Текст книги "Смертельный выстрел"

Автор книги: Бретт Холлидей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА 7

Марк Эймс молча опустился в кресло.

– Вы можете рассматривать наш разговор как неофициальный и не требующий клятвенного подтверждения,– сказал Григгс.– Джимми, это мистер Марк Эймс, брат убитого. Расскажите мне, что вам известно, мистер Эймс.

– Совсем немногое. Я сидел в прихожей и ждал, когда Альфред принесет выпивку. Взглянув в окно, я увидел, как по улице мчится автомобиль. Когда автомобиль свернул к дому, входные ворота автоматически раскрылись, и на панели в прихожей зажглась сигнальная лампочка. Должен сказать, весь дом оборудован сигнальной системой: Уэсли не любил нежданных гостей.

– Минуточку. Давайте вернемся немного назад. Помнится, вы говорили, что не живете здесь, верно?

– Боже мой, ну конечно же! – Эймс передернулся.– Я также говорил, что терпеть не мог своего брата, можете это записать.

– Разумеется,– бесстрастно подтвердил Григгс.– Итак, вы впервые приехали сюда за последние несколько месяцев. С какой целью?

– Мне нужно было поговорить с Уэсли.

– В котором часу вы приехали?

– Сразу посте того, как они пообедали, где-то около семи. Я договорился с Уэсли о встрече, и он прекрасно знал, что я приеду, но зачем-то повесил на дверь кабинета идиотскую табличку «Не беспокоить», и мне пришлось ждать, когда он соизволит принять меня.

– Это ваш «кадиллак» стоит снаружи?

– Нет, я приехал на такси. Естественно, я не спросил у водителя его имя и номер машины. Впрочем, если вы проверите всех водителей такси, то мои слова подтвердятся,– Эймс саркастически усмехнулся.

– Хорошо. Кто еще был в доме, когда вы приехали?

– Елена, жена брата. Виктор Конрой, секретарь. Они, как и Альфред, живут здесь. Затем я перекинулся парой слов с мистером Шустером. Он специально прилетел из Нью-Йорка, чтобы побеседовать с моим ненаглядным братцем, и просто сходил с ума от ожидания. Правда, как я заметил, он скрасил ожидание выпивкой и поэтому отправился в свою комнату. По его словам, ему требовалось отдохнуть перед разговором с выдающимся человеком.

– Значит, вы ждали в прихожей?

– Я ждал в прихожей, затем прошел в библиотеку. Виктор что-то печатал на машинке. Елена очень нервничала и извинялась за поведение мужа. Она взяла у Альфреда поднос с кофейником и чашкой и сама поднялась наверх: она одна во всем доме имела право входить к Уэсли, когда он вешал на дверь эту табличку. Когда она ушла, я снова вышел в прихожую.

Где– то в семь пятнадцать к дому подъехала машина, и на сигнальной панели зажглась лампочка. Виктор вышел наружу, чтобы встретить посетителя. Без сомнения, брат ждал этого человека, так как Виктор не стал заходить с ним в прихожую, а провел его через боковую лестницу прямо в комнату к Уэсли. Так уж здесь принято, – продолжал Марк Эймс, криво улыбнувшись.– Какие-то типы постоянно навещали Уэсли в любое время дня и ночи; Виктор встречал их у входа и сразу же направлял к брату по боковой лестнице.

Потом Виктор вернулся в прихожую, немного поболтал со мной и пошел в библиотеку. Через несколько минут посетитель уехал: я видел, как его машина выехала на улицу. Теперь я был уверен, что Уэсли позовет меня к себе, но этот сукин сын и не подумал выйти из комнаты.

Минут пять спустя вышла Елена. Она сказала, что у нее болит голова, что она устала сидеть в этом морге, и ей пора проехаться на побережье и немножко развеяться в клубе. Она просила передать Уэсли, на тот случай, если ему захочется знать, что она будет в клубе «Пенгуин». Ее «тандерберд» стоял рядом с «кадиллаком» Уэсли, и она уже собиралась выходить, когда из кабинета, как ошпаренный, выскочил Виктор и сказал, что ему тоже нужно ехать в город. Елена спросила, есть ли у него разрешение покинуть дом. Он довольно резко ответил в том смысле, что это не имеет значения, новых посетителей сегодня уже не будет, а у него есть срочное дело.

Они вышли вместе и уехали, каждый на своей машине,– Марк Эймс на секунду остановился и насмешливо взглянул на Григгса.– Теперь мы подошли к тому месту, откуда я начал рассказывать. Так, минутку… Шустер вышел в коридор и крикнул Альфреду, чтобы тот принес ему в комнату бутылку скотча. Он добавил, что если его не хотят видеть, то он имеет полное право спокойно напиться. У меня сложилось впечатление, что он специально кричал погромче, чтобы Уэсли услышал его и устыдился. Но он не знал моего братца. Итак, Шустер вернулся к себе, а я сказал Альфреду, что он может заодно принести бутылку бурбона для меня. Тут-то и подъехала машина.

Я встал и направился к входной двери; Альфред как раз вышел из кухни с подносом. Дверь распахнулась, и ворвался этот юноша… кажется, его зовут Ларсон? Он размахивал револьвером и кричал: «Где он? Я убью его!»

Я попытался остановить его, но у меня ничего не вышло. Честно говоря, мне не понравился вид револьвера, и у меня не было никакого желания пожертвовать жизнью за брата. В общем, он оттолкнул меня и побежал к лестнице. По пути он сшиб с ног Альфреда, и поднос с бутылками упал на пол. Он побежал наверх; Альфред тут же поднялся и устремился за ним. Я как раз пытался встать на ноги, когда дверь распахнулась снова, и появились два джентльмена, которые сейчас сидят в этой комнате. Они тоже побежали наверх, а через несколько секунд я услышал выстрел.

Мне оставалось надеяться на лучшее,– Марк Эймс пожал плечами.– Я собрался с силами пошел наверх. Мистер Шустер и Альфред стояли в коридоре; Шейн, мистер Рурк и этот юноша были в комнате. Когда я услышал о смерти брата, то первым делом подумал, что многие честные люди смогут теперь спать спокойно. Григгс коротко кивнул.

– Это все, мистер Эймс?

– Да, пожалуй. Через несколько секунд появились полицейские.

– Прекрасно, тогда закончим на этом. Попрошу вас оставаться здесь, пока я не закончу опрос свидетелей.

– Я в любом случае останусь до приезда Елены. Для нее смерть мужа будет тяжелым ударом.

– Попросите войти мистера Шустера,– Григтс повернулся к Шейну.– Ну как, ты пришел к какому-нибудь ошеломляющему выводу?

Шейн покачал головой.

– Пока что ничего удивительного,– сказал он.– Забавно, что Марк Эймс не пытается скрыть свою антипатию к брату.

– Это ни для кого не секрет,– вмешался Рурк.– По городу ползут слухи… В общем, мистер и миссис Эймс не в восторге друг от друга. А пока Уэсли забавлялся с девочками в городе, Марк был не прочь утешить его жену,– многозначительно добавил он.

– Ты хочешь сказать, он спутался с женой своего брата?

– По слухам. Елена молода и привлекательна, а Уэсли не относился к разряду верных мужей.

Адвокат из Нью-Йорка вошел в комнату, слегка покачиваясь. В зубах он сжимал потухшую сигару.

– Я не имею ни малейшего отношения к инциденту и ничем не могу вам помочь, сержант,– агрессивно начал он.– По-моему, этот человек – репортер,– адвокат кивнул в сторону Рурка.– Должен сказать, его присутствие здесь необычно и выходит за любые рамки. Моя фирма не может допустить, чтобы ее название упоминалось в связи с этим отвратительным происшествием.

– Садитесь, мистер Шустер,– холодно сказал Григгс.– Назовите для протокола ваше имя, место работы и домашний адрес.

– Меня зовут Алонсо Дж. Шустер,– раздраженно ответил адвокат, опустившись в кресло.– Я работаю в адвокатской конторе в Нью-Йорке, проживаю также в Нью-Йорке.

– Уэсли Эймс являлся вашим клиентом?

– Разумеется, нет,– отрезал Шустер, словно подобное предположение возмутило его до глубины души.– Я прилетел в Майами сегодня, чтобы обсудить с Эймсом рабочие вопросы, касающиеся одного из наших высокопоставленных клиентов.

– Надо полагать, вы откажетесь назвать имя вашего клиента и суть рабочих вопросов?

– Совершенно верно. Это частная информация, которая никоим образом не относится к делу.

– Когда вы прилетели в Майами?

– В пять часов дня. Я приехал сюда на такси прямо из аэропорта в надежде быстро обсудить с мистером Эймсом интересующие нас вопросы и улететь обратно ночным рейсом. Вместо этого меня встретил его секретарь, мистер Конрой, который объяснил, что придется подождать, и предложил мне остаться в доме в качестве гостя. Просто возмутительно, что мне пришлось ждать несколько часов.

– Значит, ожидание утомило вас? – поинтересовался Григгс.

– Я был возмущен и пытался протестовать, но безуспешно. Мне предложили отдохнуть в комнате для гостей; она находится наверху, напротив комнаты Эймса. Когда его убили, я был в этой комнате.

– Вы говорили с ним во время обеда?

– Он не пришел обедать. Он вообще не выходил из своего кабинета. Я обедал вместе с миссис Эймс и секретарем, и они дали мне понять, что Эймс никогда не обедает вместе с ними. По их словам, он обычно встает не раньше четырех и пьет кофе, а затем уезжает и проводит время в ночных клубах, собирая сплетни для своей колонки новостей. После обеда я поднялся в свою комнату и попытался успокоить нервы?

– Вы спали?

– Нет. Я был очень раздражен поведением Эймса и ждал, что с минуты на минуту он вызовет меня к себе. Примерно через час я вышел из комнаты, заметил эту глупую табличку на двери его кабинета и крикнул слуге, чтобы мне принести бутылку скотча.

– Как вы думаете, Эймс слышал ваш голос?

– Должен был слышать, если он не глухой. Я пытался таким образом напомнить ему о своем присутствии, но он попросту проигнорировал меня. Мне пришлось вернуться к себе.

Минут через пять-шесть я услышал сильный шум внизу, затем кто-то пробежал по коридору. Я вышел в коридор и увидел мистера Шейна и слугу в белом костюме. В комнате Эймса раздался выстрел; тогда мистер Шейн разбежался и вышиб дверь плечом. Таким образом, мой визит превратился в пустую трату времени, а в аэропорте мне сказали, что обратных рейсов не будет до завтрашнего утра. Теперь мне остается лишь взять такси, поехать в отель и отдохнуть хотя бы несколько часов. Само собой, не хотел бы проводить ночь под этой крышей. Григгс кивнул.

– Подождите еще чуть-чуть, пока мы не закончим,– сказал он.– Ждать придется не более получаса.

В дверях появился Пауэрс.

– Ваши ребята говорят, что у них все,– отрапортовал он.– Приехала «скорая помощь».

Григгс вышел из комнаты вместе с Шустером и коротко побеседовал с экспертами. Наверх прошли санитары с носилками, захлопали двери, во дворе взревел мотор автомобиля.

Через несколько минут Григгс вернулся; за ним вошел слуга в белом костюме. В присутствии полицейских Альфред держался нервно и настороженно. Он неловко сел в кресло, сложив руки на коленях, и начал отвечать на вопросы.

Звали его Альфред Санчес; родился он в Нью-Йорке и находился на службе у Эймса в течение пяти лет. Ему было тридцать четыре года, он был холост, и, судя по его словам, ранее не имел никаких неприятностей с полицией. Кроме него из прислуги в доме имелся лишь повар-мулат, который ночевал в своей квартире.

Альфред подтвердил, что Уэсли Эймс обычно проводил ночи в клубах, спал допоздна и почти никогда не обедал дома. Сегодня он встал в половине пятого, принял душ, оделся и отправился в свой кабинет, повесив на дверь табличку «Не беспокоить». В пять часов миссис Эймс принесла ему кофе. Насколько было известно Альфреду, до приезда Ральфа Ларсона в кабинет Эймса никто не поднимался. Эймс никогда не запирался изнутри: Альфред объяснил, что грозная табличка на двери служила достаточной защитой от посетителей.

Примерно в половине восьмого повар отправился домой, вымыв посуду после обеда. Мистер Конрой и миссис Эймс уехали около восьми; никаких распоряжений для Альфреда они не оставили. Альфред пошел на кухню, где услышал, как мистер Шустер требует принести ему виски. Мистер Эймс, сидевший в прихожей, попросил принести ему бутылку бурбона.

Когда Альфред выходил из кухни с подносом, на котором стояли бутылки и бокалы, в дом вбежал Ральф Ларсон. Оттолкнув Марка Эймса, он бросился к лестнице. Альфред оказался у него на пути; Ларсон сшиб его с ног и побежал наверх. Очнувшись, Альфред устремился следом, но опоздал: Ларсон уже успел войти в кабинет Эймса и запереть за собой дверь.

Сержант Григгс сухо поблагодарил слугу и отпустил его, попросив вызвать Ральфа Ларсона.

Ларсон вошел в сопровождении патрульного Пауэрса и вызывающе взглянул на Григгса.

– Почему вы никак не можете покончить с этим? – раздраженно спросил он.– Я уже сознался, что убил его, разве этого недостаточно?

– В моем присутствии вы еще ни в чем не сознавались,– холодно ответил Григгс.– Назовите ваше имя и место работы для протокола.

– Господи, твоя воля! Меня зовут Ральф Ларсон. Я работаю в «Ньюс» вместе с Тимом Рурком. Час назад я застрелил Уэсли Эймса у него в кабинете. Этого вам достаточно?

– Остается выяснить мотивы убийства и степень его преднамеренности. Как я понимаю, вчера вы грозились убить Эймса?

– Какое это теперь имеет значение? Мы с Тимом выпили, и я распустил язык. Я уверен, Тим уже все вам рассказал,– Ларсон дернул щекой и затравленно взглянул на Рурка.– Какой еще, к черту, вам нужен мотив? Неужели обязательно требуется смешивать с грязью имя моей жены? Я убил его потому, что он был подонком и не заслуживал жизни, вот вам весь мотив.

– Где вы достали оружие?

– Револьвер мой, у меня есть разрешение на него.

– Значит, вы зарядили револьвер, приехали сюда и ворвались в дом с заранее обдуманным намерением убить Эймса? – спросил Григгс.– Убийство не было совершено в состоянии аффекта, я правильно вас понял?

– Меня не интересует, что вы там поняли или не поняли. Я уже сказал вам…

– Не будь таким безнадежным идиотом, Ральф,– вмешался Рурк.– Ты не мог действовать так хладнокровно, что-то подтолкнуло тебя к этому. Дороти что-то сказала тебе, верно?

– Дороти? Нет. Все дело в этом ублюдке. Когда я посоветовал ему держаться подальше от Дороти, он рассмеялся мне в лицо. Я сказал, что убью его, но он продолжал смеяться. Тогда я вернулся за револьвером и прикончил его, будь оно все проклято.

– Минутку,– Григгс озадаченно уставился на Ларсона.– Когда он смеялся над вами?

– Сегодня вечером. Он сидел в кресле, одетый в свой идиотский малиновый жилет с серебряными пуговицами. Он даже не прекратил разбирать свою почту, даже не взглянул на меня. Разрезал конверты один за другим, а на меня и не взглянул, словно я дерьмо у него под ногами. Если бы в тот момент у меня был револьвер, то я бы прикончил его.

– В то момент? Вы хотите сказать, что были здесь раньше, говорили с ним, а затем вернулись за револьвером, снова приехали сюда и убили его?

– Разумеется. Разве я непонятно говорю? Неужели вам уже не сказали, что я был здесь раньше? У меня была назначена встреча с ним, и я пришел без револьвера, так что вы не можете утверждать, будто я с самого начала планировал убить его. Я хотел объясниться с ним. Я хотел, чтобы он оставил Дороти в покое, вот и все. Но он смеялся мне в лицо, поэтому я решил убить его.

– Я думаю, мистер Ларсон, нам нужно еще раз начать сначала,– сказал Григгс. – Итак, у вас была назначена встреча с Уэсли Эймсом. В котором часу?

– Он ждал меня к четверти восьмого, чтобы обсудить рабочие вопросы. Я работаю… работал на него – вернее, подрабатывал. Собирал сплетни для его колонки новостей. Я вышел из офиса около семи и сразу же поехал сюда. Как и обычно, Виктор Конрой встретил меня перед входом в дом и провел к боковой лестнице в кабинет Эймса. Поднявшись, я позвонил; Эймс подошел к двери и впустил меня. Эту дверь он обычно держал закрытой,– казалось, Ларсон становился все спокойнее, стремясь описать полиции каждую деталь.– Я знал об этом, поэтому, вернувшись с револьвером, я вошел к нему через дверь в коридоре, другого выхода не было. Я знал, что после нашего разговора он не впустит меня к себе по доброй воле.

Было примерно семь тридцать, он сидел в кресле, разрезал конверты и читал письма… или, по крайней мере, делал вид, что читает. Я заранее обдумал свои слова и сразу же начал говорить. Я сказал, что знаю о его встречах с Дороти и попросил как мужчина мужчину… оставить ее в покое. Я сказал, что Дороти очень впечатлительная и легко увлекается, а у него есть куча других женщин для забавы. Он губил наш брак.

Он сидел, разрезал свои вонючие письма и смеялся надо мной. По его словам, если Дороти нравится встречаться с ним, то он не может этому препятствовать.

Если бы у меня был с собой револьвер, то я бы убил его, я так ему и сказал. Он продолжал смеяться. Я поехал домой, взял свой револьвер и вернулся. Как я ехал туда и обратно – не помню.

Ральф Ларсон дернул щекой и яростно потер лоб.

– Дороти была дома,– сдавленным голосом продолжал он.– Она пыталась остановить меня. Она говорила, что Уэсли Эймс для нее пустое место и я не имею права ревновать ее к нему. Но я был вне себя и ничего не слушал. Я абсолютно ничего не помню до того момента, как сшиб с ног пуэрториканца и побежал вверх по лестнице. Но даже тогда я мог бы еще оставить его в живых: впрочем, не знаю,– Ларсон покачал головой.– Я оставил бы его в живых, если бы он извинился и пообещал не трогать Дороти. Но он был просто набит самомнением. Он глядел на меня и не говорил ни слова, даже когда я прицелился в него. Тогда я выстрелил. Что еще я мог сделать в этой ситуации? Когда пуля пробила ему грудь, он немного наклонился вперед, так и не сказав ни слова. Вот и все,– Ральф Ларсон вскинул голову и взглянул на Григгса.– Все ясно, не правда ли? Мне следовало бы всадить следующую пулю себе в лоб, но у меня не хватило смелости,– он закрыл лицо ладонями и глухо застонал.

Сержант Григгс выглядел усталым и недовольным. Рурк подошел к Ларсону и положил руку ему на плечо. Григгс пожал плечами и направился к выходу; Шейн последовал за ним.

– Завязался узелок – не развяжешь,– проворчал Григгс.– Как думаешь, Рурк согласится сообщить эту новость жене Ларсона? Сейчас она, должно быть, в ужасном состоянии.

– Я поеду к Ларсонам вместе с Тимом,– сказал Шейн.– Их квартира находится на Шестьдесят Первой Северной улице. Вы тоже поедете?

– Черт возьми, мне нужны ее показания, чтобы покончить с этим делом. Вам с Тимом лучше отправиться прямо сейчас. Надеюсь, к тому времени, когда я приеду, истерика прекратится.

ГЛАВА 8

Майкл Шейн выехал на улицу и прибавил скорость. Тим Рурк, сидевший рядом с ним, тяжело вздохнул.

– Бедный дурень,– прошептал он.– Как ты думаешь, что его ждет?

– Ральфа Ларсона? С большой долей вероятности его ждет электрический стул. Хладнокровное убийство с заранее обдуманным намерением, чего уж больше…

– А как насчет неписаного закона? – спросил Рурк.– Человек имеет право защитить свою семью… свою жену. В конце концов, мы живем во Флориде. У него кровь взыграла, разве не ясно?

– Если бы он выстрелил в состоянии аффекта, то дело другое. Если бы он явился к Эймсу и застрелил его, как мы думали сначала, вне себя от ревности, то суд счел бы это смягчающим обстоятельством. Убей он Эймса в семь вечера – и все было бы о'кей. Но, согласно его собственному признанию, он вернулся домой с намерением взять револьвер. Полчаса – достаточный срок, чтобы одуматься. Нет, Тим, наш молодой друг попал в очень плохую переделку. Мы оба виноваты, что вовремя не остановили его.

– Мне легче отрубить себе правую руку, чем рассказать об этом Дороти. Неважно, как это выглядит теперь, но она в самом деле любит Ральфа. Подумай о том, что ей пришлось пережить в эти часы.

– Не исключено, что об убийстве уже упомянули в вечернем выпуске теленовостей,– сказал Шейн.– Полиция не может долго скрывать подобные происшествия.

Шейн срезал угол 79-й улицы и свернул на 61-й

– В таком случае мы застанем ее в истерике,– заметил Рурк.

– Может быть, она примет успокоительное,– с надеждой сказал Шейн.

На этот раз перед домом стояло лишь несколько машин, и детектив легко нашел место для стоянки. Вместе с Рурком они прошли по дорожке, миновали пустой холл и поднялись по лестнице на второй этаж. Двери обеих квартир были заперты, в коридоре стояла мертвая тишина. Шейн подошел к квартире ЗБ и нажал на кнопку звонка.

Как и раньше, ответом было молчание. Шейн взглянул на Рурка, вопросительно приподняв рыжие брови, и снова позвонил в дверь. Он поймал себя на том, что невольно оглядывается через плечо на дверь квартиры 4Б, как будто ожидает увидеть ее распахнутой, а Мэй Грэхэм – стоящей на пороге с загадочной улыбкой на лице.

Он обе двери оставались закрытыми. Шейн присел на корточки, осмотрел замочную скважину и вынул из кармана связку отмычек. Минуту спустя он поднялся и с отсутствующим видом повернул дверную ручку. Дверь открылась. Внутри горел свет и было очень тихо.

– Миссис Ларсон! – позвал Шейн и, не дожидаясь ответа, прошел в гостиную.

Расположение комнат в квартире в точности соответствовало тому, которое он видел в квартире 4Б. Закрытая дверь в дальнем конце гостиной вела в спальню; по правую руку находилась маленькая уютная кухня.

Репортер за его спиной нервно переступил с ноги на ногу.

– Какого черта, что здесь стряслось? – хрипло прошептал он.

Шейн быстро пересек гостиную и заглянул в спальню. Здесь тоже горел свет. Двуспальная кровать была аккуратно застелена, но со стульев в беспорядке свисали предметы женского туалета. У изголовья кровати стоял наполовину уложенный чемодан. В выдвинутых ящиках стенного шкафа царил хаос.

Окинув комнату взглядом, Шейн развернулся и быстрым шагом направился в ванную. Он щелкнул выключателем, и Рурк увидел, как плечи детектива внезапно напряглись. Заранее в страхе от того, что открылось взору Шейна в ванной, репортер подошел поближе и заглянул внутрь.

Женского тела в ванной не было, но край умывальника и пол были покрыты потеками свернувшейся крови. На полу лежало скрученное полотенце, также испачканное кровью. Шейн обернулся и, нахмурившись, посмотрел на Рурка.

– Ничего не понимаю, Тим,– сказал он.– Что за чертовщина? Она позвонила мне сразу после того, как Ральф выбежал из дома… по крайней мере, так она сказала. Ральф впоследствии подтвердил ее слова: Дороти была здесь и пыталась остановить его… так, вроде бы?

– Да. Она пыталась объяснить ему, что между ней и Эймсом ничего не было. Правда, по его словам, у него было что-то вроде временного помрачения рассудка, и он ничего не помнит до тех пор, пока не оказался в доме у Эймса. Ты думаешь, он мог застрелить Дороти и…

– И куда-нибудь спрятать ее тело? – Шейн пожал плечами, озадаченно пощипывая себя за мочку уха.– Как видишь, она зачем-то начала укладывать чемодан. Когда она этим занялась: до прихода Ральфа или после его ухода?

– Она очень спешила,– заметил Рурк.– Как будто хотела поскорее убраться отсюда.

– Вопрос в том, чем была вызвана эта спешка. Не кажется ли тебе, что после разговора со мной она все обдумала и решила смотаться из дома, пока Ральф не пришел с работы? Но он вернулся после разговора с Эймсом и застал ее за упаковкой чемодана. Тут он заподозрил самое худшее и впал в бешенство,– Шейн оборвал себя.– Нет, это тоже никуда не годится: ведь она позвонила мне после ухода Ральфа. Допустим, Ральф неожиданно вернулся через несколько минут…

– У него уже не было времени,– возразил Рурк.– Отсюда до Эймса ехать минимум пятнадцать минут. Если Ральф говорил с Эймсом в семь пятнадцать, затем приехал сюда за револьвером, затем вернулся обратно и убил Эймса в восемь вечера… нет, у него просто не было времени на что-либо иное.

– Не было, если его показания верны,– согласился Шейн.– Пока что мы можем судить лишь со слов Ральфа. А если он врет, и у него в запасе было не полчаса, а больше?

– Дело не только в его показаниях,– запротестовал Рурк.– Мы отлично знаем, что он ворвался к Эймсу не более чем через пятнадцать минут после звонка Дороти. Он лишь на минуту опередил нас, а мы мчались сломя голову. Кстати, я сомневаюсь, что он способен водить машину с такой же скоростью, как и ты.

– Ладно, черт с ним. Давай выйдем отсюда и подождем Григгса,– Шейн вышел в гостиную.– Я не могу поклясться, что женщина, звонившая мне, была действительно Дороти Ларсон,– продолжал он.– Не так-то просто опознать человека по голосу, поговорив с ним лишь один раз.

– Но кто же это еще мог быть?

– Откуда я знаю? В ванной полно крови, а Дороти пропала – как раз в тот момент, когда Ральф прикончил этого ублюдка ради нее. Вопросов больше, чем ответов. А вот и Григгс,– добавил Шейн, прислушиваясь к шагам в коридоре.– Он будет в восторге: только-только составил себе картину убийства и собрался немного поспать…

Сержант Григгс, однако, был вовсе не в восторге от случившегося. Осмотрев квартиру Ларсонов и выслушав рассказ Шейна, он устало покачал головой и спустился вниз, к патрульной машине. Оттуда он связался с техническими экспертами, вызвал их к месту происшествия и вернулся в квартиру вместе с Ральфом Ларсоном, не объяснив ему, чем вызвана задержка по пути в тюрьму.

– Взгляните вокруг и скажите нам, соответствует ли вид квартиры тому, в котором вы оставили ее, выбежав отсюда с револьвером,– резко сказал он, остановившись посреди гостиной.

– Не понимаю…– Ральф с беспомощным видом оглянулся вокруг.– Где Дотти? Где… где она? – его голос задрожал.

– Это мы хотели бы услышать от вас.

– Но я ничего не знаю. Я…– он подошел к спальне и взглянул на картину разгрома.– Дотти всегда была так аккуратна. Она не могла…

Ральф повернулся к Григгсу. Губы его тряслись.

– Где Дотти? – фальцетом крикнул он.– Что случилось с Дотти?

– Загляните в ванную,– мягко сказал Григгс, выпятив челюсть.– А потом вы сядете и правдиво расскажете о том, что здесь произошло этим вечером. Идите, идите! – он сердито подтолкнул окаменевшего Ларсона в направлении ванной.

Механически передвигая ногами, Ларсон подошел к ванной комнате и приоткрыл дверь. Несколько секунд он смотрел внутрь, затем повернулся с посеревшим лицом. Его пальцы судорожно сжимались в кулаки и снова разжимались.

– Кровь, везде кровь,– хрипло прошептал он.– Это ее кровь? Что здесь случилось?

– Сперва вы убили ее, верно? – жестко спросил Григгс.– А затем вернулись и убили ее любовника, так? Где вы спрятали тело? Где, я спрашиваю?

– Я не убивал ее! Я люблю ее, и поэтому я прикончил Эймса. Когда я ушел, она была здесь. Она пыталась загородить мне дорогу, и я помню, что мне пришлось оттолкнуть ее. Но я не мог ударить ее! Я люблю ее, неужели вы не понимаете?

– Понимаю,– лицо Григгса перекосилось от отвращения.– Вы так любили ее, что не могли ее представить в постели с другим мужчиной. Давайте, рассказывайте! Вам уже нечего терять. На вас уже висит одно убийство, а на электрический стул дважды не сажают. Чистая работа, нечего сказать: убил обоих из ревности.

– Я не убивал! – тонким голосом выкрикнул Ральф.– Не говорите ерунды! Почему вы не делаете хоть что-нибудь, черт вас возьми? Вы должны найти Дотти!

Сержант Григгс пожал плечами и повернулся к Шейну с репортером, которые безмолвно наблюдали за сценой.

– Само собой, из всех дел именно мне должна была достаться такая дрянь,– проворчал он.– Скажи, Майк: ты уверен, что тебе звонила жена Ларсона?

– Я уже говорил ему: я не могу в этом поклясться. Женщина была в истерике, почти визжала. Судя по всему, она знала о нашем разговоре с миссис Ларсон. Ларсона она называла «Ральфом». Когда я сказал ей, чтобы она позвонила в полицию, она отказалась: не хочет, мол, чтобы мужа арестовали. В общем, она производила впечатление насмерть перепуганной жены, пытающейся удержать мужа от убийства.

Григгс кивнул.

– Не исключено, что она со страху потеряла голову и задала стрекача,– неуверенно предположил он.

Рурк усмехнулся.

– После того, как вскрыла себе вены и запачкала кровью всю ванную?

– Откуда вы знаете, что она вскрыла себе вены? Откуда мы вообще можем знать, что это ее кровь? А вдруг у нее пошла кровь носом? Давайте не будем делать поспешных выводов. Когда у нас будет медицинское заключение, мы сможем сказать наверняка. Кстати, вы оба мне уже не нужны,– добавил он.– Почему бы вам не перебраться куда-нибудь в другое место?

– С радостью,– сказал Рурк.– Исполняйте свой долг, сержант, а мы с Майком немножко вздремнем, а то уже глаза закрываются. Ты согласен, Майк?

Шейн кивнул и вышел в коридор. Он сразу заметил, что дверь квартиры 4Б была немного приоткрыта. Мэй Грэхэм, без сомнения, стояла за дверью и прислушивалась. Шейн мельком подумал, что с ней стоило бы поговорить, не вмешивая в дело Григгса.

Но оказалось, что Мэй не только прислушивалась, но и подсматривала: она ждала появления детектива. Дверь внезапно распахнулась, и Мэй вывалилась наружу, раскачиваясь из стороны в сторону. Шейну пришлось подхватить ее, иначе она рухнула бы на пол перед ним.

Она так и не одела ни туфель, ни чулок, но теперь на ней был розовый халат с бахромой по нижнему краю, доходящий ей до колен. Она была сильно пьяна и тяжело повисла на руках у Шейна, который пытался поставить ее на ноги. Закатив глаза, она томно улыбнулась и прижалась к нему.

– Рыжик, это ты, милый? – она громко икнула и с достоинством высвободилась из его рук.– Что ты здесь делаешь, а? Я думала, ты вернулся ко мне. Что ты нашел в этой девочке? Я-то буду получше, верно?

Она обхватили себя руками за плечи и потрясла головой, пытаясь сфокусировать взгляд. Рурк криво улыбался. Из-за его плеча выглянул сержант Григгс.

– Твоя знакомая, Майк? – спросил он.– Ты ничего не сказал мне…

– Мы с Мэй старые друзья,– с досадой ответил Шейн.– Я не считал себя обязанным посвящать тебя в интимные детали своей жизни.

Он подошел к Мэй Грэхэм вплотную и легонько потряс ее за плечо.

– Где Дотти? – тихо спросил он.– Ты видела ее с тех пор, как я ушел?

Мэй моргнула и закрыла глаза.

– Не видела,– отсутствующим тоном прошептала она.– Я тебя ждала, Рыжик. Выпила еще чуть-чуть для храбрости, и ждала…– она обхватила Шейна руками за шею и приоткрыла пухлые губы.– Пусть они уйдут, ладно? Пошли их к чертям и положи меня в постель, Рыжик.

Она потянулась вверх с неожиданной силой и впилась ему в губы. Сержант Григгс негодующе хрюкнул и захлопнул дверь.

Шейн с трудом оторвался от нее и усмехнулся.

– Помоги мне втащить ее внутрь, Тим,– сказал он.– Она не может стоять на ногах, а весу в ней, как видишь, достаточно.

Рурк подошел ближе. Вдвоем они пронесли Мэй через уютно освещенную гостиную в спальню с незаправленной постелью. Как только ее голова коснулась подушки, она повернулась на бок и тихонько захрапела.

В тот момент, когда они вышли из квартиры и Шейн захлопнул за собой дверь, в коридоре появилась группа технических экспертов во главе с фотографом.

– Отвезти тебя в офис, Тим, или у тебя есть время, чтобы пропустить рюмочку? – спросил Шейн, сев за руль.

Рурк взглянул на часы.

– Можно пропустить и полдюжины,– сказал он.– Прежде чем сесть за статью, я хочу еще раз связаться с Григгсом и поговорить с Ральфом, если мне разрешат.