Текст книги "Перед закатом Земли (Мир-оранжерея)"

Автор книги: Брайан Уилсон Олдисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Под песком что-то задвигалось.

На свет появилось сначала одно похожее на корневище щупальце, за ним другое. Слепо взмахнув в воздухе, щупальца крепко обхватили вяз поперек ствола. Ива-убийца полностью выбралась из песка и растительный симбиот стремглав бросился наутек. В ужасе сжавшись внутри ствола, люди услышали как тяжко застонала ива-убийца.

– Приготовьтесь бежать со всех ног, – прошептал Грин.

Лишь малое число растений способно было противостоять хватке ивы-убийцы. Ее теперешняя жертва была совершенно беззащитна. В тисках могучей хватки щупалец ивы, тело вяза затрещало со звуком ломающихся ребер. Без надежды на спасение вяз развалился на несколько кусков словно гнилушка под сапогом лесника.

Как только солнце блеснуло над их головами, племя бросилось к свету, ища спасения.

На ногах оказались все, кроме Дрифф. Несчастная девочка попала в ловушку в дальнем конце ствола, откуда выход ей был перекрыт смявшимися внутрь стенами ствола вяза. В отчаянии она принялась кричать и биться, но вырваться не могла. Остальные – уже в спасительных зарослях высокой травы – в ужасе остановились, обернувшись назад.

Переглянувшись, Той и Поили бросились на выручку.

– Вернитесь, вы, глупые! – закричал им вслед Грин. – Вы погибните!

Не оглядываясь, девушки устремились обратно к песчаной поляне. В панике, Грин следом сорвался с места.

– Не подходите туда! – кричал он на бегу.

В трех ярдах от них из песка поднялось огромное могучее тело ивы-убийцы. Посреди головного сосредоточения корней ивы блестел на солнце коричневый грибковый нарост, тот самый гриб, который Грин уже столько раз видел раньше. Вид этого гриба было невозможно вынести. Грин не понимал, как могли спокойно смотреть на него остальные. Он бросился к Той, сбил ее с ног и закричал ей в лицо, чтобы она поскорей убиралась прочь, спасая свою душу.

Той словно и не слышала его. Всего в нескольких дюймах от извивающихся белесых корневищ, вместе с Поили она пыталась высвободить из плена вяза Дрифф, нога которой оказалась зажата между двумя кусками дерева. Наконец один кусок дерева поддался и девушки оттащили пленницу прочь. Схватив Дрифф под руки, Той и Поили повели ее к остальным в заросли спасительной травы. Грин бежал следом за ними.

Еще через мгновение все они уже лежали, задыхаясь, на земле. Липкий сок, песок и грязь сплошь покрывали их тела и они с трудом узнавали друг друга.

Той поднялась и села первой. Повернувшись к Грину, она проговорила голосом, в котором клокотала ледяная злоба:

– Грин, я изгоняю тебя из племени. С сегодняшнего дня ты остаешься один.

Под презрительными взглядами остальных, со слезами на глазах Грин вскочил на ноги. Изгнание из племени было самым суровым и страшным наказанием, которое только можно было придумать. Женщины редко изгонялись из племени; о том, чтобы из племени изгонялся мужчина, вообще никто и никогда не слышал.

– Ты не можешь этого сделать! – крикнул он. – Почему ты так со мной поступаешь? За что я наказан?

– Ты ударил меня, – ответила Той. – Ты ударил меня, своего вождя. И ты пытался помешать нам спасти Дрифф, бросив ее на верную смерть. Ты всегда делал все по-своему. Я не могу больше терпеть тебя в своем племени, потому что ты не подчиняешься мне. Ты должен уйти, Грин.

Все остальные, кроме Дрифф, уже были на ногах и раскрыв рты, слушали.

– Это ложь, ложь!

– Нет, это правда.

Потом, повернувшись к остальным пяти членам племени, Той, уже тише и спокойней, спросила:

– Ведь это правда?

Дрифф, нога которой невыносимо болела, первой с готовностью согласилась. Шрии, подруга Дрифф, тоже согласно поддакнула. Вэгги и Мэй просто молча кивнули, не сказав ничего; они чувствовали себя виноватыми, потому что тоже испугались бежать на выручку Дрифф и чтобы хоть как-то оправдаться, поддерживали теперь Той. Единственное слово возражения, неожиданно, прозвучало со стороны Поили, лучшей подруги Той.

– Не знаю, правду ты говоришь или нет, – проговорила Поили, – но если бы не Грин, мы бы сейчас умерли внутри дерева-желудка. Он спас нас, и мы должны быть ему благодарны.

– Нет, это ива-убийца спасла нас, – возразила Той.

– Если бы не Грин…

– Замолчи, Поили. Ты сама отлично видела, как Грин ударил меня. Он должен уйти из племени. Он должен быть изгнан – я сказала.

Покраснев от злости, девушки с яростью уставились друг на друга, схватившись за рукоятки ножей.

– Он наш мужчина. Мы должны сохранить его для племени! – выкрикнула Поили. – Ты говоришь глупости, Той.

– У нас остается Вэгги, разве ты забыла?

– Вэгги еще мальчик, и ты сама это прекрасно знаешь!

В злости, Вэгги вскочил на ноги.

– Я достаточно взрослый, чтобы заняться этим с тобой прямо сейчас, Поили-толстобрюхая! – выкрикнул он, прыгая вокруг и демонстрируя свое мужское достоинство. – Посмотрите что у меня есть – разве я хуже Грина?

Но шикнув на Вэгги, девушки продолжили свой спор. Слово за слово, по примеру вождя и ее подруги, остальные тоже ввязались в спор. И только когда из глаз Грина брызнули слезы ярости, все разом умолкли.

– Глупые, какие вы все глупые, – говорил он рыдая. – Вы не знаете, как вам выбраться из Безлюдья, а я знаю. Как вы спасетесь без меня?

– Мы во всем прекрасно разберемся сами без тебя, – ответила Той, но тут же добавила: – И какой же у тебя план?

Грин горько рассмеялся.

– Вот такой ты вождь, Той! Ты даже не знаешь, где мы оказались. Ты даже не замечаешь, что мы добрались до самых окраин Безлюдья. Вон, взгляни, отсюда видна опушка Леса.

Драматическим жестом он указал вперед.

Глава десятая

В своем паническом бегстве от желудочного вяза они не замечали куда и в какую сторону бегут. Теперь, когда все посмотрели в указанную сторону, мало у кого остались сомнения в том, что Грин прав. Как он и сказал, племя находилось на окраине Безлюдья, близ опушки Леса.

Перед ними кривые и выродившиеся деревца здешних пустошей росли еще гуще прежнего, превращаясь в непроходимую чащу, словно бы сплотив свои ряды. Среди прочих деревцев выделялись явные деревья-воины, вооруженные шипами, колючие кустарники и бамбук, кроме того, здесь было много высокой и жесткой травы, с краями настолько острыми, что только от одного прикосновения к ним можно было лишиться руки. И все это было переплетено и перепутано друг с другом совершенно непреодолимой стеной, стойкой и испытанной годами баррикадой. В эту гущу просто невозможно было проникнуть, безрассудно было даже приближаться к этой воинственной стене, грозящей любому созданию немедленной гибелью. Растения стояли шеренгами словно солдаты, неподвижно обратившись в сторону возможного появления неприятеля.

Вид того, что находилось за ними тоже не вселял собой уверенности в успехе проникновения туда.

Великий Баньян, выдвинувшийся вперед настолько, насколько это позволял питательный состав почвы, вздымался высокой и отвесной темной стеной, нависая своей растительной массой над отщепенцами Безлюдья. Передние сучья несли на себе вес непривычно огромного размера и прочности листвы; листва протягивалась вперед в сторону врага подобно неровным волнам, нависшим над пока еще прочным волнорезом, грозя вот-вот обрушиться, застилая собой как можно больше солнечного света.

Союзниками Баньяна выступали обитающие в Лесу под его сенью создания, лови-хватаи, ползуны-душители, эти хищные лианы и «чертики в табакерке», ягодник-метелочник, смертоносные липун-губы, и прочее и прочее. И весь этот ужас стоял стражей на подступах к могучему древу, подобно его недремлющим сторожевым псам.

Сам Лес, такой гостеприимный в воображении людей, сейчас являл им смертоносную мещанину когтистых лап, и о том, чтобы подойти к ним, нечего было даже мечтать.

Грин следил, как менялось выражение лиц его спутников, рассматривающих эти две противостоящие им полосы растительности. Все замерло в ожидании; легкий бриз, дующий со стороны моря, едва ли мог пошевелить хотя бы один гигантский лист баньяна; в тишине особенно громко раздавалось урчание в пустых желудках людей.

– Теперь вы видите, куда мы пришли, – снова заговорил Грин. – Что ж, прогоните меня! И тогда посмотрим, сумеете ли вы пробраться сквозь эту двойную чащу! Я хочу посмотреть, что от вас там останется.

Инициатива теперь находилась в его руках и он определенно готов был воспользоваться этим фактом.

Люди смотрели на непроходимую чащу, потом на Грина, потом опять поворачивались к чаще.

– Ты лжешь нам, потому что не знаешь, как туда пробраться, – взволнованно подал голос Вэгги.

Грин фыркнул.

– Я знаю способ, – спокойно ответил он.

– Ты надеешься, что термиты снова помогут тебе? – спросила его Поили.

– Нет.

– Тогда как ты собираешься туда пробраться?

Он окинул племя победным взглядом. Потом повернулся к Той.

– Я покажу вам путь, только если вы пойдете за мной. У Той не хватит на это мозгов. А у меня мозги есть. И я не хочу остаться один. Я стану вашим вождем вместо Той. Выберете меня своим вождем, и я проведу вас в Лес.

– Ха, и это говоришь ты, мальчишка! – насмешливо бросила Той. – Опять одни только слова. Ты всегда слишком много болтал. И теперь хвастаешь.

Вокруг нее тоже раздавались несогласные голоса.

– Вождем может быть женщина, а не мужчина, – громко объявила Шрии.

– Той плохой вождь, – ответил Грин.

– Нет, она хороший вождь, – отозвалась Дрифф, – потому что храбрее тебя.

Остальные согласно закивали и загомонили, даже Поили. Хотя вера людей в Той не была безгранична, Грину они доверяли еще меньше. Приблизившись к Грину, Поили тихо проговорила:

– Ты знаешь закон и Путь людей. Племя заставит тебя уйти, если ты теперь же не скажешь нам как без опасности для своих жизней пробраться в Лес.

– И что будет, если я скажу? – спросил он, чувствуя что после откровенности и симпатии Поили бравада оставляет его.

– Тогда, если все пройдет благополучно, ты сможешь остаться с нами. Но даже не думай о том, чтобы занять место Той, потому что это неправильно.

– Я сам знаю, что правильно, а что нет.

– И это тоже неправильно.

Глядя на Поили, Грин поморщился.

– Ты слишком правильная, Поили. С тобой я не стану спорить.

– Я просто не хочу, чтобы тебя прогнали, вот и все. Я на твоей стороне.

– Хорошо. Смотрите все! – крикнул он и вытащил из-за пояса странный кривой кусочек стекла, который еще раньше вертел в пальцах. Он продемонстрировал всем стекло, держа его на раскрытой ладони вытянутой руки.

– Я нашел это у подножия дуба-хватуна, когда лежал под ним в его ветке-ловушке, – сказал он племени. – Это называется слюда или стекло. Возможно, что это стекло выбросили на берег волны моря. Может быть именно его используют термиты для создания своих окон, через которые можно смотреть под воду.

Той протянула руку, чтобы взять и рассмотреть стекло, но Грин поспешно отдернул свою руку.

– Стоит только подержать это стекло правильным образом под солнцем, как под ним тоже образуется солнце, только маленькое, но зато очень горячее. Когда я лежал в ловушке, я обжег себе этим стеклом руку. Я собирался сжечь ветви дуба-хватуна и выбраться, но тут появились Той и Поили. Мы сможем проложить себе путь из Безлюдья огнем. Мы подожжем здесь какие-нибудь сухие листья и траву и огонь быстро разгорится. Ветер дует от моря в сторону Леса и поэтому огонь пойдет по ветру. Ничто не сможет устоять против огня – а за огнем пойдем мы, в полной безопасности от всего, что сейчас закрывает нам дорогу в Лес.

Люди племени потрясенно уставились друг на друга.

– Грин говорит умные вещи. То, что он придумал, спасет нас.

– Из того, что он предлагает, ничего не получится, – упрямо твердила Той.

Во внезапном порыве гнева, Грин швырнул Той свое стекло.

– Ты глупая девчонка! Не меня, а тебя следовало изгнать из племени! Убирайся отсюда прочь!

Той ловко поймала стекло и быстро попятилась.

– Грин, ты сошел с ума! Ты не знаешь, что говоришь. Уходи, – выкрикнула она, – пока мы не убили тебя!

Грин в ярости повернулся к Вэгги.

– Ты видишь, как она обращается со мной, Вэгги! Ты не должен оставаться с ней – откажись от такого вождя! Либо мы уйдем вдвоем, либо уйдет она.

– Той всегда была добра ко мне, – глухо отозвался Вэгги, старательно избегая участия в споре. – Я не хочу оставаться один.

Мгновенно уловив настроение Вэгги, Той поторопилась этим воспользоваться.

– В племени не должно быть споров, иначе племя погибнет. Таков Путь. Либо Грин, либо я должны уйти, и вы должны решить, как тому быть. Сейчас каждый должен будет сказать свое слово. Говорите, те кто хочет, чтобы я ушла из племени, а Грин остался.

– Это несправедливо! – выкрикнула Поили, после чего наступила тяжкая тишина. Никто больше не подал за Грина свой голос.

– Грин должен уйти, – прошептала Дрифф.

Грин вытащил из-за пояса нож. Мгновенно вскочив на ноги, Вэгги выхватил свое оружие. Позади него Мэй сделала то же самое. Еще через несколько мгновений против Грина стоял ряд вооруженных людей с ножами наготове. Только Поили не двинулась с места.

Лицо Грина исказилось.

– Отдайте мне обратно мое стекло, – проговорил он, протянув к Той руку.

– Стекло теперь наше, – ответила Той. – Мы сумеем сотворить маленькое солнце и без твоей помощи. Уходи прочь, пока мы не убили тебя.

Грин по очереди заглянул в лица своих соплеменников в последний раз. Потом резко повернулся и молча зашагал прочь.

Чувство обиды и поражения душили его. Его будущее было безысходным. Остаться одному в Великом Лесу было очень опасно; здесь, в Безлюдье, одиночество могло означать только верную гибель. Если бы он сумел вернуться обратно в срединные слои Леса, он мог бы надеяться отыскать там другие человеческие существа, другое племя, и присоединиться к нему. Но даже там племена людей были чрезвычайно редки и боялись всего на свете. Даже если бы ему удалось найти других людей и присоединиться к ним, перспектива провести всю жизнь с чужими людьми совершенно не вдохновляла Грина.

Безлюдье было далеко не тем местом, где возможно было слепо бродить, переживая свое поражение и обиду. Уже через пять минут после своего изгнания из племени Грин пал жертвой растительного существа.

Не глядя под ноги, он спустился вниз в русло некогда протекавшего здесь ручья, теперь пересохшего. Дно, а теперь низина, были усыпано гравием и галькой, среди которой высились и более крупные валуны, некоторые из которых размерами превышали самого Грина. Здесь почти ничего не росло, за исключением травы-осоки, с острыми словно бритва краями.

Мало обращая внимания на окружающее, Грин медленно брел по дну пересохшего ручья, петляя между валунами, когда нечто упало на его голову – нечто легкое и почти незаметное.

Уже несколько раз Грин с отвращением видел похожее на выпершее из головы и застывшее мозговое вещество, этот коричневый пористый гриб, паразитирующий на различных живых созданиях. Это создание представляло собой мутировавший гриб-сморчок. За прошедшие миллионы лет сморчок изыскал для себя новые способы добычи пропитания и размножения.

Почувствовав, что его макушки что-то коснулось, несколько мгновений Грин стоял неподвижно, трепеща от осознания того, что на его голове что-то есть. Потом он поднял руку, но тут же уронил ее снова. Его голова онемела и словно бы похолодела.

В конце концов он присел к одному из валунов, опершись о него спиной и обратившись лицом в ту сторону, откуда только что пришел. Он сидел в глубокой тени, его овевала прохлада; далее от него пересохшее русло ручья было залито ярчайшим солнечным светом, на фоне которого расстилающаяся во все стороны растительность казалась картиной, нарисованной безжизненными зеленой и белой красками. Грин остановившимся взглядом смотрел на зелень, пытаясь вынести какой-то смысл из движения пятен тени и света.

Смутно он осознавал, что все это так и останется на свете после того как он умрет – что с его смертью жизнь здесь даже немного улучшится, после того как вещества его тела пойдут на пропитание здешних обитателей: для этих растений и животных окажется удачей то, что ему не суждено будет Подняться к Вершинам подобающим образом, как это было заведено его предками; вокруг него не будет никого, кто сможет позаботиться о его душе. Жизнь так коротка и в конце концов, что он такое? Ничто!

– Ты человек, – проговорил незнакомый голос. То был призрачный голос, голос беззвучный, голос, которому не было необходимости выражать свои мысли звуками обычных слов. Подобный звучащей в пыльном подвале арфе, этот голос глухо звенел в каком-то дальнем уголке его головы.

В своем теперешнем состоянии Грин уже ничему не удивлялся. Спиной он опирался о камень; тени по сторонам окутывали его и окружающее; его тело было обычным природным веществом, переходящим материалом; почему бы в его голове не открыться какому-то чужому голосу, гармонично отзывающемуся его мыслям?

– Кто это говорит? – лениво переспросил он.

– Ты можешь называть меня гриб-сморчок. Я теперь буду жить с тобой. И никогда не оставлю тебя.

Грин не поверил в эти слова, потому что никогда раньше не слышал, чтобы хотя бы один сморчок или вообще гриб умел разговаривать. Слова в его голове звучали очень медленно и странно, словно бы сморчок, или что бы там ни было, никогда раньше человеческим языком не пользовался.

– Мне действительно нужна помощь, – ответил он. – Мое племя прогнало меня.

– Я так и знал. Я соединился с тобой для того, чтобы помочь тебе. Я навсегда теперь останусь с тобой.

Мысли в голове Грина ворочались с огромным трудом, однако он сумел сформулировать новый вопрос:

– И как же ты собираешься помочь мне.

– До тебя прежде я уже помог многим живым существам, так же помогу и тебе, – ответил сморчок. – Соединившись, я оставался с ними навсегда. У многих живых существ вообще нет сознания или мозга; для таких сознанием и мозгом становился я. Я накапливаю в себе опыт жизни. Я и подобные мне мои сородичи представляют собой мозг, и любое существо, с которым я соединяюсь, становится гораздо более сообразительным и приспособленным к жизни, чем другие существа.

– Значит и я смогу стать умнее других людей? – спросил Грин. Сияние солнечного света, падающего на ветви на краю ручья, горело как и прежде. В его голове все смешалось. Впечатление было такое, словно он разговаривает с богом.

– Никогда прежде мы не соединялись с человеком, – продолжал говорить в его голове голос, подбирая слова теперь гораздо быстрее. – Мы, сморчки, обитаем только в граничной полосе Безлюдья. Вы, люди, живете в Лесу. Я рад, что мне довелось встретиться с тобой. Я дам тебе силу, о которой ты раньше не ведал. Ты сможешь отправиться куда угодно и понесешь на себе меня.

Промолчав в ответ, Грин тихо сидел, опираясь спиной о камень. Его силы были на исходе и выдержка тоже, но он спокойно сидел, позволяя времени медленно утекать. По прошествии короткой паузы голос зазвучал в его голове снова.

– Теперь я многое узнал о вас, людях. Этот мир существует неисчислимое число лет, еще дольше существует окружающая его вселенная, полная других миров. Когда-то давным-давно, когда солнце еще не было таким горячим, вы, двуногая раса, правили этим миром. В те времена вы были гораздо больше, в пять раз выше чем ты теперь. После того как условия жизни изменились, для того, чтобы хоть как-то выжить, рост твоей расы значительно уменьшился. В ту пору мои предки наоборот были гораздо меньше в размерах, но уже тогда перемены имели место, пусть медленные и незаметные. Теперь вы просто разновидность мелких животных, обитающих в зарослях, и моему виду ничего не стоит овладеть такими как вы.

Выслушав сказанное сморчком и обдумав его слова, Грин спросил:

– Откуда ты все это можешь знать, сморчок? Ведь ты сказал, что никогда раньше не встречал людей?

– Я получил все эти знания, исследовав кору твоего мозга. Большая часть опыта и воспоминаний, унаследованных тобой от предков из далекого прошлого, сохранена в твоем мозге, хотя и скрыта так глубоко, что ты не можешь ими воспользоваться. Но я со своими способностями могу легко добраться до этих воспоминаний. Разобравшись в твоей родовой памяти, я узнал о подробностях прошлого вашей расы. Со временем моя раса сможет стать такой же сильной и могущественной, какой была твоя когда-то…

– Значит, и я тоже стану могущественным?

– Да, скорее всего, если все пойдет так, как следует тому быть…

Внезапно новая волна сонливости затмила сознание Грина. В его сне не было сновидений, но среди тьмы плавало много удивительных и странных рыб-видений, которых после, проснувшись, он никак не мог ухватить за скользкие ускользающие хвосты.

Внезапно он очнулся. Рядом с ним что-то двигалось.

На высоком берегу, там где вечно сияло яркое солнце, стояла Поили.

– Грин, мой дорогой! – воскликнула она, прежде чем он успел пошевелиться. – Я ушла из племени, чтобы жить с тобой и быть твоей подругой.

Его сознание очистилось, став словно ключевая вода, его разум был хваток и остер. Многое вокруг приобрело для него вид гораздо более ясный и отчетливый, чем раньше. То, что было доселе скрыто, теперь стало совершенно понятным. Он вскочил на ноги.

Поили взглянула вниз на него, стоящего в тени. С ужасом она узрела коричневый гриб, выросший у него на голове, в точности такой же, какой прежде они видели на иве-убийце и дубе-хватуне. Гриб торчал наружу между волосами Грина, спускался вниз вокруг его шеи и острым воротником стоял на обоих его ключицах. Сложные извилины на теле гриба тускло поблескивали.

– Грин! На тебе этот гриб! – в ужасе воскликнула она, попятившись. – Он вырос по всей твоей голове!

Мгновенно оказавшись рядом с Поили, Грин схватил ее за руку.

– Не бойся, Поили, этот гриб – он не опасный. Это сморчок, и он не причинит нам вреда. Он поможет нам.

Охваченная отвращением и страхом, в первые мгновения Поили не ответила ничего. Она знала Путь Леса и Путь Безлюдья. Каждое живое существо заботится в первую очередь о себе самом, но никак не о другом живом существе. Смутно она осознавала, что истинной целью гриба-сморчка является найти себе пропитание и распространить по свету как можно шире свое потомство; коль скоро это было именно так, он будет убивать своего носителя как можно более медленно.

– Этот гриб, он плохой, Грин, – проговорила она. – Он не может быть хорошим, если поселился на тебе.

Грин упал на колени и потянул за собой вниз Поили, продолжая ободрительно приговаривать.

Он гладил ее кудрявые волосы.

– Сморчок сможет многому научить нас, – говорил он. – Мы станем лучше, чем были прежде. Мы были бедными и слабыми; сморчок поможет нам стать сильнее, что в этом плохого?

– Как сможет сморчок сделать нас лучше, чем мы есть?

В голове Грина ответил сморчок.

– Женщине не грозит никакой опасности и она не погибнет. Две головы лучше одной. Ваши глаза должны быть открыты. В этом нет ничего удивительного – вы станете подобны богам!

Почти слово в слово Грин повторил Поили то, что сказал ему сморчок.

– Возможно, ты понимаешь в этом лучше меня, Грин, – покорно ответила девушка. – Ты всегда был умнее.

– Ты тоже можешь поумнеть, – прошептал он.

Она нерешительно подалась к нему навстречу, обняла и спрятала лицо у него на груди.

Крупица гриба упала с шеи Грина на лоб Поили. Девушка вздрогнула и поежилась, потом подняла руку для того, чтобы стряхнуть с головы гриб, но тут же опустила и закрыла глаза. Когда глаза Поили открылись снова, их свет был особенно чист.

Словно новая Ева, она притянула Грина к себе. Под лучами горячего солнца они занялись любовью. Их развязанные пояса были сброшены на землю, а вместе с поясами упали и их души.

После всего они поднялись на ноги, не сводя друг с друга глаз.

Грин опустил взгляд.

– Мы обронили наши души, – проговорил он.

Поили беспечно махнула рукой.

– Они больше не нужны нам, Грин. Пусть себе остаются здесь. Эти души – это просто символ, такая мелочь, милый.

Они нежно поцеловались и принялись обдумывать свое положение, уже полностью свыкнувшись со своим новым грибным украшением на голове.

– Нам больше не придется беспокоиться о Той и остальных, – сказала Поили. – К тому же, Грин, они уже приготовили для нас свободный проход в Лес. Пойдем, я покажу тебе!

Взяв Грина за руку, она повела его вокруг высокого дерева. Мягко стелющаяся стеной пелена дыма поднималась вверх, отклоняясь вглубь материка, в ту сторону, где пламя выжгло проход к зеленой стене Великого Баньяна. Рука об руку они двинулись прочь из земель Безлюдья, в сторону своего полного опасностей Рая.