Текст книги "Тайна безымянного острова"
Автор книги: Борис Ляпунов
Соавторы: Игорь Забелин,Константин Волков,Лев Гумилевский,Михаил Скороходов,Анатолий Жураковский,З. Троев,Леонид Денисов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
– Да, – вздохнул капитан. – На людей было страшно смотреть.
– Поглядим, как поведёт себя второй отряд, – добавил Невелев. – Если повторится то же самое – дело серьёзное.
Отряд, которым командовал старший помощник Попов, внимательно осмотрел местность. Ничего подозрительного не оказалось. Среди голых камней явно не могли скрываться опасные чудовища. Пещер или расщелин между утёсами не было. И если сначала люди оказались под впечатлением странного вида и загадочных замечаний участников первой группы, то к полудню эти настроения рассеялись вместе с клочьями лёгкого утреннего тумана, поднявшимися к небу.
Ещё засветло, закончив съёмку, матросы натаскали морской травы, разожгли костёр и соорудили вокруг огня удобные постели. Было решено, что второй отряд переночует на берегу и выяснит причины беспокойства прошлой ночи.
– Мы не испугаемся, как вчерашние герои, – смеялись моряки. – Были бы голова да руки, а мы тут прямо дом отдыха соорудим. Светло, тепло, уютно. Лежи себе, полеживай, а караулить по очереди – вот и порядок будет. По двое на посту, остальным спать. Сам чёрт нам не брат!
Ещё долго в сумраке вечера слышались весёлые матросские шутки, песни и хохот.
А участники первого отряда, вернувшись на корабль, упорно отказывались что-либо рассказать о прошлой ночи.
* * *
Капитан Воронов в этот вечер долго не сходил с мостика, хотя Невелев уже принял вахту. До полуночи доносились с острова весёлые матросские шутки. Было необыкновенно тихо. Моряки разожгли огромную кучу плавника, и от костра к кораблю пролегла чёткая золотистая дорожка. В морской бинокль было хорошо видно, как люди удобно расположились на мягких водорослях; двое часовых разговаривали между собой.
– Как вы думаете, Павел Николаевич, – спросил капитан, – спокойно ли пройдёт эта ночь?
Невелев не спешил с ответом. Он подумал, опустил бинокль и негромко сказал:
– Нет, Иван Степанович. Не такой человек Адаменко и не таковы остальные матросы из первого отряда, чтобы нервничать без причины. Притом с ними был Петровский – образованный и, бесспорно, храбрый человек, но и он…
– Почему они ничего не говорят?
– Они, очевидно, сами не знают. Я тоже со страхом глядел на эти скалы.
– А что в них особенного?
– Что-то есть… И хочется раскрыть эту тайну. Смотрите, костёр гаснет!..
Действительно, яркое пламя стало заметно слабеть, шум и смех на берегу прекратились, теперь в бинокль было видно, что и люди, лежавшие вокруг костра, не только не заснули, но наоборот, сидели точь а точь, как матросы первого отряда.
Старший помощник, выделявшийся среди других своей массивной фигурой в длинной шинели, напряжённо вглядывался куда-то вправо.
– Что за история! Опять круговая оборона, – пробормотал капитан.
– Да, люди чем-то испуганы…
– Но ведь никакой опасности. Остров необитаем. Днём осматривали…
Капитан и врач не отрывали от глаз биноклей, пока не потухло пламя. Они долго стояли молча, о чём-то думали, всматриваясь в багрянец едва тлеющего костра на берегу острова.
Потом капитан сошёл с мостика, за ним спустился и врач. На место Невелева стал кто-то из офицеров – как будто бы знал, что перед рассветом Воронов с врачом отправятся на остров. Адаменко и несколько матросов стояли наготове, чтобы не было задержки с катером.
И когда они вышли на берег, люди второго отряда сидели дрожа, как от зимней стужи, и прижимаясь друг к другу. В их глазах – непонятный ужас, бескровные губы почти не выделялись на бледных, похудевших лицах. Моряки ни на кого не хотели глядеть и, ни слова не произнося, понуро потащились к катеру.
Старший помощник капитана Филипп Иванович Попов старался ничем не выдать своего состояния, но синие круги под глазами и странно пocepeвшее лицо говорили о многом.
Капитан отозвал его в сторону.
– Филипп Иванович, объясните, что тут происходит?
Глядя куда-то в сторону и медленно подбирая слова, старший помощник сказал, что он ничего не мог понять, ничего не мог объяснить. Ему действительно было страшно, а отчего – неизвестно. Тут нет никаких призраков, чудовищных образов, порождённых галлюцинациями… Ничего нет… Но вот, страшно…
– Странно, – протянул Невелев, когда старший помощник торопливо пошёл к катеру, где уже сидели матросы. – А знаете что, Иван Степанович, неожиданно обратился он к капитану, – разреши мне с Адаменко пройтись, по острову… Может быть, потихоньку мы и разберёмся. Будьте спокойны, нам ничего не угрожает…
Капитан согласился. Невелев начал с того, что подошёл к месту, где разжигали костёр, сел на камень и долго рассматривал береговые скалы в морской бинокль. Адаменко сидел рядом.
Наконец, Невелев вздохнул, взглянув на Адаменко, и встал:
– Ну, друг, сидя на месте, много не сделаешь. Пойдём, поглядим, может что и разыщем.
– Не думаю, – усомнился Адаменко, – ведь сначала мы здесь допоздна ходили, а вчера второй отряд целый день тут рыскал. Каждую щёлку, небось, осмотрели.
Невелев улыбнулся.
– Они больше по сторонам да вверх глядели, а мы под ноги смотреть будем. Читал ведь, как опытные разведчики поступают, а у нас с тобой задача не легче.
И они потихоньку пошли вдоль берега – Невелев впереди, Адаменко нехотя брёл позади, часто поглядывая в бинокль.
Было холодно, с неба сыпал мелкий снег, пронизывающий ветер налетал порывами. Идти стало трудно, потому что ноги скользили по замшелым мокрым камням.
Невелев устал скорее Адаменко и шёл спотыкаясь и даже падая. Вдруг Невелев упал на крутом склоне, но не скатился, а ухватился рукой за острый край камня, наполовину отделённого от скалы. И едва успел подняться, как этот осколок покатился вниз. Врач вскрикнул от изумления.
– Адаменко, гляди сюда!
В щели, куда скатился камень, лежала кукла. Самая обыкновенная маленькая детская кукла с фарфоровой головкой. Она, безусловно, пролежала здесь много лет, потому что платьице совершенно сгнило, краски на лице потемнели.
Невелев и Адаменко молча смотрели друг на друга.
– Вот так находка, – сказал, наконец, Невелев. – Оказывается, тут есть что искать.
Матрос кивнул головой, соглашаясь. Он теперь стал внимательнее присматриваться ко всему. Вскоре он закричал:
– Нашёл! Нашёл!
На узком выступе скалы валялся кованый железный гвоздь, весь изъеденный ржавчиной.
– Да-а, – задумчиво произнёс Невелев, – здесь были люди. Но для чего этот гвоздь оказался тут, где он совсем не нужен?
В этот миг его взгляд упал на почти отвесную плоскость утёса. Мелькнула догадка, и врач разорвал на камне бурое покрывало моха.
Адаменко даже свистнул от изумления. На серой скале он увидел почти стёртую от времени выдолбленную надпись. Можно было прочесть два слова: «Павел», «Ната». Глаза Невелева блестели, отойдя на два шага, он передвинул на ремне свой неизменный «ФЭД».
– Так, – сказал врач, – та-ак, дружище, – с удовлетворением повторил он, когда находка была запечатлена на плёнке. – Теперь пойдём искать, где жили люди. Раз у них было время долбить на камне имена, значит, поблизости и дом себе построили.
Окрылённые этим первым успехом, исследователи продолжали поиски. Осторожно пробираясь между скал, побелевших от снега, Невелев и Адаменко прошли ещё около двух километров и достигли места, где скалистый гребень опускался почти до воды перед тем, как снова подняться в восточной оконечности безымённого острова. Здесь и нашли они, что искали.
Невысоко над морем, среди скал, защищавших от ветра, на небольшой ровной площадке, стояло полуразрушенное жилище, напоминающее стоянку доисторического человека. Неудивительно, что моряки не заметили его раньше. Издали нельзя было отличить покрытую снегом хижину от окружающих её скал.
С волнением приблизились исследователи к покинутому жилищу. Две стороны создала сама природа, третью соорудили люди из толстых, неотёсанных брёвен, принесённых морем и поставленных стоймя. Наваленные сверху брёвна, засыпанные песком и крупными камнями, образовали крышу. Перекошенная дверь поражала своей непомерной толщиной. С большим трудом удалось её открыть. Запахло цвелью. Когда глаза привыкли к полумраку, стало видно, что толстый слой пыли покрывал примитивный стол и скамью при нём. Грубо сколоченные нары, сложенные из брёвен, так же, как и стены, поросли мохом. Пауки завесили хижину сплошной сетью паутины. Противный шорох потревоженных насекомых слышался со всех сторон.
Кто были обитатели дома, какая судьба их постигла – об этом думали моряки, внимательно осматривая хижину. Они были крайне удивлены, обнаружив здесь внутреннее хранилище. Это был ящик в столе, примитивный, но надёжно сделанный. Дерево разбухло от сырости, и выдвинуть ящик не удалось. Тогда Невелев оторвал столешницу. В ящике оказался небольшой свёрток, завёрнутый в клеёнку. Павел Николаевич медленно и осторожно развернул находку. Внутри лежала толстая тетрадь, прежде имевшая твёрдую картонную обложку. За много лет она отсырела, страницы частью склеились, частью рассыпались в прах. Записи, сделанные бледными, водянистыми чернилами, успели выцвести, но кое-что сохранилось.
Советский научный работник с глубоким волнением читал грустную летопись событий, разыгравшихся много лет назад. Постепенно возникала из небытия небольшая, но трагическая история двух русских, по воле случая оказавшихся здесь, на клочке суши среди холодного океана.
«…октября 1895 года… шхуна «Святая Параскева»… командой капитана Сергея Медведева покинула Санкт-Петербург, приняв груз торгового дома «Патрикеев и сыновья» для доставки… порт Рио де… 15000 пудов льна и 1000 бочек смолы… команда 15 человек… борту находилась 12-летняя Ната… капитана, кроме… приказчик Павел Смирнов…»
Далее следовала целая пачка совершенно слипшихся листков, очевидно, содержавших описания плавания через Балтику и Северное море:
«…прибыли Плимут, пять матросов ушли… нанять трёх ирландцев…»
Из отдельных слов, которые удалось прочесть на следующих страницах, Невелев понял, что шхуна благополучно достигла берегов Бразилии, а там сбежали ещё два русских матроса и один ирландец. По-видимому, капитан Медведев был волевой человек, но груб и придирчив. Его обращение с командой могли перенести немногие. Даже присутствие на борту родной дочери, очевидно, не влияло на крутой нрав командира. Шхуну «Святая Параскева» он привёл в Рио-де-Жанейро, вместо льна и смолы взял большую партию шерсти, а также кофе и какао и направился обратно.
Несчастье обрушилось на судно через неделю после выхода в открытое море. Экипаж насчитывал половину должного состава, и когда налетел шторм, некому было выполнять команды.
Шхуну с искромсанной грот-мачтой подхватил ураган и помчал её по волнам разъярённого океана. Иссяк запас питьевой воды, начался голод, и капитан погиб при неизвестных обстоятельствах. Часть экипажа попыталась спастись на шлюпке. Но приказчик, не желавший бросить доверенный ему груз, оставался на шхуне до конца. Он писал:
«…17 апреля 1896 года. Вчера все и… на шлюпку… достигнуть берегов Огненной Земли. На… я… Павел Смирнов, капитанова дочка Наташа… пока судно не затонет…»
Дальше в тетрадке можно было прочитать, что шхуна без руля и ветрил блуждала ещё девять дней, пока её не выбросило на рифы близ неизвестного острова.
«…Мы на твёрдой земле. Судно разбило о камни. Выбрались на берег. Здесь есть вода и очень много птиц… Значит будем жить…»
Последующие записи велись ежедневно, потом начались перерывы, достигавшие до двух недель и месяца. Невелев быстро перелистывал страницы, повествующие о постройке хижины, скудных условиях жизни, о надеждах на то, что на горизонте вдруг появится какой-нибудь корабль… Внимание молодого учёного привлекла следующая запись:
«…нюня 1896 года. Наступила зима, воет пурга, но у нас есть дрова, вода и пища. Настроение бодрое. Наташа весела и играет со своей куклой, которую сохранила во время крушения. Мы верим, что скоро придёт весна и на горизонте парус… сумел установить, где мы находимся: 64.33 южной широты и 2.43 западной долготы от Гринвича…»
«…31 января 1897 года… Лето. Тёплая погода, но последняя надежда оставляет нас… невыносимо по вечерам и ночью… кажется, мы сходим с ума… каждую ночь, едва спускается тьма… ужас, без слёз нельзя смотреть на девочку… уже в сумерки она начинает плакать. Прижимается ко мне и говорит, что ей страшно… Мне тоже страшно… Над этим проклятым местом царит ужас. Долго нам не выдержать…»
«…апреля …На южном берегу можно построить лучшее жилище. Пойдём туда… Погода хорошая, ветра нет, самое… уходить…»
На этом записи прерывались. Дальше оставались чистые страницы, но Павлу Смирнову было не до дневника. Смирнов дорожил им, о чём говорила заботливая клеёнчатая обложка.
– Ну, что ты скажешь, друг? – спросил Невелев, закончив чтение.
Старшина вздохнул.
– Надо их найти. Может, на южном берегу.
– Их уже нет… С тех пор прошло 57 лет. Бедная девочка, потерявшая куклу, была бы уже старухой. А Смирнов… Подумай сам: страшно им было прожить одно лето, а сколько таких лет прошло… Нет, в живых остаться они не могли. Но в чём же заключается тайна? Что будем делать?
– Надо доложить капитану. Завтра попробуем обыскать весь южный берег.
– А нынче уже поздно?
– Уже около пяти. Дотемна нам бы только вернуться.
– Здесь ночевать не хочешь?
Адаменко смущённо улыбнулся.
– Ну, ладно. Не станем испытывать нервы. Пойдём назад,
Рассказ Невелева и Адаменко вызвал общий интерес. Капитан принял решение задержаться у острова ещё на сутки, чтобы закончить съёмку и продолжить поиски на южном берегу. Воронов сам повёл отряд разведчиков.
Погода была плохая. Снова шёл снег и дул резкий ветер. Небо закрывали густые тучи.
У полуразрушенной хижины возникли споры, как лучше перейти на южную сторону хребта.
Спор разрешил Невелев:
– Давайте пойдём тем путём, который избрали обитатели этого жилища. Они покидали берег, с которого могли увидеть корабль, и шли на юг, зная, что оттуда ничего не увидят…
– Правильно говорите, доктор, – капитан сразу понял Невелева и присоединился к его мнению. – Идёмте по северному склону.
Невелев всё рвался вперёд, за ним едва поспевал капитан, Адаменко и другие моряки. Вершина перевала была уже совсем близко, когда он остановился и снял фуражку.
– Вот они, – негромко сказал врач, когда все подошли.
Два черепа, кости на камнях, с которых ветер сдувает не только снег, но и мельчайшие песчинки – вот что увидели моряки.
Они застыли в молчании.
– В тот день было ясно и тихо, – вслух думал Невелев. – Быть может, если бы дул ветер и шёл дождь, эти люди остались бы живы…
– Сюда они вышли, – произнёс капитан, – чтобы в последний раз взглянуть, не белеет ли в море парус долгожданного корабля… А в ясный день видно далеко…
– Да, капитан, но я думаю ещё и о другом. – Невелев взял Воронова за локоть. – Видите? Адаменко от волнения хочет закурить. Трёт спички, а они гаснут даже под надёжной защитой шинели. Гаснут не от ветра. Приятель, – обратился он к моряку, – хотите закурить, сойдите с этого места. Вот она, тайна!
Врач указал на чуть прикрытую мохом трещину, откуда выделялся газ. Он-то и мешал Адаменко зажечь папиросу. Не будь ветра – морякам пришлось бы испытать немало неприятностей. Газ ядовит.
– На себе вы испытали, как это вещество, с удельным весом тяжелее воздуха, действует на человеческую психику. – Врач снова посмотрел на Адаменко. – В тихие ночи газ стекает вниз по склону и создаёт на берегу опасную концентрацию. Когда же наступит день и воздух согревается или поднимается ветер, ядовитое действие прекращается. Причина ночных страхов стала мне понятна, когда в руках оказался дневник Павла Смирнова. На душе у него и у Наташи было сравнительно легко зимой, когда выла пурга. Ветер разгонял яд. А вот в прекрасный летний день…
– Что же это за газ? – спросил Адаменко.
– Об этом узнаем завтра, – ответил Невелев. – Но уже можно думать, что в большой дозе он смертелен, в малой концентрации способен угнетать человека, возбуждать в нём чувство страха. Здесь мне придётся поработать, как химику – произвести анализ взятых проб газа. Хорошо, что на корабле имеется лаборатория.
– Тайна безымённого острова разгадана. Сложим из камней могилу на этом месте…
Люди дружно принялись за дело. Когда всё было сделано, они двинулись вслед за капитаном на самую высокую точку горного хребта и здесь подняли алый флаг Страны Советов.
На следующее утро «Академик Павлов» взял курс на север.
Капитан Воронов стоял на мостике и смотрел, как в серой дали океана медленно скрываются очертания острова, только теперь нанесённого на карту.
Сзади послышались шаги. Иван Степанович обернулся. Это был Невелев.
– Ну, что показали анализы? – спросил капитан. – Какой это газ?
– Представьте, Иван Степанович, это совсем простое вещество – четвёртый окисел углерода. В справочниках по химии он не обозначен, однако существует. Теперь я в этом убедился.
– Четвёртый окисел?
– Именно. Первые два широко известны. Это углекислый газ, состоящий из одного атома углерода и двух атомов кислорода, и окисел углерода – чад… Обратите внимание, чем меньше часть кислорода в веществе, тем оно вреднее для человека. Наука знает и третий окисел, добытый в лабораториях, – так называемая закись углерода. А вот газ, что выделяется на острове, сложнее: на пять атомов углерода приходится три атома кислорода. Как он действует на человека – вы видели.
– Остров вулканического происхождения, – прибавил капитан.
– А там, – подхватил врач, – в недрах земли происходят процессы, связанные с образованием различных окислов. Я думаю, что специальная гидрогеологическая разведка найдёт здесь много интересного…
Воронов задумался.
– Никак не пойму, отчего людям страшно…
– Трудно что-то утверждать определённо. Но врачам давно известны заболевания, при которых чувство страха является своеобразной реакцией организма. Возьмите грудную жабу. Нарушена нормальная деятельность сердца – и больной вдруг испытывает страх. Микроскопический кристаллик хинина, попавший на язык, немедленно вызывает тревожное чувство горького вкуса. Газ, который выделяется на острове, воздействует прямо на центральную нервную систему. Вот и всё.
Остров совсем скрылся из вида. Капитан вопросительно посмотрел на врача.
– Вы довольны?
– Конечно, – ответил Невелев. – Разве не интересно познавать ещё не раскрытые тайны природы?! Ради этого стоит ехать в далёкие края, подниматься в заоблачные выси, опускаться на дно морское, проникать в глубины земли… Назовём этот остров именем великого русского физиолога, – горячо предложил Невелев. – Ведь тайна заключалась в действии ядовитых испарений на нервную систему человека, изучению которой академик Павлов посвятил свою жизнь.
Так появился на картах мира остров академика Павлова – новый участок русской земли, затерянный в суровом полярном океане.
Михаил Скороходов
Тайна острова Ваули
Предисловие
Повесть готова, прямо гора с плеч, и я бы, конечно, не стал писать предисловие – мама заставила. Ну, это еще полбеды, но всю повесть переписывать набело – ой-ой-ой – даже мурашки по коже бегают. Все равно, говорит, тебе делать нечего. Как это нечего? Десятый том «Детской энциклопедии» я только просмотрел, еще не читал. Ох, надоело мне лежать в постели!
А солнце, как назло, даже ночью не заходит, меня дразнит. Мама говорит, еще недельку полежать придется. Я бы и сейчас поднялся, но она и слышать не хочет.
Свои три килограмма я уже «нашел». Это после всех приключений на острове, когда нас привезли домой, оказалось, что я потерял три килограмма. Похудел, значит. Мама все ахала: «Кожа да кости!» Подумаешь, три килограмма, я даже не заметил…
Все-таки мое название повести было лучше: «Необыкновенные приключения Пети Багрецова и его друзей, описанные им самим». А «Тайна острова Ваули» – это мама придумала. Она ко всякому пустяку придирается, потому что учительница. Папа – совсем другое дело: прочитал повесть, сказал, что здорово. Молодец, говорит, Петруха, – и никаких предисловий ему не надо. А что разными почерками написано, ему наплевать. И на кляксы – ноль внимания. Ему и первая моя повесть понравилась, которую я в прошлом году написал. А что? Интересная повесть – про мое путешествие на другие планеты.
Почему я решил написать повесть о своих приключениях в тундре? Не знаю. Без всякого решения написалось. Сама мама и надоумила – заставила писать заметку в стенгазету об этом. Ну и пошло…
Расскажи, говорит, в предисловии о себе. А зачем? Не понимаю! Весь поселок меня и так знает. И в повести про самое главное в моей жизни рассказано. Правда, если вспоминать, были у меня приключения и раньше, когда мы еще в Архангельске жили. Но с последним приключением их даже сравнивать нельзя. Папа сказал, что скоро, может быть, о нашей необычайной находке заговорит весь мир!
