Текст книги "Усташский министр смерти - анатомия преступления Андрия Артуковича"

Автор книги: Бранимир Станоевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

В то время на участке находилось всего два жандарма – Милован Радошевич и Илия Петрович, капрал. Разбуженные взрывом, они тотчас же схватили винтовки и открыли ответный огонь через проем двери.

Нападение потерпело неудачу, можно сказать, еще не начавшись. Усташи не добились ни одной из поставленных целей. Кроме, естественно, того, что это нападение получило широкую огласку.

В это время Артукович находился далеко. С присущей ему осторожностью он за несколько дней до этого скрылся, отбыв в Задар.

После всего, что случилось в селе Брушани в результате организованного Артуковичем нападения на жандармский участок, очень скоро последовали жестокие репрессии со стороны абсолютистского югославского правительства. В район Лики были направлены усиленные жандармские и воинские подразделения, которые безжалостно "очищали местность от усташей". Уже через неделю после диверсии произошла стычка между преследователями и скрывавшимися в горах Велебита усташами.

Это случилось 14 сентября 1932 года. Один из многочисленных жандармских патрулей натолкнулся на группу из восьми человек, не успевших перебраться через границу в Италию, где скрылась часть диверсантов. Столкновение произошло на территории Ядовно. Один из усташей, Степан Девчич, был при этом убит.

Эти события, взбудоражившие осенью 1932 года Лику, длились неполную неделю. Но, несмотря на это, они вызвали широкий интерес за рубежом, особенно в политических кругах, что наглядно проявилось в комментариях зарубежной печати, где инцидент в Лике чаще всего изображался в явно преувеличенном виде: тон задавали по вполне понятным причинам итальянские и венгерские газеты.

"Начало гражданской войны в Югославии", "Усташи перешли от политической борьбы к вооруженной" – гласили заголовки газет.

Итальянские газеты тех дней утверждали даже, что в "Лике и Далмации началась революция", "восставшие окружили и обстреливают один из жандармских участков".

А самая крупная в те годы итальянская газета "Джорнале д*Италиа" опубликовала даже наскоро состряпанный комментарий о взрыве на железнодорожном вокзале в Осиеке, представив его как начало целой серии террористических актов. Исходя из этих публикаций, а также фактических данных, свидетельствовавших о том, что эмигрировавшие террористы под руководством венгерских офицеров обучаются на югославской границе обращению со взрывчаткой, а также, что в Риеке и Задаре у них имеются склады оружия, югославская пресса предупреждала о подготовке террористических актов с территории Венгрии и Италии.

А как Павелич и д-р Артукович представили финансировавшим их организациям так называемое "восстание" в Лике? Об этом можно судить на основании статьи, помещенной в одном из номеров газеты "Усташ" в декабре 1932 года. В ней, в частности, говорилось: "Во время нападения на жандармский участок в Брушани усташи проявили недюжинную храбрость, ловкость и хладнокровие. Этот геройский поступок, самоотверженность усташей при осуществлении акции в Лике, прежде всего храбрость, проявленная в открытой борьбе, заслуживают особого признания. Учитывая это, усташская главная ставка в соответствии с распоряжением -поглавника издала приказ о награждении, согласно которому серебряной медалью за храбрость награждаются таборники Иван Девчич, Анте Пейкович, Яков Рукавина, Петар Шарлия и Рафаэл Бобан, а также усташи Миле Барешич, Б. В. Минский, Юре Девчич и, наконец, Матильда Девчич за храбрость своего сына, Степана Девчича, погибшего в схватке в Ядовно".

В этом же номере газеты "Усташ" были помещены фотографии всех награжденных за храбрость, которые, как известно, не проявили особой отваги ни во время нападения, ни после.

Это подтвердилось и на суде летом 1933 года, который проходил в течение почти двух недель – с конца июня до 10 июля. Адвокаты, защищавшие обвиняемых усташей, утверждали, что "события на горном массиве Велебит – следствие недоразумения, связанного с действиями небольшой группы, занимавшейся контрабандой оружия". Вполне логично, что суд отверг эту линию защиты, что подтверждается и вынесенными приговорами: "Юрай Рукавина ... приговорен к смертной казни, а Ерко Судар – к пожизненной каторге. Все остальные участники акции, кроме двоих, осуждены к пожизненному заключению".

После поданного прошения смертная казнь Юраю Рукавине была заменена пожизненным заключением.

ИТАЛИЯ

Из Задара, где Андрие Артукович чувствовал себя в безопасности, он переезжает в Риеку. Там он встречается с Анте Павеличем, и они отправляются в Венецию, где тот "уговаривает" его возглавить немногочисленные в то время отряды усташей в Италии. Артукович становится комендантом усташского лагеря Борегано около Брешии. Он принимает псевдоним Хаджия. Террористические акции против Югославии в то время осуществлялись с территории Венгрии, из лагеря в Янка-Пусте. Вылазки совершали прежде всего подравская и загорская группы усташей.

После серии террористических акций в Загребе предпринимается попытка организации покушения на короля Александра. Однако первая попытка не удалась, так как усташ Ореб, испугавшись, не решился бросить гранату, которая находилась у него в кармане. Это было 11 декабря 1933 года. Уже 17 декабря была предпринята вторая попытка – на этот раз перед загребским кафедральным собором, но она тоже не удалась – кто-то предупредил полицию.

Это свидетельствовало о том, что в усташской организации не все ладно. В лагерях в Венгрии и Италии проводится чистка, которая не обходится без кровопролития. Одним из чинивших суд и расправу был Артукович. Согласно некоторым данным, было убито 34 усташа. Считалось, что это укрепит дисциплину.

Когда стало известно о визите короля Александра во Францию, представитель итальянской разведывательной службы Сторе Конти пригласил в Рим на встречу Анте Павелича, Эугена-Дидо Кватерника, Ванчо Михайлова, руководителя ВМРО, и майора Тимова. Конти в то время был специальным представителем при главной ставке усташей, в состав которой входили: Перчец, Бзик, Година, Херенчич, Будак – одновременно и представитель усташей в Берлине, Перчевич, Перич и, конечно, Андрие Артукович.

В результате покушения король Александр в Марселе был убит. Но на этом мы не будем специально останавливаться, так как в организации этой акции Артукович не принимал почти никакого участия. Вскоре Италия, убедившись в том, что в Югославии, по существу, ничего не изменилось, принимает под давлением Лиги наций решение о запрещении деятельности усташской организации на своей территории, разоружении усташей, ликвидации их лагерей, частичном расселении членов усташской организации и выселении их на Липар.

Артукович же, всегда умевший избегать крупных неприятностей, был уже в Вене, откуда направлял статьи в защиту усташского дела в венгерскую газету "Аз Ест". Из Вены он бежит в Англию, в Лондон, где остается до 20 октября 1934 года, когда его изгоняют во Францию. В Дьепе он был задержан с фальшивым паспортом на имя Андраша Артуковича, венгерского гражданина. Следующие три месяца он проводит в парижской тюрьме Ла Сант. А затем французские власти выдали А. Артуковича югославским властям, потребовавшим его выдачи с тем, чтобы он предстал перед судом в Белграде. Восемнадцать месяцев провел А. Артукович в тюрьме, но состоявшийся суд признал его полностью невиновным. 16 апреля 1936 года он был освобожден из заключения. Из Белграда А. Артукович отправился в Госпич, но там долго не

задержался. Уже в мае он вновь покидает страну, сначала едет в Венгрию, посещает лагерь в ЯнкаПусте, а затем какое-то время живет в Штеттине. Наконец, в Берлине он присоединяется к усташской организации, в которую входили: Младен Лоркович, Бранко Елич и Стиепо Перич. Они налаживают довольно успешную деятельность, устанавливают, в частности, контакты с гестапо. В архивах гестапо сохранились документы о допросах Артуковича и Лорковича. Когда югославские власти, поддерживавшие хорошие отношения с Германией, заинтересовались этой усташской группой, ее участники, по-видимому, будучи вовремя предупрежденными, скрылись.

В 1938 году Артукович некоторое время жил во Франции, после чего возвратился в Германию, где поступил на службу в гестапо.

Было бы наивно полагать, что Андрие Артукович просто разъезжал по Европе, разделяя участь политэмигрантов. Вся его деятельность была подчинена укреплению усташской организации и созданию "Независимого Государства Хорватии", зарождение которого, в условиях прихода к власти фашистов и начала второй мировой войны, уже можно было предвидеть.

ДУХОВЕНСТВО

Картина положения дел в Хорватии была бы неполной без учета роли католической церкви, предательской деятельности большей части духовенства во главе с архиепископом Степинацем и епископом Иваном Шаричем. Эта деятельность была лишь проявлением неизменной политики Ватикана и католической церкви в Хорватии, которая в период второй мировой войны взяла под защиту отщепенцев, предателей народа, интересы которого она якобы таким образом защищала. Духовенство прилагало максимум усилий для того, чтобы ввергнуть народ в пучину мракобесия и слепой ненависти, были организованы беспрецедентные гонения на все не хорватское, на все гуманное, прогрессивное и революционное, что есть у хорватского народа.

Об этом необходимо сказать для того, чтобы понять последующие события, а также такое явление, каким было усташское движение, приведшее в конце концов с помощью фашистских Германии и Италии к образованию "Независимого Государства Хорватии".

Когда же началось сотрудничество католической церкви и усташского движения, действительно ли оно датируется с момента провозглашения "НГХ"? Ответ на этот вопрос можно обнаружить прежде всего в усташской и католической печати. В ней неоднократно помещались материалы, свидетельствующие о том, что это сотрудничество началось с первого дня возникновения усташского движения. В одном из первых номеров газеты "Усташ", выходившей в Загребе в 1941 году после установления усташской власти и провозглашения "НГХ", был напечатан материал о первой ячейке усташской организации. Текст иллюстрировался двумя фотографиями, на одной из которых – крыльцо дома № 4 на Каптоле, штаб-квартиры первых усташей, а на второй – Мирко Хранилович, Мишко Бабич, Звонимир Поспишил и Матия Солдина, которые вместе со Стипо Явором входили в состав этой усташской организации.

В газете "Усташ" от 28 июня 1942 года № 26 был помещен в связи с годовщиной смерти Мишко Бабича фотоснимок входа в катакомбы на Каптоле, который сопровождался следующим текстом: "Наиболее боевой период деятельности революционеров начался тогда, когда центр заговорщической активности переместился на Каптол".

В рождественском номере "Независимого Государства Хорватии" за 1941 год, органа хорватской усташской организации, была опубликована статья "Роль духовенства в обновлении НГХ". В ней говорилось следующее:

"Среди тех, кто сразу же воспринял идеи усташского движения и вступил в ряды усташей для защиты чести Хорватии и борьбы за осуществление права Хорватии на государственность, были в основном представители охваченного энтузиазмом молодого поколения, тех, кому сейчас от 25 до 45 лет.

...Молодые священники верой и правдой служили делу и сознательно выполняли свой долг перед народом. Францисканские гимназии в Сине, Широком Бреге и Високом, богословские училища в Макарске, Мостаре и Сплите, а также теологический факультет в Загребе были настоящими очагами национального сознания, гнездами, из которых ежегодно вылетали стаи не только церковнослужителей – пахарей на ниве божьей, но и народных борцов, воспитателей национального и усташского самосознания".

Это подтверждает и тот факт, что Виктор Гутич, один из известных представителей усташского режима, выпустивший первое воззвание, призывавшее к физическому истреблению сербов, еще летом и осенью 1940 года объехал Босанску-Крайну, где привел к присяге командующих всех усташских территориальных подразделений (стожерников, таборников, ройников) и рядовых усташей. Тогда же он посетил все монастыри и церковные приходы и привел к присяге на верность поглавнику и "НГХ" монахов и приходских священников.

Петар Беркович, приходский священник в Дрнише, приводит в одной из докладных записок следующие данные:

"В течение 14 лет службы приходским священником в Дрнише моя квартира при церкви была в полном смысле усташским опорным пунктом. Она представляла собой сборный пункт не только усташей этого района, но и всех, кто приезжал из других частей Хорватии с целью организации усташского движения. Сюда привозили и отсюда распространяли усташские листовки. До переворота и восстания я был руководителем хорватской усташской организации в Дрнише.

Эту же задачу выполняли и монахи Сидоний Шолс, Гвардиян Частимир Херман, Радослав Главаш, Дионисие Юручев, Крстич, Владо Попов, Анте Цветанович, приходские священники Цецелья, Бебин, Роглич, Драгутин Камбер, дон Илия Томас, Эуген Белухан..."

Таким образом, католические священники, зная о политических целях и методах борьбы Анте Павелича, стали соучастниками, а зачастую и инициаторами преступлений усташей.

И это не случайно, так как с самого своего возникновения усташское движение имело в лице реакционной части католического духовенства верного союзника и активного помощника. Деятельность усташей после провозглашения "НГХ" определялась политикой католического епископата и позицией Ватикана по отношению к Югославии с момента ее создания. Католическая церковь, за исключением незначительного числа священников, присоединившихся к народно-освободительной борьбе или занявших нейтральные позиции, перешла на службу к оккупантам и усташскому правительству.

С первого дня существования "НГХ" все епископы во главе с Алойзием Степинацем и Иваном Шаричем (кроме старого мостарского епископа Алойзия Мишича, решительно выступившего против усташского террора и направившего два письма протеста Степинацу, на которые тот не соизволил ответить) встали на сторону усташского режима.

Казалось, что близок наконец к претворению в жизнь догмат римско-католической церкви: "вне римской церкви нет спасения". В духе этого принципа и была разработана целая программа мероприятий, включавшая в себя как теоретические, так и практические вопросы, связанные с перекрещиванием.

В бытность папы Пия XI Югославия представляла собой страну, в которой можно было вести только миссионерскую работу. К ней и готовили священников, которые в своей деятельности проявили себя как усташи. Среди них, безусловно, следует выделить Степинаца, Драгановича, Сакача, Камбера, Лацковича и Берковича. Последовательно проводя свою линию, папа Пий XI возвел в сан епископов и архиепископов многих священников – ярых врагов Югославии. Он не мог забыть провала идеи с заключением конкордата. При вручении кардинальских отличий папскому нунцию в Югославии Пелегринетти он сказал:

"Наступит день – мне бы не хотелось это говорить, но я глубоко уверен в этом – наступит день, когда многие пожалеют, что не приняли с открытым сердцем и душой такое величайшее благо, как то, которое посланник Иисуса Христа предлагал их стране..."

Это было в декабре 1937 года, и, как известно, не пришлось долго ждать, чтобы убедиться в том, что Ватикан за 10 лет подготовил сотни служителей, готовых осуществить на деле слова папы.

Его преемник папа Пий XII, избранный весной 1939 года, также придерживался этой линии. Еще будучи государственным секретарем Ватикана, тогдашний кардинал Пачелли подстрекал духовенство к активной борьбе против схизматиков (схизматиками (от греческого "схизма" – раскол) католическая церковь называла последователей православия). Считавшийся среди членов папской курии экспертом по вопросам южных славян, Пачелли помнил о неподписанном югославском конкордате, воспринимая это как свою личную неудачу.

Первым прелатом, отправившимся в Рим с визитом к папе Пию XII, был Иван Шарич, в то время уже известный усташ. Тогда же в церкви св. Петра Шарич встретился с Павеличем. Это событие было воспето в "Оде Поглавнику", опубликованной в рождественском номере "Хорватского народа" за 1941 год.

В своем стремлении вернуть в лоно "старой веры отцов" тех, кто на территории, где говорят на хорватском языке, отошел от этой веры и перешел в православие, клерикалы-усташи, опьяненные открывшейся в новой политической обстановке возможностью создания "НГХ" и организации крестового похода, провели в 1939 году в Загребском университете конференцию, на которой присутствовали архиепископы Степинац и Б. Шарич, рейс-уль-улем Фехиму Спахи, Миле Будак, будущий министр в правительстве Павелича, Юрай Шутей, представители иностранных консульств Германии, Франции, Англии, Италии, Венгрии и организаций усташей "Напредак", руководство которых находилось в руках клерикалов. В работе конференции принимал участие и упоминавшийся ранее Крунослав Драганович.

Эта конференция выработала платформу для предстоящей деятельности клерикалов-усташей. Она также наглядно продемонстрировала организованность движения, что безусловно должны были принять во внимание те страны, представители которых присутствовали на конференции. Можно сделать вывод, что в этот период развитие и укрепление усташского движения происходит главным образом в самой стране, а не за рубежом, поскольку использовавшиеся Павеличем, Артуковичем и другими руководителями усташского движения для связи и координации действий каналы были в основном перерезаны.

На этой конференции прозвучал излюбленный тезис Драгановича, которого можно считать одним из идеологов усташского движения, о перекрещивании сербов. Участники конференции пришли к выводу, что католическая церковь всегда уступала свои позиции на Балканах. По их мнению, с таким положением следовало покончить. Переход католиков в православие они считали исторической драмой проживающего на границе между востоком и западом хорватского народа, которой современная хорватская историческая наука длительное время не занималась вообще, а хорватская общественность без должного внимания относилась к этому "открытию" Драгановича.

Поскольку в этой книге в числе преступников, бежавших за границу после второй мировой войны, упоминается и Крунослав Драганович, нелишне будет сказать несколько слов о его личности.

Замеченный архиепископом усташом Иваном Шаричем, Драганович по его рекомендации в 1932 году едет в Рим, где в качестве воспитанника церкви св. Иеронима поступает в Восточный институт, который заканчивает через три года, получив степень доктора.

После этого он возвращается в Югославию, где с помощью Пачелли очень быстро делает карьеру. Вместе с тем Драганович работал над конкордатом. Вскоре он становится секретарем, а затем начальником канцелярии Верхнебоснийского архиепископата. На основании написанных им в то время статей можно предположить, что его прочили наследником монсиньора Шимрака по вопросам православной церкви. Поэтому он был избран доцентом теологического факультета в Загребе на кафедре истории религии и вспомогательных наук. Так в начале марта 1941 года Драганович оказался в Загребе.

Драганович, как и его покровитель Шарич, уже давно был связан с усташами, о чем свидетельствует его быстрое продвижение по службе после провозглашения "НГХ". Он был назначен представителем "НГХ" в Македонии и Болгарии. Следующая ступень – звание профессора теологического факультета, присвоенное ему усташским министром Пуком. В качестве специалиста его включают в рабочую группу, занимающуюся вопросами перевода православных в католическую веру.

Вручая в связи с 3-й годовщиной "НГХ" награды представителям хорватского католического духовенства, в числе которых был и Драганович, А. Павелич следующим образом охарактеризовал его заслуги:

"Д-р Драганович Крунослав награждается за безупречную работу в области истории, по защите прав хорватов в Южной Хорватии, а также за многогранное участие в деятельности усташской организации..."

После краха "НГХ" Крунослав Драганович бежал из Югославии. Он нашел убежище в церкви св. Иеронима в Риме, где занимался антиюгославской деятельностью: создавал в 50-е годы усташские группы для засылки в Югославию, отвечал за так называемую крысиную линию, о которой говорилось выше.

В 1963 году Крунослав Драганович беспрепятственно вернулся в Югославию и жил там до конца жизни. В 1982 году он умер в Сараево во францисканском монастыре.

Однако вернемся ко времени провозглашения "НГХ". Это событие было с восторгом воспринято представителями католического духовенства. Наконец-то пришло время, когда, перейдя на службу к усташам, добиваясь осуществления их целей, можно было претворить в жизнь мечты, которые до сих пор носили чисто теоретический характер.

С нескрываемой радостью приветствовали усташскую власть в Хорватии епископы Акшамович и Бурич, каноник Маркович, приходский священник Нук, Крунослав Драганович и многие другие церковники.

Епископ Бурич, в частности, признает:

"Мы были свидетелями великих событий в нашем дорогом отечестве Хорватии. Божьему проведению было угодно, чтобы осуществилось то, о чем долгие века мечтали, к чему стремились, ради чего боролись многие поколения нашего народа; стало явью то, что представляло собой высочайший государственный идеал патриотов-священников и верующих прихожан с давних времен и до наших дней".

А епископ Акшамович восклицает:

"... 10 апреля сего года все территории, заселенные в исторических границах хорватами, провозглашены полномочным представителем Поглавника и вождя хорватского народа д-ра Анте Павелича единым свободным и самостоятельным Независимым Государством Хорватией. В этот великий исторический момент, когда счастливый хорватский народ восторженно празднует свою свободу, наши святые колокола на всех церквах возвещают о наступлении великого праздника радостного Воскресения!"

Крунослав Драганович, черпая вдохновение в "исторических источниках", приветствовал приход к власти усташей в "Кроация Сакра":

"Чудесным решением провидения божьего воскресло спустя более чем восемь веков Хорватское Государство, свободное и независимое. Это произошло именно в тот год, когда хорваты-католики праздновали великий юбилей – 1300-летие установления связей со Святым престолом – связей, которые привели хорватский народ через святое крещение в лоно католической церкви и вместе с тем в сообщество цивилизованных европейских народов".

Нельзя не привести здесь и слова предателя, архиепископа Алоизия Степинаца:

"Зная мужей, в руках которых находится сегодня судьба хорватского народа, мы глубоко уверены, что наша деятельность встретит его полную поддержку и понимание. Мы верим и надеемся, что церковь в воскресшем государстве Хорватии сможет в условиях полной свободы проповедовать непреходящие принципы вечной истины и справедливости..."

Проявленному воодушевлению соответствовало и дальнейшее укрепление сотрудничества духовенства с усташами, нуждавшимися в поддержке церкви и пропаганде, сближающей их с народом, который, по существу, так никогда и не принял их. Со своей стороны, церковь нуждалась в сильной власти.

Вскоре в законодательстве "Независимого Государства Хорватии" появились законы о перекрещивании православных, о чистоте расы и другие, приведшие к такому ужасающему кровопролитию, которое даже трудно себе представить.

Сараевский архиепископ Иван Шарич, близкий друг и соратник Артуковича в период зарождения усташской деятельности в Госпиче, в выражении восторгов нисколько не отставал от своих коллег. Он следующим образом выразил свои чувства в приветствии Кватернику: "Хвала Господу! Хвала и вам, героям и борцам, сделавшим все, чтобы добиться свободы НГХ!"

Большая часть низшего духовенства также встала на сторону усташского правительства. Некоторые из них были членами усташской организации еще до войны. Из тех церковников, кто в рядах усташей отличался особой жестокостью, кровожадностью, упомянем следующих: монахи Мирослав Филипович-Майсторович, Петар Беркович, Йосип Асталош, Дионисий Юричевич, Илия Томас, Божидар Брале, священник Антун Джурич...

Более 500 католических священников, чьи руки были обагрены кровью, бежали из Югославии в канун краха "НГХ". В 1941 году значительная часть католического духовенства выступала в качестве вдохновителя осуществляемого усташами террора.

"За выдающиеся заслуги в усташской деятельности" Павелич наградил 120 священников, в том числе епископов: Квирина Бонефачича, Павла Бутораца, Петара Чуле, Йозе Гарича, Миле Йеролима, Михо Пушича, Йосипа Сребрнича, Янко Шимрака, Антуна Акшановича, Виктора Бурича и Ивана Шарича.

Католическая церковь и в последующие годы не изменила ничего в своей политике. Главными лозунгами пропаганды усташских идеологов, большинство которых принадлежало к духовенству, были усташество и католицизм. Политику духовенства все больше определяли призывы, подчеркивающие необходимость борьбы против коммунизма. Один из усташских идеологов, священник Иван Губерина, писал:

"Независимое Государство Хорватия – единственное на Балканах государство с католическим большинством, единственные врата католицизма на Балканах. И не только это. Независимое Государство Хорватия – сегодня самый мощный бастион средней Европы в борьбе против большевизма. Хорватский католицизм во многом должен быть благодарен усташскому движению. Тем более, что это движение (движение, а не отдельные лица!) в своих действиях и в своих принципах ни в чем не погрешило против принципов католицизма. Его революционная деятельность находится в полной гармонии с католической моралью".

"НЕЗАВИСИМОЕ ГОСУДАРСТВО ХОРВАТИЯ"

Всего через четыре дня после нападения б апреля 1941 года Гитлера на Югославию по заранее утвержденному плану в соответствии с режиссерским замыслом немцев и итальянцев было создано "Независимое Государство Хорватия". А именно – 10 апреля. Славко Кватерник в сопровождении немецких офицеров едет на радиостанцию, расположенную на улице Влашка, и зачитывает заранее согласованный текст заявления, возвестившего, что "в Хорватию пришла свобода, хорватский народ переживает самый замечательный, самый важный день за всю историю своего существования". Вот что говорилось в этом заявлении:

"Хорватский народ!

Божье провидение и воля нашего союзника, трудная многовековая борьба хорватского народа, а также самоотверженная деятельность нашего поглавника д-ра Анте Павелича и усташского движения в нашей стране и за рубежом привели к тому, что сегодня, накануне дня воскресения Сына Божьего, воскресло и наше Независимое Хорватское Государство.

Я призываю всех хорватов, где бы они ни находились, и прежде всего всех офицеров, унтер-офицеров и солдат всех родов войск, а также общественной безопасности соблюдать порядок и незамедлительно сообщить командованию вооруженных сил в Загребе место своего пребывания с тем, чтобы весь личный состав вооруженных сил без промедления принес присягу на верность Независимому Государству Хорватии и его поглавнику.

Всю власть, в том числе командование вооруженными силами, я принимаю сегодня на себя в качестве полномочного представителя поглавника".

А. Павелич в это время был во Флоренции, где ему шили новую усташскую форму.

Пока А. Павелич находится в Италии, где вокруг него собралось в конечном счете 260 его верных сторонников, Андрие Артукович, покинув роскошный отель "Кайзерхоф" в Берлине, где его принимали как гостя германского правительства, прибывает в Загреб в качестве уже облеченного властью и пользующегося соответствующими привилегиями лица. При обнародовании состава первого "хорватского государственного руководства" А. Артукович был назван одним из его членов. Председателем стал Миле Будак, заместителем председателя – Пук, членами – Бранко Бензон, Йозо Думанджич, Младен Лоркович, Исмет Муфтич, Марко Вершич, Юре Вранешич, Милован Жанич и, как уже сказано, Андрие Артукович.

Это "государственное руководство" просуществовало неполную неделю, так как А. Павелич по прибытии в Загреб сформировал 16 апреля 1941 года "первое хорватское государственное правительство".

Провозгласив себя поглавником и председателем правительства, а также взяв в свои руки внешнеполитические дела, он назначил Османа Куленовича заместителем председателя правительства, Славко Кватерника – командующим армией и министром хорватского домобранства, а также своим заместителем на случай, если он сам не сможет выполнять свои обязанности, Мирко Пука министром юстиции, Андрия Артуковича – министром внутренних дел...

Таким образом, все было расставлено по своим местам, и можно было приниматься за дело, ради которого все они собрались в Загребе. Надо было оправдать надежды тех, кто привел их к власти, прежде всего отплатить верной службой.

Одним из наиболее ретивых был Андрие Артукович, сразу же приступивший к созданию единых полицейских сил "НГХ". Указом от 17 мая 1941 года А. Артукович учреждает управление общественного порядка и безопасности. Ему был подчинен Эуген Кватерник (Дидо), который начал создавать в соответствии с его инструкциями усташскую службу надзора – политическую полицию усташского режима. Эта служба просуществовала с 1941 по 1943 год, когда она была упразднена, а ее сотрудники переведены в управление общественного порядка и безопасности. Усташская служба надзора была одной из главных опор усташского государства. В каждой деревне, за исключением тех, в которых проживало сербское население, усташская организация создавала свой рой, а в каждой общине – табор во главе с усташским штабом или начальником табора, в каждом районе – логор во главе с начальником логора, и в области – стожер во главе с усташским штабом или стожерником. Такая структура служила массовой базой для деятельности усташской политической полиции.

Андрие Артукович поручил руководство управлением общественного порядка и безопасности Эугену Кватернику, имевшему ранг государственного секретаря. Вслед за учреждением этого полицейского органа и формированием первого усташского полицейского аппарата в его рамках была создана политическая полиция под названием усташская служба надзора. Ее первым руководителем был военный преступник Владо Сингер.

Усташская служба надзора организационно состояла из следующих секторов: сектор I-b, о характере деятельности которого нет данных; сектор II-a служба безопасности поглавника; сектор II-Ь, ведавший борьбой с партизанами; сектор II-с, занимавшийся надзором за концлагерями.

Все руководители усташской службы надзора были агентами германских служб безопасности и так же, как и их шеф Андрие Артукович, придерживались прогерманской, жесткой усташской линии.