Текст книги "Норматив"

Автор книги: Борис Верховцев

Борис Верховцев
НОРМАТИВ

2002

Гриша Вагѝнер

 
Гриша Вагѝнер был слабеньким мальчиком,
В школу ходил с букварём и пенальчиком,
Был близорук, не дружил с забияками,
Общий язык находил лишь с собаками,
 
 
Позже стал гордостью шахматной секции,
Пива не пил, конспектировал лекции,
Запах чесночный, рейтузы под брючками,
Строил скворечники хилыми ручками,
 
 
Схемы паял фантастической сложности,
Мылся нечасто – по мере возможности,
Слушал Шопена, Ремарка цитировал,
Женщин не видел и не акцептировал,
 
 
Профиль окутывал шарфиком выцвевшим,
Спорил о Боге с соседом подвыпившим,
Жалко попал, молодой и порядочный,
Он под каток под асфальтоукладочный.
 

Странное

 
Я как-то вижу всё по-новому,
Мне жизнь подкидывает ребусы,
Сидеть бы мне, тупоголовому,
И починять в депо троллейбусы…
 
 
Так нет же! Пичкаюсь идеями,
Ищу котов в собачьей комнате,
То нарисую всех злодеями,
То вас люблю, а вы не помните.
 
 
Забить на всё, залечь на солнышке
И вам, реальным, не отсвечивать,
Но есть пока ещё на донышке,
Чтоб мыслей лёт обесконечивать…
 

Творческое кредо

 
Тургенев, Достоевский, Маяковский,
Есенин, Тютчев, Мандельштам, Твардовский,
Рылеев, Пастернак, Довлатов, Бунин,
Бианки, Чехов, Лермонтов, Акунин,
 
 
Толстой, Маршак, Ахматова, Беляев,
Некрасов, Пушкин, Горький, Фет, Катаев,
Булгаков, Пришвин, Искандер, Филатов…
Куда ж ещё меня – дегенерата??!
 

Питеру

 
Я приду к тебе на день рожденья,
Великан, осевший на Неве,
Без подарка, без предупрежденья
И без задних мыслей в голове,
 
 
Ты – ровесник сказочной Тортиллы,
Панцирь твой надёжней чем броня —
Защитит от вора-воротилы
И от мэров завтрашнего дня.
 
 
Ты не просто контурная карта,
Город БДТ и ДДТ
Город лучших оперных бельканто
И лихих балетных фуэте.
 
 
Крепкий, словно «Балтика» шестая,
Грозный, как кронштадтский пароход,
Рукопись истории листая,
Громыхая, движешься вперёд.
 
 
То тебя с дерьмом смешать хотели,
То топили в собственной крови,
Но всегда Расстрели–Церетели
Возрождали – только позови.
 
 
В холодах, разрухах, сменах власти
Ты лишь укрепил характер свой,
И потом, когда утихли страсти,
Воевал с безликою Москвой…
 
 
И на день рожденья–возрожденья
Извини за пафосность, старик,
Я к тебе приду без принужденья,
Я к тебе почти уже привык…
 

2003

Алкоголик

 
Вонюч, как кролик, сдохший от поноса,
Наивен, как индийское кино,
Лиловый исхудавший алкоголик
С тоской глядит в немытое окно.
 
 
Он верит, что ему на опохмелку
Чекушку давний кореш одолжит,
А по утрам всё чаще видит белку,
Он подмигнёт – она к нему бежит…
 
 
В кармане – гвоздь, в больных глазах – тревога,
Друг снова спас – в желудке спирт бурлит…
Боюсь, осталось пить ему немного:
Не за горами контрол–альт–делит…
 

Давай закурим

 
Закурим, мой товарищ, по одной!
И табаком размешивать не будем —
Накроет нас эффекта новизной,
Наполнит теплотой к вещам и людям,
 
 
В системе чумовой координат
Абсциссой буду я замысловатой,
Ну а тебя, под грохот канонад,
Торжественно назначат ординатой.
 
 
А в точке ноль – слова, которых нет,
И песни, что когда-то не допели,
И тени,разрывающие свет,
В полях бесхозных сладкой конопели.
 
 
А если вдруг откажут тормоза
С рассветным мегарадужным приходом
Посыпь мне густо травами глаза
И положи мой корпус за комодом…
 

Дорожная

 
Шпалы вколочены, гайки подкручены,
Все озабочены, люди измучены.
Грязный перрон сортировочной станции,
Мусор ругает кого-то по рации,
Дёргаясь, старый шлагбаум опускается,
Речка… Вокзал… Туалет закрывается…
Ноги в вагонном проходе немытые…
Спят дембеля, самогоном убитые:
Мама во сне у окошка открытого…
Стынет в котле голова замполитова…
Поезд навстречу… Явление Доплера…
Паводком ветхая дамба затоплена…
Запах котлетный, отрыжки чесночные,
Зычно кричат торгаши полуночные…
Тамбур облёванный… Станция «Лосево»…
Здесь ты меня разлюбила и бросила…
Стук нарастает, колёсами заданный,
С полки свисает кроссворд неразгаданный…
Тонкие нити рассвета багрового —
Дня наступление шумного, нового…
 

Киноревю

 
Мне нравятся фильмы про мрачного Сталина,
Как ходит задумчиво он по Кремлю
И вешает всех, от Иркутска до Таллинна…
Но порно я, всё-таки, больше люблю.
 
 
Мне вестерны в кайф, где индейцы с ковбоями
Друг друга на медленном жарят огне
И очень гордятся своими устоями…
Но порно особенно нравится мне.
 
 
Про космос люблю, про убийц-астероидов,
Где Землю спасает бурильщик простой,
Он – самый толковый в команде негроидов…
Но это в сравнении с порно – отстой.
 
 
Про рыцарей – тема довольно красивая:
Погибнуть готовы, служа королю!
Кольчуги, мечи, лошадёнка спесивая…
Нет, всё-таки, порно я больше люблю.
 
 
И ужасы – жанр, навеки излюбленный,
Люблю, чтоб кровища потоком текла,
Чтоб был там скелет и чтоб палец отрубленный…
Но порно – покруче. Такие дела.
 

Ошибка

 
Я привёз тебя к себе, деревенщину,
Ты хотела жить со мной, дерзкая,
Разбудил в тебе любовью женщину,
Лучше бы она спала, мерзкая…
 

Сколько

 
Сколько нас взлелеяно,
Сколько в печках спалено,
С повестью про Ленина,
С песенкой про Сталина?
 
 
Сколько ртов заклеено,
Сколько хат оставлено,
С повестью про Ленина,
С песенкой про Сталина?
 
 
Сколько масок сменяно
И клыков оскалено,
С повестью про Ленина,
С песенкой про Сталина?
 
 
Был бы рад поэт тому —
Да не видеть сути нам…
Может быть, поэтому
Хорошо нам с Путиным?
 

2004

Когда я стану старым

 
Когда-нибудь стану я старым,
Горбатым, подобно верблюду,
Стройным не буду, поджарым,
С губою отвисшею буду.
 
 
Вся русская классика заново,
Очки на носу плюс восемь,
Любимые фильмы – Рязанова,
Любимое время – осень.
 
 
В семейных трусах с цветочками
Ни шороха, ни затвердения,
Короткие встречи с дочками —
На Пасху и дни рождения.
 
 
Кроссворды рукой дряхлеющей,
Кутаясь в плед с дырками,
Нормально поссать не умеющий,
Балкон завален бутылками.
 
 
С утра шурупы протезные
Вставною крепить челюстью,
Советы давать полезные,
Виртсекс объявить ересью.
 
 
Сердца шумы угадывать,
Печень – «Букет Молдавии»…
Не стоит надолго откладывать —
Лучше уйти в здравии…
 

2005

Визит к другу

 
Я пришёл к тебе снова украдкою,
Трепещу – не разжать кулаков,
Всё любуюсь поверхностью гладкою
Твоих мощных блестящих боков.
 
 
Сдержан, строен, высок от рождения,
И красив – хоть картину пиши,
К этим ручкам – одно наслаждение
Прикасаться в полночной тиши…
 
 
Не пугайся, мой добрый. мой ласковый,
Ты терпел меня тысячу лет,
Хоть тебя по кусочку вытаскивай —
Не промолвишь ни слова в ответ.
 
 
Как ни суй тебе – всё тебя радует,
И спасибо, любимый, за то,
Что мой тонус с годами не падает —
Я активен и бодр на все сто.
 
 
Я молюсь за твоё долголетие
Жарким летом и лютой зимой,
Лучше друга не знаю на свете я,
Холодильник единственный мой!
 

Вкусно жрать?

 
Итак, давайте подытожим
Советы доблестных врачей,
Чем мы ещё питаться можем
Из всех напитков и харчей:
 
 
Кефир опасен, кофе вреден,
И бесполезен мандарин,
И каждый мяса кус, что съеден,
Лишь создаёт холестерин.
 
 
Его понизить можно водкой,
Но и она, увы, вредна,
Грозят бобовые чахоткой
И убивает ветчина.
 
 
Таранка к пиву – камни в почки,
От пиццы слепнут, говорят,
А индюшиные биточки —
Так лучше сразу выпить яд.
 
 
Из овощей кормиться нечем,
Они – кишечника враги,
Животный жир калечит печень,
Фигуру портят пироги.
 
 
И что ж, позвольте, остаётся?
Пойди вопрос задай врачу,
Про накуриться-уколоться
Так я вообще уже молчу…
 

Идея

 
Я стоял у реки, холодея,
И туфлёй ковырял парапет…
Как поэту нужна мне идея,
А идей, к сожалению, нет.
 
 
О любви – несвежо и сопливо,
О высоком – душа не звенит…
Я поставил бутылочку пива
На заплёванный серый гранит.
 
 
В ожидании музы прилёта
Ни глоточка ещё не отпил…
И рукой размахнулся чего-то,
И бутылку локтём зацепил.
 
 
Полетело, свистя, моё пиво
И разбилось, толпу окатив…
Я достал карандаш торопливо,
И легко написал креатив.
 

НА ЧИСТЫХ МАНЖЕТАХ

Наше эго

 
О, наше эго!… Что ни делай с ним,
Неверно формируется само:
Поэт уже заносчив и раним,
Стихи его – по-прежнему дерьмо.
 

* * *

 
Иной для красного словца
Творит в угаре конъюнктурном,
Но время этого «творца»
Кладёт безжалостно по урнам.
 
 
Другой, казалось бы, и смог —
Могуч в сеченьи поперечном,
Он хорошо чеканит слог,
Но исключительно о вечном.
 
 
А цель моих стараний в том,
Чтоб, волю дав чернильным пятнам,
Писать понятней о простом,
А не сложней о непонятном.
 

Бюджетная считалка

 
Возвращаюсь в день зарплаты,
Завалился на кровать,
Туфли нежно мне сняла ты,
Стала в щёку целовать.
 
 
От удара перегара
Лишь поморщилась слегка,
Шустро вынула из бара
Две бутылки коньяка,
 
 
Я метнулся к коньяку,
Ты рванулась к пиджаку,
А в кармане – ни фига,
Бу-га-
га-га,
Бу-га-га!
 

* * *

 
Тебя в любви ловушку заманя,
Я осознал вчера во время петтинга
Насколько жёсток прессинг на меня
И в сфере лизинга и в области маркетинга.
 

* * *

 
Я порой не верю счастью
Осознания того,
Что и я являюсь частью
Человечества всего.
 
 
Может быть, не самой лучшей,
И не нужной ни хера…
Всё равно на всякий случай
Просыпаюсь я с утра.
 

* * *

 
Наш папа уехал по делу в Сургут,
Сосед дядя Ваня сказал «Вери гуд».
 

* * *

 
Я всегда был верен только Музе,
А женат с рождения на Лире,
Как в Советском маленьком Союзе,
Так и в остальном огромном мире
 
 
Забегут, бывало, спозаранок:
«Ты меня, пожалуйста, послушай!»
Спасу нет от этих нимфоманок —
С двух сторон облизывают уши.
 
 
И летят обоймой, хоть ты тресни,
Как в обжору жаркие тефтели
Пьесы, скетчи, пасквили и песни…
Я б уже и рад, чтоб не летели.
 

* * *

 
В стену носом уткнулся и сплю,
Снова ночь не тебе подарил…
Успокойся, конечно люблю.
Не любил бы – давно б пристрелил.
 

* * *

 
Жизнь, говорят, настолько коротка,
И отнимает, падла, столько сил,
Что не успеешь сделать и глотка,
Как кто-нибудь тобою закусил…
 

* * *

 
Прикреплял я кормушки к рябинам,
И шагал на парадах не в ногу,
Так хотелось мне стать хунвейбином,
Но с годами прошло, слава Богу…
 

* * *

 
случилось так, и кто за то в ответе,
что нету больше счастья мне на свете:
и так и сяк вертел я эту свету,
но ни под ней, ни сзади тоже нету…
 

* * *

 
Преимущества, о женщина, открой
У коленно-локтевого положения:
Эта поза лучше фитнесса порой
Разгоняет жировые отложения.
 

* * *

 
Сидит гуманоид
с планеты Корунд,
Задумчиво роет
азотистый грунт:
«А может ли быть
На планете Земля
Хоть мелкая мошка,
Хоть сраная тля?»
 

* * *

 
О том, как я супругу
Свою боготворю
Я всем своим подругам
В постели говорю.
 

* * *

 
В себя смотрю из-под закрытых век
И возникает двойственность загадочная:
Я, в общем-то, культурный человек,
Но в то же время и свинья порядочная…
 

Из подслушанного

 
Я решаю аграрный вопрос
Во главе с президентом Ку̀чмой,
У него в кармане много папирос,
У меня в кармане «Ватра», поштучно.
 

* * *

 
Тут каждый подтвердит, со мной не споря
Кто мало-мальски мыслящий по-русски:
Питьё от счастья и питьё от горя
Разнятся только качеством закуски.
 

О неразделении чувств

 
Начиналось всё как в лентах Гайдая,
А закончилось как в лентах Хичкока,
И звонит она, мне в трубку рыдая,
Тока мне её не жалко нискока.
 

* * *

 
«Поэт, ты гонишь нам пургу…»
«Поэт, ты пишешь нам муру…»
А что поделать я могу?
Что ем, простите, тем и сру.
 

* * *

 
Никогда на потной дискотеке
В смраде грязных прыгающих тел
Не берись судить о человеке —
Он мог сделать много добрых дел.
 

* * *

 
Подошёл ко мне хачик в спортивном трико,
Улыбнулся, гнилые резцы обнажив:
«Падскажи, дарагой, до метрà далеко?»
Знай он русский – наверно остался бы жив…
 

* * *

 
Жили были дед и баба,
Ели кашу с молоком,
Дед на бабу рассердился
И пошёл на Udaff.com.
 

* * *

 
В делах любви он слыл отсталым
И при красавице-жене
Всегда довольствовался мàлым,
Хотя имел большой вполне…
 

* * *

 
Я упадка в кино не припомню такого:
Жрут соседа, как волка тамбовского,
Где ни встанешь отлить – попадёшь в Михалкова,
А посрёшь – угодишь в Кончаловского.
 

* * *

 
Сидишь порой, стараешься, чтоб вышло
Получше, покрасивше, поскорей,
То стены созерцаешь словно Кришна,
То глаз не отрываешь от дверей.
 
 
И вот оно!! Орёшь, как страус эму:
«Бумагу, живо, чтоб вам всем сгореть!!»
Все думают, что написал поэму,
А мне всего-то жопу подтереть.
 

* * *

 
На днях, читал я, киллера поймали
Недалеко от Карловых от Вар:
Открыл контору «Фото на эмали»,
Хотел, шельмец, двойной иметь навар.
 

* * *

 
Оставив первобытные замашки,
Цени жену, работой не гнобя:
Плевать, что не погладила рубашки,
Важнее, чтобы гладила тебя.
 

* * *

 
К креативным своим проявлениям
Подходите, ребята, с умом:
Лучше сдохнуть непризнанным гением,
Чем прожить общепризнанным чмом.
 

О современном языке

 
Язык наш мощен, спору нет —
Теперь грозить мы будем шведам
Помимо ядерных ракет
Ещё «преведом» и «медведом».
 

* * *

 
Любовь, друзья, такая птица,
Когда не естся и не спится,
И увлажняется ресница,
И разум катится во тьму,
И это только потому
Что просто некая девица
С тобой лишь изредка резвится,
А ночевать идёт к нему…
 

В дополнение к классику

 
Если есть в кармане пачка сигарет,
А валюты – хоть весь город одень,
То тогда, конечно, прав был поэт:
Всё неплохо на сегодняшний день.
 

* * *

 
Я тут на днях повстречал в Эрмитаже
Даму с собачкой – и в гости скорее,
К даме, клянусь, не притронулся даже —
Это не принято в нашей Корее.
 

* * *

 
В четыре строчки высказать идею
Задачка, скажем прямо, ещё та:
Не потому, что мыслей не имею,
А потому, что места не хвата…
 

* * *

 
Я спросил эстрадную звездищу:
«Кто Вам подбирал репертуар?»
«Пьер Карден. По дружески. За тыщу»…
Вот что значит грамотный пиар!
 

Из объяснительной речи

 
Мной двигал в момент раздробленья на стружки
Противной и вредной соседской старушки
Не умысел злобный, а просто прикол,
Прошу этот факт занести в протокол!
 

* * *

 
Я читаю перед сном про Геракла,
Ты читаешь перед сном про Софокла —
У меня чтоб хорошенько набрякло,
У тебя чтоб хорошенько намокло.
 

* * *

 
Всё невечно, я тоже накроюсь,
В лица недругам правду скажу,
Попрощаюсь, побреюсь, помоюсь,
На кушетку себя положу.
 
 
И запрыгнет в мой сектор приватный,
Радость встречи не в силах постичь,
Симпатичный такой, аккуратный,
Церебральный такой паралич.
 

* * *

 
Наверно это удивит кого-то,
Но я не столько счастлив, сколько хвор:
Поэт, ребятки, это не работа,
Поэт, ребятки, это – приговор…
 

Отражению

 
Где ты теперь, неистовый герой?
Тебя теперь захочешь – не найдёшь,
Ты как вагон, наполненный икрой —
Цена – до неба, пользы – ни на грош.
 
 
В глазах твоих нездешняя тоска,
А мысли здравой нету ни рожна,
И боль твоя мне больше не близка,
И смерть твоя мне вовсе не страшна.
 
 
Умри, урод, в реальности иной,
Не строй мне рожи, мать твою едрить,
Не знаю, как тебе теперь со мной,
А мне тебя противно даже брить…
 

Парень

 
Живёт в моём доме парень,
Не лодырь, не жмот, не гад,
И внешне вполне нормален,
И внутренне вроде богат.
 
 
Но только вот грустно парню,
И часто мне стал пенять,
Что он-де попал на псарню,
Где парня не могут понять.
 
 
Везде он со мною вместе,
Он брызжет в меня слюной,
Нальёт перед сном по двести
И в спальню плетётся за мной.
 
 
А утром пьёт чай неспешно,
Весь мир, говорит – бардак…
А парень тот – я, конечно…
А ты что подумал, мудак?
 

Чао, бэйба

 
Когда май траблс симд соу фар эуэй,
Я жить старался лайк зэ уэй ай ду —
В ладу с собой, энд дид ит май уэй,
Стэйруэй ту хэвэн строя на ходу.
 
 
Ты лайт май файр смогла внутри меня,
А я эназер брик был ин зэ уолл,
Стрэйт фром зэ харт любовь к тебе храня,
«Ай лав ю» говорил когда джаст колл.
 
 
Но сэтисфэкшен получив сполна,
Теперь вступил я в лоунли хартс клаб бэнд,
Не стрэйнджерс ин зэ найт мы ни хрена,
Энд зис из, моя милая, зэ энд…
 

Что моё

 
Протянуло солнце нити,
К размышлениям склоня…
Подскажите, объясните,
Что моё вокруг меня?
 
 
Не свои сгибая ноги,
Я, аванс пропив не мой,
По не собственной дороге
Не к себе иду домой.
 
 
Не по мне распахлась роза
В ботаническом саду,
Не со мной поёт Глюкоза
В наркотическом бреду.
 
 
Не мои у моря дачки,
И яхтклуб, увы, не мой,
Не моей скупой подачки
Ждёт в метро глухонемой.
 
 
Я кричу на всю планету —
Крик взорвался и затих…
Моего тут вовсе нету,
Только я да этот стих…
 

2006

Большая жизнь

 
Большая жизнь проходит стороной,
Легко, с задором, в радостном кульбите
Летит бесшумный спутник по орбите
Со скоростью ужасно неземной.
 
 
За премией бежит лауреат,
У кульмана столпились инженеры,
В театрах ставят громкие премьеры —
Премьер берёт билеты в первый ряд.
 
 
Банкиры покупают корабли,
Студенты путешествуют по миру,
А мой Орфей наяривает Лиру,
Невольно отрываясь от земли.
 
 
Он голоден, он зол, он без штанов,
Но истина проста и непреложна,
И со стены вздыхают безнадёжно
Иртеньев, Губерман и Иванов.
 

Вопрос читателя

 
«Откуда темы Вы берёте?» —
Спросил один меня в письме,
«Сдаётся мне, вы просто врёте,
Купая мир в сплошном дерьме.
 
 
Я – токарь высшего разряда,
Ни дать, ни взять – рабочий класс,
И заливать мне тут не надо,
Я знаю жизнь не хуже Вас.
 
 
И я вот этими руками
Побольше пользы приношу,
Чем идиотскими стишками,
Которых сроду не пишу!»
 
 
Я написал: «В вопросе Вашем
Уже содержится ответ!
Да, мы не сеем, и не пашем,
Но ведь на то я и поэт.
 
 
Чтоб подмечать пытливым оком
И освещать житейский срам,
Что не под силу хлебопёкам,
И недоступно малярам.
 
 
Там, где завхоз, гремя ключами,
Спокойно морду отвернёт —
Поэт бессонными ночами
Вдыхает душу в свой блокнот.
 
 
Когда солдат белее мела
Обходит вражеский блиндаж —
Поэт туда заходит смело
И всё берёт на карандаш.
 
 
И уж тем более занятно,
Что без снобизма и гримас
Мы часто трудимся бесплатно,
(Чего нельзя сказать о Вас).
 
 
Я, соблюдая осторожность,
К Вам не полез бы под фрезу —
Так уж оставьте мне возможность
Смотреть на сор в чужом глазу!»
 

Диск

В августе 1980 г. в Исследовательской лаборатории ВМС США пластиковый диск был разогнан до скорости 150 км/с. Это максимальная скорость, с которой когда-либо двигался твёрдый видимый объект.

«Рекорды в науке и технике» www.alllinks.ru/articles/science/221/

 
Служить науке – безусловно, благо,
Но часто ли оправдан этот риск?
В чём виноват, скажите, был бедняга,
Тот беззащитный пластиковый диск?
 
 
Лежал себе тихонечко на полке,
В душе царили нега и покой,
Но чернокожий лаборант в бейсболке
Его сграбастал жирною рукой.
 
 
И ну гонять по зонам и отсекам,
Да вслед бежать во всю дурную прыть,
Для этого не то что человеком,
А сволочью последней нужно быть.
 
 
В СССР шумит Олимпиада,
Войска в Кабул готовы вылетать,
А им, видать, всего-то лишь и надо
Несчастный диск до ручки укатать.
 
 
«Сто пятьдесят!» – кричит, «отлично, парни!»
И пялится на свой секундомер…
Уж лучше б ты муку грузил в пекарне,
Или в такси работал, например.
 
 
Всего делов – летит кусок пластмассы,
А расписали так – на все лады,
И грант, небось, из президентской кассы
На новые «полезные» труды.
 
 
Не верю я ни в мнимую удачу,
Ни в прочие рекорды-чудеса,
Поскольку до сих пор ко мне на дачу
Автобус едет ровно два часа…
 

Дуэль

 
Приснился сон: бегу я лесом,
Движенья быстры и легки,
На встречу Пушкина с Дантесом,
У Чёрной питерской реки.
 
 
Чтоб эту глупую затею
Замять надёжно на корню:
Я обязательно успею,
Я жизнь поэту сохраню.
 
 
Дантес с него не сводит взора
И шубу сбрасывает с плеч…
Держись, Сергеич, буду скоро!
Попробуй гадину отвлечь!
 
 
И вот когда француз-повеса
В карман за пулями полез,
Я с шумом выскочил из леса,
В испуге дёрнулся Дантес.
 
 
А Пушкин стрельнул… Ай да Пушкин!
Нажал с улыбкой на курок —
И честь сберёг своей подружки,
Себе же – молодость сберёг.
 
 
Ещё дымилась сигарета,
Дрожа в дантесовых губах,
А нас несла уже карета
К мускатам в винных погребах.
 
 
А после – бал! Народу – тыщи!
Взрывалось множество петард,
Он называл меня «дружище»,
И дал потрогать бакенбард.
 
 
К рассвету нас уже качало,
Он мне сказал: «Благодарю»
И разошлись мы у причала —
Я – на работу, он – к царю…
 

Идеальный человек

 
Идеальный человек хорошо воспитан,
Лёгок, строен и силён, времени под стать,
Верен делу и семье, сдержан и начитан,
И за родину готов жизнь свою отдать.
 
 
Образован, закалён, чист и аккуратен,
Не затронут ни на миг стрессами извне,
Он, короче говоря, мне во всём обратен,
И поэтому слегка неприятен мне.
 

Итого

 
Язва, грыжа, убитая муза,
Пять детей – о шестом и не знал,
Да пивное объёмное пузо —
Вот и весь негустой арсенал.
 
 
Покидая земное логово,
И прижавшись душой к небесам,
Соглашусь, что добился немногого,
Но добился действительно сам.
 

К истокам

 
Иду по жизни без труда,
Но часто хочется туда,
Куда не возвратиться мне,
Туда, где горе – не беда,
Где окружён я был всегда
Приветливыми лицами.
 
 
Где я, похмельный муравей,
Держал компресс поверх бровей,
Лечился минералочкой,
Где сыпал трелью соловей,
И я пугал окрестных фей
Своей волшебной палочкой.
 
 
Где ты, без ханжества следа,
Мне тихо ночью шепчешь «да»,
И в пах целуешь истово,
Пустых бутылок – в два ряда,
И я лечу через года
До прошлого лучистого…
 

Кислое время

 
Время настало бездушное, кислое,
В моде одежда до пола отвислая,
Бледные скулы и тощие ноги,
Вкусную пищу сменили хот-доги.
 
 
Света больницы лишаются первыми,
Физик на рынке торгует консервами,
Церковь валютная, девушки-готы,
Свадьба – до драки, пикник – до блевоты.
 
 
Чаты фривольные, фильмы дебильные,
В школьных дворах испражненья обильные,
Книги – для форса, картины – для пыли,
В опере не были, в Турции – были.
 
 
Я не брюзга, и не враг демократии,
Но представитель от пишущей братии
Просто не вправе считаться поэтом,
Если хоть раз не напишет об этом.
 

Критика сверху

 
Что ж вам, милые, неймётся —
Отовсюду шум да вой…
Сделал небо, сделал солнце,
Крышу дал над головой.
 
 
Создал воду, атмосферу,
Плодородный чернозём,
Обратить пытался в веру —
Всё равно во тьму ползём!
 
 
Намекал войной, торнадо,
Напускал на землю дрожь,
Дескать, хватит там, не надо,
Побесились и хорош…
 
 
Сколько лет я вами правил,
А итог – бардак везде!
Закрывай программу, Павел,
Мы летим к другой звезде.
 

Любовь–кольцо

 
Уютный зал, банкет персон на двести,
Жених притих – волнуется чуть-чуть,
И свадебное платье на невесте
Подчёркивает талию и грудь.
 
 
Родня сидит, из тундры уссурийской
Зачем-то приглашённая сюда,
С набитым ртом, склонясь над общей миской,
Тупые шутки травит тамада.
 
 
«Подбрось яйцо», «Пятнашки», «Кегли», «Фанты»,
Цыганский танец, водка из туфлѝ,
Обрюзгшие уродцы-музыканты
Лабают свой «гоп-стоп» и «ай-лю-ли».
 
 
С небесным звоном стукаются стопки,
Свекровь по залу скачет как блоха,
Свидетель пьяный, запершись в подсобке,
Активно дружит с тётей жениха.
 
 
А молодые счастливы настолько,
Что по волнам любви своей плывут,
Охотно реагируют на «горько»,
И друг от друга глаз не оторвут…
 
 
И, как бы не участвуя в процессе,
Сплетают нежно губки в узелок…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Вот эпилог из сказки о принцессе,
И фильма «Тварь» классический пролог.
 

Похмельное

 
В часы душевного смятения
(А по-простому – с бодуна)
Ловлю за хвост чужие тени я,
И цель не очень-то видна.
 
 
Ещё вчера казалось с вечера,
Что пью я божью благодать,
И печень – верного диспетчера,
Смеясь, просил ещё поддать.
 
 
Сверкал проспект светодиодами,
Текла сивуха по усам,
Сначала пил я с идиотами,
Потом, дурак, догнался сам.
 
 
Проснулся в клумбе – угол Кировской,
Лицо по цвету – купорос…
Пить иль не пить, вопрос шекспировский —
Давно решённый мной вопрос.
 

Разговор с Беней

 
Вчера я встретил Папу Римского:
В дырявой майке, босиком,
Он шёл бухой с бутылкой «Клинского»
И с преогромным косяком.
 
 
И весь охвачен удивлением,
Спросил я: «Пап, ядрёна вошь!
Какой пример своим явлением
Ты прихожанам подаёшь??»
 
 
А он сказал: «Мыслишка здравая…
Как говорят, не в бровь, а в глаз…
Но отдохнуть имею право я
От Римской Мамы и от вас!?»
 

Самоубийца

 
Я танцую по бортику крыши,
Не стараясь держать равновесие,
Там внизу суетятся как мыши,
Им, похоже, не очень-то весело.
 
 
Раздаются смешные приказы,
Санитары несутся поджарые,
Что-то крèпят к стене верхолазы,
И батут натянули пожарные.
 
 
В дверь чердачную с криком «Скорее!»
Кто-то лупит ударами хлёсткими,
Только я-то, ребята, хитрее —
Я забил её намертво досками.
 
 
Каблуками по самому краю,
И руками по кругу как мельница,
И кричу: «Разойдись, умираю!
Ничего уж теперь не изменится!»
 
 
Только пальцы сомкнулись на горле,
Оттащили в отчаянном натиске…
То спасатели, гады, допёрли —
Со двора штурмовали предательски.
 
 
Пристегнули, спустили, словили,
И чтоб снять напряжение нервное,
Так потом у подъезда вломили,
Что уж лучше б я прыгнул, наверное.
 

Сверхзадача

 
Я судьбу не кляну, ни о чём не жалею,
Мне чужого не надо – господь сохрани,
Коль явился на свет, значит что-то сумею
В отведённые небом недолгие дни.
 
 
Ну а если и нет – ничего, не до жиру,
Я не брошусь на рельсы в безлунную ночь…
Значит тоже я нужен был этому миру
Для мечтаний о том, чтобы что-нибудь смочь.
 

Слово

 
В моём дворе был стол для домино,
Построенный самими игроками,
И я, дошкольник с толстыми очками,
Там как-то слово вычитал одно.
 
 
Я плюнул бы и дальше побежал
Не будь оно для чтения возможным,
Но слово было жутко односложным
И в память мне вонзилось как кинжал.
 
 
И я пытал товарищей своих,
Что это слово означать могло бы?
Они друг с другом спорили до злобы,
Но этот спор с годами поутих.
 
 
Сквозь тьму веков уйдя корнями в люд,
Теперь оно для многих будто фетиш,
И надпись ту уже не реже встретишь,
Чем «Пиццерия» и «Обмен валют».
 

Случайной знакомой

 
У запястья блестит остриё,
Это всё. Моя ставка проиграна,
И под корень безжалостно выдрано
Безобидное чувство моё.
 
 
Переполнено сердце тоской,
Но винить тебя в этом не вправе я…
Кто-то пьёт у соседей за здравие,
Я же выпью за свой упокой.
 
 
Пошатнувшись на хилых стопах,
Догорала любовь, как в костре зола,
Ты сказала «Не дам!», как отрезала,
И рукою прикрыла свой пах.
 

Финал

 
На свете столько разной дряни,
Что этим трудно пренебречь…
Вот, например, курнёшь по пьяни,
Накатит вал, замедлит речь.
 
 
Блестя отвисшими губами,
Течёшь, как речка подо льдом,
И догоняешься грибами,
Потом с огромнейшим трудом.
 
 
Находишь старую кастрюльку,
Кудахчешь громко: «Ко-ко-ко»,
Кладёшь туда ещё граммульку
Густое варишь молоко.
 
 
И грузно на пол оседая
У непрогретых батарей,
На миг увидишь двери рая
И Боба Марли у дверей.
 
 
И понесёшься сквозь преграды
И сотни тысяч белых стен…
Блажен, кто верует, камрады,
А я, похоже, не блажен.
 

Эгоист и альтруист

 
У села Большие Кочки
Где кружил осенний лист
Повстречались на мосточке
Эгоист и альтруист.
 
 
Друг на друга смотрят строго,
Руки сунули в трико,
Слишком узкая дорога,
Слишком падать высоко.
 
 
«Пропусти меня, зараза» —
Эгоист сказал, шипя
«А иначе нà два глаза
Станет меньше у тебя».
 
 
Альтруист вскричал спесиво:
«Так как я люблю людей,
Люди скажут мне спасибо,
Если сдохнешь ты, злодей!»
 
 
Двинул в пропасть эгоиста,
Завязав его узлом…
Так добро светло и чисто
Одержало верх над злом.
 

Я бы

 
Я бы бросил всё к твоим ногам
От альпийских гор и до Урала,
От Канар и, скажем, до Багам,
Только бы ты, детка, не орала.
 
 
Я бы мог достать тебе Луну,
Разогнать ненастную погоду,
И рывком бы поднял целину —
Всё тебе, любимая, в угоду.
 
 
Жемчуга ловил бы по утрам,
И ничуть не хуже Тадж-Махала
Мраморный возвёл бы в поле храм,
Лишь бы ты от скуки не вздыхала.
 
 
И в порядке милой чепухи
Преподнёс Шампань с её винишком…
Но дарить французские духи —
Это, извини уж, как-то слишком…