Текст книги "Хэн Соло и потерянное наследство (Звездные войны)"

Автор книги: Брайан Дэйли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Хэн кивнул. Сунул бластер в кобуру и покрепче обнял Хасти. Девица злобно заверещала, но он не стал слушать. Второй рукой он вцепился в Бадуре. И подумал, что полезно иметь при себе друга, говорящего на языке, который, кроме тебя, практически никто не понимает.

Их машина подпрыгнула. Чубакка врубил мотор на полную мощность и все-таки вспомнил о маневровых двигателях (или как они там называются у машин; Хэн понятия не имел... ну, в общем, такое приспособление, помогающее преодолевать небольшие препятствия).

Конечно, автоматическая грузовая платформа была все-таки крупным препятствием, но все получилось. Изрыгая клубы маслянистого черного дыма, алый монстр взмыл над дорогой. Над грузовозом. Чубакка доблестно сражался со штурвалом и победил его. А то, что перед грузовиком оказалось немного свободного пространства, Хэн списал на удачу. При приземлении накрылись рессоры и мотор. Рассыпалось крошевом ветровое стекло.

Кашляя и чихая, Хэн выудил Хасти и Бадуре из обломков. Черная машина была уже далеко, еще мгновение, и она затерялась в общем потоке. Чубакка сидел на обочине, обхватив лапами голову, и нудно скулил, печально взирая на когда-то роскошное средство передвижения.

Хасти вытерла слезы, прочистила горло и поинтересовалась:

– Эй, вы, два проходимца, кто вам сказал, что вас можно пускать за руль?

Потом она соизволила обратить внимание на горюющего Чубакку.

– Что это с ним?

Вытряхивая из волос стружку, Хэн тоже повернулся к громко страдающему приятелю.

– "Плач по залогу". Премьера. Акт первый, – пояснил он, на всякий случай отходя в сторону.

На дороге уже начал образовываться затор из флаеров, прыгунов и полицейских авиеток. Интересно, подумал Хэн, на глаз прикидывая повреждения, сколько местные власти будут ломать головы, составляя из кусочков картину происшествия?

5

– А теперь, – приказал Хэн, запуская пальцы в рыжую густую шерсть на загривке вуки, – сиди спокойно.

Чубакка, занявший кресло в центральном (и единственном) салоне "Тысячелетнего сокола", перестал извиваться и корчиться и только негромко скулил. Объяснять смысл действий было не нужно, обычно вуки любил, когда ему чешут загривок, и сам напрашивался, но сейчас шея слишком болела.

–Не напрягайся, пожалуйста, – Хэн пропустил руку под подбородком Чубакки. Со стороны казалось, будто он собирается придушить гиганта. – Сколько раз повторять? Прекрати ныть.

Хэн глубоко вздохнул и без предупреждения изо всех сил дернул голову Чуи. Раздался оглушительный хруст и треск. Чуи взвизгнул и затих. Еще некоторое время Хэн массировал ему шею, стараясь не сломать пальцы о бугры мышц под рыжей шерстью. Процедура закончилась длительным почесыванием за ухом.

Вуки благодарно заурчал, повертел головой и, не слушая призывов посидеть пять минут спокойно, потопал готовить корабль ко взлету.

– Если ты закончил обход больных, доктор, – заметила Хасти, устроившаяся на кушетке, – то самое время кое-что прояснить.

Хэн привалился к пульту, разминая затекшие пальцы.

–Лады, – согласился он. – Вываливай все на стол, мы увидим, что нагребли.

Бадуре уже полностью оправился от шока и тоже сидел на кушетке – рядом с Хасти. То есть, как раз под перекрестным огнем двух враждующих сторон. Хэн не помнил за ним наклонностей миротворца, но именно Бадуре решил погасить конфликт:

– Я встретил Хасти и ее сестру Ланни в шахтерском лагере на Деллалте. Это в гегемонии Тион, если тебе неизвестно. Я работал там по контракту.

Хэн ухитрился изобразить сразу две эмоции: он кивнул, подтверждая, что ему известно, где находится Деллалт, и задрал бровь в немом удивлении. Игнорируя его мимические упражнения, Солдат продолжал:

– У них дела шли – хуже некуда. Ты знаешь, что представляют собой лагеря, а этот был из самых худших. Ну, в общем, мы втроем приглядывали друг за другом...

Храбрится Солдат, думал тем временем Хэн. Оказывается, дела у Александра Бадуре были еще в большем упадке, чем можно было предположить.

– У Ланни были права и документы от летной гильдии, так что ей почти все время приходилось мотаться на стратосферных "прыгунах". Не знаю уж, где она раздобыла корабельный журнал; знаешь, древний, еще на дискете. Такого уже несколько столетий никто не использует. Конечно, прочитать она ничего не смогла, зато выяснила, что одна группа букв повторяется там постоянно. Всего два слова. Но они известны каждому – "Королева Ранруна".

– А как журнал попал на Деллалт?

– Там находится сокровищница, – сказал Бадуре и после некоторого колебания поведал историю. Рассказ получился длинный, пришлось сгонять на камбуз, от подобных историй у Хэна всегда разыгрывался аппетит. Уминая закуску, кореллианин выслушал легенды о том, как Ксим Деспот разрушал целые планеты, порабощал народы и творил прочие безобразия в космическом масштабе. В частности, этот самый Ксим Деспот приказал построить изумительного размера сокровищницу и сложить туда богатства. Вышла загвоздка, сокровища так и не прибыли, и обширные хранилища – все, что осталось от империи Ксима, – стали просто одной из незначительных достопримечательностей в большой, деловитой Галактике.

– Хочешь сказать, что "Королева Ранруна" застряла на Деллалте?

Бадуре качнул головой.

– Нет, на Деллалт она не прилетала. Прилетел кто-то с дискетой, на которой записан ее корабельный журнал.

– Дискета лежит в шкатулке, – сказала вдруг Хасти. – А шкатулка – на складе компании, которая ведет раскопки. Сестра боялась, что дискету у нее отберут, руководство вечно устраивало непредвиденные инспекции, бараки постоянно обыскивали, повсюду натыканы сенсоры. Поэтому Ланни положила дискету на депозит.

– А как она ее раздобыла? И где твоя сестра сейчас?

Ответа он не дождался. И так все было ясно – написано у обоих на лицах. Хэн не удивился: странно было бы, если бы девчонка осталась жива. Он не стал настаивать.

– Итак, нужно лететь на Деллалт, пока агент конторы по найму не придет за машиной, – заключил он.

Бадуре хлопнул ладонью по объемистому животу и возвестил:

– Нужно подождать еще одного члена команды. Он уже в пути. Я предупредил, его направят прямо сюда.

– Кого? Зачем он нам нужен? Если не считать того, что Хэн вообще неохотно пускал посторонних на борт корабля, делать это во время охоты за сокровищами было втройне глупо.

– Его зовут Скинкс, он известный эксперт по дореспубликанским временам. И он читает на древних языках; он уже опознал несколько символов, которые Ланни скопировала с журнала. Хватит с тебя?

Приемлемо. Кому-то и правда придется расшифровать записи, чтобы выяснить, что же произошло на "Королеве". Хэн снял куртку, выпутался из ремня с кобурой.

– Следующий вопрос, – сказал он. – Кто играет на той стороне?

Хасти с Бадуре переглянулись.

– Руководство раскопок. Ты же знаешь, как обычно получается в Тионе. Кто-то сунул кому-то из министерства на лапу и получил разрешение. Компания расчищает участок земли, хватает все, до чего дотянется, и делает ноги раньше, чем прибудут инспектора, деньгами их обычно снабжает какой-нибудь криминальный босс. Компанией управляют близнецы. Женщину зовут Й'уоч, ее брата – Р'алл. У них есть партнер, вышибала, телохранитель, Эгом Фасс. Он – гуманоид, гоук, довольно крупный, выше даже, чем Чуи. Эта троица играет по-крупному, Хэн, и поверь мне, мой мальчик, правила они знают назубок.

Кореллианин переставил кобуру на поясной ремень, застегнул пряжку. Перезарядил бластер.

– Я уже понял. И ты хочешь, чтобы мы отвезли вас на Деллалт и вернули обратно?

Бадуре не успел ответить: из интеркома раздалось утробное рычание. Вуки проинформировал, что кто-то просит разрешения подняться на борт.

– Это Скинкс, – вставил Бадуре.

Хэн набрал на панели код.

– Если ты доставишь нас к сокровищнице на Деллалте и обратно, – говорил Солдат, глядя, как на пульте меняется рисунок огоньков, – я заплачу тебе дважды от твоей обычной начальной цены. Но если ты с вуком играешь по полной колоде, то можешь рассчитывать на долю в добыче – одну на двоих.

– Это уж слишком! – крикнула Хасти, заглушив фразу Хэна "на каждого".

Некоторое время они злобно ели друг друга глазами.

– Джабба душит, конфетка? – спросил Хэн. – А как ты туда собиралась попасть? Будешь хлопать руками, как крыльями?

По коридору в сторону внешнего люка протопал Чубакка.

– Ты со своим клубком шерсти за один прыжок хочешь полную долю? возмутилась Хасти.

Драки было не избежать, но Бадуре вдруг хлопнул в ладоши:

– Тихо!!!

Оба спорщика одновременно заткнулись.

– Так-то лучше, детишки. Мы здесь говорим о большой куче денег, на всех хватит. Окончательное решение такое: я получаю полную долю, потому что я вывез Хасти с Деллалта живой, а Ланни пересказала нам все, что знала. Хасти получит свою долю и долю сестры. Ты, Скинкс и вук – по половинной доле на каждого. Если в дальнейшем что-нибудь произойдет, тогда и пересчитаем. Все согласны?

Хэн молча разглядывал Бадуре и его рыжеволосую подругу.

– О какой сумме мы говорим? – наконец, спросил он.

Солдат наклонил голову:

– Почему бы не сказать ему?

Вернулся Чубакка с еще одним пассажиром, и на время Хэн забыл и о сумме, и о подробностях авантюры. Он пялился на вновь прибывшего, а в голове у него вертелась одна-единственная мысль: с чего я решил, что он должен быть человеком?

Скинкс, как выяснилось, был руурианином, и даже не очень крупным, метр с лишним в длину. Перемещался он на восьми парах коротеньких отростков (Хэн решил считать их ножками – для простоты), расположенных с обоих концов его упитанного, покрытого пухом тела. И тело, и пух были красивого золотисто-коричневого цвета с красными и бурыми полосками. С той стороны, где предполагалось быть голове, помещались большие фасеточные глаза, ярко-красные и очень умные. За собой Скинкс тащил механическую тележку с багажом.

Руурианин остановился посреди салона и изящно приподнялся на "нижних" ногах. Верхним комплектом он приветливо помахал всем присутствующим.

– Ах, Бадуре! – голосок у него был высокий и быстрый. – И прекрасная Хасти! Как поживаете, барышня? С этим милым вуки я уже познакомился. Стало быть, вы будете наш капитан?

– Будете? – фыркнул Хэн. – Я и есть капитан. Хэн Соло.

– Очень приятно. Я – Скинкс с Руурии, поддепартамент человеческой истории, младшее дореспубликанское подразделение, чье кресло я в настоящее время занимаю.

– И что ты с ним делаешь? – полюбопытствовал Хэн.

– Простите? – руурианин изящно изогнулся.

Но Соло уже вдоволь насладился необычной анатомией нового пассажира и вернулся к-вопросам более насущным. Точнее, к одному-единственному вопросу.

– Так сколько там денег?

Скинкс принял позу глубочайшей задумчивости.

– О "Королеве Ранруна" ходит столько противоречивых слухов, – с места начал он лекторским тоном, – что правильнее всего сказать так: корабль Ксима Деспота был самым большим из всех, когда-либо строившихся в те дни. Так что можете сами выдвинуть предположение, капитан, ваша догадка окажется ничуть не хуже моей.

Хэн принялся усиленно думать обо всех приятных местах, где он еще не бывал, о казино и о женщинах, которым пока еще не посчастливилось с ним познакомиться. Пока еще. Чубакка фыркнул и вернулся в рубку.

– Считай нас в деле, – объявил кореллианин, – Багаж оставь здесь, Скинкс. Бадуре, Хасти, располагайтесь как дома.

Расположившись как дома, и Хасти, и Скинкс захотели полюбоваться взлетом из рубки. Оставшись с Хэном наедине, Бадуре заговорил потише. А перед этим оглянулся, чтобы удостовериться, что их не подслушивают.

– Ловкач, мальчик мой, я не хотел, чтобы слышали остальные. Ты знаешь мою привычку: я слушаю там, слушаю здесь, я держу ухо востро. Так вот, я слушал и услышал о твоих безумных проделках. Кто-то ищет тебя. Кто-то вовсю сорит деньгами, но имен никто не называет. Есть идеи, кто это мог бы быть?

Хэн попробовал перебрать в памяти все рейсы, все сделки, все фрахты и все обманы и запутался. Он наигранно безмятежно пожал плечами.

– Откуда мне знать?

Хотя выражение на его лице изменилось, и не спускавший с него глаз Бадуре вдруг подумал, что его молодой друг отлично знает, кто это может быть, несмотря на заверения в обратном.

* * *

Хэн стоял в центре салона и прислушивался. Большинство приборов и дублирующий пульт были выключены. Кореллианин ощущал даже далекую вибрацию двигателей "Тысячелетнего сокола". А еще он слышал негромкий звук за спиной.

Он развернулся, присел, стреляя с бедра. Маленький шарик, порхавший в воздухе, ответил, луч прошел выше. Шарик без движения завис над полом, ожидая команды.

Хэн посмотрел туда, где сидел Боллукс; грудная заслонка дроида была открыта. Шариком управлял Синий Макс.

– Я же сказал, мне нужна тренировка покруче...

– Это и была крутая тренировка, капитан, – откликнулся Макс. – Ничем не могу помочь, вы офигительно быстро двигаетесь. Могу свести время ответного выстрела до нуля, если хотите.

Хэн вздохнул.

– Не хочу. И следи за вокодером, Син-Макс. Если я так разговариваю, это вовсе не значит, что ты тоже можешь.

Он вогнал в пистолет боевую обойму. Бадуре полулежал в одном из компенсационных кресел.

– Ты весь рейс тренируешься. И каждый раз попадаешь в мишень. Кого ты опасаешься?

Хэн хотел было пожать плечами, но передумал:

– Ты слышал о парне по имени Галландро?

Бадуре приподнял в удивлении обе мохнатые брови.

– Сам Галландро? На мелочь ты не растрачиваешься, верно, Ловкач? Значит, Галландро.

Хэн огляделся. Хасти по собственному почину и настойчивым просьбам Бадуре удалилась в каюту Соло – по каким-то своим таинственным и непонятным причинам. Чубакка держал вахту, зато здесь был Скинкс. Хэн решил, что с него не убудет, если руурианин услышит.

– Не так давно я здорово разозлил Галландро, я даже не знал, кто он такой. Вообще-то он вынудил меня, он играл в какую-то свою игру, и играл по-крупному. Потом он решил свести со мной счеты.

Хэн машинально вытер взмокший при воспоминании лоб.

– Как стрелок я ему и в подметки не гожусь. Пришлось заморочить ему голову и свалить оттуда. Похоже, я выставил его дураком, но мне даже в голову не приходило, что именно он стоит за всей чехардой.

– Галландро? Ловкач, ты говоришь о парне, который собственноручно взял на абордаж "Посланника Куамара" и перестрелял всех в пиратском гнезде на Гиедоне V. И он вышел один против семейства Малормов и получил награду за всех пятерых. А когда он летал с "Демонами Марко" на истребителе, ни один другой пилот не мог побить его счет. Кроме того, он – единственный, кто заставил гильдию наемных убийц не выполнить взятый контракт, он лично перестрелял половину их Элитного круга...

– Я знаю, знаю, – устало откликнулся Хэн и сел в кресло. – Теперь я все знаю. Если бы знал тогда, то между нами было бы парсеков так сто. По меньшей мере.

Судя по выражению лица, Бадуре явно хотелось погладить его по головке.

– Хэн, мальчик мой, – медленно сказал он, как будто бы говорил с недоразвитым ребенком. – Никогда не надо злить таких людей, как Галландро. А потом еще и скрываться, делая из них дураков. Такие, как он, вывернутся наизнанку, чтобы сохранить репутацию. Ты знаешь это не хуже меня. Они не держат ударов. Он будет преследовать тебя до тех пор, пока не поквитается.

Хэн вздохнул.

– Галактика большая, Галландро не станет тратить жизнь на поиски, – про себя он подумал, что хотел бы верить собственным словам, да что-то не получается.

Краем уха он уловил тихий звук за спиной, нырнул с кресла на пол, в полете выхватывая пистолет и стреляя навскидку. Луч ударил в самый центр шарика.

– Неплохо, Макс, – прокомментировал Хэн, поднимаясь и потирая ушибленный локоть.

– Вы меня потрясли, капитан, – признался Скинкс, выглядывая из-за спинки кресла. – Вы прекрасный стрелок.

– И со многими ты знаком? – спросил Хэн. – Скажи лучше, зачем ты отправился в этот рейс? Мы могли привезти дискету тебе, вот и все.

Маленький руурианин, казалось, смутился.

– Э-э, видите ли, вероятно, вам известен жизненный цикл моей расы...

– Ты первый руурианин, которого я видел, – честно сказал ему Хэн. Скинкс, в Галактике столько разных жизненных форм, что устанешь считать. Перечислить только разумные – работенка на всю оставшуюся жизнь.

– Конечно, – Скинкс покивал. – Объясняю: мы, рууриане, вылупляемся из яйца и проходим три различные формы существования. Сначала идет личинка, ее вы видите перед собой. Затем куколка, и, наконец, в финальной фазе мы становимся так называемыми крылатиками, которые обеспечивают выживание нашей расы. Куколки, как правило, беспомощны, вы же понимаете, а крылатиков, гм, так сказать, в основном интересует полет, спаривание и отложение яиц.

– Увижу хоть одно яйцо или кокон на корабле... – грозно начал Хэн.

– Он обещал, – перебил его Бадуре. – Теперь доволен?

Скинкс терпеливо подождал конца перебранки.

– Так что работа по защите куколок и опеке простодушных крылатиков ложится на нас, руурианцев, находящихся на стадии личинок. Мы очень-очень заняты, начиная с рождения.

– Так что же заставило такую хорошую личинку забираться на корабль в поисках утерянного сокровища? – спросил Хэн.

– Я изучал историю ваших рас, – кстати, вам известно, что только вы, люди, живете на многих планетах Галактики? – и со временем меня заинтересовала концепция приключения, – стыдливо признался Скинкс, как будто исповедовался в тайном извращении. – Из всех рас, которые ставят свое благосостояние на кон, не будучи уверенными в результате, статистически эта черта более всего проявлена в людях, одной из самых удачных жизненных форм.

Посмотрев на лица слушателей, руурианин заговорил медленнее, тщательно подыскивая слова:

– Рассказы, легенды, песни, голографические фильмы – доказательства повсюду. Так что прежде, чем я окуклюсь, чтобы глубоко уснуть и проснуться существом, которое перестанет быть Скинксом, я захотел отбросить ненадолго здравый смысл и отправиться в путешествие в человеческом стиле.

Судя по голосу, Скинкс был в восторге.

– Сыграй ему мелодию, которую ты играл мне, – попросил Бадуре после долгого молчания.

Руурианин охотно достал из свертка – материал напоминал Хэну лист дерева, но у него никак не доходили руки пощупать, – явно музыкальный инструмент. Вообще все свои личные вещи Скинкс хранил в таких сверточках, развешанных на специальном приспособлении, похожем на небольшое деревце.

Хэн слышал достаточно нечеловеческой музыки на своем веку, чтобы с радостью слушать еще один вариант. Конечно, он, может быть, пропускал достойное исполнение, но могло быть и так, что его ожидали звуки, больше напоминающие скрежет машины с испорченным двигателем. Хэн поспешно сменил тему разговора.

– Ты не покажешь, что у тебя в других ящиках? – Хэн огляделся. – Где Хасти? Ей неинтересно?

– Мы скоро шлепнемся на планету, – сказал Бадуре. – Она готовится. Скинкс, покажи мальчику остальное, он у нас любознательный.

Скинкс слез со своего насеста, встряхнул оранжевой пушистой шубкой и изящно заскользил к груде ящиков. Надеясь, что в "остальное" не входят всякие малоаппетитные объекты, которые обычно встречаются в музеях, Хэн поплелся за ним. Следуя указаниям Скинкса, он открыл первый контейнер и негромко присвистнул от изумления.

– Бадуре, – позвал он в конце концов, – помоги мне вытащить эту штуку, а?

Вдвоем они едва справились.

Хэн присел возле игрового столика, на который они водрузили увесистый экспонат, и стал смотреть на него.

Это была голова автомата. Точнее, верхняя турель древнего-древнего робота. Оптические линзы потемнели от времени. Броня у него была как у дредноута, толстая, тяжелая. Конструкцию Хэн опознать не сумел, но на броне еще можно было различить техническую гравировку и пометки.

– Боевой робот, – объяснил Скинкс. – Ксим Деспот держал целую бригаду таких дроидов в качестве абсолютно преданной гвардии. По тем временам они были самыми грозными человекообразными боевыми машинами в Галактике. Останки того, что вы видите, были найдены в руинах орбитальной крепости Ксима – возможно, единственной, которая не была уничтожена в Третьей битве при Вонторе, когда Ксим был окончательно повержен. Остальные обломки находятся в других ящиках. Считается, что на борту "Королевы Ранруна" таких роботов было не меньше тысячи, они охраняли сокровища, когда корабль исчез.

Хэн открыл еще один ящик. В нем лежала гигантская грудная пластина; судя по размерам, без помощи Чубакки кореллианину в жизни ее не приподнять. В центре пластины красовалась эмблема Ксима, мертвая голова, из пустых глазниц которой били солнечные лучи. Вошел Боллукс, приоткрыл створку у себя на груди, чтобы Синий Макс смог увидеть, что делается вокруг.

– Капитан, первый помощник Чубакка говорит, что мы вскоре вернемся в обычное пространство, – возвестил дроид. Затем его красные фоторецепторы узрели находку и (Хэн мог поклясться) разгорелись, как два уголька. Даже говорить Боллукс стал чуть взволнованнее, чем обычно. – Сэр, что это такое?

Макс тоже захотел взглянуть повнимательнее.

– Какая старинная вещь, – изумился дроид. – Что это за машина, сэр?

– Боевой дроид, – сказал ему Хэн, инспектируя другие ящики. – Возможно, твой пра-прадедушка.

Он стоял спиной и не видел, как металлические пальцы дроида украдкой погладили массивную голову старого робота.

– Противоударная установка, – бормотал Хэн. – Усиленная броня. Посмотри, какая толстая! Энергетической установки хватит на целый машинный парк. Х-мм... встроенное оружие, химическое и энергетическое. Что я пропустил?

Он закончил обшаривать ящики и посмотрел на Боллукса.

– Этих ребят невозможно было остановить. Даже если у меня будет бластер в руках, я не хотел бы ввязываться в драку с ними. Даже с одним-единственным. Он поставил крышку обратно. – Что ж, парни, найдите себе места и устраивайтесь поудобнее. Как только я доберусь до кокпита, мы выскочим из гиперпространства. Где Хасти? Если кто-то будет болтаться...

Он с трудом поймал отвалившуюся челюсть. Хасти – это должна быть она, больше просто было некому – стремительно вошла в салон. Но фабрично-шахтерская девчонка куда-то исчезла. Рыжие волосы спадали мягкими пушистыми волнами. Платье из красно-черной переливающейся ткани крепилось дорогими пряжками. Поверх всего был накинут добротный плащ. Добавить сюда явный макияж, хотя Хэн не мог точно сказать, что чем накрашено. Хасти выглядела старше, более броско и более уравновешено.

– Девочка, – выдохнул кое-как Бадуре, – на мгновение я решил, что передо мной призрак. Ты – просто копия Ланни.

Час назад я сказал, что девчонка не сможет закрутить роман даже с тюремным контингентом, вспомнил Хэн. Кто меня тянул за язык?..

Вслух он спросил;

– Зачем маскарад?

Пока Хэн издалека разглядывал Хасти (близко он подходить боялся, опасаясь головокружения), Бадуре стал объяснять:

– Когда Ланни положила дискету на хранение, она была одета в такой же костюм, – он указал на Хасти, – чтобы никто не догадался, что она работает на шахте. Перед смертью она успела передать нам пароль и код в хранилище. Хасти должна быть похожа на бедняжку Ланни, в том случае, если кто-нибудь в хранилище помнит ее сестру.

Хасти махнула в сторону капитанской каюты.

– Миленькая у тебя там помойка, – ядовито улыбнулась она. – Такое впечатление, что ты там праздновал шесть дней подряд.

Вообще-то больше. Последняя попойка продолжалась дней десять. По крайней мере, первые десять дней он помнил.

Если она думала, что ему нечего возразить, то ошибалась. К сожалению, ответ заглушил разгневанный вопль из кокпита. Вопль сопровождался бешеным лаем и дикими стенаниями. Пассажиры замерли на местах. Хэн был осчастливлен. Еще никому не удавалось без последствий пережить извещение от первого помощника и второго пилота о том, что они вот-вот выйдут в нормальное пространство. Чуи настаивал, чтобы капитан присутствовал в рубке при этом событии.

– Мне интересно, – сказал Скинкс, – но не прошу ли я слишком многого, желая увидеть процесс с непосредственного, так сказать, места?

– Нормально, – откликнулся Хэн рассеянно; его все еще занимал вид Хасти. Ну а ты? Хочешь глянуть?

Хасти надула губки. Ситх с тобой, решил Хэн. Скинкс восторженно отправился в рубку, размышляя, что, насколько он может заключить, вариации ухаживания и прихорашивания у людей бесчисленны и недоступны для понимания среднего ученого. Бадуре пошел следом. Хэн все еще решал: надо ли предложить даме руку или пусть себе топает самостоятельно.

В салоне остался всеми забытый Боллукс. Он сидел, разглядывая голову боевого робота, покоящуюся в его холодных ладонях.

6

В лучшие свои дни Деллалт был не последней планетой в стратегически важном кластере. Но все это было во времена дореспубликанского периода, теперь известного как Экспансионный. Время шло, менялись торговые маршруты, увеличивались размеры и возможности космических кораблей, становилась жестче конкуренция, деньги, люди и власть стекались к центру Республики – а процветающая планета Деллалт превратилась в забытый всеми мирок, практически не посещаемый шарик, что крутится вокруг третьестепенной звезды.

Поверхность Деллалта – водяная гладь, океан с тремя континентами и россыпью островов, изрытых реками и залитых озерами. Сокровищница Ксима Деспота построена на южной оконечности одного из них, длинной загогулиной пересекающего экватор. Там же расположено и единственное крупное поселение крупное по масштабам давно опустевшей планеты. Город возвели еще при Ксиме.

Укрепления на древних террасах, не дающих осыпаться пологим горам, оборонительные башни и равелины, охватывающие город кольцом, некогда белые, сейчас лишь руины, где иногда можно выкопать насквозь проржавевшие детали необычных машин, куски пластика и черепки. Пилоны монорельса и высокие здания затянуло густой сетью лиан. Среди зарослей и развалин попадаются и недавние постройки, неаккуратные, плохо спланированные, наспех сколоченные из подручных материалов. Их сразу видно.

Бадуре упомянул, что на Деллалте, кроме колонистов, живут зауроптероиды, местная раса крупных водных рептилий, сосуществующих с человеком согласно жестко составленному договору.

Каких-либо властей в порту не существовало; бюрократия считалась лишней роскошью, Гегемония Тион предпочитала заключать дела попросту. В другое время Хэн бы радовался, как ребенок, но на этот раз им надо было привлечь к себе внимание. Поэтому по трапу спускались не спеша, потягиваясь и разминая затекшие мышцы. Посадочная площадка оказалась всего лишь плоской вершиной большого холма, сплошь покрытой заплатами выжженной земли – следами прежних посадок и взлетов. Было холодно. Дыхание замерзало и висело в воздухе облачками пара. Хэн по самый нос закутался в старую пилотскую кожанку, потертую и засаленную на локтях, выцветшую от долгого употребления. Он давно хотел приобрести новую. Или хотя бы что-нибудь сделать с темными квадратиками там, где были спороты нашивки и знаки различия... Хэн тряхнул головой и поднял воротник.

Вниз по склону холма к длинному узкому озеру стекал город. Хэн огляделся, прикинул, разглядывая пятна: посадки две-три за год; от силы – четыре. Скорее всего, патрульные корабли плюс случайно заскочивший на огонек трамповый грузовоз.

Год на этой планетке был в полтора раза длиннее стандартного, а день, наоборот, короче. Сила тяжести была больше привычной, но Хэн еще во время полета сверился с реестром и понемногу подгонял гравитацию "Сокола" до требуемой, так что все привыкли и особых неудобств не испытывали.

В городке их заметили; оттуда уже валом валил народ, люди смеялись и выкрикивали приветствия. Наряды женщин напоминали костюм Хасти и различались только цветами, украшениями и стоимостью ткани. Одежда мужчин состояла из свободных, широких шаровар, войлочных курток, шарфов и тюрбанов. Все это довершалось развевающимися плащами и балахонами. Дети были одеты как взрослые.

Встречать их вышли не только люди, но и свора тявкающих вислоухих животин о четырех ногах, с острыми, точно иглы, зубами в два ряда и голыми цепкими хватательными хвостами. Одна из зверюг немедленно попробовала на вкус стойку шасси "Сокола". Хэн швырнул в нее камень. Не попал, но зловредное животное вмиг забыло о корабле и вознамерилось вонзить зубы в ногу его капитана.

– Р-ррхаф! – строго сказал ему Хэн.

То ли зверюга понимала язык вуки, то ли подействовала интонация, но тварь поджала хвост и умчалась. Тогда Хэн спросил у толпы, кто владелец во-о-он того здания, одиноко разваливающегося на краю площадки. Судя по створкам (одна еще держалась, но вторая выглядела так, будто собиралась вот-вот рассыпаться в труху), строение могло быть только складом. Тут же отыскался хозяин, просто ему было сложно так быстро протолкаться сквозь плотную толпу, раздавая по ходу тумаки и проклятия, которые никто не принимал на свой счет.

Хозяин был низкорослый, впрочем, как все на Деллалте, крепко скроенный и упитанный; его жиденькие бакенбарды не скрывали ни рябых щек, ни шеи, подпорченной какой-то местной болезнью. Вместо зубов во рту торчали коричневые пеньки. И из этого рта феноменально воняло. Правда, Хэн давно уже перестал испытывать отвращение к подобным типам, что ж поделать, природа делает свое дело, а медики ей не мешают. Да и нет их тут, на самом деле.

Хэн снова спросил о складе. На Деллалте изъяснялись на сносном общегалактическом, но с густым сочным акцентом. Поскольку речь Хэна тоже не была образчиком нормативности, кореллианину оставалось лишь надеяться, что они друг друга поймут. Хозяин рассыпался в уверениях, что условия аренды настолько выгодны, что он не осмеливается тратить драгоценное время уважаемого гостя на их обсуждение. А разгрузку же можно начать немедленно, вот прямо сейчас, чего же ждать, странный вы человек... Врал, конечно, но как врал-то! Хэн только кивал, стараясь не морщиться. В этом спектакле он играл простачка. Ругаться дело Бадуре.

Открыли грузовой шлюз; оттуда, полязгивая, выбрался Боллукс и методично принялся совершать рейсы между складом и кораблем. Его сразу же окружили местные ребятишки и кусачие звери, но кузены и родственники хозяина разогнали зевак, кого пинком, кого руганью и оплеухой. Народ подал назад, но глаз с робота не спускал. Похоже, такие модели здесь были в диковину, чему Хэн лично ничуть не удивлялся. Боллукс, не обращая внимания на произведенный фурор, спокойно и обстоятельно складировал ящики и канистры, коробки и бочки.

Раз нельзя потрогать дроида, толпа придумала себе новое развлечение. Они облепили "Сокола", точно мухи-вонючки – навоз, застенчиво оглаживали броню, трогали трап и шасси, ахали в изумлении. Потом кто-то заметил Чубакку. Вуки сидел в кабине и с любопытством наблюдал за возней, широко улыбаясь. Кто-то заверещал, толпа отхлынула, чуть ли не разом сделав пальцами отвращающий знак. Чубакка невозмутимо взирал сверху. Хэн внизу, на земле, делал вид, что его вовсе не беспокоит, пришла или не пришла кому-нибудь в голову мысль, что его улыбчивый старпом не спускает лап с гашетки.