Текст книги "Источник"

Автор книги: Брайан Ламли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 33 страниц)

Вотский сумел кое-как помотать головой.

– Я... Я... – пробормотал он.

– Да, конечно! – кивнул Шайтис, жутко ухмыляясь. – Ты... Ты...

Когда улыбка сошла с его лица, он сунул руку в кучу камней, где до этого лежал русский, выудил оттуда автомат и кожаную сумку с продовольствием.

Вотский опять громко застонал, закрыл глаза и начал раскачиваться от боли. Но Шайтис в ответ лишь рассмеялся, шлепнув себя ладонью по бедру, как будто услышал хорошую шутку. Затем внезапно оборвал смех, замахнулся боевой рукавицей и ударил Вотского по коленям. Для Шайтиса, по его меркам, удар был легким, как прикосновение перышка, как дружеское поглаживание. Удар этот разодрал брюки боевого комбинезона Вотского и напрочь снес ему коленные чашечки. Он мгновенно потерял сознание, забившись на плоской поверхности камня. Шайтис, однако, подхватил его раньше, чем тот успел нанести себе дополнительные повреждения.

Не теряя времени, вампир перекинул его через здоровое плечо и понес в темные развалины своих мастерских...

* * *

Внизу все выглядело не так плохо, как предполагал Шайтис. Часть потолка из камня и хряща кое-где обвалилась, и несколько существ из протоплазмы были придавлены, но в основном все было в сохранности. Самые крупные чаны остались целы, а новый скакун Шайтиса не получил никаких повреждений. Завидев хозяина, существо издало мяукающий звук и склонило в его направлении свою приплющенную блестящую бронированную голову. Вскоре жидкости из чана впитаются, и тогда его кожа превратится в мембранообразные крылья. После этого состоится тренировочный полет, а потом Шайтис сможет начать свое великое путешествие на север.

Для этого, однако, ему нужно было сделать еще одно дело. Совершить именно здесь последний акт мести. Он признался этому обитателю Адских Краев – Карлу Вотскому, – что его боевые звери мертвы. Ну да, так оно и есть, но это не значит, что он не может сделать нового такого зверя. Собственно говоря, создание боевых и прочих зверей считалось у Вамфири искусством, и уж Шайтис, вне всяких сомнений, был великим мастером, а кроме того, все материалы имелись у него под рукой. Да, вот это будет боевой зверь!

Недавно, экспериментируя, Шайтис создал небольшое существо с такой примитивной хитростью и безудержной злобой, что сотворенное удивило даже его самого. Небольшой мозг трога, в который были введены кое-какие изменения, управлял этим созданием, в то время как главная его масса состояла не из человеческой плоти, а из плоти диких зверей. Ткани огромной летучей мыши и дикого волка были объединены протоплазмой, выращенной Шайтисом в своих чанах. Существо, однако, дважды убегало, что в конце концов заставило Шайтиса его прикончить.

Действительно, было бы неразумно оставлять его в живых.

Да, но это было еще до того, как он осознал, насколько Адскими являются эти Края. Теперь Шайтис почти не сомневался в том, что всеми своими неприятностями он обязан этому таинственному месту, когорте лежало за сияющей сферой; возможно, оттуда появился даже сам Обитатель.

Вот почему ему сейчас придется создать воина, превосходящего всех воинов! И, кто знает, может быть, это боевое существо станет последним существом такого рода? Ага, и когда они увидят, что именно он послал его им, их мудрецы дважды задумаются, перед тем как посылать сюда своих наемников.

Размышляя об этом, Шайтис бросил бездыханное тело Карла Вотского на огромную каменную скамью – свой рабочий стол – и отправился доставать остальные компоненты, необходимые для работы.

* * *

Работа заняла много времени: солнце взошло и село, занимался новый закат, когда Шайтис наконец завершил ее. Он с удовлетворением осмотрел ворочающееся и шипящее существо, занявшее всю длину огромного, как карьер, чана, и вновь поразился тому, как быстро формируется его смертоносное оружие. Затем он имплантировал в растущий, хотя и очень простенький, мозг набор команд, которые станут единственной целью жизни существа, и на время оставил его в покое. Вскоре, обретя сознание, существо обнаружит законсервированную пищу, сожрет ее и отыщет выход. Возможно, к этому времени выход окажется слишком узким для него, но Шайтис не сомневался в том, что создание сумеет расширить его.

Между тем он опробовал своего летающего скакуна. Зверь оказался удачным и прекрасно подходил для дальнего путешествия. Для начала, однако, Шайтис пожелал еще раз взглянуть в лицо этой изменнице из изменниц – в прекрасное лицо леди Карен. Он подлетел к ее замку и, не проявляя враждебных намерений, начал кружить вокруг него, посылая ментальный сигнал до тех пор, пока она не подошла к окну.

– Итак, Карен, – крикнул он, перекрывая шум ветра, – ты осталась последней. А может быть, первой? Но это неважно, все мы из-за тебя стали ничем.

– Шайтис, – ответила она, – из всех великих лжецов рода Вамфири ты – величайший. Ты лжешь даже самому себе! Ты обвиняешь меня в ваших бедах и можешь обвинить в них кого угодно, хотя на самом деле прекрасно знаешь, что к этому концу привел Вамфири именно ты. Да и в любом случае, какое тебе дело до них? Никакого! Тебе есть дело только до лорда Шайтиса.

– Ах, какое ты хладнокровное, жестокое существо, Карен, – он покачал головой и обругал ее.

– Вряд ли ты прав, – ответила она. – Неужели ты думаешь, что я не знала о твоих планах, которые касались меня? Другое дело, что ты недооценил меня, Шайтис. Ты недооценил меня, Обитателя и все на свете. Ты был так погружен в свои заговоры и так вожделел высшей власти, что возомнил себя непобедимым. Ну вот, теперь мы видим, как ты заблуждался.

Он подлетел поближе, и теперь стало видно его уже частично зажившее лицо. Она предупредила его:

– Поберегись, Шайтис! У меня есть боевой зверь. Мне нужна всего лишь секунда, чтобы поднять его в воздух. Он отлетел подальше.

– Ага, я видел его. И ты в самом деле считаешь это боевым зверем? Сомневаюсь, что оно справилось бы со мной, если бы я сейчас был здоров. Но настанет день, когда я буду здоров.

– Никак ты осмеливаешься угрожать мне? Бросив взгляд в ее сторону, он увидел, что рядом с ней появилось какое-то второе лицо.

– Ага, ты сумела даже сберечь для себя компаньона! – крикнул он. – Какой-нибудь телохранитель-любовник, который будет согревать тебя в вечном одиночестве? Но... Я не узнаю его. Скажи мне, кто это?

– Я могу высказаться сам, – ответил Гарри Киф. – Пришелец из Адских Краев, Шайтис. Отец того, кого вы называете Обитателем.

Шайтис ахнул и отпрянул еще дальше. Через некоторое время к нему все-таки вернулась смелость. Из того, что он знал о Обитателе и ему подобных, следовало, что если бы они очень хотели его убить, то он был бы уже мертв. Возможно, они удовлетворились тем, что было сделано.

Любопытство пересилило остальные чувства, и Шайтис вновь подлетел поближе.

– Скажи мне только одно, – выкрикнул он. – Зачем ты появился здесь? Чтобы уничтожить Вамфири? Гарри покачал головой.

– Просто так получилось, вот и все, – ив тот же момент он вспомнил о данном им обещании. – Может быть, ты хочешь спросить, кто послал меня?

Шайтис кивнул.

– Говори же!

– Его звали Белое, – сказал Гарри, – и он просил меня: “Скажи им, что тебя послал Белое”.

Имя это ничего не значило для Шайтиса, который никогда не любил изучать легенды и предания. Он нахмурился, пожал плечами, развернул своего зверя и направился на север. Ветер донес до них его последние слова:

– Прощайте!

Но они знали, что у него на уме другое...

* * *

Чингиз Хув в сопровождении двух сотрудников КГБ шагал к командному пункту системы безопасности. Было почти два часа ночи, и его дежурство должно было продлиться шесть часов. Утренние дежурства считаются самыми тяжелыми, но в подземном городе время суток не имело особого значения. За исключением того, что оно слишком быстро истекало. Для майора, для его командос, возможно, даже для всего Проекта.

Именно об этом размышлял майор, ступая по коридорам из обрезиненной стали в сопровождении своих охранников. Один из них был вооружен автоматом, а второй огнеметом. У самого майора был только служебный автоматический пистолет, однако он был снят с предохранителя и кобура оставалась расстегнутой.

«Восемь дней, – подумал майор. – Восемь дней настоящего ада!» Завтра по графику он был свободен и мог отдыхать, но послезавтра... В этот день он и его подразделение должны были отправиться в путь, проникнуть в Врата. Уже само по себе это – подготовительные операции, волнения по поводу того, что может ожидать их по ту сторону – было вполне достаточным поводом для беспокойства. Однако эти тридцать шесть часов, которые отделяли его от будущих опасностей, тоже еще предстояло прожить!

Внутри Печорского Комплекса клаустрофобия ощущалась постоянно. С тех пор как во время Инцидента образовались магмассовые уровни, они стали сами по себе пугающими, непонятными местами, и помимо того, всегда присутствовал страх перед тем, что из Врат опять вырвется какой-нибудь кошмар. Впрочем, холодящий страх перед магмассовыми уровнями стал уже привычным, а опасности, которые могли возникнуть в Вратах, стали предсказуемыми. Теперь, однако, появилось нечто совершенно неизвестное: кто-то или что-то разгуливало по Проекту, наносило удары, бесследно исчезало, оставаясь пока неопознанным и неуязвимым. Это было необходимо не просто остановить, но для начала хотя бы обнаружить. Дело в том, что с ночи тройного убийства... Да, дела пошли еще хуже.

Сейчас любой посторонний человек, проникший в Печорск впервые, посчитал бы, что весь Комплекс охвачен тотальным безумием. Главный вход круглосуточно охранялся дюжиной человек с самым разнообразным оружием. Никто не перемещался поодиночке – только парами, а то и тройками. Лица у всех были напряженными, осунувшимися, глаза ввалились, налились кровью, и их владельцы резко вздрагивали при малейшем постороннем звуке. А в Печорске поселился ужас, и было непонятно, как избавиться от него.

Все началось со смерти сотрудников КГБ Рублева и Роборова, а также психопеленгатора Лео Гренцеля. Бог знает, чем все это могло кончиться. Майор припомнил серию убийств, которые случились после первых трех.

Следующим был лаборант, оставшийся делать уборку. Когда вдруг неожиданно выключился свет, что-то проникло в лабораторию, раздробило его глотку в фарш и снесло всю поверхность лица до кости – похоже, одним-единственным чудовищным ударом. Выглядело это так, будто какой-то гигантский бульдог вцепился ему в лицо и хорошенько дернул. Агурский сообщил, что, по его мнению, это дело рук какого-то маньяка, вооруженного специально подобранным инструментом, возможно, портативной электрической пилой из мастерской.

Следующими стали двое солдат, которые возвращались с дежурства. Они уже покинули пещеру и проходили через уровни магмассы, где наткнулись на что-то такое, во что они сочли нужным начать стрелять. Выстрелы были услышаны, и вскоре обнаружили два трупа. У них были вырваны глотки, а тела были засунуты в одну из дыр в магмассе. Вскрытие показало, что под рваными ранами имеются переломы костей и что их позвоночники скручены.

Наконец, позавчера ночью пропал один из четверых оставшихся сотрудников майора, и его до сих пор не нашли. А всего три часа назад...

Вот это было хуже всего. Тело Клары Орловой, физика-теоретика, работавшей непосредственно в группе ученых Лучова, было найдено в одной из вентиляционных шахт свисающим вниз головой на силовом кабеле. У нее тоже было вырвано горло, и, как в большинстве остальных случаев, вокруг почти не было крови.

Майор едва успел прибыть на место происшествия, как его вызвали к телепату Павлу Савинкову. В его двери, сделанной из легких досок, покрытых тонким металлическим листом, виднелась дыра размером с кулак, а сама дверь едва болталась на петлях. Внутри лежал Савинков, весь переломанный, производящий впечатление небрежно брошенной огромной тряпичной куклы. Хруст его ломавшихся костей, должно быть, звучал, как серия выстрелов.

На этот раз, во всяком случае, было ясно, что убийца не только невероятно силен и жесток, но и предусмотрителен. Телефонный провод, идущий в комнату Савинкова, был перерезан в коридоре. Убийца не хотел рисковать, оставляя жертве хотя бы один шанс на получение помощи. Похоже, теория Василия Агурского подтверждалась: все эти убийства были делом рук страшно сильного и жестокого безумца или человекообразного существа.

К тому времени, однако, майору уже настала пора готовиться к дежурству. Он оставил Густава Литве разбираться с этими новыми случаями и пошел переодеться в одежду, более подходящую для продолжительного дежурства. Теперь это дежурство должно было начаться.

Приближаясь к командному пункту, майор и его люди услышали позади шаги и, обернувшись, увидели, что к ним бежит Густав Литве. Бледный, он держал в вытянутой руке какой-то листок бумаги, размахивая им.

– Товарищ майор, – задыхаясь, выговорил он, подбежав ближе. – Вот оно! Я нашел его приколотым к спинке стула Савинкова.

Листок оказался довольно измятым. Приложив листок к стене, майор разгладил его и увидел неровные строки, написанные карандашом. Там говорилось:

«Я проверил одного за другим всех людей, работающих здесь. Я бы сделал это раньше, но Андрей Роборов видел его собственными глазами, и то, что он видел, не было похоже на человека. Поэтому я решил, что это что-то из-за Врат, что-то, чего мы не заметили. А потом я подумал: почему же это со всеми нашими экстрасенсами мы не можем найти чужака? Может быть, он прикрывает свою психику? Может быть, он прячется за собственным экстрасенсорным экраном? Но если он способен это сделать, значит, я должен быть способен обнаружить такие экраны. Гренцель мог бы гордиться мной: я нашел его. Сам Гренцель, конечно, сделал бы это лучше меня – вот почему он и был убит. Теперь о том, как я это сделал: я обнаружил район, где не было вообще никаких телепатических показаний, где были поставлены мощные психологические помехи. Это был морг. Я на всякий случай проверил повторно, и выяснилось, что я ошибаюсь. Но потом я обнаружил то же самое явление в районе жилых помещений – в секторе, где живут ученые. Я уточнил показания. Это Агурский! Это он держит тела покойных в морге. Видимо, он находился там, когда я в первый раз совершал проверку. И он находился в своей комнате, когда несколько минут назад я ходил туда. Я вступил в контакт с его сознанием, и мне кажется, что он опознал меня! Но не сомневайтесь, Роборов видел именно его! Мой телефон не работает. По-моему, кто-то стоит у двери. Если я постараюсь...»

* * *

Записка на этом обрывалась. Майор вновь перечитал ее, и его расширившиеся глаза вчитывались в каждое слово. Наконец он полностью осознал значение написанного и почувствовал, как зашевелились волосы у него на затылке. Кровь, казалось, застыла в его жилах, однако он заставил себя прыгнуть к тяжелой металлической двери командного пункта и начать барабанить в нее с криком:

– Виктор, ради Бога, открой!

Дежурство нес сам Лучов. С красными от бессонницы глазами он подошел к двери, открыл ее и был отброшен в сторону ворвавшимся майором.

– Да какого черта?

– Прочитай! – бросил майор, подсовывая ему записку Савинкова. – Нечто вроде показаний мертвеца. Теперь факты начинают укладываться в схему, хотя и в чудовищную. Похоже, Савинков считал, что существует какая-то связь между Василием Агурским и этой штуковиной, которую он держал в контейнере. Я еще не до конца понимаю, что к чему, но клянусь, я скоро выясню и это. Теперь слушай, Виктор, садись на телефон. Никаких тревог объявлять не надо, потому что от этого он только насторожится, но мне необходимо, чтобы все отправились на поиски Агурского. Господи, ведь я же видел, что с ним творится что-то неладное уже несколько недель. С тех пор, как... с тех пор...

Лучов внимательно посмотрел на него и сказал:

– С тех пор, как с ним случился этот приступ ? Когда его нашли валяющимся на полу в помещении, где жило существо? Бедняга Василий, мне он всегда казался таким безвредным человечком.

– Так вот, теперь он отнюдь не безвредный, – бросил майор. – Мы должны немедленно отыскать его. Передай циркулярно: тот, кто первым заметит его, должен задержать всеми возможными средствами. А если не удастся задержать, то следует убить его, – он вытолкал своих людей из помещения, бросив через плечо:

– Поиск вести группами по три человека. Виктор, пусть никто не вздумает выслеживать его в одиночку!

* * *

Морг был расположен вдалеке от главного коридора периметра над магмассовыми уровнями. В свое время сюда были помещены жертвы Печорского Инцидента. Потом некоторое время здесь находился неотапливаемый склад, но теперь опять был оборудован морг. И Агурский был единственным, у кого имелся ключ от этого помещения. По пути туда майор и Литве отделились от двух других сотрудников КГБ. Литве прихватил один из висевших на стене ранцевых огнеметов, а майор забрал у проходившего мимо солдата короткоствольный автомат. Дойдя до лаборатории Агурского, они обнаружили, что помещение заперто, а над дверью горит огонек, показывающий, что внутри никого нет. То же самое случилось в жилой комнате Агурского, которую майор открыл своей отмычкой. Агурский мог находиться где угодно на территории Комплекса, но следовало в первую очередь заглянуть в морг. Все тела убитых находились там, сохраняясь на льду и дожидаясь вскрытия, которое должен был производить Агурский.

Известие об объявленной охоте на человека еще не разошлось по Комплексу, так что на магмассовых уровнях, как всегда, царила тишина. Майор и Литве взглянули на миг туда, вниз, где горели тусклые огоньки, едва освещавшие фантастически изъеденные каменные стены.

Дверь морга была заперта, но замок в ней стоял обычный, так что отмычка майора открыла ее. Они с размаху распахнули дверь и вошли в помещение, где Литве сразу протянул руку к выключателям. Свет не загорелся. Лампочки были вывернуты из патронов, свисавших с низкого потолка.

Из коридора пробивался слабый свет. Майор и Литве, стоя в дверном проеме, вначале переглянулись, а затем посмотрели на столы, выставленные вдоль стены, и на длинные прямоугольные ящики, стоявшие на столах. У задней стены морга равномерно попыхивал компрессор системы охлаждения. Кроме этого не было никаких звуков, не замечалось никакого движения. Все помещение представляло собой гигантский холодильник.

Литве взял наизготовку огнемет и зажег пламя запальника. Его голубой огонек слегка рассеял тьму.

– Майор, – нервно сказал Литве, – здесь негде прятаться. Надо идти.

Майор вздрогнул. Потом он кашлянул в ладонь свободной руки.

– Ладно, – сказал он, – но не будем спешить. – Он медленно повернулся на месте, приостановившись на мгновение, чтобы поглядеть на пар, исходивший из его рта. Потом он слегка расслабился. – Ладно, сейчас мы пойдем... – и вновь замер, внимательно вслушиваясь. И, через секунду:

– Ты что-нибудь слышал?

Литве, прислушавшись, покачал головой.

– Только компрессор.

Майор пошел по направлению к импровизированным гробам, которые выстроились вдоль стен.

– Раз уж мы сюда зашли, – сказал он, – так будет неплохо выяснить, чем тут с ними занимался Агурский. Ты его знаешь похуже, чем я. – Он вновь вздрогнул, но отнюдь не от холода.

– Занятное у него было отношение к покойникам. В сопровождении Литве он подошел к первому ящику и заглянул в него. Там лежало белое, как свеча, обнаженное тело Клары Орловой. Страшная рана поперек горла, которая проходила от уха до уха, напоминала черный бархатный воротник. На молодой женщине это могло бы выглядеть даже эротично, если не знать, что на самом деле это смертельная рана.

Мужчины подошли к следующему ящику. На них глядело искаженное лицо молодого солдата, зашедшегося в молчаливом вопле. “О Господи! – подумал майор. – Неужели никто не догадался закрыть ему глаза!?” Следующий ящик был пустым, и пока майор продвигался дальше, Литве быстро пересек помещение, направившись к какому-то ящику, стоявшему на отдельном столе. Сверху на ящик была наброшена крышка, которую он приподнял. Майор, продолжая продвигаться вперед, обнаружил, что в следующем ящике лежит второй солдат. Лицо его было изуродовано до неузнаваемости, превращено в красный фарш. Осталось еще два ящика. Майор двинулся вперед и...

В стороне от него раздался испуганный вздох Литве.

– Эрик! – тихо воскликнул он.

– Что? – майор бросился к нему.

Литве стоял, застыв от ужаса, однако он не ошибся – в ящике лежал исчезнувший агент КГБ Эрик Болдырев. Он был обнажен и, несомненно, мертв. Ребра в области сердца были вдавлены внутрь так, будто он попал в яму-ловушку для крупного зверя. Майор ухватил Литве за плечо, скорее, чтобы удержаться на месте, чем по какой-то другой причине. Он начал дышать очень часто, выпуская изо рта клубы пара. Наконец он сумел пробормотать:

– Это последнее из необходимых нам доказательств. Савинков был прав – нам нужно искать Агурского!

И тогда где-то в комнате кто-то или что-то издало:

"Ах-х-х-х!”.

– О Господи! – воскликнул Литве, вставая в боевую стойку и озираясь по сторонам. Майор тоже озирался, пытаясь проникнуть взглядом в потемки. Там оставалось два гроба, содержимое которых еще не было проверено. Однако пока мужчины, прижавшись друг к Другу, озирались, там началось какое-то шевеление. Вначале из первого, а потом и из второго гроба поднялись клубы пара. Андрей Роборов и Николай Рублев уселись в своих ящиках и уставились на них.

Их страшные раны, различимые даже при этом жалком освещении, говорили о том, что этого попросту не может быть. Оказалось – вполне возможно. У Рублева отсутствовала почти вся левая половина лица, так что левый глаз торчал у него прямо в глазнице черепа. Из обезображенного черепа Роборова капали гной и мозговая жидкость, которые застывали на его бледных щеках, как воск. Они сидели в своих гробах, таращились, а потом улыбнулись – их верхние клыки кривыми кинжалами легли на нижние губы!

Язык майора прилип к гортани. Глаза этих покойников были цвета горящей серы вперемешку с кровью, и они продолжали улыбаться.

– Жги их! – наконец сумел выдавить из себя майор. – Быстро сжигай их!

– Да? – раздался знакомый насмешливый голос от двери. – Тогда вам остается надеяться, что этот огнемет не из тех, что я уже успел опорожнит”!

Оглянувшись, они увидели, как Василий Агурский отступает в коридор и захлопывает дверь. В замке щелкнул ключ.

– Агурский, подожди! – закричал ему вслед майор.

– О нет, майор, – послышался насмешливый ответ Агурского. – Вы меня вычислили, так что я больше не могу ждать.

За это время Роборов и Рублев успели вылезти из своих гробов. Майор, заметив это, метнулся к двери. Пораженный тем, что ноги еще повинуются ему, он понадеялся, что с руками дело обстоит не хуже. Уже на ходу он вынул из кармана связку ключей, пытаясь наощупь найти нужные. Эти двое мертвецов – впервые майор подумал о них, как о вампирах – наступали на Литве, протягивая к нему руки. Майор прокричал сдавленно:

– Чего ты ждешь, идиот? Жги их! Жги эту мерзость!

Литве вышел из транса, поднял ствол оружия и нажал на спусковой крючок. Ничего! Огнемет зашипел – и это было все. Мерцал лишь запальный огонек.

– О Господи! – прокричал Литве. Он, спотыкаясь, начал пятиться от Роборова, который пытался схватить его.

Майор перепробовал уже половину ключей. В полутьме он никак не мог отыскать нужный. Сорвав те, которые уже испробовал, с кольца, он бросил их на пол. К нему прижался Литве, простонав:

– Открой дверь! Бога ради, открой эту дверь! – майор оттолкнул его, бросив ему оставшиеся ключи.

– Теперь ты открывай! – крикнул он.

Его короткоствольный автомат повернулся в сторону вампиров, которые медленно, чуть ли не жеманно продолжали продвигаться вперед из мрака морга. Роборов со зловещей улыбкой произнес:

– Ну и дела, товарищ майор! Мне кажется, я впервые вижу, что вы действительно вляпались! Никак, вас что-то расстроило?

– Назад, – резко приказал майор.

– Назад? – Рублев, казалось, передразнивал его. – Может быть, мы вас чем-то обидели, майор? Тогда дело плохо, очень плохо... – они находились уже почти на расстоянии вытянутой руки, а Литве все возился и чертыхался, пытаясь подобрать нужный ключ. Майор выстрелил, и в замкнутом пространстве звук очереди казался оглушительным. Он нажимал на спусковой крючок автомата до тех пор, пока запах сгоревшего пороха не стал жечь его глаза и драть горло. Тогда он отпустил его и через рассеивающийся дым увидел, что свинцовая струя отбросила эту парочку на середину помещения. Они лежали, стонали, но пока он, не веря своим глазам, разглядывал их, они уже начали пробовать подниматься.

Литве издал какой-то рыдающий стон, и ключ щелкнул в замке. Мгновенно распахнув дверь, он вылетел наружу. Майор последовал за ним. По пути он приостановился, чтобы подхватить брошенное Литве оружие. Литве запер дверь, и оба мужчины привалились к ней. Майор, проверив огнемет, выругался.

– Ты уже по весу мог бы понять, что он заряжен, – сказал он. – А это что? – он указал дрожащим пальцем на регулятор смесителя. – Смотри! У тебя там подается почти сплошной воздух без горючего. Дурак!

Он перевел регулятор смесителя, прицелился вдоль коридора и нажал на спуск. Из ствола с ревом вылетел язык пламени – белый посередине и с неровными голубыми языками по краям. Отпустив спуск, он сказал:

– А теперь открывай дверь.

Литве отпер дверь, толчком ноги распахнул ее и отступил назад. Роборов и Рублев уже были на ногах и продвигались вперед. Позади них из своих ящиков начали выбираться молодые солдаты. Майор не стал ждать дальнейшего развития событий. Он превратил всех четверых в вопящие трещащие факелы и жег их до тех пор, пока они не рухнули, не расползлись в пузырящиеся, волнующиеся, вонючие лужи распавшейся плоти. Затем, когда Литве вновь запер дверь, он отвернулся от нее и постарался взять себя в руки, изо всех сил сдерживая тошноту.

– Гренцеля там не было, – заметил Литве. Это почти вернуло майора в норму.

– Совершенно верно, – он икнул, прикрыв рот ладонью. – И это значит, что они разгуливают вдвоем!

– И куда теперь? – Литве тоже взял себя в руки. Теперь, когда с непосредственной угрозой было покончено, мозг майора, поостыв, начал работать с обычной эффективностью. Может быть, даже с излишней эффективностью. Он схватил Литве за плечи, затем отпустил его и бегом бросился за угол коридора.

– Куда теперь? – крикнул он через плечо. – А куда бы ты направился на месте Агурского или Гренцеля? Что бы ты стал делать?

– А что? – выкрикнул на бегу Литве.

– Мы знаем, кто они такие, – кричал майор. – Он знает, что при первой же возможности мы сожжем его, Он не может оставить нас в живых. Есть единственное место, куда он может направиться!

– Конечно. На командный пункт системы без опасности !