Текст книги "Владимир Мономах"

Автор книги: Борис Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава пятая

1

У начальника внешней разведки Свирида все было схвачено в единых руках. Его руках. Люди, в том числе иностранцы, дороги, тропы, конные подставы с готовыми всадниками, нужные знакомства – и полная секретность. Свирид докладывал истину великому князю с глазу на глаз, а неправду – специально отобранным людям и только по согласию великого князя.

Вот его-то и вызвал Всеволод. И начальник тайной разведки явился тотчас же.

– По вашему повелению…

– Пошли самого ловкого, чтобы узнал, где Гита Английская. Если, как я полагаю, в Дании, пусть кратко сообщит.

– Слушаюсь, великий князь.

– Связь – только через Менск.

– Только через Менск.

– Одним словом.

– Одним словом.

– Через надежного человека. И – одним словом. Даже если будут пытать…

– Он умрет молча.

– Ступай.

– Слушаюсь, великий князь.

– Владимира ко мне.

Свирид поклонился и вышел.

Вошел сын.

– Звали, батюшка?

– Собрался? Немедля гони в Смоленск. И попроси князя кривичей Воислава проследить дорогу на Менск.

– Будет исполнено, батюшка.

Наутро Владимир Мономах выехал в Смоленск. С личной конной стражей. По левому низменному берегу Днепра. Даже Ратибору подобрали огромного битюга и отковали длинный меч для его необъятной длани.

2

Ехали со всей возможной быстротой. Перекусывали в седлах, всухомятку, не рискуя разжигать костров, останавливались только ради того, чтобы напоить и попасти лошадей. Тут уж было не до княжеского стяга и не до веселых песен. Счет шел на минуты.

Домчались быстро по тем неспешным временам. Коней до худобы довели, но не загнали. Даже Ратиборов битюг довез своего тяжеленного хозяина до крутых смоленских валов.

– В город не въезжать, – повелел Мономах. – Выводить коней.

И тотчас ринулся к ведуну кривичей Воиславу, которого упорно именовал князем. Растолкал челядь и стражу.

– Дорогу мне! Дорогу!..

Ворвался в покои.

– Чуял, что прискачешь, Смоленский князь Мономах, – встретил его ведун кривичей.

– Здрав буди, князь кривичей. Что слыхать о Вильгельме?

Воислав усмехнулся:

– Не быть норманну Английским королем, Смоленский князь. А тебе – быть. Если Русь решишься предать. Но – не решишься.

Смоленский ведун точно читал мечты Смоленского князя. Мономаху это не понравилось.

– Гита – законная Английская королева. Норманн Вильгельм по всей Европе разослал убийц, чтобы захватить ее или убить.

– То мне ведомо.

– Где она спрятана, князь Воислав?

– Двоих из засланных Вильгельмом убийц захватили мои люди. Немца и испанца. Ты, князь Смоленский, знаешь эти языки?

– Знаю.

– Потолкуй с ними.

– С ними пусть Свирид лучше потолкует. Отправь их под доброй охраной в Киев, князь Воислав.

– Отправлю. А ты?..

– У меня другая задача.

– Сам ее решать будешь или вдвоем подумаем, князь Мономах?

– Без тебя мне ее не решить, князь. – Владимир помолчал. – Из Менска идет тайная тропа в Данию. По этой тропе гонец должен донести до Менска, а оттуда – до Киева одно слово. Слово это решит, как спасти Гиту Английскую. Гонец непременно должен добраться до Киева. Дай мне подмогу, чтобы прикрыть гонца по всей тропе.

– Это мы прикроем, – пообещал князь кривичей. – На каждых четырех саженях выставим по человеку. Но то – завтра, отдохнув с дороги. А сегодня – пир горой во славу Смоленского князя!

– Какой там пир!..

– Широкий, – усмехнулся князь кривичей.

Попировали, как то и полагалось при встрече дорогого гостя. В меру выпили, в меру медвежий окорок умяли, а заодно и тройную ушицу выхлебали. Попели застольные, а потом и дружинные песни и завалились спать, чтобы на трезвые головы прикрыть тайную тропу на торговый город Менск.

Князь Воислав поднял свое и Мономахово воинство еще до рассвета, при первых лучах денницы. Плотно позавтракав, тут же выехали на тайную тропу, ведущую неизвестно откуда, но приводящую к торговому въезду в Великое Киевское княжение – городу Менску. Он и назван-то был так издревле, когда только-только расцветала здесь меновая торговля.

Князь Владимир занял место у въезда в пригородный лесок. И – вовремя: уже стало светло, когда передовые посты князя Воислава перекатами голосов донесли:

– Проскакал. Проскакал. Проскакал…

Солнце подошло к полудню, когда послышался перестук копыт, и показался он Мономаху до крайности усталым.

Шагнул Мономах на тропу и властно поднял руку.

Из кустов вынырнул всадник. Он лежал на потной шее загнанной лошади и уже не глядел на дорогу.

– Стой!..

Мономах схватил коня под уздцы.

– Кто ты? – прохрипел всадник.

– Сын великого Киевского князя Всеволода Владимир Мономах. Свирид – мой названый брат. Ты должен передать для Свирида только одно слово.

– Кронборг… – выдохнул всадник.

Владимир приказал немедленно отправить гонца к князю кривичей для отдыха и тут же со своей дружиной выехал в Киев, где его ждал названый брат.

3

Свирид спросил первым:

– Живого перехватил?

Мономах посмотрел на отца.

– Говори все.

– Гонец жив, но еле-еле. Коня загнал. Отправил его к кривичскому князю, пусть в себя придет. Прохрипел одно слово.

– Какое?

Владимир опять посмотрел на отца.

– Говори, – сказал великий князь.

– Кронборг.

– Что еще скажешь, сын? – спросил великий князь.

– Это все, что мне известно.

– Английская королева Гита в замке Кронборг, – сказал Свирид. – По другим сведениям, с нею две подруги, две горничных, камердинер, повар и четыре личных стражника.

Помолчали, раздумывая.

– Что скажешь, батюшка? – нетерпеливо спросил Владимир.

– Готовьте посольский обоз в Датское Королевство. Это – совместно с торговым, сыны. Посла определю сам, тут подумать надо. Начальником обоза назначить кого-либо из думных бояр, тут тоже подумать надо. Все обозники – дружинники моего сына. Оружие – под поклажу. Начальник охраны – Смоленский князь Владимир Мономах, и твои люди, Свирид, должны подчиняться ему без промедлений.

– Слушаюсь, великий князь.

– Обоз осмотрю сам.

– Слушаюсь…

– Коли вопросов нет, так и ступайте с Богом, сыны. Выезд через три дня.

Великий князь Всеволод почему-то любил откладывать исполнение собственных распоряжений на три дня. Всем казалось это странной привычкой, почти чудачеством, но это было не так. Три дня нужны были великому князю для тщательной проверки собственных распоряжений. Он старательно перебирал все обстоятельства, способствующие принятию этих распоряжений, а через три дня либо подтверждал собственные повеления, либо отдавал новые.

Выйдя из отцовской половины, Владимир сразу же прошел к матери.

– Здравствуй, светлая матушка моя.

Великая княгиня молча поцеловала сына.

– Попрощаться зашел, матушка.

– Знаю, что обозом командуешь. И обоз этот идет в Данию.

– Через три дня.

– Надеешься, что удастся спасти Английскую королеву Гиту?

Владимир уныло вздохнул:

– Батюшка собирается сватов засылать в Австрийское королевство.

– Спасение – это подвиг. А женитьба – сговор старших за твоей спиной, сын. Это – расчет, а не любовь. А жить без любви – великий грех перед Господом и собственной совестью.

– Что же делать, матушка?

– Спасать любовь, сын.

Вздохнул Владимир.

– Как?

– Думай, – мать притянула его голову, поцеловала в лоб. – Ступай, сын. И думай.

– Я буду думать.

– Это правильно.

На следующий день Владимир Мономах и его любимец Добрынька столковались с девушками и решили улизнуть к провалу. Однако Владимир, подумав, все же сказал отцу, что хочет поохотиться до отъезда в Данию с обозом и посольством.

– Косулю подстрели, – сказал великий князь. – Что-то давно ее не едали.

– Подстрелю, батюшка.

Мономах напросился на охоту совсем не потому, что стосковался по ней. Нет. Английская королева Гита не выходила у него из головы. Он уже и думать не думал о хорошенькой подружке своей сестры, да и сама мысль о ней казалась ему кощунственной, поскольку как бы приземляла мечты об осиротевшей Английской королеве Гите.

И вот молодежь весело выехала полюбоваться провалом.

Девушки – старшая сестра Владимира княжна Елена, младшая – княжна Татьяна и ее подружка-горничная Ольга – все еще оставались звонкими хохотушками, только Елена стала куда чаще таинственно улыбаться, нежели звонко хохотать. И украдкой поглядывать на всегда веселого, звонкого Добрыньку.

«Повзрослела моя сестренка, – усмехнулся в еле-еле начавшие отрастать усы Мономах. – Повзрослела и расцвела. Как же чудно хорошеют девушки, влюбляясь впервые в жизни…» И тут же понял, что время не стояло на месте, что шумная звонкая юность незаметно, исподволь сменилась улыбчивой молодостью, с ее трепетом и ожиданиями завтрашних волнений и забот, что девочки стали девушками, а юноши – мужчинами: вот и угрюмый Ратибор уже не идет пешком, а важно восседает на сером битюге с мечом у пояса. И он, Владимир Мономах, тоже едет на любимом жеребце и тоже при мече. Да и едет-то совсем не ради того, чтобы просто поглазеть на провал или украдкой перемигнуться с красивой горничной, а…

«Да, на охоту».

Владимир придержал коня. Звонкая дворцовая молодежь еще жила ярыми всплесками крови в юных и чистых жилах пробуждающейся юности, а он, Мономах, уже расстался с нею. Уже наречен Смоленским князем, уже ощутил на своих плечах тяжесть собственной власти, хлопоты, заботы о детях и стариках. А главное, уже полюбил умом таинственную королеву чужой и невероятно далекой от него державы.

Дождавшись, когда сестры и сопровождавший их кортеж скроются за последним подъемом к провалу, Мономах бросил поводья на шею отлично выезженного жеребца и взял в руки лук.

Отцу захотелось отведать косулю. А сыну – поскорее выехать в замок Кронборг.

4

Владимир подстрелил косулю сразу, как только выехал в степь. Первой же стрелой. Добил ножом, по-прежнему избегая ее предсмертного взгляда. Разделал, взвалил на жеребца и поскакал во дворец великого Киевского князя Всеволода.

– Это славно, – сказал великий князь. – Попируем.

И вызвал повара.

– Вымочить в кислом молоке, жарить целиком на можжевеловых дровах.

– Будет исполнено, – повар низко поклонился и вышел.

– Завтра выезжаешь? – спросил великий князь сына.

– Как ты повелел.

– Косули нам и на два дня хватит.

– Не получится, батюшка, – вздохнул Мономах. – Волки Вильгельма все страны прочесывают. Как-нибудь да и прознают про королеву Гиту Английскую и замок Кронборг.

Великий князь усмехнулся:

– Заочная любовь редко, но встречается. У нее множество обличий.

– Да при чем здесь любовь, – хмуро сказал Мономах. – Это скорее долг, батюшка.

– И это встречается. – Великий князь погладил лежавшую перед ним на столе Библию. – Самая мудрая книга. В ней сказано, как некая Суламифь за танец потребовала голову Иоанна Крестителя. В долг.

– Тут не легенды, батюшка, тут совесть. – Мономах непроизвольно вздохнул. – Несчастная женщина, изгнанная из родной страны жестоким варваром, каждый день и каждый час рискует жизнью…

Вошел повар, низко поклонился, прижав руку к сердцу:

– Через полчаса, государь…

Звонкий, чистый, веселый девичий смех заглушил его слова.

– Вот и дочери вернулись, – улыбнулся Всеволод. – И вроде Свирид с ними. Вели в большой столовой накрывать.

Снова низко поклонившись, повар вышел.

– Когда молодой человек влюбчив, особой беды нет, – негромко сказал великий князь. – Но когда влюбчив наместник престола…

– Но я ни в кого не влюбился, батюшка!.. И не собираюсь…

– Помолчи, наследник, – сурово оборвал великий князь. – Влюбчивый молодец ни за кого не отвечает, но влюбчивый наследник отвечает за все Великое Киевское княжение! Наши предки с огромным трудом вытеснили гуннов в Венгрию, твой прадед, креститель Руси Святой, великий князь Владимир построил крепости, которыми с трудом сдержал нашествие печенегов. На твою долю достанутся половцы и княжеская усобица меж изгоями и прочими охотниками до Киевского Великокняжеского престола. Тебе предстоит сражаться как с половцами, так и со множеством родственников внутри страны. Да прибавь сюда еще князей-изгоев. Впрочем, я, кажется, уже упоминал о них. По Сеньке ли шапка, завтрашний Киевский великий князь?..

Владимир промолчал.

– Вот твой долг и твой тяжкий крест, Владимир Мономах!

Всеволод встал, шагнул к дверям в большую трапезную, остановился вдруг:

– Пировать пора, сын!

Владимир тоже нехотя поднялся. Отец положил руку ему на плечо:

– И – о женитьбе подумать. Я тебе добрую невесту присмотрел. Принцессу из Австрийского Дома. Хороша дева.

– Да знаю я, – с досадой ответил сын.

Навстречу им вошел Свирид.

– Прости, великий князь. Срочное сообщение от моих разведчиков.

– Говори.

– Трое из разосланных по Европе убийц, посланных Вильгельмом, вышли к замку Кронборг. Двое были убиты, один сумел убежать.

– Найти во что бы то ни стало.

– Выслал своих людей, великий князь. Приказал взять живым и доставить в Киев. В крайнем случае – доставить мертвым.

– Ладно, коли так. Пошли косулю есть. Вкусная! На можжевеловых дровах.

– Придется отложить пир, великий князь. В стычке возле замка Кронборг убит один из охранников королевы Гиты.

– Как?.. – опешил Всеволод.

– Гита осталась всего с тремя охранниками, великий князь.

Помолчали, осмысливая новость.

– Ну и чего же вы ждете, сыны? – заорал вдруг великий князь Киевский. – Выехать тотчас же! Немедленно, в ночь! Боевая группа – одвуконь, гнать, не переставая, по лесным тропам! Обоз – по дороге через Менск с обычной охраной. Защищать английскую королеву Гиту, себя не щадя!

– Погоди, отец, – сказал Владимир. – Себя щадить мы не будем, но сначала надобно пообедать. Как там повар обещал?

– Никаких обедов!

– На можжевеловых дровах, да?

– Да, – машинально подтвердил великий князь, сообразив, что с немедленным выездом он переборщил. – Пообедать – это правильно.

– И мою личную дружину тоже надо подготовить и накормить.

– Прощения прошу, великий князь, но мне своих разведчиков тоже покормить надобно, – решительно сказал и Свирид. – И Владимиру добрых помощников выделить для боковых дозоров…

– Полчаса! – грозно прикрикнул великий князь. – Полчаса, и не минутой позже!..

– Час, батюшка, – упрямо сказал Мономах. – А ты за полчаса личного гонца пошлешь в Смоленск к князю Воиславу. Пусть своими устами твою просьбу князю передаст.

Великий князь насторожился.

– Какую еще просьбу?

– Пусть князь Воислав своими конниками дорогу на Менск перекроет, – сказал Владимир. – И пусть они проверят, так ли уж грозны убийцы, посланные Вильгельмом, как нам о том перепуганные беженцы рассказывают.

– Верно, – одобрил великий князь Всеволод.

– Я – к дружине.

– И я – к дружине, – сказал за Владимиром Свирид.

– Ну, ступайте, сыны, – вздохнул великий Киевский князь.

5

Но прошел Владимир не к дружине, а на женскую половину дворца. К матушке.

– Матушка светлая моя!

– Знала, что непременно попрощаться зайдешь, – великая княгиня улыбнулась сыну, поцеловала его в лоб. – Какую кручину на сей раз батюшка на тебя возложил? В Австрию сватает?

– Ох!.. – вздохнул сын. – Как девку красную. Ну, ей-богу.

– Наслышана, – усмехнулась княгиня Анна. – Во всех странах государи дочерей за рубеж отдают, а он сына на торг выставил.

– Выходит, так.

– А почему, знаешь?

Владимир неуверенно пожал плечами:

– По-своему хочет…

– Любит он тебя, очень любит.

– Но я же уже взрослый, – жалобно сказал Владимир. – Усы уже торчат…

– Вот твоего батюшку это и пугает. В этом и заключается отцовская ревность к любимому сыну и наследнику.

– Я Гиту Английскую и в глаза не видал, к чему же тут ревновать?

Великая княгиня Киевская ласково погладила сына по голове.

– Ты – мечтатель, и это прекрасно. Слабые духом мечтатели портят жизнь и себе, и близким своим, но у тебя могучая воля. И ты всегда будешь добиваться того, о чем мечтаешь.

– Я не знаю, я… – растерялся Мономах.

Где-то во дворе раздались громкие голоса. Дружина искала своего вождя.

– Тебе пора, сын. – Мать обняла его и поцеловала. И шепнула на прощанье: – Никогда не предавай свою любовь, сын. Никогда, запомни!..

– Не предам, матушка, – сказал Мономах.

И вышел.

Глава шестая

1

Личная дружина Мономаха насчитывала сто человек. Или, точнее, сто три – с воеводой и двумя личными телохранителями-дозорными. Добрынька легко управлялся со своими лошадьми, но Ратибор, кое-как освоивший одного коня, так и не мог толком управиться сразу с двумя.

– Добрыня и Ратибор – в дозор по обе стороны дружины, – приказал Мономах. – Старший – Добрыня.

– На заводного коня пересаживайся быстро, Ратибор, – строго выговаривал другу Добрыня, разбирая поводья. – И не жди команды, как на ученьях. Ну, с Богом.

Великий князь Всеволод наставлял в это время личного гонца к князю кривичей. Бился, чтобы гонец наизусть – слово в слово – выучил его устное поручение на случай, если кто перехватит.

– Ну, еще раз перескажи, что я велел передать князю Воиславу.

– Пусть князь Воислав своими конниками дорогу на Менск…

– Да не гундось! Четко передавай!..

– Пусть князь Воислав…

– Четко!

– Пусть князь Воислав…

– Не гундось!

Потому провожать Мономаха вышел Свирид. Да не один.

– Плохие у тебя, брат, дозорные, – усмехнулся Свирид, глядя на Добрыньку и Ратибора. – Один в лесу дров целый воз наломает, второй о красной девице размечтается, тобою больно уж избалован.

– Какие ни есть, – с неудовольствием ответил Владимир.

– Нужны умеющие видеть, и такие есть у меня, брат, – со значением произнес начальник разведки. – Опытные, зоркие, хорошо обученные. Одним словом – разведчики. Христиане к тому же, что в Европе немаловажно. Это тебе дозорные по шуйце и по деснице. Федот и Савелий.

Из-за спины Свирида враз вышагнули рослые молодцы и склонили головы пред сыном великого князя.

– По обе стороны, – коротко приказал им Свирид. – Глядеть в четыре глаза, слушать в восемь ушей.

Разведчики, дружно кивнув, вскочили на своих коней и встали поодаль от выстроившейся к походу колонны.

– Обнимемся на дорожку, брат, – вздохнул Свирид. – Не близкая она у тебя.

Названые братья обнялись.

– Я тебе один сюрприз приготовил.

– Какой еще сюрприз? – насторожился Владимир.

– Приятный.

– Мне и приятный не нужен. – Владимир сел на коня.

– Королеве Гите – нижайший поклон, – шепнул Свирид, удерживая коня за стремя. – Не влюбись только. Ты у нас – влюбчивый.

– Поздно, – усмехнулся Мономах. – Я, кажется, уже… влюбился.

И, вздохнув, отъехал во главу колонны.

2

– Скакать во весь опор одвуконь, – приказал Мономах дружине. – Сами определяйте, когда на заводную лошадь пересаживаться, но – всегда на скаку. Останавливаться только по моей команде. Нашей помощи ждет Английская королева Гита. Все ясно?

– Всё!..

– Тогда вперед во весь мах!

И на крупной рыси Владимир погнал своего любимого жеребца, когда-то спасшего ему жизнь.

Однако пересаживаться на скаку на заводную лошадь удавалось далеко не всем, и прежде всего, естественно, Ратибору. Он был слишком тяжел и неуклюж для подобной джигитовки. На тренировках он останавливал коня, спешивался, влезал на другую лошадь и уж тогда посылал ее вперед. В первом срочном походе ему кое-как удалось от дружины не отстать, а вот во второй раз – не очень. Чего-то испугавшись, лошадь, когда он решил пересесть на соседнюю, вдруг дернулась, и громоздкий Ратибор грохнулся оземь.

Тотчас над его головой со свистом что-то пронеслось. Ратибор сообразил, что пролетела стрела. А потому и вставать не спешил, ожидая, что же будет дальше.

А дальше из подлеска выбежали два парня. Два недоросля в обыкновенной крестьянской одежде, подпоясанной веревкой. За плечами у них были луки, в руках – ножи, и они резво и радостно мчались к подстреленной ими добыче.

А добыча эта, то бишь Ратибор, разгневалась и поднялась во весь свой рост. И парни сразу же опешили и остановились.

– Щенки!.. – гаркнул Ратибор. – Я лично за спину князя отвечаю, а вы…

Из леса вылетел аркан, на долю секунды завис над головою одного из нападавших, обрушился на него, и парень, заорав от ужаса, тут же исчез в кустах, подтянутый арканом.

Второй, сообразив, что дело плохо, бросился было бежать, но…

Но из кустарника навстречу ему шагнул рослый воин в полном вооружении. Это был Савелий. И, не обнажая оружия, коротко и брезгливо буркнул:

– Ложись.

Парень послушно растянулся на траве.

– Давай их мне! – крикнул Ратибор.

– Приказано – к князю Мономаху!

Пленные тотчас же были доставлены в походную ставку Мономаха.

– У каждого в кармане по одинаковой золотой монете, князь, – доложил Мономаху разведчик. – Сопротивления не оказывали, но до этого послали стрелу в твоего личного охранника.

– Попали?

– Нет.

– Ну и слава Богу, – сказал Мономах. – Ты из разведчиков Свирида?

– Да, великий князь. Я – Савелий.

– Передай своему командиру, Савелий, что я выразил тебе благодарность.

– Благодарю, князь.

– И давай сюда этих парней.

Связанных нарушителей спокойствия вволокли в шатер и бросили к ногам Мономаха.

– Покажи мне монеты, Савелий.

Разведчик тотчас же положил перед Смоленским князем два золотых дублона. Владимир внимательно рассмотрел их.

– Чеканка свежая. Вильгельм стал платить не добычей, а золотом.

Подумал, повертел дублоны.

– Кто и за что заплатил вам золотом?

Оба парня молчали.

– Я спросил!.. – грозно прикрикнул Мономах. – Второй раз вас спросит Ратибор!

– Я готов, – прорычал угрожающе Ратибор. – Еще как спрошу.

– В сельцо наше человек чужой приходил, – тотчас же начал по виду старший, тот, который и стрелял в Ратибора. – Мне с братом дал по монете.

– За что?

– За то… – Парень вздохнул. – За то, чтобы мы помешали вам дальше идти.

Все, кто был в шатре, громко и дружно расхохотались.

Воевода проворчал:

– Всыпать им как следует плетью да отправить домой.

– Это я с удовольствием, – встрепенулся Ратибор. – Они в меня стрелу послали.

– Гляди, Ратибор, не перестарайся!.. – хмыкнул Добрыня.

– Только не забудьте еды им на дорогу дать, – усмехнулся Мономах.

И опять в шатре весело рассмеялись.