Текст книги "Ритм войны. Том 1"

Автор книги: Брендон Сандерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Столько всего еще может пойти не так! – сказал Фалилар, возвращая внимание Навани к происходящему. – А что, если мы недооценили добавочный вес стольких людей? Что, если нагрузка расколет самосветы быстрее, чем мы планировали? Лопасти почти не работали. Это не катастрофа, светлость, но поводов для беспокойства предостаточно.

Он опять дернул себя за бороду. Просто удивительно, что до сих пор он все еще ее не оторвал.

Навани ласково похлопала его по руке, – если бы Фалилару не было о чем беспокоиться, он бы сошел с ума.

– Проведи визуальный осмотр самосветов. Затем перепроверь свои расчеты еще раз.

– Вы хотели сказать – перепроверить в третий раз? Да, наверное… Надо чем-то заняться. Перестать волноваться.

Он потянулся к бороде, потом демонстративно сунул руку в карман мантии ревнителя.

Передав свой контрольный список другому ревнителю, Навани поднялась по ступенькам на верхнюю палубу. Далинар сказал, что скоро снова откроет перпендикулярность, и она хотела быть там, с карандашом наготове, когда он это сделает.

Внизу горожане, сбившись в группы, по-прежнему наблюдали за странной битвой наверху. Эти разини непременно нарушат составленный ею план посадки. В следующий раз она попросит ревнителей составить второй план, в котором будет учтена потеря времени на случай битвы.

Что ж, по крайней мере, здесь были только Небесные. Они, как правило, игнорировали гражданских, считая их не более чем препятствиями на поле боя. Другие группы Сплавленных вели себя куда более… жестоко.

Командный пункт сейчас был почти пуст, все ее ревнители отправились утешать и направлять горожан-беженцев. Осталась только Рушу: сидя над раскрытой тетрадью, она рассеянно наблюдала за летающими ветробегунами.

Вот досада! Хорошенькой молодой ревнительнице полагалось составлять опись городских запасов продовольствия. Рушу была очень умной, но, как сфера, она имела склонность сиять во всех направлениях, если ее не сфокусировать как следует.

– Светлость, – сказала Рушу, когда подошла Навани. – Вы это видели? Сплавленная, которая сейчас сражается с великим маршалом Каладином, сперва проткнула копьем одного ветробегуна, а потом отпустила его!

– Наверное, ее просто отвлекло появление Каладина, – сказала Навани, взглянув на Далинара, который стоял прямо перед ней.

Большой мостовик-рогоед занял позицию рядом с Далинаром и просматривал какие-то мешки с припасами, о которых Рушу, очевидно, забыла. Навани не упустила из виду, что его дочь – осколочница – тоже стояла очень близко. Каладина повысили, он перестал быть простым телохранителем, но все равно присматривал за Далинаром. Да благословит его Всемогущий за это.

– Светлость, – сказала Рушу, – клянусь, это какая-то очень странная битва! Слишком много ветробегунов бездельничают, вместо того чтобы сражаться.

– Резервы, Рушу, – сказала Навани. – Пусть мой муж сам разбирается в тактике. У нас есть другие обязанности.

Вздохнув, Рушу покорно сунула блокнот под мышку и последовала за Навани. Далинар стоял, заложив руки за спину, и наблюдал за сражением. Как и надеялась Навани, он расслабился, затем развел руки в стороны, словно хватаясь за какую-то невидимую ткань. Потом сложил руки вместе – и перпендикулярность открылась. Это было как вспышка света. Спрены славы, подобно золотым сферам, начали вращаться вокруг него. На этот раз Навани лучше разглядела Шейдсмар. И снова она услышала звук. Это было что-то новенькое. Хотя она не считала себя талантливой рисовальщицей – по крайней мере, по сравнению с таким мастером, как Шаллан, – она нарисовала то, что видела, пытаясь запечатлеть образ места со странным солнцем над морем бусин. Она могла бы посетить его лично, если бы захотела, используя Клятвенные врата, но что-то в этих видениях казалось иным.

– Что ты видела? – спросила она Рушу.

– Я ничего не видела, светлость. Но… что-то почувствовала. Словно пульс, мощный удар. На мгновение мне показалось, что я проваливаюсь в вечность…

– Запиши это, – велела Навани. – Запечатлей.

– Ладно. – Рушу снова открыла блокнот, но невольно взглянула вверх, когда Каладин в опасной близости скользнул над палубой, преследуя Сплавленную.

– Рушу, сосредоточься, – велела Навани.

– Если вам нужны изображения или описания Шейдсмара, королева Ясна выпустила дневники о своих путешествиях там.

– Я в курсе, – сказала Навани, продолжая рисовать. – И я читала дневники.

Во всяком случае, те, что дала ей Ясна, эта женщина-шквал.

– Тогда зачем вам моя версия?

– Мы ищем кое-что другое. – Навани взглянула на Далинара, а потом прикрыла слезящиеся глаза. Она моргнула, затем знаком предложила Рушу вместе с ней вернуться на ближайший командный пункт. – Есть некое место за Шейдсмаром, откуда Далинар получает эту силу. Когда-то, давным-давно, башню поддерживал такой же узокователь, как и мой муж, и из того, что сказали спрены, я заключаю, что башня тоже подпитывалась силой из того места за Шейдсмаром.

– Вы все еще беспокоитесь об этом, светлость? – Рушу поджала губы. – В том, что мы не разгадали тайны башни, нет вашей вины. Это головоломка, которую одна женщина – или целая армия женщин – не в силах разгадать всего за год.

Навани поморщилась. Неужели ее помыслы действительно настолько прозрачны?

– Дело не только в башне. Все хвалят эффективность этого корабля. Светлорд Кмакл уже воображает, как целые флотилии воздушных кораблей заслоняют солнце. Далинар говорит о переброске десятков тысяч солдат для атаки на Холинар. Я не думаю, что кто-то из них действительно понимает, сколько труда уходит на поддержание этого единственного корабля в воздухе.

– Сотни рабочих в Уритиру крутят лебедки, чтобы поднимать и опускать корабль, – кивнула Рушу. – Десятки чуллов используются для бокового перемещения. Тысячи фабриалей – для облегчения того и другого, и все они нуждаются в постоянной повторной зарядке. Тщательная синхронизация через полдюжины даль-перьев для координации маневров. Да, крайне маловероятно, что мы сможем выставить больше двух или трех таких кораблей.

– Если только, – Навани потыкала пальцем в свои записи, – мы не узнаем, как древние заставляли башню работать. Если бы мы знали эту тайну, Рушу, мы не только смогли бы восстановить Уритиру – у нас был бы источник силы для этих воздушных кораблей. Мы могли бы создать фабриали, превосходящие всякое воображение.

– Ловко. – Рушу склонила голову набок. – Я запишу свои ощущения.

– И это все, что ты можешь сказать? «Ловко»?

– Я люблю грандиозные идеи, светлость. Это делает мою работу не такой скучной. – Она посмотрела в сторону. – Но мне все равно кажется странным, что так много ветробегунов прохлаждается.

– Рушу, – Навани потерла лоб, – постарайся сосредоточиться.

– Ну, я пытаюсь. Просто у меня не получается. А что там за парень? Что он делает? Не охраняет корабль. Не помогает с беженцами. Разве он не должен сражаться?

– Он, наверное, разведчик. – Навани проследила за взглядом Рушу, устремленным за борт корабля, на плодородные каменные поля. – Очевидно, он…

Навани замолчала, увидев человека, о котором шла речь. Он стоял на вершине холма, явно не имея отношения к битве. Навани поняла, почему Рушу приняла его за ветробегуна. Он носил униформу точно такого же покроя, как у членов Четвертого моста. На самом деле Рушу, которая обращала внимание на самые странные вещи, но, казалось, никогда не замечала важных деталей, возможно, когда-то видела этого человека в рядах мостовиков. Он часто был рядом с Каладином в первые месяцы после перехода Четвертого моста в армию Далинара.

Рушу не заметила, что мундир этого человека был черным и не имел нашивки на плече. Что узкое лицо и худощавая фигура выдавали в нем человека в розыске. Предателя.

Это Моаш. Тот, кто убил сына Навани.

Казалось, он встретился с ней взглядом, несмотря на расстояние. Затем он вспыхнул буресветом и скрылся из виду за холмом.

Навани застыла, потрясенная. Затем она ахнула, и жар окутал ее, как будто она внезапно ступила на обжигающий солнечный свет. Он был здесь. Этот убийца был здесь!

Она подбежала к одному из оруженосцев.

– Ступай! – крикнула она ему, указывая направление. – Предупреди остальных. Моаш, предатель, поблизости!

Каладин снова погнался за Лешви сквозь хаос на поле боя. Полет дал ему возможность быстро оценить, как идут дела у его солдат, и увиденное обнадеживало.

Многие из них оттеснили своих противников. Основная масса Небесных парила по широкому периметру, удаляясь от места сражений. Надо думать, они поняли безнадежность своих попыток что-то разведать о корабле, просто разглядывая его снаружи.

Небесные, не поддерживаемые наземными войсками или другими Сплавленными, как будто не желали сражаться в полную силу. Продолжалось лишь несколько поединков, и тот, в котором участвовал Каладин, был самым яростным. В самом деле, ему пришлось полностью сосредоточиться на погоне, чтобы не потерять Лешви.

Каладин поймал себя на том, что ухмыляется, следуя за ней по широкой петле, виляя и уворачиваясь от других бойцов. Когда он только начинал тренироваться, ему казалось, что маневры вроде такого поворота невозможны. Чтобы выполнить трюк, он должен был постоянно чередовать плетения, каждое под другим углом, двигаясь по траектории в виде петли, и соотносить свое перемещение с порывами ветра, избегая препятствий. И все это – не думая.

Теперь такой маневр был ему по силам. Каладин выполнял его если не легко, то хотя бы регулярно. Это заставило его задуматься, что еще могут делать ветробегуны с достаточной подготовкой.

Лешви, казалось, хотела облететь каждого бойца на поле, заставляя Каладина постоянно переориентироваться. Это была проверка: она ставила его в трудные условия, чтобы посмотреть, на что он способен.

«Дай мне подойти поближе, и я покажу тебе, как я хорош», – подумал он, вырываясь из петли и летя вниз, чтобы перехватить ее. Тем самым он приблизился достаточно, чтобы ударить копьем.

Она отразила удар, затем метнулась в сторону. Он помчался следом, и они вдвоем пронеслись над землей, увиваясь друг вокруг друга, пока каждый пытался попасть в противника. Мощный ветер рвал копье у него из рук. На таких скоростях это было похоже на дуэль внутри Великой бури.

Они быстро покинули город и главное сражение. Каладин превратил Сил в меч, но Лешви была готова к его удару. Древко копья скользнуло в ее ладонях назад, она стиснула его возле наконечника и, отбив следующую атаку Каладина, нырнула, чтобы ударить его в шею.

Он получил порез, но недостаточно глубокий, чтобы она могла высосать его буресвет. Он отпрянул, продолжая лететь параллельно с противницей; ветер хлестал и крутил его волосы. Не желая оставаться в одиночестве, он повернул обратно к главному полю боя.

Лешви полетела следом. Очевидно, она решила, что он в силах не отстать от нее, и теперь хотела сражения один на один. Петля вела их к поместью с северной стороны.

Эта земля была так знакома Каладину. На этих холмах он играл с Тьеном. В первый раз взял в руки копье – ну, палку, изображавшую копье, – прямо вон там…

«Сосредоточься. Сейчас время для борьбы, а не для воспоминаний».

Только… это было не какое-то случайное поле битвы в Ничейных холмах. Впервые в жизни он знал местность лучше, чем кто-либо другой в этом сражении.

Он улыбнулся, затем подошел вплотную к Лешви, замедляя ход и тесня ее к востоку. Он позволил порезать себе руку, а затем отстранился, словно в шоке, рванулся к земле, выровнялся и помчался среди холмов, увлекая Лешви за собой.

«Вон там, – подумал он. – Нашел».

Он нырнул за склон холма, снимая с пояса фляжку с водой. Здесь, на подветренной стороне холма, в скале вырубили пещеру для хранения инвентаря. И, как и во времена его детства, дверь была приоткрыта и покрыта коконами лургов – маленьких существ, которые целыми днями прятались в своих убежищах, ожидая, когда дождь разбудит их.

Каладин брызнул водой из фляги на дверь, затем бросил флягу, нырнул за следующий холм, где замер, припав к земле. Он услышал, как приближается Лешви. Она замедлилась – об этом свидетельствовал звук шуршащей ткани. Она должна была найти брошенную флягу.

Высунувшись из укрытия, Каладин увидел ее, парящую между холмами, примерно в двух футах от земли. Ее длинная одежда волочилась по камню, сама она медленно вращалась вокруг своей оси, отыскивая его.

Думая, что пошел дождь, лурги начали вываливаться из своих коконов. Они запрыгали, заставляя дверь скрипеть. Лешви немедленно развернулась и направила на них свое копье.

Каладин ринулся к ней. Она среагировала почти вовремя, но так близко к земле орудовать ее длинным копьем было неудобно. Лешви пришлось повернуть его и схватить ближе к наконечнику, чтобы нанести удар, а тем временем Каладин успел ткнуть укороченным Сил-копьем ей в грудь.

Он схватил ее за плечо, заставив ахнуть от боли. Она уклонилась от его следующего удара, но снова копье помешало маневрировать, и Каладин полоснул ее по ноге.

На какие-то мгновения борьба поглотила все внимание противников. Лешви бросила копье и вытащила из-за пояса короткий меч, затем подошла ближе, чем ожидал Каладин, отбила его копье и попыталась схватить за руку. Ее посеревшая плоть заживала достаточно медленно, чтобы он смог ударить плечом по ране, вынудив противницу застонать. Когда она попыталась вонзить меч ему в шею, он отразил удар небольшим Сил-щитом, появившимся у него на руке.

Лешви сделала ложный выпад в его сторону, чтобы заставить его отступить, затем схватила свое копье и устремилась ввысь. Каладин последовал за ней, его копье материализовалось перед ним – и он догнал противницу быстрее, чем она смогла набрать достаточно скорости, чтобы увернуться. Она была вынуждена защищаться, отбивая его атаки, становясь все более и более безрассудной. Пока Каладин не дождался нужного момента и не заставил Сил-копье исчезнуть в своих руках, когда Сплавленная блокировала его выпад.

Затем – пока Лешви реагировала на неудачный блок – он ударил, копье возникло в его руках и вонзилось прямо в…

Боль.

Лешви развернула свое копье, чтобы в точности повторить его удар. Ее оружие ударило его в плечо, точно так же как он ударил ее в противоположное плечо. Он чувствовал, как его буресвет утекает, вливаясь в копье; ему казалось, что из него вытягивают саму душу. Он держался, втягивая в себя весь оставшийся свет заряженных сфер в своих мешочках. Затем вонзил свое копье глубже в ее рану, и слезы потекли из уголков ее глаз.

Лешви улыбнулась. Он ухмыльнулся в ответ, оскалив зубы, пусть она и продолжала высасывать из него жизнь.

Они отшатнулись в стороны почти одновременно. Она тут же приложила свободную руку к ране, и Каладин содрогнулся всем телом. Иней потрескивал на его мундире, когда огромное количество буресвета устремилось заполнить рану. Этот эпизод обошелся ему недешево. Он достиг опасно низкого уровня, а Далинар как раз сделал еще один перерыв в поддержании перпендикулярности.

Они парили в воздухе, Лешви смотрела на него. Затем Каладин услышал крик.

Он вздрогнул и повернулся на звук. Люди зовут на помощь? Да, поместье градоначальника горело – клубы дыма поднимались из разбитых окон. Что происходит? Каладин был так сосредоточен на своей дуэли, что не замечал ничего вокруг.

Краем глаза наблюдая за Лешви, он осмотрел окрестности. Большая часть беженцев уже добралась до корабля, остальные ветробегуны отступали. Гранетанцоры уже поднялись на борт, но перед горящим поместьем стояла небольшая группа людей.

Один на добрый фут или два возвышался над прочими. Массивная красно-черная фигура с опасным панцирем и длинными волосами цвета засохшей крови. Тот самый Сплавленный, который мог становиться красной линией света. Он собрал солдат, которых Каладин отослал. Иные из них набросились на горожан, повалили на землю, угрожая оружием и заставляя кричать от боли и паники.

Каладин почувствовал жгучий гнев. Этот Сплавленный напал на мирных жителей?

Он услышал рядом сердитое гудение. Лешви подплыла ближе – ближе, чем он должен был ей позволить, – но не ударила. Она смотрела на Сплавленного и его солдат внизу. Звук ее сердитого гудения усилился.

Она взглянула на Каладина, потом кивнула в сторону Сплавленных и несчастных людей. Он сразу понял этот жест.

«Иди, останови его».

Каладин двинулся вперед, затем остановился и поднял копье перед Лешви. Потом уронил. Хотя Сил почти сразу растворилась в тумане, он надеялся, что Лешви поймет.

Действительно, она улыбнулась, затем, прижимая здоровую руку к ране, вытянула свое копье острием вниз. «Ничья» – вот что говорил этот жест.

Она снова кивнула в сторону поместья. Не нуждаясь в дальнейшем поощрении, Каладин помчался к перепуганным людям.

7. Редчайшие из вин

Два металла первостепенного значения – цинк и латунь – позволяют контролировать силу выражения. Цинковые провода, соприкасающиеся с самосветом, заставят спрена внутри проявиться сильнее, в то время как латунные заставят спрена уйти вглубь, и его сила ослабеет.

Помните, что самосвет должен быть правильным образом заряжен после захвата спрена. Просверленные отверстия в камне идеально подходят для использования проводов клетки, при условии, что вы не нарушите структуру, создав тем самым риск высвобождения спрена.

Лекция по фабриальной механике, прочитанная Навани Холин перед коалицией монархов, Уритиру, йезеван, 1175 г.

Вуаль приблизилась к Йалай Садеас. Она была наслышана о хитрости этой женщины, о ее умениях. Но, к величайшему изумлению гостьи, великая княгиня выглядела очень… измученной.

Среднего роста, Йалай Садеас никогда не славилась красотой, но как будто увяла с той поры, как Шаллан видела ее в последний раз. Сшитое по последней моде платье с вышивкой по бокам висело на ней, как плащ на вешалке в таверне. Ее щеки запали. В руке она держала пустой кубок из-под вина.

– Итак, ты наконец-то пришла по мою душу, – сказала она.

Вуаль опешила. Это еще что?

«Ударь сейчас, – подумала она. – Призови клинок и выжги эти самодовольные буркала из ее черепа».

Нет, она не станет действовать, повинуясь лишь собственной воле. У них есть равновесие, и его важность неоспорима. Троица никогда не руководствовалась желаниями кого-то одного – по крайней мере, не в столь важных ситуациях. И потому Вуаль сдержалась. Сияющая не хотела убивать Йалай. Она была слишком честной. А что насчет Шаллан?

«Еще рано, – подумала та. – Сперва поговори с ней. Выясни, что ей известно».

И потому Вуаль, не выходя из роли, поклонилась:

– Моя королева.

Йалай щелкнула пальцами, и стражник отступил вместе с последним из ее приспешников, закрыл за собой дверь. Великая княгиня Садеас была не из пугливых, хотя Вуаль и заметила в дальней стене комнаты, позади стола хозяйки, дверь, куда та могла бы отступить.

Йалай откинулась на спинку стула, позволив Вуали исполнить поклон как следует.

– Я не собираюсь становиться королевой, – наконец сказала она. – Это ложь, которую распространяют некоторые из моих более… ревностных последователей.

– Кого же тогда вы поддерживаете в борьбе за трон? Уж конечно, не узурпатора Далинара и не его племянницу, которую он возвел на него вопреки закону.

Йалай наблюдала за Вуалью, которая медленно выпрямилась после поклона.

– В прошлом, я поддерживала наследника – сына Элокара, внука Гавилара, законного короля.

– Он всего лишь мальчик, ему еще нет шести.

– Тогда надо срочно принять меры, чтобы вырвать его из лап тетки и двоюродного деда, этих крыс, которые лишили его законного титула. Поддерживать меня – значит действовать не вопреки порядку престолонаследия, но во благо лучшего, стабильного и правильного союза алети.

Умно. Под такой личиной Йалай могла притворяться скромным патриотом. Но… почему у нее такой затравленный вид? Почему она выглядит обломком прежней себя? Смерть Садеаса и предательство армии Амарама стали для нее тяжким ударом, вынуждая скатываться все ниже? И самое главное, кто был шпионом, которого эта женщина держала рядом с Далинаром?

Йалай встала, позволив кубку с вином свалиться со стола и разбиться об пол. Она прошла мимо Вуали к стоявшему поблизости шкафу и подняла шторку. Внутри обнаружилось более десятка графинов с вином разного цвета.

Пока Йалай их рассматривала, Вуаль отвела руку в сторону и начала призывать свой осколочный клинок. Не для того, чтобы нанести удар, а потому, что Узор был с Адолином. Акт призыва должен был указать спрену, где она находится. Почти сразу же она остановилась, не давая мечу проявиться.

Адолин будет искать ее. Увы, атаковать крепость Йалай не так легко, как застать врасплох группу заговорщиков в ущелье. Здесь у Далинара нет власти, и, хотя светоплетение, которое Шаллан прицепила к Адолину, избавляло его от риска быть узнанным, Вуаль сомневалась, что он решит действовать открыто.

– Любишь вино? – спросила Йалай.

– Я не испытываю особой жажды, светлость.

– Все равно присоединяйся.

Вуаль подошла к ней, разглядывая ассортимент вин.

– Это целая коллекция.

– Да. – Йалай выбрала графин с бесцветным содержимым, – вероятно, это был зерновой спирт. Без добавок, меняющих цвет, нельзя было определить ни вкус, ни крепость напитка. – Я реквизирую образцы вин, которые проходят через военные лагеря. Одна из немногих разновидностей роскоши, которую могут предложить эти шквальные, Вестниками позабытые края.

Она налила маленькую чашечку, и Вуаль сразу поняла, что ошиблась. У напитка не было резкого, обескураживающего запаха, как у рогоедского вина. Она ощутила фруктовый аромат, к которому примешивался слабый дух спирта. Любопытно.

Йалай сперва угостила Вуаль – та приняла чашу и сделала глоток. Вкус был отчетливо сладким, как у десертного вина. Как же его сделали прозрачным? Большинство фруктовых вин имели естественную окраску.

– Не боишься яда?

– Почему я должна бояться яда, светлость?

– Это приготовили для меня, а мне многие желают смерти. Оставаться рядом со мной может быть опасно.

– Как нападение в ущелье раньше?

– Это не первая такая атака, – сказала Йалай, хотя Вуаль не знала, чтобы Далинар в прошлом отдавал подобные приказы. – Странно, как легко мои враги нападают на меня в тихих, темных ущельях. И все же им потребовалось так много времени, чтобы добраться до меня в моих покоях.

Она посмотрела прямо на Вуаль.

Преисподняя! Она знала, зачем Вуаль пришла сюда.

Йалай сделала большой глоток.

– Что скажешь о вине?

– Приятный вкус.

– И всё? – Йалай подняла чашку, изучая последние капли. – Оно сладкое, сброженное из плодов, а не из зерна. Это напоминает мне посещение виноделен Гавилара. Я бы предположила, что это алетийское вино, вывезенное до падения королевства, сделанное из симники. Мякоть плода прозрачная, и кто-то как следует постарался удалить кожуру. Благодаря этому раскрылась истинная суть.

Да, она и впрямь что-то подозревала. После минутного раздумья на передний план выступила Шаллан. Если все свелось к игре слов, то ситуацию должна контролировать именно она.

Йалай выбрала еще один графин, на этот раз с бледно-оранжевым содержимым.

– Как так вышло, – проговорила она, – что у тебя есть доступ к настолько важным документам, как схемы Навани? Она тщательно оберегает свои проекты – не потому, что боится воровства, а потому, что ей нравится представлять их с театральным размахом.

– Я не могу выдать свои источники, – сказала Шаллан. – Вы, конечно, понимаете важность защиты личности тех, кто служит вам. – Она сделала вид, что задумалась. – Хотя, возможно, я могла бы назвать вам имя, если бы получила другое взамен. Имя кого-то из ваших шпионов в окружении короля. Так мы обе могли бы усилить свои позиции в логове Холина.

«Немного неуклюже, – отметила Вуаль. – Уверена, что хочешь вести этот разговор?»

Йалай улыбнулась и протянула Шаллан чашечку оранжевого напитка. Тот оказался мягким и безвкусным.

– Ну? – спросила Йалай, потягивая свою порцию.

– Некрепкое, – сказала Шаллан. – Бессильное. И к тому же я чувствую намек на нечто неправильное. Легкую кислинку. Такую… досадную мелочь, которую следовало бы устранить, чтобы она не портила вино.

– А на вид, – подхватила Йалай, – такое красивое. Настоящее оранжевое, на радость детям – и тем, кто ведет себя как ребенок. Идеально подходит для людей, которые разыгрывают спектакли на публике. И эта кислинка. В ней истинная суть этого вина, не так ли? Невзирая на свой внешний вид, оно ужасное.

– Какова цель? – спросила Шаллан. – Что хорошего в том, чтобы приклеить к некачественному вину такую прекрасную этикетку?

– На какое-то время это может кого-то одурачить. И тогда винодел быстро и легко получит преимущество над конкурентами. Но в конце концов его признают мошенником, а от его творения откажутся, выбрав действительно крепкое или благородное вино.

– Вы делаете смелые заявления. Остается надеяться, что винодел не услышит. Он может рассердиться.

– Ну и ладно. Мы обе знаем, кто он на самом деле.

Когда Йалай принялась наливать третью чашку, Шаллан снова начала призыв осколочного клинка, давая Узору еще один намек на свое местоположение.

«Доведи дело до конца, – подумала Вуаль. – Ударь».

«Разве мы хотим использовать наши силы вот так? – ответила Сияющая. – Если мы пойдем по этому пути, куда он нас приведет?»

И в самом деле, могли ли они служить Далинару Холину, действуя вопреки его прямому приказу? Он не хотел этого. Наверное, ему бы стоило хотеть, но он был иного мнения.

– А, вот оно, – сказала Йалай. – Идеально.

Она держала в руках чашу с темно-синим вином. На этот раз она не предложила его Шаллан, но глотнула первой.

– Чудесное вино, последний образец урожая. Все прочие бутылки погибли в пожаре. Но сегодня исчезнет и эта капля.

– Вы так легко миритесь с этой потерей, – сказала Шаллан. – Йалай Садеас, про которую я слышала, обшарила бы все королевства в поисках еще одной бутылки любимого вина. Она бы не сдалась так просто.

– Та Йалай не знала такой усталости. – женщина опустила руку, как будто чаша с вином была слишком тяжелой. – Я так долго сражалась. И теперь я одна… иногда кажется, что на меня ополчились даже тени.

Йалай выбрала графин с белым рогоедским – Шаллан почувствовала запах, как только та вытащили пробку, – и протянула бокал гостье:

– Полагаю, это твое. Невидимое. Смертоносное.

Шаллан не стала пить.

– Продолжай, – сказала Йалай. – Вы убили Танадаля, когда он пытался заключить сделку. Значит, для меня такой способ не годится. Вы охотились на Ваму, который сбежал, и убили его, – выходит, и у меня мало шансов выжить. Я подумала, что буду в безопасности, если затаюсь на некоторое время. И все же ты здесь.

«Невидимое. Смертоносное».

Сладостная мудрость Баттах…

Шаллан участвовала во всем этом разговоре, предполагая, что Йалай опознала в ней агента Далинара. Все было совсем по-другому. Йалай видела в ней прислужницу Мрейза и Духокровников.

– Это ты убила Танадаля, – сказала Шаллан.

Йалай рассмеялась:

– Он тебе так сказал, верно? Значит, они лгут даже своим?

Мрейз не заявлял ей напрямую, что Йалай убила великого князя. Но он явно на это намекал.

Вуаль раздраженно стиснула зубы. Она пришла сюда по собственной воле. Да, Мрейз всегда намекал ей, чего хотят он и Духокровники. Но Вуаль ему не служила. Она взяла на себя эту миссию ради… блага Алеткара. И Адолина. И…

– Ну же, – сказала Йалай. – Сделай это.

Вуаль отвела руку в сторону, призывая свой осколочный клинок. Йалай уронила графин с белым рогоедским, невольно вздрогнув. Спрены страха вскипели на полу, но Йалай просто закрыла глаза.

«О! – раздался в голове Вуали веселый голосок. – Мы все равно почти на месте! Вуаль, что происходит?»

– Они хотя бы сказали тебе, почему решили, что мы должны умереть? – спросила Йалай. – Почему они ненавидели Гавилара? Амарама? Почему возненавидели меня и Танадаля, как только мы узнали их секреты? Что в Сынах Чести их так пугает?

Вуаль колебалась.

«Ты нашла ее! – произнес Узор в ее разуме. – У тебя есть улики, как хотел Далинар?»

– В следующий раз они пошлют тебя за Рестаресом, – продолжала Йалай. – Но будут следить за тобой. В случае если поднимешься высоко, узнай достаточно, чтобы угрожать им. Ты спрашивала себя, чего они хотят? Что они надеются получить от конца света?

– Власть, – сказала Вуаль.

– А, эта туманная «власть». Нет, все куда конкретнее. Большинство Сынов Чести просто хотели вернуть своих богов, но Гавилар желал большего. Он видел целые миры…

– Расскажи мне еще, – попросила Вуаль.

Где-то за стеной раздались крики. Вуаль взглянула на дверь – как раз вовремя, чтобы увидеть, как блестящий осколочный клинок разрезает замок. Адолин с личиной, сплетенной ею из света, пинком распахнул дверь.

Вокруг него толпились люди – солдаты и пятеро агентов-светоплетов Шаллан.

– Когда я умру, – прошипела Йалай, – не позволяй им обыскать мои комнаты раньше тебя. Ищи редчайшее из вин. Оно… экзотично.

– Не загадывай мне загадок, – сказала Троица. – Дайте мне ответы. Что пытаются сделать Духокровники?

Йалай закрыла глаза:

– Действуй.

Вместо этого Троица отпустила клинок. «Я голосую против ее убийства», – подумала Вуаль. Убить Йалай означало бы поддаться манипуляциям Мрейза. Ей претила сама мысль об этом.

– Сегодня ты не умрешь, – сказала Троица. – У меня есть еще вопросы к тебе.

– Я не смогу ответить. – Йалай не открывала глаз. – Они не позволят.

Шаллан выступила вперед, успокаивая нервы, а несколько солдат в это время поспешно окружили Йалай. Вуаль и Сияющая отодвинулись, обе довольные таким исходом. Они сами себе хозяйки. Они не принадлежат Мрейзу.

Она покачала головой и подбежала к Адолину, затем легким прикосновением сняла его иллюзорное лицо. Ей нужно было увидеть его настоящим.

– Кто ты? – тихо спросил он, протягивая ей мешочек с заряженными сферами.

– Шаллан, – сказала она, убирая мешочек в сумку, которую солдат принес для нее, сняв со стены.

Она оглянулась через плечо, когда солдаты связывали Йалай, и опять поразилась тому, какой опустошенной выглядела эта женщина.

Адолин притянул Шаллан к себе:

– Она тебе призналась?

– Ходила вокруг да около, но, я думаю, для Далинара хватит доказательств, что в ее словах содержится измена. Она хочет свергнуть Ясну и посадить на трон сына Элокара.

– Гавинор слишком юн.

– Она бы его направляла. Вот почему она изменница – она хочет власти.

Но… Йалай выразилась так, словно этот план остался в прошлом, а теперь она боролась только за выживание. Неужели Духокровники действительно убили великих князей Танадаля и Ваму?

– Что ж, – сказал Адолин, – раз она под стражей, возможно, нам удастся заставить ее армию отступить. Прямо сейчас мы не можем позволить себе междоусобицу.

– Ишна! – позвала Шаллан одного из своих агентов.

Невысокая женщина-алети поспешила к ней. Она была с Шаллан уже больше года и вместе с Ватахом, лидером дезертиров, которых завербовала Шаллан, оставалась одной из ее ближайших доверенных лиц.