Текст книги "Книга Зверя (СИ)"

Автор книги: Борис Сапожников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Как только брат Гракх покинул харчевню, де Морней шумно выдохнул и глотнул вина.

– Аж мурашки по коже, – признался он.

Покончив с обедом, мы поспешили покинуть "Утку", в которой кажется даже стало на несколько градусов холоднее. А в замке нас ждало приглашение на прием к графу Фионскому. Как объяснил мне де Морней, граф Фион – первый нобиль провинции и на приеме у него соберется все местное дворянство, приглашение туда значило, что на меня желают посмотреть и узнать, что у меня, собственно, на уме и что я намерен предпринять для искоренения зла, терроризирующего провинцию.

Что же, чего-то в этом роде я и ожидал.

Глава 2.

Принимали нас граф и графиня де Вьерзон – люди немолодые, но, в общем, приятные, хотя – Пьер, хозяин дома, был несколько приятнее, в его супруге Жермоне, салентинке по рождению, было нечто отчетливо неприятное, слишком уж хитрые взгляды она бросала на меня. А вот ее дочь – Елена мне очень и очень понравилась, неуловимо похожая на отца, она унаследовала красоту матери, и хоть и пыталась выглядеть благонравной девицей из хорошей семьи, все равно характер и острый язычок ее не раз давали о себе знать. Особенно доставалось юному поэту Максиму де Боа, который, похоже, считал себя не на шутку влюбленным нее и не раз и не два мы имели несчастье выслушивать его вирши и комментарии к ним, отпускаемые юной Еленой де Вьерзон. Громче всех над ними смеялся ее брат – однорукий Жан-Франсуа, который больше удался в мать – черными как смоль волосами и смуглым оттенком кожи. Глядя на него, я был склонен согласиться с де Морнеем, – у наследника графа Фионского явно были не все дома, либо он намерено бросал вызов всему обществу, собравшемуся за столом, а, что более вероятно, всему миру. От шуточек, им отпускаемых морщились и его родители и сестра с виршеплетом, но в подлинный ужас они приводили Бернарда де Сен-Жамона, смешного дворянина, говорившего немного в нос и при этом еще и картавящего, а исповедника графини Мориса Лежара заставляли укоризненно качать головой. Лишь меня да капитана д'Аруа грубости молодого человека оставляли равнодушным, мы оба привыкли к подобному поведению. Сын хозяина дома чувствовал свою безнаказанность – правила хорошего тона не позволили бы ни мне ни д'Аруа вызвать его на дуэль. Капитан, к слову, лишь раз обмолвился о происшествии на границе провинции, да и то бросил лишь одну реплику:

– Мои люди сообщили мне, что вы с вашим спутником отделали их, правильно сделали.

– Ваши люди, капитан, ведут себя, как разбойники, – прогнусавил Сен-Жамон. – Видит Господь, я бы лучше раздал те деньги, что я плачу на их содержание, нищим.

– Так сделайте это благое дело! – хохотнул Жан-Франсуа. – На том свете вам зачтется, не так святой отец? Ни одно благое дело не должно остаться безнаказанным! – И он шутовски потрепал пустой рукав, демонстрируя его всем собравшимся.

– Жан-Франсуа, – оборвала его эскападу мать, – тебе вредно столько пить.

– Мне, матушка, вредно столько не пить, – возразил тот, – в противном случае я свихнусь окончательно.

– Так как же вы, шевалье, намерены покончить со Зверем? – чтобы разрядить обстановку поинтересовался Лежар.

– Я еще не знаю, – пожал плечами я, – слишком мало сведений о нем я сумел собрать.

– И как по-вашему, это действительно посланец Врага рода людского? – раздался приятный голос.

В комнату вошел высокий мужчина с бледным лицом и седыми волосами, хотя он и не был старым, одетый по последней моде, однако пестроте предпочитавший строгий черный цвет, что в наши дни встречается довольно редко. Оружия он не носил, однако во всей осанке его и манере держаться сквозило врожденное благородство, не оставлявшее места для малейших сомнений в его происхождении.

– Простите мне небольшое опоздание, – улыбнулся он хозяевам, – граф, графиня. – Он занял место как раз по левую руку от Жана-Франсуа, мгновенно угомонившегося при его появлении и вплотную занявшегося уничтожением вина. – Так вы не ответили мне, шевалье... Мы не были друг другу представлены.

– О, простите старой даме небольшую забывчивость, – еще милее улыбнулась Жермона де Вьерзон, продолжая играть роль гостеприимной хозяйки. – Эжен де Бренвиль, Арман де Кавиль.

– Приятно познакомиться, – сказал вновьприбывший, кивая мне.

– Взаимно, – ответил я.

– И все же мой вопрос, шевалье де Кавиль, – напомнил де Бренвиль, – каков будет ваш ответ?

– Как я уж сказал благородным господам, у меня слишком мало сведений, чтобы высказываться однозначно, но если судить по описанию, которое дают выжившие очевидцы, я скорее склонен предположить, что – Зверь бестия из плоти и крови, а не создание Баала. Того же мнения и брат Гракх, я поговорил с ним вчера.

– Тот самый шпон Хитрого коибрийца? – усмехнулся де Бренвиль. – Что же он здесь делает в таком случае?

– Я спрашивал у него, но он отговорился тем, что у баалоборца и без Зверя достаточно дел.

– Славный ответ, – встрял Жан-Франсуа, – ему наши дожди мешают разводить костры, не иначе, а то бы он уже расстарался вовсю. Этим салентинцам только дай волю. – И он вновь хрипло рассмеялся, поднимая бокал, полный вина.

– Гракх – не салентинец, – покачал головой де Бренвиль, – как и все мистики, он не имеет национальности. Вообще же он – подданный Иберийской короны, был по крайней мере, когда я встречался с ним в последний раз.

– Так вы знакомы? – удивился я.

– У меня довольно широкий круг знакомств, – усмехнулся де Бренвиль. – Итак, если Зверь – не тварь Долины мук, то кто же он?

– Существо из плоти и крови, как любое животное в нашем мире и, не сочтите за бестактность, мы, люди.

Это мое заявление привело общество, за исключением Жана-Франсуа и де Бренвиля, повергло в изумление, но, видимо, все слишком привыкли к эксцентричным выходкам графского сынка, потому что почти сразу прерванные ею разговоры продолжились, будто бы я ничего такого не сказал.

– Я не могу понять и принять вашей позиции по этому вопросу, – произнес Морис Лежар, – но даже если вы правы, то не можете отрицать, что Зверь послан нам в предупреждение о будущей каре, кою обрушит на нас, если мы продолжим жить той жизнью, как сейчас.

– Быть может и так, – признал я, – и все же он убивает не закоренелых грешников, но женщин и детей, а также демонстрирует всем и вся собственную мощь, оставляя некоторых в живых. Не слишком ли избирательно для кары Господней?

– Неисповедимы пути Его, – возвел очи горе клирик. – И не нам судить о них.

– Очень удобная отговорка, отче, – рассмеялся своей шутке Жан-Франсуа, – особенно если ответа а вопрос не знаешь!

– Жан-Франсуа, – оборвала его мать, – по-моему, тебе достаточно на сегодня вина...

– И общения, – буркнул Жан-Франсуа, поднимаясь. – Прощу прощения за то, что ухожу так рано.

– Ему все хуже, – грустно протянула Елена, – а мне все чаще вспоминается, каким он был в детстве, как мы играли вместе.

– Вас было водой не разлить, – горько усмехнулся ее отец. – И что только потянуло его на Модинагар?

– Говорят под солнцем этого континента у людей плавятся мозги, – блеснул знаниями Максим де Боа.

– Вам это не грозит ни в малейшей степени, – прокомментировала его очередную глупость Елена.

Поэт скрипнул зубами от гнева и уткнулся носом в свою тарелку. И правильно сделал, есть – это самое умное, что он мог дела своим ртом. От его виршей у меня лично начинало першить в горле.

– Что вы намерены предпринять в охоте за Зверем? – спросил у меня граф. – Ни один из общепринятых способов результатов не принес. Мы устраивали на него облавы едва ли не всей провинцией, но никто даже не увидел Зверя, он словно знал о них и сидел в своем логове безвылазно. Зато после, убивал гораздо больше людей и делал это более жестоко. Мы завалил леса хитрыми ловушками и капканами, но в них попадались лишь охотники, солдаты капитана д'Аруа и несколько беглых каторжников, обитавших в округе. Идея с переодевание в женщин также эффекта не дала.

– Она отличалась особенной гениальностью, – почти про себя произнес Морис Лежар.

– Ели у вас нечто получше, то предложите, – резко ответствовал ему фианец. – Я готов уже на все.

– Молитвы и неустанное служение Господу...

– Я это уже слышал, – оборвал клирика д'Аруа, он, как любой уроженец Фианы, не испытывал особого пиетета перед служителями Церкви. – Многие – да почти все! – жертвы Зверя были честными прихожанками, в отличии от меня, однако я – жив, а они – нет.

– Прекратите немедленно этот спор, – оборвала обоих графиня. – Достаточно и одного возмутителя спокойствия. Стоило только моему сыну покинуть нас, как вы принялись играть его роль.

Мысленно я ей аплодировал, железного характера ей было не занимать. Искренне сочувствую графу, ссориться с такой женщиной – дело в высшей степени неблагодарное и даже опасное, а уж изменять ей!.. О результатах я мог только догадываться и от догадок мне становилось зябко, хоть и было в комнате хорошо натоплено.

Однако, не смотря на усилия графини, былая атмосфера так и не восстановилась. Первым засобирался и покинул нас де Сен-Жамон, а почти сразу после него Максим де Боа, который явно только и дожидался того, чтоб кто-нибудь из гостей ушел и его собственный уход не выглядел паническим бегством, каковым на самом деле являлся. Ну а там и я покинул собрание, распрощавшись со всеми и отметив в памяти, внимательно присмотреться к этому де Бренвилю и расспросить о нем де Морнея сразу по возвращении.

В Шато Морней я вернулся ближе к вечеру и не застал там ни самого юного де Морнея, ни Чека'Исо. Как поведал мне старый маркиз его сын и мой спутник пропадали в городе, куда уехали порознь и с разными целями. Я провел вечер в компании самого маркиза, рассказывая ему о буднях Эпиналя, которые его весьма интересовали, он же поведал мне много интересного о прошлом – о битвах, в которых он участвовал вместе с моим отцом, также травил обычные байки, которые я не раз слышал от покойного родителя. Когда же сгустились сумерки, а ни Андре, ни Чека'Исо так и не вернулись, мы разошлись по своим комнатам и лично я завалился спать.

Разбудил меня Чека'Исо. Не знаю, спал ли он в эту ночь вообще или просто успел одеться прежде чем поднимать меня с постели. Я поднялся и с помощью эльфа привел себя в порядок, оделся, вооружился (как обычным оружием, так и кое-чем, что не видно сразу) и вышел в общий зал замка.

Там за столом сидели маркиз с сыном, правда вид у обоих был достаточно кислый – особенно у Андре – и можно было понять, что сын почти всю ночь прошлялся в городе, а отец не спал, ожидая его. Позавтракав, я спросил у Андре, что слышно в Ниме (такое название носил главный город провинции, жители ее, видимо, не отличались особенно развитым воображением) о Звере.

– Он убил девушку в лесу, – ответил он и лицо его сделалось еще кислее, – в полумиле от города.

– Ясно, – кивнул я, вставая из-за стола. – Проводишь меня?

– Конечно. – Андре также отложил вилку. – В наших лесах и предгорьях заблудиться проще простого. К тому же посмотреть на вашу работу, мне тоже очень хотелось бы.

– В лечебнице ты на мою работу смотреть не захотел, – поддел я его и предупредил: – В лесу моя работа будет выглядеть куда неприятнее на вид.

Андре покосился на меня, но ничего не сказал. Чека'Исо улыбнулся мне с немым укором, я усмехнулся в ответ и оба мы направились к выходу в сопровождении юного де Морнея.

Девушке было навряд ли больше пятнадцати лет. Бедро ее было разорвано чудовищными зубами, убило же ее падение с большой высоты. Зверь загнал ее на скалу, ухватил за ногу и попытался стащить, она рухнула прямо на скалы, разбив себе позвоночник вдребезги. Не самая страшная смерть, бывает и куда хуже, поверьте, но она была слишком молода, чтобы умирать.

Расположившись в непосредственной близости от девушки, я снял с плеча значительно потяжелевшую от разнообразных инструментов, необходимых мне для работы, и приступил к тому, для чего меня сюда прислали из Эпиналя. Вынув циркуль – я так называл этот предмет, лишь внешне похожий на геометрический инструмент – я замерил рану на бедре девушки – результаты оказались такими, что я не поверил своим глазам и решил перепроверить, однако и после этого ничего не изменилось. Забывшись, я потер рукой лоб, размазав по нему багровую грязь, в которой лежала убитая.

– Что такое, Арман? – спросил у меня Андре, так и не решившийся приблизиться к покойнице.

– Этого просто быть не может, – ответил я. – Если верить измерениям, то размах челюстей Зверя раза в два превышает все, с чем я сталкивался когда-либо, даже у мантикоры он меньше. А это ведь самая страшная тварь, какую я только видел.

– Кто это там возится у трупа! – раздался резкий окрик с недальней опушки леса. – Это – место преступления и всяким разным здесь не место! – Из-за деревьев вышел капитан д'Аруа собственной персоной в сопровождении десятка своих солдат. – А это вы, шевалье де Кавиль, работаете уже?

– Не слишком хорошо, – буркнул я, переворачивая тело и прощупывая кости, – так и есть – вся спина разбита вдребезги.

– Почему же не хорошо? – подойдя поинтересовался капитан.

– Работал бы хорошо, она осталась бы жива, – бросил я, внимательнее осматривая рану на предмет нахождения в ней посторонних предметов, вроде осколков зубов Зверя или еще чего-то в этом духе.

– Оставьте, де Кавиль, – приветствуя меня, приподнял край форменной треуголки д'Аруа, – сделанного не воротишь. К тому же, она пропала еще до вашего приезда, так что тут вы были бессильны. Работка у вас, доложу я, я б никогда на такую не согласился. Что вы там нашли, а?

– Ваш Зверь – не волк, это точно, – ответил я ему. – Строение челюсти, даже если забыть о ее размерах, говорит о том, что он – скорее принадлежит к семейству кошачьих.

– Хотите сказать, что Зверь – кошка? – цинично усмехнулся д'Аруа.

– Конечно, он не обычная кошка вроде тех, что живут по домам – Вынув из сумки кусок полотна, я принялся вытирать изгвазданные в кровавой грязи ладони. – Но что не волк – точно.

– Послушайте, де Кавиль, только между нами. – Д'Аруа говорил тихо, так что слышать его мог только я. – Этот Зверь не из плоти и крови, как вы говорили вчера, на приеме у де Вьерзонов, тут я вам могу честью поклясться. Тогда я не стал рассказывать, не хотел чтобы Жан-Франсуа в очередной раз поднял меня на смех, вызвать его я не могу, сами понимаете... Так вот, я видел Зверя всего раз и стрелял в него – и попал, клянусь честью! Но он не умер, он – воскрес, поднялся на лапы и ушел в лес, откуда вышел. За каждое слово поручусь честью и клинком.

– Не стоит, – уверил я его, – я верю вам. Однако не только демоническое происхождение Зверя может объяснить этот факт.

– Что же тогда?

– Пока не знаю. – Я отбросил полотно. – Но когда узнаю, скажу и как его убить.

– Только скажите, – хищно оскалил зубы в усмешке капитан, – остальное – моя забота. К слову, завтра будет очередная облава, проведу ее по всем правилам военного дела.

– Зачем? – напрямую спросил я. – Облавы же не приносят никаких результатов.

– Да, – согласился д'Аруа, – но это единственный способ заставить Зверя угомониться на время.

Облава была, действительно, обставлена как самая настоящая военная операция. Вся рота была поднята и рассеяна по приличной территории, разделенной на сектора, кроме них были призваны на помощь охотники-сарки, бродившие теперь по лагерю и пугавшие своими немытыми рожами женщин и детей, сбежавшихся поглазеть на невиданное зрелище – столько господ сразу они не видели, наверное, ни разу в жизни. Вообще-то, дворянство не стремилось участвовать в облавах, попросту игнорируя их, но на сей раз они решили изменить своим принципам, видимо, чтобы посмотреть на мою работу. Может быть, они считали, что я сумею изловить для них Зверя, а может хотели полюбоваться на мой провал.

Вот чьему присутствию я был искренне удивлен, так это – Елены де Вьерзон. Не думал, что она окажется любительницей подобного рода действ. Я поймал себя на том, что беззастенчиво разглядывая ее, сидящую в седле по-мужски, одета она также был в мужской камзол, а через плечо ее был переброшен широкий ремень длинного охотничьего карабина. Рядом с ней гарцевал на своем вороном Жан-Франсуа, что-то рассказывая, но из-за расстояния я не мог слышать их. От наблюдения за братом и сестрой меня оторвал какой-то шум – вроде бы слышались злобное переругивание, сменившееся вскоре характерным свистом и звуками ударов. Обернувшись, я увидел что Чека'Исо схватился парой дикого вида сарков, размахивавших двузубыми кастетами, похожими на звериные лапы. Остальные наблюдали за поединком со все возрастающим интересом, Чека'Исо же, похоже, получал от схватки удовольствие, в отличии от противников, поэтому я не поспешил ему на помощь, а лишь протолкался поближе к центру событий и стал наблюдать.

Сарки были ловкими и умелыми бойцами, однако до моего спутника им было тяжело. Он ловил их запястья, швыряя на землю используя их же вес и инерцию движений. Раз за разом он кидал их по одному и обоих разом, что неизменно приводило сарков в ярость. Когда же стало ясно, что не справиться с Чека'Исо, соотечественники пришли на помощь незадачливым драчунам. Перехватив быстрый взгляд эльфа, я без слов спросил у него не нужна ли помощь и он ответил также безмолвно, что – нет, не нужна.

Он поймал запястье первого сарка – всего их было пятеро – и проверенным приемом бросил его через себя на поднимавшихся двух побитых. Четверо остальных принялись обходить его с двух сторон, одновременно отвлекая внимание друг от друга и от лежавших на земле товарищей. Умный ход, но не против эльфа. Чека'Исо увернулся от пробного выпада саркского кастета, прыгнув вперед и перекатившись оказался за спинами врагов, не ожидавших такого поворота событий. Еще не встав на ноги, он поймал ближайшего к нему сарка за щиколотку, – так что тот грянулся носом в землю, в очередной раз помешав троим саркам подняться. Два противника одновременно ударили Чека'Исо с двух сторон, он легко увернулся от их кастетов, поймал их, заставив "зубы" оружия скреститься и не дав обоим освободить оружие, швырнул – и так понятно на кого. Последний сарк замешкался на мгновение – Чека'Исо пробежал разделявшее их расстояние прежде чем он успел и пошевелиться и в прыжке ударил выпрыгнувшего из толпы еще одного "помощника", использовав замешкавшегося как столб, опершись на его плечи для того, чтобы усилить удар. Тем же движением он отправил вслед за "помощником" и послужившего ему трамплином сарка. Оба врезались в толпу под дружный гогот собравшихся.

Чека'Исо же развернулся к поверженным противникам, делая издевательский приглашающий жест. Те вскочили в одно мгновение – им больше никто не мешал, постоянно падая на голову, к тому же подстегивали ярость, распаленная шутливо-добродушной усмешкой эльфа.

На сей раз сарки действовали более осмотрительно, наученные горьким опытом предыдущей схватки. Вот тут-то в атаку перешел сам Чека'Исо. Сарки разделились на три пары и начали обходить эльфа с трех сторон, он опередил их, в одно мгновение оказавшись прямо перед носами первой двойки, он взлетел к ним на плечи, прежде чем те успели сообразить что происходит, развернулся и спрыгнул с них, увлекая за собой обоих, стиснув стальными пальцами куртки из плотной кожи. Сарки попытались сохранить равновесие, что и требовалось моему другу. Использовав их как качели, он обеими ногами врезал им по лицам, после перекувыркнулся в воздухе еще раз, так что ноги его совершили невероятный кульбит, снова пройдясь по диким физиономиям сарков. Горцы попадали на землю, на сей раз уже без сознания. Чека'Исо вышиб из них дух.

Остальные четверо с диким воплем кинулись на него, размахивая жуткими кастетами, но это ничуть не смутило моего друга. Первый из сарков слегка вырвался вперед, видимо, ему не терпелось добраться до врага. Чека'Исо сбил торопыгу с ног, коротким бесхитростным ударом, какого от него никак не ждали после всех финтов и пируэтов, проделанных им до того. Звук при встрече его кулака со скулой сарка напомнил треск сухой палки о камень – и трещали совсем не пальцы моего друга. Сила удара начал разворачивать торопливого сарка, Чека'Исо продолжил это движение, толкнув его в плечо и когда горец оказался спиной к эльфу, пнул его в зад, отправив в толпу зрителей, принявших неудачника дружным взрывом хохота.

Однако сарки оказались не столь глупы, как казалось. Их торопливый товарищ послужил им для отвлечения внимания Чека'Исо, в то время как двое оставшихся сцепили ладони и подбросили третьего. Сарк взлетел в воздух, совершив невероятное сальто, нацелился ногами в лицо эльфу. Чека'Исо подставил руки под подошвы его сапог, сделал короткое движение ладонями, так что сарк совершил еще один кульбит – теперь уже против воли, но сумел приземлиться на ноги, хоть и отчаянно замахал руками, пытаясь сохранить равновесие и мешая своим товарищам. Те ловко подхватили его по мышки и толкнули на Чека'Исо. Тот ожидал чего-то в этом духе, он ушел в сторону, подставив ногу все еще качающемуся сарку, отправив его на землю. Лишившиеся живого щита горцы не растерялись и вновь атаковали эльфа совместными силами.

Чека'Исо не стал мудрствовать лукаво, вновь прошел между ними до того, как они успели сомкнуть плечи, предварительно поймав одного за руку и впоследствии заставив сарка кувыркнуться, грянувшись головой оземь. Последний горец крутанулся, нанося широкий удар кастетом, эльф заблокировал его руку, молниеносно перехватил запястье, подсек ногу сарка – и тот грохнулся прямо на своего товарища, уже не пытавшегося подняться.

Чека'Исо таким образом остался на ногах один. Толпа наблюдателей взорвалась аплодисментами. Но не все было так безоблачно, как могло показаться. Один из сарков, не пожелавший принять неизбежное поражение, вскочил на ноги и вскинул длинный метательный нож, нацелил его в спину Чека'Исо. Дружный вздох прошел по толпе, эльф обернулся навстречу опасности... Выстрел разорвал тишину, в единый миг повисшую над нами, – сарк рухнул ничком, пробитый навылет. Все разом обернулись на звук – и увидели Жана-Франсуа де Вьерзона, все еще державшего на весу пистоль странной конструкции.

Я подошел к нему в сопровождении Чека'Исо, чтобы поблагодарить за спасение друга.

– Отличное оружие, – когда с благодарностями и прочими вежливыми оборотами, произнес я, указывая на пистоль Жана-Франсуа, перезаряжавшего его тем временем, причем он вполне управлялся одной рукой – позволяла хитрая конструкция оружия.

– Местные гномы сделали на заказ, – ответил он, упирая длинную скобу, служащую для фиксации рукоятки пистоля на предплечье, в бедро и доставая из кармана охотничьего камзола круглую пулю, весьма заинтересовавшую меня. Мало того что она была серебряной, так ней еще и красовалось крохотное клеймо в виде вензеля из букв "J" и "F".

– Свои пули? – усмехнулся я.

– Маленькая дань моему непомерному тщеславию, – кивнул он, пряча пистоль в кобуру и легко запрыгивая в седло. – Так мы начнем облаву, или вы желаете прикончить еще пару сарков вместо Зверя?

Резким свистом я подозвал своего жеребца, Чека'Исо поступил также и прежде чем мы оба практически один движением запрыгнул на лошадей, я спросил у него:

– Что ты вообще с сарками сцепился?

Чека'Исо в ответ лишь пожал плечами, однако я заметил в толпе знакомое лицо девушки, которую избивали солдаты в платьях. Она, похоже, приносила моему другу проблемы. Рядом с ней я приметил и старика-лекаря, обрабатывавшего ушибы и ссадины сарков – следы драки с Чека'Исо. Впрочем, они почти сразу вылетели у меня из головы – началась охота.

Сарки, те что не бездельничали с нами, а занимались делом, подняли целую стаю волков, а то и несколько, и теперь дворяне с превеликим азартом занимались истреблением благородных животных, которые не могли оказать им никакого сопротивления. Они неслись на лошадях по лесам и предгорьям, паля по волкам из винтовок, карабинов и пистолей. Особым рвением в уничтожении волчьего племени отличался Жан-Франсуа, который на них словно бы вымещал свою злобу на весь мир, хотя, если посмотреть шире, сын графа Фионского, занимался этим каждую минуту своей жизни.

Я же совершенно не хотел принимать в этом участия, просто раз за разом стрелял наугад, стараясь не попасть в волка, чтобы мое поведение никому не показалось странным или подозрительным. Длилось это пока конь подо мной внезапно не встал на дыбы, я едва сумел удержаться в седле, обмотав поводья вокруг запястья. Прямо перед мордой моего вороного стоял здоровенный белый волчище. Мотнув головой, он словно указал нам вглубь леса и тут же умчался туда.

– Он говорит, чтобы мы следовали за ним, – произнес Чека'Исо и я даже вздрогнул от звука его голоса, настолько забылся, глядя на белого волка.

Эльф, как всегда, легко управился со своей лошадью, он и сбрую с седлом одевал на коня только для вида, по моему настоянию, а то зрелище эльфа гарцующего на жеребце без какой-либо упряжи обычных людей повергает в состояние шока.

Пожав плечами, я ткнул упирающегося коня пятками в бока, – вороной никак не желал идти по следам хищника, ему-то невдомек, что волк есть его не собирается. По крайней мере, пока.

Чека'Исо поехал первым, он точно знал куда убежал белый волк, я – следом. Пять минут неспешной скачки и мы выехали к развалинам крепости времен воинствующих рыцарских орденов, разгромленных лет сто назад предком нашего венценосного монарха – Карлом VI Свирепым, носившим это прозвище по праву. Но и тут уединения получить нам не удалось, почти следом за нами на поляну выехала Елена де Вьерзон, которую, как и нас совсем не привлекала возможность поучаствовать в облаве. Однако увидев волка, стоявшего среди развалин, она отреагировала самым обычным для бывалого охотника образом, – вскинула карабин, нацелив на волка. Я успел опередить ее лишь на мгновение – нас разделяло небольшое расстояние. Я ударил снизу вверх ствол ее карабина за секунду до того, как она нажала на курок. Грянул выстрел, оглушительный в лесной тиши, куда не долетали звуки облавы, пули рванулась в небо, волк – в чащу.

– Что?! – воскликнула она, поворачивая ко мне гневное личико. – Что вы себе позволяете, шевалье?!

– Это был не Зверь, – покачал я головой, – а волков за сегодня убили уже достаточно.

– Не считала вас защитником живой природы, вроде друидов, – заметила Елена, – на приеме вы отдали должное мясным блюдам.

– Они были превосходны, мадмуазель, – улыбнулся в ответ. – И я – не друид, но бессмысленного убийства не люблю, тем более такого, насмотрелся на него в свое время. А вот вас я никак не ожидал увидеть здесь – подобного рода облава не слишком подходящее место для столь красивой девушки как вы.

– Будь я уродиной, вы б ничего против моего участия не умели, – лукаво улыбнулась Елена, – или почитаете охоту чисто мужской забавой?

– Но вы же не станете возражать, против того, что это зрелище вам не по душе.

– Вы правы, – с какой-то затаенной грустью признала Елена, – но и сидеть одной в пустом доме. Мама ведь даже слуг всех с собой забрала сюда. Но хуже того, когда я заговорила об этом с родителями, Жан-Франсуа заявил, что останется со мной. Может быть, я поступаю опрометчиво открываясь настолько мало знакомому человеку, но я всегда чувствую людей и никогда не ошибаюсь... Не ошибалась пока... Я знаю, вы хороший человек, вам можно довериться. Так вот, я боюсь своего брата, он вернулся с Модинагара совсем другим человеком... – Она замолчала как-то разом поникнув в седле.

Итак, еще один человек говорит об изменении в характере, а может быть и не только характере, сына графа Фионского после посещения Модинагарского континента. Почему-то это насторожило меня, но причин я назвать не мог и решил попросту отметить этот факт в памяти. В конце концов, лишиться левой руки – пережить такое совсем непросто, я не раз видел людей сходивших с ума от осознания собственной ущербности, но Жан-Франсуа не смотря на весь свой показной цинизм был не из таких, совсем не из таких. Весь мой жизненный опыт говорил об этом.

– Раз уж мы оказались здесь вместе, то давайте проведем хоть время с пользой, – чтобы сменить тему, сказал я. – Я, к примеру, голоден, как волк. Чека'Исо, как там наши запасы, на троих хватит?

– Есть в этом месте, – протянул эльф, спрыгивая с коня и снимая одну из седельных сумок, – я не стану, оно полно старой боли. Это угнетает меня.

– Как ваш друг узнал об этом? – удивилась Елена. – Здесь был оплот Замкового братства. Солдаты Карла Свирепого заперли их в там и подожгли, сотни человек сгорели заживо, так рассказывал мне брат. Мы часто играли здесь с ним, еще когда были детьми, он любил пугать меня страшными историями.

Тем временем, я сам спрыгнул с седла и помог спуститься Елене, а Чека'Исо уже раскладывал на расстеленной прямо на траве полотняной скатерти флажки с виной и завернутые в бумагу хлеб и пироги, которые мы прихватили с собой.

– Надо же, а я и не подумала взять еды в дорогу, о таких вещах всегда думал Жан-Франсуа, – улыбнулась Елена.

– Жизнь и странствия, в особенности, приучили меня к одной простой истине, выходя из дома, никогда не знаешь, где окажешься к полудню, я уже молчу о вечере.

Я принялся за еду, Елена – тоже, Чека'Исо, как сказал, не съел ни крошки и не выпил ни глотка вина. Страшная смерть рыцарей Замка, видимо, не давала ему покоя, действуя угнетающе, он ведь был эльфом, чего не стоило забывать.

Когда же с едой было покончено и остатки ее оставлены на поживу местному мелкому зверью, я поднялся на ноги, чтобы спрятать скатерть и фляжки в седельные сумки, то из одной из них, когда я ее расстегнул, вывалился мой планшет с и рисунки рассыпались по траве. Елена подняла один, пролетевший изрядное расстояние и спланировавший прямо ей под ноги, как назло это оказалось изображение Зверя.

– Какой страшный, – произнесла она. – Кто это?

– Ваш Зверь, – ответил я, – таким его видели немногие выжившие. Я разговаривал с ними в лечебнице брата Альдо.

– Он не очень похож на волка, – покачала головой Елена.

– Зверь – не волк, – заставив вздрогнуть юной графиню, бросил Чека'Исо, до того стоявший почти неподвижно и смотревший вглубь леса, туда куда скрылся белый волк.

– Откуда ты узнал об этом? – спросила Елена.

– Волки сказали мне, – ответил он.

– Так ты умеешь разговаривать с волками? – еще больше удивилась она.

– Не в общепринятом смысле, – пояснил я. – Как говорит он сам – разговаривают их духи.

– Души, но ведь у волков нет души.

– Дух, а не душа, – поправил ее Чека'Исо, – у всех есть дух – у людей, эльфов, зверей и деревьев.

– В это верили эльфы его народа, – пояснил я, собирая рассыпавшиеся рисунки, которыми тут же завладела Елена.