Текст книги "Человек, который не знал страха"

Автор книги: Бранко Китанович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

На запад

В ноябре 1943 года Красная Армия освободила Киев. Советские войска устремились на запад. Вермахт ввел в действие все, чем располагал, но главную надежду немецко-фашистское командование возлагало на карпатский бастион, где планировалось остановить Красную Армию в ожидании «тайного немецкого оружия, которое решит исход войны». Так, во всяком случае, утверждал Геббельс, выступая по берлинскому радио.

От Ровно до Киева пятьсот километров. Взятие Киеза советскими войсками вызвало в Ровно панику. Семьи немецких офицеров и служащих ни о чем больше не помышляли, как об эвакуации в Германию. Все спешили на запад. Поезда были переполнены, железнодорожный вокзал в Ровно был забит пассажирами, ожидавшими своей очереди. Чтобы остановить поток бегущих из города и навести элементарный порядок, вокзал окружили плотным кольцом жандармов.

Параллельно с похищением фон Ильгена и ликвидацией Функа командование отряда готовило еще один удар по оккупантам – взрыв ровенского железнодорожного вокзала. Осуществить его поручили разведчику Михаилу Шевчуку, в помощь которому были приданы подпольщики Василий Борисов, Павел Серов и Петр Будник. Им удалось заложить в здание вокзала мощную мину с часовым механизмом, которая взорвалась глубокой ночью. Рухнувший потолок зала первого класса похоронил под своими обломками свыше двадцати офицеров, в основном старших – от майора и выше, еще около 130 фашистских офицеров были ранены. Взрыв вызвал панику и спонтанную стрельбу. Солдаты с подошедшего эшелона, полагая, что на вокзале засели партизаны, открыли по нему огонь.

Вместе с отступавшими немцами двинулся на запад и отряд «Победители». Кузнецов попросил разрешения отправиться во Львов самостоятельно, на свой страх и риск, зная, что там у него не будет надежных связей и убежищ. Но этого требовали интересы дела – Львов неожиданно стал местом пребывания немецких штабов и учреждений, эвакуировавшихся из Ровно, Киева и других городов, освобожденных Красной Армией.

Гауптман Зиберт отправился во Львов вместе с «торговцем» Яном Каминским и новым шофером Иваном Беловым, который по документам числился как Иван Власовец, солдат оккупационных военно-дорожных войск.

На пути во Львов Кузнецов сделал остановку в Луцке, где группа связанных с отрядом польских патриотов под командованием Вицента Окорского приготовила для него новый автомобиль, ранее принадлежавший местному гебитскомиссару.

18 января Кузнецов и двое его боевых товарищей отправились на этом «фиате» дальше – на Львов.

«Накануне в селе Германувка, фактически на окраине Луцка, – вспоминает А. Лукин, – я в последний раз виделся с Николаем Ивановичем Кузнецовым. Встреча проходила в старом заброшенном сарае на краю села… Со мной были Альберт Цессарский, Владимир Ступин, мой адъютант Сергей Рощин и несколько бойцов… Мы провели там часа два: уточнили задание, обсудили некоторые детали. Теперь мне оставалось только продлить документы Зиберта и передать ему деньги. Цессарский на немецкой машинке печатал на бланках соответствующие тексты, а я расписывался за нужных начальников и прикладывал ту или иную печать из своей походной канцелярии…

Подошло время расставаться. Мы обнялись, расцеловались, и вот уже Николай Иванович, чуть пригнувшись у низкой двери, первым выходит во двор».

* * *

В начале января 1944 года группа Кузнецова прибыла в Ламберг, как немцы называли древний украинский город Львов, воздвигнутый на холмистой местности восточнее Карпат, на водоразделе рек Буга и Днестра. Здесь перекрещиваются важные железнодорожные линии, ведущие на Москву, в Белоруссию, на Черное море, в Польшу, Чехословакию, Венгрию и Румынию.

Немцы рассматривали Львов как важный военно-стратегический объект. Поэтому выбор Кузнецова не был случайным. Выдающийся разведчик будет собирать здесь важные сведения военно-политического характера и наводить страх на деятелей из числа нацистской верхушки «Округа Галиция». До окончания войны оставалось еще почти полтора года, а геббельсовская пропаганда уже пустила в обращение лозунг о «защите Европы от большевизма».

Сведения о непродолжительном пребывании Кузнецова во Львове весьма скупы и противоречивы. Тем не менее некоторые эпизоды его работы во Львове установлены достаточно точно.

В январе 1944 года по Правобережной Украине неудержимо катилась лавина советских войск, насчитывавших 2 миллиона 365 тысяч бойцов, около 30 тысяч орудий и минометов, 2037 танков и 2367 самолетов. Им противостояли немецкие группы армий «Юг» и «А», имевшие 1 миллион 760 тысяч солдат и офицеров, око-до 17 тысяч орудий и минометов, 2200 танков и около 1500 самолетов. В ходе Корсунь-Шевченковской операции было окружено десять немецких дивизий, которые пытались воспрепятствовать соединению войск 1-го и 2-го Украинских фронтов Красной Армии.

Командующий войсками окруженной группировки генерал Штеммерман получил от Гитлера телеграмму следующего содержания: «Можете рассчитывать на меня как на каменную стену. Вы будете вызволены из котла. А до тех пор держитесь до последнего патрона».

Командование окруженной группировки, следуя указаниям Гитлера, отклонило ультиматум о капитуляции и предприняло несколько попыток вырваться из котла.

К 17 февраля немецко-фашистские войска на корсунь-шевченковском выступе были разгромлены. 55 тысяч немецких солдат и офицеров было убито, остальные взяты в плен.

Красная Армия стремительно освобождала город за городом: Житомир, Кировоград, Ровно, Луцк, Кривой Рог…

А Гитлер готовил новый оборонительный бастион на Карпатах. На одном из совещаний в феврале 1944 года он заявил: «Весна будет союзником немецкому солдату, а не русскому».

Командование немецко-фашистской армии прилагало отчаянные усилия, стремясь поднять боеспособность войск. Лихорадочно работала промышленность фашистской Германии, развертывая производство новых видов оружия и боевой техники. Это требовало от советской разведки новых усилий по вскрытию планов противника, проведения широкомасштабных мер по деморализации тыла фашистской армии.

6 января 1944 года Медведев направил во Львов группу во главе с Борисом Крутиковым, насчитывавшую 21 человека. Разведчики были снабжены документами и обмундированы как оуновцы. Перед группой была поставлена задача усилить ведение разведки во Львове и его окрестностях, подготовить конспиративные квартиры.

Среди бойцов группы находился Борис Петрович Харитонов, военный переводчик, который 22 июня 1941 года, будучи раненным, попал в плен, но затем из концлагеря бежал и в 1943 году присоединился к отряду «Победители». Он был родом из Львова и хорошо знал город и окрестности.

«Я шел по Академической улице и вдруг увидел Грачева, – пишет в своем дневнике Борис Харитонов. – У меня перехватило дыхание. Грачев стоял у автомобиля, припаркованного к обочине тротуара. Он был одет в длинную серо-зеленую шинель, на голове у него была фуражка, низко надвинутая на лоб. Я едва не вскрикнул от радости и не бросился к нему. Наши взгляды встретились. В первое мгновение в глазах Грачева тоже мелькнула радость, но она сразу же исчезла, уступив место холодному безразличию. Секунду-вторую он смотрел мне в глаза, словно хотел что-то сказать. Потом перевел взгляд за мою спину, и я подумал, что он заметил что-нибудь подозрительное. Видимо, его интересовало, не тащу ли я за собой «хвост».

До сих пор не могу объяснить, почему Грачев меня не остановил, почему не сказал мне ни слова».

Первого февраля по Львову распространилась весть о том, что какой-то немецкий офицер убил Ганса Петерса, начальника штаба авиационного полка.

Гауптштурмфюрер СС Петер Крестиан Краузе, начальник Львовского отделения гестапо, направил в тот день следующее донесение генералу Мюллеру в Берлин:

«В Ламберге 31.01. 1944 года около 17-ти часов 20-ти минут в здании люфтваффе на Валовенштрассе, 11/А убиты подполковник Ганс Петерс и ефрейтор Зайдель.

Около 17-ти часов указанного дня неизвестное лицо в форме гауптмана, не имея разрешения, прибыло в здание люфтваффе.

Ефрейтор Зайдель проводил гауптмана к подполковнику Петерсу. В кабинете гауптман тремя выстрелами убил Петерса и Зайдля, после чего незаметно исчез.

На месте убийства обнаружены три гильзы от патронов калибром 7,65 миллиметра.

Полевая жандармерия при комендатуре г. Ламберта, № 365».

В группе Крутикова находились разведчики Василий Дроздов и Приступа. После освобождения Львова Дроздов рассказывал Харитонову, что в середине февраля 1944 года он встречался с Кузнецовым (Грачевым) в лесу под Львовом.

«Мы с Приступой, – говорил Дроздов Харитонову, – несколько дней блуждали по лесу и наткнулись на группу евреев, которые скрывались от фашистов в землянках в глухом овраге в лесу. Мы решили остановиться у них на несколько дней, чтобы отдохнуть и отоспаться. К несчастью, мы здесь заболели тифом.

Именно в это время к нам пришли Грачев, Каминский и Белов.

Грачев рассказал, что он, Каминский и Белов до Львова добрались благополучно и расположились у родственника Каминского. Грачев сказал, что однажды он встретил на улице Харитонова и на этом основании решил, что группа Крутикова уже действует в городе. Вступать в контакт с группой Крутикова, объяснил Грачев, у него не было необходимости, так как он полагал, что вскоре вблизи Львова появится весь отряд Медведева.

Во Львове Кузнецов совершил несколько актов возмездия. Так, утром 9 февраля он ликвидировал двух немецких генералов, после чего он и его товарищи несколько дней не появлялись на улице, скрываясь у родственника Каминского. Их машина стояла в сарае. Адрес дома, где они скрывались, Кузнецов не упоминал». Так пишет Харитонов об этом периоде жизни Кузнецова.

Кузнецов сообщил Дроздову и Приступе, что, как ему стало известно из немецких источников, большой отряд советских партизан шел ко Львову с севера, но после столкновения с немцами был вынужден повернуть назад. По этой причине Кузнецов решил оставить Львов и пробираться к линии фронта, чтобы уйти к своим.

Что же происходило тем временем во Львове, как действовал там гауптман Пауль Зиберт?

Во Львове

Во Львове проводилось совещание руководящих работников гарнизона. На совещании должен был председательствовать вице-губернатор доктор Отто Бауэр, глава правительства «Округа Галиция».

Гауптману Зиберту удалось пройти на совещание, которое проводилось в помещении оперного театра. Зиберт внимательно прослушал выступления докладчиков, хорошо изучил приметы Бауэра и покинул зал незадолго до закрытия совещания.

Доктор Бауэр вышел из помещения оперного театра вместе с полковником Шнайдером и заведующим протокольным отделом своего «правительства». Зиберт подождал, пока они сядут в «мерседес», и последовал за ними на своем сером «фиате», чтобы выяснить, где проживал вице-губернатор.

На следующий день в 7 часов 45 минут утра на Лайтенштрассе, 11-А остановился автомобиль. Точнее говоря, он припарковался перед зданием музея великого украинского писателя Ивана Франко, напротив которого находилась резиденция Бауэра. Вице-губернатор должен был появиться с минуты на минуту. Это было заметно и по поведению часового, стоявшего у входа в резиденцию.

По установившейся для таких ситуаций практике, Белов вышел из машины и начал копаться в моторе, а Пауль Зиберт расхаживал рядом, демонстрируя всем своим видом, что он недоволен непредвиденной задержкой.

Все внимание Зиберта было обращено на противоположную сторону улицы, на виллу вице-губернатора, около которой уже стоял черный лимузин.

Бауэр, как и другие немецкие генералы до него, был предельно пунктуален. Ровно в 8 часов из подъезда виллы вышли два человека и направились к машине.

– Вы радио слушали сегодня утром? – спросил генерал своего сопровождающего. – Фюрер заявил, что предстоящая весна будет последцей для большевиков и их союзников. И те и другие исчерпали все свои ресурсы. Задача состоит в том, чтобы выстоять до апреля, а там…

– Пожалуйста, герр генерал! – шофер услужливо распахнул заднюю дверцу лимузина.

В это же время к «мерседесу» подошел Кузнецов. Отдав генералу честь, он, чтобы не повторять прошлых ошибок, решительно спросил:

– Вы генерал Бауэр?

– Да, я Бауэр, – ответил удивленный генерал и непроизвольно поправил фуражку.

– Вас мне только и не хватало! – хладнокровно продолжал Кузнецов.

– Что вы себе позволяете? – повысил голос генерал и повернулся к сопровождавшему его полковнику в поисках защиты и помощи.

Но Кузнецов опередил немцев. Он быстро вынул из кармана шинели пистолет и изрешетил генерала, полковника и шофера. В это время Каминский и Белов уничтожили часового. Через полминуты все трое мчались в «фиате» по улицам Львова.

Картину казни случайно наблюдала Софья Доминиковна Дутко, смотритель музея Ивана Франко. Ее рассказ приводит в своем дневнике Борис Харитонов. «Дело было утром. Я собирала сына в школу. Занятия там начинались в восемь часов. Напоив мальчика чаем, я пошла проводить его до ворот.

На противоположной стороне улицы перед домом, в котором жил вице-губернатор Бауэр, стоял большой черный автомобиль. Около машины стоял шофер. Это был тот самый автомобиль, который приезжает за Бауэром каждое утро.

В это время слева подъехал еще один автомобиль, небольшой, серого цвета, и остановился около ворот ограды музея. Из машины вышли двое, в том числе высокий стройный офицер.

Когда из виллы показались Бауэр и еще один немец, который также жил там, офицер направился через улицу им навстречу. Он остановил Бауэра и, кажется, спросил его о чем-то. Генерал что-то ему сказал, а потом стал снимать с руки перчатку. В это время офицер выхватил из кармана пистолет и стал стрелять. Оба немца упали на мостовую. Выстрелов я не слышала, так как из серого автомобиля застрочили из автомата по часовому и шоферу.

Офицер, который стрелял, подбежал к серому автомобилю, вскочил в открытую дверцу, автомобиль рванулся с места на большой скорости и через несколько секунд исчез за поворотом.

Из здания, в котором проживал губернатор Вехтер, выскочили эсэсовцы и забегали по улице. Я схватила сына за руку и втащила его во двор. Улица была блокирована. Опасаясь, как бы сын кому не проболтался о том, что видел, я в этот же вечер отвезла сына в деревню к родственникам».

Через два дня в газетах оккупантов, выходивших во Львове на немецком и украинских языках, появилось сообщение о гибели «великого сына Германии генерала Отто Бауэра». В некрологе, подписанном генералом Вехтером, говорилось:

«9 февраля 1944 года вице-губернатор доктор Отто Бауэр, шеф правительства дистрикта «Галиция» пал жертвой большевистского нападения. Вместе с ним погиб его ближайший сотрудник, начальник канцелярии президиума губернаторства ландгерихтерат доктор Гейнрих Шнайдер. Они погибли за фюрера и империю».

Сообщение (и комментарии) о гибели Отто Бауэра были опубликованы в газетах Москвы, Лондона, Нью-Йорка, Стокгольма и многих других городов мира.

Гауптштурмфюрер Петер Краузе докладывал в Берлин о том, что какой-то неизвестный 9.2. 1944 года около 7 часов 45 минут совершил покушение на доктора Бауэра и доктора Шнайдера. Имеются основания предполагать, писал он, что речь идет о том самом человеке, который повинен в гибели многих других высокопоставленных деятелей третьего рейха.

Начальник гестапо во Львове Петер Краузе попал в советский плен в последний день войны – 9 мая 1945 года. На судебном процессе во Львове в 1948 году Петер Краузе с кислой миной на лице признал:

– Да, много несчастий принес нам Пауль Зиберт. Анализируя факты, эксперты пришли к выводу, что покушения во Львове были логическим продолжением аналогичных акций в Ровно. В связи с этим во все районы Галиции было направлено срочное предупреждение любой ценой захватить экзекутора, живым или мертвым. За него была установлена награда в 25 тысяч марок.

В свое время штурмбанфюрер СС фон Ортель, опытный разведчик крупного калибра, как-то говорил Зиберху:

– Ты слышал, Пауль, что в городе появился большевистский агент? Он действует под маской немецкого офицера. Как ариец, как член гитлеровской партии я его ненавижу, так как он служит коммунистам. Но как разведчик я снимаю перед ним шляпу, удивляюсь ему. Какая же хитрая бестия! Какая сила воли! Именно таким и должен быть настоящий разведчик: чтобы средь, бела дня, в центре города, уничтожать одного, второго, третьего… генерала и неуловимо исчезать от преследователей. Да, не зря Цицерон говорил, что мало быть мудрым, надо еще уметь пользоваться мудростью. Так-то, мой дорогой Зиберт!

Смерть легендарного разведчика

Все дороги из Львова были блокированы, и до сих пор не ясно, каким образом Кузнецову, Каминскому и Белову удалось утром 12 февраля выехать из города на автомобиле. Они направились в сторону Злочева.

На семнадцатом километре от Львова в деревне Куровици находился пост полевой жандармерии. Здесь же дислоцировалось подразделение эсэсовцев, охранявших мост. Белов еще издали заметил, что шлагбаум перед въездом на мост опущен и что дежурный гестаповец сигналит красным флажком, требуя остановиться.

Белов остановил машину таким образом, чтобы можно было, в случае необходимости, поехать в объезд, по запасному пути, построенному, видимо, во время ремонтных работ на мосту.

Навстречу им шел майор, что само по себе настораживало, так как обычно на таких постах дежурили младшие офицеры.

– Майор Кантер, – представился подошедший, – прошу предъявить документы!

Он долго изучал документы гауптмана Пауля Зиберта, время от времени бросая взгляд на его спутников.

Кузнецов инстинктивно почувствовал, что им грозит серьезная опасность.

– Герр гауптман, есть ли у вас какие-либо другие документы? – в голосе майора появились нотки недоверия.

Кузнецов вынул из кармана гестаповский жетон и энергичным движением руки протянул его майору. – Этот документ, надеюсь, вас устроит?

– К сожалению, нет, – извиняющимся тоном произнес майор и пояснил: – На вашем путевом листе нет отметки городской комендатуры о разрешении на выезд из Ламберга.

Кузнецову стало ясно, что майор в курсе покушения на Бауэра и Шнайдера.

– Герр майор, есть ли у вас телефонная связь с городом? – спросил он спокойно. – Я хотел бы переговорить с комендатурой гестапо в Ламберге… С доктором Витеским или даже с гауптштурмфюрером Краузе… Они ответят на интересующие вас вопросы.

– Прошу вас пройти в караульное помещение, там мы все выясним. После этого мы выдадим вам пропуск в прифронтовую зону, – ответил майор Кантер. Ему, видимо, уже было ясно, с кем он имеет дело.

Кузнецов понимал, что надо действовать быстро и₍решительно. В это время к караульному помещению подъехала повозка, с которой сошли офицер, ефрейтор и двое солдат.

– Тогда посмотрите вот это! – хладнокровно произнес Кузнецов, вытаскивая из кармана пистолет и не целясь, сквозь открытую дверцу автомобиля, выпустил пол-обоймы в грудь майора. Одновременно Каминский очередью из автомата скосил четверку жандармов, а Белов дал газ и направил машину в объезд моста.

Выскочив на шоссе, Каминский включил максимальную скорость. Со стороны моста застрочил пулемет, но пули пролетали мимо. Вскоре, однако, вдали показались мотоциклисты. Постепенно они настигали автомобиль разведчиков. В это время Каминский обнаружил, что кончается бензин, еще километр-другой, и мотор заглохнет. Времени наполнить бак из запасной канистры у разведчиков не было.

– Сворачивай в низину, – распорядился Кузнецов, – уходим в лес.

За первым же поворотом Каминский свернул с шоссе на проселочную дорогу, которая сначала шла по лугу, а затем скрывалась в лесу. Немцы не заметили маневра разведчиков и проскочили вперед по шоссе. Когда они обнаружили свою ошибку, догонять партизан было уже поздно. На землю быстро опускались сумерки. А немцы и днем-то не очень охотно ступали в лес.

Разведчики долго блуждали по лесу, пока не наткнулись на одного старого еврея, одетого в лохмотья. Его лицо заросло густой седой бородой. Он очень испугался, встретив в лесу людей в немецкой военной форме, и долго не мог понять, что перед ним соотечественники, а не фашисты. Наконец, поверив словам Кузнецова, он отвел их в землянку, в которой жило несколько человек.

Именно здесь разведчики встретились со своими товарищами из отряда «Победители» Дроздовым и Приступой, входившими в группу Крутикова. Но к тому времени Дроздов и Приступа уже заболели тифом.

Кузнецов имел при себе важные документы, которые он намеревался передать командованию Красной Армии, перейдя линию фронта. О некоторых эпизодах своей деятельности во Львове Кузнецов рассказал Дроздову и Приступе.

Кузнецов спешил перейти линию фронта и не стал задерживаться в землянке. Вместе со своими товарищами он пошел на юго-восток. С того момента никто из отряда Медведева больше не видел этих героев.

До сих пор нет точных данных о том, как погиб Николай Иванович Кузнецов, но известно, что он принял смерть вместе со своими боевыми соратниками Яном Каминским и Иваном Беловым. Известно также, что он погиб, как и жил, – как герой!

Майор полевой жандармерии Кантер оказался в Куровицах не случайно. У него было задание искать гауптмана Зиберта и его группу.

Вскоре после освобождения Львова, пишет Т. Гладков в книге, посвященной командиру отряда «Победители» Дмитрию Николаевичу Медведеву, в этот город выехала группа ответственных работников Центра, в том числе и Д. Н. Медведев.

Во Львове Медведев собрал воедино все свидетельства о последнем периоде жизни Николая Кузнецова. В ворохе бумаг, захваченных у противника, Медведев нашел документы, от которых учащенно забилось, а потом оборвалось сердце… В них говорилось, что в первых числах марта 1944 года при столкновении с подразделением местных националистов погиб советский разведчик, одетый в форму немецкого офицера, с документами на имя Пауля Зиберта, и два его спутника.

Тогда же чекисты приступили к выяснению обстоятельств гибели Николая Кузнецова, Яна Каминского и Ивана Белова.

После длительных поисков было установлено, что Кузнецов погиб в селе Боратин Бродовского района Львовской области.

Посмертные останки Кузнецова, безусловно самого крупного разведчика периода второй мировой войны, были перенесены во Львов и захоронены на Холме Славы, где герою воздвигнут памятник.

О Герое Советского Союза Николае Ивановиче Кузнецове опубликованы книги во многих странах мира. Его подвиги изучают ученые, на примере его жизни воспитывают молодежь, образ Кузнецова вдохновляет художников и писателей на новые произведения.

Мало кому из разведчиков воздвигают памятники. А личности и подвигам Николая Кузнецова посвятили свои произведения многие известные во всем мире скульпторы, писатели, художники, музыканты.

В интервью одной парижской газете известный французский физик, академик Жолио Кюри сказал: «Если бы меня спросили, кого я считаю самой сильной и привлекательной личностью среди плеяды борцов против фашизма, я бы без колебаний ответил: Николая Ивановича Кузнецова, великого гуманиста, уничтожавшего тех, кто хотел уничтожить человечество».

Легендарного разведчика высоко ценил первооткрыватель космоса Юрий Гагарин. Он говорил: «Облик народного мстителя Николая Кузнецова всегда был для меня примером безграничного служения своему народу и своей родине, человечеству и прогрессу».

Соратница Кузнецова Валентина Довгер пишет о том, что однажды, когда партизаны сидели вокруг костра в лесу, Кузнецов сказал:

– Если после войны станем рассказывать о всем том, что делаем теперь, нам будут верить с трудом. Да и сам я не поверил бы, если бы лично во всем этом не участвовал.

На Холм Славы во Львове приезжают люди со всего света поклониться памяти скромного человека с упала человека, который ценой собственной жизни вписал незабываемые страницы в летопись борьбы сил света и тьмы.