопливо двинулся по коридору.

– Минуточку,– озабоченно сказал полисмен.– В эту комнату никто не должен входить, таковы мои инструкции.

Шейн с улыбкой повернулся к нему.

– Разве Григгс приказывал тебе не пускать меня, а?

– Э-э… нет. О вас речь не шла, сэр. Но, с другой стороны…

Шейн вздохнул.

– Ладно, я все понимаю. Приказ есть приказ. Ты ведь недавно поступил в полицию, Пауэрс?

– Да, сэр. Я сдал экзамены три месяца назад. Но я… Шейн понимающе кивнул.

– Тебе бы следовало спуститься вниз и позвонить Григгсу,– сказал он.– Само собой, ему это вряд ли понравится, но… Погоди-ка,– Шейн остановился, словно осененный внезапной идеей.– А почему бы тебе сразу не позвонить шефу, Уиллу Джентри? Скажи, что звонишь по моей просьбе. Если его уже нет в управлении, я дам тебе его домашний телефон. Скажи так: «Майкл Шейн просит официального согласия войти в кабинет Эймса и поискать там одну вещь для сержанта Григгса». Сойдет?

– Черт возьми,– пробормотал Пауэре.– Мне очень не хочется беспокоить шефа.

Молодой полисмен был наслышан о дружбе Шейна с начальником полицейского управления Майами. К тому же несколько часов назад он видел, как сержант Григгс разрешил Шейну присутствовать при допросах и оказывал ему знаки внимания.

– Ладно, проходите,– решился он.– Только не выносите оттуда ничего, не показав сначала мне, хорошо?

– Разумеется,– сказал Шейн с оскорбленным видом. Толкнув тяжелую дверь, все еще болтавшуюся на одной петле, он зашел в кабинет и плотно закрыл дверь перед носом у Пауэрса.

Кабинет выглядел точно так же, как и раньше; исчез лишь труп Уэсли Эймса. Шейн быстро подошел к столу и начал просматривать ящики один за другим. В первом ящике лежали стопки писчей бумаги, конверты и личная печать Эймса. Два других ящика представляли собой алфавитный каталог в виде серии тонких пластиковых папок с документами. На каждой папке стояло имя человека, к которому относилось содержимое папки.

Шейн перелистал папки на букву «М», не обнаружив фамилии Мурчисона, затем вернулся к началу каталога и снова перелистал все папки. Он открыл наугад пару папок: кроме документов, внутри находились личные письма, листки с датами и именами, листовые негативы. Просмотрев негативы на свет, детектив со вздохом вернул папки на место – без сомнения, говоря о материалах для шантажа, Конрой имел в виду именно этот каталог.

Но папки с надписью «Алекс Мурчисон» здесь не было. Шейн спешно обыскал остальные ящики и выпрямился, обводя комнату взглядом в поисках какого-нибудь тайного убежища для документов. В это мгновение дверь резко распахнулась, и в кабинет ворвался сержант Григгс. Лицо его побагровело от гнева.

– Ну ладно, сыщик,– проревел он.– Если ты уже нашел то, о чем я тебя просил, можешь отдать это мне, и немедленно!

ГЛАВА 12

Несколько секунд Шейн молчал, пытаясь оценить степень раздражения полицейского и найти выход из создавшегося положения.

– Извини, но мне не удалось его найти,– наконец сказал он.

– Что именно тебе не удалось найти?

Внезапно Шейна осенило. Он понял, что беспокоило его все это время, что выпадало из четкой картины убийства, составленной по показаниям свидетелей.

– Его нож для бумаг,– сказал он.– Та штука, с помощью которой он аккуратно вскрывал конверты.

Шейн указал на пачку пустых конвертов, вскрытых ножом вдоль верхнего края.

– Помнишь показания Ральфа Ларсона насчет его первого визита к Эймсу? «Он сидел в своем кресле, разрезал конверты один за другим и смеялся мне в лицо». Чем же он разрезал конверты? Я просмотрел все ящики, но не смог ничего найти. А ведь деталь очень важная, согласись.

На лице Григгса, слушавшего детектива, промелькнули раздражение, досада и, наконец, любопытство.

– Ты уверен? – спросил он.– Ножа нет?

– Если только у Эймса не было какого-то тайника, где он его прятал.

– Пауэрс! Позови сюда секретаря! – крикнул Григгс, высунув голову в дверь.

– Сейчас, сэр.

Пауэрс бегом пустился исполнять приказ.

– Забавно, что ты подумал именно о ноже,– сказал сержант, испытующе глядя на Шейна.– Какое отношение имеет к убийству пропажа ножа для бумаг?

– Я еще не понял,– честно признался Шейн.– Ведь я так долго не мог вспомнить эту деталь потому, что она вроде бы не имела значения. Я думал о миссис Ларсон… думал об Эймсе, который даже не попытался защищаться под дулом револьвера…– Шейн замолчал, так как в комнату вошел Виктор Конрой.

– Вы звали меня, сержант? – спросил Конрой.

– Да. Мы тут задумались, каким инструментом Эймс вскрывал свою корреспонденцию,– Григтс указал на пустые конверты, лежавшие на столе.– Посмотрите, как они разрезаны.

– Он всегда пользовался ножом для бумаг. Нож обычно лежал на столе,– Конрой подошел к столу и нахмурился.– Декоративная такая штучка, медная или латунная. Что-то вроде флорентийского кинжала. Лезвие тонкое, обоюдоострое, хорошо заточенное. Странно…– он покачал головой.– Нож всегда лежал на виду. А в ящиках стола вы уже искали?

– Мы искали везде,– Григгс провел ладонью по своей лысине.– Вы не помните, когда вы в последний раз видели нож?

Конрой в задумчивости поскреб подбородок.

– На такие вещи, как правило не обращаешь внимания, когда они примелькаются. Но похоже на то, что он вскрывал письма ножом.

– Похоже,– согласился Григгс.– Хорошо, Конрой. Я еще поговорю с вами попозже. Передайте всем, чтобы оставались дома до утра.

Конрой, казалось, хотел протестовать, но быстро овладел собой и вышел из комнаты.

Григтс заложил руки за спину и принялся ходить взад-вперед. Через несколько секунд он резко остановился и взглянул Шейну в глаза.

– Почему же ты не спрашиваешь меня о результатах патологоанатомического обследования? – ядовито осведомился он.

– Каков результат обследования? – с готовностью спросил Шейн.

– Уэсли Эймс был мертв, когда пуля попала ему в сердце. Он был заколот в сердце кинжалом с узким, обоюдоострым, хорошо заточенным лезвием.

– Что-то вроде флорентийского кинжала? – с интересом предположил Шейн.

– Черт возьми, ты даже не удивился! Ты что пророк? Если ты что-то скрываешь от меня, Шейн…

– Мне нечего скрывать,– заверил Шейн.– Просто все внезапно встало на свои места. Мы ведь даже и предположить не могли, что ошибались: весь фокус в том, что пуля Ларсона попала точно в то место, куда был нанесен удар ножом. Поэтому кровотечения не было. Никто не удосужился разглядеть, что кровь уже запеклась, а когда через полчаса сюда прибыл медэксперт, он уже не мог с точностью определить время убийства без специальных анализов. Бог ты мой! – внезапно воскликнул он. – Ведь Ларсон никого не убивал. Он всего лишь выстрелил в мертвеца. Что за ирония!

– Стрельба с намерением совершить убийство,– проворчал Григтс.– Мы имеем право задержать его.

– Но представь себе, как невероятно повезло настоящему убийце! Чудовищное совпадение. Даже если убийца знал, что Ларсон собирается вернуться и убить Эймса, он не мог рассчитывать на такую удачу. Во-первых, был один шанс на миллион, что Ларсон не обнаружит убийства. Во-вторых, пройдя через сердце, пуля уничтожила следы настоящего убийства.

– Да. Убийца сейчас потирает руки и благословляет Ральфа Ларсона, который займет его место на электрическом стуле.

– В доме было четверо людей, способных убить Эймса,– задумчиво сказал Шейн. – Мы знаем, что после первого визита Ларсона Эймс был еще жив. Выпроводив Ларсона по боковой лестнице, он закрыл дверь на задвижку. Все они в один голос утверждают, что после Ларсона в дом никто не заходил. Значит, убил кто-то из них.

– Погоди-ка. Откуда мы знаем, что Эймс был жив после ухода Ларсона? Предположим, Ларсон заколол его, взял нож и ушел.

– А через полчаса вернулся и выстрелил в мертвеца из револьвера?

– Это дает ему отличную возможность для алиби,– упорно настаивал Григгс.– Он не ожидал, что пуля попадет в сердце. В противном случае рану обнаружили бы немедленно. Умно, нечего сказать,– идея явно нравилась Григгсу.– Если это правда, то он сейчас сидит в камере покрытый холодным потом и молит Бога, чтобы мы обнаружили ножевую рану. Несчастный ублюдок не может сам посоветовать нам провести аутопсию тела. Подумай, Майк, ведь это похоже на правду. Если бы его жена не исчезла, если бы не твои подозрения, то он бы отправился на электрический стул за то, что стрелял в мертвеца. И если Эймса все-таки заколол он, это было бы справедливо.

– Но Дороти Ларсон так и не нашлась,– заметил Шейн.– Этот факт не согласуется с твоей теорией. Потом, не забывай: задняя дверь-то оказалась заперта на задвижку изнутри. Эймс вряд ли смог бы встать с ножом в сердце.

– Входная дверь была открыта. Кто-либо мог зайти в кабинет и обнаружить труп. Потом этот человек запер заднюю дверь и вышел, не сказав никому ни слова.

– Тот, кто нашел тело и увидел открытую дверь, должен был понять, что Ральф Ларсон и есть убийца. Заперев дверь, он автоматически снял бы подозрение с Ларсона и навлек его на себя. Ты можешь представить себе такого тупицу?

– Похоже, ты прав,– Григгс удрученно вздохнул.– Таким образом, четыре человека в доме, включая слугу… и адвокат из Нью-Йорка, почему бы и нет? Согласно их показаниям, любой из них имел возможность войти в кабинет за время отсутствия Ларсона. Шустер сидел в комнате на втором этаже. Марк Эймс шлялся по прихожей. Конрой был в библиотеке, а затем уехал. После того, как миссис Эймс и Конрой уехали, Марк Эймс остался в прихожей один: на этот промежуток у него нет алиби. Альфред, по его словам, наверх не поднимался, но в задней части дома вроде бы есть служебная лестница на второй этаж. Черт возьми, Майк, все приходится начинать сначала. Не знаю, успел ли ты заметить, но вдовушка и Марк Эймс не особенно горюют. Тим Рурк уже высказывался по этому поводу, и слухи говорят о том же.

Шейн кивнул, пощипывая мочку уха.

– На твоем месте, сержант, я бы попытался выяснить, почему Марк Эймс впервые за несколько месяцев собрался навестить брата.

– Разумеется. Я также собираюсь вызвать Шустера и расспросить его поподробнее, зачем он приехал к Эймсу. Раньше это не имело значения, но теперь другое дело, придется задержать его в городе. Черт побери, Майк! – взорвался Григгс.– Откуда у тебя столько сообразительности? Проклятое вскрытие! Сегодня я так и не смогу поспать.

Шейн усмехнулся.

– Ты же коп. Тебе платят за то, чтобы ты не спал. Я – другое дело.– Он широко зевнул.– Теперь твоя очередь пораскинуть мозгами.

– Проклятье, Майк! Ты заварил кашу со своей аутопсией, а теперь хочешь улизнуть и оставить все как есть?

– Я оставляю дело в надежных руках, сержант. Я заслужил пару часов крепкого сна. Теперь у тебя всего лишь пять подозреваемых на получасовой промежуток. Бывает и хуже.

– Да,– печально промолвил Григгс.– Пять подозреваемых, каждый из которых ненавидел убитого. К тому же ни у кого нет твердого алиби. О'кей. Скройся с глаз моих,– сердито сказал он.– Отправляйся спать или занимайся… чем там занимаются частные сыщики, пока честные копы отрабатывают свое жалованье. Только не вздумай появляться снова со своими мудрыми идеями. Если что-нибудь надумаешь, держи это при себе, понял?

Шейн встал навытяжку и отдал честь.

– Прекрасно, сержант. Меня уже нет,– он быстро вышел из комнаты и спустился по лестнице в холл, где Марк Эймс и Елена по-прежнему нежно ворковали, расположившись на диване. Виктор Конрой с озабоченным видом подошел к нему.

– Почему копы вдруг заинтересовались судьбой этого ножа, мистер Шейн? – спросил он.– Эймса застрелили, разве не так? Нож пропал – что с того? Можно найти дюжину разумных объяснений.

Шейн пожал плечами.

– Полицейским иногда приходят в голову разные бредовые идеи. Может, у него профессиональное помрачение рассудка.

– Но почему он запретил нам выходить из дома до утра? – Конрой последовал за Шейном к выходу.– Разве он имеет право держать нас взаперти?

– При расследовании убийства полицейский получает очень большие права. На вашем месте я не стал бы спорить с Григгсом. Он всего лишь делает свою работу.

Шейн вышел на улицу и направился к своему автомобилю. Патрульная машина Григгса стояла рядом. Когда Шейн открыл дверцу, из окошка машины высунулась голова шофера.

– Вы не знаете, сколько мне придется ждать здесь, мистер Шейн? – хриплым шепотом спросил он.– Может быть, сержанту требуется моя помощь в доме?

– Думаю, он собирается снять еще несколько показаний,– ответил Шейн.– Вы со своей записной книжкой можете ему пригодиться. Пожелайте ему удачи,– добавил он, широко улыбнувшись.

Подъехав к отелю, Шейн поставил автомобиль в гараж и вошел в здание через парадную дверь.

Ночной портье, с интересом наблюдавший за его появлением, помахал рукой.

– Для вас записка, мистер Шейн,– крикнул он. Шейн подошел к конторке и взял сложенную вчетверо бумажку. Развернув ее, он прочел: «Позвоните мне немедленно». Дальше шел телефонный номер и дополнительный номер комнатного телефона в отеле. Записка была подписана «Шустер». Поднявшись на лифте, детектив вошел в свой номер, где на столе в гостиной по-прежнему стояла бутылка с коньяком. Он налил немного коньяку в бокал, закурил сигарету, уселся на стул рядом с аппаратом и набрал номер.

– Отель «Костейн» слушает,– послышался приятный женский голос.– Чем можем быть вам полезны?

Шейн продиктовал дополнительный номер.

– Слушаю,– Шустер поднял трубку после первого гудка.

– Майкл Шейн. Это вы, мистер Шустер?

– Да. Слава Богу, вы наконец позвонили. Я так беспокоился…

– Я только что вернулся от Эймса,– прервал его Шейн.– Я ведь предупреждал вас, что сразу же позвоню.

– Да, я помню. Ну и каковы же ваши успехи?

– Ничего хорошего,– холодно сказал Шейн.– Я просмотрел его личные архивы, но документов вашего клиента там не было. Однако я уверен, что искал именно там, где нужно.

– Я не удивлен,– сказал Шустер.– Видите ли, сразу же после того, как я вернулся в отель, мне позвонили. Человек, отказавшийся назвать свое имя, сказал, что документы находятся в его распоряжении… те самые документы. В доказательство своих слов он зачел мне абзац… мистер Шейн, он говорил правду.

– И?…

– Он согласен вернуть их мне в обмен на двадцать тысяч долларов. Ему отлично известно, что Эймс требовал двадцать пять тысяч, но в качестве побудительного стимула… он особенно упирал на то, чтобы я передал ему деньги сегодня ночью… в общем, он согласен оставить мне эти пять тысяч, с тем условием, что я буду молчать.

– Почему вы звоните мне? – спросил Шейн.

– Я не доверяю этому человеку, кем бы он ни был. Я не сталкиваюсь с насилием в своей работе, мистер Шейн. Он назначил мне ночную встречу, и я поневоле согласился. Какие у меня гарантии, что он не отберет деньги силой, не возвратив документы?

– Скорее всего, так и случится,– сказал Шейн.– Какие инструкции он вам дал?

– Ровно в полночь я должен выйти из отеля и остановить первое попавшееся такси… первое, которое будет ждать на стоянке перед входом, а если там никого не будет, то любое, которое проедет мимо. Он предупредил, что будет держать меня под наблюдением с той самой минуты, как я выйду из отеля. Если кто-нибудь будет меня сопровождать или за мной увяжется другая машина, то сделка не состоится. Он произвел на меня впечатление опытного человека, и я не представляю, как можно его обмануть. Но я надеюсь, у частных детективов богатый опыт в подобных делах… Очень хотелось бы, чтобы в момент передачи денег вы были где-нибудь поблизости.

– Вернемся к делу,– сказал Шейн.– Какие еще были инструкции?

– Я должен медленно ехать к северу от отеля в направлении 67-й улицы. Проехав пять кварталов по 67-й улице, я должен попросить водителя остановиться и минуту подождать на этом месте. Затем я должен сделать вид, будто изменил свои планы и попросить его проехать до перекрестка, повернуть налево и медленно ехать вперед до тех пор, пока нас не обгонит автомобиль, который остановится у обочины. Он будет сидеть в этом автомобиле. Документы будут при нем.

Шейн быстро записывал слова Шустера на обрывке бумаги.

– Я все понял,– сказал он.– Если хотите вернуться в Нью-Йорк с документами, поступайте в точности так, как вам сказано.

– А вы?

– Насчет меня не беспокойтесь. Это мой город и моя профессия. Не оглядывайтесь по сторонам, когда будете ехать в такси. Не пытайтесь высмотреть меня. Подумайте: если вы сможете увидеть меня, то он тоже меня увидит. Повторяйте водителю все его указания. Не волнуйтесь: в момент сделки я буду рядом и обеспечу вашу безопасность.

– Хорошо. Признаюсь, я не могу понять, каким образом… но это не важно. Сколько мне взять денег – всю амму или двадцать тысяч?

– Берите все, что есть. Разложите деньги в два конверта: если поездка окончится успешно, то пять тысяч получу я.

– Я… я так и думал,– печально произнес Шустер.– Но мне уже все равно. Для меня большой удачей будет получить документы и вернуться в Нью-Йорк целым и невредимым.

– Кстати, сержант Григгс еще не звонил вам? – резко спросил Шейн.

– Тот полицейский, который нас допрашивал? Нет, пока что не звонил. Насколько я понимаю, моя персона не представляет для него интереса.

– Положение изменилось,– сказал Шейн.– Он ищет вас и хочет задать новые вопросы,– детектив посмотрел на часы.– Он может задержать вас в номере и сорвать наш план. Если вы хотите выйти из отеля в полночь, то я советую вам уйти из номера и спуститься вниз. В «Костейне» прекрасный бар. Посидите там в отдельной кабинке до полуночи. Если будут выкликивать вашу фамилию по срочному телефонному вызову, не обращайте внимания. Позднее, в том случае, если Григгс отыщет вас, вы не должны упоминать о разговоре со мной.

– Разумеется, мистер Шейн. Но почему…

– Не надо тратить время на разговоры. Чем раньше вы уйдете из своего номера, тем лучше. Григгс может в любой момент прислать за вами полисмена.

Шейн положил трубку. Потягивая коньяк, он размышлял, у кого находятся документы Мурчисона и как этот человек ухитрился их добыть.